Текст книги "Башни Латераны (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Святой Престол в Альберио издал рекомендацию всем местным церквям. Рекомендацию сохранять нейтралитет в текущем конфликте. Не вмешиваться в мирские распри между двумя претендентами на трон.

Магистр Морау насторожился, нахмурился. Курт Ронингер прищурился, оценивающе глядя на священника.

– Это мудрое решение, – продолжал отец Бенедикт. – Церковь не должна становиться орудием в руках одной из сторон. Церковь служит Богу, а не королям. Церковь защищает души верующих, а не троны земных правителей.

Он снова сделал паузу. В зале стояла напряженная тишина.

– Но. – продолжил он, упрямо наклонив голову: – Вардоса – не сторона в этом конфликте. Вардоса не поддерживает ни Арнульфа, ни Гартмана. Вардоса – вольный город. Город, который веками пользовался привилегиями, дарованными еще моим прадедом из благодарности за помощь в Третьей Войне с демонами.

Отец Бенедикт выпрямился, его голос окреп: – А Арнульф идет на нас войной. Не как король, карающий непокорных вассалов. Как завоеватель, желающий подчинить свободный город. Его войска жгут наши деревни. Его солдаты убивают наших людей.

Он оглядел собравшихся, и в его глазах полыхнул огонь: – Церковь не вмешивается в споры королей. Но Церковь защищает свою паству. И я, отец Бенедикт, настоятель кафедрального собора Вардосы, заявляю перед вами всеми: я и все мои священники, все братья и сестры нашего ордена – мы за Вардосу. Мы будем помогать в обороне города. Всеми силами, которые у нас есть.

По залу прокатился вздох облегчения. Особенно среди простых горожан – мастера Шмидта и фрау Вебер. Даже барон позволил себе слабую улыбку. Магистр Морау покачал головой, и на его обычно хмуром лице появилось выражение удивления и… уважения:

– Отец Бенедикт… признаюсь, не ожидал. Мы с вами много лет спорим о природе магии, о границах дозволенного, о роли Церкви в делах мирских. Но сейчас… – Старый маг склонил голову. – вы пристыдили меня. Прошу прощения за то, что думал о вас плохо.

Отец Бенедикт усмехнулся, и впервые за весь вечер его лицо смягчилось: – Буду считать что сегодня случилось чудо Господне, магистр Морау наконец согласился с моим мнением. Впрочем, полагаю, мы с вами будем продолжать спорить, когда эта война закончится. – Он сделал паузу. – Но в одном я с вами согласен. Вардоса – наш дом. И дом этот нужно защищать.

– Благодарю вас, отец Бенедикт. Что конкретно может предложить Церковь? – спросил барон, наклонившись вперед.

Священник снова сложил руки на животе, его пальцы – пухлые, украшенные кольцами – переплелись: – Трио казус, милорд. Первое. Храмовые запасы. У кафедрального собора, у монастыря, у трех малых храмов города есть собственные амбары. Зерно, вино, соленая рыба, сушеные овощи. Мы откроем все наши хранилища для города. Все без исключения. Конечно все продукты будут выдаваться только под запись… пусть даже у меня нет надежды что Церкви будет возвращен этот долг. – тут он поднял вверх один палец.

Генрих Линденберг поднял голову, в его глазах мелькнула надежда. Дейн Кройцманн кивнул одобрительно. Отец Бенедикт поднял второй палец:

– Второе. Помещения для раненых и больных. Монастырь святой Матильды, большой зал кафедрального собора, все церковные постройки – мы превратим их в госпитали. Наши сестры милосердия будут ухаживать за ранеными. Наши целители – те немногие, кто владеет искусством врачевания – будут работать рядом с магами-целителями из Академии.

Магистр Морау кивнул: – Это правильно. У нас всего два мага-целителя. Помощь будет необходима. Отец Бенедикт поднял третий палец, и на его лице появилась легкая улыбка:

– И третье. Монастырская похлебка.

– Похлебка? Какая еще похлебка? – нахмурился Дейн Кройцманн. В этот момент встал брат Теодорих, монастырский эконом. Худой, аскетичный, он был полной противоположностью отцу Бенедикту. Его голос был тихим, но четким:

– Монастырская похлебка – древний рецепт нашего ордена, передающийся внутри нашего храма вот уже двести лет. Зерно – ячмень или пшеница, бобы, овощи – репа, морковь, капуста, лук. Травы – тимьян, шалфей, розмарин. Немного соли, если есть.

Он сделал паузу, оглядел собравшихся:

– Сама по себе эта похлебка проста и дешева. Но когда священник благословляет котел во время приготовления, когда произносит молитву над пищей… она становится другой.

– Другой? – переспросил Морау, склонив голову. – В каком смысле?

Брат Теодорих посмотрел на мага спокойно, без вызова: – Она становится сытнее, магистр. Питательнее. Человек, съевший миску такой похлебки, насыщается так, как будто съел полноценный обед с мясом и хлебом. Это не магия в вашем понимании – нет кругов, нет заклинаний, нет потоков энергии. Это… благодать. Молитва, ставшая реальностью. Ибо сказано в Писании что «взгляните на птиц вольных, они не сеют, не боронят, не пашут, но есть у них еда на каждый день, ибо Господь заботится о них. Насколько же вы лучше птиц!». Он не оставляет страждущих в нужде, магистр Морау. – брат Теодорих обводит собравшихся взглядом: – На тех же самых продуктах, которых хватило бы на тысячу человек, с благословением мы можем прокормить две тысячи – без ущерба для питательности и восстановления сил. Это не будет пустой похлебкой из жмыха и воды, которую варят во время голода лишь бы живот забить. Это полноценное питание.

– А… – кивает магистр Морау: – чем-то похоже на усиление огня магикусами Огненной школы, они тоже могут в два-три раза жар усилить и на топливе сэкономить. Усиления сродственной стихии путем наложения параллельных энергетических потоков… как же, как же… фон Либниц про это диссертацию написал, еще в двадцатые годы…

– Магистр, с должным уважением к вашим академическим познаниям, – мягко перебил брат Теодорих, – это не совсем то же самое. Магия огня усиливает пламя, увеличивая температуру горения. А благословение пищи… – он замялся, подбирая слова, – оно не меняет количество. Оно меняет… суть. Пища остается той же, но душа человека насыщается вместе с телом. Это трудно объяснить тому, кто не испытал.

Морау нахмурился, явно собираясь возразить, но барон поднял руку: – Господа, оставим теологические споры на потом. Главное – это работает?

– Работает, милорд, – твердо ответил отец Бенедикт. – Наш орден кормит бедняков Вардосы уже двести лет. Могу показать записи – сколько зерна тратится, сколько людей кормится. Цифры не врут.

Дейн Кройцманн, который до этого скептически хмурился, вдруг оживился: – Подождите. Если я правильно понял… мы можем удвоить срок, на который хватит провизии?

– Не совсем удвоить, – поправил брат Теодорих. – Священников, способных благословлять пищу должным образом, у нас трое. Отец Бенедикт, я и сестра Агнесса. Мы не сможем благословить всю еду в городе – на это просто не хватит времени и сил. Но беженцев и наиболее нуждающихся – сможем.

Он сделал паузу, задумчиво глядя в стол:

– Если готовить три больших котла в день – один утром, один в полдень, один вечером – мы сможем кормить около двух тысяч человек. Это все беженцы плюс часть бедноты города.

Генрих Линденберг, который до этого сидел молча, вдруг выпрямился. Впервые за весь вечер в его голосе прозвучали нотки надежды:

– Тогда… тогда это меняет расчеты. – Он достал из-за пазухи исписанный пергамент, развернул его дрожащими руками. – Я… я подсчитал запасы. До этого момента цифры были… неутешительными.

Он прокашлялся, водя пальцем по строчкам:

– В городских амбарах: зерно – ячмень, пшеница, рожь – в сумме на десять недель при обычном потреблении. Это если кормить примерно три тысячи человек – население города без беженцев.

– С беженцами нас уже пять тысяч, – мрачно заметил Дитрих. – А будет шесть.

– Да, – кивнул Генрих. – Поэтому с нормированием и с беженцами запасов хватило бы на шесть-семь недель. Максимум два месяца, если урезать пайки до минимума.

Он поднял глаза:

– Но если Церковь добавит свои запасы и будет кормить две тысячи человек благословленной похлебкой… – он снова склонился над пергаментом, быстро считая, – то общий срок увеличится до восьми-девяти недель. Может быть, десяти, если совсем затянуть пояса.

– Два с половиной месяца, – подвел итог барон. – Это уже кое-что.

– Мясо, – продолжил Генрих, его голос снова стал глухим, – соленая свинина, копчености, вяленая говядина – на три-четыре недели. Может, на пять, если выдавать только воинам и раненым.

Мастер Шмидт кашлянул:

– А как же рыба? Река-то рядом.

Капитан Мессер покачал головой:

– Когда передовые отряды перережут дороги, они займут и берега реки. Рыбачить будет невозможно. Разве что ночью, тайком, малыми группами. Но это капля в море.

– Овощи, – продолжал Генрих, – картофель, репа, капуста, лук – в основном у частных торговцев и в погребах горожан. Если все реквизировать… месяц. Может, чуть больше.

Дейн Кройцманн поморщился при слове «реквизировать», но промолчал.

– Вино и эль, – Генрих слабо улыбнулся, – этого хватит надолго. Винокурни работали хорошо в этом году.

– Вино – это хорошо, – неожиданно встрял Курт Ронингер. – В осаде люди пьют не от веселья, а чтобы забыться. Лучше пусть пьют вино, чем режут друг друга от отчаяния.

Повисло молчание. Все понимали, о чем он говорил.

Барон Хельмут откинулся на спинку стула, потер лицо ладонями:

– Итого. Два с половиной месяца еды. Если повезет – три. Если очень повезет и мы сможем получить хоть что-то по реке… – он не договорил.

– Милорд, – встал магистр Морау, – у меня вопрос о реке. Капитан Мессер говорил, что передовые отряды перережут дороги. А река?

Мессер выпрямился:

– Мои разведчики видели среди войск Арнульфа инженерные отряды. Везут цепи, бревна, инструменты. Они будут блокировать реку.

– Физически? – уточнил Морау.

– И физически, и магически, – ответил Мессер. – Видели минимум трех магов в синих мантиях. Школа Воды, без сомнения.

Морау нахмурился:

– Маги Воды… Если среди них есть хотя бы один Четвертого Круга, они смогут заморозить реку. Или создать ледяные заторы.

– А наши маги? – спросил барон. – Сможете противостоять?

Магистр покачал головой:

– У нас один маг Воды. Студент, Второго Круга. Против специалистов Четвертого или Пятого Круга он бесполезен. Это все равно что выставить ребенка против взрослого воина.

Магистр Грунвальд, маг Земли, который до этого молчал, подал голос. Его голос был низким, басовитым:

– Я могу попробовать разрушать лед снизу. Магия Земли работает и под водой. Земля под рекой. Могу создавать вибрации, трещины.

– Как долго это займет? – спросил барон.

– Долго, – честно ответил Грунвальд. – Часы. Может, дни, если лед толстый. И это только для небольшого участка.

Курт Ронингер наклонился вперед:

– Значит, река – наша последняя надежда на припасы. Пока она открыта – два-три дня, – нужно использовать каждую минуту.

Он оглядел собравшихся:

– Предлагаю: немедленно закупить все, что можно, у соседних земель. Отправить гонцов в Леденые Поля, в Авелео. Пусть везут все, что смогут. Зерно, мясо, вино – все.

– Это будет стоить золотом, – заметил Кройцманн. – никаких векселей. Никто не примет у нас векселя. Особенно сейчас, когда все знают, что мы вот-вот в осаду попадем.

– Даю триста золотых на закупки, – решил барон. – Это много, но другого выхода нет.

Капитан Мессер кивнул:

– Мои «Алые Клинки» могут сопровождать обозы. Быстро, мобильно. Правда… – он замялся, – если передовые отряды Арнульфа уже на подходе, времени совсем мало.

– Тогда действуйте немедленно, – приказал барон. – Сегодня ночью. Нанимайте речников, которые знают тайные протоки, обходные пути.

– А если река замерзнет? – спросила фрау Вебер.

– Тогда будем использовать лед для вылазок, – спокойно ответил Курт. – Зимой легче выйти из города незамеченным. Но это потом. Сейчас главное – закупить все, что можем.

Барон кивнул:

– Решено. Река – наш приоритет на ближайшие дни. – Он повернулся к Морау. – Магистр, расскажите о магических ресурсах города.

Старый маг встал, достал из-за пазухи свиток, развернул его:

– В Академии на данный момент двадцать три мага. Включая студентов старших курсов, которые могут участвовать в обороне.

Он поднял глаза:

– Распределение по силе. Третьего Круга – четверо. Я, магистр Грунвальд, магистр Элеонора Шварц – школа Огня, и магистр Отто Вайсс – школа Воздуха.

– Второго Круга – восемь человек. В основном преподаватели и старшие студенты.

– Первого Круга – одиннадцать человек. Это студенты третьего и четвертого курсов.

Он сделал паузу:

– Распределение по школам. Огонь – девять магов. Это наша основная ударная сила. Магистр Элеонора может создавать огненные вихри, жечь осадные башни, поражать скопления врагов.

– Земля – пять магов, включая меня. Мы работаем над укреплениями, создаем ловушки, можем обрушивать подкопы врага.

– Воздух – четыре мага. Они могут создавать щиты от стрел, сбивать вражеские снаряды, передавать сообщения на расстоянии.

– Вода – три мага. Самое слабое направление. Могут тушить пожары, лечить обезвоживание, но в бою почти бесполезны.

– Целители – двое. Оба Второго Круга. Могут лечить раны, болезни, но не воскрешать мертвых и не восстанавливать потерянные конечности. Есть одна девушка что только что Первый Круг взяла, с талантом целителя, но необученная.

Он свернул свиток:

– Этого хватит для обороны стен. На каждом участке стены будет минимум два-три мага. Но для полевого сражения этого недостаточно. Если Арнульф пошлет против нас своих магов массированной атакой – мы выдержим две-три волны, потом выдохнемся.

– Сколько магов у Арнульфа? – спросил барон.

– По нашим сведениям, – ответил Морау, – около тридцати. Может, больше. В основном Огня и Воды. У него есть минимум два мага Пятого Круга.

В зале прошелестел ропот.

– Пятого Круга, – повторил Дитрих. – Это… это архимаги.

– Почти, – кивнул Морау. – Один огненный шар от мага Пятого Круга может пробить стену. Или сжечь целую улицу.

Повисло мрачное молчание.

– Но, – продолжил Морау, – у нас есть преимущество. Мы на своей территории. Мы знаем каждый камень, каждую улицу. Мы можем подготовить магические ловушки, защитные руны, усилить стены.

Магистр Грунвальд басом добавил:

– Мы уже работаем над этим. Вместе с мастером Циммерманом.

Все повернулись к углу, где стоял главный инженер города. Худощавый Людвиг Циммерман нервно шагнул вперед, разворачивая свои чертежи:

– Милорд, мы… мы усилили фундаменты всех четырех угловых башен. Магистр Грунвальд сплавил камни магией Земли, теперь они прочнее обычного в три раза.

Он развернул чертеж на столе:

– Вырыли дополнительный ров перед главными воротами. Глубиной в два человеческих роста, шириной в пять шагов. Заполнили водой. Чтобы перейти, врагу придется строить мосты под огнем наших лучников.

– На подступах к стенам, – продолжал Циммерман, водя пальцем по чертежу, – разместили магические руны обрушения. Когда враг наступит на них, земля провалится. Ловушки.

– Создаем тайные вылазные туннели, – добавил Грунвальд. – Три штуки. Они выходят за пределы стен, в разных местах. Можем использовать для ночных рейдов, для эвакуации, если понадобится.

– И подготовили контрминные галереи, – закончил Циммерман. – Если враг попытается сделать подкоп под стены – мы услышим. И обрушим их туннель прежде, чем они доберутся до фундамента.

Барон внимательно изучал чертежи:

– Хорошая работа. Сколько времени нужно, чтобы закончить?

Циммерман поморщился:

– В идеале – недели три-четыре. Но у нас нет столько времени.

– Два дня, – напомнил Мессер.

– Тогда… – Циммерман быстро считал, – основные работы закончим за три дня. Ров уже вырыт, башни усилены, ловушки расставлены. Останутся только туннели, но их можем достроить уже во время осады.

– Процентов на шестьдесят успеем, – басом добавил Грунвальд.

Барон кивнул: – Делайте что можете. Каждая мелочь важна. – Он повернулся к Дитриху:

– Командир, доложите о состоянии укреплений.

Шварценберг выпрямился: – Стены в хорошем состоянии, милорд. Камень толстый, крепкий. Строили еще деды наших дедов, на совесть. Четыре угловых башни, на каждой по две баллисты. Итого восемь осадных орудий. – Он сделал паузу: – Проблема в том, что стены старые. Восемьдесят лет. Строились против врагов тех времен. Современные требушеты мощнее. Если Арнульф притащит хорошие осадные машины – пробьют. Не сразу, но пробьют.

– Сколько времени выдержим? – спросил барон.

– Зависит от интенсивности обстрела, – ответил Дитрих. – Если бить по одному месту постоянно – неделю, может две. Если распылять огонь по всей стене – месяц, может больше.

Курт Ронингер кивнул:

– Главное – не дать им сосредоточиться на одном участке. Вылазки, рейды, тревожить их постоянно.

– Именно, – согласился Дитрих. – Городская стража – двести человек. Хорошо обучены, дисциплинированы. Ополчение – пятьсот-шестьсот. Обучение идет, но времени мало.

– Дайте нам неделю, – попросил Дитрих, – хотя бы неделю, и из ополчения выйдет что-то путное.

– У нас нет недели, – напомнил барон. – Два дня.

– Тогда научим основам, – вздохнул Дитрих. – Как держать пику, как стоять в строю, как не убежать при виде врага.

Бранибор Каменски глухо стукнул здоровенным кулаком по столу: – «Железные Волки» возьмут восточный участок. Там стена слабее, как говорит инженер. Мы – тяжелая пехота. Держать стены – наша работа.

Капитан Мессер поморщился, как от зубной боли: – Терпеть не могу осады. «Алые Клинки» не годятся для стен. Мы конница. Но можем делать вылазки, бить по обозам, уничтожать осадные машины, пока их везут.

– Встанем, где скажут. – пожал плечами Курт Ронингем: – но предпочтительнее главные ворота и северную башню. Это самые важные точки. Если враг прорвется через ворота – город пал.

Барон кивал, слушая. Потом поднял руку:

– Господа, я принял решение. Общее командование обороной передаю командиру Курту Ронингеру. Городская стража и ополчение переходят под его начало.

Дитрих вздрогнул, но промолчал.

– Командир Ронингер, – продолжал барон, – у вас самый большой опыт осад. Вы видели, как города падают и как выстаивают. Вам решать, где ставить людей, когда делать вылазки, как распределять силы.

Курт медленно кивнул: – Принимаю, милорд. Но у меня условие.

– Говорите.

– Все приказы исполняются без споров. Если я скажу сжечь дома за стеной – сжигают. Если скажу повесить мародера – вешают. Если скажу отправить женщин и детей в подвалы – отправляют. В осаде нет времени на обсуждения. Есть приказ – есть исполнение.

Барон посмотрел ему в глаза:

– Согласен. Но помните: это мой город. Эти люди – моя ответственность. Не превращайте Вардосу в лагерь для военнопленных.

– Не превращу, – пообещал Курт. – Но и баловать не буду.

Барон кивнул:

– Тогда решено.

Дитрих сжал челюсти, но кивнул. Он понимал: в осаде нужен профессионал, а не городской стражник, пусть и опытный.

Барон откинулся на спинку стула:

– Осталось еще кое-что. Дитрих, ты докладывал о странных происшествиях в городе?

Командир стражи кивнул:

– Да, милорд. Последние дни участились кражи. Мелкие – еда, одежда. Но нашли странные символы на стенах домов. Рисованные углем или краской.

– Какие символы? – спросил Морау.

– Круги, кресты, какие-то руны, – ответил Дитрих. – Наши писари не смогли опознать. Может, это метки агентов Арнульфа. Может, просто хулиганы.

– Арестовали кого-нибудь? – спросил барон.

– Несколько подозрительных, – кивнул Дитрих. – Допрашивали. Двое не выдержали, умерли. Остальные ничего не знают. Или очень хорошо обучены молчать.

Отец Бенедикт нахмурился:

– А слухи о… некромантии? Это правда?

Дитрих неловко кашлянул:

– На старом кладбище действительно разрыли могилу. Свежую. Нашли лопату рядом. Труп пропал. – он отвел взгляд в сторону, стараясь не смотреть на Генриха. На пару секунд повисло тяжелое молчание.

Генрих медленно поднялся, его лицо было искажено яростью и болью: – Найдите… найдите того, кто это сделал. – Голос его был тихим, но страшным. – И сожгите. Медленно. Я сам подам факел.

Отец Бенедикт встал, его лицо было суровым:

– Некромантия – тягчайшая ересь. Мерзость перед Богом. Церковь требует костра для того, кто осмелился осквернить покой мертвых.

Магистр Морау нахмурился:

– Отец Бенедикт, прежде чем кричать о кострах, давайте разберемся. Я лично осмотрел то место. Никаких магических кругов. Никаких следов ритуалов. Никаких жертвоприношений.

– Но труп пропал! – возразил священник.

– Мог кто-то украсть для опытов, – спокойно ответил Морау. – Студенты иногда так делают. Незаконно, конечно, но случается. Для анатомических исследований.

Генрих вскочил, опрокинув стул:

– МОЯ ДОЧЬ НЕ МАТЕРИАЛ ДЛЯ ОПЫТОВ!

– Генрих, сядь, – твердо сказал барон. – Пожалуйста.

Торговец дрожал, но опустился обратно на стул. Прикрыл лицо руками.

Курт Ронингер, который до этого молчал, вдруг спокойно произнес:

– А если это действительно некромантия?

Все повернулись к нему.

– Если некромант и правда есть… – Курт оглядел собравшихся, – в осаде он бы… пригодился.

Взрыв возмущения:

– ЕРЕСЬ! – взревел отец Бенедикт.

– ВЫ ПРЕДЛАГАЕТЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ТОГО, КТО ОСКВЕРНИЛ МОЮ ДОЧЬ⁈ – закричал Генрих.

– Некромантия запрещена под страхом смерти! – добавил Дитрих.

Курт невозмутимо продолжал:

– Я просто констатирую факт. Некромант может поднимать мертвецов. Убитый враг или союзник встанет и будет драться за нас. Это удваивает, утраивает наши силы. И ослабляет противника. Хороший некромант – это сила.

Бранибор угрюмо кивнул:

– В северных землях некромантов не жгут. Используют. Народ их боится, да. Но на войне страх – тоже оружие.

Магистр Морау медленно, взвешивая каждое слово, сказал:

– Если некромант смог поднять труп без магических кругов, без ритуалов, без жертв… то он уникально одарен. Возможно, единственный такой в королевстве.

Он сделал паузу:

– Такой талант… в обороне города… бесценен.

Генрих встал, бледный, трясущийся:

– Вы все… вы все сошли с ума! Это моя дочь! МОЯ ДОЧЬ! Не оружие! Не инструмент!

Отец Бенедикт твердо сказал:

– Церковь не может одобрить некромантию. Если найдем виновного – костер. Это закон Альберио. Это закон Бога.

Барон Хельмут долго молчал. Все ждали его решения. Наконец он заговорил:

– Пока виновный не найден – не о чем говорить. Дитрих, продолжай поиски. Тихо. Без паники. Если найдешь – доложишь мне лично.

Он повернулся к отцу Бенедикту:

– Никаких костров без моего личного приказа.

– Но закон– начал священник.

– Я СКАЗАЛ – БЕЗ МОЕГО ПРИКАЗА! – гаркнул барон, и все вздрогнули.

Отец Бенедикт сжал челюсти, но кивнул. Недовольно, но кивнул. Морау удовлетворенно кивнул. Генрих опустился на стул, закрыл лицо руками. Плечи его мелко вздрагивали. Барон встал, опираясь руками о стол:

– Господа. Времени нет. Вот мои решения. – он говорил четко, отрывисто: – Первое. Ворота открыты еще сутки. Впускаем всех беженцев, кто успеет. Потом закрываем намертво.

– Второе. Военное положение в городе. Комендантский час от заката до рассвета. Мародеров – вешать без суда.

– Третье. Вся провизия реквизируется и централизуется. Распределение через Церковь и гильдии под надзором казначея.

– Четвертое. Академия и Церковь работают вместе. Магистр Морау, отец Бенедикт – забудьте старые споры. Хотя бы до конца осады.

Морау и Бенедикт переглянулись, кивнули.

– Пятое. Командование обороной – Курт Ронингер. Все военные вопросы решает он.

– Шестое. По некроманту – расследование продолжается. Тихо. Если найдем – решим тогда.

Он оглядел собравшихся:

– Вопросы?

Молчание.

– Тогда за работу. Времени нет. Всем удачи. Собрание окончено.

Люди начали расходиться. Кто-то молча, кто-то перешептываясь. Наемники собрались у карты, обсуждая распределение сил. Магистры – около другой карты, отмечая расположение магических ловушек.

Барон задержал Генриха Линденберга: – Генрих. Останься. Поговорим…