Текст книги "Два лика одиночества. (СИ)"

Автор книги: Влад Вегашин

Побратим

Услышав впереди дробный перестук копыт и скрип тележных колес, Арна со вздохом достала из кармана повязку. Обычно она, путешествуя по безлюдным местам, не прятала странный взгляд синих глаз, но, оказавшись хоть на пару минут в обществе разумных, предпочитала надевать повязку – мало кому понравится, когда собеседник смотрит сквозь тебя.

Тем временем повозка почти поравнялась с ней. Арна привычно подняла психощит, закрываясь от чужих эмоций.

– Эй, любезная, куда путь держишь? – окликнули ее.

– Туда, куда ведет эта дорога, – спокойно ответила Арна.

– Раба купить не желаешь?

Девушка остановилась, словно налетев на стену. А работорговец, приняв задержку за заинтересованность, продолжал нахваливать свой товар:

– Здоровый, сильный, не пожалеешь! Ежели по дороге разбойники встретятся, а там дальше места неспокойные, так он одной рожей их разгонит! Чистокровный орк!

У Арны мелькнула мысль – когда бы не пояс выходца из монастыря Дан‑ри, быть бы ей не покупателем, а таким же товаром в жадных лапах работорговца. Она тяжело вздохнула и опустила щит.

 
От омерзения девушку чуть не стошнило.
Их было восемь человек. Пятеро еще не безнадежны, двое – подлежащие уничтожению твари Зла, а вот последний…
Раанист предупреждал о них. Равнодушный. Он не вызывал того отвращения, как те двое, и от него не плескало болью, ненавистью и гордостью, как от орка. Он был никакой. И Арне стало страшно.
На лице страх не отразился, она умела контролировать себя. И, улыбнувшись, заинтересованно спросила:
 

– И сколько ты хочешь за него?

– Семь агинов.

– Хорошо, – монеты перешли к работорговцу. – Снимите с него ошейник и кандалы.

Зазвенело железо, оковы тяжело рухнули на дно телеги. Мускулистую шею зеленокожего охватывал теперь только си‑ринте – номиканский ошейник раба с наложенным на него специальным заклятием, вынуждающим носителя подобного «украшения» беспрекословно подчиняться приказам хозяина.

Арна вновь вслушалась в эмоции работорговцев. Ничто не изменилось, только появилась радость от полученной прибыли. Она вновь вздохнула и принялась за дело.

Океан. Арна сама так его назвала, наверняка те, кто мог видеть его, придумывали ему другие названия. Океан, в котором отражается Мироздание таким, каково оно на самом деле. Она аккуратно выискала среди прочих проекции троих работорговцев. Две, принадлежавшие тварям Зла, были обычными смазанными тенями, как выглядят в Океане проекции всех, не обладающих какой‑либо Силой, зато Равнодушный… Его проекция почти в точности повторяла его обычный облик, но была окружена чем‑то вроде сферы, густо усеянной шипами.

Арна потянулась к первым двум и лучом чистой энергии аккуратно перерезала жизненные нити в истончающихся на глазах местах. Нити существ, подлежащих уничтожению, всегда так делали, едва за них брался Искоренитель. Нить Равнодушного же, напротив, стала толще и крепче, шипы на сфере увеличились и потянулись в ее сторону. Арна нанесла по нити пробный удар, но ее отбросило назад, а шипы обратились в лезвия. Создав Клинок Силы, девушка медленно двинулась к сфере, высматривая ее уязвимое место. Она не могла даже предположить, что Равнодушный может на нее напасть, и едва не поплатилась за это жизнью – метнувшийся в ее сторону клинок на полдюйма разминулся с ее проекцией. Тут же оторвался от сферы и полетел в сторону Арны еще один клинок, за ним еще, и еще, и еще… Она едва успевала уворачиваться и отбивать атаки, не помышляя уже о нападении.

Вдруг ее внимание привлекла другая проекция. Вглядевшись на миг пристальнее, девушка едва не выпала из Океана от удивления. Бело‑серебряная молния, движущаяся в их сторону, была как две капли воды похожа на Рааниста.

Дракон стрелой налетел на сферу, ударами крыльев сокрушая лезвия. Арна, не теряя времени, рубанула по толстой нити. Но клинок пружинил от туго натянутого каната – называть веревку в руку толщиной «нитью» было как‑то странно – и не мог нанести ему какой‑либо существенный урон.

– Арна, не медли! Я не могу долго сдерживать его атаки! – раздался в ее голове голос Рааниста.

– Но мне не справиться! Я не могу перерубить его нить!

– Попробуй это! – перед ее мысленным взором встало брошенное Раанистом переплетение нитей. Арна подхватила нити соседних проекций – то есть остальных работорговцев – и начала плести. Спустя несколько мгновений готовое плетение захлестнуло ее меч и…

Лезвие Клинка Силы легко рассекло толстый канат жизненной нити Равнодушного. Девушку хлестнуло отдачей, она едва не вылетела из Океана, но Раанист успел ее поймать.

– Ну вот, не так все сложно, – усмехнулся дракон.

– Но не так‑то и легко, – ответила она. – Раанист, а ты что делаешь в Океане?

– Океане? – не понял он.

– Ну, здесь, – Арна показала на клубящуюся вокруг дымку и волны под ними.

– А, в Астрале? Это Астральный план, Арна, как не стыдно! – Раанист укоризненно на нее посмотрел. – Я же тебе рассказывал! Так что вопрос следует ставить иначе – что ты здесь делаешь?

– Как это «что»? – она искренне возмутилась и кивнула на тающие проекции с разорванными нитями. – Вот.

– Ты что, работаешь с Астралом?

– Ну да, а что?

Вместо ответа дракон пристально в нее вгляделся – Арна чувствовала его прикосновение – и закрыл крыльями голову.

– Позор мне, позор, – простонал он. – Не разглядел в тебе псионический дар…

– Псионический?

– Да. Ты вполне могла стать псиоником, причем довольно сильным. Если бы его не было, ты работала бы как Искоренитель совсем иначе! И уж точно не через Астрал. Ладно, расскажу при встрече. Или здесь же, но в другой раз, – Раанист расправил крылья. – До встречи, малышка. Береги себя.

 
Через секунду Арну вышвырнуло в реальность.
Здесь прошло не более секунды. Только начали падать так и не успевшие ничего понять твари Зла, сполз на землю Равнодушный с перекошенным гримасой ужаса лицом… Остальные не стали долго разбираться. Видимо, природа не наградила их умом, потому что все пятеро, не обращая внимания на пояс Дан‑ри, выхватили ятаганы и бросились на девушку.
Глаза ее не могли видеть нападающих, но Арна чувствовала, как колеблется воздух от их движения, как шуршит под сапогами высохшая под безжалостным южным солнцем трава… Она мягким, плавным движением перетекла в боевую стойку, перехватывая белый посох двумя руками.
Двое атаковали одновременно. Девушка уклонилась от удара слева, заблокировала навершием ятаган правого и набалдашником посоха коснулась затылка третьего нападавшего, отправляя его в беспамятство. Спустя несколько секунд еще двое нападавших лишились отлетевшего футов на двадцать оружия, а оставшиеся напротив Арны присоединились к первому, получив по головам. Обезоруженные же предпочли сбежать.
Внезапно ее бок пронзила резкая боль. Кто‑то из беглецов решил выстрелить из арбалета. Превознемогая боль, Арна нырнула в Астрал, легко дотянулась до арбалетчика и его товарища и ментальным ударом лишила обоих сознания.
Вынырнув, она поняла, что рана не так серьезна, как могла быть, но наконечник болта вполне мог оказаться отравлен. Стоило ей об этом подумать, как мир вокруг завертелся, и Арна потеряла сознание.
 
 
Очнулась она уже вечером. Несколько секунд лежала, прислушиваясь к звукам вокруг и пытаясь понять, что произошло.
Рядом, футах в пятнадцати, потрескивал костер, над головой ветер шелестел в ветвях деревьев. Рана была перевязана, следов яда в организме Арна не чувствовала. Орк, судя по шумному дыханию и шуршащих при каждом движении листьях, сидел напротив.
Она осторожно села.
 

– Очнулись? – риторически поинтересовался зеленокожий. – Как самочувствие?

– Благодарю, хорошо.

– Я убрал отраву из крови и немного подштопал рану. Через пару дней будете в полном порядке.

– Еще раз благодарю.

– Не за что. Это мой долг, – голос орка был сухим и холодным, без эмоций. Арна вслушалась в его чувства.

Ненависть и презрение ко всему миру. Некоторая толика страха: какой окажется новая хозяйка, что заставит делать, как опозорит гордого воина племени Дарг‑ре‑Хат. И безразличие. В общем‑то, зеленокожему было уже наплевать на то, что с ним будет. Си‑ринте на его шее навсегда лишил орка надежды на свободу, ведь снять его мог только законный владелец, а какой дурак будет освобождать раба? Все равно, что выкинуть уплаченные за него монеты в реку.

– Как тебя зовут?

– Орогрим, – ответил он. И, чуть помедлив, добавил, – госпожа.

– Арна. Почему ты называешь меня госпожой?

– Потому что раб должен обращаться к хозяину «господин» или «госпожа».

– А иначе?

– Иначе? Кто боится боли – побьют. Кто боится смерти – могут убить. Меня – опозорят. Хотя куда уж дальше… – в голосе Орогрима явственно слышалась горечь. – Почему вы спрашиваете, госпожа?

– Называй меня просто по имени и на ты, – улыбнулась девушка. Она попыталась встать, и тут же поняла, что сил почти нет. – Подойди ко мне.

Орк поднялся, распрямляясь во весь рост – около семи с половиной футов, – осторожно приблизился упругой походкой охотника и воина.

– Встань на колени.

Он повиновался. Арна уловила в его эмоциях оттенки страха – что хочет эта непонятная слепая девушка? Когда ее руки обвили мускулистую шею, страх усилился.

– Не бойся, – шепнула она.

Тихо щелкнул замок си‑ринте, тонкая полоска стали упала на землю. Орогрим отшатнулся, не в силах поверить в произошедшее.

Он медленно поднялся на ноги, коснулся пальцами шеи. Ненавистного ошейника, красноречивого символа рабства, не было.

– Ты свободен, Орогрим, – Арна вновь улыбнулась. В эмоциональном фоне зеленокожего преобладало смятение.

– Но…

– Но что? Ты свободен и волен идти, куда захочешь. Думаю, повторно в рабство ты сумеешь не попасть. Можешь возвращаться в родные степи.

Спустя мгновение рядом с девушкой никого не было. То ли он испугался, что она изменит решение, то ли что‑то еще… Арна, улыбнувшись, потянулась к походному мешку, достала лепешку и яблоко.

Орогрим появился на рассвете. Мокрый с головы до ног, тяжело дышащий, абсолютно счастливый.

– Привет! – весело поздоровался он, пытаясь выровнять дыхание. Арна рассмеялась.

– Привет! Всю ночь бегал?

– Скорее, носился, как умалишенный, – зеленокожий с хрустом потянулся. – Как себя чувствуешь?

– Замечательно. Где ты научился так лечить?

– Дома. Мой отец был шаманом племени.

– Был? – переспросила девушка.

– Да… Мы перебирались на другое место, когда налетели париасские работорговцы. Кого‑то убили, кому‑то, как мне тогда, не повезло. Хотя сейчас я думаю, что именно мне и повезло, – он улыбнулся, во всей красе демонстрируя внушительного вида клыки.

– Орогрим, подойди, пожалуйста. И сядь рядом со мной.

Орк в недоумении повиновался. Арна протянула руку, коснулась его плеча, шеи, пальцы девушки пробежали по шраму на щеке, по виску, погладили уже отросшие волосы на голове и длинную косу на темени. Мягкие подушечки пробежали по сложным узорам племенной татуировки на лице и груди, слегка коснулись выпирающих клыков и приплюснутого носа.

– Что ты делаешь? – отчего‑то хрипло спросил Орогрим.

– Должна же я знать, как ты выглядишь, – Арна вновь улыбнулась.

– Ах, ну да, – грубые пальцы орка в ответ коснулись повязки на лице. – Извини, за бестактность, но… Это какой‑то обет или…

– Или. Мои глаза не видят, и, общаясь с кем‑либо, я надеваю повязку. А то слишком уж странный взгляд получается.

Эмофон орка весь светился любопытством. Девушка провела ладонью по лицу и, сбросив повязку, открыла глаза – ярко‑синие, как ночное небо над Париасом в период Пляски звезд.

– Красиво… – он слегка смутился. – Ты очень красивая.

Настал черед Арны смущаться. Уж о чем, а о своей красоте она никогда не задумывалась.

 
Повисло неловкое молчание.
 

– Что ты собираешься сейчас делать? – спросила она просто для того, чтобы что‑нибудь спросить.

– Не знаю. Дома у меня нет, да и не задумывался, что будет потом. Не надеялся, что смогу решать. А ты?

– Я иду в Империю, в Мидиград.

– Арна, можно я пойду с тобой? – тихо поинтересовался Орогрим.

– Конечно.

Вдвоем идти оказалось веселее. Днем они разговаривали обо всем на свете, ночью спали у костра. Арна полюбила спать в объятиях орка, Орогриму нравилось заботиться о ней. Ему было двадцать лет – по меркам орков уже зрелый возраст, и порой в огромном зеленокожем просыпался поистине материнский инстинкт. Деньги Арна зарабатывала по‑прежнему, играя на лютне в тавернах, мимо которых они проходили. Трактирщики давали им кров и еду, посетители оставляли немного денег. Орогримовы варианты заработка Арна отвергла с негодованием.

Они были очень разные – орк‑воин, живущий по законам войны, не видящий ничего плохого в том, чтобы убить противника в открытом бою, грубый и прямой, и девушка из монастыря Дан‑ри, наивная идеалистка, не принимающая убийство и мечтающая сделать мир лучше. Но Арна помнила слова Рааниста о том, что лучшим ее другом станет не человек. И понимала, что это случилось.

В одну из ночевок, примерно через месяц после знакомства, Орогрим, смущаясь и краснея – учитывая природный цвет его кожи, зрелище было неописуемое, правда, этого никто не видел, – предложил Арне стать его сестрой по крови. Она согласилась. И в специально разожженный по всем правилам костер ночью упали капли смешавшейся крови из разрезанных и сомкнутых ладоней.

Им было все равно, как смотрят на них в деревнях. Они были братом и сестрой. И шли к своей цели. Орогрим и Арна. Человек и орк. Воин и идеалистка.

Глава XIII

Площадь Пяти Эшафотов

Хотелось кого‑нибудь убить. Или хотя бы набить морду. Лучше всего Рагдару, но раз уж его нет под рукой, то подошел бы любой, попавшийся под руку.

Лениво ковыряясь вилкой в тарелке с едой, Вега вспоминал события ночи. И то, что он вспоминал, ему очень не нравилось.

Он опять сорвался. Этому было огромное количество причин, начиная со сложности адаптации к новому миру и заканчивая банальным переизбытком алкоголя, но Вега уже давно отучился врать самому себе. Причиной его срыва было то, в чем он так боялся себе признаться. Он сломался.

Впрочем, не имело особого значения, отчего случился срыв. Важно, что он случился. И Вега успел задуматься о том, что сиаринитовый стилет все еще у него. Но тут же вспомнил разочарованно‑презрительный взгляд Рагдара. Что этот варвар о себе возомнил? Как он смел так разговаривать с ним, Вегой? Какого дьявола?

 
Допив эль, даргел встал и вышел из таверны.
Солнце клонилось к закату, становилось прохладно. Осень подходила к концу, скоро должна была начаться зима. Вега поплотнее закутался в плащ. Он уже разбирался в веяниях здешней моды и давно сменил привычный и любимый, но странно здесь выглядящий боевой костюм из своего мира на расшитый темно‑синий дублет, белую шелковую рубашку и черные бриджи, заправленные в городские ботфорты. Черный плащ с теплым подбоем, отороченный лисьим мехом, скрывал ножны на искусно изготовленной кожаной перевязи, расшитой серебряной нитью. Длинные черные волосы спадали на спину из‑под черной шляпы с темно‑бордовым пером.
Внимание Веги привлекла группа людей, спешащих в сторону Центральной стены.
 

– Кого казнят‑то?

– А Ярлиг его знает. Какого‑то эльфа.

– А второй? Которого вешать будут?

– Варвар с Севера. Не иначе, лазутчик Князя‑Чародея.

– Почему сразу лазутчик?

– А что еще варвару делать в нашем Мидиграде?

Даргела охватило дурное предчувствие. Он сунул руку за пояс, проверяя, какие артефакты взял с собой, и выругался. Что толку от боевого перстня с одним‑единственным заклинанием? Затем Вега прислушался к себе. Собственной магической энергии накопилось немало, но… Он с тоской вспомнил, сколько энергии всегда было в его распоряжении на родине и в захваченном мире… Ничего, и того, что имелось, должно было хватить.

Вега не знал, что именно он будет делать, но предчувствиям своим привык доверять. А предчувствия говорили, что будет бой.

Длинные пальцы погладили обтянутые акульей кожей рукояти мечей, это простое прикосновение горячило кровь и заставляло глаза гореть ярче в предчувствии сражения. Вега развернулся и быстрым шагом направился на площадь Пяти Эшафотов.

Народу на площади было уже немало. Из разговоров вокруг Вега понял, что казнят двоих – северянина и эльфа – за нападение на сына герцога фон Ларда. Варвара повесят, а остроухого – вот потеха! – сожгут заживо. Уверенными движениями раздвигая толпу, даргел пробился почти к самому эшафоту, на котором шли приготовления к казни. У столба уже навалили дров, еще несколько вязанок лежало в стороне, к виселице прилаживали веревку.

Первым вывели – точнее, практически вынесли – эльфа. Высокий, беловолосый, он, безусловно, был бы красив, если бы его лицо не было превращено в один сплошной кровоподтек. Помощники палача деловито прикрутили лодыжки и кисти эльфа к столбу. Тем временем другая команда помощников вывела на эшафот северянина.

 
Вега витиевато помянул Ярлига.
Рагдар выглядел ненамного лучше эльфа. Слава богам, в отличие от остроухого собрата по несчастью, оборотень хотя бы сам стоял на ногах.
Судья на эшафоте начал зачитывать приговор. Рагдара уже завели на помост, поставили на колоду и накинули на шею петлю.
Сконцентрировавшись, Вега нащупал «маячок» для портала в своей комнате, надеясь, что следы его заклинания здешние маги отследить не успеют, и изменил свою внешность, набросив иллюзию.
Протиснувшись сквозь толпу чуть ближе к заграждению, он увидел, что у подножия эшафота дежурят около тридцати гвардейцев. Это меняло дело, Вега не мог себе позволить потратить хоть крошку энергии впустую. Гвардейцы – это не стражники, полсотни которых Вега мог раскидать, не прибегая к магии и не обнажая мечей, гвардейцы – это отборные воины, лучшие из которых немногим уступали воинам его расы.
Альтернативный вариант плана созрел сам собой.
Тем временем судья закончил читать приговор, палач принял у одного из помощников факел и сунул его в сухой хворост у ног эльфа. Затем он подошел к Рагдару и четким, отработанным движением выбил колоду из‑под ног северянина.
К счастью, петля была рассчитана на долгую, мучительную смерть от удушья, а не на мгновенный перелом шеи.
В этот момент Вега прыгнул. Черной молнией он пролетел над головами гвардейцев, сверкнуло лезвие катаны, походя снеся голову палачу, веревка лопнула от прикосновения отточенной стали, и Рагдар рухнул на колени. Даргел коротко взмахнул мечом, освобождая руки северянина, и… встретился взглядом с эльфом.
В огромных, нечеловечески зеленых глазах стояли обреченность и ненависть. На миг Вега вспомнил, как когда‑то сам стоял вот так же, привязанный к столбу, и ждал, когда придет смерть. И не надеялся на спасение.
Метнувшись к костру, он ногой отшвырнул часть горящих дров, перерубил веревки и подхватил эльфа левой рукой. Короткое слово – и возле даргела закрутился черный вихрь портала.
 

– Рагдар, сюда!

Северянин коротко кивнул, мощным ударом сбрасывая одного из помощников палача с эшафота, и бросился к Веге. Тот сунул ему эльфа и толкнул обоих в воронку.

Портал начал закрываться. Даргел еще мог успеть за спасенными, но он жаждал боя. И вихрь за его спиной угас.

С пальцев левой руки сорвалось несколько стрел‑заклинаний, отбрасывая назад троих легионеров. Вега выхватил из ножен вторую катану и замер в стойке.

На несколько минут он полностью отдался упоительной горячке боя. Взлетали и опускались катаны из черной стали, звенели, ломаясь, длинные мечи гвардейцев, кто‑то бился в агонии на ступенях эшафота. Посвистывали короткие арбалетные болты, со звоном отлетавшие от клинков. Внизу ревела толпа. У нее отобрали долгожданное зрелище – казнь, но взамен подарили зрелище, еще более упоительное.

У гвардейцев не было шансов против Веги. Их стальные мечи не могли убить даргела, а выучкой они намного уступали бывшему командиру элитного отряда, лучшему из лучших, первому воину своей расы.

Но, с другой стороны, если бы ему отрубили голову, приятного было бы мало. Конечно, Вега мог регенерировать даже такое страшное повреждение, но на это ушло бы много времени, а главное – обезглавленное тело вполне могли сжечь. Вот в таком случае шансов на спасение не было вообще. Даргел понемногу начал отступать по краю площади, позволяя оставшимся легионерам поверить, что неожиданный противник устал и они его теснят. Очень важно было не позволить себя даже поцарапать, ведь черная кровь на клинке мгновенно выдала бы нечеловеческую природу Веги.

Вот и край площади. Быстро оглядевшись, Вега заметил у крыльца какой‑то таверны привязанную лошадь и метнулся к ней, но один из гвардейцев, пожилой лейтенант с длинными седыми усами, заметил этот взгляд и метнул в несчастное животное кинжал, попав точно в глаз. Теперь он скорее бы умер, чем позволил уйти тому, кто убил шестерых гвардейцев и тяжело изранил вдвое больше.

Внезапно плечо ожгло болью. Резко обернувшись, Вега увидел нового врага. Футах в ста от него стоял высокий полный человек в синем балахоне. В руках мага – а это был именно маг – дрожала бледно‑голубая молния, готовая уже сорваться с пальцев и поразить врага.

 
Пришло время отступать.
Вега прыгнул в сторону, вкладывая один из клинков в ножны. Пальцы освободившейся руки метнулись в сторону мага, из них вырвалось желтоватое свечение, и в сторону синего полетел сгусток шаровой молнии. Маг рассмеялся – конечно, вокруг него блеклым маревом висела защитная сфера – но приступ веселья резко оборвался, когда молния, даже не заметив защиту, смела его к стене.
Остатков энергии хватило только на короткий портал и простенькую иллюзию. Оказавшись на крыше, ставший невидимым Вега отшвырнул изодранный плащ – шляпы он лишился давно – и бросился бежать.
Он быстро достиг крыши «Пушистой наковальни» и порадовался тому, что во флигелях, в отличие от трехэтажного основного здания, лишь два этажа. Даргел убрал обе катаны в ножны и, прыгнув вниз, ухватился руками за край крыши. Ударом ноги он распахнул окно своей спальни и спрыгнул на подоконник.
И едва увернулся от короткого метательного ножа, тут же почувствовав боль в ноге. Кинув взгляд вниз, Вега увидел, что в его бедре торчит рукоятка еще одного ножа.
 

– Это вместо благодарности? – осведомился он у эльфа, замершего с кинжалом в руке. И только тут сообразил, что не снял делавшую его невидимой иллюзию.

– Ким, спокойно. Это он нас спас, – вмешался Рагдар.

Вега деактивировал заклинание, спустился с подоконника, выдернул клинок и резким броском отправил его в стену, загнав лезвие в доску по рукоять.

«Надо будет заплатить Мэхилу за порчу имущества», – мелькнула дурацкая мысль.

– Давно я так хорошо не дрался, – заметил даргел, прикладываясь к стоявшему на столе кувшину. – Как вы?

– Бывало хуже, – философски заявил варвар. – Спасибо.

– За тобой должок, – отозвался Вега. – За мной, кстати, тоже. – С этими словами он подошел к оборотню и с размаху въехал ему в челюсть.

Рагдара отшвырнуло к стене, но он тут же вскочил, потирая ушибленное место, и с широчайшей улыбкой уставился на Вегу.

– Это за «сопливую истеричку», – на всякий случай пояснил даргел.

– Смотри‑ка, подействовало, – улыбка северянина стала еще шире.

– Ты о чем это? – с подозрением спросил Вега.

– Ты больше не бьешься в истерике и не ревешь, что жизнь кончена. Глаза блестят, на роже – довольная улыбка, да и вообще, – Рагдар приложился к кувшину. – Ты и правда думаешь, я считаю тебя девкой?

 
Вега расхохотался и показал варвару кулак.
Киммерион все это время взирал на новых знакомых с немым удивлением. А в голове эльфа рождались все новые и новые вопросы. Кто такой этот черноволосый воин‑маг? Почему он спас его? Что ему нужно? Что он собирается делать со спасенным?
 

– Прошу прощения, что вмешиваюсь, – зазвучал мелодичный голос Кима, в котором еще оставался заметный эльфийский акцент, – но я хотел бы знать, что вы собираетесь делать со мной дальше?

 
Вега посмотрел на эльфа с непониманием.
 

– Ты о чем?

– Вы спасли мне жизнь. Для чего? Зачем я вам нужен?

 
Даргел покрутил пальцем у виска.
 

– Рагдар, о чем он говорит? Я его не понимаю.

– Он же не человек. И ему, похоже, здорово досталось от старушки Судьбы коваными сапогами по морде. Вот и подозревает всех и вся в чем угодно. И ему, ясен хрен, даже в голову не приходит, что ты спас его не с какой‑то целью, а просто так, – объяснил Рагдар на наречии Севера.

Вега тяжело вздохнул, достал из ящика большую бутылку коньяка и три бокала, выточенных из кости, разлил ароматный напиток.

– Угощайтесь, господа.

Когда все выпили – Рагдар залпом, Вега – смакуя каждую каплю, Киммерион – с опаской, эльф вновь заговорил:

– Я прошу, объясните мне, что со мной будет дальше?

– А это от тебя зависит, – усмехнулся даргел. – Несколько дней отсидишься здесь, пока шумиха не уляжется, раны подлечишь, придешь в себя.

– А потом?

– А потом как себя поведешь.

– То есть?

Вега выругался. Вроде на одном языке говорили, но остроухий упорно не желал его понимать.

– Ким, успокойся. Через несколько дней отправишься домой, а пока придется здесь посидеть. Нам с тобой сейчас лучше не высовываться, а то враз в той же вонючей камере окажемся. Для начала. А потом… – вмешался Рагдар.

– То есть вам от меня ничего не нужно? – обратился Киммерион к Веге.

– Наконец‑то! Я тебе об этом полчаса толкую.

– Тогда зачем вы меня спасли? – голос эльфа был полон недоумения и удивления.

– Боги, что же с тобой жизнь сделала, если ты не в состоянии поверить, что кто‑то может спасти кого‑то просто потому, что может это сделать, – потрясенно проговорил Вега, внимательно глядя в огромные зеленые глаза. – Как тебя зовут?

– Киммерион ан Илленмиль.

– Вега де Вайл. Можешь называть меня на «ты» и просто по имени. Так вот, Киммерион, пойми – я спас тебя потому, что мог это сделать. Я не верю, что твой проступок настолько серьезен, чтобы обрекать тебя на столь страшную казнь. Я спасал жизнь своего друга, – Рагдар при этих словах стал очень серьезен, – и просто не мог оставить тебя умирать, тем более столь мучительно. Понятно?

По лицу Киммериона ясно читалось, что ни дьявола ему не понятно. Вега тяжело вздохнул, сбросил перепачканный кровью дублет и, подойдя к двери, позвал служанку. Распорядившись о горячей ванне и трех порциях ужина, он отослал девушку к Мэхилу.

– Бинты и все прочее у меня есть, – обратился даргел к Киммериону. Сейчас отмоешься, я тебя перевяжу.

– Не стоит, – усмехнулся эльф. – На мне все заживает, как на…

– …эльфе, – подсказал ехидный Рагдар.

Вега присмотрелся к спасенному. Действительно, там, где на лбу еще недавно кровоточила рана – похоже, кожа была рассечена ударом, – сейчас под коркой запекшейся крови розовел свежий шрам. Похожий эффект наблюдался и у северянина, но о регенерации оборотней даргел знал, а вот о регенерации эльфов слышал впервые.

 
Впрочем, сейчас ему не было до этого дела.
Все трое устали, потому, хоть солнце только село, они легли спать.