Текст книги "Контра (СИ)"

Автор книги: Виталий Гавряев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 48 страниц)

Глава 41

С утра, Пётр Увельский был сам не свой. Его состояние можно было описать примерно так, представьте себе, вы сидите на пороховой бочке, а прямо к ней насыпана «огнепроводная дорожка», по которой неотвратимо, с тихим шипением бежит бодренький, яркий огонёк. Вы это видите, однако покинуть свой взрывоопасный «трон», или погасить приближающуюся смерть, нет никакой возможности. И для формирования таких угнетающих ассоциаций, есть свои причины.

Но как говорится, чтоб тебя поняли люди, нужно рассказывать обо всём по порядку, так что, начнём.

О том, что за имением постоянно присматривают "голубые мундиры", тайной не являлось, его установили сразу же после "исчезновения" шайки татей, скрывавшейся в соседнем имении. Как сказал барин: "Всё это ожидаемо, силам правопорядка нужно во всём разобраться. Значит, они будут "рыть землю во всех направлениях," не хуже чем свинья в поисках трюфелей. Тем более, вы узнали двоих служивых, не так давно сопровождавших дознавателей, которые не так давно работали у нас". – Странно, но никто из наблюдателей, землю не копал. И что Александр Юрьевич хотел этим сказать, сравнивая полицию с хрюкающими землекопами, было не понятно. Всё бы ничего, негласно были приняты ответные меры, и за соглядатаями скрытно надзирали – издали и даже не постоянно. Однако два дня назад, к ним присоединились несколько личностей, по повадкам, и прочим признакам – чистой воды бандиты. Да, ещё одновременно с их появлением, пропал конный патруль, состоявший из двух молодых гайдуков, которые не должны были и близко приближаться к району, где располагались господа шпионы. Так что, для получения ответов на некоторые вопросы, пришлось брать новых гостей, по-тихому, когда они отправились назад, в город. И то, что удалось от них узнать, к продолжению спокойного течения жизни не располагало. Оно вообще, не оставляло надежд на её продолжение. Вот и ходил Пётр по имению злым, хмурым, как грозовая туча. А те, кто его видел, предпочитали держаться от него подальше. Мало ли что, вдруг человека "переклинит", и он "сорвётся".

Так что поближе к вечеру, ещё до того как граф вернулся в свои владения, Пётр прилагал не малые усилия, для того, чтоб скрыть от окружающих его людей своё беспокойство. По крайней мере, старшему десятнику не хотелось встречать своего работодателя с "кислой рожей". Как оказалось, старался он не зря, так как вернувшийся из поездки в столицу Александр Юрьевич и без того был чем-то озадачен. Так что, обменявшись со старшим гайдуком дежурными приветствиями, граф уже хотел направиться в свой кабинет, дабы там уединиться, но Пётр его окликнул, уже вслед ему бодро так спросив:

– Александр Юрьевич, мне нужно с вами поговорить? Желательно сделать это наедине, как вы иногда говорите, без свидетелей.

– А что такое? Это так важно?

– Да. То, что я желаю сказать, не только важно, но и не терпит промедления.

– А без меня это никак не решить?

Видимо, желая осмыслить полученную в Павловске информацию, Александр был готов оставить на самотёк все дела, как относящиеся к усадьбе, так и к гайдукам. Но встретившись взглядом с Петром, заметил и оценил степень его обеспокоенности. Поэтому только обречённо пожал плечами и негромко проговорил:

– Хорошо Пётр. Я жду тебя через двадцать минут в нашем штабе. Распорядись, чтоб туда принесли кофе и немного моих любимых бутербродов с бужениной. А коли есть в том необходимость, зови всех, кого сочтёшь нужным.

Признаться, в назначенный срок уложился как граф, так и Пётр. Единственная незначительная деталь, гайдук управился с поручением намного раньше, поэтому ждал Александра в малом кабинете, наблюдая за процессом неспешной подготовки к предстоящему разговору. Молоденькая, рыжая с множеством конопушек на миленьком личике девка, из новой обслуги, кажется, её звали Марией, только что закончила сервировку стола. Она, поставив на него кофейник, пару небольших кружечек, большое блюдо с немецкой закуской, прикрытый белой салфеткой и горшочек молока, дневной дойки – отошла на пару шагов, и придирчиво оценила дело своих рук. Старший десятник даже залюбовался, наблюдая за её плавными движениями, и молодой, стройной фигуркой, изящность которой невозможно было скрыть под складками плотной материи платья. Поэтому когда она, окончив осмотр, доложилась что всё готово, Увельский с неохотой позволил ей удалиться. А через пару минут, ровно в назначенное время, появился граф, чистый, благоухающий одеколоном и переодетый в отглаженный домашний костюм. Удивившись, что беседовать со своим десятником он будет с глазу на глаз, Александр запер дверь, и, подойдя к столу, устало уселся на своё место.

– Ты чего сидишь в уголке, как не родной. – обратился граф к гайдуку. – Давай Петя, не стесняйся, угощайся. Порадуем наши желудки, чем бог послал. А то, мне, не смотря на голод, в твоём присутствии, в одно рыло жрать неудобно.

– Так я сыт, Александр Юрьевич, недавно сотрапезничал со своими друзьями.

– Ничего страшного. Ты хоть немного пригуби, за компанию, так сказать.

Так что на этот "лёгкий перекус" ушло некоторое время. Граф ел неспешно, но с явным удовольствием, чего нельзя было сказать о Петре. Он вообще терялся и не понимал, что может быть хорошего в этом чёрно-коричневом, горьком напитке, даже если его разбавить молоком. Поэтому гайдук удовлетворился одним бутербродом, неспешно откусывая от него небольшие кусочки и подолгу их пережёвывая. А вот барский напиток даже не пригубил, довольствовался тем что изредка брал чашку в руки, и некоторое время подержав, возвращал её на стол.

– Ну ты братец малосыточка. Прямо Дюймовочка, пол зёрнышка на обед и сыт, до состояния объедения.

– Как кто? – встрепенувшись поинтересовался Пётр.

– Петя, не бери в голову. Есть такая, правда не русская сказка, о маленьком ребёнке и злоключениях, через которые ему пришлось пройти.

О том, что этот ребёнок девочка, Саша решил умолчать. Мало ли чего, вдруг человек обидится. Пётр не стал уточнять, поэтому беседа почти мгновенно перешла в деловую плоскость.

– Александр Юрьевич, вы помните, что мы вам докладывали о том, что за усадьбой ведётся постоянное наблюдение?

– Конечно же помню. Вы даже выяснили кто они такие, эти "таинственные" соглядатаи. Мне из-за этого пришлось ускорить оформление пакета документов на мою артель.

– Так вот, оказывается это не вся правда.

– Как это? – Саша даже не успел понять, как у него удивлённо изогнулась бровь. – Ты ещё чего-то узнал о наших филёрах?

– Не знаю, кто такие эти хрилёры, но эти басурмане, замышляют против нас недоброе.

– Поясни.

– Дело в том, что позавчера у нас пропал патруль, из молодых гайдуков. Они должны были посетить пару наших деревенек – на отшибе. Ну, показать старостам что мы бдим и этим мужикам лучше не расслабляться и не хитрить. Вот только они вовремя не вернулись. Да и во второй деревеньке не показались. Вот. Так я, не желая подымать ненужной паники, решил во всём разобраться сам. Вдруг они нашли себе подруг и застряли у них, дело то молодое. Разузнаю всё, по-своему накажу, всего-то делов. А вон оно как вышло. Оказывается их, словили пришлые тати и долго пытали, после чего утопили в одном из болот, ещё живыми.

– Та-а-ак, а с этого места рассказывай подробнее. Какие такие тати? И как о них узнал, и что эти уроды, наших людей топили живьём?

Легко сказать рассказывай. У Петра, увидевшего, как изменился взгляд барина, точнее он "похолодел" настолько, что казалось попав под него, всё должно было покрываться мертвенным инеем. У десятника, не только побежали по коже мурашки, дыхание спёрло. Таким он своего барина ещё никогда не видел.

– Так это, знамо дело, поймали мы этих…, – сбивчиво, из-за давившего на него сильного нервного напряжения, отчитывался старший десятник, – стало быть татей. Они значится, с нашими хрилёрами встречались. Стало быть, так. И опосля, куда-то исчезли, опосля снова к полицаям вернулись, и о чём-то с ними долго беседовали. Даже неподалёку ночёвку устроили и опосля долго гостивать соизволили. А когда мы узнали о случившейся пропаже наших бойцов, перестряли тех, ну когда они постарались вернуться в город. Уж больно у них рожи бандитские, чуял я, что их нельзя отпускать. Вот. А опосля, когда немного "поспрошали" ентих гостей о том, что это такое они у нас забыли. А они стало быть в смертоубийстве и сознались. Даже показали место, где наших мальчишек утопили.

– Прямо так сами взяли и признались?

– Да не смотрите вы на меня так, Александр Юрьевич, ей богу не вру, так оно и было́. Они сами нам всё обсказали, всё сами.

– Ой ли.

– Ну, это? Ладно, было дело. Да, я приказал, чтоб гостям отрезали на каждой руке по пальцу и перевязали, чтоб раньше времени не сдохли. Затем пообещал, что коль будут и далее молчать, отчекрыжим все, что болтается меж ног – за ненадобностью.

– И они тебе поверили?

– Попробовали бы не поверить. Особо когда мои орлы с них всю одёжу в лоскуты порезали, своими острыми ножами – не сильно заботясь о целостности их шкурок. Вот. Опосля того, они были готовы верить во всё, что я им говорю. Тем более, для острастки, мы на одном тате показали, как это будет происходить. Так он ещё жив был, а его сотоварищи уже наперегонки нам исповедовались. Плакали и взахлёб обо всём рассказывали. Даже поведали нам то, о чём мы их не спрашивали.

Сашка чувствовал, как от этого рассказа, по его телу растекается нехороший холодок, вызывая мелкую дрожь. Осознание того, что это добром не окончится, било как набат, что нужно срочно "выпустить пар", чтоб не "снесло крышу". Поэтому Саша, не удивляясь своему изменившемуся до неузнаваемости, осипшему голосу, поинтересовался:

– И где эти "певчие пташки" сидят?

– Какие такие птахи? – не поняв вопрос, поинтересовался гайдук.

– Ну, те тати, которых твои люди изловили в моих владениях. Давай, веди меня к ним, я так хочу с ними пообщаться.

– Так это. Извинения просим, но их больше нет. Мы их утопили, там же, где и они наших мальцов сгубили.

– Зря вы так поступили. Ох зря-я-я-а. Вдруг вы, из их рассказа что-то не запомнили, или не правильно поняли, так можно было ещё разок, или даже два поспрошать.

– Не. Не забудем. Со мною были те, кто благодаря вашему повелению обучены грамоте. Так мы все признания ентих покойничков, в тот же день написали. Вот.

С этими словами, Увельский с несвойственной ему поспешностью встал из-за стола, и направился к скамье, на которой он, не так давно, ожидал графа, так как на ней лежала пухлая картонная папка с завязками. И уже через минуту перед Сашей лежали листы бумаги, исписанные неровными строками пляшущих кривых, полу печатных букв. Погружаться в чтение этих протоколов полевого допроса сразу же не хотелось, да и по причине бушующих в душе эмоций, заняться этим было не реально. По этой причине, отодвинув бумагу в сторону, Александр прикрыл глаза и постарался справиться с нахлынувшей на него волной плохо контролируемой ярости. Нельзя сказать, что это у него полностью получилось. Но, по крайней мере, уже не хотелось вскочить, начать метаться по комнате и бить всё, что только попадётся под руку. Как долго Сашка занимался этой вынужденной медитацией, он и сам не мог ответить. Только притихший Пётр, тихо сидел и ждал, когда его работодатель, откроет глаза и что-либо скажет. Он терпеливо ждал, и дождался.

– Ты это, Пётр батькович, если напугал тебя своей реакцией на известие о гибели наших мальчишек, извини. После того злосчастного взрыва под Царьградом, со мною иногда такое бывает. Поверь, я и сам этому не рад.

– Да я то что, ничего. Старый барин, тоже так страдал, как и вы. Тока, когда он психовал, он себя как вы не сдерживал. Бывало сильно так колотил, случалось, когда дюже сильно злился, даже ногами пинал, слава богу, не до смерти. Так что, это дело житейское.

– Ты это, случаем не о моём отце говоришь? Так не замечал я за ним ничего подобного.

– Нет Александр Юрьевич, бог с вами, конечно же, не о нём. Ентим барином был старый князь Увельский. Вот.

– Ну, да бог с ним. О покойниках говорят или хорошее, или вообще ничего. Так что, не будем отвлекаться на отвлечённые темы. Ты вот что, друг любезный, расскажи о том, что вы у татей вызнали. Только соберись, и говори нормально, без этого, деревенского говора Ваньки пастушка. Я ведь знаю, что ты умеешь говорить нормально, когда захочешь. Иначе, всю ночь потрачу на то, чтоб выковырять из твоего лепета нечто дельное.

– А можно тогда хлебнуть немного наливочки, для успокоения нервов, так сказать. А то, я который день весь на нервах, вот и теряюсь, не могу двух слов связать.

– Ох, ну и жук же ты, Пётр. Ну ладно, ты сам знаешь, где она хранится, если возникнут проблемы, скажешь, что я разрешил.

Не скупясь на слова благодарности, гайдук, пятясь и раскланиваясь, спешно покинул кабинет. Если эту "сцену" показать кому-либо постороннему, то, у того, может возникнуть убеждение, что десятник является спившимся, потерявшим чувство собственного достоинства алкоголиком. И он ошибётся, потому что Пётр, таковым не был. Пусть временами этот человек и прикладывался к горькой, но только делал это весьма редко – по праздникам и в небольшом объёме. А сейчас видимо сильно придавило мужика, раз решил срочно-обморочно причаститься. Пока, старший десятник отсутствовал, убыв в винный погреб, для принятия "успокоительной микстуры"; Александр боролся с внезапно появившимся желанием погрузиться в чтение лежащих перед ним бумаг. И чем дольше длилось ожидание, тем труднее было с этим бороться. Останавливало только одно, понимание того, как будет трудно воспринимать написанные там каракули-иероглифы, тем более, если не знать о чём говорится в этом тексте. В прошлом, уже не один раз доводилось угадывать неразборчивые слова, к тому же, зачастую, соединённые воедино с двумя, или тремя соседними. Так что, появление Петра, было равноценно бальзаму, пролитому чьей-то щедрой рукой на измученную томительным ожиданием душу.

"Ну что десятник, тебе хоть немного полегчало?" – С лёгкой усмешкой поинтересовался Саша, когда командир всех его бойцов, сияя слегка осоловелыми глазками, вернулся в комнату.

"Есть такое дело. Только я на самом деле, как и просил, немного принял, но и закусил хорошенько. Так что, нашему делу это не помешает". – Ответил Увельский, заперев за собою дверь, и стараясь не смотреть на барина, уселся на свой стул, так и стоящий всё это время полуразвёрнутым, возле хозяйского стола.

Со стороны это выглядело немного забавно, высокий, жилистый мужчина даже на вид ему можно дать не менее тридцати лет, а ведёт себя как провинившийся ребёнок. Но графу Мосальскому-Вельяминову младшему, было не до веселья. Им всё больше овладевало чувство тревоги, и он хотел как можно больше узнать о порождающих его событиях. И Пётр не подвёл, он, усевшись на стул, и смотря куда угодно, на свои руки, в окно, на потолок, только не на Александра, заговорил:

– Как вы знаете, через какое-то время после того, как мы уничтожили банду татей, за нашей усадьбой стали наблюдать. То кто-то спрячется у дороги и сидит там целыми днями, наивно надеясь, что там его никто не заметит. То в одной из наших деревень появится кто-то из служащих полиции, да начнёт выпытывать у её жителей, мол: "Отвечайте мерзавцы, что тут у вас происходит. Чем таким ваш барин занимается. Есть ли у его гайдуков какое либо неположенное им оружие". – А недавно, мы нашли лёжку, находясь в которой, наши давние знакомцы могут видеть все, что делается в артели. Пусть того, что в цехах делают не видно, но кое-что понять получится. Мы, заметив это обеспокоились, сказали вам. Но вы только над этим посмеялись, мол пусть играют в каких-то там, "Штырлыцов", а нам, от государства скрывать нечего.

– Помню, было такое.

– Так вот. Ошибались мы все. Пусть соглядатаи и служат в полиции, но, их интерес к нам приступный. Отловленные тати нам рассказали о том, что они и их друзья ватажники, на днях, устроят на нас налёт, да пострашнее того, что был в Павловске. Для этого, со стольного града прибудут три шайки вооружённых до зубов головорезов. Правда они, должны будут напасть на нашу усадьбу и ограбить её по сигналу. Сделают они это ночью. И ещё. Приказано никого не жалеть. Особливо это касается вас барин. Вот. Они прибудут по зову, поданному энтими продажными полицаями. Это будет означать, что вы дома, и никуда уезжать не собираетесь. Как вы понимаете, никто из нас выжить не должен.

– Стой, погоди. Ты точно уверен, что они будут убивать всех людей? Так и сказали, что прикончат всех, с кем столкнутся в моём имении.

– В том-то и дело что нет. По возможности, не тронут только мастеровой люд и членов их семей. Поэтому командовать убивцами будут только служивые из следственного отдела, переодевшись в мещанское платье, разумеется. Эти псы, уже всё выяснили, где те живут и в энтих домах безобразий не допустят. И это ещё не всё. Как я понял, мастеровых заставят разобрать все станки нашей артели и вывести их на новое место.

– А пупок у них не развяжется? Станочки то наши, на телеге не вывезешь, слишком увесистые они.

– Это да, а они то, об этом не знают. Не ведают наши тати и их атаманы в голубых мундирах, что ваши станки намного тяжелее английских. Знать работает то, что мы так усиленно бдим, и делаем всё, чтоб о новом оборудовании никто не болтал. Но нам-то всё равно, от этого не легче.

Да. Новости были не весёлые, если не выражаться более грубыми словами. Именно по этому, Саша дослушивал их, уподобившись каменной статуи, и смотря перед собою, не видящим взглядом. И когда Пётр умолк, никак на это не отреагировал. Да. Сейчас он окончательно убедился правоте в том, что о его навязчивой идее прожить свою жизнь без лишних потрясений придётся забыть. И никуда он не сможет отсюда иммигрировать, ничего этим не изменишь. Об этом не стоить мечтать даже в отдалённой перспективе. Здесь, в этой реальности, главенствует одно негласное правило, правило уличной драки. То, что он усвоил ещё по той, прошлой жизни, когда он, в юности, ходил по улицам своей малой родины. И оно гласит: "Коль ввязался в уличную драку, бей противника от души. И не останавливайся, не тормози, иначе сомнут и затопчут". – Правда, и там, в прошлом, имелись некоторые счастливчики, которых, кстати, было не так уж и мало. Вот они умудрялись всего этого, в той или иной мере избежать. Ну не было у них тех людей амбиций, которые кипели в голове тогда ещё молодого Володьки Кононова. Это намного позднее, спустив излишний пар в секции бокса, женившись и под мягким влиянием своей супруги он окончательно остепенится. Направив всю энергию на любимую работу и материальное обеспечение благополучия своей семьи.

А здесь всё пошло по-другому, слишком жестоко. Намного хуже, чем в прошлой реальности. Местные подонки, не оставили шанса жениться на любимой женщине и стать отцом, убили и её, и ещё не рождённое дитя. Гады. Правда виновных в этом Сашка покарал, и на этом "успокоился", расслабился. Наивный, как восторженный отрок. Так нет, судьбе показалось, что курс лечения повышенной наивности был недостаточным, на горизонте вновь показались некие мерзкие рожи, и Александр, вновь оказался под прицелом – в буквальном смысле этого слова. Уже эти гады, желают убить его, и отнять те мелкие крохи производственных мощностей, что он успел создать в своей артели. Так это он ещё не показал миру ничего сверх естественного. Его пистолеты, унитарные патроны и пулемёт, должны были вот-вот появиться и без его участия, всё давно шло к этому. Он всего лишь немного опередил прогресс. Страшно задавать вопрос: "Что будет дальше, когда я, в одиночку, "изобрету" нечто на самом деле революционное?" – И неожиданно сам же на него и ответил: "Ничего хорошего". Поэтому. Необходимо срочно гасить тех, кто точит на него зуб. И давить эту мерзость в зародыше. А главное, обрастать если не единомышленниками, то, как минимум прикормленными компаньонами. Которые будут заинтересованы в твоём благополучном существовании.

– Петя, – внезапно прервав затянувшуюся паузу, на удивление спокойным голосом заговорил граф, – я правильно тебя понял, что тати ушли в Павловск? И ещё, вся их банда ждёт сигнала от наших "оборотней в погонах".

– Барин, каких таких оборотней? Ты это о чём…? – крестясь и оглядываясь поинтересовался гайдук.

– Не пугайся Пётр, это я так называю "доблестных слуг правопорядка". Если посмотришь на них, так видишь образцовых служивых, хоть при малом, но чине, а как только ночь покроет землю, то они могут переродиться в татей. Поэтому я и говорю, что они никто иные как оборотни.

– Фух. Ну и шутки у вас, Александр Юрьевич. Хотя, енто вы точно подметили, волкодлаки[58]58
  Волка длака, составные волк и шкура.


[Закрыть] они, умеют перерождаться. Токмо, у наших предков они были родовыми тотемами[59]59
  Тотем, его род.


[Закрыть], а не злом.

– Поэтому и оборотни, чтоб тотем не марать, сравнивая с этой падалью. Так что ты ответишь на мой вопрос?

– Да. Они, тати, будут ждать сигнал, от ентих, прости господи, не к ночи будет упомянуто, оборотней, но не дольше четырёх, пяти дней.

– Где находится их "малина", знаешь?

– Чего? Какая такая малина? Причём тут ента ягодка?

– Ну, место, дом, где собирается каждая из этих ватажек.

– Знамо дело, знаю. Даже выпытали у задержанных, где их атаманы обитаются. Вот.

– Значит так. Этой же ночью берёшь людей и вяжешь оборотней, дальше сам знаешь что с ними делать. Достали они меня так, что словами не выскажешь. Так что, следующей ночью мы проведаем наших кровожадных убивцев. Зажились они на этом свете, ох как сильно зажились. Сегодня же, пошлёшь кого-нибудь из своих новобранцев, чтоб тот арендовал на недельку домик, желательно без хозяев. Пусть рядится под мелкого ухаря-лоточника, выдашь ему со склада какой либо ходовой товар, желательно мелочёвку. Единственно плохо, город взбудоражен ночными погромами, все будут усилено бдеть. После таких событий, люди весьма подозрительны. Но нам ждать, когда всё там успокоится, смерти подобно. Так что на это дело, посылаешь только проверенных людей и, пусть действуют как можно тише. Да, ещё, ты и Дормидонт, сегодня же утром, сопровождаете меня в родительское имение, будем создавать для всех нас алиби…

Как сказали одни умные люди, кажется, это были испанцы: "Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах". – Нечто подобное этому изречению произошло и сегодня. Первая нестыковка, день уже приближался к своему заверению, а ещё нужно было успеть вернуться в столицу и умудриться арендовать дом. Вторым непредвиденным фактором было то, что не успел Александр закончить планирование своего превентивного удара по новому неприятелю, как в дверь постучали. Пришлось графу прервать свои заумные разглагольствования и, кивнув на дверь, приказать Петру: "Узнай, кого это принесла нелёгкая, и что им надо". – Что десятником и было выполнено, без излишней спешки. Спросив кто там стучится, Пётр выслушал еле различимый ответ, кивнул и отпёр дверь. В двери появился гайдук-ветеран, воин первого состава, серенький такой мужичок, ничего приметного, единственное, что смог о нём припомнить Сашка, только то, что начинал тот служить ещё при старом барине и ничего более. Этот боец, чьего имени Саша так и не вспомнил, входя в кабинет, окинул его быстрым взглядом и вытянувшись в струнку, бодренько так "отчеканил", не сводя с графа своего усталого взгляда.

– Ваша светлость, гайдук Семён Четырёхпалый, разрешите доложить?

– Слушаю тебя, боец.

– Значится так, как и приказал старший десятник Увельский, мы, знамо дело, наблюдали за ентими шпиёнами. И как было приказано: "В случае попытки шпиёнов уйти, их задерживать". – Так вот, мы перехватили одного, постаравшегося это сделать. Значится так. Он хотел отбыть в Прохоровку и пошёл он на земли соседней усадьбы. А там, на заброшенных землях, у них кони упрятаны, чтоб не выдавали их своим ржанием. Значится. Ну, велели эти, как их там, о дознаватели, местным крестьянам за конями пригляд вести, и дали за это копеечку. Вот, как-то так.

– Молодцы. Перехватили этого засланца, и что вы от него узнали?

Гайдук немного смутился, видимо он не правильно расслышал, как граф обозвал пленника и поэтому с нескрываемым удивлением поинтересовался:

– Александр Юрьевич, батюшка, а как вы узнали про это? Ну, что захваченный нами соглядатай, во время допроса, почти сразу обделался?

– Не знал я этого, Семён. Но ты на это не отвлекайся, а докладывай, что вам удалось узнать.

– Значится так. Завтра, поутру, наших соглядатаев должны сменить. Значится. Однако, сегодня, их подсыл им передал, что вы вернулись и уезжать, никуда не собираетесь. Значится так. Ну мы и того Иудушку перехватили, оказалось он мастеровой. Из тех, что вам ваш тот, плюгавый купчина присватал. Предатель мой тёзка, токмо дюже упитанней чем я. Ну, тот, что неспешно, с небольшой ленцой работает и вы его постоянно подгоняете. Значится.

– А к кому так спешил на доклад один из продажных слуг правопорядка? Вы выяснили?

– Да, ваша светлость. Это, значится, к господину полицмейстеру Архилову. Значится так, они, полицаи, обо всем, что у нас происходит, докладают ему, напрямую.

"Час от часу, не легче. – думал Сашка, стараясь ничем не выказать своё замешательство. – Значит так. Как я понимаю, подосланные моими врагами шпионы, зря не сидели. Они весьма быстро оценили ситуацию и отослали гонца, дабы оповестить своего хозяина, что настал весьма удобный момент для моей ликвидации. Это ни есть гуд. Далее, если я их уберу, то приехавшая поутру смена, не найдя на месте своих подельников, тут же подымет тревогу. Допустим, я справлюсь и с ними. Что это мне даёт? Да почти ничего, чёрт возьми. Так, Архилов. Он, не дождавшись в положенное время на доклад своих подчинённых, встревожится, и ещё неизвестно чем это мне будет грозить. А у него, как у представителя власти, возможности со мною разобраться намного больше. Хочешь, не хочешь, но этой ночью необходимо и его порешить. Поэтому, чтоб не ослаблять группы, направляемые для уничтожения трёх шаек, я, Пётр и Дормидонт должны навестить этого господина полицмейстера. Всё, решено. Сегодня же, заеду к ювелиру, вдруг он что-либо дельное подскажет. Он, как-никак, подольше меня в этом мире живёт. Может быть, он, что дельное присоветует".

Не желая транжирить последние крохи стремительно утекающего времени, Сашка, отдал через Петра, распоряжение относительно ликвидации нежеланных наблюдателей, и объявил срочный сбор всей своей "штурмовой группы". После чего, началась скрытая от посторонних глаз суета и всё пошло своим чередом. Пока "спеленали" и ускоренно допросили "оборотней в погонах", затем, получив нужные сведения, тут же похоронили. Прикопав тела супостатов не так уж далеко, в лесной глуши, да так, что по могиле можно было долго топтаться, так её и, не заметив, отряд, состоявший из проверенных бойцов, был готов к выдвижению. Только граф, никак не мог успокоиться, так как понимал, что вся его авантюра "висит на волоске", да-да именно так. Вздумай хоть кто-то из городовых заглянуть под солому, устилающую его телеги, как они обнаружат залежи странного груза, при виде которого руки сами потянутся к личному оружию. А именно. Там лежали завёрнутые в материю револьверы с накрученными на стволы непонятными цилиндрическими устройствами, тёмные шапочки с отверстиями для глаз и необычная чёрная одежда. А это, будет сто процентным провалом. Так как всё вместе, этот набор "юного рыцаря плаща и кинжала", может послужить причиной для задержания и даже ареста. Но видно есть бог на свете, так как, ни в дороге, ни в самом городе, небольшой караван, возглавляемый барской пролёткой, никто не остановил. Далее, Саше повезло ещё больше. Как Авраам и предполагал, глава города сдержал данное им обещание, и всем евреям, чьи домовладения пострадали при погроме, дали трое суток на восстановление. То есть, эти дни, при условии, что они будут заниматься только ремонтом своих зданий, сыны Израилевы могут не покидать столицу восьмичасовым поездом. Всё это время, пока идут авральные ремонтные работы, их будут "охранять" доблестные служивые императорской армии. Ювелир, как это и ожидалось, суетился возле своей мастерской, и был сильно удивлён появлению Александра. Впрочем, это не помешало ему принять Сашу в том же кабинете, где они сегодня беседовали. Только в отличие от первого раза, комната уже красовалась застеклёнными окнами и сияла отремонтированными, чистыми стенами, готовыми к финальной покраске.

"Сашенька, вы случаем не заблудились? Что вы тут делаете?" – поинтересовался мастер, когда за ними закрылась дверь.

"Нет, я не заблудился. Я нахожусь в такой ситуации, что решился просить вашего совета, незамедлительно. – стараясь говорить как можно тише, ответил граф. – Дело в том, что меня сегодня или завтра будут убивать. Да-да, вы не ослышались, некая группа лиц, желает убить именно меня и всех моих людей".

"Так, молодой человек, – мгновенно преобразившись, как-то подобравшись, заговорил Авраам, – рассказывайте, с чего вы пришли именно к такому выводу. Уверен, что понапрасну паниковать вы не будете".

Краткий рассказ не занял много времени, однако, к его окончанию, Авраама было не узнать. Из милого, пусть и не совсем старого человека, он превратился в холодного, расчётливого хищника. Выслушав, и немного подумав, он заговорил. Причём его голос звучал весьма ровно и спокойно.

– Значит так, Сашенька. Вы пришли по адресу и почти всё сделали правильно. То, что мы сегодня провернём, это даже к лучшему, так как ещё крепче свяжет нашу дружбу. Да-да, это укрепит мои с вами отношения покрепче железобетона. Поверьте старику, ничего так сильно не сближает, как наличие общего врага. А поступим мы так. Сейчас, идём к вашим людям. Там, на улице, я познакомлю вас с главой одной артели амбалов[60]60
  Грузчиков.


[Закрыть]. Скажу только для вас и один раз, это, как не удивительно, мои люди, и временами, они выполняют некие мои, не совсем официальные поручения, об авторстве которых лучше никому не рассказывать. Я, дам ему кое-какие инструкции, и он отвезёт ваших людей к себе на слободку. А далее, в нужный час, он и его люди помогут вам в ваших ночных приключениях. Они же, спрячут некий особо ценный груз, конечно же, если он у вас появится. Я, например, уверен, что он обязательно будет. А мы с вами, всю ночь будем выяснять, сколько вашего товара было украдено неизвестными татями. Поверьте, восстанавливать утерянную документацию можно бесконечно долго и нудно. И делать это, мы будем это весьма эмоционально, так, чтоб вон те господа нас постоянно видели и слышали, и благодаря этому, хорошо запомнили. Это наши околоточные и простые солдатушки, приданные им в усиление. Чем вам не свидетели того, что вы прибыли в город, дабы старый еврей, воспользовавшись удобным случаем, и не решил вас объегорить? А для достоверности, всё будет выглядеть именно так, не удивляйтесь вы так, для этого я вас и предупреждаю, чтоб именно вы, не воспринимали мои образцово-показательные махинации за «чистую воду». Да, ещё, оставьте с собою одного, или даже двух своих человек, для массовки. Вы же не одни сюда приехали, а в этой созданной нами толкотне, если к вам будут подбегать с имитацией докладов то ваши люди, то мои оставшиеся на объекте амбалы, все видаки, как один будут утверждать, что с вами всю ночь бдела целая тьма народа. И даже кого-то из них узнают, а в ком-то, кто будет задействован на акции возмездия, может быть, будут сомневаться. Сами понимаете, ночь, усталость и прочие неудобства.