Текст книги "Два лика одиночества. (СИ)"

Автор книги: Влад Вегашин

Экстерминатор Императора

Сегодня в «Наковальне» было шумно. Компания молодежи отмечала чей‑то день рождения, полдесятка стражников отдыхали после смены, да и приезжих было немало. Темная сидела в дальнем углу, разглядывая жертву.

Сразу бросалась в глаза непоколебимая уверенность человека в своих силах. Не самоуверенность, нет. Уверенность того, кто прекрасно знает, на что способен и как мало тех, кто представляет для него опасность.

«Он, как и все остальные, даже не успеет понять, что умирает», – подумала Темная. По скорости движений и хищной грации она поняла, что от арбалетного болта он может и увернуться. Но вот яд…

В кармане плаща лежал небольшой пузырек с «Черным лотосом», мгновенным ядом, от которого не было противоядия. Темная встала и поднялась в заранее снятую комнату на втором этаже.

Подойдя к большому зеркалу, она вгляделась в собственное отражение, размышляя над образом. Потом вытащила из‑под кровати объемистую сумку и начала преображение. Раз объект владеет магией, значит, рисковать с иллюзией не стоит. Рыжий парик, немного грима, платье служанки, накладки под одежду, и из зеркала на Темную смотрит полненькая грудастая служанка со слегка разлохмаченными волосами.

Откупорив пузырек, она вылила половину его содержимого в кружку с темным мэхиловским элем. Поставила кружку на поднос и, пряча его за спиной, спустилась в зал.

Смешавшись с толпой бегавших служанок – Мэхил всегда нанимал девушек в дни, когда в его таверне кто‑либо праздновал большой компанией, – Темная подбежала к стойке.

– Три темных, – шепнула она трактирщику, сунув ему несколько монет. Он, не глядя, выставил на стойку три кружки. Переставив их на поднос, где уже стоял отравленный эль, девушка, ловко лавируя между посетителями, подбежала к соседнему с объектом столу, поставила на него две кружки Мэхила, перешла к следующему столу.

«Безопасная» кружка оказалась перед северянином – тем самым, что вчера должен был повиснуть в петле на радость народу. Черноволосому достался эль с «начинкой».

– За счет заведения, – прощебетала она.

 
Черноволосый «объект» поднял голову и улыбнулся ей.
 

– Спасибо, милая. Возьми на булавки, – на поднос упали несколько серебряных монет.

Поблагодарив, «служанка» отошла к другому столу принять заказ и деньги, краем глаза наблюдая за жертвой. Он что‑то сказал другу, поднял кружку, отпил несколько глотков… и, как ни в чем не бывало, поставил отравленный эль, продолжая что‑то рассказывать северянину. Темная тихо выругалась сквозь зубы. Такое случалось. Редко, но случалось. Попадались люди, невосприимчивые даже к такому безотказному яду, как «Черный лотос».

Оставался еще один способ. Она очень не любила действовать таким образом, но… Приказ – это приказ, и если он получен, его надо выполнить хоть бы и ценой собственной жизни.

Поднявшись в комнату, Темная быстро переоделась. На сей раз из накладок остался только бюст, платье сменилось на откровенно‑вызывающее, как и макияж. Короткие черные волосы прикрыл парик с хвостиком цвета каштана. Критично осмотрев себя в зеркало, она осталась довольна. Шлюха высокого класса – то, что надо.

Спустя десять минут она входила в таверну. Сейчас опять придется терпеть прикосновения потных липких ладоней, чувствовать терпкий запах пота возбужденных самцов, подумала девушка с отвращением. Приказ есть приказ, напомнила она себе.

Объект уже сидел в одиночестве – северянин куда‑то делся. Покачивая бедрами, Темная прошла к стойке, заказала бокал вина, заслужив неодобрительный взгляд Мэхила, и направилась к столу черноволосого, по пути презрительными взглядами дорогой шлюхи отшивая пытающихся обнять ее за бедра и усадить себе на колени.

– Не скрасите ли одиночество красивой женщины, милорд? – поинтересовалась Темная у объекта, опираясь одной рукой на стол и демонстрируя обтянутую полупрозрачной тканью грудь.

И очень удивилась, когда в обращенном на нее взгляде антрацитово‑черных глаз мелькнуло что‑то похожее на сочувствие. Не жалость – но именно сочувствие.

– Отчего же нет? Присаживайся, красавица. Угостить тебя чем‑нибудь? – улыбнулся Вега. Нет, не Вега. Объект. Ему осталось жить пару часов. Уже утром этот красивый и сильный мужчина будет холодным, мерзким, никому не нужным трупом, как и полторы сотни ее объектов до него. Темная предпочитала обезличивать свои жертвы, никогда не называя их по имени про себя.

– Я пью дорогое вино, – немного высокомерно улыбнулась она.

 
Объект поймал за рукав пробегавшую мимо официантку.
 

– Милая, принеси нам бутылку эльфийского из ящика под стойкой, коньяк, и закуску, – он бросил на поднос несколько золотых монет. Служанка со всех ног бросилась выполнять заказ. – Эльфийское вино трехсотлетней выдержки вас устроит?

– Более чем. Вы неплохо разбираетесь в винах…

– О, вина – это не мое. Я предпочитаю коньяк. Как мне называть очаровательное видение, спасшее меня в этот вечер от одиночества?

 
А он – действительно аристократ, подумала Темная.
 

– Женевьева, милорд.

– Меня зовут Вега, – он вновь улыбнулся.

Когда вино и коньяк закончились, она, чуть прижавшись к объекту грудью, жарко прошептала ему на ухо:

– Если хотите, ваше видение спасет вас от одиночества и ночью…

– Это будет великолепно, – он обнял девушку за плечи.

– Но предупреждаю заранее – я дорогое видение…

– Это не имеет значения. Не говори сейчас об этом.

Объект поднялся на ноги, увлекая девушку за собой. Обнимая «Женевьеву» уже за талию, он повел ее во флигель под неодобрительным взглядом Мэхила.

Темная с трудом заставила себя сосредоточиться на работе. Она не испытывала отвращения к объекту, как это было обычно, когда ей приходилось работать таким образом.

Сидевший перед камином в зале северянин исчез, понимающе хмыкнув, едва они вошли в комнаты. Объект увлек ее за собой в спальню.

Его поцелуй был горячим и страстным, а в глазах стояла нежность. Он опустился перед ней на колени, чтобы расшнуровать туфли, и Темная на миг подумала, что вот он – прекрасный шанс вонзить тонкую шпильку с острым кончиком ему в шею, но почему‑то не сделала этого.

В глазах Веги – нет, объекта! – мелькнуло удивление, когда грудь «Женевьевы» оказалась в два раза меньше, чем была в платье.

– Так ты гораздо прекраснее, – прошептал он ей на ухо.

Темная помогла ему избавиться от остатков одежды. Он легко подхватил девушку на руки, опустил ее на кровать, упал рядом, увлекаемый ею.

Он был нежен и страстен, а главное – вел себя с ней не как со шлюхой. Первый раз в жизни Темной было действительно хорошо с мужчиной. Она уже почти жалела, что должна его убить.

В пиковый момент она выгнулась и, не сдержавшись, закричала, ее ногти вцепились в спину объекта – нет, Веги! – а спустя мгновение содрогнулся и он.

Вега лежал на животе, медленно приходя в себя. Темная, закинув ногу ему на ягодицы, ласково перебирала длинные черные волосы.

Пальцы другой руки сомкнулись на навершии шпильки, медленно извлекая ее из каштановых волос. Прижавшись к Веге всем телом, она занесла правую руку над его шеей сзади.

– Прости, – шепнула она, нанося удар.

Он почему‑то умер не сразу. Вздрогнул и попытался приподняться на руках, когда отточенная шпилька вонзилась чуть пониже затылка и высунулась на дюйм из горла – впервые Темная не рассчитала силу удара. В глазах отразилось удивление, за ним – понимание и обида. Еще раз содрогнувшись всем телом, Вега рухнул на простыню.

Вскочив на ноги, Темная быстро натянула свою одежду, спрятанную в складках платья шлюхи, сунула парик в карман плаща, стерла макияж старой рубашкой и, подойдя к трупу, выдернула шпильку.

Резкий удар выбил оружие из ее руки. Темная не успела ничего понять, когда оказалась прижата к стене, стальные пальцы впились в горло.

Он был прекрасен и похож на демона – обнаженное тело покрывают необычные татуировки, черные волосы разметались по спине и плечам, антрацитовые глаза пылают яростью. Она заметила, что кровь, тонкой струйкой струящаяся из горла, темнее, чем должна быть, а уши заострились и стали похожи на эльфийские.

И тут пришло страшное понимание – она провалила задание. Смерть не страшила, она была желанна – никакая смерть не может быть хуже, чем посмотреть в глаза Императору и сказать: «Я не выполнила задание». Темная закрыла глаза.

– Это была волшебная ночь, но утро приносит разочарование в ночных видениях, не так ли? – прошипел над ее ухом Вега.

Несколько долгих секунд прошло, прежде чем она поняла, что ее не собираются убивать, и открыла глаза.

Ярость в черных глазах угасала. Стальная хватка чуть разжалась, и Темная смогла вдохнуть.

– Кто тебя послал? – спросил Вега. И она с ужасом поняла, что ее губы сами размыкаются и произносят:

– Император.

– Император?

– Да.

Он шагнул назад, разжимая пальцы. Темная не удержалась на ногах и рухнула на колени.

– Личный экстерминатор Его Императорского Величества? Какая честь для меня, простите, что в столь неподобающем виде, – ухмыльнулся Вега, но тут же вновь посерьезнел. – Если знаешь Императора, то знаешь и Здравовича. Передай ему, что если я интересую его в ином виде, кроме мертвого, то он знает, где меня найти. Я мог бы стать весьма ценным сотрудником для Отдела особых расследований.

 
Он отвернулся к кровати, подхватил простыню, обернул ее вокруг бедер.
 

– Уходи.

Темная скользнула к двери, бросив прощальный взгляд на Вегу. Его голос догнал девушку уже в дверях.

– Спасибо за ночь. Я почти поверил, что понравился тебе.

 
Ее глаза на миг сверкнули, и дверь закрылась.
 
 
Темной понадобилась вся ее сила воли, чтобы заставить себя постучаться в дверь, ведущую в кабинет Императора.
 

– Войдите.

Лаарен III нервно мерил кабинет шагами, Александр – последний, кого Темной сейчас хотелось видеть, – стоял у стены, прислонившись к ней плечом.

– Наконец‑то! – воскликнул Император, увидев ее, и обернулся к Здравовичу. – Как видите, ваши предчувствия вас порой обманывают.

– Судя по выражению ее лица – вряд ли, – усмехнулся Александр. Темная скрипнула зубами – она ненавидела манеру главы ООР говорить в ее присутствии так, словно бы ее здесь не было.

– Докладывай, Ева, – Лаарен порой, когда чувствовал ее волнение, называл Темную по имени. Она не знала, откуда такое отношение, но очень ценила эти мгновения.

– Я не смогла выполнить задание, мой Император, – тихо произнесла Темная, опускаясь на колени.

– Я же говорил, – усмехнулся Здравович.

– Почему?

Вопрос Лаарена, вернее, тон, которым этот вопрос был задан, окончательно выбил девушку из колеи. Закусив губу, она еще ниже опустила голову.

– Темная, расскажи нам подробно, почему тебе не удалось убить этого человека? – холодно поинтересовался Александр, стряхивая несуществующую пылинку с темно‑красного плаща.

– Он не человек, – она чудовищным усилием воли заставила себя поднять голову.

– В смысле?

– Ни один человек не выживет после двойной дозы «Черного лотоса».

– Ну почему же? Были случаи, один, кажется, даже в твоей практике.

– Допустим. Но человек уж точно не выживет со стальной иглой, насквозь проткнувшей его горло.

– Прибегла к своему коронному способу, – понимающе усмехнулся Здравович. В этот миг Темная ненавидела его еще сильнее, чем обычно, хоть это и казалось невозможным.

– Нет. Мой коронный способ – застрелить из арбалета отравленным болтом, – немного более дерзко, чем могла себе позволить, ответила она. Ева прекрасно понимала, что за эту дерзость ей еще придется заплатить, но ничего не могла поделать.

– Александр, следите за своими словами, – резко сказал Император.

– Как прикажете, ваше величество, – Здравович изящно поклонился, но Темной почудилась в этом поклоне некая завуалированная издевка. – Темная, как ты выжила, если он раскусил тебя?

– Просто он решил использовать меня в качестве посланца. Вега просил вам кое‑что передать.

– О, уже не «объект», уже «Вега». Как интересно. Несколько вопросов, Темная. Во‑первых, как он узнал, кто тебя послал? Во‑вторых, ты уверена, что он – не человек? В‑третьих, что он просил передать и кому именно – его величеству или мне?

– Он вынудил меня сказать, кто меня послал его убить, – сгорая от стыда, прошептала она, вновь наклоняя голову.

– Вынудил? Как бы нам не пришлось искать на твое место кого‑либо другого, – жестоко усмехнулся Александр. – Зачем Императору экстерминатор‑непрофессионал, которого могут заставить выдать его величество?

– Александр, еще одна фраза в таком духе – и я попрошу вас оставить меня наедине с Евой, – в голосе Лаарена звенела сталь, в устремленном на Здравовича взгляде стояла откровенная неприязнь. – Расскажи, пожалуйста, подробно, что произошло.

– Я убила Вегу де Вайла шпилькой, – тихо, но уже более уверенно проговорила Темная. – Вернее, думала, что убила. Я уверена в том, что нанесенная мной объекту рана должна была привести к немедленному летальному исходу. Когда я приблизилась к телу, чтобы забрать оружие, он схватил меня за руку, отбросил к стене. Поверьте, он был не более мертвым, чем я. Он, используя необычную магию, заставил меня назвать того, кто послал меня убить его. Потом он сказал… Мне привести его фразу дословно, – тут Темная позволила себе намек на улыбку, – или передать своими словами?

– Лучше дословно.

– Он просил передать: «Если я интересую его в ином виде, кроме мертвого, то он знает, где меня найти. Я мог бы стать весьма ценным сотрудником для Отдела особых расследований».

 
Александр расхохотался.
 

– Нет, каков наглец! Мой Император, я же говорил вам, что этот парень нам пригодится. Темная, надеюсь, ты сохранила шпильку с его кровью?

– Боюсь, он не настолько глуп, чтобы отдавать мне такую вещь, – усмехнулась она. – Зато у меня есть это…

Из кармана девушки появился платок, перепачканный темной, густой жидкостью.

– Великолепно! – Глава ООР быстрым движением выхватил кусок ткани. – Как видите, мой Император, все случилось почти так, как я и предполагал.

– Почти, – мрачно подчеркнул Лаарен.

– Те мелочи, в которых я ошибся, в рамках допустимого. А теперь, мой Император, я все же хотел бы поговорить с вами насчет задания для Темной…

Глава XVI

Рыцарь Ордена Мерцающей Звезды

– Выше! Еще выше! Да, правильно, теперь бей.

– У меня рука болит!

– Возьми меч левой. Бей! Сверху и слева.

– Левая тоже болит!

– Мне до этого дела нет. Ты просила?

– Просила…

– Я предупреждал?

– Предупреждал…

– Тогда на что ты жалуешься? Третий блок!

– Ой! – Лианна выронила деревянный меч, схватившись за ушибленную руку. – Так нечестно! Ты не сказал, что мы переходим на блоки!

– А твой враг, который будет пытаться тебя убить, тебя вообще ни о чем предупреждать не будет, – проворчал Талеанис. – И какого Ярлига я взялся тебя учить? Женщине место дома, а не на поле боя.

Лианна с места прыгнула на него, едва не сбив с ног, и замолотила кулачками по груди. Руки у нее сильные, в который раз отметил полуэльф.

– Еще раз такое скажешь – я тебя поколочу! Я должна уметь сражаться!

– Зачем тебе это, ребенок? – рассмеялся он, подхватывая девочку на руки.

– Я не ребенок! И я должна отомстить тому, кто убил маму и всех остальных!

Мантикора едва сдержался, чтобы не закричать от нахлынувшей головной боли, которую вызывало любое ее напоминание о страшном ночном убийце. Она его так и не узнала.

– Должна, должна… Ты еще маленькая, чтобы мстить.

– Я не маленькая! И в любом случае я должна уметь за себя постоять, – упрямо заявила полуэльфочка.

– Если на нас нападут, я сумею защитить обоих.

– А если ты будешь спать и придет ночной убийца?

– Клянусь тебе, Лианна, ночной убийца не тронет тебя, пока я жив. А меня убить очень непросто, – стиснув зубы от дикой головной боли, проговорил Талеанис, прижимая ее к себе.

Он уже раз сто проклял тот миг, когда согласился на уговоры девочки «немного научить ее драться на мечах».

– Давай еще попробуем? – полуэльфа подобрала свой меч.

– Нет, малышка, завтра рано вставать. Поужинаем и ляжем спать, а завтра вечером еще потренируемся.

Спустя полчаса Лианна уже спала, завернувшись в плащ. А Талеанис, как и каждый вечер, сидел перед костром, невидяще глядя в огонь, и проклинал себя.

Внезапно он почувствовал, что на поляне есть кто‑то еще. Этот кто‑то не был настроен враждебно, он просто находился рядом и смотрел знакомым, пронзительным взглядом, проникающим в душу. Талеанис медленно обернулся.

Прислонившись плечом к дереву, она изучала спящую Лианну. На ее кожаной куртке появилась прореха, над бровью – ссадина, а в глазах – усталость. Сейчас она совсем не походила на богиню.

Мантикора вскочил. Он понимал, что Дианари Лиаласа не питает к нему добрых чувств, и, хоть осознавал, что шансов против нее у него нет, готов был сражаться до последнего вздоха. Не за себя – за Лианну.

Эльфа вздохнула, подошла к костру, села возле огня на корточки, ее взгляд словно бы высматривал что‑то в пляске пламени.

– Сядь, Талеанис. Я не причиню вреда ни тебе, ни девочке.

– Что вам нужно, госпожа? – Несмотря на ее слова, полуэльф сжал пальцы на рукояти меча.

– Я хочу исправить то, что ты сотворил по незнанию, ослепленный бездумной ненавистью и желанием отомстить. Сядь.

 
Он отпустил рукоять и, обойдя костер, сел напротив Дианари.
 

– Зачем вы пришли?

– Поговорить. Ты не поверил Нортахелу, пытаясь убедить себя в том, что тебе всего лишь приснился сон. – Она не спрашивала, она утверждала.

– Но…

– Это был не сон. Все так, как он тебе сказал. Только в твоих силах загнать эту тварь, Левиафана, в небытие.

– Вы – богиня и вы не можете этого сделать?

– Талеанис, если бы я спустилась в этот мир как богиня, то от него не осталось бы и воспоминания. Сейчас я – простая смертная. Здесь меня убить даже легче, чем этого демона.

– Госпожа, вы…

– Называй меня по имени. Прошу.

– Хорошо. Дианари, почему вы не уничтожили меня сразу же, как только увидели? – напрямую спросил полуэльф.

– А почему ты считаешь, что я должна была тебя уничтожить?

– Я убил многих в том поселении. Многих вашей расы. Тех, кто вам поклоняется, тех, кого вы защищаете.

– Этот мир – не единственный, как ты уже понял, – улыбнулась Дианари. – В других мирах мне молятся не только эльфы, но и те, кто принадлежит к расе полуэльфов.

– Расе? – вскипел Мантикора, неожиданно взбешенный ее корректностью. – Расе? Я и такие, как я, для вас, Перворожденных – ублюдки, полукровки! Мы – не раса, мы – ошибка природы!

– Нет. Вы – точно такая же раса, как люди, орки, эльфы… Просто гораздо более молодая. В этом мире еще не было полуэльфов, способных стать родоначальниками расы, но теперь они есть. На твою долю выпало много испытаний и тяжкое бремя, Талеанис, но я верю, что ты справишься, – в темных глазах, с нежностью смотревших на Мантикору, была надежда. И любовь. Любовь матери – к детям.

– Кто станет родоначальником расы полуэльфов? Я? Лианна? – с горькой усмешкой спросил Талеанис.

– Абсолютно верно. Ты и она.

– Лианна еще ребенок.

– Ей четырнадцать лет, она только выглядит ребенком. Впрочем, и это скоро пройдет. Через год‑два она будет взрослой девушкой, а жизни вам отмерено каждому по нескольку веков. Вы успеете родить много детей.

– Наши дочери не смогут в дальнейшем рожать от своих братьев, – проговорил он, не в силах поверить, что все это происходит на самом деле.

– Ваши сыновья не будут единственными полуэльфами в этом мире, – улыбнулась Дианари.

– Но… Если Лианна не захочет становиться племенной кобылой? – грубо, напрямую задал вопрос Мантикора.

Дианари вздрогнула. Ее глаза затуманились, словно богиня проваливалась в пучину воспоминаний.

– У нее не будет выбора. Ты должен оберегать ее. Лианна – одна из двух девушек твоей расы в этом мире. У нее не будет выбора, как не было его у меня.

 
Талеанис вопросительно посмотрел на Лиаласу. Она вздохнула.
 

– У меня есть друг. Он не бог, но тоже бессмертен. Когда‑то он был простым полуэльфом, ненавидел свою родню по матери, и даже оставил мне на память этот шрам. – Она коснулась кончиками пальцев тонкого рубца на шее. – Но мы стали друзьями. Как‑то раз я очень долго не появлялась дома. И не видела его. А вернувшись, узнала, что мои родичи, эльфы – самая малочисленная тогда раса моего родного мира – нанесла моему другу‑полуэльфу страшное оскорбление.

Он уничтожил их почти всех. В Молхельме осталось двадцать три эльфа‑мужчины и одна женщина – я. Как я уже говорила, тогда я не была богиней и не знала, что Молхельм – не единственный мир. Что мне оставалось делать? Я должна была спасти мою расу. – Дианари сняла с пояса флягу, отпила, протянула Мантикоре, слушавшему, затаив дыхание. – За двадцать лет, проведенных в родном лесу, я родила пятнадцать детей от четырех разных отцов, и, поверь, на собственной шкуре знаю, что такое быть «племенной кобылой».

Знаешь, как звали того полуэльфа? Возможно, это совпадение, возможно – судьба. Его звали Талеанис, он носил татуировку на левой щеке и прозвище «Мантикора».

Она замолчала. Молчал и потрясенный Талеанис. Он хотел выразить ей свое восхищение, но не мог подобрать слова.

 
Слишком многое изменилось в его жизни за какой‑то месяц. Слишком много потрясений. Естественно, Мантикора не мог не измениться под влиянием произошедшего, но он и сам не замечал, насколькоизменился. Сейчас он смотрел на темноволосую эльфу, сидящую возле его костра, и неожиданно четко понимал, что богиня – это не сияющий ореол, не венец из звезд, не абстрактная могущественная сущность. Сидящая у костра женщина с мечом, бывшая в этот миг простой смертной, для Талеаниса именно сейчас стала богиней. Его богиней.
 

– Не нужно слов, – мягко улыбнулась Дианари. – И восхищения тоже не нужно. Я была виновата в ошибке своих родичей и своего друга, а потому лишь заплатила за эти ошибки.

В этот миг Мантикора принял решение. Он встал, обошел костер и опустился перед Лиаласой на одно колено, протягивая ей свой меч рукоятью вперед.

– Я, Талеанис ан Нортахеле по прозвищу Мантикора, присягаю госпоже моей Дианари Лиаласе, клянусь хранить ей верность и служить ей до последнего моего вздоха. Да услышит Мерцающая Звезда мои слова.

Небо над ними вспыхнуло россыпью пылающих звезд, на миг окутав полуэльфа и богиню сиянием. На челе Дианари блеснул и исчез звездный венец, глаза сверкнули. Она поднялась на ноги, ее пальцы сомкнулись на рукояти протянутого меча.

– Я, Дианари эа Сайнери Лиаласа, принимаю твою клятву, твою верность, твою службу. Клянусь в ответ быть благодарной и справедливой, помогать и ограждать тебя в твоей службе. Я, Мерцающая Звезда, – в этот миг Талеанис вновь увидел перед собой величественную богиню, – свидетельствую взаимной клятве и принимаю ее! – Меч рассек ночной воздух и коснулся плеча полуэльфа. – Встань, рыцарь Ордена Мерцающей Звезды, и да пребудет с тобой сила!

Мантикора поднялся на ноги. В голове шумело, как после пары кружек доброго эля. Дианари, улыбаясь, надела ему на шею медальон на цепочке.

Медальон представлял собой меч из темно‑серебристого металла, обвитый белой молнией и черной розой, в перекрестье которого мерцала синяя семиконечная звезда с зеленым листом неизвестного полуэльфу растения в центре.

– Рыцарь Ордена Мерцающей Звезды? – неверяще спросил Талеанис. Он никогда о таком не слышал, но смутно догадывался, что это такое.

– Да, – улыбнулась Дианари. – У этого Ордена нет кодекса, устава, магистров и тому подобного. Все это – в твоем сердце, и ты сам себе магистр и судья. Кроме того, в кулоне рыцаря заключен святой символ богини.

– Это правильно, – пробормотал ошарашенный Мантикора. – А то можно запутаться в количестве цепочек на шее.

 
Лиаласа расхохоталась.
 

– Это точно!

– Но что мне теперь делать, Дианари? Если Нортахел говорил правду, то…

– То тебе нужно уничтожить Левиафана. Проблема в том, что сказать это гораздо проще, чем сделать. Левиафан – мой заклятый враг, я сама убивала его трижды, но каждый раз он находил способ вернуться. Как – не знаю. Беда в том, что я практически ничем не могу тебе помочь, в этом мире мои силы очень ограничены, – Лиаласа задумалась. – Точно! Найди Глэнсириенну, ту эльфу, что заточила Левиафана в теле прапрадеда Нортахела. Она наверняка тебе что‑нибудь подскажет.

– Но… Ведь демона заточили около десяти тысяч лет назад! Как Глэнсириенна может быть жива?

– Глэнсириенна – серый эльф. В отличие от лесных эльфов, серые действительно бессмертны. – Дианари встала, отряхнула куртку от налипшей хвои. – Я переночую с вами, а утром наши пути разойдутся. Я отправляюсь вслед за Левиафаном, прослежу, чтобы он не натворил слишком много бед, вам же следует идти на северо‑восток, к Серебристым горам. Спи, Талеанис, вам предстоит тяжелая дорога.

Мантикора почувствовал, что не в силах бороться с внезапно накатившей сонливостью. Сил хватило лишь на то, чтобы завернуться в плащ и упасть на кучу лапника.

Талеанис проснулся от запаха вкусной еды. Открыв глаза, он увидел, что Дианари сидит на корточках возле костра, помешивая деревянной ложкой что‑то аппетитно булькающее в котелке.

– Доброе утро, – поздоровалась она, увидев, что полуэльф проснулся. – Иди умойся, я почти закончила с завтраком.

Когда Мантикора вернулся к костру, котелок стоял на углях с самого краю, а две миски были наполнены кашей с мясом. К дереву были прислонены два небольших мешка. Откуда они взялись?

– Угощайся, – Дианари протянула ему миску, сама взяла вторую. – Поедим, потом я уйду, и разбудишь Лианну. Не стоит ей пока знать, что я здесь побывала.

– А как она тебя узнает?

– Сразу видно, что ты вырос не среди эльфов или даже людей. Моя раса бывает донельзя дотошной, когда дело касается моих изображений. Особенно тщательно скульпторы и художники почему‑то выделяют обрубок уха и шрам на лице. Если Лианна меня увидит, мне будет сложно доказать ей, что я – не Мерцающая Звезда, и еще сложнее объяснить ребенку, почему я не могу вернуть ей маму. Девочка наделена способностью чувствовать ложь.

– Но она мне поверила, когда я сказал, что защищу ее от ночного убийцы и не позволю ему к ней прикоснуться, – тихо сказал Мантикора, опустив глаза. Есть отчего‑то расхотелось.

– Ты не солгал. Зелье, которым тебя напичкали во время ритуала, пробудило самые темные твои стороны и многократно их усилило. Ты – не ночной убийца. Он в тебе, это так, но ты – не он, – Дианари подошла ближе, села напротив полуэльфа. Ее голос стал очень серьезен. – Талеанис, если бы весь кошмар в том поселении сотворил ты, я бы с тобой не разговаривала. Я бы тебя убила, не обращая внимания на последствия. И я не стала бы воплощаться в этом мире, а просто вынудила бы Левиафана вступить со мной в поединок в открытом Междумирье. И не имело бы значения, чего мне мог стоить тот поединок. Поверь, я поступила бы именно так, если бы ты действительно был тем, кого Лианна называет «ночным убийцей». – Она встала, отставив пустую миску, достала из‑под куртки тяжелый мешочек. – Возьми, вам в дороге понадобится немало золота. В мешках у дерева – сухая еда. Горсть в котелок – и сытный ужин готов. Она долго не портится, поэтому рекомендую оставить на черный день. Мы еще встретимся, Талеанис.

– Позволь спросить тебя.

– Спрашивай.

– Та девушка, Маалинни…

– Которая тебя прокляла? – Лиаласа понимающе усмехнулась. – Увы, снять это проклятие мне сейчас не по силам. Я даже не знаю, в чем оно заключается. Маалинни была моей жрицей, одной из лучших в этом мире. Она обратилась ко мне за силой в тот момент, когда я готова была воплотиться здесь. Я успела ее спасти, но… Извини, в тонкости проклятия не вникала. Может, Глэнсириенна сможет тебе подсказать.

– Я не о том… Она… Маалинни сможет меня простить?

– Надеюсь, что да. Ее ненависть не станет тебе хорошим подспорьем в борьбе с Левиафаном. Ты еще о чем‑то хочешь спросить?

– Ты сказала, что мужчин‑полуэльфов немало, а женщин – всего две. Почему?

– Полуэльфы‑мужчины – сыновья эльфийских женщин и людей. Они, за редким исключением – дети войн. Люди, грабя очередную деревню, поселение, город эльфов, часто насилуют эльфийских женщин, а те потом рожают детей‑полукровок. Потому большинство полуэльфов, рожденных в эльфийских домах, не видят любви и тепла, так как служат матерям напоминанием о пережитой боли, страхе и позоре. Полуэльфы‑женщины – дочери эльфов и людских женщин. Эльфы, захватывая поселения людей, убивают пленных, не оставляя в живых никого. И если шансы на то, что полуэльф будет сыном не войны, а любви, как в твоем случае, просто невелики, то шансы на то, что эльф будет спать с человеческой женщиной, ничтожно малы. Эльфийские женщины нередко влюблялись в людей, и я тому живой пример – у меня трое сыновей‑полуэльфов. Но мои остроухие сородичи‑мужчины отчего‑то мнят себя венцом творения, и редко когда кто‑либо из них удосуживался посмотреть на человеческую женщину как на женщину, если ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю. Но не понимаю другого – ведь мать Лианны – эльфа.

– Нет. Та девушка – сестра ее отца. Лианна – то самое исключение, дитя любви эльфа и простой девушки, дочери имперского легионера. Ее мать умерла во время родов, а отец погиб на последней войне вместе с отцом Нортахела. Его сестра взяла племянницу к себе и растила, как собственную дочь. Лианну любили в деревне, несмотря на то, что она была полукровкой, – ответила Дианари на вопрос, который Мантикора побоялся задать. – Девочка – дитя любви. А в любви нет ничего постыдного. Мне пора идти. Ищи Глэнсириенну в Серебристых горах, береги Лианну и не волнуйся пока о Левиафане. Я прослежу за ним и дам тебе знать, когда придет время. До встречи, Талеанис.

Она исчезла за деревьями. Полуэльф вздохнул и отправился будить «дитя любви».

Через неделю Мантикора и Лианна прибыли в небольшой городок людей, находящийся на границе эльфийского леса и Империи. В городе, благодаря золоту Дианари, Талеанис купил необходимое походное снаряжение взамен того немногого, что удалось собрать в сожженном поселении, одежду им обоим, заказал меч для Лианны ей по росту и по руке, приобрел себе длинный охотничий лук, а девочке – короткий составной под ее силу. Еще он обменял краденых эльфийских коней, предназначенных для езды по лесам, на двух хороших верховых лошадей – гнедого жеребца для себя и маленькую рыжую кобылку для Лианны, – и пегого, нестарого еще мерина в качестве вьючного животного.

В городке они задержались на две недели. Причиной тому послужил, во‑первых, срок, за который кузнец взялся изготовить меч для полуэльфы, во‑вторых, ее желание посмотреть, «как люди живут», но как только меч был готов – впрочем, «мечом» его называла лишь Лианна, Талеанис же, посмеиваясь, окрестил ее оружие «кинжалом‑переростком», – они отправились далее.

Золото Дианари закончилось спустя два месяца, когда путешественники прибыли в город под названием Нэтмайл.

– И что мы теперь будем делать? – спросила Лианна, вяло ковыряясь в тарелке с переваренной гречневой кашей без мяса.