Текст книги "Гарри Поттер и Фактор Неопределённости"

Автор книги: Vinter Miss_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Она со стоном прикрыла глаза рукой:

– Поверить не могу, что я когда-то была такой молодой и неопытной!

– Тебе было 22!

– Ага! А при нем – 16!

Он отвел взгляд:

– Знаешь, когда ты была с ним, я порой едва мог удержать язык за зубами. Он совсем тебе не шел, и был слишком помешан на средствах для ухода за волосами.

– Ты прав, это все было очень нездоровым. И он был не в восторге от тебя и того факта, что мы жили вместе. Все давил на меня, чтобы я переехала к нему. Под конец меня это достало, и я с ним порвала.

Он откинул пару прядок с ее лица.

– Помню тот вечер. Ты вернулась домой просто вне себя. А я был так облегчен, что у тебя хватило духу это сделать.

– Я проревела несколько часов подряд. Я знала, что так правильно, и все равно, было... больно, – она обняла его за талию. – Ты пришел ко мне с чаем и моими любимыми пшеничными лепешками, обнял и сказал, что все будет хорошо. Я была так рада, что ты со мной.

– Я, может, и казался спокойным и утешающим, но на самом деле я тайно планировал способы доставить уб

* * *

ку серьезные неприятности, не попав за решетку. Никто не смеет причинять моей Гермионе боль.

– Мой герой, – хихикнула она.

– А после Помадного Мальчика остался... Джеральд, – поугрюмел он, произнося имя ее текущего пассии. – И еще я. Да, в какую почетную компанию я попал.

Гермиона выпрямилась, выпучив глаза:

– Святые угодники... Джеральд! Как я ему скажу?

– Если не хочешь сама, я с радостью сообщу ему, что ты теперь занята...

– Ну конечно. Нет, завтра я пошлю ему сову – просто напишу, что все кончено, – ее лицо смягчилось, и она пальцами дотронулась до его щеки. – Если честно, мне не кажется, что он сильно удивится. Будет свободен для более современной подружки.

– Значит, с тобой все. Твоя очередь.

Она пожала плечами:

– О, ты прост.

– Прост как воскресное утро, – отшутился он с ужасным американским акцентом, как у Элвиса, если бы тот был из Манчестера.

Она засмеялась:

– Нет, в смысле, у тебя было только двое. Ты долго ждал – до двадцати одного... не то чтобы это было плохо. Сначала Джинни, потом страшная готическая ведьма Ронин. Мне было совсем не жаль, когда она ушла из твоей жизни, кстати сказать. Мне всегда казалось, что она пыталась меня сглазить, пока я стояла к ней спиной.

Он кивнул, сжав губы:

– Моя любовная жизнь была в высшей степени небогата событиями. Слишком был занят, наверное, – он на мгновенье задержал на ней взгляд и вздохнул. – Только... ты пропустила одну.

Она нахмурилась:

– Нет, не пропустила.

– До Джинни у меня был кое-кто, о ком ты не знаешь.

– Ах, – закусила губу она. – По правде сказать, у меня тоже был кое-кто, о ком ты не знаешь, – какое-то время они просто смотрели друг на друга. – Ты первый... и если скажешь, что это была Чоу, мне придется тебя убить.

Он прыснул:

– О нет, я не спал с Чоу. Думаю, она хотела...

– До сих пор хочет.

– ...но я не был готов. Нет, это была не она, – он уставился на свои руки, покоившиеся на коленях с крепко сжатыми пальцами. – Мы познакомились во время моего обучения в Р.Д.. Она была одной из моих учителей.

Гермиона чувствовала, что для него эта тема была болезненной. Она взяла его руку в свои:

– Расскажи мне о ней.

Говоря, он отвернулся и смотрел в окно.

– Она была специалистом по магии нападения – такую при моей работе должен знать каждый. В тот момент как мы встретились, между нами возникло какое-то... животное притяжение, причем очень сильное. Мы не смогли удержаться. Немного прошло времени, прежде чем мы стали проводить вместе каждую свободную минуту.

– Припоминаю, какой ты в то время был рассеянный, и дома тебя было не застать. Я-то думала, это все новая работа, какой бы она ни была.

– Частично – работа, но больше, все же, она. Эти отношения были из отряда тех страстных и всепоглощающих, что затмевают весь остальной мир, все другое кажется неважным. Чем-то это напоминало твои отношения с доктором Килроем... нездоровые, но настолько непреодолимые, что ничего с собой поделать не можешь, – она кивнула, подавляя ревность. Эта женщина уже в прошлом, напомнила она себе. – Она была моей первой, и давала мне ощущение, что на свете, кроме нас, ничего нет.

– Ты ее любил, – как можно более спокойным тоном сказала она.

– В том то и дело, что нет. Мне не кажется, что это была любовь. Это было нечто вроде обоюдного притяжения.

– Что произошло? – она прикрыла рот рукой, вдруг осознав, что он везде использовал прошлое время. – О нет... она умерла?

Он покачал головой:

– Нет. Хуже, – он посмотрел ей в глаза и крепко сжал за руки. – Она предала меня, Гермиона. Она предала всю Р.Д.... Она использовала меня, чтобы устроить засаду для некоторых наших агентов... четверо погибло. Мне повезло избежать смерти, и последнее, что я видел – это как она убегает со своими новообретенными коллегами и смеется надо мной.

В сердце Гермионы росло темное подозрение:

– Гарри... ты не об Аллегре говоришь?

Гарри медленно кивнул:

– Да. Много лет назад Аллегра была моей любовницей. Сначала она была хорошей или, по крайней мере, заставляла меня в это верить. Я даже тогда понимал, что не все о ней знаю. Никак не думал, что дойдет до такого... хотя, я так и не смог возненавидеть ее с той же силой, с которой меня ненавидит она.

– Мне так жаль, Гарри. Как тебе, должно быть, ужасно – осознавать, какой она стала.

– Не легко, скажем так. Мне понадобилось немало времени, чтобы забыть ее, – он выдавил улыбку. – Ну вот, теперь ты знаешь о моей тайной любовнице... кто же твой?

Она глубоко вздохнула:

– А догадаться не сможешь?

Он отвел взгляд:

– Рон.

Гермиона кивнула, почувствовав, как к горлу подступил комок:

– Он был первым.

– А я и не знал.

– Мне тяжело об этом думать. Видишь ли... мы были вместе один только раз – в день его смерти, – Гарри пораженно уставился на нее. – Мы с ним это обсуждали... мы встречались уже около года, и дело шло довольно медленно, но мы были готовы сделать последний шаг. Мы сидели в хогвартской оранжерее на верхних этажах, и вдруг будто бы наступил подходящий момент. Рон закрыл палочкой дверь и... – она промокнула глаза. – Я никогда никому об этом не рассказывала – слишком трудно.

– Мы с тобой тем вечером пошли на дуэльную практику... тогда-то Рон и получил записку, – хриплым голосом сказал Гарри. – А когда мы вернулись в замок... – заканчивать не было необходимости – они оба прекрасно помнили тот жуткий вечер. Гермиона взглянула ему в глаза и увидела в них ту же боль, что жила в ее сердце; она зарылась в его объятьях, и слезы закапали на его голую грудь. – Для меня это стало последней каплей, – сказал он, уткнувшись подбородком ей в макушку. – Я поклялся уничтожить Волдеморта... и сделаю это.

– Давай не будем об этом, – попросила она, не теша себя надеждой, что эту тему можно будет обойти стороной.

– Нам нужно об этом поговорить, – возразил он, крепче обняв ее. – Пару часов назад я был готов уйти навсегда, и у меня все еще есть основания так поступить.

– Нет! – воскликнула она, вырываясь из его рук и выпрямляясь. – Нет у тебя никаких оснований! Не могу поверить, что ты пытаешься уйти после того, что между нами только что произошло!

– Оттого, что между нами происходит, мне действовать еще важнее! Если он до этого считал возможным использовать тебя против меня, представь, каким соблазном это будет для него сейчас! – он опустил глаза и стал говорить тише. – Ты же знаешь, что жить я начал лишь с приездом в Хогвартс. Мое детство с Дарсли... оно вряд ли составляет часть моего существования. Ты всю мою жизнь была рядом, Гермиона. Я вырос бок о бок с тобой, – он с настойчивым видом схватил ее за руки. – Если бы тебя со мною не было, я бы не знал, как жить. Без тебя я не знаю, как быть Гарри Поттером! – Гермиона всхлипнула и лбом уткнулась ему в лоб. – Я должен одолеть его, пока он не забрал тебя у меня, – прохрипел он.

– А что, если он заберет тебя у меня? – сказала она, отстраняясь. – Уверена, тебе-то будет ничего, будешь там с ним бороться, и мстить, и защищать демократию в государстве, но как же я? Я этого не вынесу, Гарри... быть здесь день за днем и не знать, где ты и жив ли ты вообще! – она тряхнула головой, смерив его самым убедительным взглядом, на какой только была способна. – Раньше мы вместе встречали невзгоды. Почему же сейчас не можем?

– Невозможно, ты будешь в опасности...

– Ладно, пусть я буду в опасности. Может, мне так хочется, Гарри! Раз я хочу рискнуть за тебя – как ты смеешь мне запрещать! – он выбрался из кресла и принялся расхаживать по комнате, скрестив руки на груди. Чем больше она говорила, тем больше росло его возбуждение. – Что бы нас ни ждало – оно все равно случится, но если мы не можем бороться с этим вместе... ну, что же за связь тогда между нами?

Он резко мотал головой, будто пытался сам себя в чем-то разубедить. Потом прекратил расхаживать и встал перед ней; вдруг упал на колени и опустил голову ей на колени.

– Я не знаю, что делать, – дрожащим голосом проговорил он. – Тебе придется мне помочь, Гермиона.

Она вздохнула.

– Проблемы бывают у всех, и не делиться ими – не давать тем, кто тебя любит, в достаточной мере выказать свою любовь.

Он выпрямился и ладонями прикоснулся к ее щекам.

– Просто скажи, чего ты хочешь. Я исполню любое твое желание.

Она с болью в сердце улыбнулась... ее разрывало во все стороны. С одной стороны она была абсолютно счастлива, с другой – нервничала от того, что это могло значить. С одной стороны здесь, с ним она чувствовала себя в безопасности, с другой – казалось, что все на свете пыталось их разлучить. В этот момент она была уверена лишь в одном.

– Я хочу тебя, – прошептала она, проводя пальцем по его щеке. – Хочу, чтобы ты занялся со мной любовью... будто мы единственные люди на Земле.

– А это разве не так? – в ответ прошептал он. Гермиона почувствовала, как тонет в его глазах, когда он наклонился вперед; дальнейшее обсуждение стало неуместным. Она обернула вокруг него руки и ноги, он встал и понес ее к кровати.

* * *

– Эй, полегче...

– Уж по лестнице-то я смогу спуститься, Джордж, большое спасибо! – Лаура шлепнула его по руке, пресекая попытки помочь ей спуститься с веранды во двор. –Я в порядке, мне уже все вылечили!

– Врач велел тебе отдыхать, – настаивал Джастин, ни на шаг от них не отставая.

– Да что такое, я не Ла-Манш переплыть собираюсь – я хочу выйти в обсерваторию, как каждую ночь своей взрослой жизни. В такие времена еще важнее следить за небесными посланиями.

Вместе со своими нервными провожатыми Лаура живенько прошла через широкий задний дворик в беседку... но это была не обычная беседка. Это был открытый сверху двухэтажный восьмиугольник двадцати метров в ширину, эффектно отделанный резным деревом. Второй этаж служил обсерваторией – Лаура с Чоу интересовались астрономией. Лаура подскочила к винтовой металлической лестнице, ведущей наверх, не обращая внимания на обеспокоенный ропот Джорджа.

– А где Гермиона? – спросила она, выходя на обсерваторский балкон. – Она была сама не своя, когда уходила из госпиталя.

– Наверное, у себя, – ответил Джордж. – Я слышал, как она убежала в галерею, когда вернулась. Я после этого еще в бакалею сбегал. И Гарри не видно, с тех пор как он ушел... мне что-то не кажется, что он сегодня вернется. Он заверил меня, что здесь мы будем в безопасности, но, мало ли.

Лаура покачала головой:

– Он, должно быть совсем уже с ума сходит. Нападение в Хогсмиде, потом друзья в Р.Д., потом еще взрыв... – она достала астрономический журнал.

– На что сегодня смотрим, Чант? – спросил Джастин, глядя на небо, когда Лаура склонилась к телескопам.

– Ну, Луна сейчас слишком яркая, так что в этой части небосвода мы много не увидим. Я думала попытаться... – она оборвалась, выпрямляясь и прислушиваясь. – Вы ничего не слышите?

– Чего не слышим?

– Не знаю... мне показалось, я что-то слышала, – она уж было вернулась к телескопам, но тут звук раздался снова – на этот раз услышали все.

– Это еще что такое? – пробормотал Джастин. Троица стояла и прислушивалась. – Похоже на...

– Какой-то стон... опять! Это что, животное? Откуда он идет?

– Из дома, – мрачно сказал Джордж. Все повернулись к темным окнам Байликрофта. – Похоже, кому-то больно.

Все еще сильнее напрягли слух. Улыбка медленно расползлась по лицу Лауры.

– Эм, нет, Джордж. Мне не кажется, что им больно – только не в том смысле, что подразумевал ты.

Словно в подтверждение ее слов, низкий, тихий звук вдруг прервался коротким вскриком, который издать могла только... женщина в процессе исполнения основного человеческого желания, причем в полной мере им наслаждаясь. У Джастина отвисла челюсть.

– Черт! Слышно-то из комнаты Гарри! Смотрите: окна открыты!

– Он там?

– Если да, то определенно не один. Поверить не могу, чтобы он в таки времена притащил себе кого-то, – разочарованно цыкнул Джастин. – Ему надо составлять план мести и собирать войска, а он тут с какой-то шваброй развлекается!

– Ой, Джастин, Гарри не свойственно развлекаться со швабрами, – сказала Лаура. – И все равно, странно.

Джордж кинулся к лестнице:

– Давайте завалимся к нему, а потом скажем, что не знали, что он дома!

Лаура схватила его за руку:

– Никуда ты не пойдешь, хулиган несчастный. Это не наше дело.

– Так чего ж мы тут стоим и слушаем? – промямлил Джастин.

– Потому что мы ужасные, кошмарные люди, которые лезут не в свое дело, – заключила Лаура, даже не пытаясь оправдаться. Тут, как по команде, стоны неизвестной в комнате Гарри усилились, заставив троих подслушивающих вздрогнуть, и она выкрикнула его имя. Лаура, Джастин и Джордж приросли к полу, от изумления разинув рты: не узнать голоса сожительницы было невозможно.

– Все, тихо шифером шурша, крыша едет неспеша, – простонал Джастин, закрыв уши руками.

– Если б я не был уверен в обратном, я бы сказал, что это Гермиона, – выдавил Джордж.

– Ой, да ну тебя, это и есть Гермиона, – отбрила Лаура.

Джастин повернулся к двум сожителям:

– Я думаю, у них секс! – воскликнул он. Джордж прыснул, а Лаура лишь покачала головой на наивность Джастина.

– Мило, наверное, жить в твоем мире, Джастин, – сказала она. – Ты их послушай – естественно, у них секс! Подумать только: она мне буквально пару дней назад клялась, что у них ничего нет.

– Не думаю, что было, – скрестив руки, сказал Джордж. – По-моему, это у них первый раз.

– Ну тогда это просто шикарно! – воскликнула она. – Такой важный момент!

И Джордж рванул вниз, не успела она его остановить.

– Это было неизбежно, – изрек Джастин. – Я знал, они не смогут вечно оставаться друзьями.

– Ах, так ты знал, вот как? А я не думала, что они когда-нибудь зайдут за черту. То есть, серьезно – после стольких лет?

Тут за перилами появился парящий в воздухе Джордж. Лаура с Джастином тут же отскочили, а он протянул им две метлы.

– Пошли подглядывать! – с ухмылкой объявил он.

– Что за извращенство! – возмутился Джастин.

Лаура уперла руки в боки:

– Джордж, я в шоке. Я абсолютно разочарована и раздосадована, – он поднял бровь, – что не додумалась до этого первой, – закончила она, схватила метлу и выпрыгнула за перила. Джастин закатил глаза и тоже взял метлу с видом святого мученика.

Они медленно подлетели к северной башне в том месте, где стеклянный потолок Чертога переходил в каменную стену, остановились и стали выглядывать за край. Прямо под ними находилась залитая лунным светом кровать Гарри. Гермиона спиной прижималась к хозяину комнаты, и их до пояса укрывали темно-зеленые простыни. Она улыбалась, прикрыв глаза, а Гарри целовал ее пальцы. Он обнял ее за талию, опустил голову на подушку, и оба стали расслабляться, постепенно засыпая.

– Нам нельзя было подглядывать, – прошептал Джастин.

– Но это так мило... – улыбнулась Лаура.

– Мне нужно в душ.

– Мы ужасные люди, просто ужасные. Шпионим за друзьями в такой интимный момент.

– Пошлите отсюда, – шепнула Лаура, отворачивая метлу от стеклянного потолка. – Пусть спят спокойно... а утром уж мы повеселимся.

* * *

Гермиона чувствовала, как свет ласкал ей лицо, как солнечные лучи краснили обратную сторону век, пока она валялась, не открывая глаз. Она ощущала, что на кровати рядом никого не было, но слышала, как Гарри ходит по комнате, так что не волновалась, что с ним что-то случилось... или что он, все же, решил уйти. Она слегка приоткрыла веки, в остальном оставаясь расслабленной, будто еще спит. Гарри стоял у окна и доставал из комода одежду. Гермиона наслаждалась видом, пока тот доставал велосипедные шорты и футболку. Большим мужиком Гарри не был, но в какой-то момент после переезда из их маленькой квартирки из худого превратился в стройного и подтянутого. После демонстрации физической силы в Хогсмиде ее это не удивило.

Он присел на край кровати и наклонился, вероятно, завязывая шнурки. Закончив, нагнулся над ней: она тут же зажмурилась. Он провел пальцем по ее шее. Она открыла глаза и улыбнулась.

– Bon giorno, principessa (ит. “добрый день, принцесса” – прим. пер.), – шепнул он.

– Привет, – ответила она. – Ты рано.

– Я на пробежку – хочешь со мной?

– Ээ, ты спутал меня с кем-то в хорошей форме.

Он ухмыльнулся, и в глазах его появились озорные огоньки:

– Ночью ты была в совсем неплохой форме.

Она засмеялась, повернувшись на бок и положив голову на руку.

– Ты иди. А я буду валяться на кровати, как Клеопатра, – он несколько секунд молча смотрел на нее с наистраннейшим выражением на лице. – Что такое?

– Ничего. Просто... – не договорил он.

– Просто что?

– Ты такая... красивая, – с улыбкой сказал он. Гермионе к лицу прилила кровь, она попыталась улыбнуться в ответ, но изобразить смогла лишь до смешного мечтательное выражение. Удивительно, думала она. Кто бы мог подумать, что три слова из его уст будут опускать меня в такой кисель.

– Ты и сам ничего, – выдавила она. Он наклонился и поцеловал ее, потом поднялся с постели. Она схватила его за руку. – Гарри... нам о стольком нужно поговорить.

Он посерьезнел:

– Знаю.

– Мы что-нибудь придумаем насчет Аллегры, и что бы там ни случилось... только, пожалуйста, не сморозь какую-нибудь глупость.

– Например, не уходить в одиночку? Не уйду.

Но при этом он старательно отводил глаза. Она притворилась, что не заметила.

– Хорошо. Иди на свою пробежку.

– Увидимся за завтраком, – он выбежал из комнаты.

Гермиона села, соорудив себе тунику из простыней, и тяжело вздохнула. Потом потянулась и слезла с кровати, наслаждаясь теплом утреннего солнца на голой коже. Она встала и отбросила простынь, подняв мантию Гарри и снова в нее закутавшись. Затем подошла к окну и выглянула на улицу. На дворе было прекрасное майское утро. Легкий ветерок, чистое синее небо... она открыла окно и высунулась из него, вдыхая аромат сирени, росшей у дома с северной стороны.

Гермиона развернулась и принялась собирать разбросанную по комнате одежду, с улыбкой вспоминая, как лишилась каждой подбираемой вещи. И вдруг на нее накатилась волна нереальности – она остановилась, прижав к груди джинсы и лифчик. Разум еще не до конца впитал события прошедшей ночи, и только теперь она стала раздумывать, как произошедшее изменит ее жизнь. Она оглядела комнату, будто ища пробный камень... ее взгляд упал на верх Гарриного комода. Она бросила одежду и подошла, снимая с него фотографию в рамке. На фото была она с Гарри и Роном на лужайке перед Хогвартсом во время 150го юбилея школы весной их шестого курса... всего за несколько недель до смерти Рона. Гермиона стояла посередине, одной рукой подхватив под руку Рона, другой – Гарри. Все трое улыбались, посмеивались, толкались локтями и строили рожицы в камеру Колина. При виде Рона к горлу подступил комок. Она закрыла глаза и снова вспомнила тот день.

Они с Гарри вернулись в замок с дуэльной практики и думали, что Рон будет ждать их в гостиной, но его там не было. И в спальне тоже... под конец Гарри достал Карту Мародера, и они увидели, что его не было во всем замке. Они уж хотели идти за МакГонагалл, когда увидели ее. К кровати Гарри была прицеплена маленькая записка, подписанная “Поттеру и Грейнджер”. Он открыл ее трясущимися руками... внутри было написано лишь: “Вы найдете все, что от него осталось, на поляне за Запретным Лесом”.

Она помнила, как кровь застыла в ее жилах, и каким бледным казался Гарри, когда они рванули из башни на поиски, не вспомнив ни о каких правилах. Полет на Гарриной метле был как в тумане... она лишь держалась за него и вжималась ему в спину, бессловно моля, чтобы с Роном все было в порядке. Они приземлились на поляне... луна была такой яркой, что было почти как днем. Ноги Гарри едва коснулись земли, как он спрыгнул с метлы, срывающимся голосом выкрикивая имя Рона, так как уже понимал, что случилось. Она буквально оцепенела, вспомнив, как тонула в его объятьях всего пару часов назад. Потом услышала крик Гарри, полный щемящей тоски и боли. Побежала на звук, но он добрался до нее на полдороги и удержал... она брыкалась, пыталась вырваться, чтобы самой посмотреть, что с ним сделали. Гарри всхлипывал, но держал не своей силой, и под конец она сдалась. Остаток ночи она помнила плохо. Большую часть времени она провела, сидя на траве. Кто-то за ними пришел, потом кого-то прислали, чтобы унести тело Рона. Она его даже не видела, и была за это страшно благодарна. Она помнила, как рыдала Джинни, и как профессор МакГонагалл пыталась ее утешить, помнила, как кто-то пытался поговорить с ней и с Гарри, и как они в ответ просто сидели и таращились в никуда. По очереди приходили братья Рона... она едва припоминала, как Фред с трудом поднял ее с земли и унес.

Гермиона поставила фото на место и отвела взгляд, прижав руку ко рту. А что, если бы ты все еще был с нами, Рон? подумала она. Были бы мы до сих пор вместе, ты и я? Эта мысль была и прекрасной, и ужасной одновременно. Она знала, что, даже если б Рон выжил, она бы все равно чувствовала к Гарри то, что чувствует сейчас. И все же, Рон столько для нее значил... на ум пришла очень четкая картинка: она сидит на кухне Байликрофта между Роном и Гарри, одного любит, другой – нравится. Она видела, как разрывается пополам, видела, как из-за этого они настраиваются друг против друга, как их дружба превращается в ненависть. Она прижала руки к глазам, желая избавиться от противного образа. Это, может, даже хорошо, что его больше нет, прошептал разум... Гермиона вскрикнула и тряхнула головой, пытаясь прогнать эту ужасную мысль, хоть знала, что она не уйдет никогда.