Текст книги "Два лика одиночества. (СИ)"

Автор книги: Влад Вегашин

ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ

Поздним вечером к западным воротам Мидиграда подъехали трое путников в дорожных плащах, покрытых слоем пыли. Керин Райки, дежуривший в тот вечер на воротах, поморщился – как же ему надоели эти оборванцы, ищущие приключений, богатства и славы в его родном городе! Керин родился и вырос в стенах Мидиграда и обладал тем презрительным отношением к приезжим, какое бывает только у коренных жителей крупных городов, особенно – столиц.

Неприязненно покосившись на четверых имперских гвардейцев, которые по личному приказу самого императора торчали на воротах уже десятый день, сменяясь дважды в сутки, Керин неторопливой походкой направился к остановившим коней путникам. Он второй раз в жизни заступил на дежурство как старший смены и невероятно этим гордился – а как же, в двадцать два года он уже был удостоен такой чести! Того и гляди, годам к тридцати удастся дослужиться до начальника поста – тогда о старости можно не думать, жалованья, а потом и пенсии хватит на безбедную жизнь до самой смерти.

– Документы, – грубо потребовал стражник.

Высокий всадник, державшийся чуть впереди остальных, протянул Керину несколько свернутых в свиток листов, перевязанных лентой.

– Вот, – глухо раздалось из‑под капюшона.

– Лица покажите, – Райки принялся возиться с лентой. – Вот что вас всех несет в столицу, сидели бы в своих деревнях… так нет, приключений хочется…

 
Он осекся на полуслове и чуть не выронил бумаги в пыль.
Первый же лист, который оказался в его руках, свидетельствовал о том, что Керин только что очень грубо нахамил пожалованному дворянину, имеющему постоянное мидиградское гражданство.
 

– Я не расслышал, что вы только что сказали? – насмешливо поинтересовался виконт де Вайл, отбрасывая на спину капюшон.

– Э‑э‑э… Ничего. Простите, сударь, я немного… обознался. Да, обознался! Простите… Проезжайте… – пролепетал несчастный стражник, осознав, что его сейчас могут… нет, не убить, конечно – но пожаловаться его начальству, и Райки в один момент вылетит со столь перспективной должности.

Что‑то резануло взгляд. Керин на миг перевел взгляд на лицо виконта, потом на его спутников – беловолосого эльфа и бородатого варвара с Севера. И побледнел еще сильнее.

– В чем дело? – поинтересовался тем временем де Вайл.

– Э‑э‑э… Да почти ни в чем… Господа, если вас не затруднит, пожалуйста, подождите буквально одну минуту… мне нужно записать ваши имена… – Через секунду он уже скрылся в сторожке.

– Они на воротах! Все трое! Эльф, варвар и черноволосый человек! Все подходят под описание! – выпалил он, едва подбежав к гвардейцам. Те мгновенно встали и направились к выходу.

– Ох, не нравится мне все это, – пробурчал Рагдар, провожая стражника взглядом. – Сперва нахамил, потом извинился, потом еще перепугался чего‑то и в сторожку кинулся… Вега, ты уверен, что нам стоило так нагло переться прямо в столицу?

– То, что он нахамил, а потом испугался и начал извиняться – это как раз объяснимо, – вместо даргела ответил Ким. – Сперва он принял нас за бродяг, ищущих денег или приключений – сомневаюсь, что он мог оценить, сколько стоят наши лошади, а в остальном мы именно как бродяги и выглядим. Потом прочитал документы Веги, понял, что оскорбил дворянина, испугался и принялся лебезить. А вот то, что он так умчался, да еще и попросив нас подождать – это и правда подозрительно.

– Более чем. Смотрите, – следователь кивнул в сторону сторожки, из которой быстро выходили четверо гвардейцев, судя по нашивкам – Его Императорского Величества личной Гвардии. – Бьюсь об заклад, они по нашу душу.

– Будем драться или драпать? – спокойно поинтересовался варвар. Де Вайл покачал головой.

– У нас и так достаточно неприятностей, чтобы усугублять их еще и дракой или сопротивлением гвардейцам императора. Сперва узнаем, что им от нас надо – сомневаюсь, что нас сразу поволокут на эшафот – а там посмотрим.

Тем временем гвардейцы приблизились. Их капитан, державший в одной руке документы друзей, обратился к путникам:

– Вы – господа де Вайл, ан Илленмиль и Рагдар? – вежливо спросил гвардеец.

– Да, капитан. В чем дело? – голос Веги был абсолютно спокоен.

– Господа Рагдар, ан Илленмиль – возьмите свои документы, вы можете ехать. Виконт де Вайл, будьте добры спешиться и отдать свое оружие. Вы арестованы.

– Могу я взглянуть на постановление об аресте? – не меняя тона, спросил даргел, жестом останавливая уже готовых схватиться за оружие друзей.

– Конечно. Пожалуйста, – капитан протянул следователю бумагу.

 
Быстро пробежав взглядом по строчкам, Вега усмехнулся.
 

– Приказ подписан самим императором, – ни к кому не обращаясь, заметил он.

– Верно. Распоряжение мною получено лично от Его Величества, – в голосе гвардейца звучала тщательно скрываемая нервозность.

Де Вайл еще раз усмехнулся, вернул бумагу и легко спрыгнул с коня. Отстегнул перевязь с катанами, и, проигнорировав протянувшего руку гвардейца, передал оружие Рагдару.

– Ким, пожалуйста, возьми моего коня. Не хотелось бы, чтобы подарок эльфийского князя бездарно затерялся в конюшнях гвардии, – язвительно сказал он и добавил, перейдя на родной язык, которому сумел частично обучить обоих друзей. – Затаитесь где‑нибудь в максимально безопасном месте. Панику не поднимайте, меня не ищите. Я выберусь, а вы только в лишние неприятности встрянете. Прошу – сидите тихо. Я сам вас найду.

– Хорошо, – кивнул Киммерион. В глазах эльфа затаились злые искорки.

– Прошу, капитан, я полностью в вашем распоряжении, – иронично бросил Вега гвардейцу. Тот, чуть покраснев, отвел взгляд.

– Нам предписано надеть на вас кандалы.

– Даже так? – даргел удивленно приподнял бровь. – Впрочем, да. Вспоминая площадь Пяти Эшафотов – разумная предосторожность, хотя и совершенно бесполезная. Ярлиг с вами, надевайте ваши… «украшения».

Через несколько секунд на запястьях следователя защелкнулись браслеты из заговоренной высококачественной стали. Интереса ради Вега напряг руки – при необходимости порвать можно, хотя и не просто, отметил он про себя.

– Рагдар, Ким – я прошу вас, – тихо произнес де Вайл, вновь перейдя на родной язык. Варвар скрипнул зубами, но послушался – спустя несколько секунд друзья умчались, подняв клубы пыли и уводя в поводу коня самого следователя.

Двое гвардейцев быстро обыскали даргела, забрав стилеты и засапожный нож, отобрали плащ и, на миг разомкнув кандалы, велели снять куртку. Письмо Алиссары, надежно спрятанное во внутреннем, потайном кармане штанов, и скрытый в шве сапога сиаринитовый стилет они не нашли – не зря все же он в свое время заплатил немалую сумму за зачарованную ткань, из которой были сшиты как карман, так и чехол для стилета. Даже самый профессиональный обыск не позволил бы найти то, что было спрятано в такой ткани. Вот если бы у Веги отобрали сапоги и раздели… К счастью, на подобное гвардейцы не решились, ограничившись просто обыском.

– Эта куртка обошлась мне в полтысячи золотых, – как бы между прочим обмолвился следователь, с удовольствием наблюдая, как вытянулись лица гвардейцев. – И я буду очень недоволен, если она куда‑нибудь пропадет или с ней что‑нибудь случится. Так что, господа, я искренне рекомендовал бы вам сохранить ее в целости до моего освобождения. А оно, я уверен, не заставит себя долго ждать.

Проигнорировав его слова, капитан подвел арестованного к карете с зарешеченными окнами и, открыв дверь, сделал приглашающий жест.

– Прошу, виконт.

Поморщившись, даргел забрался в карету и устроился на сиденье настолько удобно, насколько это позволяли скованные за спиной руки. Двое гвардейцев сели напротив него, держа в руках заряженные арбалеты.

– Не думаю, что император будет доволен, если вы меня случайно пристрелите, – он кивнул на оружие. – Карету по дороге трясет, и если что…

– Не беспокойтесь. Нам приказано доставить вас живым – о целости речи не было.

Вега умолк. Откинувшись на спинку сиденья, он погрузился в раздумья, благо подумать было о чем.

Если прямо, то де Вайл ожидал подобной встречи. Правда, не от императора, а от Здравовича… Но если подумать, то еще неизвестно, что было хуже. С одной стороны, если бы Александр устроил ему настолько «теплый» прием, то это означало, что глава департамента не только очень зол, а просто в бешенстве. А если бы Александр был в бешенстве, то даргела не спас бы даже личный приказ императора о его, Вегиной, неприкосновенности. С другой же стороны, то, что на него так ополчился сам Лаарен III, сулило немалые неприятности. Конечно, Здравович сможет его вытащить… если захочет. Но если император твердо решит избавиться от опасного иномирца – то Темная, она же Женевьева, так или иначе, но найдет способ обойти неуязвимость «объекта». Например, обездвижит его и сожжет.

За этими невеселыми размышлениями пролетел не особо долгий путь. Перед тем как вывести из кареты, Веге накинули на голову темный мешок. Следователь не сопротивлялся и даже ничего не сказал – он прекрасно понимал, что нарываться сейчас не следовало.

Дальше все было быстро. Капитан коротко перекинулся парой фраз с каким‑то мужчиной, они пошелестели бумагами, поскрипели перьями, и гвардейцы ушли. Де Вайла, довольно грубо вывернув ему руки, провели по каменным коридорам куда‑то вниз, по лестнице и снова по коридору. Лязгнул засов, заскрипел в замке ключ – заключенного пихнули в спину, он сделал несколько шагов, пытаясь удержаться на ногах, но почти сразу уперся в каменную стену. Дверь за спиной со скрипом захлопнулась, вновь лязгнули засовы. Раздался звук удаляющихся шагов – и все стихло.

Первым делом Вега, изогнувшись, с трудом вывернул руки так, чтобы они оказались скованы не за спиной, а спереди, потом избавился от мешка на голове и огляделся.

Камера оказалась маленькой – примерно десять на семь футов, не больше, и еще футов семь в высоту. Грубо сколоченная деревянная койка с соломенным матрасом и истертым одеялом, откидной стол, табурет, отхожее ведро в углу. Впрочем, вспомнив, в каких условиях порой содержались те, кого за время работы в Тринадцатом департаменте арестовывал он сам, даргел понял, что все не так уж плохо.

Он уже понимал, что будет самым страшным в этом заключении. Скука. Здесь было совершенно нечем заняться, и вряд ли это могло измениться…

В задумчивости Вега лег на койку. Практически сразу он почувствовал, как же страшно он устал… Укрывшись одеялом, он опустил голову на сгиб локтя и уснул.

Расставшись с командиром, Рагдар и Киммерион решили, что расходиться по домам и соответственно разделяться может быть небезопасно – и отправились вдвоем в особняк Кима.

 
Едва за ними закрылась калитка, как на шее эльфа повисла Ниалэри.
 

– Милорд маэстро! Вы вернулись!

Захлебываясь попеременно то плачем, то смехом, девушка попыталась рассказать сразу обо всем, что происходило за время его отсутствия, и выяснить, где он сам пропадал, и не ранен ли, и все ли в порядке, и так далее. Тяжело вздохнув, вампир осторожно отцепил от себя рыжую, поставил ее на землю и клятвенно пообещал все выслушать, а потом и все рассказать – но только после того, как он и его спутник примут ванну, поужинают и хоть немного переведут дух с дороги. Мгновенно посерьезнев, Ниа умчалась готовить – благо наловчилась за время жизни у Кима.

Рагдар, немало удивленный тем, что эльф, оказывается, живет не один, со свойственным ему отсутствием деликатности поинтересовался, кто эта девушка. Киммерион вздохнул еще тяжелее и пообещал уже варвару рассказать эту печальную историю – но только после ванны, ужина, отдыха и разговора с Ниалэри.

Помывшись и поев, соратники устроились в гостиной у столика, на который девушка быстро поставила несколько бутылок, тарелку с легкими закусками, стаканы под виски для Кима и Рагдара и винный бокал для себя – последний, впрочем, только после напоминания эльфа.

Рассказ Ниалэри пестрил ненужными подробностями и, по сути, не содержал в себе ничего особо интересного, кроме разве что упоминания о нескольких письмах, приходивших за это время на имя Киммериона, и пяти ящиках подарков, записок, писем, признаний в любви и черт знает чего еще, доставляемых периодически из театра на имя Бельвегора Белого Эльфа. Письма на собственное имя вампир попросил принести чуть позже, а всем остальным решил заняться завтра.

Договорив, Ниа замерла в ожидании. В сотый раз за вечер вздохнув, Ким начал рассказывать. Кратко, опуская подробности, он поведал девушке историю их приключений, умолчав о том, что он сам вступил в Тринадцатый департамент и в эльфийские леса поехал, выполняя задание Здравовича.

 
Закончив повествование, он отправил Ниалэри подготовить им комнаты.
 

– И что мы будем делать теперь? – поинтересовался варвар.

– Ждать Вегу, – эльф пожал плечами. Рагдар вскочил и заходил кругами.

– Ты уверен, что мы его дождемся? Его приказал арестовать сам император.

– Было бы гораздо хуже, если бы его приказал арестовать Здравович.

 
В препирательствах прошло около получаса.
 

– Ты все же хочешь его послушаться? – недовольно спросил Рагдар, нарезая уже Ярлиг знает какой по счету круг по небольшой гостиной.

– Да. Я доверяю ему и доверяю собственному чутью, – коротко отозвался Ким. – А оно мне подсказывает, что Вега попросил нас не лезть ему на помощь не только потому, что это опасно, но и потому, что мы в самом деле можем ему помешать.

Вампир не стал говорить о том, что с тех пор, как даргел добровольно пожертвовал ему свою кровь, между ними установилась некоторая мистическая связь – например, Ким чувствовал состояние следователя на расстоянии. И сейчас это чувство подсказывало ему, что Вега спокойно отдыхает и ничто серьезное ему не грозит – по крайней мере, в ближайшем обозримом будущем.

– Хорошо, допустим. Но что ты тогда предлагаешь делать?

– Ты уже спрашивал. А я – уже отвечал.

– Ответь еще раз.

– Пока что – отдыхать и ждать. Вега появится сам, вот увидишь, – Киммерион откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Рагдар, коротко выругавшись, встал и вышел из гостиной, чуть не столкнувшись с Ниалэри, которая несла на подносе письма.

Девушка вскрикнула от неожиданности и выпустила из рук поднос. Конверты веером разлетелись по ковру.

– Ой… – Ниа упала на колени, и, едва сдерживая рыдания, принялась собирать письма.

– Прости, пожалуйста… – покаянно проговорил оборотень, опускаясь рядом и помогая ей.

Ниалэри подняла голову и удивленно посмотрела на варвара. Еще никогда и никому не приходило в голову извиняться перед ней за ее собственную неловкость.

 
Их взгляды встретились.
 

– Я не хотел тебя напугать.

– Ничего страшного, господин…

– Меня зовут Рагдар. Не надо меня «господинить», – улыбнулся северянин.

– Как скажете, господин Рагдар… Ой!

 
Оборотень рассмеялся.
 

– Держи. Кажется, все, – он протянул девушке собранные письма, – ты не могла бы показать мне сад? – неожиданно для себя спросил варвар.

– Да, конечно… только спрошу, не надо ли чего‑нибудь милорду маэстро, и приду…

– Я буду ждать тебя на террасе, – он поднялся на ноги, подал руку Ниалэри, помогая ей встать, и пошел к выходу.

Рыжая смущенно посмотрела ему вслед. Потом бегом влетела в комнату, отдала Киму письма, спросила, нужна ли она ему еще, или же может быть свободна.

– Конечно, иди, – эльф с интересом посмотрел на Ниа. – Если не секрет, куда ты?

– Господин Рагдар попросил показать ему сад… – Девушка залилась краской.

– Тогда тем более иди, – улыбнувшись, сказал Ким. – И не бойся его – он очень хороший человек и ни в коем случае не обидит тебя.

 
Сравнявшись цветом со спелой вишней, Ниалэри вылетела из гостиной.
Вот бы у них что‑нибудь получилось, – подумал про себя вампир, вскрывая первое письмо, на обороте которого стояла четкая, угловатая роспись нового главы Императорского театра, Сьена Чжана, выходца из Парнаса, но пожалованного дворянина империи. Содержание послания было предсказуемо. Сьен Чжан просил о том, чтобы Киммерион по возвращении из своего путешествия встретился с ним, дабы обсудить «некоторые вопросы, связанные с Бельвегором Белым Эльфом». Второе письмо было из банка – Кима уведомляли о начисленных за последние полгода процентах на его счете. На третьем стояли витиеватые инициалы К. М. и герб рода де Марано – Кайран просил о встрече, ни намеком не упомянув о ее цели. Еще несколько конвертов эльф отложил в сторону, не читая – это были какие‑то деловые бумаги.
Наконец, перед ним осталось только два конверта. Одно из них было помечено печатью секретаря лорда Эль'Чанта, само письмо тоже содержало просьбу о встрече с целью решения вопросов наследования. Вампир тихо выругался. Взяв в руки второе, он вздрогнул – на серо‑серебристом сургуче не было герба, только сероэльфийские руны – «Вэйлианесс».
Руки Киммериона тряслись, когда он пытался осторожно вскрыть конверт специальным ножом. Лезвие соскользнуло, полоснув по руке – эльф не почувствовал боли, бережно вынимая из конверта сложенный вдвое лист гербовой бумаги.
 
 
«Любовь моя, если ты читаешь эти строки – то меня уже нет в живых. Надеюсь, ты получишь это письмо спустя некоторое время и оно не причинит тебе лишней боли – я смею тешить себя надеждой, что был не столь безразличен тебе, чтобы моя смерть не принесла тебе горя… Хотя нет, я был бы рад, если бы тебе не было больно от того, что меня уже нет.
Только что я получил послание от Александра Здравовича, в котором он сообщает мне, что в скором времени я буду уничтожен – он не заинтересован в том, чтобы – дословная цитата – „в Мидиграде росло поголовье вампиров“. Так что я не знаю, успею ли высказать все то, что чувствую к тебе… хотя опять же, наверное, не стоило бы.
Я прекрасно понимаю, насколько тебе неприятна моя любовь. Но ничего не могу поделать – ты, сам того не подозревая, отнял мое сердце, хотя оно тебе и не нужно.
Я знаю, что мы с тобой еще увидимся – буквально через несколько часов, может, даже меньше. И задолго до того, как ты получишь это письмо. Не держи на меня зла за то, что я буду лгать и делать вид, что еще не знаю о том, что судьба моя предрешена.
Зачем я все это пишу? Не знаю, просто не могу держать это в себе. Ты не представляешь, сколько раз я проклял то, что ты родился не серым эльфом. И еще больше раз я благословил тот день, когда впервые увидел тебя…
Ладно. Я вообще не должен этого писать. Прости меня, если можешь. И… не забывай меня, хорошо? Не горюй, не грусти – просто помни, что я был.
Прости и прощай, любовь моя…
Вэйлианесс»
 
 
Чернила местами немного расплылись – наверное, Вэй плакал, когда писал это, – подумал Ким. Подумал совершенно отстраненно, словно бы о ком‑то чужом, о ком‑то, кто прошел мимо, не имея никакого отношения к самому Киммериону. Вампир не замечал, что кровь из порезанного запястья капает на бумагу, оставляя поверх изящной эльфийской вязи алые пятна.
Образ серого эльфа внезапно с пугающей четкостью встал перед глазами.
И тогда Ким закричал от нахлынувшей внезапно боли.
 
 
Когда Рагдар и льнущая к нему Ниалэри вернулись в гостиную, Киммерион был мертвецки пьян. Увидев, что в помещение кто‑то вошел, эльф попытался встать, пошатнулся и едва не рухнул на пол.
 

– Ого! – варвар подхватил вампира, не давая ему упасть, осторожно посадил на диван. – Ким, что случилось?

– Ничего больше не случилось… все уже давно случилось, больше случаться нечему… Какой же я идиот… – пробормотал тот и отключился.

– Что с ним? – недоуменно спросил северянин, обращаясь уже к Ниалэри.

Девушка, наклонившись, подобрала с пола вскрытый пустой конверт, посмотрела на печать и горестно вздохнула.

– Ему просто было очень больно и одиноко, – неопределенно ответила она. – Если милорд маэстро захочет – он сам вам расскажет…

– Хорошо, – Рагдар поднял Кима на руки. – Где его спальня?

 
Уложив эльфа в постель, варвар проводил рыжую до ее комнаты.
 

– Спокойной ночи, – он осторожно поцеловал ее в щеку, развернулся и сделал несколько шагов по коридору, туда, где располагалась отведенная ему спальня.

 
Но что‑то заставило северянина остановиться и обернуться.
Ниалэри стояла в дверях, по ее щекам текли слезы, а в глазах застыла немая обида.
Кто‑то другой, может, стал бы спрашивать, в чем дело, что случилось, и так далее… Но Рагдар, как и любой оборотень, не зря обладал звериным чутьем. Он быстро подошел к девушке и накрыл ее губы поцелуем.
 

– Ты хочешь, чтобы я остался? – только и спросил варвар, оторвавшись от нее через минуту.

 
Ниа кивнула.
И он остался.
 
 
 

– Согласно последней воле лорда Эль'Чанта, все его имущество, движимое и недвижимое, кроме нескольких несущественных мелочей и некоторой суммы денег – их список прилагается – переходит к вам, господин ан Илленмиль, – секретарь Вэйлианесса, молодой полуэльф по имени Айласар Наиро в который уже раз показал Киммериону завещание и протянул бумаги на подпись.

 
Быстро пробежав глазами по строчкам, Ким поставил подписи и печати.
 

– Айласар, а чем вы собираетесь теперь заниматься, если не секрет? – поинтересовался он, стараясь, чтобы его тон прозвучал как можно дружелюбнее и неофициальнее.

 
Наиро внимательно посмотрел на собеседника.
 

– Вы ведь не просто так спрашиваете, маэстро… – негромко поговорил он.

– Не просто, – подтвердил вампир.

– Но и не из праздного любопытства.

– Разумеется.

 
Полуэльф на несколько секунд задумался.
 

– Я еще не решил. Лорд оставил мне некоторую сумму – возможно, хватит на то, чтобы открыть маленькую театральную студию. Если повезет, найду кого‑нибудь, кто будет готов вложить в это деньги – хотя вряд ли, конечно.

– То есть вы хотите продолжить работать в театральной сфере?

– Я не хочу и не могу этого не сделать, – полуэльф улыбнулся. – Понимаете ли, маэстро… Дело в том, что лорд Эль'Чант в свое время взял меня, безродного мальчишку‑полукровку, буквально с улицы. Просто взял к себе в дом. Он кормил меня, одевал, нанял учителей – он, по сути, дал мне шанс стать кем‑то, а не умереть бродягой в канаве или на виселице. Лорд очень хотел, чтобы я стал актером или музыкантом – но, увы, у меня не оказалось никакого творческого таланта. Зато в скором времени проявился талант организаторский – и тогда он взял меня к себе сперва вторым, потом первым, а потом и личным секретарем. А самое главное – лорд Эль'Чант приучил меня любить театр. Любить его всей душой. И я не хочу связывать свою дальнейшую жизнь с чем‑либо, кроме театра.

Киммерион присмотрелся к юноше – а Айласар был еще очень, очень юн – и понял, что не так было в полуэльфе.

Практически все полукровки – дети людей и лесных эльфов. Очень, очень редко встречаются полукровки, один из родителей которых был серым эльфом.

Вот такое исключение сейчас и сидело перед вампиром. Больше того, теперь Ким знал, что искать – и сразу понял, чьи у Наиро скулы, нос и глаза. Сомнений в том, что Айласар сын Вэйлианесса, не было.

Но почему Вэй не оставил все ему? Почему – мне? – подумал эльф. Увы, ответ на этот вопрос мог дать только сам Вэй, а он уже никому и ничего не расскажет…

 
Киммерион судорожно сглотнул, пытаясь сдержать слезы.
 

– У меня есть одно предложение, которое, возможно, вас заинтересует, – решившись, сказал он.

Наиро склонил голову на бок и вопросительно посмотрел на собеседника. И это были настолько знакомые взгляд и жест, что эльфу потребовалось все его самообладание, чтобы не разрыдаться прямо здесь.

Прикусив губу, Ким взял себя в руки. И начал говорить, с радостью замечая, что с каждым его словом лицо Айласара оживляется…

Домой Киммерион вернулся только к вечеру. Рагдара и Ниалэри нигде не было, обеда, разумеется, тоже – эльф улыбнулся и отправился в ресторан при Императорском театре. Он помнил, что у главы театра, господина Сьена Чжана, была привычка ужинать там по выходным, еще когда он был только заместителем Вэйлианесса.

Память не подвела – когда Ким вошел в зал ресторана, Чжан сидел за угловым столиком, просматривая меню. Эльф быстрым шагом пересек зал и остановился возле париасца.

– Вы хотели со мной встретиться, – проговорил он.

 
Чжан поднял на него взгляд.
 

– Не уверен, что имею честь быть знакомым с вами, – прохладно проговорил он.

– Мое имя – Киммерион ан Илленмиль. Или же – Бельвегор Белый Эльф, как меня называет большинство. – Вампир вежливо поклонился, наслаждаясь произведенным эффектом.

Сьен Чжан вскочил. Потом сел. Потом снова вскочил. От маски невозмутимости на его лице не осталось и следа.

– Маэстро, я бесконечно счастлив видеть вас лично и убедиться в том, что слухи о вашей смерти несколько… преувеличены… – Определившись, он все же встал и вежливо поклонился. – Не окажете ли мне честь отужинать со мной?

– Именно за этим я сюда и пришел, – Ким опустился на стул напротив париасца.

Ужин прошел в светской беседе – Киммерион был не против узнать новости театральной жизни Мидиграда, а Сьен Чжан – выяснить, куда же пропадал скрипач.

Когда принесли десерт и легкие вина, новоиспеченный главный театрал столицы наконец перешел к делу.

– О вас ничего не было слышно больше двух месяцев, маэстро, но вас не забыли – наоборот, мне очень часто приходят письма от весьма влиятельных людей. Они интересуются вашей судьбой и спрашивают, отчего вы больше не даете концертов.

– Можете считать, что у меня был траур, – холодно усмехнулся Киммерион.

– Могу ли я надеяться, что ваше горе уже достаточно утихло, чтобы вы могли дать хотя бы один концерт в Императорском театре? – осторожно поинтересовался париасец, внимательно следя за выражением лица собеседника.

– Господин Чжан, скажите – сколь правдивы слухи, что у вас есть высокопоставленный родственник в Шестом департаменте? – словно бы невпопад спросил эльф. Но Сьен был опытным физиономистом и по выражению изумрудных глаз прекрасно понял – вопрос задан отнюдь не для того, чтобы перевести тему разговора.

– Мой старший брат занимает пост главы одного из подотделов в полиции, – честно ответил он.

– В таком случае я могу дать концерт – но только при условии, что вы узнаете для меня о судьбе одного… человека. – Вампир с деланным равнодушием отпил вина из бокала.

– Его имя? – коротко уточнил Чжан.

– Вега де Вайл. Его арестовали вчера вечером у Западных ворот Мидиграда. Я хочу знать, где он, за что арестован и что ему грозит.

– Хорошо. Вы получите эту информацию. Я могу заказывать афиши?

– Да.

– Замечательно. В таком случае давайте обсудим прочие детали…

Время перевалило глубоко за полночь, когда Ким вошел в дом. Навстречу ему из гостиной выбежала Ниалэри – растрепанная, со сползшим с плеча рукавом блузки и совершенно счастливая.

– Милорд маэстро, наконец‑то! Мы уже начали волноваться!

Отметив про себя, что девушка сказала «мы», а не «я», эльф походя поправил ей рукав и направился к лестнице. Уже ступив на первую ступеньку, он обернулся к залившейся краской рыжей.

– Я очень устал, а завтра будет еще один тяжелый день. Если это тебя ни от чего особо важного не оторвет, пожалуйста, принеси мне на террасу чего‑нибудь перекусить и виски.

– Одну минуту. – Ниалэри убежала. А Ким, глядя ей вслед, подумал, что девушка заметно похорошела за одну‑единственную ночь, да и уверенности в ее движениях прибавилось.

Он поднялся на террасу, опустился в кресло и принялся анализировать все, что было сделано, выяснено, увидено и услышано за этот чертовски долгий день.

Через несколько минут появилась Ниа с подносом. Быстро переставила на столик тарелку с холодным мясом и сыром, бутылку виски и стакан… два стакана.

– Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? – поинтересовался Рагдар, подходя ко второму креслу.

– Не возражаю, – эльф поморщился. Варвар своим появлением отогнал какую‑то важную мысль, которую уже почти удалось поймать…

– Как прошел день? – как бы невзначай поинтересовался северянин, разливая виски.

– Неплохо. Завтра поеду искать помещение для нового театра, а через десять дней у меня концерт, – Ким взял свой стакан.

 
Рагдар, казалось, едва сдержался, чтобы не ударить его.
 

– Неужели ты способен думать о концертах и театрах, когда Вега в такой беде?

 
«Ну все. Мне это надоело».
Вампир резко развернулся к северянину, оскалился.
 

– Рагдар, если ты считаешь, что лучшей помощью Веге будет вляпаться в такие неприятности, что он еще тысячу раз проклянет такое «спасение», вытаскивая тебя из какой‑нибудь задницы, то вперед! Действуй! Лезь на бойницы, штурмуй в одиночестве городскую тюрьму или найми армию и возьми Мидиград в осаду! А я предпочитаю сперва получить информацию о том, где он, в чем его обвиняют и что ему грозит, а потом уже что‑либо предпринимать!

Варвар чуть подался назад, ошеломленный яростью, волнами исходящей от взбешенного эльфа. Ким еще несколько секунд смотрел на Рагдара в упор, тяжело дыша – а потом вдруг откинулся на спинку кресла и глубоко вдохнул.

– Сьен Чжан, новый глава Императорского театра, очень хочет, чтобы я дал концерт на главной столичной сцене. Мне удалось узнать, что его брат занимает высокую должность в Шестом департаменте, и я согласился выступить – если он предоставит мне информацию по делу Веги, – не глядя на соратника, бросил Ким. – У тебя есть еще претензии ко мне, или я могу спокойно допить виски и отправиться спать?

– Извини, – тихо проговорил Рагдар. – Я был не прав. Просто… Я за него волнуюсь.

– Я тоже. Но я в него верю. И я собираюсь помочь ему, не устроив лишних неприятностей нам всем.

– Да я понял… Извини.

– Уже извинил.

– Слушай, Ким… Я вот что еще хотел спросить. – Северянин вновь наполнил стаканы. – Ты говоришь, глава Императорского театра очень хотел, чтобы ты дал там концерт… а ты что, так знаменит?

 
Эльф чуть не выронил стакан.
 

– Рагдар… – медленно начал он через несколько секунд, осторожно подбирая слова. – Скажи, ты вообще интересуешься культурной жизнью Мидиграда?

– Ну… немного. По крайней мере, имена самых знаменитых музыкантов я знаю. Но твоего среди них я что‑то не слышал… Что там было… – варвар наморщил лоб, вспоминая: – Леннер Корель, Кьярта дель Таэро, Губерт фон Эстрен, Йохан Вельгердский, Бельвегор Белый Эльф…

– Можешь не продолжать, – насмешливо прервал его Ким. Протянул руку, расстегивая заколку на волосах, тряхнул головой, позволяя белоснежной волне рассыпаться по плечам и груди.

– Твою мать… – только и смог выдавить из себя Рагдар.

– К вашему сведению, маэстро, информация по запрашиваемому вами делу засекречена, – со значением проговорил Сьен Чжан. – Но кое‑что мне удалось узнать. Виконт Вега де Вайл был арестован по обвинению в измене империи. Дело изучено лично Его Величеством, улики признаны достаточными для вынесения смертного приговора. В данный момент де Вайл содержится в городской тюрьме, на нижнем уровне, в камере для особо опасных преступников. Приговор уже вынесен, хотя и не подписан – но это, по сути, дело решенное. Казнь состоится, предположительно, через десять дней.