Текст книги "Незаконченная жизнь. Горянка (СИ)"
Автор книги: Весела Костадинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
44
В мягком, приглушенном полусвете ламп тихо играла ненавязчивая живая музыка. Негромкие переливы фортепиано переплетались с томным саксофоном, создавая интимную, почти приватную ауру. Звуки тонули в бархатной обивке кресел, впитавшей за годы шепоты тысяч разговоров, и растворялись в высоких сводчатых потолках.
Столы, укрытые тяжелым снежно-белым льном, были расставлены с таким расчетом, чтобы у каждой пары было свое уединенное пространство. Хрустальные бокалы ловили отсветы пламени и мягкого света из-под шелковых абажуров, отвечая им тихим, хрустальным перезвоном. Здесь царила особая московская магия – бурная жизнь мегаполиса оставалась за тяжелыми, обитыми дубом дверями, уступая место тихому шепоту, звону приборов и ощущению, что время замедлило свой бег.
Андрей увидел отца сразу, как только вошел в зал. Всеволод, спокойный и уверенный, как старый дуб, улыбнулся сыну. Они были похожи, очень похожи, точно две копии – одна моложе, другая – старше. И даже их мимика сразу выдавала родство – та же улыбка, быстрые и точные взгляды, которые говорили друг другу не меньше, чем слова.
– Привет, пап, – Андрей сел напротив. – Мама?
– Она подойдет чуть позже, – улыбнулся Всеволод. – Дала нам возможность поговорить.
– Все еще злится? – вздохнул Андрей.
– Скажем так, она все еще недовольна. Никак не может понять твоего разрыва с Есенией.
Андрей промолчал, не стал развивать неприятную тему. Да и как можно сказать родителям, что за последние три месяца он вспоминал о девушке, с которой встречался два года от силы пару раз и только когда она звонила? Она до сих пор числилась его помощницей в компании, но фактически все лето работала с его заместителем, а когда он вернулся – их отношения были строго деловыми. У Андрея хватило такта не увольнять ее, а у нее – не напоминать о прошлом. Иногда он ловил на себе ее взгляд, полный горечи и обиды, и понимал сам, что виноват перед ней – не объяснил ничего, не стал особо слушать доводы – собрался и уехал. А после, если и звонил сам – строго и по делу, держа руку на пульсе собственной фирмы.
– Что тебе еще надо, а? – все-таки не удержался Всеволод. – Ведь и умница и красавица, голова – дом советов. И тебя. Идиота, любит до сих пор…. Или, – прищурил глаза мужчина, – кто-то другой у тебя в мыслях?
Андрей поднял глаза на отца.
– Мы смотрим в разных направлениях, – суховато ответил он.
– О как? А ты что, ожидал, что твоя женщина будет счастлива тому факту, что ты лезешь в пекло, спасая незнакомую девчонку? Что с радостью бросится тебе на шею, с криками: молодец, дорогой? Да я бы сам тебя за такой фортель выпорол, да поздно! Бросил дела, бросил компанию….
– Это мои дела, папа, и моя компания, – Андрей начинал закипать, но пока держал себя в руках. – И дело с Алией тоже было моим. Мне помогал ты, мне помогали волонтеры и правозащитники из других городов, мне помогал Валера, который постоянно мне командировки фиктивные оформлял. Еся….
– Она – женщина, Андрей, – мягко напомнил Всеволод. – И как все женщины – ревнива.
– Нет, – покачал головой Андрей. – Не все. Мне помогали женщины, могу перечислить их имена, рисковали не меньше, а то и больше меня…. Делали такие вещи, пап, которые нам, мужчинам, и в голову бы не пришли. Ирка из Екатеринбурга придумала дать всем наблюдателям из групп личные вещи Лии, чтобы при встрече она сразу узнала их, сразу поняла наше послание. Маша двое суток была на посту и ждала нас в условленном месте с машинами, сама Алия на собственной свадьбе помогла бежать сестре. Девочка, воспитанная с жестко-патриархальной системе, рискнула всем, убежав в никуда.
– То есть сейчас ты ее обвиняешь, что она не сорвалась и не побежала сломя голову за тобой?
– Нет, – покачал головой Андрей, – я сейчас говорю, что мы друг другу не подходим. Для меня – бизнесмена и адвоката, Есения – идеальная девушка, для меня – человека – нет. Я не смогу быть другим, а она – другой. Зачем ломать друг друга, требуя идеальности? Я не люблю ее, пап – вот основная причина нашего расставания. И не уверен, что она любит именно меня. Она любит образ успешного адвоката, перспективного бизнесмена. Но когда этому образу потребовалось стать живым человеком с его принципами и рисками – оказалось, что меня как будто и не знали вовсе.
– В браке… – откашлялся Всеволод, отводя взгляд, – важна не только любовь…
– И кто бы мне сейчас это говорил? – фыркнул Андрей, с насмешливым вызовом глядя на отца. – Человек, который ради мамы нарушил все дипломатические законы? Вытащил её из той истории в Сухуми, под чужим именем, рискуя карьерой и свободой…
– Туше, – хмыкнул Всеволод, с внезапной мягкостью в глазах утыкаясь в меню. Уголки его губ дрогнули в сдержанной ухмылке, вспоминая время, когда Маргарита Георгиевна была еще Мирьем Аджихадовой – строптивой, ослепительной и совершенно недоступной дочерью его старого оппонента. – Это… другое.
– Конечно, другое, – Андрей отхлебнул воды, но взгляд его смягчился. – Ваше «другое» длится уже почти сорок лет. А моё с Есенией не продержалось и трёх, когда дело коснулось принципов. Может, в этом и разница?
– А может… – Всеволод пожал плечами, – у девочки были свои причины не срываться с тобой на край географии? Может, ты чего-то не предусмотрел?
– Пап, ты позвал меня поговорить о Есе? Тогда у меня для тебя плохие новости – я не изменю решения. История закрыта, точка поставлена. Любви нет, понимания – нет, поддержки – ну ты понял…
– Хорошо, – махнул рукой Резник-старший. – Поживем-увидим. Ты принес то, что я просил?
Андрей молча достал из сумки большую папку.
Всеволод быстро открыл ее и пробежал глазами бумаги.
– Это все?
– Там еще флешка, на которой все материалы, показания Алии и Заремы, видео, которое нам удалось добыть со свадьбы Лии. Ну и все документы в электронном виде.
Всеволод молча убрал папку к себе.
– Будьте готовы оба, возможно вам придется самим рассказывать эту историю, Андрей. Не сегодня-завтра будет назначена встреча, твоя красавица, надеюсь, не облажается.
Андрей улыбнулся отцу, вспоминая мягкие, умные, карие глаза Лии.
– Не облажается. Я проинструктирую ее перед встречей. Пап, она умная и очень сильная… И мозгов у нее хватает.
Всеволод чуть прищурил глаза, внимательно, очень внимательно глядя на сына. Он заметил ту самую улыбку – не деловую и сдержанную, а ту, что шла из глубины души. Уловил особую нотку в голосе, когда Андрей говорил о ней. И в этот момент Всеволод Резник понял, что разговор шёл вовсе не о профессиональных качествах свидетельницы. Дело приняло куда более личный характер. И Всеволоду это начинало не нравится.
– Хорошо, – кивнул он, глядя позади Андрея, – а вот и мама…
Встал, приветствуя жену в изящном, темно-изумрудном платье.
– Мам… – Андрей тоже поднялся, целуя женщину в щеку. – Ты великолепна…
– Спасибо, родной, – отозвалась она, садясь на отодвинутый сыном стул.
– Мы ждем кого-то еще? – спросил Андрей, приподняв бровь. – Почему такая торжественность?
– Родной, – Маргарита легко подняла бокал с белым вином, – у нас есть для тебя очень хорошая новость, счастливая новость. Но… А вот и наша главная гостья….
Женщина поднялась и протянула руки вошедшей в ресторан девушке, в темно-кремовом платье.
– Еся…. Как хорошо, что ты пришла!
Лицо Андрея враз окаменело.
– Мам… – пробормотал он, но тут же осекся. – Еся, рад видеть, хоть и не ожидал.
Девушка замерла на месте, ее широко распахнутые глаза с недоумением и смущением метались от Маргариты Георгиевны к Андрею и обратно.
– Я тоже… – ответила она сбивчиво. – Простите, Маргарита Георгиевна, я думала… Вы не сказали, что будет Андрей… простите… я, наверное, не вовремя. Я не хотела портить ваш семейный вечер.
– Моя хорошая, – проворковала Маргарита, – неужели ты должна просить прощения за то, что будешь с нами в этот прекрасный момент. Милая, это я должна просить прощения – хотела всем устроить сюрприз. И, Еся, давно пора сообщить новости моему сыну и моему мужу, не так ли?
– О чем ты, мам? – Андрею начинало серьезно не нравится происходящее. Мало того, что мать позвала на встречу его бывшую девушку, она всеми силами старалась показать, что Есения – часть семьи.
– Ох, Андрюш, Володя! Еся беременна.
На долю секунды над столом повисла звенящая тишина.
Есения побледнела, прижав руки к щекам, Андрей почувствовал, как воздух вырвали у него из лёгких, а Всеволод молча, про себя выматерился.
– Маргарита Георгиевна! Я же просила вас! – прошептала Есения.
– Какой срок? – Андрей уставился на бывшую помощницу взглядом, в котором смешались шок и холодная ярость.
– Три месяца… чуть больше, – она нервно закусила губу, избегая его взгляда. – Андрей, это ничего не значит… Я не…
– Андрей, – в голосе Маргариты отчетливо проступила сталь. – Я не собираюсь позволять тебе бросить своего ребенка! У моего внука или внучки будет полная семья, и он будет расти в любви и заботе! Ты понял меня?
– Не думаю, мам, – он отставил бокал с вином. – У ребенка будет все необходимое, я, как отец, обеспечу ему или ей будущее, финансы и содержание. Больше, увы, Еся, ты ни на что рассчитывать не сможешь.
– Я ни на что и не рассчитывала, Андрей Всеволодович! – девушка вскочила, ее голос дрожал от обиды и гнева. – Я вообще не хотела тебе ничего говорить, ясно? Мне не нужна твоя поддержка – я сама неплохо зарабатываю!
– Так, – вмешался Всеволод, – Еся, сядь. Андрей, тоже прижми задницу и успокойтесь все. Марго, – он взял руку жены и поцеловал запястье, – сюрпризы ты устраивать горазда, что и говорить. Новость, при любых раскладах, приятная. Что касается положения дел, все предельно ясно, не так ли, сынок?
Андрей зло усмехнулся, бросая на стол салфетку.
– Я так понимаю, Есения, беременность вы не планировали? – тактично спросил Всеволод.
– Да, Всеволод Михайлович, я сама не поняла, как…
– И ничего мне не сказала... – с горькой усмешкой проговорил Андрей.
– Я сама не была уверена, Андрей, – взволнованно объяснила Есения. – А потом ты уехал так быстро... а когда был там... я не стала тебя отвлекать...
– И абсолютно верно сделала, Есения, – похвалил Всеволод, прищурив глаза. – Редкое благоразумие. Ну что ж, я предлагаю выпить за то, что у нас с тобой, Марго, будет внук.
– Володя… – прошептала ему Маргарита. – Но ведь….
– А вот все остальное, любимая, – Всеволод сжал руку жены, лежавшую у него на запястье, – не наше с тобой дело. Андрей не любит Есению, прости, Еся, но от ребенка не отказывается. Значит малыш получит от нас все самое лучшее. А вам, дамы, – голос его стал холоднее льда, – на будущее урок, который, надеюсь, вы обе усвоите: ни один ребенок ни одного мужика около себя и своей нелюбимой матери не удержал. И никакие бабские романы этого не изменят. Манипулировать детьми вы можете, но вот результат предсказать – очень сложно. Не надо смотреть обиженно, Есения, потому что у меня за спиной – школа советской дипломатии, а у тебя – курсы психолога-самоучки. И если бы ты не хотела, чтобы Андрей узнал о малыше – он бы о нем не узнал. Увы, мы, мужчины, порой непроходимые тупицы в этом вопросе. И за сим, давайте закроем эту прекрасную страницу и начнем следующую.
Маргарита ахнула, Есения покраснела как рак.
Андрей опустил глаза, чувствуя, как благодарность к отцу заливает все внутри него.
– Я рад, Еся, – заметил он, – что стану отцом. А ты будешь отличной матерью. Согласна?
45
Сидя в машине, Андрей чувствовал, как утопает в потоке не только дождя, льющегося на улице, но и собственных мыслей. То, что произошло вечером, выбило его из колеи. Не просто выбило, заставило ощутить, как ловушка захлопывается медленно, но верно.
Он смотрел на темные окна невысокой многоэтажки, на пятый этаж, где находилась его собственная старая квартира, купленная давным-давно и не решался зайти в подъезд. Поздно, да и не ждет там его никто.
Он невольно улыбнулся, когда представил, как Лия, таким знакомым ему движением распускает свою косу, расчесывает длинные пепельные волосы, которые искрятся в свете настольной лампы, как морщит носик, когда расческа слегка застревает в густой гриве волос. Он наблюдал за этим много раз, украдкой, воруя мгновения в старой квартире на окраине Астрахани. Делая вид, что читает или дремлет или работает в ноутбуке.
Она засыпала под стук клавиатуры, а на его вопрос не мешает ли он ей, только и ответила, что ей даже спокойнее.
Лия не манипулировала им, не ждала от него ничего, злилась от своей беспомощности и зависимости. Но умела улыбнуться так, что он понимал без слов – она благодарна, она ценит все, что он делает.
Но по мере того, как они приближались к Москве, с каждым километром, она медленно и неуклонно возводила между ними невидимую, прочную стену. Сначала перешла на холодноватое «Андрей Всеволодович». Потом стала говорить всё меньше, а молчать – больше. Первые дни в Москве он приходил каждый вечер, привозил продукты, помогал с документами, просто сидел рядом. И вдруг с болезненной ясностью осознал – он здесь лишний. В этой квартире, где три женщины – мать и две девушки – отчаянно пытались собрать из осколков свою жизнь, сражаясь не только с внешним миром, но и с собственными демонами. А он своим присутствием, каждым своим взглядом, каждым словом, лишь напоминал им о незаживших ранах, о том кошмаре, из которого их вытащил. Он был живым воплощением той боли, которую они так отчаянно пытались забыть.
Отступил, ушел в тень, стараясь не мельтешить перед глазами. Давал необходимую информацию, помогал по мере сил, но больше не навязывался. Только иногда ловил себя на том, что смотрит на свой телефон и надеется увидеть там пропущенный вызов или короткое сообщение, хоть что-нибудь. А когда становилось невыносимо тоскливо – приезжал сюда, под окна квартиры, ощущая себя то ли пубертатным юнцом, то ли сталкером-психопатом.
Вечером отвез домой Есению – молчаливую и замкнувшуюся. Но не стал говорить ни слова – ни утешения, ни упрека. Слова отца, сказанные прямо и без обидняков, поставили на место и мать и девушку.
– Андрей, – Есения повернула к нему красивое лицо, – завтра я подам заявление на увольнение…. Ты больше не увидишь меня.
– Нет, – ровно отозвался он. – Ты этого не сделаешь. Ты просто перейдешь на другую работу по двум причинам: потому что переросла должность помощника, и это правда. И потому что конфликт интересов не нужен сейчас ни тебе, ни мне. Уволиться из компании ты сможешь только в том случае, если найдешь более подходящую работу – препятствовать не стану, даже поддержу. Если уйдешь в никуда – помогу с деньгами, но только после рождения ребенка, бегать за тобой по всей Москве тоже не буду.
Его взгляд стал тяжелым и пронзительным.
– Мы оба юристы, Еся. Размер алиментов определим цивилизованно, но не советую проверять, насколько далеко я готов зайти. Первый урок тебе уже преподал мой отец. Если потребуется – не постесняюсь дать и второй.
– Ты мне угрожаешь? – Есения задохнулась от гнева.
– Нет. Расставляю все точки над и. Можешь идти, Есения, я устал. Ты, полагаю, тоже.
Она выскочила из машины, всхлипывая.
А у него осталось ощущение липкой неприязни в душе. Не оглядываясь, он быстро тронулся с места, но помчался не домой, не в свою роскошную, пустую, холодную квартиру, а под заветные окна, за которыми жила Лия.
Тихо зазвонил телефон, завибрировал в кармане, отвлекая от тяжелых мыслей.
– Да, пап, – устало ответил на вызов.
– Живой?
– Условно.
– Рыдала и хотела уволиться?
Андрей невольно рассмеялась.
– Ну как-то так….
Всеволод хмыкнул в трубку.
– Знаешь, – помолчав, заметил он, – я вот все думал, сынок, почему у тебя с Еськой не получилось. А сегодня понял. Ты, оказывается, не совсем дурак. Признаю – ошибся я в девке, а ты оказался прав.
Андрей молчал, потирая лоб и чувствуя, как накатывает головная боль.
– Что мама? – наконец спросил он.
– Ругается. Побила посуду – ничего, я ей на Новый год новую подарю. Она у нас с тобой женщина горячая – пришлось в холодный душ отнести. Сейчас перестанет меня проклинать и материть – вернусь в родимый дом… Я вот, что звоню, сынок…. Встречу нам назначили на завтра, в три часа дня. Ты и твоя любовь сможете быть готовыми?
Жар опалил щеки Андрея.
– Пап!
– Что пап? А то я дурак и не прав, да? Ну давай, опровергни…. Так будете готовы?
– Да, – вздохнул Андрей и тихо засмеялся. – будем. Пап?
– Что?
– Я люблю тебя и маму.
– Мы тебя тоже. Я – всегда, мама, ну не сейчас, но вообще – любит. Спокойной ночи, Андрюх.
Всеволод отключился, а Андрей, схватив букет, купленный спонтанно, неизвестно зачем, вышел из машины и решительно зашагал в подъезд – повод, наконец-то, был железобетонный.
Лия чувствовала, как вспотели ее ладони, когда они встали в пробке почти в самом центре города. Она бросила быстрый взгляд на Андрея, но тот, чуть повернув голову, только улыбнулся ей. От его улыбки стало трудно дышать.
Он появился вечером так внезапно, что застал всех врасплох. Лия как раз вышла из ванной, услышав настойчивый звонок в дверь. Холодная волна страха подкатила к горлу – первая, обжигающая мысль: «Ахмат нашел». Мужской голос в прихожей заставил ее инстинктивно сжаться, прижавшись к косяку.
Но мама разговаривала спокойно, Лия, вздохнув несколько раз, заставив себя успокоится вышла.
Андрей стоял у окна на кухне, навалившись на подоконник и пил чай. Одетый, точно только что был на важной встрече, весь его вид излучал уверенность и благополучие, снова так резко контрастировавшее с ней – мокрой после душа, одетой в старую футболку и обрезанные до колена брюки, на своих костылях. Увидев ее, он отставил кружку и улыбнулся, а она, смутившись, ответила довольно резко.
– Что-то случилось?
Улыбка Андрея погасла.
– Лия… – многозначительно заметила мама, – Андрей с новостями.
– Ахмат? – взгляд упал на роскошные цветы, которые стояли на столе, не розы, а точно собранный вручную полевой букет.
– Нет, – голос Резника стал деловым, на девушку он больше не смотрел, сосредоточившись на Надежде. – Завтра у нас с тобой встреча. Важная, Лия. От нее зависит… да почти все.
– Андрей, садись, рассказывай все, – велела Надежда, бросив на дочь гневный взгляд. – Ты тоже столбом не стой. Сядь уже где-то, – и чуть подтолкнула дочь к тому же дивану, где сел Андрей. Он был так близко, что Лия ощутила запах его парфюма – дерево и дым, немного сосны и трав. Почему-то ей сразу представилась залитая солнцем лесная поляна, где пахнет смолой и прогретой хвоей, где царит безмятежное спокойствие и можно ничего не бояться.
– Я Зару пойду позову, – Надежда вышла из кухни, оставляя их наедине.
– Ты как? – чуть откашлявшись, спросил Резник.
– Нормально, – Лия замерла, боясь пошевелиться. Ей страшно хотелось, чтобы он так и сидел рядом, чтоб можно было ощущать его тепло, его запах, но боялась показаться глупой и смешной девчонкой, влюбившейся во взрослого, сильного мужчину.
– Как нога? – кивнул он на гипс.
– Обещали снять через неделю, – покачала она головой, – скорее бы….
– Так хочется побегать? – улыбнулся он. – Разочарую тебя, после снятия гипса еще неделю, а то и больше с костылями будешь. Мышцы атрофировались от неподвижности за этот месяц, их нужно будет приводить в порядок – сразу не получится.
– Пришел, увидел, разочаровал, – не удержалась Лия от горькой насмешки. – Андрей Всеволодович….
Андрей вдруг резко встал и отошел к окну.
– Лия, я что, настолько старый для тебя?
– Что?
– В Астрахани ты прекрасно звала меня по имени, – он говорил резко и довольно зло. – Что изменилось теперь?
Лия молчала, глядя на свои руки. Молчал и Резник, отвернувшись и глядя в черное стекло окна.
Тишина повисла тяжелым покрывалом. Она видела, как напряглась его спина, и сердце заныло от щемящей нежности. Сделав неуверенный шаг, коснулась его руки.
– Андрей… – ее нога подкосилась.
Мгновение – и он уже держал ее, сильные руки обвили талию, прижимая к себе так близко, что она ощутила каждый мускул его тела, каждое биение сердца. Его дыхание обожгло щеку.
– Видишь… – его губы коснулись ее виска, горячий шепот пробежал по коже. – Я иногда еще нужен тебе.
Она вжалась в него, забыв о стыде и страхах, позволяя рукам скользнуть по его плечам. В этом объятии было все: и боль, и надежда, и невысказанная нежность, разрывающая грудь. Пусть на несколько мгновений, она позволила себе слабость быть рядом с этим человеком, который вызывал у нее такие эмоции. Знала, что это всего лишь его жалость говорит, его природный инстинкт защитника, пусть хотя бы так, просто ощутить дыхание жизни, на секунду представить себя его… кем?
Он не отпускал, не посадил на диван, а держал – знал, что ей это нужно. Напротив, обнял ее так, что она оказалась в крепких объятиях, гладил по мокрым волосам, не обращая внимания, что дорогая рубашка на плече полностью промокла.
– Лия… – услышала над ухом тихий голос и поняла – она перешла границу.
– Андрей, Лия…. – на кухню зашла Надя, за спиной которой маячила Зарема. – Что такое?
– Я чуть не упала, – поспешно выдохнула Лия, пытаясь отстраниться, но его руки не ослабили хватку. – Как всегда, мам, дом инвалидов на выезде.
Андрей не думал отпускать ее окончательно. Лишь бережно, продолжая поддерживать, помог добраться до дивана, усадил и сам сел рядом – намеренно близко, оставляя Зареме место с другой стороны. Его колено по-прежнему касалось ее ноги, а рука лежала на спинке дивана за ее спиной, создавая невидимый барьер между ней и остальным миром.
– Завтра будет встреча, Лия, – начал он, кивком поблагодарив Надю, которая добавила ему чая. – Но… не обычная.
– Мои показания приняли? Дело возбудили?
– Не совсем. Лия, – он помолчал, – порой, возбуждение уголовного дела не помогает, а только мешает… Магомедов по некоторым данным, искал тебя три недели по всему Дагестану, тебя или твое тело. Его люди приезжали в Волгоград, выспрашивали знакомых о твоей маме, о тебе, но было сказано, что Надя уехала из города, после того, как ты пропала, но до твоего исчезновения в Дагестане. Сейчас он поднял все свои ресурсы и поисков не прекращает. Найти тебя для него – вопрос времени. Сейчас есть два пути: первый – дать твоей истории огласку. То, что случилось – это настолько вопиющее нарушение всех правил и законов, что общественность это колыхнет.
Он помолчал, и Алия почувствовала, как теплые пальцы, словно случайно, скользнули по ее плечу. Вздрогнула, но он всего лишь выпрямился и стянул со стола печенье.
– На этом варианте настаивают наши правозащитники и журналисты, они сидят на низком старте, ожидая нашего решения. Но… – он вздохнул, – это не обезопасит тебя от попытки Магомедова…. Избавится от свидетеля его позора. Как не крути, Лия, мужик, который не смог удержать женщину – слабак. Это наша мужская психология, а на Северном Кавказе – тем более.
– Второй путь, – продолжал он, – более сложный и не всем доступный. Договариваться. С теми, кто смотрит на карту и видит не только горы и аулы, а потенциальную ядерную бомбу, заложенную под предстоящие выборы. Регион – пороховая бочка, напряжение там тлеет всегда. А такая история – похищение славянской девушки в центре России, ее насильственная выдача замуж – это готовый детонатор. Она может рвануть так, что волна ксенофобии и национальной нетерпимости накроет всю страну, поднимет все те грязные вопросы, на которые в высоких кабинетах предпочитают закрывать глаза. И этим людям сейчас нужна тишина. Почти любая цена за твое молчание и исчезновение для них будет меньше, чем цена скандала. Завтра, Лия, мы с тобой едем договариваться. Не обвинять, запомни это. Начнешь обвинять или не сдержишь эмоций – вызовешь раздражение, а не жалость. На том уровне, на котором завтра будет с тобой разговор, людей пробить слезами невозможно. Только твоя сила и решимость могут качнуть весы в нашу пользу, Алия. И постарайся не дерзить – этого они тоже не любят.
Он помолчал, рассматривая притихших женщин.
– Завтра утром я заеду за тобой, будь готова часам к десяти. Отец сказал, что встреча назначена на три часа дня, но она может быть перенесена, так что нам нужно быть на низком старте. Поэтому я и приехал сейчас, так поздно.
Лия вздохнула, отгоняя воспоминания и снова посмотрела на Андрея. Все утро они снова и снова прогоняли ее показания, он, видя ее волнение, старался шутить, но она видела, что он тоже не спокоен.
Медленно подъехали к неприметному серому зданию со стороны двора и вышли на улицу, пропитанную только что прошедшим дождем. Там же, в этом небольшом дворике, стояли еще несколько машин – очень дорогих – премиум класса. Около них курили водители, бросившие беглый взгляд на прибывших.
У серого подъезда их ждал мужчина, в котором в первое мгновение Лия узнала самого Андрея, только намного старше, седого и с более холодными глазами.
Увидев их, он быстро подошел, поздоровался и бегло осмотрел девушку с головы до ног. Его губы дрогнули в едва заметной улыбке – ее внешний вид, судя по всему, соответствовал ожиданиям: строгий брючный костюм, лишенный каких-либо кричащих деталей, легкий плащ, минимальное количество косметики и собранные в простой хвост волосы.
– Пойдемте, вас уже ждут, – заметил он, но без раздражения – значит приехали они вовремя.
