Текст книги "Контра (СИ)"

Автор книги: Виталий Гавряев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 48 страниц)

Единственным светлым моментом этого дня стало то, что все дары, преподнесённые гостям Александром, понравились будущей родне. Особенно обрадовали Екатерину Петровну складывающиеся солнечные зонтики[65]65
  Первые зонты, появившиеся в Европе, не имели такой функции.


[Закрыть], обладательницами которых стала она и, конечно же, её дочурка, которая только вечером получит свою чудесную игрушку. Особенно, женщину порадовало то, что она первая из всех её подруг стала обладательницей этой необыкновенной «прелести», ну почти первой.

Дальше, лучше, узнав о том, что первым таким складным зонтикам только предстоит появиться на прилавке некого господина Каца, и то, через две недели, не раньше. Княгиня Вельская-Самарская, позабыв обо всех приличиях, распаковала свой подарок и принялась его изучать. С восторгом раскрывая модный аксессуар, крутя его в руках, пристально рассматривая рисунок состоящий из невиданных цветов, украшающих белый шёлк и после чего, зонтик с трепетом закрывался. Через минуту, максимум две, действие повторялось. И полотно зонта, вновь радовало взор, оно то кружилось над головой своей счастливой хозяйки, то смирно покоилось, упираясь тростью на плечике женщины, то изображало щит гоплита, закрывая хозяйку от укоризненных взглядов подруги. А Ольга Олеговна, наблюдая за княгиней, сдержано улыбалась, видимо вспоминая как сама, ещё недавно, вела себя подобным образом. Правда она, была предусмотрительнее Олюшки, догадалась уединиться в гостевую комнату, чтоб ни одна живая душа, не увидела этой её слабости. А вот мужчины, наблюдать за этой неповторимой сценой, под названием: "Счастливая женщина и предмет её обожания", – не имели никакой возможности. Отец Александра и его друг князь Вельский-Самарский, к этому моменту, уединились на балкон и о чём-то тихо беседовали, чинно раскурив трубки, кстати, тоже являющиеся подарками. Именно эти дары, с пояснениями, что они сделаны руками артельщиков, позволили Александру избежать нежелательной экскурсии по цехам. Гости, отягощённые сытным обедом и пребывающие в благостном настроении, посмотрели на постройки издали и этим удовлетворились. Мол, зачем лазить там, где почти всё для тебя не понятно, а о том, что артель работает отлично, красноречиво продемонстрировали сами подарки.

Осталось сказать одно, когда "дорогие" гости убыли, Александр ощущал себя выжатым лимоном. Поэтому молодой человек, как никогда в жизни, завидовал своему брату Виктору, который сославшись на недомогание, провёл весь день в своей спальне, читая какую-то увлекательную книгу, кажется, это был старинный исторический роман. Один из тех, что вчера Александр привёз из столицы, купил он сразу пять книг, в лавке букиниста, молодого, похожего на статую Аполлона, и чрезмерно болтливого грека Анастаса Ликакиса.

На следующий день, как раз после обеда, когда Саша давал последние пояснения своим ученикам, так сказать: "Доводил до сведения персонала, особо ценные указания по изготовлению первого прототипа протеза" – прервался только тогда, когда появился очередной гость. И он, как позднее выяснилось, был наилучшим доказательством правоты поговорки: "Незваный гость, хуже татарина". – Этим, так сказать, "кочевником", оказался граф Мусин-Елецкий, младший. Он, пользуясь правом лучшего друга, и допустимых для него вольностей, ворвался в мастерскую, не дожидаясь пока о нём доложат. С ходу поздоровавшись, оказался рядом с хозяином поместья, потискал Сашку в своих крепких объятьях и, как ни в чём не бывало, вежливо улыбаясь, поинтересовался здоровьем графа. И не преминул задать вопрос: "Насколько успешно идут дела в его в артели?" – Услышав, что всё хорошо и более того, Александр готов досрочно погасить все свои долговые обязательства перед семьёй Мусин-Елецких. Изобразил радостное удивление. Затем Мишка, пройдя за другом в кабинет, увидел предназначенный для него увесистый кошель; заглянул в него, и искренне обрадовался тому, что в нём увидел. После чего, приняв шутливо величественную стойку триумфатора, сказал:

– Алекс, я никогда в тебе не сомневался. Да и мой папа́, будет рад такому подарку. Тем более, ты рассчитываешься с ним не облигациями российского казначейства, кои от нас получил, а золотыми, британскими фунтами. В нынешней экономической ситуации, когда наши деньги быстро обесцениваются, мы о такой удаче не могли даже мечтать.

– А что ты хочешь, Михаэль, идёт война с Османами. И против нас, по непонятной для меня причине, ополчился весь мир. А это, увы, не очень хорошо сказывается на экономике нашей державы.

– Вот именно. Война идёт на нашей территории. Тем хуже то, что с недавних пор, по столице поползли нехорошие слухи, что в этом году, нас ждёт жуткий неурожай.

– Брехня всё это, быть такого не может. По крайней мере, на моих полях хлебушка уродилось столько, что я дал распоряжение о строительстве дополнительного, большого зернохранилища. Боюсь, что не успею его реализовать до наступления дождей. Да и ещё одна беда, подозреваю, что в уборке урожая, будут участвовать не только все мои гайдуки, но и нанятые в артель мастеровые. Разумеется, будут помогать по мере своих скромных возможностей. Иначе боюсь, крестьяне с этой страдой не справятся.

– Да и на моих, то есть, землях моей семьи, та же самая картина. Но в городах, среди мещан, только и муссируются слухи о приближающимся голоде. Говорят, что встречаются видаки, утверждающие, что видели опустевшие поля, кое-где они были сожраны полчищами саранчи, а где-то убиты засухой.

– Не знаю, не слышал такого. Хотя недавно, на днях, я побывал в столице. И правда. Обратил внимание на то, что цены на продукты сильно выросли. Вот только не придал этому особого значения.

– Это всё потому, Алекс, что ты живёшь жизнью затворника и ничего вокруг себя не замечаешь. Вот я, для поддержания нужных связей, регулярно обращаясь в высшем свете. Поэтому знаю, что даже в нашей среде, поползли вредные разговоры о том, что не стоит спешить с реализацией собранного зерна. Необходимо немного подождать, и то, не стоит выставлять на продажу слишком много, не дай бог, на следующий год и в самом деле случится неурожай. К чему уже сейчас есть некоторые предпосылки. Мол знающие люди об этом давно говорят.

– Это кто же у нас такой умный?

– Кто именно ведёт такие беседы, я не интересовался. Но всё же, уже появились те идиоты, кто решил последовать этому "мудрому" совету.

– Ага. Не имея хороших хранилищ, эти придурки додержат свой урожай до появления в нём гнили. А затем, будут метаться со своим порченым зерном, пытаясь хоть что-то за него выручить. Правда, если до этого момента, горожане, не подымут голодный бунт и в праведном гневе, не придадут их владения кровавому разору.

– Ты думаешь, что такое возможно?

– А ты подумай сам. Цены на продукты растут? – Растут. А это значит, что в ожидании более большего барыша, купцы немного придержат свой товар. Народ не слепой и увидев, что еды стало меньше, и при этом она дорожает, начнут спешно увеличивать количество хранимых в погребах продуктовых запасов. Что, в свою очередь, ещё сильнее взвинтит цены. А тут ещё и землевладельцы, следуя "мудрым" советам неких "доброжелателей", повременят с реализацией собранного урожая, и этим внесут свою толику в разжигание спровоцированной неким инкогнито продуктовой паники. А тем временем, на прилавках ещё больше опустеет, да так, что оставшийся на прилавках товар станет золотым – цены взлетят до немыслимых величин. Я уже не говорю о стоимости того, что будет реализовываться из-под полы. После этого многие, у кого не было денег запастись продуктами впрок, на самом деле начинают голодать. Пойдут по столице шепотки, а затем и гневные разговоры об умирающих от недоедания детях и стариках. Так что, нашим вездесущим шептунам-доброжелателям, только и останется, что донести до черни информацию, кто именно виновен в их бедах. И, при этом, не забыть указать толпе "нужные адреса", вдруг они сами не поймут того, кому они должны предъявить все свои претензии. Я думаю, что ты сам прекрасно понимаешь, с какой силой может полыхнуть народный бунт. Мало не покажется никому, как виноватым, так и тем, кто был не при делах. Бунт конечно же подавят, но погибших не воскресишь.

Михаил помрачнел, задумался. После чего, с внешней тяжестью свойственной усталому человеку, уселся на стоявший рядом с ним стул и зло посмотрел на Александра.

– Умеешь ты до жути мрачные перспективы рисовать, – недовольно сказал Миша, продолжая "буравить" друга взглядом, – послушаешь тебя, и становится так тошно, что выть хочется. И когда ты только этому научился?

– Жизнь сама такому учит.

– Да-а-а. в этих словах что-то есть. Так ты считаешь, что голодный бунт будет?

– Точно не знаю. Но, наши друзья, такие как Шуйский, сложившейся ситуацией могут воспользоваться. Зуб даю, для таких революционных бойцов как он, это та ситуация, которой необходимо воспользоваться для свершения этого грёбанного переворота – то есть революции. Да и как я помню, ты и сам об этом ещё не так давно мечтал. И я, кстати, тоже.

– Вот умеешь ты Саша сказать так, что вроде, как всё понятно, но тут же думаешь: "А на каком это языке Алекс говорил?" – И что прикажешь нам делать, дабы предотвратить предсказанное тобою безумие? Кассандра ты местная.

– Я так думаю, что в данной ситуации, нечего заумного творить не надо. Я имею в виду, никаких хитроумных интриг мы не осилим, потому что не знаем всей "кухни", а только догадываемся о том "вареве", что на ней кипит. Ток что, на всякий случая, пока не поздно, стоит запустить в кулуарах дворянского собрания некие разговоры. Например: "Стало известно, от о-о-очень уважаемых людей и по большому секрету. Только смотри, никому ни-ни, молчок. Так они утверждают, что в скором времени те, кто придумал байку про саранчу и засуху, собираются сорвать на этом деле грандиозный куш. Оставив всех несведущих о замыслах этой аферы, в дураках. Сами понимаете, в таких хитрых делах выигрывает тот, кто сделает первый шаг. И этими разбогатевшими счастливчиками и будут те, кто распускал слухи про грозящий нам неурожай. Сами подумайте, если кто-то этим занимается, значит, есть в этом некая корысть. Да что вы говорите? Вы спрашиваете как доказать то, что это всего лишь специально спровоцированные слухи? Так это элементарно, Ватсон. Найдите среди ваших знакомых хоть одного землевладельца, у кого хоть как-то пострадали посевные поля". – Вот как-то так.

– Алекс, прости, но я не пойму, к чему ты клонишь. Кто такой господин Ватсон, с которым мне предстоит пообщаться для уточнения сложившейся ситуации?

Сашка вмиг осознал свою оговорку. О том, что здесь не только не был снят фильм о Шерлоке Холмсе, но и Артур Конан Дойл, не написал этого произведения, Александр не подумал. И поэтому, постарался выкрутиться, флегматично заявив:

– Так это. Имечко это, я спонтанно сказал. Чтоб ты не подумал, что я говорю о ком-то из представителей нашего собрания.

– А-а-а, понятно. И что, ты уверен, что предложенный тобою план сработает?

– Не знаю, я ни в чём не уверен. Но если ничего не делать, то мы и не узнаем, помогут ли мои задумки в деле по предотвращению голода, или нет. Да и вообще, может быть, всё то, что я тебе рассказал о возможном бунте, всего лишь плод моей воспалённой фантазии.

– А может быть, и нет. Я кстати, завтра поговорю с отцом и несколькими своими друзьями. И мы постараемся запустить придуманную тобой сплетню. Даже если мы перестраховываемся, хуже от этого не будет. Мы пообщаемся со всеми знакомыми землевладельцами, и если на полях у них всё в порядке, сами начнём реализовывать зерно. Как раз, скоро начинается покос.

Александр смотрел на своего друга и удивлялся, как тот сильно изменился. И где делся тот глупый идеалист-революционер? Где его стремление покарать всех виновных, а то, что будет дальше, не столь уж важно. А всего-то и надо было, занять его полезной работой, чтоб он почувствовал, как добываются те денежки, которые он, до этого, только тратил. И что именно он, несёт ответственность за жизни тех людей, кто на него работает. Нет, в этой системе необходимо многое менять и это неоспоримый факт. Однако сжигать ради этого свой дом, этому юноше не хочется. Пусть кто-либо другой, в другой стране, рубит подобный Го́рдиев узел. Потому что из получившихся обрубков, нормальной верёвки уже не изготовишь.

– Мишель, мне кажется, ты ко мне приехал не ради этого разговора. Об этих новостях можно было написать и в письме.

– И то, правда! – Оживился Михаил. – Дело в том, что мы с отцом, не так давно, купили паровоз, разбившийся в результате умышленной порчи железнодорожного пути…

– А это ещё зачем? На кой чёрт, вам этот металлолом нужен?

– Ты в начале выслушай, а после возмущайся. Я с отцом, пожелал на наших плавильнях поставить мощный паровой двигатель. Чтоб он огромные меха качал. Новые мастера сказали, что так надо, а зачем, я так и не понял. А британские промышленники чего-то мудрят и отказались нам эту машину продавать – за любые деньги. А тут, произошла эта катастрофа. Мой папа́ узнал про неё, и не теряя времени обратился к нужным людям, те получив свою долю "благодарности", дали соответствующую команду и в итоге, паровоз разобрали, сняли с него все, что нам не пригодится. А всё остальное, продали отцу как лом.

– Ну а я здесь, каким боком?

– Опять ты странно говоришь. Вредно постоянно общаться с простолюдинами – дичаешь братец. Но я говорю не об этом. У тебя есть некий грамотный инженер, это так. – при этом, Миша заговорщицки подмигнул, мол я то знаю твою тайну, но, даже оставаясь с тобою наедине, буду тебе подыгрывать. – Поэтому, "дай" ему приказ, пусть он на этот агрегат посмотрит и разберётся, что к чему. Дело в том, что в этих исковерканных железках, ни я, ни мои работники, не смогли ничего понять. Если ты дашь своё согласие, то мы завтра же привезём машину к тебе.

– Конечно согласен. Куда я от тебя денусь? Дружище.

Знал бы Александр, во что ему выльется это согласие. Может быть тогда, он не был столь категоричен, давая положительный ответ. Как впоследствии выяснилось, именно это предложение Михаила и стало причиной того бедствия, которое сравнивают с ввалившимся в гости татарином. Пусть с разбитого паровоза сняли всё лишние, и кажется, оставили только всё необходимое. Однако, для облегчения транспортировки, с изуродованного в результате катастрофы котла, сняли всё что можно. Было не страшно то, что демонтировали дымовую трубу, остатки кабины машиниста и все колёсные пары. Это как раз является лишним. Хотя. Кузнец и этому металлолому был бы рад, ему и его ученикам, сколько не дай железа, его постоянно не хватает. Раздражало другое, с котла вытащили, колосники, демонтировали всякие там патрубки, приборы, рычаги, цилиндры, даже механизм задвижки топки. И пусть, весь этот хлам лежал отдельной кучкой, толку с этого не было никакого. Были одни лишь вопросы: "Как, не имея соответствующих чертежей, всё это безобразие собрать воедино?" – "Сколько всё это займёт времени?" – Мучил неизвестностью и тот факт, что оставалось только догадываться, как много железок было разобрано на сувениры самими железнодорожниками, их мастерами-ремонтниками и прочим народом. И каким образом решить возникшие из-за этого мародёрства проблемы.

Так что, для Саши и его особо приближённых учеников с того же дня начался кромешный ад небольшого масштаба. Так как спали они урывками, когда час, в лучшем случае два, а чаще всего, минут по двадцать за раз – урывками. Иногда, в имении появлялся отец Александра. В эти дни, его волевым решением, устраивались выходные дни, во время которых, группа "мозгового штурма" по копированию паровой машины и как сделать из чего-то непотребного конфетку, впадала в спячку – в буквальном смысле этого слова. Однако, как только Юрий Владимирович убывал домой, так сразу начиналась очередная "серия танцев с бубнами".

Не сказать, что в деле бессовестного плагиата не было сдвижек. Наоборот. Была разобрана, изучена и отражена в чертежах вся "мелочёвка". Что в свою очередь, дало большой толчок в обучении отобранных Сашкой отроков. И здесь не всё было гладко, в начале, мальчишки переводили в мусор большое количество дорогой бумаги, но и это длительное стояние у кульманов, и терпение, необходимое для объяснения допущенных ими ошибок, дало свои результаты. Талантливые, жадные до всего нового юнцы, на удивление быстро обучались всему, что их заставляли делать, и настал момент, когда они смогли самостоятельно зарисовывать отдельные механизмы и детали, одновременно проставляя на чертежах все необходимые размеры. Вот только, как собрать воедино работоспособный агрегат, до сих пор оставалось неразрешимой загадкой.

Да. Было ещё одно дело, которое Саша не собирался пускать на самотёк, им оказалось создание протеза для брата. Точнее, он был уже готов, и отставной поручик, с завидным упорством осваивал свою, новую искусственную ногу. Этот процесс сопровождался искусанными от боли губами, новой волной повышенной агрессивности Виктора и морем проливаемого им пота. Александр, не смотря на усталость, ежедневно находил время приходить в спортивный зал, чтоб посмотреть на эти занятия и пообщаться с братом. Наблюдал как тот, опираясь на специально поставленные для этой цели брусья, сжав зубы, чтоб не закричать, учится ходить. И в эти моменты, он ругал себя последними словами, что не поинтересовался в своё время методами протезирования, что могло позволить избежать многих ошибок. Но всё равно, даже не смотря на отсутствие нужных познаний, протез вышел неплохим. Это с учётом того, что он получился не тяжёлым, и будет полностью скрываться в сапоге. А самое главное, протез держался на культе прочно и при ходьбе не скрипел. Именно этого, неустранимого эффекта скрипучей ноги, младший брат боялся больше всего.

Именно во время одного из таких посещений спортзала, когда Виктор хвастался брату тем, что пользуясь только одним костылём, может совершить круг по периметру большой комнаты, в помещение вбежал молодой, запыхавшийся гайдук. Увидев Александра, юноша приосанился, оправил свою форму и, сделав пару медленных вдохов и выдохов, громко проговорил:

– Александр Юрьевич, к вам гость прибыл, просится, чтоб вы его приняли.

– И кого это принесла нелёгкая? – Поинтересовался Сашка, удручённый тем, что ему, не дали возможность полюбоваться на триумф старшего брата.

– Так это. Приехал какой-то старый жид, представился мастером Кацем. Управляющий распорядился отправить гостя в малый кабинет. А меня отправил на ваши поиски.

– Хорошо, я скоро приду. А ты тем временем распорядись, чтоб туда, в кабинет, подали кофе, а к нему сливки. Сервируйте на две персоны.

– Слушаюсь!

Парнишка резво развернулся, и за малым не сорвавшись на бег скрылся за дверью, а Саша, удручённо разведя руки, мол: "Рад бы братишка побыть с тобою рядом и порадоваться твоей великой виктории, да видно не судьба. Дела, будь они неладны".

Подходя к малому кабинету, Саша обратил внимание, что возле его двери, изображая из себя лихого служаку, стоит молодой, плечистый гайдук, это ему не очень-то понравилось. Граф решил, что как только освободится, то устроит Акиму Феоктистовичу небольшую взбучку за то, что в самом кабинете, гость остался без присмотра. С этими мыслями он вошёл в услужливо открытую бойцом дверь, не забыв выказать свою благодарность кивком головы, ведь боец стоял там, где ему приказали. То, что Александр увидел в самой комнате, резко улучшило его настроение, по крайней мере, отпала необходимость кого-либо карать за нерадивость. Авраам, с закрытыми глазами, сидел на скамейке, той, на которой обычно, во время совещаний располагаются десятники. На коленях ювелира покоились три пухлых папки из плотного, серого картона, удерживаемые от падения на пол жилистыми руками мастера. То, что старый еврей не дремал, стало понятно после того, как он почти сразу открыл свои очи и в его взгляде отсутствовали даже намёки на сонливость, или даже лёгкую негу. Напротив старика, борясь со скукой, сидел Пётр, который в отличие от гостя мгновенно встал и вытянулся по стойке смирно. А вот Кац наоборот, поднялся медленно, чинно, предварительно положив рядом с собой, на скамью, принесённые им документы. На лице этого "лиса", уже сверкала радостная улыбка, а голос зазвучал так, как у матёрого афериста на доверии, обрабатывающего свою очередную жертву.

– Здравия желаю, ваша светлость. – поздоровался ювелир. – Надеюсь, вы не откажите старому еврею в аудиенции?

– Здравствуй дорогой гость. Как я могу отказать такому человеку как вы? Не возводите на меня напраслину, уважаемый Авраам. Надеюсь, вы привезли мне только хорошие вести? А то, у меня, от плохих новостей уже развилась устойчивая мигрень.

– Я тоже надеюсь на то, что своими словами только порадую вас. Но решать, каковыми являются принесённые мною новости, предстоит только вам.

Говоря это, Авраам слегка покосился на старшего десятника, давая намёк на то, что привезённая им информация, не для посторонних ушей. Саша это мгновенно понял, поэтому, проимитировав что он ненадолго задумался, обратился к Увельскому: "Спасибо Пётр, можешь идти". – Дождавшись, когда десятник закроит за собою дверь, Александр, со словами: "Прошу вас, Авраам, присаживайтесь". – указал гостю на стул, стоящий у большого стола.

Авраам уселся, но только сделал это после того, как своё место занял Александр. Ничего не поделаешь, прожив большую часть своей жизни в этом мире, мастер на подсознательном уровне соблюдал все правила поведения с людьми, занимающими в обществе более высокое положение. Следующее, что сделал Кац, было вполне ожидаемо, он выбрал одну из своих папок, неспешно её развязал, а найдя нужную бумагу, поднялся и, обойдя вокруг стола, положил её перед молодым человеком. Хотя, при желании, вполне мог передать её графу, не подымаясь из-за стола.

– Александр Юрьевич, прошу вас, для начала как можно внимательней ознакомьтесь с этими документами.

– Авраам, к чему такие сложности? Ведь не так давно, мы с тобою прекрасно общались без соблюдения излишних церемоний.

– Это было у меня дома, – еле слышно проговорил ювелир, склонившись почти к самому Сашиному уху, – там я мог гарантировать, что нас не подслушают, а здесь, увы нет.

– Хорошо. А зачем мне вникать в этот документ? Ведь я и без того, доверяю тебе как себе.

Пусть говоря это, граф намного лукавил. Дело было не в излишнем доверии, а в том, что он сильно устал, и ему не хотелось вникать в лежащий перед ним документ.

– Понимаю. Вы мне доверяете, но, у вас, у русских есть прекрасная поговорка: "Доверяй, но проверяй". – И это изречение, является эталоном народной мудрости. Приучив себя к её обязательному соблюдению, вам, в дальнейшей жизни, удастся избежать многих бед. К сожалению, люди со временем меняются, и не всегда это происходит в лучшую сторону. Пришлось Александру еле заметно покивать головой, выражая, таким образом, своё согласие. И далее, с трудом пробиваясь через усталость, вникать в смысл написанного.

Как это ни странно, но перед Александром лежал договор с одной немецкой строительной компанией, которая обязалась в короткий срок построить на новообретённых графом землях что-то вроде казарм для учеников и отдельно, дома для новых бойцов-гайдуков, которые возьмут на себя функцию охраны земель. Также, в бумагах говорилось и о возведении просторных учебных корпусов, в которых предстоит обучаться ремеслу нынешним беспризорникам, – бежавшим от Турецкой войны детям, коих амбалы, в скором времени начнут отлавливать на улицах столицы. Некогда, они сами прошли через это, и поэтому знают разницу между свободной, но голодной жизнью бродяги и сытой жизнью в ученичестве. Потому что, простая богадельня, не идёт ни в какие сравнения с теми условиями жизни, которые будут созданы детям. И ещё, именно они могут быть приставлены к этим сиротам воспитателями.

Ждали своего заверения и другие бумаги, разрешение и подряд на развёртывание в безлюдном месте небольшого полигона, необходимого для испытания экспериментальных образцов стрелкового оружия. Так же, на следующем документе говорилось, что возле реки, стараниями уже известной артели амбалов, будут выкопаны относительно неглубокие котлованы под фундамент больших построек. Для посторонних, довелись им прочесть эту бумагу, обоснование этих работ было до прямолинейности просто, по нему выходило, что граф мечтает стать коннозаводчиком. И для начала, повинуясь новым веяниям, решил залить фундамент для своих будущих конюшен. Да только вот невезенье, оставшихся у него денег, якобы хватает только на это, и не более. Но как пояснил ювелир, он понимает, что только тогда, когда фундамент устоится, Саша уже сам возведёт необходимые ему цеха. Мол, всему, своё время. А пока что, в договоре можно писать всё что хочешь, бумага всё стерпит и поможет скрыть подготовку к преобразованию артели в небольшой заводик.

"Я всё понимаю Саша, – говорил ювелир, – вы лучше меня знаете, что перед возведением стен ваших цехов и установкой в них оборудования, фундамент должен, как следует устояться. Поэтому, вам нужно подумать и решить, как должны выглядеть ваши первые корпуса. Осмотритесь на местности и нарисуйте предварительные наброски, где и что должно стоять и что и насколько глубоко моим людям копать. Ну, не мне вас всему этому учить. И таки да, слушайте, пока я не забыл. У меня есть один знакомый калека, этакий мужичок-живчик, без ног. И не смотрите на меня таким непонимающим взглядом. Я его знаю и уважаю, а всё потому, что потеряв конечности, он не запил от горя, а занял денег на "раскрутку", купил на них ваксу, несколько обувных щёток, самостоятельно сколотил подставку-сундук и небольшую скамью, и сейчас чистит праздно гуляющим господам их запылившуюся обувь. Ну и я, бывает пользуюсь его услугой и часто с ним разговариваю на различные темы. Да не закатывайте вы свои глазки к потолку, там ничего интересного нет. Лучше дослушайте старика, он плохого не скажет. Дело в том, что этот мужчина, ещё недавно служил ремонтником паровозов. Был уважаемым мастером, пока не покалечился. Так я его к вам пришлю? В смысле, мои ребятки его к вам привезут. Вы в свою очередь приютите его, вместе с женой и парой их маленьких дочерей, дадите им кров и работу. А за службой у них не заржавеет. Мне вот кажется, что он как никто другой поможет вам разобраться с агрегатом. В смысле подскажет как восстановить развалину под названием паровая машина, в знак благодарности за ваше к нему уважение, он поведает, что и как в ней должно быть и чего необходимо докупить"…