Текст книги "Башни Латераны (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 23

Глава 23

Бруно повернулся обратно – к Алисии. Правая рука легла на рукоять меча – на боку, в ножнах. Пальцы обхватили рукоять – крепко, уверенно. Потянул меч из ножен – медленно, плавно. Металл запел – высоко, протяжно, зловеще. Лезвие вышло из ножен – широкая полоса полированной стали, широкое, тяжёлое, отточенное. Блеснуло на солнце.

Бруно поднял меч, положил его плоскостью лезвия на плечо, взглянул на свою соперницу.

– Готова, Безымянная? – ответом послужила тишина. В очередной раз. Бруно усмехнулся – едва заметно: – Молчишь до конца. Понимаю. Тогда начнём.

Он сделал шаг вперёд – один, медленно, тяжело. Сапог ударился о камень. Ещё шаг. Ещё. Девушка в серебристых латах стояла неподвижно, как статуя, как камень, как дерево. Как стена. Стена между армией и городом. Молот в руках, опущен вниз. Голова чуть наклонена вперёд. Бруно шёл – медленно, размеренно, уверенно. Еще шаг и он – снимает меч с плеча, прокручивает его в воздухе кистью – легко, быстро. Сверкающее на солнце лезвие сливается в один сияющий круг, свистит рассекаемый воздух. Густав сглатывает, глядя на то, с какой легкостью Бруно Железная Длань владеет двуручным мечом. Ещё один шаг и…

Алисия как будто взорвалась!

Она сорвалась с места – так быстро, что камень под ногами треснул. На том месте, где она стояла – взвихрился воздух!

Один миг – она в десяти метрах.

Бруно не успел ударить мечом, не успел закрыться от удара, не успел отступить в сторону. Все что он успел – это увидеть ее движение, и то лишь едва. Его зрачки расшились, не веря в происходящее.

– Что…

Алисия ударила молотом. Удар снизу вверх – в подбородок. Молот врезался в челюсть. Шлепок и хруст – громкий, резкий, отвратительный. Кровь брызнула – во все стороны, фонтаном, чёрными каплями. Тело еще некоторое время стояло на ногах, кровь вытекала вверх двумя высокими фонтанчиками, потом оно покачнулось, рухнуло на спину, словно срубленное величественное дерево в лесу – медленно и неотвратимо. Меч выпал из разжатых пальцев, тихо звякнул о камень. Покатился смятый от удара шлем. Вместо головы с черной бородой на теле оставалась непонятная черно-бело-алая масса, с одного края которой вывалился белый, выпученный шар… левый глаз.

Мёртв.

Тишина.

Одна секунда.

Две.

Солдаты замерли. Сто человек – застыли, как статуи. Щиты опущены. Наконечники копий обращены жалами вниз. Секунда растерянности – не от страха, от скорости. От осознания.

Вперед шагнул жилистый мужчина, среднего роста, с аккуратной бородкой. Лицо каменное, глаза холодные. Посмотрел на труп – секунду, не больше. Лицо не изменилось. Поднял руку вверх и одним движением захлопнул забрало своего шлема. Повернулся к солдатам:

– Строй! Сомкнуться! Вперёд! – Голос твёрдый, командный, без эмоций. Солдаты встряхнулись, секунда – и растерянность ушла. Первый штурмовой отряд – это не собрание институток, тут все ветераны, все настоящие профессионалы своего дела. И если твое дело – убивать, то еще одна смерть не выведет тебя из строя. Даже если это смерть твоего командира. Дерьмо случается. Щиты вверх – с грохотом, синхронно, плотно. Копья вперёд – над щитами, лес металла.

Строй сомкнулся – плотно, как стена. Шагнули вперёд – один шаг, синхронно. Остановились – нет команды.

– Арбалетчики! Вперёд! Маги! Готовьтесь! Огонь по команде! Издалека! – командует мужчина. За спинами щитоносцев послышались щелчки взводимых арбалетов. Щитоносцы поставили тяжелые ростовые щиты нижними краями на землю, уперлись в них коленями, оставив арбалетчикам возможность стрелять поверх голов. Где-то там за ними – вспыхнули руны на переносных магических кругах.

Рейнхард, первый помощник Бруно, а теперь, судя по всему – командир штурмового отряда вместо него – поднял руку вверх. Он не собирался сражаться честно. Или один на один. У него была поставлена задача – взять город пока действует заклинание. Между ним и городом стояла эта Безымянная Дейна. Он не благородный рыцарь, не шевалье в блестящих доспехах, не куртуазный джентльмен и не верит в воинское братство в отличие от старого Бруно. Он не собирается вступать с Дейной в ближний бой. Паладины Святых Орденов – фанатики, сжигающие свою плоть и душу заклинаниями усиления… они невероятно сильны, быстры и являются трудными противниками, платя за свою силу – сроком своей же жизни. Одноразовые свечки на службе у своих магистров. Но даже среди этих чудовищ Безымянная Дейна выделялась. Он никогда раньше не видел такой скорости, такой точности удара и такой… бесстрастности. Дейна не усмехнулась, ничего не сказала, когда Бруно – упал на спину с размозжённой, кровавой пульпой вместо головы, даже не повела плечом, бросая вызов остальным. Рейнхард сжал челюсти, ожидая, когда арбалетчики дадут сигнал о готовности. Бедняга Бруно, он верил в благородное братство воинов на поле битвы… но эта дейна… она даже не обратила на него внимание. Взмахнула молотом. И перешагнула через его тело. Эта дейна… она не воин. Она – палач.

Значит и поединка с ней не будет. Будет казнь. Он поворачивает голову. Арбалетчики готовы. Маги – готовы. Стоит только опустить ладонь вниз и на эту хладнокровную стерву обрушится дождь из арбалетных болтов, с такого расстояния не спасут никакие латы. А даже если – то следом по ней ударят огненные шары, поджаривая заживо и расплавляя металл прямо на плоти.

– Дейна! Не стой! Беги! Атакуй! Ну… или защищайся! – кричит Густав, который понимает что сейчас произойдет: – Дейна Алисия!

Алисия дёрнулась. Голова повернулась – к воротам, к Густаву. Секунда. Одна. Потом – она сорвалась с места – так быстро, что воздух хлопнул, как от удара кнута. Камень под ногами раскололся – трещины разбежались паутиной, осколки полетели в стороны.

– Огонь! ОГОНЬ! – завопил Рейнхард, хватаясь за меч. Арбалетчики выстрелили – тридцать болтов – свист, удары о камень, искры! Но там только пустое пространство, она уже несется вперед – прямо в строй щитоносцев!

– Щиты! Сомкнуть! Держать строй! ДЕРЖАТЬ СТРОЙ! – Щитоносцы подняли щиты – плотно, как стена. Копья выставлены – лес железа.

Удар. Строй будто взорвался, но это не магический огненный шар, это она ворвалась внутрь, пробив первые ряды, грохот, крики, хаос!

Боек боевого молота старого барона сверкает на солнце, сливаясь в блестящую дугу! Щиты раскалываются – как картон, как тонкий лёд. Осколки летят во все стороны – дерево, металл, искры. Люди разлетаются – как куклы, как тряпки. Один отлетел влево – рухнул, не встал. Другой вправо – упал, кровь хлынула. Третий назад – врезался в товарищей, все упали. Кровь брызжет – во все стороны, фонтанами, облаком. Чёрные капли на камне, на доспехах, на лицах.

Крики – короткие, оборванные, ужасные. Хруст костей. Звон металла. Шлепки – словно кто-то гигантский бьет ладонью по огромному стейку – влажные, страшные. Строй рассыпался – мгновенно, как карточный домик. Солдаты отступают, расступаются, падают. Кто-то бежит. Кто-то стоит, не веря глазам.

Алисия не остановилась. Прошла сквозь строй – как нож сквозь масло. Десять метров за три секунды. За спиной – хаос. Десятки тел на земле – мёртвые, раненые, кричащие. Лужи крови. Обломки щитов. Сломанные копья.

– Держать строй! – выкрикивает Рейнхард, взмахивая мечом: – держать… – но держать уже нечего. Страшный сон тяжелой пехоты – прорванный строй. Когда щиты больше не служат защитой и преградой на пути противника, становятся просто ненужной тяжестью в руках, когда не знаешь откуда тебя может ударить булава или молот, когда в тесноте рукопашной схватки внутри рассыпанного строя невозможно отличить своих от чужих и каждый миг ожидаешь что вражеская мизекордия найдет щелку в твоих доспехах. Больше всего его пугает мысль о том, что строй Первого Штурмового прорвала одна девушка! Пусть она – Паладин, пусть она – Безымянная, но демоны дери – одна девушка!

– Копья долой! В щиты! – командует Рейнхард и по его команде оставшиеся – бросают копья на землю, опасность слишком близко, от копий уже нет толку. Теперь осталось биться как в древних легионах Альберио – давить ее щитами и доставать короткими клинками в промежутке между ними и…

Удар! Еще один! Расколотый надвое щит, выпученные глаза, пролетающий мимо Рейнхарда обрывок… ткани? Взмах боевого молота и его люди падают на землю как подкошенные – с раздробленными головами, разбитыми щитами, с доспехами, проломленными в грудине аж до позвоночника. Он видит, как умирает на земле Блажек, пикинер из Пустовицы, совсем еще молодой парень, сын молочника. Пришел только год назад, а теперь – захлёбывается в своей крови, пытаясь зажать руками дыру в груди, большую дыру – как раз по размеру бойка молота старого барона…

– Демоны! – рычит Рейнхард, бросаясь в атаку: – умри, тварь! Я не прощу тебе командира!

Удар!

Последнее что видит Рейнхард – это синее-синее небо над головой. Пронзительно синее и такое близкое, что кажется – просто протяни руку и коснешься его пальцами. Наступает тишина. Тишина и спокойствие. Он поднимает руку вверх и с удивлением видит, что на месте его правой кисти – обрывок чего-то отвратительно бурого, красного, с торчащими обломками костей. Он успевает подумать, что это нехорошо, а потом… потом нога в серебристом доспехе с размаху опускается ему на голову.

* * *

Густав стоял у края проёма, там, где ещё час назад были массивные дубовые створки. Теперь – куча обугленных обломков, дымящихся, чёрных. Шляпа сдвинута на затылок, рука на рукояти топорика. Глаза прищурены – смотрит вперёд, на мост, на поле боя. На неё.

К нему подбежали первые – те, кого Элеонора подняла раньше всех. Рудольф – лейтенант «Алых Клинков», шрамы на лице, палаш в руке. Выбежал из-за угла здания, тяжело дышит, остановился рядом с Густавом. Открыл рот – хотел спросить что-то. Посмотрел туда, куда смотрит Густав.

Замер.

Рот остался открытым, глаза расширились. Палаш чуть опустился – рука ослабла, но пальцы не разжались. Сжал рукоять – крепче, инстинктивно.

– … охренеть…

Максимилиан тоже из «Алых Клинков», молодой рубака, куртка нараспашку, кавалерийский палаш в руке. Выбежал следом, остановился, посмотрел туда же. Часто-часто заморгал, так, словно бы не верил своим глазам. Палаш задрожал в руке – слегка, еле заметно. Пальцы побелели – сжал так сильно, что костяшки хрустнули.

– … святые угодники… – пробормотал он.

Дитрих – сержант тяжёлой пехоты, здоровяк, двуручный меч на плече. Вышел медленно, тяжело – голова раскалывается после заклинания. Остановился за спинами, посмотрел через плечо Рудольфа. Замолчал. Несколько секунд – просто смотрел.

Меч съехал с плеча – рука ослабла. Опустился вниз, острие коснулось камня. Но пальцы не разжались – держит, крепко, как учили.

Сглотнул – тяжело, горло пересохло.

Сорок лет на войне. Видел всё. Штурмы, резню, магов, големов. Но такого… Такого не бывает.

Мессер – капитан «Алых Клинков», единственный кто может держать этих галантных головорезов в узде. Спустился с лестницы, остановился у них за спинами, растолкал всех и вышел вперед. Вытаращил глаза. Потянулся рукой в затылок, почесать, на полпути наткнулся на сталь шлема и опустил руку.

– Это, млять что такое там происходит? – выдавил он из себя, не ожидая ответа.

Бранибор Каменски по кличке «Железная Челюсть» командир наемной роты тяжелой пехоты, старый солдат, седая борода, боевой топор на длинной рукояти в руке. Спустился медленно, остановился рядом с Мессером, посмотрел туда же. Качнул головой.

Видел Деворанта. Шестьдесят лет назад. Один против сотни. Думал – предел. Ошибался.

Топор чуть опустился, уперся кончиком лезвия в камень.

Рядом встал молодой солдат из городской стражи, копьё в руке. Спустился следом, остановился, посмотрел. Побледнел – сильнее Максимилиана. Копьё задрожало в руках – сильно, заметно. Пальцы побелели – сжал так, что дерево древка скрипнуло.

– Это не человек. Такое… невозможно…

– Заткнись, сопляк. Заткнись, иначе клянусь Святым Августином и твоей матушкой я захлопну тебе пасть. – говорит старый Густав: – это – наша дейна! И сейчас она… – он прерывается. Смотрит вдаль.

– Это… там же шатер Арнульфа? – ни к кому не обращаясь задает вопрос Мессер, засовывая сорванную где-то травинку в уголок рта: – вон тот, большой со стягами? Безумная девчонка…

– Не дойдет… – качает головой Густав: – слишком много их там. И… защитные руны. Не дойдет. Ей бы к лесу, правее, а там уйти и… – он машет рукой.

– А вдруг? – опять ни к кому не обращается капитан «Алых Клинков»: – она же… неостановима. Черт… такая девчонка. Надо было приударить.

– А я ей комплимент давеча говорил. – замечает Бранибор Каменски.

– Серьезно? Ты и комплимент? – край рта Мессера чуть искривляется, но глаза внимательно следят за полем боя: – черт, уходи оттуда, дейна! Отступай! Мы прикроем!

– Безымянная! – гаркает Бранибор, да так, что все чуть присаживаются на месте от громкости его рева: – ОТХОДИ! ХВАТИТ! МЫ ПРИКРОЕМ!

* * *

Лео бежит вниз по лестнице – быстро, спотыкаясь, хватается за перила. Лицо бледное, глаза красные – Элеонора только что подняла его, голова раскалывается, в ушах звенит, мир плывёт.

Добежал до конца, выбежал к воротам, остановился. Увидел их – Густава, Рудольфа, Максимилиана, Дитриха, Мессера, Бранибора. Все стоят, как статуи. Смотрят вперёд. Молчат.

Лео шагнул вперёд – медленно, неуверенно. Протолкался между Густавом и Рудольфом. Вышел вперёд. Посмотрел туда, куда смотрят все.

Увидел её.

Она сражается.

Вокруг неё – хаос. Люди падают – один, второй, пятый. Щиты раскалываются. Кровь брызжет – фонтанами, облаками. Крики, хруст, звон. Молот крутится – как вихрь, как смерть. Она не останавливается. Лео смотрел – не дыша, не моргая. Губы задрожали. Руки сжались в кулаки – так сильно, что ногти впились в ладони, пошла кровь. Не заметил. Шаг вперёд – один, медленно. Мимо тех, кто просто стоит и смотрит… Откуда-то появился Курт Ронингер, злой как черт, в пыльной куртке, с мечом на поясе, схватил за плечо, рванул назад:

– Стоять!

Лео вырывается – отчаянно, яростно. Не слышит. Не видит. Только она.

– Отпусти!

Курт держит крепко:

– Остановись придурок, тебя же там убьют!

Лео тянется – к ней, изо всех сил, как будто может дотянуться.

– Отпусти! Она там! Она… она… – голос срывается. Слёзы текут – не останавливаются. Мир вдруг вспыхивает алым, в голове звенит, на губах и во рту – привкус крови.

– Полегчало? – спрашивает Курт, держа его за воротник: – или еще добавить? Стой на месте, идиот. Сейчас ей ничто уже не поможет. Только чудо. Стой. Терпи. Если Господь… – он замолкает, смотрит вдаль. Рядом стоит Густав – не двигаясь, не моргая. Рука на рукояти топорика. Смотрит вперёд – туда, на мост, на поле боя. Губы шевелятся – беззвучно.

– Она идет прямо туда… прямо, мать его к Королю-Узурпатору в его блядский шатер! – шепчет он себе под нос.

Максимилиан часто моргает – раз, второй, третий. Не верит глазам: – … это невозможно… капитан, вы же видите? Давайте ее к нам в роту примем! Интересно, она умеет скакать на коне? Хотя, конечно… вы правы. Научим.

– Безумная девчонка. – бормочет Мессер и качает головой: – если она выживет, то я… наверное это любовь, а? Старый ты перец… – он толкает в плечо Бранибора Каменски, который хмурится, глядя на поле боя.

– Она идет. – говорит он, и слегка приподнимает свой топор, снова опускает его вниз, ударяя торцом рукояти о землю: – она идет. Медленно, но верно. Эти сукины дети едва ли не на плечах у нее висят, но она идет. Умница. Не стой, не давай зайти себе за спину, вертись, не подставляйся.

– Она же может убить короля… – вдруг произносит молодой солдат из городской стражи. Произносит так, как будто сам только что себе поверил: – она может убить Арнульфа!

– Это королевский шатер… – бормочет себе под нос Курт Ронингер: – охрана из лучших рыцарей, маги, защитные чары…

– ДАВАЙ! ДАВАЙ, ДЕЙНА! – Густав вдруг закричал – так громко, что все вздрогнули. Он приложил руки ко рту и закричал снова: – ВПЕРЕД!

– А какого черта… – сказал Мессер и выплюнул травинку изо рта, прижал ладони ко рту и заорал: – ДЕЙНА! ВПЕРЕД!

– НЕ СЛУШАЙ ЭТИХ ПРИДУРКОВ! ОТСТУПАЙ! – гремит голос Бранибора над полем битвы: – УХОДИ К ЛЕСУ! ЛЕВЕЕ ЗАБИРАЙ!

Вдруг – Густав замер. Рот приоткрылся, глаза расширились.

– Нет…

– Она… она остановилась… почему… – шепчет молодой солдат из городской стражи, нервно тиская свое копье.

– Нет… нет… вставай… вставай…

– НЕ ЛЕЖАТЬ! ВСТАВАЙ! ДВИГАЙСЯ! – ревет Бранибор: – ВСТАВАЙ! – все смотрят вдаль, туда, где только что исчез серебряный отблеск на доспехах, исчез из виду, пропав под грудой черного и желтого, цветов Арнульфа.

– Взяли себя в руки! – нарушает общее молчание Курт Ронингер: – она выиграла нам время! Магистр поднимает людей, всем встать в строй, они сейчас за нас примутся! Оруженосец! Вытри сопли, хватит нюни распускать!

– Алисия… – Лео смотрит вдаль, на колышущееся поле черно-желтого и стискивает кулаки.

– Не переживай парень. – на его плечо ложится тяжелая ладонь Бранибора: – сейчас ты с ней встретишься. Мы все с ней встретимся.

– Что? Но как…

– Ворота все еще разбиты. – усмехается старый ветеран, поднимая свой топор и положив его на плечо: – ворота разбиты, мост наведен, а в армии Арнульфа все еще тысячи воинов. Успокойся, парень. Мы все сейчас умрем. Просто… постарайся помереть не просто так. Твоя дейна изрядно повысила ставки… сколько? Сто? Двести?

– Сто тридцать пять. – поднимает бровь Мессер: – когда эти ублюдки подойдут к нам – я сделаю больше.

– Посмотрим. По мне так ты больше хвастаешь, Мессер. – Бранибор еще раз сжал ладонь на плече у Лео: – выше нос, парень. Сегодня славный день чтобы умереть. И отомстить.

– Да. – глухо говорит Лео и в его груди разгорается ненависть: – я… я отомщу… и…

– Она встала! Она встала! – вскрикивает молодой копейщик: – клянусь святыми мощами Иллариона! Безымянная Дейна встала!

– ОТХОДИ! ДУРА! – ревет Бранибор: – ОТСТУПАЙ!

– Эта безумная девчонка… – восхищенно качает головой Мессер: – клянусь я влюбился!

– Она идет к шатру! Она раскидывает рыцарей Арнульфа как щенков! Демоны!

– Отступай, отступай, отступай, отходи назад!

– Эта девчонка не остановится пока не пробьет голову королю-узурпатору…

– Мессер, заткнись! Ей нужно отступать! Не видишь – ей руку отрубили!

– Заткнись сам! Видишь – она дерется даже так! И… нет! Демоны, нет! Вставай! Вставай, дейна!

– ВСТАВАЙ! НЕ ЛЕЖИ! И… – Бранибор вдруг замолк, сник, застыл на месте. Поиграл желваками на скулах. Мессер стоял и смотрел вперед не верящими глазами.

– Она не может умереть. – сказал он: – это единственная девушка на которой я был готов жениться. Она не может умереть.

– Дейна Алисия. – вздыхает Густав и поправляет шлем на голове: – что же вы так…

– Всем – держать строй. Сейчас они очухаются и…

Вдруг – звук.

Далёкий. Протяжный. Гулкий. Боевой рог – долгий, как стон земли, как крик небес.

На фоне неба – силуэты. Сотни. Тысячи. Над ними – стяги. Алые. Ткань шёлковая, тяжёлая, дорогая. Развеваются на ветру – медленно, величественно, гордо. На каждом серебряная мантикора.

Под стягами – всадники.

Тяжёлая рыцарская кавалерия, элита любого войска. Кони – огромные, тяжёлые, боевые дестриэ. Каждый конь – полторы тонны мышц, кости, ярости. Масть тёмная – вороные, гнедые, серые. Грудь широкая, ноги толстые, как брёвна. Копыта окованы железом. Шанфроны на головах – железные маски, закрывают морду, уши, шею. На лбу – острые шипы, сверкают. Круперы на крупах – железные пластины, защищают спину, бока. Попоны под доспехами – алые, с серебряной мантикорой.

Всадники – в полных латах. Доспехи тяжёлые, кованые, начищенные до блеска. Сверкают на солнце – как зеркала, как серебро. Кирасы на груди – толстые, прочные, украшены гравировкой. Наплечники, поножи, рукавицы – всё из стали, всё плотно подогнано. Шлемы закрыты – забрала опущены, лица не видно. На шлемах – плюмажи из алых перьев, развеваются на ветру.

В руках – копья. Длинные, тяжёлые, четыре метра. Древки дубовые, толстые. Наконечники стальные, широкие, блестят. На древках под наконечниками – алые вымпелы, развеваются, как языки пламени.

Копья подняты – вертикально, в небо. Лес металла. Сотни наконечников сверкают.

Топот копыт – как гром, как землетрясение. Тысячи копыт бьют в землю – синхронно, мерно, неумолимо. Земля дрожит. Камни подпрыгивают. Пыль поднимается – облаком, за всадниками.

Звон металла – доспехи, уздечки, мечи, копья. Тысячи звуков сливаются в один – высокий, протяжный, зловещий. Как колокольный звон. Как песня смерти.

Рога – боевые рога трубят снова. Долго, протяжно. Звук катится по полю – гулкий, мощный, страшный. Эхо отражается от стен города, от холмов, от неба.

– Освальд! Это Освальд фон Эйхенвальд! Третья ударная армия короля Гартмана! Они пришли! – восторженно кричит молодой солдат и его крик звенит в ушах, отдается надеждой в сердцах.

– Наконец-то. – ворчит Бранибор, опуская топор вниз: – не могли раньше… хотя бы на полчаса.

– Джентльмены, похоже, что сегодня мы не умрем. – говорит Мессер, складывая руки на груди: – эй, паренек, а ты куда?

– На поле. Там… там Алисия. – Лео идет вперед и на этот раз никто его не останавливает. Армии Арнульфа не до них, она перестраивается, готовясь встретить новую угрозу, звучат гортанные команды, они торопятся. Встретить атаку тяжелой рыцарской коннице неподготовленными не в строю щитов, ощетинившись копьями – такое себе удовольствие. Потому Арнульфу сейчас не до Вардосы, не до десятка человек в воротах города. И Лео – спешит туда, где на поле боя погребена под грудой вражеских тел его Алисия.

– Тц. – роняет в пространство Мессер: – стой, парень, я с тобой. В конце концов там моя возлюбленная.

– И я. – говорит Густав, поправляя шлем.

– Все вместе пойдем. Арнульфу сейчас не до нас. – говорит Курт Ронингер: – в конце концов она – наша дейна.