Текст книги "Контра (СИ)"

Автор книги: Виталий Гавряев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 48 страниц)

Глава 32

Шимин устало зевнул, сложил прочитанную газету и встал из-за стола, чтоб сделав несколько десятков шагов для разминки, снова за него усесться. Ночь давно вступила в свои права и жена Иосифа, Тереза, как и их совместные дети, давно спала, а он, до сих пор сидел в своём кабинете и готовился к отчёту о проделанной им работе по спасению прибылей получаемых от торговых путей Дальний Восток – Европа. И вроде как, всё было готово, но желание ещё раз перепроверить сделанную им подборку, никак не отпускало. Дело в том, что утром, держать ответ предстояло только перед тестем – лично и до жути не хотелось выглядеть «в его глазах» «бледной бездарностью». Так что, к этому разговору, предстояло подготовиться, как следует, «разложив всё по полочкам».

А общие успехи в этом деле, включая действия союзников, были достаточно ощутимыми. Начиная с того, что Британцы весьма вовремя развязали Русско-Турецкую войну и смогли втравить в неё почти всю Европу, пусть и не принимавшую в этом конфликте активного участия, но "подкармливающую" его финансово и поставляющее на поля сражений безродное "пушечное мясо", как и своих отставных офицеров. И эта "горячая точка" имела большие шансы, при должной стимуляции, стать затяжным, вяло текущим конфликтом, истощающим ресурсы всех принимающих в ней участие сторон.

У островитян, были определённые успехи и в другом направлении борьбы с русским медведем. Об этом говорилось в недавно полученном отчёте агента "Томаса", которому банк "King, Lieran & Co", тайно, помог стать обладателем крупного пакета акций Ост-Индской торговой компании. Единственным условием этой "помощи" было информирование банка мистера Лёрана о некоторых, особо интересных делах, творимых акционерным обществом. В данном случае, всё корреспонденция от этого человека "шла на стол" Шимина. И вчера, в руки Иосифа попал интересный документ с грифом секретно, в котором говорилось о торговой экспедиции мистера Чарлза Тернера. В этом отчёте было как минимум два интересных момента. В первом случае говорилось о небольшом инциденте по пути в Багдад, его караван, повстречался с аналогичным, но только русским. Купцы, как это и положено, поприветствовали друг друга, поговорили, не озвучивая своих истинных интересов и пожелав друг другу удачи в торговых делах, разошлись. Однако британец, как только доверчивый конкурент скрылся из виду, переговорил со своей охраной и проводниками, а те, в свою очередь, сговорившись с аборигенами, чьё селение располагалось неподалёку. И той же ночью, последние совершили нападение на стоянку русских, с целью её ограбления. В итоге этой акции, никто из "бородатых медведей" и их проводников не ушёл от праведной расправы, дикари, как это и было оговорено, убили всех. И уже следующим утром, осматривая некоторые из образцов товаров, взятых в бою, Чарлз понял, что поступил правильно. Так как русский варвар, если судить по находящемуся у него товару, вёл весьма удачную торговлю и проворачивал свои делишки уже не первый раз (прочесть бумаги купца не получилось, никто не владел языком варваров). Что подтвердилось намного позднее, когда караван вошёл в Кабул. Оказывается, ныне покойный купец, прибыл в столицу не первый раз. Вот только ныне, появился следом за неким русским посольством, возглавляемым ещё не так давно находящимся в опале князем Измаиловым Ренатом Джахаровичем, который, развив бурную деятельность, весьма легко добился аудиенции Махмуд-шаха. Далее произошло то, что невозможно объяснить обыкновенным везением. Во время этого приёма русский посол умудрился "влезть шаху в душу" и без особого труда, добиться неких преференций для России, как в торговых делах, так и в политических. Такое стерпеть было смерти подобно, на что и было указано прибывшему вместе с Чарлзом новому британскому послу. Этот дипломат должен был занять место своего предшественника, недавно умершего от какой-то местной болезни. Благо Уинстон Макграт, ранее, уже бывал в Афганистане, и даже был знаком с его правителем, лично, и у него не было нужды терять время на ознакомление с реалиями жизни в этой восточной стране. Это обстоятельство должно было облегчить труды по отстранению послов варварской страны от двора "приручённого" шаха. На этом послание оканчивалось, видимо этот Чарлз был уверен в результате работы знакомого ему дипломата, вот и отослал отчёт, не дожидаясь результата его трудов.

В этих делах, было чем гордиться и самому Шимину, он смог организовать и уменьшить, без вреда для результативности, легальный поток финансов в Русскую Империю, через дочерние и подставные банки. И благодаря его усилиям, получая усиленную подпитку в деньгах, его агенты влияния, из аборигенов, перевели свою деятельность на новый уровень. Отныне они не просто обсуждали недостатки своего общества, но перешли к активным действиям. Нанятые боевики из криминальной среды, совершили первые убийства чиновников, с последующим разбрасыванием листовок, поясняющих, почему это убийство было совершено, и то, что отныне, все зажравшиеся сатрапы должны оглядываться, ожидая справедливого возмездия. На первом этапе, все жертвы покушений были достойны своей участи, ибо об их "тёмных" делишках, прикрываемых высокопоставленными покровителями, знали все. Обыватели должны уверовать, что революционеры наказывают только виновных, и не сомневаться в этом, как в неоспоримой истине. А когда это утверждение станет аксиомой, то под удары "топора" революции, попадут и шеи тех, чья деятельность так сильно мешает его бизнесу.

Однако, у агентуры Иосифа был первый сбой, канцлер Лопухин и генерал Левин, от убийства которых, необходимо полностью откреститься, были до сих пор живы и здоровы, а последний успешно прибыл в войска и приступил к выполнению своих служебных обязанностей. Ошибка была очевидной, студенты не смогли преодолеть некий моральный барьер, значит, это необходимо перепоручить уголовникам – те уже доказали что они идеальные исполнители для любых терактов. Но всё это мелочь, по сравнению с предстоящей громкой акцией – еврейские погромы в столице. Здесь её исполнителями будут только проверенные в предыдущих делах криминальные элементы и премией к их немалой оплате, будет то, что они смогут награбить в процессе "народного бунта". Будут здесь и уже привычные листовки, только антисемитской направленности. Всё это осветит прогрессивная пресса, выставив Россию ещё более жутким монстром. Не прошло и часа, как Иосиф уснул, усталость сморила его прямо за рабочим столом, что случалось весьма редко. Так что, спал он в неудобном положении, и подушкой у него стал недочитанный доклад со всеми выкладками. Благо, чисто рефлекторным движением, в последний момент, он умудрился закрыть папку с бумагами, иначе была большая вероятность, что находящиеся в ней листы будут измяты, а написанный на них текст размазан до полной нечитабельности.

Глава 33

Прошли ещё три недели, наполненные трудами по подготовке к поездке Александра под Царьград. Первая картечница, точнее будет сказать, воспроизведённая по памяти, поэтому, может быть и не совсем точная, копия пулемёта Уильяма Гарднера, всё это время служила как учебное пособие для дюжины гайдуков, должных сопровождать непоседливого графа на фронт. Бойцы разбирали и собирали новое для этого мира оружие, поочерёдно меняясь местами; отрабатывали действия крутящего рукоять огня стрелка, заряжающего – подносчика боеприпасов. И вот настал намеченный день отбытия, прекративший успевшую изрядно утомить муштру.

Однако не всем этот день принёс облегчение. Сашка был удивлён тем, что война, в которой участвовала его держава, и идущая где-то далеко, сильно осложнит воплощение его планов. Эта беда вроде никак не сказывалась на жизни многих россиян, если не считать внеочередного призыва рекрутов, да "кухонных митингов", и разнообразных ура патриотичных газетных статей. Однако, за приделами усадьбы, жизнь была иною. Мало того, что подорожали продукты питания и взвинтились цены на все потребные ему металлы, так ещё стало невозможным арендовать перешедший в разряд дефицита грузовой вагон. Слава богу, эту проблему, хоть и с большим трудом, решил отец Михаила, отставной полковник граф Мусин-Елецкий. И то, Николай Юрьевич смог добиться предоставления по его требованию всего лишь одного нормального пассажирского места, в купе с офицерами направляемых на театр боевых действий и простого вагона. И то, к последнему и самому главному пункту арендного договора, было прибавлено небольшое условие, не подлежащее оспариванию: "Треть грузового вагона будет заполнена едущими на фронт солдатами". – И даже за такую аренду, пришлось заплатить немалые деньги – в основном на взятки нужным чиновникам. Разумеется, нанятая для графа теплушка будет выделена из уже сформированного войскового эшелона, а не прицеплена к нему как дополнительная платформа. Так что, Пришлось Александру соглашаться на столь разорительные условия поездки, и заставить своих гайдуков немного потесниться.

Загрузились и армейский поезд, отправился в долгий путь. Говорить о том, что едущие на фронт офицеры, приняли вынужденного попутчика весьма холодно, это не сказать ничего. Никто из них не понимал, зачем этот шпак[42]42
  Штатский человек, не военный (пренебр. устар.).


[Закрыть] едет туда, куда ему не положено. И на это чудачество молодого аристократа, они смотрели свысока, и с ехидными улыбками и высказываниями: «Пусть этот „домашний мальчик“ немного потешится, а испугавшись, „вернётся под юбку своей маман“, которая и будет утирать его сопливый носик». – Впрочем, вкусив с ним не только хлеб, но и благородного вина, военные мужи немного расслабились. Затем, когда алкоголь окончательно «развязал языки», разговорились, и в процессе общения, стали к гражданскому лицу более благосклонными. И всё это происходило, не смотря на то, что граф так и не раскрыл им истинной причины своей поездки. По его легенде, озвученной для всех, он всего лишь желал проведать своего старшего брата, служащего в Павловском полку. А то, что он добирался туда с огромным багажом и охраной, занимающими почти две трети грузового вагона, никого не интересовало. Мало ли что, вдруг охраняемые боевыми холопами гостинцы адресованы не только подпоручику Мосальский-Вельяминову, но и ещё кому из его сослуживцев, посылаемых оказией.

Поезд шёл, военные, вынужденные подолгу сидеть в тесном купе, скучали, и боролись с тоской всевозможными способами. Кто-то пил, кто-то играл в карты, были и те, кто хвастался своими амурными похождениями, скрывая от окружающих имя своей пассии. И наш герой, не гнушался лишний раз поднять бокал за чьё либо здоровье, или, взяв в руки карты, чтоб небрежно спустить небольшую сумму денег, или наоборот, слегка пополнить свой кошелёк. К концу этого путешествия, для некоторых попутчиков, Сашка, был уже отличным парнем, хоть и гражданским, но уже без всяких там шпаков. Что было не мудрено, ведь парнишка умел слушать любого собеседника и в охоте разбирается, и в оружии, даже отменно владеет шпагой (была пара учебных схваток во время технических стоянок поезда), и не побоялся отправиться под Царьград.

Когда настала пора прощаться, граф, в знак благодарности за интересную компанию, подарил нескольким своим попутчикам, по револьверу своего производства. Чем вверг господ военных в небольшой шок. Во-первых, граф только сейчас признался, что он является владельцем мелкой оружейной артели, а во-вторых, всех смутила блестящая на солнце латунь пистолетных рукоятей, которую поначалу, все офицеры, восприняли как золотые. И вот, все добрые слова сказаны, все кто вышел проводить необычного попутчика, пожав на прощание руку добравшегося до нужной станции попутчику, вернулись в вагон. И прогрохотав буферами, эшелон более или менее мягко тронулся, увезя служивых к месту их дальнейшей службы. В скором времени развеялся и дым, выпускаемый из трубы вечного трудяги паровоза. А Александр, ещё немного постояв на пироне по восточному красивого городского вокзала, приступил к поиску гужевого транспорта. Легко сказать, да… Найти свободных перевозчиков, толпившихся неподалёку от вокзала, оказалось делом не хитрым. Однако узнав, куда молодой мушрик[43]43
  Идолопоклонник (араб).


[Закрыть] направляется, у извозчиков мгновенно пропадал интерес к такому заработку и они демонстративно переставали понимать русский язык. И так продолжалось довольно долго.

Уже отчаявшегося и растратившего уверенность в успешности своих поисков Сашу, спас один обладатель лохматой, светлой шевелюры и ещё не сформированной, маленькой пародии на бородку, одиноко стоявший немного поодаль от своих коллег. Это был чрезмерно худой, с "прилипшей" к лицу улыбкой, молодой грек, представившийся как Адрастос, правда, за свою помощь в решении транспортной проблемы, он запросил весьма не малую цену. Вот только что-то подсказывало, что отказавшись от этого предложения, нанять другого возницу уже не получится. А тот, узнав, что Русскому, для перевозки его багажа, нужно как минимум шесть телег, не растерялся, и после дополнительного торга относительно новой цены, послал какого-то шустрого мальчишку за необходимым транспортом. Как грек пояснил, это был его племяш и помчался он к родичам.

Прошло ещё полтора, или даже два часа, понадобившийся на сборы, погрузку с последующей разгрузкой, на некое подобие грузовой баржи, необходимой для пересечения пролива, после чего, караван, состоящий из двух верблюдов, тянущих тяжелогружёные двухколёсные повозки и пяти телег, запряжённых невзрачными лошадками, неспешно убыл в нужном направлении.

– Урус, – весьма хорошо, хоть и с жутким акцентом, неожиданно заговорил Адрастос, первым не выдержав долгого молчания, – вижу, ты богат и смел, раз сам едешь на эту войну. Только зачем тебе это?

– Как тебе это объяснить? Там воюет мой брат, я и все родственники за него переживаем. Вот я и решил его проведать.

– А-а-а? Я думал ты купец. Хочешь там подороже продать свой товар – водка, вино, сукно, порох. Да скупить трофеи. Трофеи на войне очень дёшевы.

– Нет. То, что я везу, это подарки для брата и его сослуживцев.

– А-а-а Адрастос тебя понял. Так ты точно не купец?

– Точнее не бывает.

Объяснять, что находится в бочонках и уложено в тяжёлые деревянные ящики, Александр считал лишним. Да после прозвучавшего вопроса о грузе, он встревожился и стараясь выглядеть безмятежно спокойным, подал условный сигнал: "Внимание, опасность, всем быть настороже". – То, как он снял свой головной убор и перед тем, как вновь его одеть, вроде-как бесцельно покрутил его в руках, гайдуки увидели и просемафорили в ответ, что всё поняли. Ничего здесь не поделаешь, после покушения у Саши и его людей развилась паранойя, и для подобных ситуаций, был придуман свой тайный язык жестов.

– Ты точно смелый. – продолжал болтать ничего не заподозривший грек, заискивающе улыбаясь. – Я тоже храбрый.

– Да ты что?

– Да-да. Адрастос, по-вашему, храбрый. Меня так все зовут. Я такой.

Весь долгий путь, возница неугомонно болтал. И своей повышенной говорливостью, он, Александру, напоминал чукчу, который что видит, о том и поёт. Мудрое дитя природы, умеющее открыто радоваться окружающему его миру во всех его проявлениях. Что позволяет ему жить в суровых условиях северных земель. Только здесь был немного другой случай. Адрастос был обыкновенным балаболом, и своим неугомонным словесным потоком, мог свести с ума любого своего попутчика. Так что Сашкина радость, из-за открывшегося его взору вида на множество больших, выцветших добела солдатских палаток, была безмерной. Он был готов расцеловать русского часового, стоящего у шлагбаума и охранявшего въезд в немноголюдный лагерь. Причин для этого было множество, это и облегчение от того, что больше не нужно было напрягаться при проезде мест, где, по его мнению, на него могла быть организована засада. И радость от того, что ему больше не придётся выслушивать бесконечные рассказы грека о том, как хорошо ему жилось до войны, и как тяжко существовать сейчас, ведь ему, своим не регулярным и таким малым заработком, необходимо кормя большую семью. Или выслушивать советы, что нужно было руссу купить, чтоб выгодно продать солдатам, а лучше всего, обменять на трофеи. Вот только, чего такого может быть ценного у солдата, ведущего позиционные бои? На этот вопрос, Сашка никак не мог, а может быть и не желал задумываться.

Когда часовой, направив на подъехавший к посту караван свой штуцер, приказал остановиться, грек смолк и испуганно посмотрел на графа, мол, ты меня сюда привёл, значит и защищай от своих соплеменников. А Александр, если честно сказать, тоже немного опешил. Так как видел, что к посту бегут ещё три вооружённых бойца, а за ними, неспешной походкой идёт прапорщик.

– Прапорщик Вуйский, Станислав Владиславович, рад вас приветствовать господа. – лихо взяв под козырёк, преставился военный. – С кем имею честь говорить? И какова цель вашего приезда?

– Граф Мосальский-Вельяминов Александр Юрьевич. Я тоже рад вас видеть. А цель моего приезда проста, проведать своего старшего брата, графа Виктора Мосальского-Вельяминова служащего подпоручиком в вашем полку и от имени нашей фамилии[44]44
  Имеется в виду семьи.


[Закрыть], передать вашим офицерам некоторые дары.

– Эти люди с вами?

– Гайдуки мои, а касаемо возниц, так их я нанял в Царьграде.

Только сейчас, Александр заметил, что взгляды стоящих на его пути военных перестали быть напряжённо "колючими", да и их оружие больше не "смотрело" в его грудь. А дальше произошло то, чего Сашка никак не ожидал. Прапорщик повернулся к своим бойцам во фронт и начал отдавать им команды: "Поднять шлагбаум!" – "Рядовой Ксенчин, ко мне!" – Когда названный боец подошёл к нему и доложив о том что прибыл по приказанию, застыл по стойке смирно, прапор сказал ему более спокойным голосом: – "Сопроводишь господина графа и его людей к штабу". – И как только солдат ответил: "Есть сопроводить в штаб!" – посмотрел на графа и, как будто извиняясь, пояснил: "Две седмицы назад был грандиозный бой, мы понесли некоторые потери, но устояли на своих позициях. Помимо нижних чинов, имели ранения и несколько офицеров. Я не знаю, входит ли ваш брат в число этих потерь, или нет. Я из свежего пополнения".

– Благодарю вас, Станислав Владиславович, вы мне сильно помогли. – ответил граф. – Надеюсь, моим людям помогут разгрузить обоз?

– Зачем вам мои солдаты? Там, на месте, вам помогут другие.

– А как быть с возницами? Они ведь из местных, а я направляюсь к вашему штабу, проеду через весь лагерь.

– По этому поводу не переживайте, за ними будет кому присмотреть. Мой боец проводит их туда, а ваш брат, или его боевые товарищи, выделит бойцов, они сопроводят их обратно.

Пришлось соглашаться с этими доводами, посчитав что: "в чужой монастырь со своим уставом не ходят". Впрочем, по почти безлюдному лагерю плутали не долго. Посреди лагеря, перед большой поляной, если судить по степени и характеру вытоптанной земли, служившей плацом, стоял огромный шатёр. Назвать эту белую махину палаткой, просто не поворачивался язык. О том, что это был штаб, красноречиво говорил пост из двух бойцов, стоявший перед входом и небольшая группа офицеров, расположившаяся немного поодаль, и оживлённо чего-то обсуждавшая. Стоило повозкам появиться в поле зрения этих воинов, как они замолчали, и стали пристально наблюдать за мини поездом, двигающимся к ним по периметру поля. От чего возникло ощущение, что Саша въехал на чужой огород, причём сделал это на гусеничном тракторе и прёт, прямо по посадке. И как выпутаться из этой ситуации – неизвестно. Шагов за двадцать – не меньше, от той группы отделился офицер и целенаправленно зашагал навстречу Александру, явно намереваясь выяснить причину появления нежданных гостей.

Сблизившись, тот приказал остановиться и, представившись дежурным по штабу штабс-капитаном Овечкиным, поинтересовался целью прибытия гражданского каравана в расположение его полка. Улыбка, вызванная воспоминанием о фильме из прошлой жизни "Неуловимые мстители" и персонажа сыгранного Джигарханяном, не смогла укрыться от военного, и он поинтересовался, что же он сказал, такого весёлого. На что пришлось оправдываться тем, что она означает радость от предвкушения скорой встречи с братом и не более того. Не известно, поверил ли Овечкин в это "притянутое за уши" объяснение, но извинение принял. А после известия о том, что у графа есть конверт с письмом от его отца – старинного друга полковника Голицына, принял пакет и исчез с ним в недрах шатра.

Довольно долго, из "царского шатра", никто не выходил. А ожидать решения своей дальнейшей судьбы, дозволит ли "отец командир" остаться в лагере и при этом находиться под "прицелом" любопытных взглядов офицеров, было достаточно некомфортно. Вдобавок ко всему, нещадно припекало солнышко, не смотря на то, что оно уже давно спускалось к горизонту. Но и эта пытка ожиданием, как, и всё в этом мире, окончилась. Без лишнего гомона, который, по мнению Александра, должен был сопровождать появление людей окончивших "мозговой штурм" каких либо операций, вышли офицеры. Перед этими мужами вытянулись в струнку все, кто стоял перед штабом. Всё, кроме Сашки и нанятых им возниц. А те, в свою очередь, скользнув взглядом по окружающим их людям и привычно козырнув в ответ, также молча ушли в сторону передовой. Вот на них Саша и обратил внимание, даже не осознав, что именно так его привлекло. Нет, не так, он неосознанно подметил, что в том, как на этих людях сидела их форма. Здесь не было никакой показной щеголеватости. Не то, что на тех молодых военных, которые стояли возле штаба. Всё наоборот, мундиры вышедших из палатки военных, смотрелись как нечто единое, сросшееся с ними, как шкура Льва, вздымающая играющими под нею мощными мышцами самого царя зверей.

Долго придаваться этим размышлениям не получилось, однофамилец персонажа сыгранного Джигарханяном, с нескрываемой иронией, проявляющейся как в голосе, так и во взгляде, пригласил Александра пройти в штаб.

Признаться, обстановка в шатре была спартанская, и описать её можно в двух словах. Центром композиции служил большой квадратный стол, грубой, ручной работы и несколько стоящих вокруг него табуретов. Возле одного из них, стоял военный, с погонами полковника на плечах, почему-то Сашка ожидал увидеть один, но не сильно в этом разочаровался. На вид, комполка, было лет сорок, максимум сорок пять. Мужчина был высок, суховат, коротко подстрижен и, никакой растительности на лице.

– Так вот вы какой. Что же юноша, здравствуйте. – Пробасил офицер, и от звучания этого голоса, спина молодого графа "покрылась мерзкими мурашками".

– Здравие желаю Игорь Владиславович!

– Не тянитесь так, молодой человек. Вам это не идёт. Вы лицо сугубо гражданское. Поэтому, Александр Юрьевич, будем с вами разговаривать просто, без уставных требований.

– Спасибо, Игорь Владиславович. Я искренне рад с вами познакомиться. Отец много о вас рассказывал.

– Хорошо. Тогда не станем терять время, и я сразу начну отвечать вам на вопросы, заданные вашим батюшкой. Первое, вашему старшему брату, Виктору Юрьевичу, уже с месяц как присвоили звание поручика, вам видимо ещё не дошло то письмо где он сообщает семье об этом. Как и моё, отосланное на днях и адресованное Юрию Владимировичу. Второе, в бою, произошедшем две недели назад, Виктора серьёзно ранило, оторвало осколком правую ногу, в районе голени. Один из солдат спас вашего брата, перетянув хлыщущие кровью остатки ноги и перевязав рану, его спас, а сам погиб.

– Как?

– Вот так и получается. Нижний чин – сердобольный мальчишка, перевязывая культю вашего брата, закрыл его своим телом от ружейного залпа врага. Он нарушил устав – в бою покинул строй и, как это ни парадоксально, этим спас жизнь вашего брата.

– А где он сейчас?

– Кто? Ваш брат? Так его отправили в один из трёх монастырей, расположенных под Царьградом. Монахи его подлечат, а как он окрепнет и наберётся сил, отправят его домой. А погибшего героя, как и всех принявших в тот день смерть во имя спасения отечества, похоронили, со всеми положенными почестями.

– Спасибо вам.

– А мне-то за что? Калеченных воинов, монахи выхаживают, а не я. И, зная какие в обители искусные и заботливые лекари, мне думается, что Виктора уже "подлатали" да отправили домой. Так что, искать вам его уже не стоит, опоздали вы с этим.

– А каковым будет ваше решение относительно моей персоны – моего пребывания в вашем полку?

– Юрий Владимирович пишет, что вы стали хорошим оружейником. Хотя. Об этом, в моём полку, знают многие. Некоторые офицеры воюют вашими пистолетами и оценивают их намного выше, чем трофейные. Особенно те иностранные "шедевры", что попадают в наши руки в последнее время. Но. Одними этими малышами, войну не выиграть.

– Я вас понимаю и в этом, полностью с вами согласен. Поэтому, я привёз не только револьверы, которые собираюсь отдать именно вам, для поощрения ваших подчинённых. Тех офицеров, отличившихся в бою. А испытывать я буду механическую картечницу.

– А что толку с неё? Ну, даст она залп и всё, "Finita la comedia"[45]45
  Комедия окончена (итал.).


[Закрыть]. Так её, после этого замучаешься заряжать. Бой окончится, а вы, если умудритесь выжить, всё будете продолжать с нею возиться.

– Не совсем так, Игорь Владиславович. Моя картечница механическая, и способна стрелять до тех пор, пока будет подаваться боеприпас – без долгих задержек. Но я, желаю испытать её в бою – для выявления недостатков не заметных в стенах моих мастерских.

– Допустим, что всё так, как вы утверждаете. Но у меня нет лишних солдат, чтоб выделить их в ваше подчинение. Да и во время сражения, будете стрелять не только вы, но будут и те, кто выстрелит в вас.

– По этому поводу не извольте беспокоиться. В моём подчинении мои гайдуки, они уже обучены управляться с картечницей. Единственное что у вас попрошу, это солдат, но только на ближайшее время. Прошу помочь как можно быстрее, разгрузить мой багаж и отпустить нанятых возниц.

– Это не проблема. Но у меня остаётся ещё один вопрос. Вы осознаете, что в вас будут стрелять с намерением убить? Или нет?

– Осознаю. Ведь я не маленький ребёнок и понимаю всё, что вы мне сказали и, представляю все вытекающие из этого риски. Но мне, как оружейнику, необходимо провести это полевое испытание.

В дальнейшем, разговор более не касался описания "прелестей" войны, его можно было назвать непринуждённо светским. К немалому удивлению вызванного в шатёр штабс-капитана, ему был отдан неожиданный приказ, гласящий: "Определить место для проживания гостя и помочь его людям с разгрузкой багажа". И когда дежурный офицер их покинул, полковник похвалил Александра за предусмотрительность. Тут и выяснилось, князь Голицын был удивлён тому, что молодой человек привёз с собою две большие палатки, провиант и самое главное, набор шанцевого инструмента. Князя даже удивило его разнообразие: лопаты, кирки, топоры и ломы. Так что, пока гайдуки обустраивались, молодой человек и старинный друг его отца, вели светскую беседу на отвлечённые темы. А именно. Князь рассказывал как давным-давно, он, служил с его отцом в одном полку и то, как временами они куролесили. А Сашка слушал и удивлялся тому, насколько тесен этот огромный мир.

А поутру, начались военные будни, точнее самая нудная их часть – инженерно-строительная. Ну, обо всём по порядку. Сашка побывал на передовой, где с помощью назначенного опекуном Подпоручика Смирнова, кстати тёзки, тоже Александра Юрьевича, определил место для своих картечниц, для того чтоб они могли вести фланкирующий огонь по наступающему противнику. Кстати, молодой офицер, подсказал, как следует возвести габионы, чтоб они защищали от обстрела, но при этом не мешали вести огонь по атакующему противнику. До поры, до времени, на строительное на чудачество шпака никто не обращал внимания. Ну, заставил он своих холопов возводить дополнительные укрепления и бог с ним. Зато, когда на только что возведённых позициях стали собираться пулемёты, намеренно называемые Александром картечницами, к ним подтянулись любопытствующие бойцы. И среди них оказались парочка весельчаков-острословов. Пока не извлекли на свет и не установили на станину сам пулемёт, шутники только шептались и стоящие рядом солдаты тихо посмеивались. Но когда молодой крепыш, рыжий гайдук Богдан, крутанул рукоять, в холостую проверяя работоспособность механизма, весьма громко прозвучал насмешливый вопрос:

– Это чо? Кофемолка? Будем турку кофеем угощать!

– А-га-га – га! – засмеялись все кто был рядом с шутником.

– Не, братцы! Это туркамолка. Осман будет подходить, его тудой засунут и будут ручку крутить, тобиш турку перемалывать!

– О-хо-хо! Га-га!…

– Не братцы! басурманин сам будет туда лесть! Вон видишь, уже и маленькую крышечку для энтого дела откручивают!

Вновь раздался дружный хохот.

С одной стороны, Александр был не против того, что русские солдаты, найдя очередную забаву, таким образом, "выпускают пар". Но в данной ситуации отмалчиваться было неразумно. Поэтому граф, обратился не к доморощенному юмористу, а к десятнику, да так громко, чтоб вопрос услышали все:

– Десятник Увельский, у тебя там все детали становятся на место? Не требуют дополнительной обработки и подгонки?

– Всё в порядке, Александр Юрьевич! Всё работает. Думаю что ничего подтачивать не нужно.

– Жаль. А то, я тебе замену забытого дома рашпиля нашёл. – С этими словами, Александр кивнул на низкорослого, жилистого пушкаря, автора последней реплики.

Пётр смерил взглядом весельчака и, поняв, к чему был начат этот разговор, отрицательно покачал головою: "Нет, барин. Дюже мал он, быстро сточится и нечего от этого штыбзика не останется". – В воздухе повисла тишина, все старались понять смысл сказанного. Первым опомнился седой солдат и поинтересовался:

– А что энто такое, ваш раншпел? И почему наш Кирьян быстро сточится?

– Тут ты прав служивый. – ответил Александр. – это не беда что ваш Кирюша такой малый, зато его язычок настолько острый, что ему сноса не будет. Так что, одолжите нам его братцы, на время. Он один, для нас больше дров напилит, чем мы, тремя нашими железными пилами.

Как говорил один известный персонаж – Остап Бендер: "Лёд тронулся, господа присяжные заседатели, лёд тронулся". – Вот гайдуки и притихли. Видимо они немного растерялись от осознания того, что попали на передовую. А сейчас, парни неожиданно обрели дар речи и начали отшучиваться. Так что, смех, разносящийся над русскими позициями, долетал до вражеских укреплений. В результате чего, османы, как и воюющие на их стороне наёмники, недоумевая наблюдали за противником, стараясь понять, что там такое эти неверные празднуют? Что там у них за веселье?