Текст книги "Дьявол на коне"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Когда я думаю о Габриэлле Легран, притаившейся в своем домике и похожей на гигантского паука, поджидающего добычу, я смеюсь так, что Нуни достает настой подмаренника. Это средство от истерии, пишу об этом на тот случай, если ты забыла. Я многое узнала о настойках. Разве можно избежать этого, живя рядом с Нуни? Я гадаю, что думает Габриэлла о нашей молодой даме. Что ж, пока я здесь, какое это имеет значение? Габриэлла утешает себя тем, что я поражена недугом и со временем паду его жертвой. Тут-то она и предложит своего крепыша Этьена. Сын… надежда семьи. О, Иветта, какое это оскорбление нашему полу! Мы нежеланны. Если бы Маргарита была мальчиком, как знать, насколько по-другому сложилась бы наша жизнь. Скольких женщин в этом мире покинули только потому, что они не смогли родить сына. Какая чудесная характеристика нашего общества! Но мне посчастливилось. Многим приходится рожать год за годом… дочь, дочь, снова дочь… и частые выкидыши. Я избежала этого. Я никогда не хотела повторения того, что пережила в начале брака. Я не создана для этого. Я сразу поняла это, и он тоже… вот почему он возненавидел меня. Ты знаешь, что это за человек. Женщины необходимы ему как воздух. Он не может без них жить. Так повелось с того момента, как он возмужал. Так будет до конца. Вот почему эта история со школьной учительницей кажется мне такой странной. Конечно же, долго это не продлится… эта страсть к одной женщине. Но странно, что она вообще могла возникнуть.

Нуни ни за что не признает этого, но девушка, по-моему, очень милая. Держится с достоинством, знает себе цену. Она воспитана в строгости и сдерживает графа, подозреваю, потому, что ее воспитание не позволяет ей завязать с ним любовную интрижку. Что ж, посмотрим.

Сегодня приходили врачи. Они осмотрели меня со всех сторон и засыпали бесчисленными вопросами. Затем последовало долгое совещание с Нуни. Его там не было, что, вероятно, показалось им странным. Он по-прежнему считает все фарсом. Так оно и есть. Все это было сделано только ради ублажения Нуни. Она по-прежнему ходит мрачнее тучи, заставляет меня лежать и спрашивает, утихли ли боли. Я притворяюсь, что не утихли, потому это-то ей и нужно, ибо дает возможность снова лечить меня омелой.

Спокойной ночи, я уже ложусь спать.

Урсула».

Оставалось еще одно письмо. Урсула виделась мне теперь совсем другим человеком, нежели я себе ее представляла раньше. Она не была раздражительной женщиной, страдающей настоящими и вымышленными недугами. Больше всего на свете она ненавидела свое замужество. Но, уверена, она возненавидела бы замужество с кем бы то ни было. Она была лишена чувств, материнских инстинктов, но способна испытывать привязанность. Несомненно, она испытывала ее по отношению к Ну-Ну и Иветте. Урсула не хотела принимать участие в жизни. Она хотела проводить дни напролет у себя в комнате, наблюдая за тем, как ведут себя окружающие. Однако Урсула не чуралась жизни, ее бесконечно интересовало происходящее вокруг. Она была как бы зрителем, наблюдающим пьесу: хотела смотреть на действие, но самой не принимать в нем участия.

Я взяла последнее письмо.

«Моя дорогая Иветта!

Я внезапно почувствовала, что вокруг меня сгущается драма. Кажется, все пробудилось к жизни. Похоже, мы на грани революции. Я читала газеты. И поняла, что дела обстоят гораздо хуже, чем мы позволяли себе думать. Не знаю, что станет с нами. Я поговорила с одной из горничных, приходящих убирать в моей комнате. Нуни вздремнула, так что девушка говорила со мной свободно, на что не осмелилась бы в присутствии Нуни. Как тебе известно, от меня стараются держать в тайне все неприятное. От этой девушки я узнала, что по всей стране происходят бунты, народ поднимается, заявляя о своих правах. Признаться, она высказала это с нескрываемым удовлетворением. Она говорила, разглядывая мое белье, словно показывая, что настанет день и оно перейдет к ней. Все это очень печально, и я начала гадать, что случится со мной, если произойдет переворот, Не могу представить, чтобы кто-то посмел отобрать у него его замок, а ты? Он остановит наглеца одним взглядом.

Вокруг столько всего происходит, а мы об этом вовсе бы и не знаем… И знаешь, о чем я подумала, – ведь под самым моим носом такое творится, а у меня не хватает смелости взглянуть правде в глаза.

Он по– прежнему сохнет по дамочке-учительнице, а та отвергает его. Возможно, она понимает, что таким способом распаляет его страсть. Но я не уверена. Думаю, она умна. Из того немногого, что я выяснила у Маргариты, я заключила, что это просто кладезь мудрости. Постоянно: Минель то… Минель се. Минель -это дамочка-учительница. Думаю, это Маргаритина интерпретация ее имени. Оно звучит по-французски, но она англичанка до мозга костей. В ее устах наш язык звучит несколько необычно, хотя владеет им она в совершенстве.

Он хочет убрать меня с дороги. Разумеется, он уже давно хочет этого, но никогда прежде его желание не было столь сильным. Когда я сказала «убрать с дороги», то не имела в виду просто удалить отсюда, а убрать с лица земли. Внезапно осознав это, я испытала потрясение, ибо он такой человек, который уж если что захочет, будет яростно действовать до тех пор, пока не добьется своего.

Я, все эти годы жившая так тихо – едва ли это можно назвать жизнью, – внезапно оказываюсь в центре интриги. Понимаешь, Иветта, несколько человек хотят убрать меня с дороги… желают отчаянно. Во-первых, мой дорогой муженек. Как бы ему хотелось избавиться от меня! Тогда он сможет отправиться к своей учительнице и предложить ей законный брак. Думаю, он хочет именно этого.

А Габриэлла… она все эти годы терпеливо ждет, когда я умру… и в то же время хочет, чтобы я продолжала жить. Если я умру, он сможет жениться снова, но на ней ли он женится? Она доказала, что способна рожать сыновей. Доказательством этого служат шесть футов мужской красоты рода Фонтэн-Делибов. Этьен! Кто может усомниться, что граф его отец? Бедняга Габриэлла, в каком она затруднении! Граф может жениться на ней, если станет свободен, но сделает ли он это? Я знаю, что долгие годы она остается верной его любовницей, но широко известно, что, когда мужчина получает возможность жениться, своею женою он делает не престарелую любовницу. Он обращается к молоденькой девушке. Так что вот, сидит наша терпеливая Габриэлла, и что чувствует она, видя, как молодая учительница порабощает ее возлюбленного? И Этьен, что он?

Есть еще и Леон. Я кое-что узнала о Леоне. Это случилось в тот вечер, когда был бал. Мне известно гораздо больше, чем думают люди. Я всегда посылала родным Леона еду, одежду и давала деньги. Я чувствую себя в какой-то степени ответственной – ведь из-за того, что я не смогла родить сына, мой муж несся как сумасшедший, что и послужило причиной ужасного несчастья. Ежемесячно я отправляю к родным Леона Эдуарда, одного из конюхов. Он разговаривает с ними и, возвращаясь, рассказывает мне о том, как они живут. А тут в вечер бала… случилось нечто. И Леону все известно. Я слишком утомлена, чтобы рассказывать тебе об этом сейчас. Это долгая история… отложим ее на потом. Но Леон боится того, что я могу сделать.

Иветта, в этом доме повсюду драмы. Я частенько гадаю, к чему все это приведет. Но это делает жизнь такой увлекательной, а мне очень часто бывает скучно. Скорей бы узнать, что же будет дальше.

Меня всегда интересовали люди. Странно, что мне хочется оставаться лишь сторонним наблюдателем, но это так. Я не хочу выходить на арену. Особое отвращение у меня вызывает брак и вытекающие из него последствия. Полагаю, время от времени встречаются и такие люди.

И в моей жизни бывают радостные мгновения… когда я пишу тебе… узнаю о тайных деяниях людей. А теперь жизнь стала жутко захватывающей.

Ах, как хочется узнать, что же будет дальше. Подробнее напишу тебе завтра. Сейчас я просто переутомилась, а письма следует писать, будучи свежей и отдохнувшей.

Спокойной ночи.

Урсула».

Письмо выпало из моей руки. Я посмотрела на число. Письмо было написано в последний вечер перед смертью.

Теперь я знала, почему Иветта решила показать мне эти письма. Она хотела доказать мне, что Урсула не могла покончить с собой.

Той ночью я почти не спала. Я лежала, размышляя о прочитанном.

При первой возможности я вернула письма Иветте.

– Вы прочли их? – спросила она.

Я кивнула.

– Вы поняли, когда было написано последнее письмо?

– Да, в последний вечер перед смертью. Должно быть, она написала его непосредственно перед тем, как принять смертельную дозу.

– Вы считаете, это письмо женщины, замыслившей самоубийство?

– Нет.

– Остается только одна возможность. Он убил ее.

Я молчала, и Иветта продолжала:

– Он хотел убрать ее с дороги. Она знала это. Она прямо написала об этом в письме.

– Я не верю в это. Вскрытие…

– Дорогая моя Минель, вам неизвестна власть графа. Так было всегда. Врачи скажут все, что он им прикажет.

– Я не верю, что они настолько бесчестны.

– Вы не знаете, как устраиваются такие вещи. Если кто-то задевает кого-то влиятельного, то вскоре он получает letter de cachet. И больше о нем никто не слышит.

Я молчала, и Иветта подошла и взяла меня за руку.

– Если у вас есть хоть крупица здравого смысла, вы безотлагательно вернетесь в Англию и забудете, что знали его.

– Куда мне ехать?

– А куда бы вы уехали, если бы здесь наступили тяжелые времена?

– Полагаю, я бы осталась с Марго… здесь… с вами.

– А если за вами приедет граф, что тогда?

Я молчала, и Иветта продолжала:

– Возможно, он предложит вам выйти за него замуж. Выйдете ли вы за убийцу?

– Нет же никаких доказательств…

– Вы не нашли их в письме? Вы ведь прочли то, что написала Урсула перед смертью. Ее осматривали врачи. Это он вызвал их, чтобы они нашли у нее какую-нибудь воображаемую болезнь.

– Это Ну-Ну посылала за ними.

– Ну-Ну постоянно хотела послать за ними. Достаточно только было подождать, когда она снова заговорит об этом.

– Но если он хотел избавиться от нее, почему не сделал этого раньше?

– Потому что он не знал вас.

– Но он всегда хотел жениться снова. Он хотел сына…

– Прежде не было той единственной женщины. Он был готов предоставить все судьбе, при необходимости удовольствовавшись Этьеном.

– Вы делаете слишком много предположений.

– О, неужели для вас это не очевидно, или вы умышленно слепы?

Я знала, что я умышленно слепа. Письма содержали достаточно убедительные доказательства. В последний вечер перед смертью Урсула ясно высказала желание жить.

Никогда в жизни я не чувствовала себя такой несчастной.

Один жаркий день следовал за другим. Каждое утро я просыпалась с думами о графе. Я не могла выбросить из головы мысленную картину, как он входит в спальню Урсулы и открывает шкафчик Ну-Ну. Все снадобья снабжены аккуратными ярлычками, надписанными рукой Ну-Ну. Он наливает в стакан жидкость… двойную или тройную… дозу, которая означает смерть.

Что я могу сделать? Я просила его сказать правду – он не ответил мне. Он опытный лжец. Или же он скажет мне правду, но заставит верить в то, что все его прежние поступки не имеют теперь для нас никакого значения? Прав ли он? Смогу ли я выдержать испытание? Не трусость ли – бежать от него?

Но я должна сделать именно это. В пылу страсти я поначалу могу забыться, но что я буду чувствовать позже, живя вместе с убийцей?

В снах ко мне приходила мама. Она умоляла меня. В одном сне она превратилась в Иветту и сказала: «Уезжай домой. Не откладывай отъезд».

Через неделю после того, как я прочла письма, произошло удивительное событие. Я готова была поверить, что его с Божьей помощью устроила моя мама.

Я сидела у себя в комнате, снова и снова пытаясь решить, что же мне делать, и в это время ко мне ворвалась Марго.

– У нас гость! – воскликнула она. – Скорее спускайся вниз. Ты будешь удивлена.

Я сразу же подумала о графе.

– Кто?

– Не скажу. Сходи и посмотри. Это приятная неожиданность.

Я засомневалась, что приезд графа можно было бы назвать неожиданностью, к тому же, несомненно, это не вызвало бы у Марго такой реакции. Я посмотрелась в зеркало.

– Ты в полном порядке, – заверила меня Марго. – А на переодевание и все такое нет времени. Пошли же!

Вместе с ней я спустилась вниз и, к своему полному изумлению, обнаружила, что гость – не кто иной, как Джоэл Деррингем. Я ошеломленно оглядела его, а он взял мои руки в свои.

– Кажется, вы удивились, увидев меня, – сказал он.

– Я совершенно поражена.

– Я приехал из Италии в Южную Францию и получил из дома известие, что вы во Франции. Я подумал, что мне следует навестить графа и его семью. Отправившись в замок Сильвэн, там узнал о замужестве Марго и о том, что вы отправились вместе с ней в Грассвиль. И вот я здесь.

– Надеюсь, вы поживете здесь, – сказала Марго тоном хозяйки дома.

– Я рад вашему гостеприимству и с удовольствием воспользуюсь им.

– Минель, – властно заметила Марго, – развлеки нашего гостя, а я тем временем отдам распоряжения, чтобы ему приготовили комнату. Как насчет того, чтобы подкрепиться, Джоэл? Мы обедаем в шесть.

– Я перекусил в трактире и с радостью подожду шести часов. Благодарю.

Оставшись одни, мы сели, и Джоэл пристально посмотрел на меня.

– Как хорошо снова видеть вас, – сказал он.

– Многое случилось со времени нашей последней встречи, – ответила я банальностью.

– Очень многое. Мне жаль, что я уехал так внезапно.

– О, я понимаю.

– Как получилось, что вы покинули Англию?

– Как вам известно, моя мать умерла, а без нее дела в школе пошли прахом. И когда мне представилась возможность отправиться сюда вместе с Марго, я решила, что это выход.

Джоэл кивнул.

– Вы почти не изменились, Минелла. Я знаю, что смерть матери явилась для вас страшным ударом.

– Самым большим в жизни.

Он вздрогнул, и я поняла, что дала этим понять, что его отъезд не оказал на меня такого действия.

– Она была замечательной женщиной, – сказал Джоэл. – Мой отец всегда так тепло отзывался о ней.

Но не настолько замечательной, подумала я, чтобы счесть ее дочь достойной его сына. Но и я не взяла бы его себе в мужья, надменно подумала я. А вот мама обрадовалась бы этому союзу.

– Вам понравилось путешествие? – спросила я.

– Оно еще не окончено.

– Я думала, вы уже на пути домой.

– Да, это так. Просто я услышал, что вы во Франции, и мне очень захотелось повидаться. Эта страна напоминает кипящий котел ненависти.

– Знаю. Живя здесь, невозможно не сознавать этого.

– Для молодой англичанки это не самое безопасное место.

– В общем-то, это верно.

– Вам не следует здесь оставаться. Не могу понять, почему граф не помог вам вернуться в Англию.

Я промолчала. Возвратилась Марго.

– Джоэл, я покажу вам вашу комнату. Вы наверняка хотите умыться с дороги, возможно, переодеться. Вижу, вы привезли с собой слугу. О нем позаботятся. Я так рада вашему приезду, Джоэл. Уверена, Минель разделяет мое чувство.

Хитро взглянув на меня, она отправилась показывать Джоэлу его комнату.

Я ушла к себе. На меня очень подействовала эта неожиданная встреча. Вновь нахлынули воспоминания о доме. Я явственно увидела свою мать, с горящими от восторга глазами, показывающую мне разложенный на кровати костюм для верховой езды.

Вскоре пришла Марго. Она уселась на свой любимый стул перед зеркалом, чтобы иметь возможность за разговором наслаждаться собственным отражением.

– Он похорошел, – заметила Марго. – Ты не находишь?

– Всегда считала его привлекательным.

– Он очень милый молодой человек. У меня к нему особый интерес – ведь одно время считалось, что мы с ним должны пожениться.

– Ты рада, что этого не случилось?

– Интересно, что бы он сказал по поводу Шарло? Вряд ли он отнесся бы к этому столь терпимо, как Робер, а ты как считаешь?

– Не имею понятия.

– О, какая кичливость! Насколько я понимаю, дело в том, что Джоэл весьма увлекся тобой. Не поэтому ли его отослали так поспешно?

– Все это в прошлом.

– Но прошлое оживает, Минель. Джоэл оживил его, приехав сюда. Он мне нравится. Робер наверняка станет ревновать, услышав, что когда-то я предназначалась ему. Но тогда я скажу ему, кто в действительности пленил сердце Джоэла. По-моему, он приехал сюда специально ради тебя.

– Ерунда.

– Сказано очень неубедительно. Мне казалось, что ты всегда гордилась приверженностью правде и логике. Конечно же, он приехал ради тебя. – Внезапно она посерьезнела. – О, Минель, правда, это именно то, что надо. Если он захочет взять тебя с собой в Англию, ты должна ехать.

– Ты хочешь избавиться от меня?

– Какие жестокие вещи ты говоришь. Ты же знаешь, что мне нестерпима мысль о расставании с тобой. Но я думаю не о себе.

– Это что-то новенькое.

– Прекрати глупые пререкания. Я серьезно. Во Франции дела обстоят плохо. В любую минуту все может взорваться. Как ты думаешь, что здесь происходит? А насчет моего отца… Я знаю, как он относится к тебе… и ты к нему. Минель, ты дура. Ты его не знаешь. Я еще в самом начале говорила, что в нем живет дьявол. От него не будет добра никакой женщине.

– Марго, прекрати.

– Не прекращу. Я тревожусь за тебя. Мы вместе пережили рождение Шарло. Я очень привязалась к тебе. И хочу, чтоб ты была счастлива… как я. Я хочу, чтобы ты знала, что значит быть замужем за хорошим мужчиной. Если ты выйдешь замуж за Джоэла Деррингема, твоя жизнь будет хорошей. Тебе это известно.

– Не лучше ли подождать, пока он сам спросит меня? Ты же знаешь, он не делал этого, и не так давно он ясно дал понять: его родные считают, что не по этому пути ему стоит двигаться.

– Это считают его родные. Какие глупые люди!

– Но он согласился уехать.

– Он сделал это, потому что всегда их слушался. А теперь вырос и передумал.

– Ты даешь волю воображению, Марго. С тобой это часто бывает. Джоэл просто заехал в гости к старым друзьям. Остановимся на этом, хорошо?

Подойди ко мне. Марго взяла меня за руку и нежно поцеловала в щеку.

– Знаю, я всего лишь самовлюбленная бабочка, но есть люди, которых я люблю. Шарло, Робера и тебя, Минель. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я буду приезжать в Англию, и наши с тобой дети будут вместе играть в саду Деррингем-Мэнора. Ты будешь приезжать в Грассвиль. Когда мы состаримся, будем вспоминать об этих днях и смеяться, переживая их в своей памяти. Я хочу, чтобы все было именно так. Это будет лучше всего. В глубине сердца ты знаешь это. О, я так рада, что Джоэл приехал.

Быстро чмокнув меня в щеку, она выбежала из комнаты.

Выезжая на прогулки верхом, мы с Джоэлом говорили о минувших днях. И прошлое словно оживало. Разговоры эти вызывали у меня горько-сладкую ностальгию по тем счастливым прошедшим дням, когда событием для меня явилась даже покупка новой ленты к платью, и как же часто мы с мамой сиживали на лужайке и говорили о будущем.

– Я знаю, как вам ее не хватает, – сказал Джоэл, – Вы поступили правильно, уехав из Англии, хотя, к несчастью, попали в эту страну в очень трудное время. Но остаться в школе значило для вас долго предаваться скорби и печали.

– Когда вы возвращаетесь домой?

– В любое время… возможно, раньше, чем я думал.

– Ваши родные наверняка не захотели бы, чтобы вы оставались сейчас во Франции.

– Да. Кстати, несколько моих знакомых спешно собираются уезжать. Живя в этом достаточно уединенном сельском уголке, вы даже не представляете, как быстро меняется положение – и к худшему. Мне показалось, что королевский двор стремительно редеет. Все ждут предлога, чтобы покинуть Версаль.

– Ваши слова звучат зловеще.

– Это точно. Минелла, вы должны возвратиться в Англию.

– Куда мне податься?

– Вы можете поехать вместе со мной.

Я вскинула брови:

– Куда?

– Я думал об этом с тех пор, как уехал. Я был дураком. Не знаю, почему я так поступил. Все это время я задавал себе этот вопрос. Тогда я уверял себя, что смогу порвать с прошлым, найти новые интересы, но не смог этого сделать. Дело в том, Минелла, что я думал о вас каждый день с тех пор, как мы расстались. Теперь я знаю, что так будет продолжаться всегда. Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж.

– А как же ваши родные?

– Они свыкнутся. Отец никогда не был суровым. И мама тоже. В первую очередь они желают мне счастья.

Я покачала головой.

– Это было бы неразумным. Все будут настроены против меня. Меня не примут.

– Дорогая моя Минелла, мы преодолеем это за неделю.

– Я не хочу, чтобы вы из-за меня страдали.

– Если это единственная причина, по которой вы колеблетесь…

– Не единственная, – ответила я.

– Тогда почему?

– В случаях, подобных нашему, брак будет считаться неподходящим…

– Неподходящим? Что за вздор!

– Кажется, ваши родители думают иначе. Давайте взглянем правде в лицо, Джоэл. Мы вернемся в Маленький мирок, в котором я несколько лет жила как дочь школьной учительницы. Я даже учила детей ваших знакомых и соседей. Не будем закрывать на это глаза. В ограниченном сообществе это запоминается навсегда. Я образована лучше ваших сестер – просто потому, что способна лучше их впитывать знания, – но это не в счет. Они дочери сэра Джона Деррингема, баронета, владельца Мэнора. Я – дочь школьной учительницы. В подобном обществе это непреодолимая пропасть.

– Вы хотите сказать, что женщина с вашей силой духа позволит таким глупым условностям встать преградой на пути к ее желаниям?

– Разумеется, нет, если ее желание достаточно сильно.

– Вы хотите сказать, что не любите меня.

– У вас это прозвучало очень обидно. Вы мне очень нравитесь. Мне очень приятно вновь видеть Вас, но брак это дело серьезное… на всю жизнь. По-моему, вы чересчур спешите. Вам кажется, что я попавшая в беду барышня. Я застряла в этой стране, где грядет революция. Куда мне податься? Вы готовы броситься мне на выручку, словно средневековый рыцарь. Это очень благородно, но недостаточно для того, чтобы строить на этом брак.

– Вы не можете забыть то, что я уехал. Если бы я остался-бросил вызов родителям… все было бы по-другому?

– Как знать? С тех пор произошло так много всего.

– Вы огорчились, когда я уехал?

– Да. Огорчилась. Я была немного задета, но рана оказалась неглубокой.

– Я хочу предложить вам пожениться здесь, сейчас… во Франции. Тогда мы вернемся в Англию… мужем и женой.

– Это очень смелый поступок. Как вы потом сможете смотреть в глаза своим родителям?

– Вы пытаетесь обидеть меня. Понимаю. Уехав, я обидел вас. Но, поверьте, я сожалею об этом. Глубоко сожалею. Взгляните на все с моей точки зрения, Минелла. Я всю жизнь прожил со своими родителями, за исключением времени, когда учился в университете. У нас очень дружная семья. Мы всегда уступали друг другу, учитывая желания близких. Для нас это стало второй натурой. Когда отец попросил меня уехать и на некоторое время развеяться, я, естественно, подчинился, хотя испытывал глубочайшее желание остаться. Узнав моего отца, вы поймете его. Теперь, если я привезу вас домой в качестве жены, отец радушно примет вас, потому что это сделает меня счастливым. Он уже восхищается вами. Он научится любить вас. Минелла, пожалуйста, не позволяйте прошлому оказывать на вас влияние. Простите меня за все, что я сделал. Вы считаете это слабостью… так оно и есть, но случившееся заставило меня убедиться в том, что я хочу, и теперь я знаю, что без вас никогда не смогу быть по-настоящему счастлив. Некоторые черты моего характера, возможно, покажутся вам раздражающими. Я осторожен… сверхосторожен. Редко поступаю необдуманно. Это у меня в крови. Поэтому, когда я влюбился, а это произошло в первый раз в жизни – и в последний, – я не был уверен в своих чувствах. Лишь уехав и получив возможность побыть наедине с собой, я понял. Теперь знаю, что больше всего на свете хочу жениться на вас. Хочу вернуться вместе с вами в Деррингем, хочу, чтобы мы с вами провели там всю оставшуюся жизнь.

Пока он говорил, мне показалось, будто моя покойная мать пришла и встала позади него. Я так зримо увидела радость в ее глазах, текущие по щекам слезы.

– Ну же, Минелла? – мягко спросил Джоэл.

– Возможно, – сказала я. – Слишком поздно.

– Что вы имеете в виду… слишком поздно?

– Я хочу сказать, что теперь все обстоит по-другому.

– Вы хотите сказать, если бы я сделал вам предложение перед отъездом… все было бы иначе?

– Жизнь не стоит на месте, не так ли? Я переросла Деррингем. Несколько дней назад я даже не предполагала, что когда-нибудь вновь увижу вас. И вот вы возвращаетесь и предлагаете выйти за вас замуж. Вы просите меня за несколько минут принять решение, которое изменит всю мою жизнь.

– Понимаю, – сказал он. – Мне следовало бы подождать, дать вам возможность привыкнуть к тому, что вы снова видите меня. Хорошо, Минелла, мы подождем. Подождем несколько дней. Подумаем о смысле всего происходящего. Вспомним наши прогулки верхом и пешком и все то, о чем мы говорили. Вы вспоминали об этом?

– Да, это было хорошее время.

– Дорогая, впереди нас ждет много хорошего. Мы вернемся туда, где мы свои. Мы будем вместе. Будем наблюдать за сменой времен года и постоянно сближаться друг с другом. Помните, как мы с самого начала нашли общий язык? Наши мысли всегда совпадали, не так ли? Никто не оказывал на меня такого сильного воздействия, как вы. Минелла, именно этому обрадовалась бы ваша матушка больше всего на свете.

Этими словами я была глубоко тронута. Джоэл прав. Мама, всегда желавшая для меня самого лучшего, отчаянно хотела именно этого. Я представила, как она залезает в ларец с приданым, чтобы купить мне наряды, и буквально услышала ее радостный шепот: «В конце концов оказалось, что все это не напрасно».

Ради мамы я должна была задуматься над всем этим.

Увидев, что я колеблюсь, Джоэл торжествующе воскликнул:

– Да, Минелла, нам нужно время, чтобы обо всем подумать. Но, дорогая моя, у нас его мало. Здесь мы находимся у края вулкана. Я почувствую себя в безопасности только на борту шхуны, несущейся к английскому берегу.

Я испытала облегчение – от меня не требовалось немедленного принятия решения. Мне хотелось подумать одной.

Я не любила Джоэла. Он нравился мне, я его уважала, верила ему, понимала его и ясно видела жизнь, которая ждет меня вместе с ним. Джоэл был в высшей степени достойной партией, именно такого человека выбрала бы мне мама.

А граф? Люблю ли я его? Этого я не знала. Я лишь сознавала, что он волнует меня так, как никто прежде. Верю ли я ему, уважаю ли его? Как я могу верить тому, кого подозреваю в убийстве собственной жены? Понимаю ли я его? Как я могу узнать, что происходит в этом изощренном мозгу? А жизнь, которая ждет меня с ним? Я вспомнила слова его жены. У него ко мне страстное влечение, но как долго оно продлится? Я подумала о его любовнице, похожей на паука, поджидающего муху. И фон всей жизни – эта истерзанная страна, где в любой миг может разразиться катастрофа. А что в таком случае произойдет с графом и его семьей?

Я подумала о мирных зеленых лужайках Англии, лесах, в начале лета окутанных голубой дымкой колокольчиков. Подумала о зарослях первоцвета и фиалок, об осеннем сборе лесного ореха, и меня захлестнула волна ностальгии. Я представила себе, как мы собираем краснотал и наполняем им вазы, как я вывожу учеников на прогулку в лес, чтобы позаниматься на природе ботаникой.

Эти воспоминания вернул мне Джоэл, и мне показалось, что моя мама как никогда близка ко мне.

Джоэл сжал мою руку.

– Дорогая Минелла, подумайте об этом. Подумайте о том, что это может значить для нас обоих.

Взглянув на него, я увидела, какое у него доброе лицо, и подумала, как же он похож на своего отца. Я знала: если Джоэл привезет меня домой в качестве своей жены, сэр Джон и леди Деррингем радушно примут меня, пусть даже я – не та невеста, которую они выбрали бы для сына. Я знала, что в моей власти завоевать их любовь и я смогу без особого труда преодолеть все препятствия, отделяющие меня от счастливой жизни, которую желала мне моя мать.

Разумеется, остается еще граф.

Если бы я никогда не встречала его, не было бы никаких колебаний. Но после нашего знакомства моя жизнь изменилась.

Следующие два дня я провела в обществе Джоэла. Он не говорил о браке и вел себя очень тактично. Мы много гуляли вместе, беседовали на близкие ему темы: о болезни короля Англии; необузданности его сына, принца Уэльского; о недовольстве народа королевским семейством; о различиях в проявлении народного недовольства здесь, во Франции.

– У нас разный темперамент, – говорил Джоэл. – Не думаю, что в Англии дело дойдет до революции. Существует различие между богатыми и бедными, зреет возмущение, порой доходит до бунтов… но атмосфера совершенно иная. А здесь грядет революция, Минелла. Она уже нависла… прямо над нами… готовая вот-вот разразиться.

Он очень хорошо разбирался в сложившемся положении, и, по иронии судьбы, от него я узнала больше, чем от кого бы то ни было. Джоэл был зрителем, следившим за представлением с наилучшей точки. Кроме того, он был умен, проницателен и хорошо разбирался в политике.

– Людовик для своего времени худший король, – говорил Джоэл. – Печально, потому что человек он неплохой. Но он слаб. Он хочет быть хорошим. Он сочувствует народу, но он слишком вял. Верит, что все люди, как и он сам, действуют исключительно из наилучших побуждений. Бедная Франция! А королева, бедная Мария-Антуанетта! Она была слишком молода для того, чтобы на нее взваливали такое бремя. О, она виновна в чрезмерной роскоши. Но она была ребенком. Только представьте, она вырвалась из-под опеки своей суровой упрямой матери и стала избалованной любимицей развращенного французского двора. Разумеется, это вскружило ей голову, а она была слишком легкомысленна, чтобы понять, какой вред она причиняет своими действиями. Грядущее неизбежно, и Франции это не принесет добра. Толпа получит головы всех аристократов, какие только попадут к ней в руки, – независимо от того, являются ли они ее врагами. Существующая несправедливость должна быть устранена, но самое сильное чувство в мире – это зависть, и скоро сброд в отрепьях пойдет на дворянина в замке.

Слушать это было неприятно, и я постоянно думала о графе.

Джоэл любил гулять со мной после наступления сумерек, чтобы иметь возможность показывать мне звездное небо – ослепительный Арктур, мерцающие Плеяды; а когда он показал Марс, краснеющий на горизонте, тот показался мне зловещим.

Я вновь ощущала радость от общения с ним. С Джоэлом никогда не бывало скучно. Мы постоянно что-то обсуждали и по-дружески спорили.