Текст книги "Планета-казино (СИ)"
Автор книги: Владимир Андриенко
Жанр:
Космическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
В итоге Жак остановил свой выбор на Пятом, или Знающем. Увидев, где он находится, Жак‑Пятый удовлетворенно заурчал: он был в курсе того, что ему предстояло сделать.
Он снял новехонькие ботинки из великолепно выделанной черной кожи, купленные на выигранные в тотализаторе деньги хозяина Биоцентра, и, поразмыслив, один из них водрузил на белую полоску, второй – на черную, а сам улегся на разноцветные полосы между ними. Полежав примерно полчаса, Жак решил, что уже можно подниматься. Через минуту, обувшись, он вышел из игровой кабины.
На Дворцовой площади было уже довольно много народа, но никого из знакомых Жак пока не замечал. Даже Клинка не было видно, что особенно удивило плутонита, ведь бывший пилот практически не разлучался с Эйланой, а в том, что соланийка еще не покинула Дворец, Жак почему‑то не сомневался.
– Смотрите!
– Какая встреча!
– Наш знакомый!
От этих голосов у Жака пробежала по спине легкая дрожь. Он не слыхал их довольно долго, но забыть… такое забыть невозможно! Плутонит без особого труда узнал обладательниц этих криков – сестры аманас тотчас же его окружили.
– Как давно не виделись.
– В нашем вкусе.
Теперь Жак получил возможность рассмотреть ананас получше, чем в момент первой встречи.
– А что это вы – и без И‑Лима? – осмелился заговорить плутонит, видя, что так просто от общества сестричек ананас ему отделаться не удастся. Ведьмы они, конечно, были порядочные, и их манеры оставляли желать много лучшего, но, приглядевшись, Жак обнаружил, что на мелианской земле аманас выглядят просто шикарно.
– И‑Лим занят.
– И‑Лим играет.
– И‑Лим хочет обыграть Хорсера.
Жак понимающе кивнул: желания Предводителя Игроков были легко объяснимы.
– Говорят, ты – лидер.
– Один из лучших.
– Лучше И‑ЛиМа,
– Но И‑Лим силен.
– Ещё не начались парные игры.
– Будь осторожен.
– Минутку! – Жак попросил их остановиться, уловив в словах аманас нечто ценное. – Значит, будут еще и парные игры?
– Конечно, с выбыванием.
– Один против другого.
– До самого финала.
– И вы думаете, что И‑Лим сумеет в них победить? – с каждой минутой разговора Жак все больше и больше смелел, а сестрички казались симпатичнее и привлекательнее. – Как они вообще проходят?
– И‑Лим все может.
– Разумеется, он победит.
– Конечно, он проиграет.
– Игроков разобыот на пары.
– Важно не встретиться с сильным.
– Тогда можно добраться до верхних мест.
– А игроки знают, кто будет их соперником в предстоящем раунде и какая будет игра? – Жак, задавая этот вертевшийся на языке вопрос, внезапно ощутил, насколько он несведущ относительно предприятия, в которое ввязался.
– Нет, никто не знает.
– Или почти никто.
– Да все знают.
В это мгновение Жак заметил, как от его рукава куда‑то потянулась ниточка. Сконцентрировавшись, плутонит вернул себе утраченную бдительность и обнаружил, что одна из аманас не устояла перед соблазном попробовать его одежду.
– Эй, нельзя ли поосторожнее?! – возмутился Жак. – Может, И‑Лим вас плохо кормит?
Впрочем, возглас Жака не произвел на аманас ни малейшего впечатления.
– Очень вкусный.
– Сладкий?
– Кислый?
– Вкусный.
– Терпкий?
– Соленый?
"Держись от них подальше!" – всплыли в сознании Жака слова майора Хорсера. Гастрономические настроения аманас лишний раз подтвердили мнение эльсинорца и побуждали плутонита к вполне резонному желанию убраться подобру‑поздорову куда‑нибудь в скрытое местечко типа биоцентра.
Внезапно Жак увидел краешком глаза, как через площадь стремительной походкой движется Мерсон.
"Черт! – подумал Жак. – Только его здесь и не хватало".
Консул ЗФЗ тоже увидел плутонита.
– Жак! Вы обязаны зарегистрироваться! – Мерсон прокричал ещё издали, не боясь привлечь к себе внимание толпы, и давая Жаку понять, что в этот раз разговор будет серьезнее, и плутониту не удастся вывернуться, как в прошлый раз.
– Вот ведь какой липучий, – пробормотал Жак себе под нос.
И тут плутонита осенила совершенно новая идея:
– Сестрички!
– Да?
– Что?
– Что случилось?
– Можешь звать меня Лори.
– Друзья называют меня Кори.
– Йори, – скромно представилась последняя.
– Пока мы дожидаемся результатов, вы, наверное, жутко проголодались?
Вопрос плутонита попал точно в цель.
– Жак, такой милый!
– Верно. Жак прелестный!
– И вкусный!
– Так вот, – Жак самодовольно улыбнулся. – Я угощаю!
С этими словами плутонит указал в сторону консула ЗФЗ, который уже подобрался к ним почти вплотную.
– Что? О чем вы говорите? – Мерсон был явно не в курсе специфичности диеты аманас.
– Какая прелесть!
– Шикарно!
– Съедобно!
– Что съедобно? – по‑прежнему недоумевал Мерсон.
– Не что, а кто! – поправил его Жак и дружески похлопал консула по плечу. – Еще увидимся.
– До свидания, Жак!
– Милый Жак!
– И вкусный!
Последнее слово в устах аманас звучало как наивысший комплимент. Удаляясь от площади по направлению к биоцентру, Жак услышал истошные вопли консула, тщетно пытавшегося освободиться из объятий инопланетных Фурий. Аманас плотным кольцом окружили Мерсона, их пышные фиолетовые шевелюры густым облаком окутали несчастную жертву.
– Пустите! Пустите меня! Что вы делаете?! Прекратите! Прекратите немедленно! Я консул 3ФЗ! Вы не имеете права! Вы за это ответите! Спасите! Помогите!
Жак поразился изощренному диалекту Мерсона, но настоящее блаженство он испытал, поняв, с какой легкостью он избежал сразу двух неприятностей. Впрочем, общаться с аманас оказалось делом не очень сложным; теперь плутонит находил их вполне сносными и даже в чем‑то милыми созданиями. А касательно вкусов – тут, как говорится, дело сугубо личное…
– Мистер Гамильтон.
Глава корпорации поднял голову от бумаг, разложенных на столе, и воззрился на вошедшего.
– Здравствуйте, советник.
Чейши учтиво поклонился, но отказался сесть в кресло, вежливо предложенное Гамильтоном.
– У вас еще не пропало желание познакомиться с принцем? – осведомился трубчатолицый.
Гамильтон снова отвлекся от бумаг:
– а что? Появилась такая возможность?
– Если вам угодно, вы можете следовать за мной. Вас желает видеть первый принц Мелии.
Это сообщение заставило Гамильтона едва не подскочить на месте: он так долго ждал, когда же, наконец, с ним соизволят связаться первые особы государства, и вот этот день настал.
– Где принц?
– Следуйте за мной, – спокойно повторил Чейши.
Землянин повиновался.
Обычно разговорчивый трубчатолицый в этот раз проявлял редкую сдержанность. Он молча вел Гамильтона по длинным коридорам, которым, казалось, не будет конца, вдвоем они спустились по лестнице в подвал здания, где их ожидала двухместная машина весьма странной конструкции.
– Я не вижу у нее колес, – произнес, приглядевшись, землянин. – Да и как можно перемещаться на машине под землей?
– Мы же на Мелии, а не на Земле, – саркастически заметил советник. – А этот граундер имеет магнитное силовое поле. По тоннелю обратной поляризации мы попадем в нужное место.
Чейши открыл кабину и пригласил землянина присоединиться к нему, сиденья оказались достаточно мягкими: было видно, что аппарат предназначался для перевозки важных персон, или, во всяком случае, привыкших к комфорту.
– Долго ехать? – спросил нетерпеливо Гамильтон.
– Часа два.
Ответ советника поверг Гамильтона в некоторое уныние: два часа! И это лишь ради визита к принцу! Однако землянин взял себя в руки – в конце концов, он сам добивался аудиенции. Так стоило ли отказываться из‑за таких пустяков, как дальняя дорога?
Чейши почти не ошибся в своих вычислениях: граундер остановился через сто пятнадцать минут после старта. Но скорость его передвижения была так велика, что Гамильтону ничего не удалось рассмотреть сквозь чуть затуманенное стекло, кроме мелькающих с ошеломительной быстротой бесконечных серых стен.
Подвал, в котором остановился граундер, был значительно просторнее первого. По нему деловито сновали люди и роботы. Вся их кипучая деятельность была направлена на перетаскивание грузов из одних отсеков в другие.
– Очень похоже на эвакуацию, – заметил землянин.
На этот раз Чейши промолчал и указал Гамильтону на каменную лестницу, ведущую вверх. Глава корпорации устало вздохнул; путешествие его чрезмерно утомило, ноги, руки казались неимоверно тяжелыми, даже дышать было трудно. Каждый вдох требовал определенных усилий.
– Еще немного, и мы – у цели, – подбодрил советник Гамильтона, видя, что тот совсем поник духом.
– Здесь нет лифта? – спросил Гамильтон.
Чейши отрицательно покачал головой:
– В целях безопасности все пользуются только лестницами.
Больше землянин ни о чем не спрашивал своего попутчика и лишь упрямо переставлял ноги; с одной ступеньки – на вторую, с одной – на вторую…
Гамильтон насчитал четырнадцать этажей, прежде чем они остановились перед массивной бронированной дверью, возле которой их встретил лорд Бальдуэн. Адмирал выглядел свежим, будто недавно выпил кофе и принял душ.
– Наконец‑то, я вас уже заждался, – голос лигийца показался Гамильтону необычайно густым и громким. – Не говоря уже о принце. Он прибыл десять минут назад. Его высочество не любит тратить время попусту.
– Если бы здесь был лифт, мы бы поднялись гораздо быстрее, – проворчал землянин: даже его обновленное тело протестовало против таких нагрузок.
– Пройдемте, – адмирал набрал на дверном пульте комбинацию из десяти цифр, и металлическая панель плавно откатила в сторону.
Они оказались в достаточно просторном кабинете, выдержанном в строгом административном стиле два ряда кресел самых диких форм вдоль широкого стола, во главе которого располагалось существо, при виде которого Гамильтон едва не потерял дар речи,
– Это, наверное, шутка, – проговорил землянин, но исключительная функциональность кабинета и согнувшиеся в покорном поклоне фигуры лорда‑адмирала и советника мгновенно убедили его в обратном.
– Не может быть, – еле слышно прошептал землянин, чувствуя, как пол уходит у него из‑под ног…
Провалявшись на своей койке в Биоцентре несколько часов и пообедав в небольшом ресторанчике, Жак счел за благо вернуться обратно на площадь. Казалось, на ней собралось все население Мелии – такая была давка, и чем ближе к Дворцу – тем хуже. И тут Жак ощутил все прелести популярности – толпа перед ним расступалась, как по мановению волшебной палочки, приветственно крича и помахивая руками, лапами, хвостами и бог весть чем еще. Плутонит легко оказался в первых рядах – возле самых ступеней.
– Угу, явился, – по этому возгласу нетрудно было опознать Клинка. Чиуанин заметно нервничал и сразу же набросился на Жака с расспросами,
– Где моя Эйлана? Тебе было поручено за нею наблюдать. Я спрашиваю, где она?
– Да вон она, – Жак небрежно указал на сверкающую соланийку, только что вышедшую из Дворца. – Что ей может сделаться на этой благословенной планете?
Взгляд Эйланы горел неистово, казалось, что вот‑вот полетят искры – и это в самом лучшем случае.
– Ты опять справился быстрее меня! – гнев соланийки обрушился на плутонита, ибо никого другого под рукой не оказалось. Не обвинять же в собственных неудачах Клинка?!
– Более того! – встрял в разговор невесть откуда появившийся майор Хорсер. – Он еще успел прогуляться по городу, побеседовать с консулом, пообедать и поспать пару часиков.
Последнюю фразу Жак автоматически переадресовал себе; ведь было яснее ясного, что Хорсер хочет показать ему свою осведомленность. И в самом деле: разве что‑нибудь могло ускользнуть на этой планете от пристального взгляда майора?
– Эйлана! Мы уходим отсюда немедленно! – проговорил Клинк. – Иначе эти два негодяя доведут тебя до нервного срыва!
– Это весьма любопытно, – продолжил эльсинорец, – я никогда не видел нервного срыва у соланийки. Ни разу! Разрешите взглянуть?
Майор открыто издевался над Клинком, но зацепить как следует Эйлану ему не удалось.
– Я остаюсь здесь! – соланийка отчеканила каждое слово, давая понять, что майор может не рассчитывать на ее слабости. – Я хочу узнать результат.
– Да!? Но это будет еще не скоро, – произнес эльсинорец, поправляя серебристую накидку возле шеи, – ведь каждое из музыкальных произведений, сочиненных игроками, прозвучит на площади и лишь после этого загорится табло с окончательными результатами. Сегодня будет ночь музыки, но подлинные шедевры будут исполняться уже ближе к рассвету – не раньше.
– Так долго? – в голосе соланийки послышалось разочарование. Она полагала, что процедура объявления победителей значительно короче.
– Чего же вы хотели? Участников немало. А на Мелии, как вы понимаете, очень любят то, что на других планетах именуют музыкой, – глаза эльсинорца озорно блеснули. – О, начинается!
Над притихшей площадью полились первые звуки мелодий, сочиненных всего несколько часов назад во Дворце. Первые штук пятьдесят представляли собой редкостное сочетание, отдаленно напоминающее нечто среднее между зубовным скрежетом и пронзительными воплями.
Очевидно, щадя слуховые рецепторы слушателей, распорядители необычного концерта воспроизводили новоиспеченные "шедевры" фрагментарно. И тем не менее…
Глаза Эйланы расширились от ужаса:
– И это мы будем слушать до самого утра?!
– Какая разница? Ведь завтрашний день все равно объявлен выходным – игр не будет, – Хорсер явно пребывал в хорошем настроении, в противном случае он вряд ли стал бы так разглагольствовать. – Неужели вам не нравится? Вы только вслушайтесь: какое удивительное сочетание металла и металлопластика…
Эйлана решительно взяла Клинка за руку, и они оба удалились, так и недослушав мнения майора об особенностях музыкальных творений на Мелии.
Жак остался один на один с Хорсером и решил воспользоваться ситуацией, чтобы кое‑что выведать у скрытного эльсинорца:
– Майор, вы не могли бы меня просветить относительно парных игр, ведь они начнутся уже довольно скоро?
– Какая осведомленность, – хмыкнул эльсинорец, прочищая коготком левое ухо.
– Так, да или нет? – Жак проявил настойчивость: ведь, бог весть, когда еще выпадет возможюсть поговорить с Хорсером с глазу на глаз?
– Конечно, нет. Спроси об этом у И‑Лима. Если захочешь. А вот и он сам – легок на помине. Что‑то он сегодня без аманас, или, может быть, у них несварение желудка? – эльсинорец хитро покосился на плутонита.
– Согласно моих расчетов, – заметил Жак, – время обеда уже давно прошло.
Предводитель и в самом деле выглядел не лучшим образом: его статная фигура слегка осунулась, будто на нее свалился неожиданный груз забот.
– И‑Лим, как себя чувствуют аманас? – участливо осведомился эльсинорец.
– Ума не приложу: что на них нашло? – Предводитель пребывал в состоянии задумчивости. – И ведь говорил же, чтобы не ели все, что под руку попадется – мало ли гадости вокруг бродит.
– Да, уж – более точно и я бы не сказал, – произнес Хорсер. – Впрочем, наверное, консул показался им достаточно вкусным, раз они ободрали его так, что беднягу пришлось срочно госпитализировать.
– Может, стоит отнести ему цветочки – на память?
– Он еще жив? – спросил Жак, и тут же понял, что в компании Хорсера следовало быть поосторожнее в выборе слов.
Эльсинорец воззрился на плутонита как гарпия на барашка:
– Разумеется; мало нам дипломатических неприятностей, Мерсон и так строчит ноту за нотой. Не хватало лишь межпланетного скандала. В официальном протоколе об этом происшествии написано, что Мерсон пострадал из‑за разногласий со своим соотечественником.
– Это не совсем точно, – заметил Жак.
– Конечно, – облизнулся эльсинорец. – И все это понимают – и на Земле, и на Мелии,
– Надеюсь, вы не арестовали аманас? – поинтересовался плутонит: у него внезапно возник интерес к судьбе сестричек.
– Какая забота! Черта с два! – разразился тирадой Хорсер. – Они ведь являются участницами Игр, а столь мелкое правонарушение не может служить поводом для их ареста – по крайней мере, до окончания турнира. Жаль, что тебя тоже наказать не удастся. Я имею в виду на Мелии. Ведь Мерсон потребовал твоей выдачи Земной Федерации как особо опасного преступника.
– Но ведь вы этого не сделаете, не так ли? – спросил Жак.
– Я подумаю, – многозначительно хмыкнул эльсинорец.
– Конечно, не сделает, – зазвучал голос из‑под маски Предводителя, – Это не в интересах майора Хорсера. Хотя неплохо бы, чтобы Мелия и ЗФЗ договорились об экстрадиции – взаимной выдаче преступников. Скажу по секрету, наш майор почти безукоризненно следует принципу "враг моего врага – Мой друг".
– До того момента, пока жив первый, – хмуро уточнил эльсинорец.
– Разумеется, – пробасила маска, – игрок игрока всегда поймет.
В этот момент из динамиков Дворца послышался столь отвратительный скрежет, что Жак поспешил заткнуть уши и не смог оценить обмен любезностями между Хорсером и И‑Лимом.
Следующее произведение было еще хуже, и плутонит счел за благо покинуть площадь.
– Надеюсь, это не твой опус? – эльсинорец повернулся к Предводителю.
– Нет, ни в коем случае, – И‑Лим машинально сверился с каталогом, достав его из складок плаща. – Так‑так, это творение илинийской железяки. Жаль, что она не развалилась еще в космопорте. Тебе не нравится? По‑моему, в этот раз они превзошли сами себя!
Глава 5
"Все, что является привычным,
не вызывает подозрения. А зря!"
И‑Лим
Барон де Лузиньян ждал в приемной уже более часа. Он прибыл на Утремер менее суток назад, привезя с Мелии сведения первостепенной важности. До сего момента все двери перед ним распахивались, как по мановению волшебной палочки, и вот, в приемной короля он томится уже шестьдесят минут. Время медленно утекало, пробуждая в бароне сомнения и даже опасения за собственную жизнь – слишком долго его не пускают к королю.
Гвидо подготовился к этому визиту со всей тщательностью: на нем был черный с серебром виц‑мундир, на груди тяжко позвякивали награды минувших лет, а на поясе висела ритуальная шпага, рука барона в белоснежной перчатке нервно теребила эфес.
Время шло, а тяжелые двери королевских покоев все еще оставались закрытыми. Дразня золотистым узором, они таили в себе неизвестность. Там – за ними барона ожидала либо милость монарха, либо мрачные застенки Лабиринта Ужаса.
Наконец из скрытой ниши возле дверей вынырнул молодой адъютант короля:
– Барон Гвидо де Лузиньян, Его Величество примет вас.
Двери распахнулись.
В глубине холодного тронного зала виднелась фигура Луи II. Король был одет в парадный синий мундир с перекрещивающимися алыми лентами, это были высшие награды королевства – орден Утремера и орден Королевского Синего Льва. Королю, недавно отметившему свое сорокалетие, не пристало бравировать перед подчиненными орденами, поэтому Луи II надевал их только когда принимал инопланетных посланников.
Гвидо впервые видел короля так близко; монарх был человеком среднего роста, но сложенный необычайно плотно, что придавало ему внушительности и энергичности. Хмурое гладко выбритое лицо окаймляли волосы смолянисто‑черного цвета, а тронувшая виски седина добавляла аристократичности. Над волевым подбородком нависал почти орлиный нос, по бокам от которого холодно сверкали глубоко посаженные черные глаза.
– Барон де Лузиньян? – король поставил золоченый кубок на мраморный столик.
– Да, Ваше Величество, – Гвидо учтиво поклонился, торопливо перебирая в уме правила этикета: должен ли он сделать еще что‑то или же ему надлежит ожидать дальнейших слов монарха?
– Вы проделали долгий путь барон, – взгляд Луи II сфокусировался на собеседнике. Теперь король крепко держал нити разговора в своих руках. – Надеюсь, что не напрасно. Я жду от вас полного отчета о том, что происходит на Мелии. Не упустите ни одной детали, ни одной мелочи. Я хочу четко знать: готова ли Мелия к войне против Утремера или нет?
Пока король говорил, Гвидо де Лузиньлн не осмелился даже выдохнуть.
– Те известия, которые вы отправили гиперпочтой, – продолжал Луи II, – обеспечили вам беспрепятственное продвижение вплоть до этого зала. Но здесь – здесь царство истины. Итак, я жду.
Барон де Лузиньян вытянулся в струнку перед королем:
– Мне выпала честь сообщить Вашему Величеству, что Мелия полным ходом готовится к войне. Чип, подтверждающий мои слова, уже находится в секретариате Ассамблеи. Последние месяцы наши противники ведут активное военное строительство. Даже на самой Мелии некто Гамильтон строит несколько звездолетов различных классов.
– Некто? – перебил его король. – Что значит "некто"?
Гвидо ощутил, так струйка холодного пота пробежала у него по щеке: это был крайне щекотливый момент, который мог повергнуть короля в состояние гнева, и… все‑таки барон нашел в себе мужество продолжить доклад:
– Он землянин, Ваше Величество. Недавно его приняли в Мелианский Совет.
– Землянин? Землянин!? – глаза Луи II яростно сверкнули. – Да как они посмели!? И это после стольких моих трудов! Чертова Земная федерация воткнула мне нож в спину! О чем они думают? Пойти на союз с этими вертлявыми ксеноморфами. Как им вообще могло прийти это в голову? Я понимаю, когда против меня выступают соланийцы или дце, фомальганцы или глечане, но ЗФЗ!
Гвидо де Лузиньян слушал своего короля с хладнокровием статуи: лишнее слово или жест запросто могли отправить его не обратно на Мелию, а в какой‑нибудь глубокий подвал печально известного Лабиринта.
Спустя пару минут Луи II, наконец‑то, смог обуздать свои эмоции.
– Надеюсь, это единственная плохая весть, которую вы мне принесли, – молвил король, и от его голоса повеяло морозным воздухом и льдом.
– Остальные новости гораздо лучше, Ваше Величество, – поспешил заверить своего короля Гвидо де Лузиньян. – Мне удалось установить тесный контакт с лоуменами.
Луи встрепенулся, по его лицу пробежала искра заинтересованности:
– Лоумены? Неужели?
– Да, Ваше Величество, они согласны на сотрудничество с нами, немного оружия – и они смогут поднять вооруженное восстание в любой момент, который мы посчитаем благоприятным.
– Что они попросили взамен? Ведь не даром же они решили мне помочь? У каждого есть свой интерес.
– Ничего такого, что мы не смогли бы им предоставить. Они всей душой ненавидят тех, кто живет на поверхности. Их королева обратилась ко мне с одной личной просьбой, и сейчас мои люди работают над этим заданием. В итоге мы получим почти целую армию, находящуюся на Мелии, и это будет союзная нам армия.
– Прекрасно, значит, они станут трудиться из мести мелианцам, – Луи не слишком‑то интересовался методами, какими его подчиненные добиваются поставленной цели, ему был важен результат. – Вместо одного союзника мы получим другого, быть может, даже более полезного. Вы хорошо поработали, барон.
– Я тружусь на благо Утремера, Ваше Величество, – барон церемонно поклонился, надеясь, что на этом разговор окончится. Но король еще не удовлетворил свое любопытство:
– А как поживают принцы Мелии?
– Боюсь, мой ответ удивит Ваше Величество, – Гвидо потупил взор. Информация, которой он располагал, действительно могла быть понята неоднозначно, а сам барон в ней до конца еще не разобрался.
– Удивит? – брови короля в самом деле поползли вверх. – Что вы хотите этим сказать? Неужели они оба умерли?
– Нет, нет. Но оба принца сейчас ведут частную жизнь, и их влияние на политику и экономику планеты практически неощутимо. Всем заправляет Совет.
– Принцы отошли от дел?! Не верю. Барон, вы смогли бы добровольно оказаться от титула и власти? Думаю, нет. Мелианские принцы тоже. Здесь явно что‑то не так. Расскажите поподробнее все, что вам о них известно.
– Насколько меня информировали, они теперь ходят по улицам и общаются с гражданами, как простые смертные. Конечно, их личная гвардия теряется в толпе, но все же их поведение нормальным не назовешь. Я бы предположил, что король намеренно отстранил их от власти, если он на это способен.
– И передал их полномочия Совету?
– Похоже, что так оно и есть, – кивнул барон.
Луи II задумчиво стал прогуливаться из стороны в сторону, меряя зал большими шагами: то, что сообщил ему де Лузиньян, не укладывалось ни в какие рамки. Неужели мелианский король действительно решился на такой шаг, как отстранение принцев от власти? Но зачем? Или же здесь кроется какая‑то хитрая игра, недоступная постороннему наблюдателю?
– Принцы не делали никаких политических заявлений? – поинтересовался король.
– Нет, Ваше Величество.
– Быть может, Мелия испытывает экономический кризис? Впрочем, можете не отвечать барон, – и так ясно, что нет.
Де Лузиньян промолчал: что он еще мог добавить? Что Мелия процветает, и ее тороговый оборот за последние годы вырос в несколько раз?
– Н‑да, барон, – проговорил Луи II, – эта задачка выгладит весьма занимательно. Если принцы в ссоре с королем Мелии, то у нас появляется шанс использовать их вражду в наших интересах.
Консул и сам это прекрасно понимал: разборки в высших эшелонах власти на Мелии сулили барыши только Утремеру. Однако де Лузиньян сомневался, чтобы принцы пошли на предательство планеты, которая в любой момент может стать их собственностью.
– Будут какие‑нибудь указания, Ваше Величество? – осведомился Гвидо.
– Да, барон. В течение месяца вам надлежит выяснить ситуацию в Мелианской верхушке и доложить мне лично.
Последнее слово король особенно подчеркнул; и Гвидо почувствовал, насколько важной считает эту информацию его монарх, и насколько высоко Его Величество оценил работу своего консула.
– Если Ваше Величество снабдит меня некоторыми средствами, то я сумею выполнить это задание гораздо быстрее, – заметил барон.
Король понимающе улыбнулся:
– Чего же вы хотите?
– Чин обер‑камергера двора Утремера. Это дало бы мне право использовать три фрегата нашего флота. И, более того, это поднимет мой личный статус на планете.
– Зачем вам три фрегата? – спросил король, нахмурившись. Слова консула насторожили монарха.
– В случае вступления Мелии в войну, три местных властителя могут разлететься в различных направлениях. Космофрегаты позволят нам контролировать этот процесс.
Король на мгновение задумался.
– Наверное, вы правы, барон; такую возможность необходимо предусмотреть.
Гвидо де Лузиньян выпрямился: это был миг его торжества.
– Барон де Лузиньян, отныне вы – обер‑камергер моего двора, – произнес Луи II. – И я жду от вас следующего отчета через пятнадцать дней…
– Бальдуэн, приведите Гамильтона в чувство. И побыстрее!
Адмирал Бальдуэн уложил тело землянина в одно из кресел и побрызгал на него активированной водой; в значительной концентрации она могла вызвать химический ожог, но в малых дозах была прекрасным бодрящим средством.
– Чейши, вы, однако, не слишком торопились.
– Да, мой принц. Я опробовал наш новый граундер – сделал пять витков вокруг планеты. Замечательная скорость. При том, со мною был пассажир.
– Понимаю.
Гамильтон уже открыл глаза: нет, ему не померещилось, кроме лорда Бальдуэна и советника Чейши в кабинете находился только Хорсер. И это был страшный удар: Гамильтон даже подумать не мог, что принц может работать обыкновенным полицейским и заключать сделки с инопланетными бизнесменами. Нет, это слишком для рассудка землянина!
– Майор… – прохрипел Гамильтон и тут же осекся: правильно ли называть принца майором?
– Продолжайте, Гамильтон, продолжайте, – довольно заурчал Хорсер. – Когда вы называете меня майором, то ни капельки не ошибаетесь, если вкладываете в это слово смысл "старшинства", а не "полицейского звания". Ведь из двух принцев Мелии я действительно старший.
– Простите меня, принц, – пробормотал Гамильтон. – Я был с вами не очень почтителен.
– А позвольте узнать; к чему мне ваше почтение? – съехидничал эльсинорец. – Зачем я должен выслушивать все мои титулы, вместо того, чтобы четко и быстро получить нужную мне информацию? Почему я должен тратить на всякую чушь, вроде церемоний, свое время? У нас на Мелии нет природной аристократии, которая кичится своим происхождением. Аристократия быстро вырождается. И постепенно им становиться не чем гордиться, кроме деяний передков. А мы гордимся только своими делами.
Гамильтон судорожно глотнул: то, что говорил Хорсер, великолепно подходило бы к бизнесмену экстракласса, но не к принцу. Однако, велика ли разница между этими двумя понятиями?
– Принц, я целиком к вашим услугам, – язык землянина ворочался почти автоматически.
– Ничего другого я от вас и не ожидал, – хмыкнул Хорсер. – А теперь перейдем к делу. Насколько мне известно, мистер Гамильтон, на текущий момент вы являетесь наиболее полномочным представителем ЗФЗ на Мелии.
– Я? – переспросил землянин.
– Да, именно вы. Потому что Мерсон сейчас зализывает раны в нашем планетарном госпитале, а вы являетесь резидентом разведки 3ФЗ в Мелианском секторе.
– Принц, вы что‑то путаете, – запротестовал Гамильтон, – я – бизнесмен и не имею к шпионажу никакого отношения. Это не в моих правилах.
– Не отпирайтесь – это бесполезно, – оскалился Хорсер. – Но если у вас такая слабая память, что вы не можете вспомнить, какое задание вам дали на Земле, то я могу кое‑что напомнить. Когда вы последний раз видели своего помощника Дженкинса?
Резкая перемена в ходе разговора застала Гамильтона врасплох. Он был готов все отрицать, но не знал, чего же в действительности хочет эльсинорец.
– Около недели назад, – эту фразу землянин произнес, не задумываясь.
– Правильно, а куда вы его отправили?
Вот оно что. Дженкинс полетел к космоверфям, чтобы проверить, как идет строительство новых звездолетов. Однако в данном случае ничего предосудительного Гамильтон не видел.
– Нет, мистер Гамильтон, – голос Хорсера стал вкрадчивым и тихим, – это вы думаете, что он отправился с инспекцией, а в реальности Дженкинс там даже не появлялся. Но моим людям стало известно, что вашего помощника видели среди лоуменов. По отношению к властям Мелии этот факт может рассматриваться как предательство планетарных интересов. Дженкинс будет отправлен в тюрьму сразу, как только мои агенты зафиксируют его на поверхности.
Землянин почувствовал, как его лицо и шея краснеют: нет, он ничего не знал о похождениях Дженкинса. Помощник оказался хитрой бестией.
– Теперь перейдем к вам, мистер Гамильтон, – черные бусинки глаз эльсинорца уставились на землянина с точностью лазерного прицела. – До сих пор вы проявили себя как активный поборник интересов Мелии: вы создаете для планеты новый космофлот, вы вкладываете деньги в нашу экономику, вы регулярно бываете на заседаниях Совета и придерживаетесь на них правильной, с моей точки зрения, позиции. Лично я не вижу никаких причин, которые могли бы вам, мистер Гамильтон, воспрепятствовать отказаться от никчемного и унизительного шпионажа в пользу Земли и полноправно перейти в мелианское гражданство, тем более что вас вынудили к этому шпионажу обстоятельства.
Лицо Гамильтона вытянулось: Хорсер явно чего‑то недоговаривал. Однако землянин понимал, что от этой сделки будет зависеть очень многое – и его собственная жизнь в том числе.
