Текст книги "Незаконченная жизнь. Горянка (СИ)"
Автор книги: Весела Костадинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
40
Только несколько секунд Резник позволил себе смотреть на нее, с ходу отметая животное желание впиться в разбитые губы поцелуем. Рука его осторожно скользнула по её лицу: убрал липкие, спутанные волосы с лба, стёр кровь, проверил дыхание, пальцем прощупал пульс на шее – слабый, но устойчивый.
Рядом уже стояла Ирина. Она опустилась на колени без суеты, привычно, как человек, для которого первая помощь – не инстинкт, а навык.
Быстро оценила состояние Лии – взглядом, пальцами, движениями, отработанными в десятках полевых выездов.
– Андрей Всеволодович, – произнесла она ровно, без лишних эмоций, хотя в глазах у неё мелькнула жалость. – Перелом голени, скорее всего – закрытый, смещение небольшое. И, судя по положению плеча, вывих ключицы. Пульс нитевидный, дыхание поверхностное. Потеря крови умеренная, но переохлаждение сильное.
Резник поднял голову, мгновенно возвращаясь из оцепенения в профессиональную реальность – в ту, где нужно действовать быстро и точно.
– Сможешь вправить? – спросил он коротко, и в голосе его прозвучала не тревога, а командный тон, в котором привычно сливались забота и дисциплина.
– Да, – Ирина посмотрела на него, и он все понял без слов.
Без предупреждения, одним точным движением девушка вправила плечо.
Раздался тихий, сухой щелчок и Лия, несмотря на слабость и обмороженные лёгкие, выдала самый отборный мат, судорожно стиснув зубы от резкой, но краткой боли.
– Ее в больницу надо, – Ирина поднялась, доставая из сумки ампулы с обезболивающим.
– Ее вывезти надо, – перебил Расул, внимательно оглядываясь по сторонам. – У нас резерв времени минут 10-15. Девочка, – Лия вздрогнула, услышав характерный акцент, – кто-то видел, как ты прыгнула в реку? Знает?
– Не знаю… – хрипло отозвалась она. – Я в тот момент не об этом думала….
– Крылья бы тебе, сокол, – прошептал Расул. – Андрей-хан, нет времени на помощь. Они сейчас в панике мечутся, но скоро, совсем скоро реку будут прочесывть. Ехать надо.
– Шину наложить… – начала Ирина.
– Нет времени, – отрезал проводник. – Забираем. Нужно район покинуть как можно скорее.
– Разденьте меня…. – услышали они хриплый голос.
– Что? – Андрей чуть наклонился к лежащей девушке.
– Раздень меня…. – повторила она, – одежду бросьте в воду, пусть дальше по течению ее выбросит….
Расул удивленно хмыкнул, Резник нахмурился, но кивнул.
– Коля, помоги, – коротко бросил он и, не теряя ни секунды, стянул с себя куртку, следом – влажную от пота футболку. Воздух, ледяной и колкий, полоснул по коже. Затем, присев рядом, начал снимать с Лии её мокрую, тяжёлую одежду – липнущую к телу рубашку, пропитанные речной водой джинсы.
Девушка, едва очнувшись от оцепенения, инстинктивно попыталась прикрыть грудь, но её руки дрожали, и этот жест выглядел не столько стыдливым, сколько беспомощным. Мужчины не обратили на это внимания – слишком многое сейчас стояло на кону, слишком близко было дыхание погони. Только лицо Андрея – смуглое, усталое – потемнело, будто на нём легла тень, и он, не говоря ни слова, накинул на Лию сначала футболку, еще теплую от его тела, затем куртку, которую тут же застегнул, не давая теплу уйти.
Поднялся на ноги и легко подхватил девушку, прижимая к себе. От острой боли во всем теле она застонала – ее дыхание защекотало ему шею.
– Идите, – Николай встал следом, – мы с Иркой все тут приберем и вернемся в село, как ни в чем не бывало.
– Уезжайте максимально быстро, – приказал Андрей, уверенно шагая к машине, и стараясь не обращать внимания на стоны. Видел, что Лие больно, как закусила она губу, как белеет прямо на глазах, чувствовал ее дрожь, но двигался быстро.
– Запланировали уехать в обед, – кивнула Ирина, – местным тоже так сказали еще вчера, поэтому вернемся со снимками, пообедаем и поедем, как ни в чем не бывало.
Николай подобрал изодранную одежду и с силой швырнул ее в поток бурной воды, глядя как уносит их дальше и дальше.
Быстро окинул взглядом место, стараясь не пропустить ничего, что могло бы выдать спасателей, а после, пошел следом за подругой в сторону деревни.
В машине Расул с ходу включил печку, Андрей быстро устроил девушку на заднем сидении.
От боли у нее из глаз не переставая текли слезы, а может и не только от боли. Кое-как устроив сломанную ногу, она свернулась калачиком и закрыла глаза. Резнику вдруг отчаянно захотелось обнять её, прижать к себе, к своей горячей, будто горящей в лихорадке груди – согреть, защитить, не выпускать. Но он лишь сжал губы, быстро натянул запасную футболку и молча сел впереди, стараясь отгородиться от собственных мыслей.
Расул, обернувшись, накинул на девушку бурку – грубую, тяжёлую, но тёплую.
– Лежи тихо и смирно, – коротко приказал он. – Если нас остановят, не вздумай стонать, Алия, будь как мышка. Нам нужно уехать как можно дальше, а дорога по горам – не подарок. Трясти будет сильно. Знаю, больно, но терпи, слышишь?
Лия молча кивнула. Когда плотная ткань укрыла её с головы до ног, стало душно, дышать тяжело, но она не двинулась, не возразила. Только закусила костяшки пальцев, но не издала ни звука, когда машину тронулась, хоть боль моментально прострелила все тело.
Ехали молча. Лия дрожала под буркой крупной дрожью, стараясь не привлекать к себе внимание сосредоточенных мужчин. Но чувствовала, что Резник снова и снова оборачивается к ней, хоть видеть его и не могла.
Как не могла и поверить, что не умерла, не захлебнулась в том ледяном потоке, не сломала себе шею при падении и лежит не на мягкой постели Ахмата, а на жестком сиденье трясущейся машины, вдыхает не дорогой, свежий аромат мужа, а запах старой машины, бензина, пота и усталости совершенно чужого ей человека. От холода, не смотря на теплую бурку и куртку Андрея, зуб на зуб не попадал, Алия поняла, что у нее поднимается температура. Тихо всхлипнула, когда автомобиль подкинуло на очередном камне и зажала рот рукой.
Закрыла глаза, сжимаясь сильнее. Замирая от страха всякий раз, когда они чуть притормаживали – боялась, что проезжают мимо поста или их догоняют люди Магомедова.
Но минута текла за минутой, а машина продолжала свой бег, забираясь все глубже в горы.
Андрей несколько раз кому-то звонил, говорил тихо, обрывистыми фразами – Лия поняла, что кто-то ведет их по горным дорогам помимо высокого, крепкого дедка Расула, который так напугал ее у реки. После каждого звонка Резник и Расул корректировали движение.
Наконец остановились.
– Лия… – услышала над ухом голос Резника. – Ты вся горишь…
Его жёсткая, но не опасная рука легла на ее лоб и показалась ледяной. Не отстранилась, не дернулась, хотя и испугалась немного – было скорее стыдно и неуютно, чем неприятно. А он вдруг ласково провел пальцами по щеке, стирая слезы.
– Мы уехали из района, – Андрей присел перед ней на корточки. – Нужно сбить температуру, девочка. И накормить тебя.
– Я не хочу…. – прошептала она. – Только пить….
Резник молча поднялся, достал из багажника термос и налил в большую пластмассовую кружку черный, крепкий чай, кинув туда три кусочка сахара.
Она чуть привстала, забирая кружку, но руки ходили ходуном – она едва не расплескала чай. Андрей вздохнул, забрал у нее кружку и осторожно начал поить сам – чувствовалось, что умеет это делать. Когда она сделала несколько глотков – едва не разревелась от знакомого вкуса лимона, кусочек которого плавал на самом дне.
– Не торопись, – Андрей машинально, сам того не осознавая вытер ей лицо. – Лия, сейчас поставлю тебе жаропонижающее, но в больницу нам нельзя. Не здесь…
Она кивнула, понимая, что он прав, но, когда его рука скользнула по бедру – машинально сжалась, захотелось оттолкнуть мужчину, не дать ему видеть себя.
Не ему. Не этим умным, спокойным, все понимающим глазам.
На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он оказывал ей помощь, укутывал снова в свою куртку, подложил под голову дорожную подушку.
– У тебя сломана нога, – ровно сказал он, укрывая буркой, – перелом закрытый, но нужно потерпеть. Любой врач здесь нас сдаст с потрохами.
– Они уже знают? -прошептала девушка, не поднимая глаз.
– Алия, мы в пути два часа, Магомедову уже ясное дело сообщили, что ты в реку упала, – он налил чая себе, в ту же кружку, из которой пила она, и сделал несколько глотков. – Я не могу сказать, насколько у него профессионалы работают, и какие меры приняли. Одно сказать могу – тебя ищут. В райцентре подняты на уши все службы от МЧС до росгвардии, прочесывают реку.
От этих слов внутри снова разлился поток ужаса.
– Почему мы не едем? – прошептала она, озираясь по сторонам.
– Лия… – Андрей коснулся ее руки, очень осторожно и деликатно. – Тебе не надо нас боятся, клянусь. Прости, я даже не представился…. Андрей Резник – правозащитник и юрист из Москвы.
– Я знаю, – кивнула она. – Знаю кто ты.
– Откуда? – он чуть прищурил темные глаза. – Ты не испугалась у реки…
– Ахмат…. Он…. – воспоминания нахлынули лавиной, заставили зажмурится. – Он говорил… ты… наводил справки о нем. Он спрашивал, знаю ли я тебя. Он решил… Зарема? Что с ней? Ты ее знаешь? Она с тобой на связь вышла?
Резник медленно улыбнулся.
– Она с твоей мамой, Лия. В безопасности. Мы едем к ним.
– И нам бы поспешить, – из ложбинки поднялся во весь рост Расул, ходивший по своим делам. – Андрей-хан, они могут девочку в розыск объявить в любой момент. Любимая уловка упырей – объявить в розыск по обвинению в краже, например…
– Час назад база МВД по республике легла намертво, – усмехнулся Андрей. – А документы Лии у меня на руках.
Он посмотрел на девушку.
– Твоя мама отдала их мне заранее, на всякий случай. А Магомедов не рискнёт заявить о преступлении – ты до сих пор числишься пропавшей без вести в Волгограде. Надя заявление не забрала.
Он помолчал, прислушиваясь к тишине – лишь ветер шевелил сухую траву.
– Но чем меньше внимания к нам, тем лучше. Сейчас поедем.
Он снова повернулся к ней, голос стал мягче, но твёрдый, без права на отказ:
– Лия… сейчас я наложу временную шину на ногу. Будет больно – кричи, не стесняйся. И одеться нужно – хотя бы брюки, чтобы не привлекать внимания. Если всё пойдёт по плану, ночью пересядем в другую машину, Расул вернется в Махачкалу.
Андрей достал из аптечки бинт, ремень и узкую фанерную планку, положил всё рядом, проверяя взглядом, чтобы ничего не упало на пол машины. Он наклонился, зафиксировал её ногу ладонями, нащупал место перелома, и по лицу Лии прошла судорога, она взывала благим матом. Бинт ложился туго, виток за витком, воздух наполнился запахом йода и старой кожи от ремня. Он стянул крепление, затянул ремень до упора, проверил устойчивость, сдерживая дыхание.
Девушка тяжело дышала, не смотря на озноб, вспотев от боли – на грязном лбу выступили мелкие бисеринки испарины.
Андрей мягким полотенцем снова вытер ей лицо, стараясь не смотреть на подтянутые, красивые бедра, покрытые безобразными синяками и опухшими ссадинами. Даже такая изломанная она была для него красивой.
Она же, лежа на сидении, в кровь кусала губы, понимая, насколько жалкой куклой выглядит в глазах этого мужчины. Жалкой и пользованной другим. Увидев его там, у реки – глазам своим не поверила, показалось сон, бред умирающего человека. Она столько раз предоставляла себе Андрея, образ, мечту, девичью фантазию, что увидев его в жизни, в такой ситуации, испытала почти шок. И жуткую горечь: он был даже сильнее, увереннее, смелее, чем она думала. Действовал четко, профессионально, ей до такого уровня никогда не добраться.
А еще он был добрым. Не словами – делами. Видел ее боль, знал, когда нужна помощь, деликатно отводил глаза, стараясь не смущать. Подал мягкие серые брюки и не глядя, помог натянуть на ноги и грязное, влажное белье. Футболку оставил ей свою, как и куртку. Устроил максимально удобно и только тогда снова тронулись в путь.
Лия погрузилась в зыбкий, лихорадочный полусон. Ее тело больше не выдерживало нагрузки, голова отказывалась работать, чувства притупились.
Резник быстро посмотрел на нее и перехватил взгляд Расула – тяжелый и понимающий. Оба радовались, что девушка держит себя в руках, не испугалась, проявила невероятную сдержанность. Но оба понимали – это временно. Когда на нее накатит истерика – нужно быть как можно дальше от опасности.
41
Во второй половине дня, ближе к вечеру, выехали на оживленную трассу, перед этим в одном из сел сменив машину – Лия с трудом открыла глаза, когда Андрей осторожно перенес ее из грязного внедорожника в легкую Элантру, за рулем которой сидела женщина лет 40.
– Андрей, – она крепко пожала руку мужчине, – слава богу, добрались.
– Маша, Лию нужно врачу показать, желательно в частной больнице, я оплачу, – заметил Резник, устраивая девушку удобнее и перенося свои сумки из одной машины в другую.
– Организуем, – коротко кивнула та, – как только в город заедем, сразу в больницу. Да и отдохнете с дороги немного. Выглядит не очень… – посмотрела на Лию, – что случилось у вас.
– Горит вся, – покачал головой Андрей, снова задевая лоб, – она из реки выбралась, со скалы сиганула, чтоб сбежать…
– Вот тебе и кроха… – одурело покачала головой Мария, – кто бы мог подумать….Расул…
– Храни вас Аллах на пути, – благослови тот, глядя, как отъезжает машина от места встречи.
И снова дорога, снова тяжелое молчание, прерываемое только музыкой радио. Солнце клонилось к закату, когда Андрей и Мария вдруг синхронно выдохнули и посмотрев друг на друга рассмеялись.
– Выехали из Дагестана, – обернувшись, Андрей поймал мутный, тяжелый взгляд Лии. – Потерпи, девочка, встали на Астрахань.
Лия устало закрыла глаза, снова погружаясь в полусон в полубред. В груди пекло, нога вспыхивала болью на каждом повороте машины, голова болела так, что хотелось стонать. На одной из остановок она с трудом выпила растворённое в кипятке жаропонижающее; руки дрожали, губы не слушались, но Андрей удерживал кружку, не давая пролить. К боли прибавился кашель, першение в горле, слабость ломала тело, и вся она будто распадалась на части, едва удерживая сознание.
Резник посерел лицом, глаза потемнели, в них застыли злость и вина, которых он не показывал никому. Он смотрел на девушку и проклинал того, кто довёл её до этого состояния, проклинал собственное бессилие и позднюю дорогу, где каждая минута могла стать последней.
В Астрахань въехали под утро, в молочной предрассветной дымке; город спал, и только фары резали редкий туман. По указанию Марии они свернули к небольшой частной клинике на окраине, где их встретил пожилой мужчина.
– Мань, а, Мань, ты мне должна будешь как земля – колхозу! – врач, высокий, с седыми висками и потёртым бейджем, говорил, не поднимая глаз от планшета, где уже набирал данные. – Ради тебя я дежурную бригаду поднял, лабораторию дернул, медсестру с рентгена вызвал. Снимки сделаем, кровь возьмём на общий и биохимию, посмотрим воспалительный маркёр, но, если обнаружится хоть малейший риск внутреннего кровотечения или смещения, – он развёл руками, – ты же понимаешь, Мария, придётся переводить в нормальную больницу.
Мария устало кивнула, дав знак Андрею не медлить и занести девушку внутрь.
Запах антисептика и влажного белья ударил в нос, когда двери приёмного кабинета закрылись. Лию уложили на кушетку, сняли верхнюю одежду, обрезали бинт с ноги, быстро и профессионально – без лишних слов, только короткие команды: «зажми», «держи», «подай». Принимающий врач, осмотрев ногу и грудную клетку, коротко присвистнул.
– Вы её через мясорубку пропустили, что ли? – спросил он, выходя к ожидавшим в коридоре.
– Почти, – устало ответила Маша.
– Перелом закрытый, без смещения, гипсовую лонгету наложим сразу, – врач говорил сухо, деловито, – трещина по седьмому ребру, сделали повязку. Поставили капельницу с физраствором, цефтриаксон и анальгетик внутривенно, температура спадает. Иммунную поддержку обеспечим, но колоть антибиотики сами сможете? – он перевёл взгляд на Андрея.
– Да, – коротко ответил тот.
– Хорошо. Я выпишу курс на три дня и дам расходники, но придется оплатить. – Врач снял перчатки, бросил их в бак для утилизации и, обернувшись, добавил с раздражением: – Идиоты, не могли взять запасное бельё? Вы хоть представляете, что такое для женщины провести ночь в мокром? Она простужена, лёгкие шумят, кашель грубый, начинается бронхит, да и по... женской части ничего хорошего. Мань, ну ладно этот мужик, а ты куда смотрела? Набор во главе с циститом девке организовать хочешь?
Кровь ударила Резнику в лицо, оно враз стало пунцово-красным.
– Мы ее сейчас приведем в порядок, ей станет лучше. Но вам обоим отдохнуть надо, хотя бы несколько часов.
Мария кивнула, глядя на пылающего Андрея так, словно хотела убить.
Когда через час он занес Алию в маленькую квартиру на двоих – снятую Марией, она уже не горела настолько сильно. Просто вытянулась на кровати и глубоко вздохнула, позволяя снять с себя одежду и укрыть настоящим, мягким одеялом.
Резник сел на диван, чувствуя, как наваливается смертельная усталость. Как и девушка, он просто стянул с себя футболку и джинсы и провалился в тяжелый, черный сон.
Лия кричала. Ахмат ворвался в квартиру вместе с охраной – тяжёлые шаги, резкий запах табака, лязг оружия. Он схватил её за волосы, поднял, и, как в ту первую ночь, ударил по лицу с такой силой, что она ударилась о стену и упала. Сквозь пелену боли и звон в ушах она видела, как его люди валят Андрея на пол, бьют, наваливаются сверху, давят на горло, рвут суставы, ломают позвоночник, превращая дыхание в хрип.
– Ахмат… нет… – сорвалось с губ.
Он не слышал. В почерневших глазах стояло одно – ярость, оскорблённая собственность, безумие мужчины, пришедшего убивать. Он наступил на её сломанную ногу, надавил медленно, с наслаждением, и мир лопнул от боли, заполнившись белым светом.
Она закричала – крик прорезал всё: стены, время, сон.
– Лия! – где-то рядом, совсем близко, уже другой голос, мягкий, тёплый, живой. – Лия… моя девочка…
Ее била мелкая дрожь, а слезы, горячие и соленые, бежали по лицу, оставляя влажные следы на коже Андрея. От накатившего ужаса перехватывало горло, не давая вымолвить и слова; она могла лишь судорожно прижиматься к его горячей груди, впитывая это тепло как единственную защиту. Андрей, не говоря ни слова, крепко обнимал ее за плечи.
Комнату гостиницы заливало слепящее утреннее солнце, пыльные лучи золотили пылинки, танцующие в воздухе. За окном, словно в другом, беззаботном мире, гудели машины, слышался обрывистый смех и отдаленные голоса спешащих по своим делам людей.
Ахмата не было. Не было его тяжелого взгляда, его бешеной ненависти, от которой стыла кровь.
Был только Резник, раздетый и взъерошенный, с покрасневшими глазами и щетиной, который, не смотря на сонливость, продолжал крепко ее обнимать, прижимая к себе.
– Он меня найдет… найдет… – Алия тряслась от ужаса, никак не могла успокоится. – Он не остановится, он меня будет искать…. Он всех убьет…
– Лия, – Андрей обхватил ее лицо руками и сжал, заглядывая в глаза, – я не позволю. Ты слышишь? Я не дам ему к тебе даже приблизиться….
– Ты не понимаешь… не понимаешь… – она плакала, задыхаясь от паники, не имея возможности нормально дышать. – Он любит меня… любит…. Он меня женой хотел сделать…. Он – зверь… он убьет нас обоих…
– Нет, Лия, нет, – Андрей вдруг подавил желание накрыть ее губы своими, заставить замолчать, переключить панику и ужас на себя, но понимал, что этим сделает только хуже. – Послушай меня, мы едем не в Волгоград, мы едем в Москву. Твоя мама уже там и Зарема тоже. Там у меня есть возможность вас защитить….
– Ни у кого нет… ни у кого… они меня прямо на улице похитили…. Избивали…. Всем все равно….
– Нет, моя девочка, нет. Не всем, – его рука скользнула по ее спине, ладонь легла на лопатки, чувствуя под тонкой тканью футболки каждый позвонок, каждую судорожную вздрагивающую мышцу. Он притянул ее чуть ближе, чтобы их сердца стучали в унисон. – На этот раз история другая, Лия. Ты – не дагестанка, тебя действительно похитили с улицы и в полиции есть заявление твоей матери – самого близкого родственника. Пока ты была в Дагестане, никто не хотел вмешиваться, это правда, но сейчас ты на моей территории, не на его.
Он с силой, но не больно, зажал ее лицо между ладонями, заставляя встретиться с его взглядом.
– Я не дам больше ему тебя забрать. Если придется… – его большой палец нежно стер с ее щеки слезу, – мы… Ты уедешь из России, но он тебя больше не получит. Никогда. Дыши, маленькая моя, дыши… Считай до десяти и обратно, – и не выдержал, наклонился, касаясь ее губ своими, вдыхая в нее свои силы, свою жизнь.
Лия резко втянула в себя воздух.
Андрей пришел в себя и отстранился.
– Прости... – прошептал он, – прости... я должен был успокоить тебя, Лия.
– Что... что ты делаешь?
– Переключаю эмоции, – ответил ровно и спокойно, не подавая вида, что врет, откровенно врет и ей, и себе.– Видишь, ты стала успокаиваться. Лия, я везу тебя домой, к тем, кого ты любишь. Я не причиню тебе зла, клянусь, – снова притянул к себе, но уже спокойно, ласково, не сильно.
Она дышала коротко, рвано, плакала, но постепенно начала успокаиваться в сильных руках. Андрей бережно прижал ее к себе, молясь только, чтобы она не испугалась на этот раз уже его, и проклиная утро и естественную реакцию организма. Повернул ее так, чтобы у нее даже мысли об опасности не возникло. Убаюкивал, успокаивал, держал крепко, а у самого горели губы от поцелуя, в крови играл первобытный огонь, мурашки бежали по спине от отчаяния и темного желания, которое вызывала эта удивительная девушка. Она доверяла ему, а он хотел, первый раз в жизни хотел воспользоваться доверием.
Ненавидел себя за это, и ничего не мог поделать.
И вдруг понял, что Ахмат испытывает к ней эмоции, ничуть не слабее его собственных. А значит – будет рвать за нее всех, значит – пойдет по головам. Он будет убивать, но не ее. А если получит обратно….
Резнику стало по-настоящему дурно от понимания, что ждет Лию, если Ахмат сможет ее заполучить.
Она доверчиво положила голову ему на плечо, успокаиваясь, затихая. Он чуть-чуть пошевелился, отодвигаясь, набрасывая на себя одеяло так, чтобы не смутить ее, оберегая не только покой девушки, но и ее душу. Гладил рукой по волосам, борясь с собственными демонами внутри.
