Текст книги "Охота на Золушку (СИ)"

Автор книги: Владимир Барт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Но я повторяю: поверят ли этому слуху наши противники?

– Главное, поверят друзья. Друзья всегда склонны верить самому худшему. А уж по отношению друзей будут судить и враги. А если даже и не поверят, все равно в своих планах будут исходить из худшего.

– У вас на все имеется объяснение. Вы что же, готовы реорганизовать свою организацию в агентство по изучению слухов?

– А как вам нравятся обвинения в торговле наркотиками?

– Ради Бога! Вы думаете, что говорите?!

– Но ведь ходят и такие слухи. Ими пытались прикрыть обыск, проведенный в вашем доме едва ли не сразу после смерти Великого. Помните, тогда к вам и в офис "Цесаря" сразу же явились чекисты?

– Увы, помню.

– Этот слух о наркотиках опять стал циркулировать в Ровске.

– Кто его распространяет?

– Ходосеев, кто же еще.

– Никак не уймется. Пора бы его приструнить.

– Думаю, через день-два мы это сделаем.

– Хоть эту занозу удалите, – вздохнула Татьяна. – Кстати, мне очень расхваливают жену Ходосеева, Любовь Александровну. Говорят, очень приятная и симпатичная женщина. Рекомендуют ее в администраторы картинной галереи, которую я передаю городу.

– У меня нет возражений.

– А вот у меня почему-то появились сомнения: уж не вы ли позаботились о том, чтобы именно Ходосееву рекомендовали на эту должность?

– Все получилось само собой. Мы приложили минимум усилий. Кстати, возможно Любовь Андреевна займет должность не администратора, а директора Фонда. У нее вдруг обнаружились организаторские способности. Об учреждении Фонда и назначении Ходосеевой его директором мы заявим завтра.

– Но, как это будет выглядеть? Вы собираетесь шантажировать мужа, а жена возглавит Фонд Великого.

– Жена за мужа не ответчица.

– Надо будет напомнить об этом кредиторам "Цесаря". Что еще?

– Раз мы заговорили о клевете – вот исследование реакции на перепечатки из парижского бульварного листка. Большинство ровчан восприняли публикации как клевету и завалили редакции газет протестами. Звонят – телефоны раскалились!

– Я вижу, вы радуетесь. Это вы организовали волну возмущения?

– Были задумки, но мы от них отказались, когда увидели, что общественное мнение на вашей стороне и не нуждается в подогреве. Венец – завтрашняя публикация в городском официозе. Мне уже удалось получить верстку. Подборка фотографий, на которых вы запечатлены с губернатором Мостовым, Самойловым и другими известными личностями. Общий заголовок: "Это тоже любовники Бачуриной?"

– В городском официозе? Опровержение? – удивилась Татьяна.

– Это похоже на капитуляцию Ходосеева, – заметил Ян.

– А что вы оставили на десерт? Я вижу у вас в руках папку.

– Материалы на директорат и Гайнанова.

– Пришло время поставить всех на место?

– Пришло.

23

Казарин заперся в кабинете и распорядился никого не впускать и ни с кем не соединять. Ему надо было подумать. В последние дни произошло много такого, что требовало анализа. Смерть Боксера. После ухода Великого уголовник распоясался вовсю. Немало крови он попортил и Казарину. Так что несчастный случай, унесший жизнь авторитета, отрадное событие для корпорации. Вот только если бы не упорные слухи, что к этому приложила руку Бачурина. Такой поворот не устраивал Михаила Петровича. Положим, у самой графинюшки на подобное злодейство – кишка тонка. Но Гайнанов или Зотов вполне могли. А где гарантия, что они не прибегнут к силовым методам против своих соратников-конкурентов? Вот и мэр неожиданно изменил свое отношение к «Цесарю». Припугнули или купили? Недаром жена Ходосеева возглавила недавно созданный Фонд Великого. А может к мэру применили и кнут, и пряник. Сперва прижали, отчего он ходит, как в воду опущенный, а потом показали морковку. Вот и поджал хвост. Тоже неплохое событие, если бы и в этом случае не торчали уши Бачуриной. Как бы Татьяна Николаевна не преподнесла какого-то сюрприза на сегодняшнем собрании. Правда, говорят, что она продолжает болеть. Но Гайнанов и Зотов – здоровы, как быки. И явно что-то затевают. Что?

Ожил телефон на столе. Казарин недовольно поморщился: ведь просил ни с кем не соединять.

– Михаил Петрович, звонили от Бачуриной, – доложила секретарь. – Просят срочно подъехать на Богоявленскую.

– Зачем?

– Сказали, по неотложному делу.

Казарин хотел распорядиться, чтобы секретарша перезвонила Бачуриной и уточнила время и тему встречи, но следующая фраза секретаря заставила его переменить решение.

– Вызваны также Лебединский, Зотов и Гайнанов.

В коридоре председатель Правления столкнулся с соперниками. Зотов и Гайнанов имели обеспокоенный вид. Они тоже явно не знали, чем вызвано столь неожиданное приглашение, да еще в день экстренного собрания акционеров. У подъезда офиса Казарина ожидал Лебединский, решивший присоединиться к союзнику, чтобы не отправляться на Богоявленскую в одиночестве.

* * *

Руководители корпорации мчались на вызов Бачуриной, гадая, что означает ее выходка. Женский каприз? Или она хочет сообщить что-то по-настоящему важное?

Татьяна Николаевна приняла их неласково. Даже не предложила сесть.

– Валентин Валентинович, – обратилась она к Лебединскому, – вот эта крайняя стопка документов поступила ко мне из банка, управляющим которого вы являетесь, в течение последней недели.

Приглашенные обернулись и увидели в углу кабинета, у стены, четыре огромные стопы папок. Казарин с Лебединским переглянулись. Они и не подозревали, что через их офисы проходит столько бумаг. Они просто распорядились передавать наследнице копии всех входящих и исходящих, без пометок. Пусть сама разбирается.

– Разрешите? – банкир подошел к самой большой из стопок, взял верхнюю папку. – Да, это, кажется, из моего банка.

– Это действительно важные документы, с которыми мне необходимо познакомиться?

– По всей видимости, так. Таков обычный порядок.

– Тогда зачитайте, пожалуйста, любой документ из папки, которую вы держите.

Лебединский непонимающе уставился на Бачурину. А затем, не придумав ничего лучшего, взорвался возмущением:

– Вы оторвали нас от работы, чтобы устраивать сцены? Это неслыхано!

– Хорошо. Я зачитаю сама.

Татьяна Николаевна раскрыла скоросшиватель, пробежала взглядом по первой странице и обратилась к присутствующим.

– Вопрос, который нам следует рассмотреть, касается предоставления кредита под залог имущества. Какой-то "челнок" просит несколько тысяч долларов на свой бизнес, под проценты.

– Я не понимаю, что вас не устраивает в этом предложении? Риск минимальный. Мы не первый год занимаемся подобным.

– И для каждой такой сделки вам требовалась подпись Петра Алексеевича? У вас нет специалистов, способных решить этот вопрос без моего личного участия? Интересно, что скажут акционеры, когда им представят перечень документов, направляемых мне на ознакомление? Возможно, они решат, что вам не хватает опыта и способностей.

– Я не позволю вам разговаривать со мной в подобном тоне!

– Это я не позволю вам поступать со мной, как с глупенькой девчонкой! И вам придется дать отчет в своих действиях перед собранием акционеров.

– Вот и отлично. Там и поговорим! На собрании!

Лебединский повернулся, чтобы уйти. Но Бачурина его остановила:

– Вы ведь утверждали, что это важные документы, требующие скорейшего рассмотрения.

– Я и сейчас это утверждаю. Сейчас не такое время, чтобы пренебрегать делом из пустого каприза или глупых амбиций.

– Вы совершенно правы, Валентин Валентинович. Дело – прежде всего. И потому я не стану выяснять с вами отношения. Но вы упомянули о прохождении документов. Я не поленилась узнать, какой порядок существовал при Петре Алексеевиче. И выяснила: прежде, чем бумаги попадут на мой стол, они должны быть завизированы вами. А я лишь одобряю или отвергаю ваше решение. Я, а не вы, конечная инстанция. Поэтому будьте любезны, пройдите в соседнюю комнату и просмотрите эту кипу документов. Вы без труда убедитесь, что все они без вашей подписи.

Лебединский оглянулся на Казарина. Но тот смотрел в сторону и совершенно не собирался поддерживать управляющего банком.

– Я пришлю за этими документами и просмотрю их в своем офисе. Это все?

– Еще один вопрос. Изучая бумажные завалы, мы обнаружили в них необъяснимые лакуны. И постарались сами восстановить отсутствующее. Ознакомьтесь, пожалуйста, вот с этим, – Татьяна Николаевна подала банкиру одну из трех красных папок, лежащих перед ней.

Управляющий еще раз оглянулся на Казарина, но тот вновь проигнорировал умоляющий взгляд союзника. Валентин Валентинович с опаской раскрыл папку. Едва взглянув на документы, он отшатнулся, будто увидел змею.

Дверь отворилась, в кабинет вошли двое молодых людей, по-видимому, вызванные Бачуриной.

– Саша, помогите Валентину Валентиновичу отнести папки в свободный кабинет. И окажите ему необходимую помощь. Как только управитесь, Валентин Валентинович, сразу же ко мне. Я приму без промедления.

Михаил Петрович, обладавший быстрым и цепким умом, уже понял, что Лебединский подставился самым глупым образом. Сколько раз он предупреждал банкира, чтобы тот воздержался от махинаций с кредитами. Но тот совершенно опьянел от бесконтрольности и пользовался банком, как своим собственным. Интересно, на чем его поймала девчонка? Наверняка на сущем пустяке. Вот дурак! Подчинится он теперь Бачуриной или нет, – уже не играет никакой роли. По требованию девчонки Правление освободит Валентина Валентиновича от занимаемой должности. Да и кто он такой? Всего лишь управляющий. Служащий, на место которого всегда можно найти другого.

Смотреть на Лебединского было неприятно. Его плечи как-то сразу поникли, и управляющий, опустив голову, вышел шаркающей походкой в сопровождении атлетов.

Когда за проигравшим закрылась дверь, Бачурина взяла в руки следующую красную папку. Казарин поспешил упредить удар, произнеся с улыбкой:

– Теперь, как понимаю, настал мой черед? Однако вы можете легко убедиться, что направленные мной на подпись документы оформлены по всем правилам.

– Вы правы. Но только отчасти. Поскольку лишь часть документов, наиболее важных, имеет вашу визу. И они совершенно теряются в ворохе других, вроде сводной ведомости движения средств на счетах строительного треста.

– Материалы отобраны мной лично. Остальные посланы на тот случай, если бы вы захотели более глубоко вникнуть в тот или иной вопрос. По-видимому документы перепутались при перевозке. Я прикажу наказать виновного.

– Надеюсь, вы в дальнейшем не допустите подобного. Я вас больше не задерживаю.

Бачурина отложила красную папку в сторону, так и не открыв ее. Раз Казарин капитулировал, обострять отношения не было нужды.

Своих соратников Татьяна Николаевна отчитывать не стала. После ухода Казарина она пригласила их сесть, предложила кофе. После чего стала обсуждать трудности, которые могли возникнуть в ходе собрания. О стопках документов, высившихся в углах, больше не вспоминалось. Но Зотов и Гайнанов были достаточно умны, чтобы понять – что урок предназначался и им тоже.

– Свекруха кошку бьет, а невестку поминает, – проговорил Гайнанов, когда они вышли из кабинета.

Зотов полностью согласился молодым коллегой. Девочка оказалась далеко не так проста, как казалось поначалу, и манипулировать ею вряд ли удастся. Аркадия Константиновича интересовало также, на кого был собран компромат в последней оставшейся красной папочке. На него или на Гайнанова?

Ой, не случайно на столе у графини лежало именно три, а не две или четыре папки.

Ну и штучка же эта, Татьяна Николаевна!

* * *

Спустя три часа после того, как Зотов и Гайнанов вышли от Бачуриной, из ворот особняка на Богоявленской выехала кавалькада автомобилей, среди которых выделялся длинный, как крейсер, «Линкольн».

Охотник с любопытством смотрел на промчавшиеся мимо него лимузины. Он все-таки верно рассчитал, что Бачурина не сможет отказаться от посещения отчетного собрания акционеров. Впрочем, это было не слишком сложно. Но правильно выбрать путь, по которому кортеж проедет к "Цесарю", – свидетельство профессионализма Охотника. Отличное место для засады. Если на повороте установить взрывное устройство, нечто среднее между картечницей и миной, шквал осколков сметет все три автомобиля. Можно подстраховаться и расстрелять останки машин из гранатомета. Все необходимое для проведения акции уже переправлено в Ровск. Однако время использовать этот арсенал не пришло.

Катайся пока, Татьяна Николаевна. Тебе еще придется познакомиться с моим искусством. Но не сейчас. Позже.

Охотник бросил последний взгляд вслед скрывшейся кавалькаде и направился к машине, оставленной в квартале от этого перекрестка.

* * *

Как и в прошлый раз, Гайнанов вышел встречать Бачурину. Но сейчас вместо дождливой осени стояла зима, и Андрей Дмитриевич не выскочил во двор в одном пиджачке, надел и шапку, и пальто.

У подъезда выстроились рядами престижные иномарки акционеров. У всех входов и ворот, вдоль тротуаров топтались, выпуская при дыхании клубы пара, сотрудники милиции и службы безопасности. Сторонний человек мог бы подумать, что ожидается приезд какого-то высшего государственного чина, а не рядовой мультимиллионерши.

Вот показался первый "Мерседес" с мигалкой на крыше. Автоматически Гайнанов сделал шаг навстречу. И почувствовал, что кто-то трогает его за локоть. Обернувшись, Андрей увидел телохранителя Бачуриной.

– Татьяна Николаевна просит, чтобы вы встретили Самойлова и Царедворцева. Они подъедут с минуты на минуты, – сообщил Кузнецов.

– Макс, а разве вы не с Татьяной Николаевной? – удивился Гайнанов.

– Графиня уже в здании, в своем кабинете.

– А как же? – не находя слов Андрей указал на "Мерседесы", сворачивающие во двор.

– Татьяна Николаевна уже в кабинете, – повторил телохранитель, – и просит вас встретить Самойлова и Царедворцева. Они, кажется, уже приближаются.

Макс повернулся в противоположную сторону улицы, откуда подъезжал "ЗИЛ" в сопровождении черных "Волг". Андрей обратил внимание на флажок с гербом Ровска на капоте.

Не успел Гайнанов подойти к центральному входу, где в окружении небольшой свиты дожидался гостей Зотов, как регулировщики перекрыли улицу, чтобы "ЗИЛ" беспрепятственно развернулся и припарковался перед "Цесарем". Из машины выбрался губернатор Мостовой. Как старому знакомому, кивнул Зотову и посторонился, чтобы могли выйти его спутники, академик Царедворцев и Самойлов, недавно ставший главой одной из думских фракций. Андрей Дмитриевич ничего не знал ни о намечавшемся визите этой троицы в "Цесарь", ни о том, что Самойлов и Царедворцев в Ровске. Это был сюрприз не только для Гайнанова, но и для Зотова.

Казарин хмуро взглянул на часы. Пора бы начинать, а Гайнанов и Зотов задерживаются. Лебединского тоже нет. Но его отсутствие Михаила Петровича не удивляло. Он знал, что еще вчера вечером управляющий банком написал прошение об отставке. Лебединского "ушли". Того гляди, и до Казарина доберутся. И вот генеральный директор, председатель правления, как мальчишка, дожидается, когда соизволят появиться его замы. Гендиректору только и остается, что делать вид, будто он просматривает бумаги и все идет как надо. Время от времени он поглядывал в зал, где заметил Ходосеева. Присутствие мэра означало полную его капитуляцию. Соотношение сил складывалось явно не в пользу Казарина. Михаил Петрович оглядел собравшихся, прикидывая, на кого из недавних союзников может положиться. Многие отводили взгляд. Но больше всего беспокоило то, что он не видел Оганесова. Не приехал, подлец! А ведь обещал.

Наконец объявились Гайнанов и Зотов. Пройдя на свое место, адвокат наклонился к Казарину:

– Приехала Татьяна Николаевна. Сейчас подойдет.

Михаил Петрович, пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре, важно кивнул головой, в душе проклиная и Зотова, и Бачурину.

Из бокового прохода на сцену, где находились места президиума, вышла Татьяна Николаевна. При ее появлении Гайнанов и Зотов поднялись с мест, их примеру последовали остальные. Тем более, что в двух шагах за Бачуриной следовали трое мужчин, известных всем в этом в зале. И если кто-то мог себе позволить оставаться в кресле в присутствии женщины, то при появлении губернатора встали все. Да и Самойлов с Царедворцевым были людьми уважаемыми. В хорошей компании предстала графинюшка перед акционерами. Задействовала тяжелую артиллерию. Теперь даже сомневающиеся, убедились в крепости ее позиций. Чуть позади них шел человек, чье появление в свите Бачуриной было не менее символично.

Увидев за Татьяной Николаевной Оганесова, Казарин понял, что его игра проиграна окончательно и бесповоротно. Артур наконец определился, на чьей он стороне и, как всегда, выбрал победителя. Казарин нашел в себе силы улыбаться и пожимать руки высоким гостям. Но ему было сейчас ой как не радостно.

* * *

Через четыре часа после начала собрания пресс-секретарь Бачуриной сообщил собравшимся журналистам первые новости. Татьяна Николаевна стала президентом и председателем Правления корпорации «Цесарь». Зотов и Гайнанов получили должности вице-президентов. Что касается Казарина, он остался членом Правления.

* * *

Охотник увеличил изображение на экране. Итак, вот во двор корпорации въезжает «Линкольн» в сопровождении двух «Мерседесов». Но среди охраны не видно оживления. Более того, в это самое время личный телохранитель Бачуриной находится в метрах пятидесяти от «Линкольна», на противоположном углу здания. Охотник вызвал нужные кадры. Гайнанов указывает на приближающийся кортеж, а Кузнецов объясняет, что Бачурина уже в офисе. Охотник не имел возможности записать разговор мужчин, но их жесты были красноречивы. Эскорт лимузинов, с помпой промчавшихся по городу, всего лишь отвлекающий маневр. Теперь остается отыскать машину Бачуриной. Это должна быть простенькая, малоприметная машина. На экране замелькали изображения – компьютер производил отбор автомобилей, которые были засечены в течение нынешнего дня как у дома на Богоявленской, так и у офиса корпорации. Таковых оказалось пять. Затем в дело включился человек. Охотник просмотрел отобранный материал и исключил из списка машины Зотова и Гайнанова. Осталось еще три автомобиля. Выбор Охотник остановил на черной «девятке». По всем признакам, Бачурина отправилась в «Цесарь» именно на этой машине. Вопрос теперь заключается в том, вернется ли она из офиса прямо домой? И воспользуется ли все той же «девяткой»?

* * *

По окончании собрания был устроен банкет для наиболее важных лиц из приглашенных, соратников Бачуриной и высоких гостей.

* * *

Все получилось! Бачурина сама не верила этому. Однако факт: она добилась того, чего хотела, и даже большего. Президент корпорации! А ведь ей нет еще и тридцати... И это еще не вершина. Недаром на банкете Самойлов намекал, что имеет на ее счет большие планы. И речь теперь шла не о почетном зиц-председательстве в Союзе финансистов, а о чем-то большем. И мандат депутата Думы для этого «Чего-то» – только начало. Если только Татьяна Николаевна этого захочет.

Перспективы пьянили. А пока Бачурина сидела в полутемном кабинете и ожидала, когда ей скажут, что можно отправляться домой. По мере того как спадало возбуждение, она все больше чувствовала усталость. И все больше хотелось оказаться в родных стенах на Богоявленской.

Оказывается, ко всему можно привыкнуть, даже к добровольному затворничеству, на которое она себя обрекла. Раньше Таня не могла и представить, что сможет без малого два месяца прожить не выезжая из дома. Без театра, выставок, без встреч с друзьями. Наконец, без "Контес". Пережила... Впрочем, не до театров было.

– Татьяна Николаевна, – в кабинет заглянул Макс, – можно идти. Машина уже ждет.

Персональный лифт спустил Бачурину и Кузнецова в подземный гараж, где к этой минуте не оставалось никого из посторонних. Никто, кроме телохранителей, не мог видеть, как президент корпорации садится в рядовую "девятку". Впрочем, акционеры и сотрудники "Цесаря" были уверены, что Бачурина уехала на "Линкольне" еще двадцать минут назад.

Макс помог Татьяне устроиться на заднем сидении. Обошел машину и уселся с противоположной стороны. Кроме Кузнецова в "девятке" находились еще один телохранитель и водитель. Автомобиль вырвался на залитые электрическим светом улицы вечернего города. Ровск готовился к Новому году. Машины сопровождения присоединились в квартале от "Цесаря" и шли в пятидесяти метрах впереди и позади "девятки".

– Красный свет, – предупредил водитель, притормаживая на перекрестке.

Телохранитель на переднем сидении заерзал, обеспокоено поглядывая на соседние машины и на тротуар.

– "Дозор", – вызвал Кузнецов по рации передовую машину. – Незапланированная остановка.

– Мы заметили. В эфире порядок.

– "Ратник" вызывает "Воеводу", – дала о себе знать замыкающая группа. – В поле обзора ничего подозрительного.

Бачурина принялась смотреть в окно. На город медленно падал снег. На тротуаре, напротив входа в магазин, курил мужчина, одетый не по сезону в куртку из джинсовой ткани и черную лыжную шапочку. Наверно жену дожидается. Поглядывает на витрину и двери магазина. Когда мужчине надоело это занятие, он стал рассматривать остановившиеся машины. В какой-то момент Татьяне показалось, что незнакомец смотрит прямо на нее.

* * *

Охотник терпеливо поджидал жертву. Когда черная «девятка» приблизилась к перекрестку, загорелся красный свет. Все произошло, как и планировалось. Передовая машина с аппаратурой радиоконтроля оказалась отрезанной от объекта охраны, а сама «девятка» стала прямо над канализационным люком. То, что люк лет уж десять был скрыт под слоем асфальта, никакой роли не играло. В этом случае важно лишь то, что к люку имелся доступ снизу. Охотник еще раз убедился, как важно детально изучить местность, на которой предстоит работать. Он улыбнулся и нажал кнопку на спрятанном в левой перчатке устройстве. Тотчас красный свет сменился на желтый, цвет предупреждения.

Едва зажегся зеленый – "девятка" рванула с места. Охотник почувствовал необоримое желание помахать ей вслед.

Жаль, что заказчики отменили покушение, наложив "табу" на любые акции в ближайшие три дня. А ведь какая возможность представилась! Запрется теперь графиня в своем особняке, и жди, когда она снова в городе покажется. Но кто платит, тот и заказывает музыку. А за беспокойство и упущенный шанс Охотнику отвалили неплохой куш отступного.

Другой бы положил денежки в карман и отдыхал. А Охотник использовал сложившуюся ситуацию для проверки собственного профессионального уровня. Тем более, что подготовленные сценарии использовать уже не придется. "Всегда новое" – вот девиз Охотника.

Что ж, результат получился неплохой. Охотника едва не обманул трюк с лимузинами и малолитражками, но он все же переиграл охрану Бачуриной. В этом помогли телекамеры, установленные вокруг особняка на Богоявленской и офиса корпорации, и компьютер, обработавший поступающую информацию. И еще чутье.

В общем, Охотник был доволен собой. Ощущение торжества от маленькой победы портило только воспоминание о недавней газетной шумихи вокруг парижских похождений вдовы Великого. За спинами довольных друг другом Бачуриной и Гайнанова киллер неожиданно увидел себя! Он вспомнил инцидент в Париже, когда едва не попал в объектив уличного фотографа. В мужчине на фото, прикрывающемся журналом, вряд ли кто узнает Охотника. Тем более, в Ровске. И все же, после появления фотографии сразу в нескольких газетах он чувствовал себя так, будто гуляет по улицам голым. Того и гляди, станут пальцем показывать: это тот самый, из Парижа. Но кто мог представить, что женщина в кафе – это Бачурина!? И уж вовсе в голову не приходило, что в будущем, вслед за мужем, придется принимать заказ на ликвидацию вдовы.

Значит, сегодняшнее короткое "свидание" – уже не первое. До свидания, Татьяна Николаевна. Рад был тебя увидеть. Мы еще встретимся. Скоро. Очень скоро.