Текст книги "Два лика одиночества. (СИ)"

Автор книги: Влад Вегашин

ПТИЦА

– Я разочарован, граф, – насмешливо проговорил Птица, глядя сверху вниз на замершую компанию. – Не ужели вы и правда настолько склонны недооценивать противника и считать всех вокруг законченными идиотами? Неужели вы всерьез решили, что ваша забавная уловка с «подарком» способна меня обмануть? Поверьте, господа, я вполне способен отличить парнасский боевой посох от декоративного шеста танцовщицы и тело воспитанницы боевого монастыря от тела рабыни для удовольствий.

Эстис яростно сжимал рукоять меча, глядя даже не на насмешливого лорда, а на тело убитого им несколько минут назад человека. Иллюзия слетела с мертвеца, и на полу лежала голова капитана тех самых наемников, которых сам Змей и привел сюда около полутора месяцев назад.

– Трус! – зашипел он. Только тогда Танаа поняла, почему молодого графа прозвали Змеем – сейчас, разъяренный и собранный, он был похож на готовую к броску смертельно опасную кобру, уже предупредившую противника о своем приближении.

– Я уже тысячу раз слышал эту песню, граф. В прошлый раз меня так называл ваш отец. Кстати говоря, не вам упрекать меня в трусости – вы пришли втроем убить меня одного.

– Да ты не знаешь даже такого понятия, как честный бой! – лицо Эстиса исказила судорога ненависти.

– Честный бой? – Птица улыбнулся. – А зачем? Ради всего того бреда, что вы именуете «добрым именем», «честью» и так далее? Оно мне не нужно. Впрочем, ладно. Стража, пленников – в подвал! Только сперва усыпите их!

Из‑за плеча лорда к перилам балкона шагнул сухощавый невысокий человек. Ко рту и носу он прижимал какую‑то тряпку, а вторая рука была сжата в кулак.

Хлопнула закрывшаяся за Птицей дверь. Человек на балконе взмахнул рукой, разжимая пальцы – по воздуху разлетелась серо‑зеленая мельчайшая пыль.

Никто не заметил, что Арна осела на пол чуть раньше, чем ее спутники, а если кто‑то и обратил внимание, то, вероятно, подумал, что на девушку отрава просто быстрее подействовала.

Ее гнал вперед страх. Не страх погибнуть и даже не страх проиграть – страх потерять тех, кто успел стать ей дорог.

Стараясь не думать, что сейчас может происходить с ее телом, Арна искала через Астрал Гундольфа или Талеаниса. Страх за друзей не давал сосредоточиться, а понимание того, что все они могут погибнуть по ее вине, горечью осело в сознании.

 
«Нет, так я их никогда не найду…»
Танаа остановилась, восстанавливая в памяти образы рыцаря и полуэльфа – до мельчайших черточек, с каждой деталью свойственного им эмоционального фона. Но образы смазывались и расплывались, как только девушке казалось, что она нашла кого‑то из них.
Усилием воли она заставила себя успокоиться и не думать о Грифоне, вызвав образ Мантикоры. И буквально спустя минуту почувствовала его.
 

– Талеанис, ты слышишь меня?

 
Полуэльф завертел головой.
 

– Арна? Где ты?

– Далеко. Не ищи, я говорю с тобой мысленно, и у меня мало времени!

– Что случилось? – мысленно же спросил Мантикора.

– Мы попали в ловушку и взяты в плен. Убивать нас пока не собираются, зато о вашем передвижении Птице известно, и на вас в любой момент могут напасть прямо там, в подземелье, или же подстеречь на выходе уже внутри замка. Да и выбраться там, где вы вошли, без боя не получится, скорее всего.

– Понял. Мы сейчас устроим здесь ловушку и будем уходить, – спокойно отозвался он, и Танаа с удовлетворением почувствовала, что Мантикора и правда спокоен и собран и готов как к бою, так и к отступлению.

– И вот еще что. Я не уверена, но на всякий случай, будь осторожен – мне показалось, что среди преданных Птице воинов есть и эльфы.

 
Он помолчал несколько секунд.
 

– Спасибо. Я буду осторожен. С тобой можно будет как‑нибудь связаться?

– Я сама тебя позову, когда смогу. Мне еще Гундольфа предупредить надо…

– Храни тебя Дианари, – с неясной горечью шепнул полуэльф уже вслух.

– Удачи, и… береги себя.

– Ты тоже.

Арна расфокусировала внимание, отпуская связь мысленного разговора. Потом вновь сконцентрировалась и начала искать Гундольфа.

На них напали из‑за поворота, совершенно неожиданно, и потому в первые же секунды боя фон Кильге потерял четверых своих людей. Но буквально через несколько секунд он собрался и, выхватив меч, сам бросился на нападающих, мысленно тем временем произнося заклинание.

– Гундольф! – неожиданно раздалось в голове.

– Арна?

– Да. Мы попали в ловушку, отступайте!

– Мы тоже в нее уже попали. Я в подземельях, у нас идет бой!

– Отступайте! Ваша задача сохранить как можно больше воинов!

– Как только сможем – начнем отступление! Здесь очень узкий проход, и я собираюсь сделать его еще уже… тогда у нас будут шансы.

– Удачи!

– Подожди, что у вас случилось? Мы можем помочь? – быстро спросил рыцарь, но Танаа уже покинула его сознание, почти выпав из Астрала.

– Назад! – рявкнул Гундольф на двоих слишком ретивых юношей, явно собравшихся прорываться сквозь строй дальше. – Назад, быстро!

И едва они оказались на более или менее безопасном расстоянии, выпустил подготовленное заклинание. Ветвистая молния вонзилась в потолок над головами противников, посыпалась каменная крошка, две плиты рухнули в проход, придавив нескольких нападающих. Ощутимо запахло сыростью.

– Бежим! – заорал Грифон раньше, чем осознал, в чем дело. И сам бросился за своим отрядом, на бегу ставя все известные ему магические щиты, способные сдерживать обычную воду. Где‑то уже вдалеке стихали крики тех, кого покалечили молния и упавшие с потолка камни. За спиной раздавался топот тех, кто оказался по эту сторону завала, и где‑то на грани слышимости – негромкий плеск льющейся воды.

Они успели. Мокрый по пояс Гундольф последним выпрыгнул в открытый люк, когда вырвавшаяся из плена стен рва мутная, затхлая вода полностью затопила коридор вместе со всеми, кто там остался.

 
С отрядом Мантикоры они встретились уже у самой деревни.
 

– Что у тебя? – без предисловий спросил рыцарь, подойдя к Талеанису.

– Потерял шестерых в засаде на выходе из хода, когда уже возвращались. Засада – десять человек и двое эльфов – уничтожена, есть двое пленных. Трое моих людей серьезно ранены.

– Ты себя в этих троих включаешь? – Гундольф с подозрением посмотрел на пропитанную кровью повязку на боку полуэльфа.

– Нет, меня всего лишь поцарапали, просто место неудачное, вот крови и много, – тот поморщился. – А у тебя как?

– Потери – восемь человек, раненых пятеро. Уничтожили, похоже, весь отправленный за нами в подземелье отряд. А вы просто ушли?

– Нет, конечно. Грохот от оставленной нами засады был знатный, сомневаюсь, что там кто‑нибудь выжил, – нехорошо усмехнулся Мантикора.

– Это радует. Ты не знаешь, что случилось с Арной и остальными?

– Только в общих чертах. Они попали в какую‑то ловушку и взяты в плен, но смерть им в ближайшее время не угрожает.

– Хоть что‑то… – рыцарь поморщился. – Надо решать, что будем делать теперь.

– Для начала надо заняться обороной деревни. Разъяренные солдаты Птицы не заставят себя слишком долго ждать, поверь. А раз Змея здесь нет, то командовать одному из нас двоих. И сдается, что этим кем‑то буду отнюдь не я.

 
Гундольф смерил собеседника подозрительным взглядом.
 

– Ты предлагаешь мне возглавить этих людей? – недоверчиво спросил он.

– Именно. Других кандидатур все равно нет, потому что я не справлюсь. У тебя же, как у рыцаря ордена Грифона, опыт управления есть, в отличие от меня.

 
Фон Кильге не нашел, что возразить.
 
 
Следующие двое суток прошли в напряженных работах – Гундольф готовил людей к обороне деревни. В кузнице несколько человек были заняты изготовлением топоров и мечей, и наконечников для стрел, двое подмастерьев срочно плели кольчуги, плотники строгали рукояти для топоров и древки стрел, дети приклеивали оперение… Всех, не занятых на изготовлении оружия, рыцарь поделил на две неравные группы и, отдав большую в подчинение Мантикоре, решившему реализовать какую‑то идею, сам с меньшей занялся подготовкой укрытий для детей, стариков, и раненых.
Работа кипела, и никто не задумывался о том, что будет дальше, когда они отобьют первую волну атаки – а в том, что они ее отобьют, никто ни на секунду не смел усомниться. Но вот что потом?.. Пока что Гундольф предпочел не задаваться особо этим вопросом, а Талеанис и вовсе с усмешкой сказал:
 

– Не вижу смысла планировать дальше первого штурма. Вот переживем его – а там посмотрим.

– Главное – пережить? – хмыкнул Грифон. Полуэльф улыбнулся.

– Главное – жить. Поживем – увидим, доживем – узнаем, выживем – учтем.

 
От Арны, Орогрима и Эстиса не было никаких вестей все это время.
 
 
Прийти в себя от дикой головной боли было не самой лучшей идеей организма, – с сарказмом, присущим, скорее, Змею, подумала Арна, с величайшим трудом заставляя себя пошевелиться.
 

– Здесь кто‑нибудь есть? – чуть слышно спросила Танаа, ощупывая свободной рукой гладкие каменные плиты, на которых она, собственно, и лежала.

– Наконец‑то, – облегченно выдохнул Эстис шагах в четырех от девушки. – Орогрим, вставай – она пришла в себя.

– Что? Где? Арна! – сонно пробормотал зеленокожий и тут же вскочил. Могучие лапищи орка сгребли ее в объятия, едва не задушив.

– Грим, ты мне сейчас все ребра переломаешь – простонала Танаа, пытаясь вдохнуть. – Где мы? Сколько времени я спала?

– Мы в казематах моего родного замка, – отозвался граф. – Сколько мы тут, я сказать не могу, но Орогрим, очнувшийся первым, говорит, что я пришел в себя часа через два после него. А с тех пор прошло что‑то около полутора суток.

– Понятно… Что‑нибудь происходило?

– Нет, если не считать того, что не происходило вообще ничего. Нам даже есть не давали, благо вода здесь от природы есть.

Прислушавшись, Арна и правда различила тихий шелест стекающего по шершавому камню ручейка.

– Уже неплохо. Думаете, Птица хочет уморить нас голодом?

– Вряд ли. Он не тот человек. Скорее, он уверен в том, что мы не умрем от голода до того, как он придумает, что же с нами делать, – усмехнулся Змей, поднимаясь на ноги.

– Эстис, отсюда можно как‑нибудь выбраться? – без особой надежды спросила Танаа, осторожно садясь – голова раскалывалась.

– Нет. По крайней мере, мне подобный способ неизвестен. Построено здесь все на совесть, никаких подземных ходов и тайных лазов нет, двери прочные, а засовы снаружи – тяжелые. Так что остается только ждать, когда представится благоприятная ситуация для побега. – Граф развел руками.

 
Танаа встала, обошла камеру по периметру, ощупывая стены.
Ничего.
 

– Будем ждать, – проговорила она, опускаясь на пол подле Орогрима и устраиваясь в его объятиях.

Из тревожного полузабытья измученного Талеаниса вырвал крик часового на сторожевой вышке, которую наскоро соорудили по настоянию Гундольфа.

– Всадники на холме!

Мантикора вскочил, быстро натянул сапоги и набросил перевязь с мечом. Пристегнул за спиной колчан стрел, подхватил лук и вышел из сторожки к воротам.

На помосте вдоль стены уже выстроились лучники, внизу Гундольф раздавал последние указания тем, кому придется сразу идти в рукопашную. Увидев полуэльфа, он бросил капитанам небольших отрядов еще несколько фраз и подошел к соратнику.

– На вершине соседнего холма – около полутора сотен всадников, – пояснил он. – Мчатся сюда, так что скоро проверим, насколько полезна была твоя идея.

– Главное, чтобы они не объехали холм, – с сомнением проговорил Талеанис.

– Не должны. Сквозь частокол им не пробиться, а ворота выходят на вершину холма. Должны понимать, что их обстреляют, и потому в их интересах находиться в пределах полета стрелы как можно меньше.

– Ага, главное, чтобы они не догадались, что полет стрел этих горе‑лучников вдвое меньше, чем могу стрелять даже я, не говоря уже о профессиональных стрелках, – горько усмехнулся Мантикора, натягивая тетиву на своем луке.

– Не думаю, что это может случиться. Ладно, мне надо готовить к бою мечников и остальных, кто с ними. Иди на стену, лучники на тебе.

Полуэльф кивнул и быстро взобрался на помост по приставной лестнице. Бросил взгляд в сторону холма, откуда с минуты на минуту должны были появиться враги, и осмотрел своих подчиненных.

Никто не боялся, не суетился – спокойно натягивали тетивы, выкладывали стрелы, чтобы быстрее брать, проверяли натяжение – словно собрались на стрельбище, а не на поле боя.

– Без моего приказа не стрелять – по крайней мере, первые три залпа только после команды «залп!», – предупредил Талеанис.

Первые всадники вылетели на вершину холма через несколько минут. Придержали разгоряченных лошадей, оглядывая окрестности, и помчались вниз, на деревню.

Мантикора возблагодарил мелкий серый дождик, с самого утра поддерживающий землю в состоянии жидкой грязи, не позволяя ей просохнуть под лучами солнца.

– Готовься! – крикнул он, накладывая стрелу на тетиву.

Кони мчали к деревне, копыта бухали в грязь, брызгами разлетающуюся в стороны. Талеанис присмотрелся к вооружению всадников – преимущественно мечи и луки. Последнее было плохо… но тоже предусмотрено Гундольфом.

– Целься!

Передняя десятка, вздымая тучи грязи, достигла пределов полета стрелы, но полуэльф пока не торопился отдавать приказ. Поймав на прицел переднего всадника, о медлил, мысленно отсчитывая темпы галопа его лошади.

Первые и пострадали первыми. До деревни долетели дикие крики всадников и лошадей, когда последние, поскальзываясь в грязи и проваливаясь в ямы, начали напарываться на наклонные острые колья, укрытые травой и дерном.

– По второму ряду залп! – закричал Мантикора, первым спуская тетиву.

Большая часть стрел ушла куда‑то в сторону, но десятка полтора нашли свои цели – кто‑то слетел с коня и остался недвижим лежать на земле, кто‑то закричал, раненый, но живой, рухнули на колья еще две лошади…

 
До ворот деревни отряд добрался, сократившись почти на треть.
 
 
Талеанис быстро пересчитал оставшиеся стрелы – на пару минут хватит. Руки болели с непривычки – он редко пользовался луком, хотя стрелял неплохо. Он окинул взглядом расположение сил противника, оценил потери с обеих сторон, выругался – перевес был уже на их стороне. Полтора десятка вражеских всадников с луками отъехали на сотню шагов и готовились стрелять зажженными стрелами – Мантикора несколькими выстрелами снял троих, но остальные, превосходившие в мастерстве не только горе‑лучников из деревни, но и самого полуэльфа, отъехали еще немного, оказавшись вне пределов досягаемости охотничьего лука. Еще одна группа прорвалась к воротам и теперь пыталась проломить их импровизированным тараном, группу окружали около двадцати воинов, успешно отбивавшихся от наседающих на них людей Гундольфа.
 

– Клен! – крикнул Талеанис, подзывая местного охотника, одного из лучших стрелков в деревне. Тот мгновенно оказался рядом с командиром. – Клен, принимай командование лучниками, я пошел вниз. Постарайтесь снять таранщиков.

– Есть, – бодро отозвался охотник.

Мантикора ободряюще кивнул ему и, вытащив меч, спрыгнул вниз, где его дожидались еще около тридцати человек, готовых вступить в бой, когда враги прорвутся в город.

В этот миг полетели первые зажженные стрелы. Большинство пропали зря, вонзившись в мокрую от дождей землю, или по одной – в крыши домов, где тоже почти мгновенно потухли в мокрой насквозь соломе, но несколько нашли свою цель – на крыше одного из домов неуверенно занялось пламя, почти сразу же начавшее разгораться.

К дому тут же кинулись женщины с ведрами – далеко не все отправились в укрытия, многие предпочли остаться и сражаться бок о бок с мужьями, братьями, отцами и сыновьями.

Спустя несколько минут напряженного ожидания Талеанис увидел, что занявшийся было пожар прекратился. Но горящие стрелы продолжали лететь, и женщины сбивались с ног, пытаясь успеть залить все очаги возгорания.

 
И тут треснули ворота.
Мантикора бросился к ним, остановился, не доходя тридцати футов – возле его ног начиналась широкая доска, другой конец которой лежал у самых ворот. Наклонился, взялся за конец доски, поднял ее и отшвырнул в сторону, после чего занял свое место во главе небольшого отряда. Сделал отмашку Клену – охотник подбежал ко внутреннему краю помоста, и с силой потянул на себя прочную веревку, другой конец которой был привязан к огромной щеколде, на которую сейчас были заперты ворота.
Следующий удар тарана распахнул деревянные створки. Люди Птицы с радостными воплями швырнули бревно‑таран и бросились вперед – Гундольф и его воины как раз окружили их с противоположной стороны, и если бы вожак нападающих был бы чуть внимательнее, то он понял бы, что их просто загоняют в город.
Среди врагов было не так уж много наемников, в основном – дешевый сброд, берущий не качеством, а количеством. Увидев, что проход в город открыт, они не подумали, что все получилось слишком легко – нет, они думали только о том, что впереди – женщины, которых можно насиловать, и дома, в которых есть жратва и выпивка, и о том, что Птица обещал хорошую награду, если они с первого раза возьмут деревню.
Когда чуть больше двадцати пеших воинов и полдесятка всадников ворвались в деревню, тонкие доски, спрятанные под слоем соломы и грязи и покрывавшие первые тридцать футов от ворот, не выдержали. И люди Птицы с дикими криками рухнули в образовавшийся пролом, прямо на установленные в десятифутовой яме длинные и острые колья.
Лучники под предводительством Клена дали два последних залпа, убив или тяжело ранив еще человек пятнадцать.
Мантикора выкрикнул команду – через провал ловушки быстро перекинули три широкие доски. Озверевшие от ярости и страха противники ринулись по этим импровизированным мосткам вперед – но на другом конце их уже ждали.
Дальнейшие события остались в памяти Талеаниса как нескончаемая череда криков, звона оружия, крови и боли…
 
 
Осторожно ступая босыми ногами по холодной, мокрой от росы траве, Арна шла через огромный луг. Темно‑синее небо над ее головой было усеяно мириадами ярчайших звезд, делавших глухую ночь светлее белого дня. Узкий новорожденный серп полумесяца, похожий на серебряное украшение синего бархата небес, бросал блики на мелкие цветочки, в изобилии усеивающие луг. Где‑то в траве стрекотали кузнечики, пересвистывались между собой мелкие пичужки, похожие на южных колибри.
Танаа с интересом оглядывалась, до мельчайших деталей впитывая в себя зрительные образы. Повязки на ней не было, да и не нужна она была – сейчас Арна видела глазами, а не чувствами, как обычно.
Он ждал ее в небольшой низине, распластав серебристые крылья по траве и с интересом изучая устроившуюся на желто‑синем цветке бабочку.
 

– Здравствуй, Арна. – При ее приближении Раанист поднял голову. – Я тебя уже давно жду…

– Прости, я не знала, – смутилась девушка.

– А ты и не должна была знать. Ты должна была почувствовать.

– Но я же пришла…

– Я вижу. – Дракон поднялся, взмахнул крыльями – и увеличился в размерах в несколько раз. Потом снова улегся на траву, вытянув вперед одну лапу. – Садись.

Она неуверенно приблизилась и осторожно опустилась на блестящие темные чешуйки. Раанист тут же обнял ее за плечи крылом.

– Откуда ты здесь? – тихо спросила Танаа, глядя в огромные глаза дракона. – И почему ты не пришел раньше?

– Ты думаешь, я могу так вот просто приходить к тебе тогда, когда тебе или мне этого захочется? Увы… Сейчас тебе действительно нужна помощь, и я смог прийти, – ответил он.

– Я скучала… – еще тише проговорила Арна, прижимаясь к другу.

– Я тоже…

Несколько минут они молча сидели, вслушиваясь друг в друга, потом Раанист заговорил:

– Я знаю, в какую беду ты попала. У тебя есть только один шанс – воздействовать на этого Птицу через ментал, энергетический план, на котором я когда‑то учил тебя работать.

– Я пыталась, но он постоянно держит какую‑то странную защиту – одно прикосновение к ней вызывает у меня отвращение, а попытка проникнуть чуть глубже за щиты – боль…

– Знаю. Но я научу тебя, как частично обойти щиты. Ты не должна заставлять его что‑то делать – скорее, найди что‑то, чего он сам хочет, и немного подправь это его желание так, чтобы оно сыграло тебе на руку. Ну и усиль его, чтобы не ждать слишком долго.

– Как?

 
Дракон тяжело вздохнул.
 

– Я покажу тебе. Один раз, и только общий принцип. Дальше тебе придется учиться самой…

Когда Арна пришла в себя, и Змей, и Орогрим, уставшие и измученные голодом, глубоко спали. Танаа осторожно, чтобы не потревожить орка, встала, отошла в сторону и села на полу в сложной позе, помогающей сконцентрировать внимание и энергию.

Первым делом она попыталась дотянуться до Мантикоры – но безрезультатно. Он либо находился где‑то совсем далеко, либо был без сознания. Встревоженная девушка позвала Гундольфа – рыцарь откликнулся почти мгновенно.

– Арна?

– Здравствуй… Извини, что так долго молчала – нам тут тоже немного досталось.

– Я так и подумал. Что у вас?

– Пока – ничего нового. Потом расскажу. Лучше скажи, что у вас происходит? Что с Талеанисом? Я не смогла с ним связаться…

– Он был довольно сильно изранен во время боя с наемниками Птицы. Ничего опасного для жизни, но он потерял много крови и пока что без сознания.

– Бой с людьми Птицы? – удивилась Арна.

– Да. Около трех часов назад на деревню напали две сотни всадников из замка Птицы. Но, к счастью, благодаря мужеству жителей деревни – если честно, не ждал такого от простых крестьян – и хитроумию Мантикоры, нам удалось отбиться. Но еще одной такой атаки деревня не выдержит, да и противники в следующий раз будут осторожнее, – со вздохом проговорил Гундольф.

– Главное, что сейчас удалось отбиться и что вы живы, – Танаа мысленно улыбнулась, посылая рыцарю волну доброжелательного тепла. – Второй атаки не будет. Обещаю.

– Что ты собираешься делать?

– Еще не знаю точно, но уже догадываюсь. Удачи тебе!

– Тебе удачи…

Прервав мыслесвязь, Танаа на миг вернулась на физический уровень осознания. Сосредоточилась – и выскользнула в ментал.

Все пространство вокруг нее было окрашено различной интенсивности цветными пятнами. Какие‑то из них излучали тепло, какие‑то – холод, некоторые светились, другие, наоборот, словно бы поглощали свет…

Удовлетворенно выдохнув, Арна покинула пространство камеры и направилась выше по уровням замка. Временами ей встречались ментальные отражения людей – практически ко всем тянулись тончайшие, почти невидимые грязно‑зеленоватые нити. Любопытства ради Танаа тронула одну из этих нитей – та завибрировала, задрожала, а человек, к которому нить тянулась, в недоумении поднял голову – что‑то происходило… не так, как обычно. Не задумываясь, Арна усилием воли разорвала трепещущую зеленоватую жилку.

Что‑то наверху вздрогнуло, и вокруг девушки появились около десятка таких нитей. Одна из них тут же устремилась к поднимающемуся на ноги человеку, который непонимающе оглядывался и пытался понять, что вообще происходит, обвилась вокруг его шеи, проникла в сознание – тот, успокоившись, опустился. Остальные же тонкие щупальца ринулись к Арне, пытаясь поймать ее и подчинить своему хозяину ее сознание – Танаа выставила маскировочную защиту, и нити, не найдя цели, растворились в ментале. Девушка осторожно двинулась выше, обещая себе, что больше не будет трогать что ни попадя.

С другой стороны, теперь идти было легче – не нужно было искать дорогу, искать цель, поминутно замирая и вслушиваясь в ментальное поле всего вокруг. Теперь Арна точно знала, что приведет ее к Птице – та самая зеленая нить. Очень медленно, изо всех сил делая вид, что ее здесь нет, она поднималась вдоль щупальца.

Зло пнув дверь, Птица вошел в свою спальню, которую некогда занимал покойный граф де Карнэ. Он был в бешенстве. Как эти остолопы могли проиграть каким‑то неотесанным деревенским мужикам? Какие бы они не были идиоты, но не суметь захватить одну вшивую деревню? Немногие выжившие лепетали что‑то про прекрасных стрелков, про ловушки на подходе к деревне, про нескольких великих воинов с волшебными мечами, но Птица был реалистом и прекрасно понимал, что всех достойных внимания бойцов он либо привлек на свою сторону – уговорами, шантажом или магической силой – или же давно уничтожил. Этим героическим защитникам деревни взяться было просто неоткуда!

А если чертов наследничек графа успел запросить подмоги из Мидиграда, и его послание каким‑то образом не было перехвачено моими людьми? – мелькнула мысль. Птица выругался. Стащил с ноги сапог и со всей силы зашвырнул его в стену.

– Неркис! – заорал он.

– Да, мой лорд? – Кудлатая голова помощника просунулась в приотворившуюся дверь.

– Неркис, кто сейчас командует полусотней наемников? Из тех, что привел мне этот недоумок графеныш.

– Улькар, мой лорд.

– Срочно доставь его ко мне! И притащи какую‑нибудь девчонку посимпатичнее, и чтоб не старше шестнадцати!

– Сию минуту, – голова исчезла за дверью.

Птица успел стащить второй сапог и камзол и снять перевязь с мечом, прежде чем дверь снова отворилась и в спальню вошел высокий лысый северянин.

– Вы звали, мой лорд? – проговорил он, опустившись на одно колено и склонив голову.

– Немедленно собери своих людей. Поезжайте к этой деревне и сожгите ее дотла. Не стремись брать пленных. Получится – хорошо, не получится – достаточно просто всех убить.

– Баб тоже?

– Баб можешь оставить себе и своим людям.

– Будет сделано мой лорд. Но мне не удастся собрать всех раньше, чем через полтора‑два часа.

– Почему?

– Вы говорили сегодня, что мы не понадобимся вашей светлости до завтрашнего вечера, и люди отдыхали… мне потребуется некоторое время, чтобы собрать их и привести в боеспособное состояние.

– Хорошо. Отправляйтесь, как только будете… в состоянии.

– Есть, лорд!

– Иди!

Улькар поклонился и вышел. Дверь за ним не успела закрыться, как на пороге возник Неркис, ведущий светловолосую девушку лет пятнадцати.

– Как вы и просили, мой лорд!

– Ты же знаешь, я предпочитаю брюнеток, – недовольно пробормотал Птица, внимательно разглядывая девушку, на которой из одежды была только разорванная до живота рубашка и юбка в прорехах, не скрывающая стройных ножек.

– Зато она нетронутая, лорд! Я подумал, что это будет предпочтительнее цвета волос…

– Пожалуй, ты прав. Оставь меня!

Едва за помощником закрылась дверь, Птица поднялся с кровати, на которой сидел все это время, и приблизился к девушке.

 
Она стояла, гордо подняв голову, и сверля лорда ненавидящим взглядом.
 

– Ты красивая, – шепнул он, подойдя на расстояние вытянутой руки.

В ответ девушка пробормотала что‑то нецензурное. Мужчина поморщился и, протянув руку, сильно сжал ее сосок, проглядывающий сквозь тонкую ткань рубашки. Вскрикнув, она рванулась в сторону – и сильно ударила его ногой в пах.

Птица ожидал чего‑то в этом духе и успел отступить на шаг. Поймал свободной рукой ее щиколотку, резко дернул – несчастная рухнула на пол, нелепо взмахнув руками. Лорд тут же навалился сверху.

– Я научу тебя хорошим манерам, – зашипел он ей на ухо, прижимая вырывающееся тело к полу.

После непродолжительной борьбы руки девушки оказались связаны ремнем Птицы, а одежда с нее сорвана. Лорд сам раздеваться не стал, только расстегнув штаны.

И в тот момент, когда он уже готов был ворваться в несчастную, Птица почувствовал что‑то неладное. Кто‑то из наемников вышел из‑под его контроля! Представив себе, чем это может ему грозить, он отпихнул уже слабо сопротивляющуюся жертву в сторону и сконцентрировался на наглеце, посмевшем противиться его воле. Буквально через несколько секунд он нашел наемника, только начавшего осознавать, что происходит что‑то не то, и почти мгновенно вновь подчинил его сознание себе. Какую‑то долю секунды лорду казалось, что там был кто‑то еще, но вслушавшись в ментал внимательно, он не нашел ничьих следов.

Показалось, – подумал он и со злостью посмотрел на сжавшуюся в комочек светловолосую девушку. Всякое желание пропало.

– Следовало бы убить тебя, – зло проговорил он и рявкнул: – Неркис!

– Да, мой лорд? – помощник, как и требовал Птица, всегда находился за дверью спальни.

– Уведи ее. Я устал и хочу спать. Но чтобы ее никто не касался – завтра я лично займусь этой строптивой тварью.

– Прикажете выпороть?

– Нет. Просто завтра, когда приведешь ее, прихвати плеть и кнут.

– Хорошо, мой лорд.

Когда Неркис увел девушку, Птица растянулся на кровати и попытался уснуть. Но сон не шел – исчезнувшее было возбуждение вновь вернулось, и лорд против воли представлял себе, как билось бы под ним это стройное тело, как красиво блестели бы при свете свечей ее волосы, намотанные на кулак, как она кричала бы, разрываемая его плотью…

Когда дыхание лорда стало хриплым, а желание – нестерпимым, он резко сел. Идея пришла в голову сама собой.

– Неркис!!!

– Да, мой лорд?

 
Птица ухмыльнулся и в двух словах объяснил помощнику, чего желает.
 
 
 

Глава XI