Текст книги "Контра (СИ)"

Автор книги: Виталий Гавряев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 48 страниц)

Глава 7

Долгожданная аудиенция с канцлером, которая с каждым днём всё больше походила на несбыточную мечту, состоялась. Правда произошла она не в канцелярии, как это мечталось, что могло придать ей некое подобие официального общения, а в местном элитном ресторане «Примадонна Белль», считай закрытом клубе. Сюда были вхожи только люди определённого круга, и Иосифа заранее, за три дня, предупредили о необходимости подготовиться к назначенному мероприятию. Нужно было построить подобающий для места встречи костюм, – если такового, нет в его гардеробе. И если бы не личное приглашение от Лопухина, то даже тогда, при наличии должного одеяния, пройти в зал ресторана, фасад которого напоминал здание театра, для посторонних, таких как Шимин, было нереально. В подтверждение этого утверждения, вежливый метрдотель, выслушав кто перед ним стоит, и по чьему приглашению этот господин здесь появился, первым делом заглянул в какую-то картонку, лежащую в строгой, чёрной, бархатной папке. И только после этого, убедившись, что данный посетитель, действительно приглашён, дозволил официанту, проводить банкира в некий отдельный кабинет. Так что, вопреки ожиданиям, пришлось идти мимо общего зала, где негромко играла музыка. Далее, гостя повели через длинный зимний сад. Который разделяла широкая, тёмная дорожка из мраморной плитки. Она мягко обогнула небольшой фонтан с античной статуей, в виде полуобнажённой девы льющей в рукотворное озерцо, воду из изящной амфоры. Зодчий, и скульпторы, создавшие эту красоту, был весьма талантливыми людьми. Им удалось не только вписать сад в здание, которое для этого не предназначено, но и сделал это так, что здесь витала особая атмосфера, умиротворения. Чему способствовало милое щебетание птичек, Клетку с одной, он смог заметить за ближайшим кустарником. Хотелось оставаться здесь подольше, дабы насладиться флюидами рукотворного райского уголка. Это волшебное ощущение, смог прочувствовать обескураженный, очарованный банкир, в отличие от вышколенного служащего, сопровождавшего его к месту встречи. Видимо тот уже привык, и воспринимал сад как нечто привычное.

– Подождите здесь, господин Шимин. – сказал официант, остановившись у небольшой дорожки, ответвляющейся к еле заметной двери. – Я доложу Олегу Игоревичу о вашем прибытии.

Против предложения немного подождать, Иосиф не возражал. Он был полностью поглощён созерцанием окружающей его красоты, как это ни странно, созданной какими-то варварами. Здесь не было излишней зелени, не давило изобилие скульптур, или давящей тишины. Тут присутствовало всё, но именно в меру, и всё находилось там, где смотрелось наиболее выгодно. Пусть банкир не считал себя эстетом, но чувство прекрасного, не было чуждо и ему. И он наслаждался увиденным чудом. И его, оторвал от этого созерцания негромкий голос, неожиданно прозвучавший рядом:

"Канцлер ждёт вас, господин Шимин. Прошу вас, проходите". – сказал служащий клуба, учтиво склонив голову, и тихо удалился.

Кивнув слуге в знак того, что он его понял, Иосиф последний раз окинул взглядом сад. Его взор, на несколько мгновений задержался на ближайшей статуе, изящной, милой девушки охотнице отложившей в сторону свой лук и лечащей пораненную занозой лапу золотой рыси. Юная лекарка изображала само сострадание, а раненый хищник, не смотря на свою смертоносную грацию, отвечал ей взглядом полным благодарности. Мимолётно подумал о том, что со временем, обязательно закажет создать нечто подобное такому саду, даже лучше. И это чудо, расположится в головном офисе его банка, именно там, будет построен ещё один райский уголок. Подумал, улыбнулся и вошёл в приятно оформленный Cabinet particulier[20]20
  Отдельный кабинет в ресторане (фр.).


[Закрыть].

В комнате, с уютным круглым столом, застеленным белоснежной скатертью и предварительно сервированным на двух особ, стоя почти возле двери, его ожидал немного полноватый мужчина. Был он немного ниже среднего роста, его редкие, седые волосы были коротко острижены, а глаза, оценивающе смотрели на гостя.

"Здравствуйте, сэр канцлер". – Сказанное звучало немного не уверенно и нелепо, так как Иосиф впервые за многие годы, по-настоящему стушевался и на несколько мгновений забыл, как зовут этого чиновника. Почему так произошло? На этот вопрос он не мог ответить даже самому себе. Вроде Лопухин ему улыбался и даже весьма искренне. И всё же, на подсознательном уровне чувствовалась порода представителя властителей во многих поколениях. Это можно сформулировать так: "Олег Игоревич не представитель власти, он она и есть".

– Здравствуйте Иосиф. Прошу вас, проходите к столу, присаживайтесь. – Хозяин приглашающе, указал рукой на стул.

– Благодарю вас сэр.

– Можно просто, Олег Игоревич. Вы, приглашены на обед, а не на официальный приём.

– Благодарю сэ-эр. То есть Олег Игоревич.

– Вот и хорошо. Ну что же, давайте поговорим с вами, так сказать за аперитивом, пока повара будут готовить наш обед. Тем более, как мне донесли, при деловых переговорах, вы предпочитаете обходиться без излишних церемоний: "Сразу берёте быка за рога".

Иосиф промолчал, он не знал, как воспринимать сказанное. Это могло быть как признанием его деловой хватки, так и порицанием, за бестактное воспитание. Молчал и канцлер. Он мило улыбался, и неспешно цедил из своего бокала сухое вино. Понимая, что ему, в эту молчанку не выиграть, Шимин заговорил:

"Ну что же, Олег Игоревич, как скажите, давайте перейдём сразу к переговорам, вот мой прожект. – банкир протянул увесистую папку с которой он пришёл на переговоры. – Мне бы хотелось, чтоб вы, ознакомили с ним вашего императора".

Лопухин взял документы. Раскрыл папку и бегло просмотрел все лежащие в ней листы, несколько раз, внимательно вчитываясь в заинтересовавшие его места. Затем, закрыл её, неспешно завязал тесёмки и небрежно вернул её банкиру.

– Ну что же, – проговорил он, снова слегка пригубив бокал вина, – весьма достойный труд. Видно, что вы над ним хорошо поработали, ничего не упустили. Но. Нам это не интересно.

– Но позвольте. Как же так? Почему?

– Всё просто. Вы не предложили нам ничего нового. У нас, согласно этому документу, одни лишь обязательства и никаких прав. Имеются странные требования, где и что мы должны покупать, боюсь, что те торговцы с кем мы будем принуждены вести дела, цену за товар назначат немалую. Да и процентные ставки у вас несколько завышены. Всё это, очень напоминает предложение сделанное нам банком Ротшильдов.

– Вот-вот, это стандартный договор. Такие условия кредитования приняты во всём мире.

– Может быть и так. Но здесь, – канцлер кивнул на папку, – для нас, по сравнению с упомянутой вами мировой практикой, предложены самые невыгодные условия.

– Но это надбавки за риск и ещё, нашему банку, придётся перемещать средства на большие расстояния. Это тоже надо учитывать.

– Учитывать риски, это ваше право. Но и мы имеем право не заключать не выгодный для нас договор.

– Но как же так? Я, прибыл в вашу страну издалека; из-за здешних бюрократических проволочек потратил столько времени. И получается, что все мои усилия напрасны? В конце концов, я понёс немалые убытки. Кто мне всё это компенсирует?

Канцлер хитровато усмехнулся.

– Коммерческий риск это основа любого предпринимателя, так что без убытков, в этой жизни, никому не обойтись. И ещё, насколько мне известно, вы время впустую не тратили. Вы, сэр Шимин, всё это время работали, и весьма плодотворно. Обзавелись полезными связями, даже умудрились скупить за бесценок несколько мелких филиалов наших банков. И все они, находятся в больших городах. Как у вас это получилось? Не поделитесь секретом? Кстати провернуть этакое, ещё ни кому не удавалось.

– Но…?

– Не переживайте так. Вас ни в чём не обвиняют. Тем более, вы, все свои покупки оформили на некого своего соотечественника. Странно. Но хорошо, в знак нашего примирения, на это небольшое недоразумение никто не обратит внимания – без всяких дополнительных проявлений благодарности с вашей стороны. Да и документы на ваши дочерние предприятия, будут оформлены в экстренном порядке, без каких либо дополнительных проволочек…

Дальнейшая беседа, шла в том же ключе. Несколько попыток банкира перехватить инициативу в переговорах, так и не увенчались успехом. Канцлер, недвусмысленно дал понять, что в курсе всего того, чем занимается иноземный банкир, однако, насколько глубоки эти познания, было не ясно. Так что, пришлось Иосифу уходить с обеда, ощущая себя побитым волком. Нет, у него ничего не отняли и не собирались депортировать из страны. Банкир понимал, что его миссия близка к провалу, пусть он даже не рассчитывал на то, что его банк станет основным кредитором строительства сверхдлинной железнодорожной магистрали. Это было ясно с первых дней пребывания в этой стране. Но ощущение того, что вся его деятельность в этой империи контролируются, было не то, что неприятным, оно было мерзким. Ему дали понять, что видят все, или почти все его махинации, но терпят их, пока Шимин полезен для этой варварской державы. И его непременно накажут, если он перейдёт через определённую, дозволенную для него "черту". И с этим нужно было что-то делать. Но не сейчас. На данный момент есть задача, укрепиться на новом рынке, "откусить" как можно больший кусок "пирога" и "пустить корни" в эту благодатную для его бизнеса "почву".

Другой участник "тайной" обедни, проводив гостя, не спешил покидать уютный кабинет. Соблюдя все правила приличия, канцлер неспешно вернулся на своё место, но к еде больше не притронулся. Он, посидев с минуту, сказал, куда-то в пространство: "Георгий Константинович, вы видели этого господина? Всё слышали?"

За спиной Лопухина, беззвучно, открылась потайная дверца, тщательно замаскированная шёлковой драпировкой и из неё, вышел невзрачный мужчина, лет тридцати, в гражданском платье. Подошёл к чиновнику, и стал рядом с ним.

– Да, Олег Игоревич, я всё увидел и прекрасно слышал.

– Тогда так. С этого момента, вы, и ваши люди, работаете только с ним – глаз не спускать. Обо всех его делах, или его компаньонов докладывать мне, лично.

– Будет исполнено.

– Далее. Его финансовым делам не мешать, если только не будет, кому-либо помогать выводить с нашей державы деньги. А так, пусть финансово простимулирует наших артельщиков и торговцев. И ещё, если этот американец, снова постарается вытеснить с рынка кого-либо из наших подданных, действуйте, как хотите, но не допустите этого. У нас, здесь, не его дикий запад, не нужен нам их беспредел, один раз ваши коллеги уже проворонили…

На сей раз, канцлер первым покинул клубный ресторан, а таинственный Георгий Константинович вышел через пять минут, и шёл в сопровождении миловидной дамы. Так что, как эти люди провели обед, знал только метрдотель, который, по службе, привык хранить разнообразные тайны.

А сам Олег Игоревич был доволен тем, что сегодня у него всё получилось. Пусть его сегодняшний проситель и был не безгрешен, главное он являлся представителем крепкого финансового дома и пришёл развивать в его державе своё дело. Пусть действовал он при этом не совсем законно, но кто ответит на следующие вопросы: "Где в этом мире, найти успешного, и при этом святого ростовщика? И каким другим образом заставить своих граждан, не хранить свои деньги в укромных "уголках", а пускать свои сбережения в оборот? Заставить даже последний грош работать на благо государства". Это, при нынешнем пренебрежении к представителям этого рода деятельности, было почти неразрешимой проблемой. Если всё получится, то пострадает множество людей, но, если удастся взять под контроль эту систему, то появляется неплохой шанс…

Глава 8

Это утро, у графа Мосальского-Вельяминова вышло суетным и не очень приятным. Нет, побудка с её утреней зарядкой и водными процедурами прошла как обычно. Однако после лёгкого завтрака, по возвращению в свою спальню, Александр застал в ней Авдотью, которая неспешно разглаживала на его постели и без того ровное покрывало.

"Блин. Снова эти красавица, как и её подруга, ищет возможность остаться со мной наедине. Как пить дать, сейчас будет мне "строить глазки". – подумал юноша. – Это их упорство, уже начинает раздражать".

Молодой человек, как в воду глядел. Стоило Авдотье понять, что в комнату вошёл барин, девушка, не оборачиваясь, выпрямилась и весьма эротично потянулась, ну прямо как грациозная, дикая кошечка. Затем развернулась, весьма театрально ойкнула и залепетала:

"О-ой! Простите, Александр Юрьевич. Я не ожидала, что вы сегодня так быстро вернётесь. Вот и завозилась…".

Приятный грудной голос, идеально поставленная французская речь, и взгляд…, это сочетание действовало на молодой организм как лёгкий афродизиак. Но разум, заточённый в это юное тело, противился этой атаке. Он воспринимал обеих обольстительниц, оставленных графиней для ухода за сыном, как детей, милых девочек. И это действовало отрезвляюще, как ушат ледяной воды. Поэтому князь, нарочито показательно вздев к потолку очи, молча указал на дверь. Служанка, соблюдая отработанный в последнее время ритуал, сникла, потупила взгляд и направилась на выход. А далее, проходя мимо хозяина, в первый раз за всё время, упала на колени, и, обхватив ноги Александра, тихо по-русски запричитала:

"Батюшка боярин, родненький, не губите. Век, за ваше здравие буду бога молить, не прогоняйте".

Тёмные глаза девушки, полные слёз и мольбы, обречённо смотрели на графа. И он не выдержал. Попробовал наклониться и поднять девицу с пола. А она, обхватила хозяина за шею, чуть не свалив на пол, прижалась к нему, и, заливая его грудь слезами, взмолилась:

"Барин, не губите. Если мы, с Алёнкой не будем, хоть иногда, по ночам, согревать вам постель, нас заберут в имение и там сгноят, на самых тяжких работах. Не губите".

"Ну, спасибо матушка, – подумал юноша, ошарашенный неожиданным развитием, привычной попытки утреннего флирта, – удружила, подсуетилась, чисто по-родственному. И что мне делать с твоим "роскошным" подарком?"

"Александр Юрьевич, не гоните меня, я…"

"Да никто тебя дурёха не гонит. Вот когда, сегодня вечером, вернусь из гостей, приходи с Алёной, обе, и все вместе придумаем, как можно помочь вашей беде".

То ли на самом деле, день был сам по себе неудачным, то ли так подействовала утренняя истерика Авдотьи, но сегодня, всё пошло не так. Экипаж, обещанный князем Шуйским, задержался минут на двадцать. Затем, была долгая, нудная беседа с родителями девиц – юных кузин князя по материнской линии. После чего сама поездка к месту проведения литературного вечера, во время которой, девицы неугомонно щебетали о разных интересных только им пустяках, прямо как целая стая встревоженных стрижей. А угрюмая нянюшка, по настоянию князя Бутенко сопровождавшая своих воспитанниц, молча и недобро сверлила Александра своим подслеповатым взглядом, и была похожа на цербера. Чему способствовали её отвисшие щёки, весьма похожие на бульдожье брюли и маленькие, злые глазки, и ещё несколько неуловимых штрихов, усиливавших это сходство. Для полной идентичности с этим персонажем, не хватало второй головы, цепи, грозного рыка и огромных, оскаленных клыков.

Так что, когда экипаж подъехал к дому Шуйского, Саша очень этому обрадовался, и дал зарок, что сегодня, будет держаться от своих попутчиц как можно дальше – от всех троих. Так как успел сильно устать от этой компании. Князь, как подобает радушному хозяину, лично встречал своих гостей возле двери, и после стандартного приветствия, сказал каждому из прибывших небольшой комплимент. Так уж получилось, что сёстры Бутенко и граф, были последними из приглашённых гостей, можно сказать, слегка опоздавшими. Поэтому, когда Александр вошёл в не очень большой гостевой зал, то заметил, что почитатели таланта некого Огнеева, скрашивая ожидание начала чтений, разбились на несколько небольших коллективов – по интересам, и оживлённо общались. Впрочем, идущий впереди князь Шуйский, заставил стихнуть царивший в зале негромкую многоголосицу. Для, этого ему было достаточно негромко хлопнуть в ладоши, и сказать:

"Друзья мои, я рад, что все мы сегодня собрались в моём доме. Прошу прощения за небольшую задержку в открытии чтений, но это не моя вина. И не тех, кто прибыл в этот дом последним. Я как никто другой, знаю, как пекутся мой дядюшка с тётей, о чести моих любимых кузин. Поэтому я не завидую графу Мосальскому-Вельяминову, вынужденному выслушать от них, весьма долгие наставления. Но это их право. А вас Мари, – князь обратился к одной из своих кузин, непонятно, как он умудрялся различать этих близнецов, – прошу оказать нам честь, взять вот этот труд великого мастера русской философии и слова, и начать наш вечер чтения".

Девушка немного смутилась. Впрочем. Было видно, что она безмерно рада, что стала центром внимания участников этого литературного вечера. Поэтому, взбодрившись, она взяла брошюру и величаво проследовала к небольшому бюро, стоявшему по этому случаю возле огромного окна. Открыла книгу; украдкой посмотрела на аудиторию; её щеки зарделись румянцем, и вот, тихо прокашлявшись, юная красавица приступила к чтению.

"Огнеев Викентий Семёнович. Издательство "Русская правда". Лондон. – зазвучал её молодой, приятный голосок. – "О долготерпении русского народа, и о верхушке империи, паразитирующей на его невежестве"…

Чем дальше читала Мари труд некого правдолюба, тем больший ужас охватывал душу Александра. Да, тот, кто писал этот труд, был талантливым человеком, видел и обсуждал назревшие проблемы. Но методы решения этих проблем были ужасны. По его утверждению, вся правящая верхушка многострадальной страны должна уйти, решение окончательное и пересмотру не подлежит. А её место могут занять некие абстрактные, прогрессивные лидеры. Но где их искать и что новые правители должны делать с обезглавленной ими страной? Правильного ответа на этот вопрос нет и с такой его постановкой, не могло быть. Так что, имелись только общие призывы к тому, что пора идти в народ, "будить" его, призывая к праведному бунту. Молодой человек слушал, а в его голове, всё сильнее "звучал" известный по истории родного мира революционный гимн, говорящий: "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем – тот станет всем "[21]21
  Интернационал.


[Закрыть]. Реакция на прослушивание этой писанины, была одна, Саша всё больше ощущал себя Кононовым Владимиром Сергеевичем. Ведь тот, в отличие от окружающих его юнцов, когда-то давно, в прошлой жизни, учился в школе, читал, какие, последствия для страны несёт всякая революция имеющая зарубежных спонсоров. Он был убеждён, что за переворотом обязательно последует разрушительная гражданская война. Да и «милые» соседи, не откажут себе в удовольствии «ощипать» вмиг ослабшего соседа. И если уж не отрезать в личное пользование некую территорию, то хотя бы безнаказанно пограбить её. Не лучшим образом заканчиваются и более мягкие «перевороты», разнообразные «мирные» революции. Все эти цветные-цветочные бардаки напоминали розы, они мягко начинались, лаская своих приверженцев мягкими лепестками затем, больно впивались своими острыми шипами в тело «спасаемого народа».

Из недобрых пророчеств, ожидающих страну, в которую он попал, Александра вырвал голос князя Шуйского, говорившего:

– Спасибо Мари, вы как всегда, поразили нас своим талантом чтеца. А сейчас прошу вас, друзья, поделитесь мыслями по поводу только что прослушанного великого творения нашего философа.

– Бред! – громко высказался Александр, вогнав этими словами в ступор, как гостей, так и сердобольного хозяина вечеринки. – Полнейший, и опаснейший для России бред!

– Объясни, почему ты считаешь этот прогрессивный труд бредом? – гневно сверкнув очами, сухо поинтересовался князь Шуйский, очень быстро вернувший себе дар речи.

– Вопросы в нём подымаются правильные, не спорю. Но звучащие в нём призывы к бунту, или прозвучавшее в конце предложение покуситься на жизнь императора, это предложение самого извращённого способа самоубийства.

– Нет. Ты не прав. Любой патриотично настроенный человек знает, что тиран должен быть убит. И никак иначе.

– Ну да, учили. Римская империя, тиран Цезарь, чувствуя, как холодная сталь входит в его плоть, восклицает: "И ты, Брут?" – Прекрасный пример для подражания. Великая империя, мощная армия, и прочие, прочее, прочее. Но ответь мне, где она теперь? Куда делась вся эта мощь?

– Но её уничтожили многочисленные орды варваров.

– Да. Не спорю, так и было. А почему это произошло? Ответ на этот вопрос прост. Рим строили и расширяли воины-мыслители. Ключевое слово мыслители. А в колос на глиняных ногах, империю превратили скучающие от безделья аристократы и властолюбивые, брутальные придурки, привыкшие рубить с плеча и бездумно резать своих оппонентов. Думать надо господа, а не рубить с плеча.

– Саша, ты не прав. Мы желаем встряхнуть державу, чтоб она очнулась и начала развиваться как Британия.

Эти слова прозвучали в полной тишине. Все с недоумением смотрели на своего товарища, неожиданно ставшего в оппозицию их идеалам. Поэтому обоим спорщикам не нужно было напрягать голос, благо, они благородно, терпеливо ждали, пока оппонент выскажется.

– Ага, возжелали разбудить мужика от спячки и бум того по башке дубиной, да вот беда, ударом размозжили ему голову. Неплохое получается пробуждение. Дальше, ты говоришь, Британия хороший пример для подражания. Не спорю. Только давай весьма коротко "пробежимся" по основным вехам её чудесной промышленной революции. А началось всё с того, что Испанское и Британское королевство, весьма шустро вывозили из своих колоний много золота и других материальных ценностей. Испанцы, разбогатев, почивали на лаврах, предпочитая транжирить своё богатство, а у Англичан, нашлись люди решившие воспользоваться подвернувшейся возможностью. И начали думать, как заставить деньги работать. Посовещались и решили, что у них производится самое лучшее в мире сукно, пусть это и станет основной статьёй дохода. А вот погрязшие в лености, богатые идальго, сидящие на мешках с драгоценностями, были согласны скупать чужие товары, причём в больших объёмах, чем Британия могла производить. Если необходимо поставить на рынок больше продукции – значит нужно больше сырья. Умные люди снова собрались, пошептались и, постановили: "В этом мире нет безгрешных, а в палате лордов, заседают те же люди". – И пошёл к нужным людям, "маленький ослик", с "небольшим" мешочком золота. Итог. Мелких землевладельцев сгоняют с насиженных мест, столь удачно подходящих под огромные пастбища. Тут же возникла другая проблема, сырьё есть, а обрабатывать его некому. На "сцену" вновь выходит некий "ослик" – рождается закон о борьбе с бродяжничеством. На какое-то время проблема решена, но спрос на сукно постоянно растёт, а ручное производство, за ним, не успевает. Как быть?

Снова собрались умные люди, они долго думали. Да взяли и обратили внимание, что некоторые производственники, на свой страх, и риск, используют запрещённые церковью механизмы. И это, в какой-то мере оправдывает риск, решает их проблему. Снова расходятся по британским землям "золотоносные ослики", только сопровождают их некие уважаемые мудрецы, убедительно объясняющие святым отцам всю выгоду технической революции. Проходит время, и в артелях, с благословения островной церкви, появляются станки, позволяющие не только резко повысить производительность, но и улучшить качество продукции. Вот так и вышла Британия в мировые лидеры. Никого не убивали, а только создавали некие условия для правильного решения возникшей проблемы. Я не сильно упростил свой ответ? Ничего не упустил?

– Нет.

– Разве? Ведь я ни разу не сказал, что кто-то покушался на жизнь короля, или его приближённых.

– Ну, это Британия, там народ более цивилизованный, умный, свободный, и очень любит своего благородного короля.

– Конечно, у соседа, ватрушки всегда вкуснее и жена красивее. Верю. Да будь на островах такой народ, как ты говоришь, то после отъёма земли, свободолюбивые англичане, вмиг разлюбили бы своего драгоценного монарха и устроили переворот. Но ими управлял настоящий тиран – в меру добрый, временами. И на него, эти свободолюбивые люди, боялись даже пискнуть.

– Замолчи! Ты не прав! Ты, ты предатель! Ты предал все наши идеалы!

– Нет. Я всего лишь реалист.

– Нет! Ты, ты, ты… Вот! Как ты сказал? Британию в лидеры вывела промышленная революция, значит ты контрреволюционер! Вот! Ты противник прогресса.

– Если ты так говоришь, пусть будет так. Хотя, революция это не движение вперёд, а резкий поворот. А я против всякого бунта, значит, по вашим канонам, я являюсь настоящим контрой. – В отличие от своего оппонента, граф говорил без излишнего проявления эмоций.

– О чём нам с тобой можно говорить? Тебе в той клинике, все мозги выжгли!

– Князь Шуйский, вы понимаете, что вы только что сказали?! Я не потерплю нанесённого вами оскорбления. Мы будем стреляться. В движении.

– Согласен! – выкрикнул, раскрасневшийся от переполняющего его возмущения Шуйский, осмотрелся по сторонам и также эмоционально обратился к стоящему неподалёку юноше. – Князь Шеремет, вы согласны быть моим секундантом?

– Да, Александр Иоаннович, согласен.

– Тогда господа, я буду, секундантом Александра Юрьевича. Надеюсь, вы согласны с моей кандидатурой, граф?

Это подал голос граф Мусин-Елецкий, который сидел в дальнем углу, и Александр его заметил только тогда, когда тот встал и предложил ему свою кандидатуру в секунданты.

– Согласен, Михаил Николаевич. Спасибо.

Так как дуэльный кодекс требовал исключить любое общение между конфликтующими сторонами, то граф Мосальский-Вельяминов, незамедлительно покинул дом Шуйского. Дав поручение своему секунданту, в котором было одно требование, звучавшее так: "Никакие извинения для меня не приемлемы".

Покинув дом Шуйского, Александр направился к себе домой. Он мог сесть в местный аналог такси, и "с ветерком" доехать на нём до дому, тем более, он дважды проходил мимо стоявших пролёток, и спиной чувствовал заинтересованные взгляды скучающих кучеров. Однако пользоваться их услугой, не хотелось. Граф понял, что в скором времени он будет стрелять в человека, а тот в него. И эта дуэль, вряд ли закончится выстрелами в воздух. От этого понимания, грудную клетку сдавил тяжёлый ком. Давил так, что не хватало воздуха, хотелось расстегнуть ворот, или даже завыть. Приходилось сдерживать это желание и давить зарождающийся в глубине души страх. И ходьба быстрым шагом, этому способствовала.

Уже темнело, когда граф Мосальский-Вельяминов, двигаясь окружными путями, добрался до дому. Возле него, во дворе, стоял чей-то фаэтон. Не обратив на него никакого внимания, Александр подошёл к парадной двери и позвонил, дёрнув пару раз за шнурок колокольчика. Как ни странно, но дверь открылась почти сразу, и растворил её встревоженный Митяй.

– Всё в порядке Дима, – улыбнувшись, желая успокоить друга по домашней учёбе, проговорил Александр, – не переживай ты так. Мне просто захотелось прогуляться по городу, в полном одиночестве.

– Понимаю Александр Юрьевич, но вас, давно ожидает граф Мусин-Елецкий. Он сильно взволнован и через каждые пять минут спрашивает, не вернулись ли вы домой.

– Где он? В гостиной.

– Да.

– Хорошо, прими у меня верхнюю одежду.

Видимо Михаил услышал спешные шаги, приближающиеся к гостиной комнате. Так как, встретил друга стоя возле стола и несказанно обрадовался его появлению.

– Саша, наконец-то ты пришёл. Где ты был?

– Всё в порядке Миша, просто прошёлся по столице, немного развеялся.

– Понимаю. Я и сам не ожидал, что вы с Шуйским можете так сильно рассориться.

– Ну что произошло, уже не изменить.

– Ну да, конечно.

– Хорошо, хватит об этом. Ты скажи мне, о чём ты договорился?

– Ну, начну с того, что все были удивлены допущенными вами нарушениям в дуэльном протоколе, но сочли это допустимым, объяснив тем, что вы оба, действовали на эмоциях. Далее, стреляетесь вы завтра утором, в десять. Дуэль произойдёт возле девичей рощицы. Что дальше? Так, врача уже пригласили; распорядителем дуэли будет Юрка Казымов, я, как твой секундант, дал на это своё согласие; пистолеты приношу я и заряжаю их на виду у всех. И в заключение, стреляетесь вы в движении. На этом всё.

– Спасибо Миша. Раз сатисфакция назначена на завтра, думаю что мне, перед поединком, нужно как следует выспаться.

– Да, хороший отдых тебе не помешает.

– Ты как, останешься у меня, или поедешь к себе.

– Нет, переночую дома. А тебе, настоятельно советую не полуночничать, на утро тебе понадобится твёрдая рука и светлая голова. Я тебя не для того у англичан отбивал, чтоб ты, из-за недосыпа погиб на дуэли.

– Я тоже так считаю. Так что давай прощаться…

Как там говорит одна народная мудрость: "Легко сказать, да трудно сделать". Вот так получилось и у Александра. После отбоя, проворочавшись в кровати не менее часу, он понял, что уснуть сегодня, у него вряд ли получится. Лезли всякие дурные мысли, отогнать которые, он был не в силах. И тут, неожиданно, еле слышно скрипнула дверь спальни, Саша насторожился. Приоткрыв глаза, он заметил, как в плохо освещённой комнате, появились два светлых, бесформенных силуэта, показалось, что кто-то решил глупо подшутить, накинув на себя простынь, изображая таким способом двух милых приведений.

Через секунду, стало ясно, что это две девицы, одетые в ночные рубахи, и нелепые чепчики. Они тихо крались к постели.

– Вы это чего удумали? Красавишны, королевишны.

Недовольно проворчал Сашка, стараясь угадать, кто это пожаловал к нему в гости. Таинственные незнакомки вздрогнули, и как-то резко сжались. Непродолжительная немая сцена, и одна из девиц заговорила, на французском языке:

– Месье, вы сказали прийти к вам вечером, и вы решите нашу проблему. – судя по голосу, это была Алёна.

– Да, я сказал, что пообщаюсь с вами вечером, а не ночью.

– Ну, мы и пришли, как только смогли это сделать. Пока управились с делами, пока привели себя в порядок. Пока…

– И что?

– Мы готовы.

– Надеюсь, вас решили подать не под майонезным соусом? – поинтересовался молодой человек, перейдя на великий и могучий русский язык.

Пока шёл этот диалог, девицы подошли к хозяйской постели почти вплотную. Подошли и опешили. Девушки так и не поняли последней шутки своего барина. Снова в спальне повисла тяжёлая пауза, на сей раз, тишину нарушил растерянно недоумевающий голос Авдотьи:

– А нам ничего про это не говорили, мы что, должны перед этим натереться каким-то соусом. А это что, обязательно…

Александр, не удержался и громко засмеялся, но быстро справившись с хохотом, быстрым движением руки, вытерев покатившуюся от смеха по щеке слезу, проговорил: