Текст книги "Незаконченная жизнь. Горянка (СИ)"

Автор книги: Весела Костадинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

32

К дому подъехали уже ближе к вечеру – Лия ощущала себя измотанной и уставшей, покорно делавшей все, что хотел Ахмат, а в машине, пока стояли в пробке и он снова привлек ее к себе, позволила себе просто отпустить ситуацию.

Приехали они, как ни странно, совсем не к тому дому, куда Ахмат привез ее в ночь свадьбы. А может она просто не запомнила тот дом. Может просто запуталась.

– Это дом мамы, – шепнул Ахмат, помогая выйти из машины.

Женщина ждала их на пороге дома, приветливо улыбаясь. Позади нее стояла улыбчивая Лейла, а вот еще дальше…

Лия невольно нахмурилась.

Позади свекрови и золовки стояла и улыбалась Айшат. Она была красива – бесспорно – красотой яркой и горячей, словно созданной, чтобы разжигать страсти. Высокая, гибкая, с тонкой талией, с мягкими кошачьими движениями, от которых трудно отвести взгляд. Даже скромное платье не скрывало женственности, а скорее подчёркивало её. Чёрные волосы были убраны под платок, но несколько тёмных прядей у висков выбились наружу – хищный штрих, не дающий забыть, какая натура скрыта под внешней сдержанностью.

Но стоило её взгляду упасть на то, как Ахмат держит Лию за руку, и на одну-единственную долю секунды в чёрных глазах Айшат сверкнуло нечто тёмное и опасное. Как вспышка клинка в темноте.

Ненависть.

Такая острая, обжигающая, не прикрытая ничем.

Лия уже научилась читать этот язык – здесь редко говорили то, что думали, но глаза никогда не лгали. В этом доме можно было улыбаться и приветствовать, можно было целовать в щёку и называть «сестрой», но по глазам видно было всё: страх, презрение, расчёт, боль… и вот – ненависть.

Едва слышно над ухом выругался Ахмат, но тут же взял себя в руки.

– Сынок, Лия, проходите, – тепло сказала Халима, делая шаг назад, приглашая их в дом.

Она перехватила у сына невестку и повела за собой.

– Айшат, – услышали голос Ахмата, – зайди в кабинет ненадолго.

Алия запнулась, но Халима не позволила ей задержаться, ловко проводя в одну из комнат, где уже был накрыт стол.

– Давай немного отдохнешь с нами, и я покажу тебе вашу комнату, хорошо? – Халима усадила девушку и быстро налила ей чаю. Прости, – прошептала на ухо, – но мы – одна семья, рано или поздно ты бы с Айшат познакомилась. А так, посидит с нами немного и уедет

– Ахмат ох как недоволен, – весело заметила Лейла, усаживаясь рядом и игриво наморщив нос. Её глаза сверкали живым любопытством, будто всё происходящее было частью интересного спектакля. – Айка сейчас получит.

– Не думаю, – спокойно возразила Халима, наливая себе чай и оставаясь при этом хозяйкой положения. – Она не нарушила традиций, приехала проведать свою семью, узнать как здоровье Алият. – Она перевела взгляд на Лию и продолжила уже строже, но не грубо: – Лейла, запомни: в нашем доме нет разницы между женщинами. У каждой из нас одинаковые права и одинаковое достоинство. И уж точно мы не враги друг другу. Мы – семья.

Она слегка наклонилась вперёд, глядя прямо на Лию, словно проверяя, понимает ли та её слова правильно.

– Айшат сейчас нелегко, Алият. Очень нелегко. – Голос Халимы стал чуть тверже, острее. – Поэтому я прошу вас соблюдать рамки. Обеих прошу.

Лия едва заметно пожала плечами. Её участие в чужих семейных войнах было минимальным – она ни на что не претендовала, тем более уж не на внимание Ахмата. Но, похоже, тут никто не спрашивал, хочет ли она участвовать в этой расстановке сил.

Через несколько минут раздались мягкие шаги, и в гостиную вернулась Айшат. Лия невольно задержала дыхание – она ждала вспышки, скандала, тяжёлого воздуха между ними. Но ничего подобного не случилось. Айшат вошла спокойно, если не считать лёгкой тени недовольства на лице. Она держалась уверенно, но сдержанно, и, к удивлению Лии, не бросила на неё ни одного колючего взгляда – будто уже надела маску, подготовленную специально для таких случаев.

Следом появился и Ахмат.

Он вошёл в комнату быстро, словно не имел времени на долгие паузы. Окинул всех коротким взглядом, но задержался лишь на Лие – совсем на миг – и в этом мгновении было что-то незаметное постороннему глазу: проверка, всё ли в порядке, нет ли угрозы. Уже после этого он кивнул остальным.

– Мама, мне нужно ещё в город. Буду поздно, не ждите, – сказал он спокойно, как человек, которому не нужно ничего объяснять в собственном доме. – Айшат, – кивнул жене, – Лия, Лейла.

Напрасно Лия опасалась, что придется поддерживать сложный разговор, Халима четко дала понять, что сейчас ее лучше не трогать. Женщины весело болтали, обменивались сплетнями, шутили, что-то обсуждали. Втянуть в свой разговор Лию не старались, но вежливо улыбались ей. Пока охранник не занес в комнату пакеты и сумки с подарками Ахмата.

– Ух ты, – восхитилась Лейла, – сколько всего! Лия, можно посмотреть? Ну пожалуйста!

Девочка всегда оставалась девочкой, и не важно сколько ей лет. Алия кивнула, и та тут же закопалась в пакеты.

– Диор? Ты Диор любишь? – она достала на стол духи, крема, средства для волос. – Айшат тоже эту марку любит, правда Айшат?

У Лии все внутри перевернулось, когда она бросила быстрый взгляд на жену Ахмата. Улыбка застыла на красивом лице приклеенной маской, а глаза полыхали лютой, нескрываемой ненавистью и болью.

Но та заставила себя улыбнуться, и ровно продолжила разговор с Халимой. Лие стало трудно дышать, она повернулась к Лейле и попросила проводить до уборной.

А когда осталась одна в ванной, тяжело облокотилась на раковину и плеснула в горящее лицо водой, чувствуя головокружение. И вдруг поняла, что в ванной она не одна. Подняла голову на зеркало и встретилась глазами с Айшат.

– Ты все у меня забрала, да? – змеей прошипела та, не в силах сдержать ярость. – Мужа, положение, даже духи да? Тебе мало, да? Всего мало, да?

– Айшат, – переведя дыхание заговорила Лия, – успокойся и выйди отсюда. Здесь не твой дом.

– Я – его первая жена, – прошипела женщина, надвигаясь на Лию с угрозой, – первая. Не тебе указывать, что мне делать. Запомни это.

– Иначе что? – внутри Лие закипала злоба. Не ревность, не обида – злоба.

– Иначе, – Айшат с силой дернула ее за волосы, – ты пожалеешь….

Внутри Лие все вспыхнуло. Отточенным движением она ударила Айшат в живот. Та охнула, воздух вышел из неё рывком; она согнулась пополам, хватая ртом воздух. И прежде чем успела выпрямиться или отступить, Лия шагнула ближе, ухватила её за плечо и предплечьем зажала горло, фиксируя голову чуть в сторону – жёстко, но контролируемо, так, как учили, чтобы не дать противнику опомниться.

У Айшат расширились глаза – не от боли, а от чистого, парализующего неожиданностью шока: очевидно, она даже не подозревала, что Лия умеет защищаться, да ещё так хладнокровно. Женщина захрипела, беспорядочно хватая воздух ртом, пытаясь хоть как-то освободиться, но Лия держала крепко, сжимая предплечье всё сильнее, чувствуя под рукой напряжённые мышцы чужой шеи.

Ненависть поднималась в ней волной – горячей, угрожающей, и сладкой в своей силе. Она хотела задушить Айшат. Хотела причинить ей боль, услышать её хрип, сломать ту уверенность, с которой та только что надвигалась. Она упивалась её судорожными рывками, дрожью, тем, как в глазах женщины впервые проступил ужас – настоящий, осознанный.

В этот момент дверь ванной распахнулась, ударилась о стену, и влетела Халима.

– Алият! Остановись! – её голос сорвался на крик, и она бросилась вперёд, пытаясь разнять невесток.

Но Лия её не слышала – или не хотела слышать. Кровь стучала в ушах, в животе разливалась боль от усилия мышц, а мир сузился до одной цели – удерживать, давить, уничтожить. Не Айшат, а то, что она собой олицетворяла – подлость, двуличие, презрение людей друг ко другу в этой системе. Пальцы только сильнее сомкнулись, чувствуя, как под ними дрожит чужое горло.

– Алият! – Халима почти захлёбывалась от паники, пытаясь разжать её руки, но Лия стояла намертво, словно приросла к месту.

И тут она заметила свое отражение в зеркале, собственные глаза – холодные, стеклянные, с чёрной, обжигающей ненавистью, от которой стало страшно даже ей.

И резко отпустила хватку, оттолкнув от себя Айшат.

– Никогда больше не приближайся ко мне, – ровно и без всякого пафоса бросила она женщине, что сейчас сидела на полу, судорожно дыша и сжимая больное горло. – Никогда.

Отвернулась к зеркалу, словно ничего только что не произошло.

– Я... – прохрипела Айшат. – Ахмат все узнает... слышишь, тварь... я ему все расскажу.

– Нет, – оборвала ее Халима, все еще с ужасом глядя на обеих, но забирая власть себе. – Только пикни, Айшат, и ты пожалеешь.

– Все равны, говорите, – лицо невестки пылало жаром, – равны? А то, что мой муж приказал мне сегодня сменить духи ради нее, тоже о равенстве говорит?

– Айшат! – ахнула Халима.

– Я его первая жена, а он носится с этой молью! Вы все носитесь! Стоило ей только пустить немного крови, и вы ее на руках носите! А где вы были, Халима, в мою брачную ночь? Где? Я тоже лежала одна, в крови, мне тоже больно было! Ваш сын ушел как только взял меня, оставил одну! Я все это пережила, перетерпела, я полюбила вашего сына! А теперь на моих глазах он на руках носит ее! Где ваше равенство, Халима?

– Айшат, – голос женщины стал твердым, но вот в глазах уверенности Лия не заметила. – Тебе ли жаловаться на моего сына? Он дал тебе все, чего у тебя никогда не было: стабильность, спокойствие, средства. Хоть раз он контролировал твои расходы? Или, может, отказывал тебе в чем-то? Он подарил тебе бизнес, средства с которого – твои личные. Разве на этой неделе он не приезжал к тебе?

Лию затошнило от этих слов. От того, чему свидетелем она стала, от понимания того, как работает эта система.

– Приезжал, – мстительно глядя на Алию, бросила Айшат. – И оставался на всю ночь! А отдыхать увозит ее! Ни разу со мной не ездил! А сейчас она меня едва не убила....

– Не она к тебе пришла, а ты к ней, – ответила Халима. – Ты за чаем пошла, а вдруг здесь оказалась. Каким образом, Айшат? За дуру меня держишь? Не советую.

Та ничего не отвечала – ее глаза перебегали со свекрови на соперницу и обратно.

– Довольно, Айшат, – стальным голосом сказала Халима, – ты в моем доме, моя гостья. И ты слишком загостилась. Тебе пора.

Айшат, вскочила на ноги, и не говоря больше ни слова, вышла из ванны в сопровождении свекрови.

– Прости… – прошептала ошеломленная Лейла, которая как статуя стояла позади всех. – Ей, наверное, очень…. Больно. Она брата любит. А он ее – нет. Никогда второй женой не пойду… – прошептала она скорее больше себе, чем Лие. – Братья не позволят…

Лия оперлась на раковину, чувствуя, как еще болит живот, как тянет поясницу и как она сама стала частью этого позорного мира, где по одному приказу одного мужчины, женщину могут лишить даже ее любимых духов.

33

Алия лежала на огромной кровати, в большой, светлой спальне, обставленной с удивительным вкусом, свернувшись клубочком. Ушла туда как только уехала Айшат.

Приходила Лейла, хотела поболтать – Лия закрылась на глухо. Приходила Халима – узнать, как она себя чувствует – Лия отвечала ровно и односложно. За маской заботы и доброжелательности не было людей. Халима, спланировавшая этот визит, хотела вызвать у девушки ревность, а вызвала только гадливость и жалость к Айшат. Лейла – гордо вещавшая, что не пойдет второй женой, даже не подозревала, что ее, в случае чего, и спрашивать никто не станет.

Рано или поздно она и сама станет такой Айшат. Сейчас Ахмат выделяет ее, пройдут годы, он приведет новую девочку, новую жертву, и тогда ненавидеть ту будет уже не одна, а две женщины. Это цикл, остановить который у нее нет никаких возможностей. Она видела это в отражении своих глаз, когда душила Айшат.

Тихо скрипнула дверь. Лия вздрогнула, заставив себя лежать тихо, только закусила костяшки пальцев, чтоб хоть как-то сдержать панику.

Вошедший света не зажигал, только скрипнула кровать под тяжестью тела. Лию начал колотить озноб, мысли стали путаться в голове.

Тяжелая рука легла на плечо.

– Знаю, не спишь, – услышала тихий голос мужа. – Дрожишь вся. Лия, я не трону. Тебе врач запретила, я знаю это.

Девушка задышала чуть ровнее.

– Пришел сказать, что мне жаль. Жаль, что вышла стычка с Айшат, – говорил тихо, просто поглаживая Лию по плечу. Лежал поверх одеяла, не прижимаясь, не ложась нормально.

– Лия…. Свадьба с Айшат была и есть политическим шагом, – продолжил после недолгой паузы. – У тебя нет причин для ревности. Я уважаю Айшат, ценю ее, но не люблю. И надежд ей никаких не давал сразу. – говорил быстро, в темноте, точно стыдясь своих слов. – Я никогда не брошу Айшат, Лия, она останется моей женой, как и ты. Но… – он замолчал. – Но ты – другая. Ты – больше, чем жена. Ты – моя женщина.

Чуть привстал на локте, наклонился к ней и коснулся губами шеи. Лия машинально поджала плечи, но Ахмат больше ничего не сделал.

– Ты – моя, Алият. Моя, – перевернул ее на спину и заглянул в глаза. – Даже если мне придется привязать тебя, я больше тебя не потеряю.

Погладил по волосам, а потом просто встал и вышел из спальни.

Утром они уезжали. Ее разбудила Халима на рассвете, ласково улыбаясь накормила завтраком – Ахмат завтракал отдельно. Помогла собрать те мелочи, которые еще не были отправлены в дом в горах и нежно обняла на прощание.

– Лия, – отстранилась и посмотрела на невестку с улыбкой, – просто отдохни. Я уверена, что вы с Ахматом, наконец-то, найдете общий язык, решите все недоразумения. И жду вас обоих счастливыми.

– Сынок, – обняла Ахмата, стоявшего у машины.

Лия, прежде чем сесть в машину, внезапно обернулась и глянула на дом. Красивый, большой, богатый. И вдруг отчетливо поняла, что больше в эту клетку не вернется. Никогда. Дала самой себе обещание, которое даже не знала, как выполнить. Просто вдруг сама себе это проговорила.

Когда в машине Ахмат снова, традиционно, прижал ее к себе, закрыла глаза. Она устала, смертельно устала. Внезапно, представила себе, что сидит не в этой машине, и не с этим человеком, а опирается на грудь совершенно другого мужчины: с теплыми, карими глазами, с ранней сединой на висках. Слышит его сердцебиение, прислушивается к его дыханию.

Это были всего лишь мечты юной девушки, у которой не осталось настоящего и будущего, у которой остались только ее иллюзии. И которая впервые в жизни позволила себе влюбиться, пусть всего лишь в образ.

34

– Тебя спалили, Андрей, – голос отца в трубке звучал резко и тревожно. – Кто-то из твоих людей знатно облажался, и теперь Магомедов наводит справки уже о тебе.

– Я знаю, – поморщился Резник, проводя рукой по корешкам книг на полке в комнате Алии. Кодексы, сборники законов перемешивались с художественной литературой, среди которой он выхватывал взглядом Маргарет Этвуд, Макиавелли, Станислава Лема, Анджея Сапковского. – Папа, если ты звонишь меня предупредить – спасибо. Я отозвал тех, кто участвовали в работе до побега Заремы. Пусть он считает, что меня интересовала эта девушка, а не Лия.

– Хорошо, – подумав, согласился Всеволод. – У тебя сейчас хватает людей?

– Пришлось обратиться к коллегам из других регионов, но мы закрыли дыры. Он, как я и полагал, усилил меры безопасности, девушку увез в один из своих домов в горах.

– Куда?

– Точно сказать не могу. Мы выделили три возможных места. Туда, в соседние деревни, отправятся туристы, чтобы попробовать понять, где именно Лия.

– Ты рискуешь людьми, Андрюш, – мягко заметил Всеволод после недолгой паузы. – Магомедов… Андрей, у мужика серьезные проблемы с головой. Мне тут совушка на хвосте принесла, что этот ни перед чем не остановится, если решит, что ты или твои люди ему угрозу представляете. Играться не станет, джигит недоделанный. А твои ребята – все таки не боевики с его охраной связываться.

– Пап, я не собираюсь рисковать гражданскими. Они только наблюдают, мордами не светят, ничего не предпринимают, даже если обнаружат нашу потеряшку. Их задача – установить где она и сообщить мне…

– Сам поедешь? Спятил? Твоего рыла нет на всех блокпостах только потому что Магомедов решил, что ты охотился за Заремой, а Алиевы ищут ее теперь в Москве. Силенок у них не хватает московских полицейских перекупить. Но стоит тебе засветиться хоть на одной камере в Дагестане….

– Давай оставим мою работу мне, – отрезал Андрей, хлопнув ладонью по книжной полке.

Всеволод помолчал.

– Андрей, слушай. Я понял, что ты историю эту не оставишь, я понял, что…. а, что там говорить еще! В общем, я тут с людьми поговорил, и они мне неформально передали…. Магомедов своей свадьбой многих раздразнил. Мало того, что вторую жену взял как первую, так еще и чужачку. Все б глаза закрыли, если б он это сделал тихо-мирно, не афишируя, но он гульнул с размахом. Не довольны и родственники его первой жены – Айшат. Сами по себе они не самые влиятельные люди, но им многие сочувствуют, ходят слухи, что он…. На развод подать хочет. Нет, женой его она останется, но только религиозной. Не всем это нравится.

– Что ты сказать хочешь, пап?

– Не перебивай. Нашим тоже не понравилось, что похитили не сбежавшую девушку, сам понимаешь, не любят наши товарищи в дела кланов лезть, а девчонку из Волгограда. Кое-кого в кабинетах это сильно напрягло, многие помнят начало 2000-х. Как понимаешь, сами они в это дерьмо лезть точно не станут, но…. если девочка сбежит…

Андрей задумчиво постучал пальцами по полке.

– Но поддержку они мне не дадут, так? – очень тихо спросил он.

– Повторяю, если девочка сбежит, на двое суток они затянут с проверкой документов на блокпостах. База слетит, – едва слышно отозвался Всеволод. – Дагестанцам будет не до проверок туристов, они вручную фуры проверять будут, понимаешь?

– Спасибо. – выдохнул Андрей. – Спасибо, пап.

Всеволод помолчал, потом вздохнул.

– Почему ты с Есей порвал?

– Пап… вот прямо время сейчас об этом, – в голосе Андрея послышалось откровенное раздражение. – Разные мы…

– Мать расстроилась, – только и заметил мужчина. – Андрей, я понимаю тебя, но прошу – пусть это будет последнее дело. Твою девочку вытащить еще можно, но с каждым разом такие вещи становятся все более опасными. И это уже не просто ситуация, сынок, это – политика.

Андрей глубоко вздохнул, прикрывая глаза.

– Я знаю, пап. Спасибо тебе за помощь.

На Волгоград опускались теплые летние сумерки, а Андрей так и сидел на кровати Лии, теперь уже несколько недель – его. Смотрел на маленькую фотографию, которую хранил в кошельке и думал о той, что была на ней. Что с ней, где она? Слышал, как ходит на кухне Зарема, тихая, как тень, испуганная, но спокойная, точно выполняющая все указания его и Муратовой. Она не выходила из квартиры Нади, старалась не подходить к окнам, сидела тихо как мышка. Читала книги сестры, смотрела фильмы, точно испытывая информационный голод, глотала книгу за книгой.

Сам он в эти дни почти не выходил из квартиры. Официально – находился в командировке на Урале. На деле – был в Волгограде, в этой квартире, которая стала убежищем и для неё, и для него. Ситуация не требовала его постоянного присутствия здесь – он просто не хотел уходить. Не мог.

Иногда он садился у окна и смотрел на вечерний город – на редкие машины, на людей, спешащих домой, на лёгкий ветер, колышущий листья тополей. В эти минуты ему казалось, что жизнь течёт рядом, но не с ним. Что мир продолжает вращаться, а он словно застрял в промежутке между прошлым и будущим, охраняя не женщину – память.

Лия.

Имя, которое он не произносил вслух.

Имя, которое звучало в нём тихо, как пульс.

Услышал как скрипнула входная дверь, услышал тихие голоса женщин – вернулась Надя, а с ней и Муратова.

Быстро убрал фотографию обратно в кошелек и хотел выйти к ним, но Светлана его опередила, пройдя в комнату.

– Есть новости? – спросила быстро, бегло осмотревшись.

– Они уехали в горы, – кивнул Резник, поднимаясь на ноги. – мы проверяем, куда точно. Света, в городе к ним не подобраться – Магомедов усилил охрану в разы, но в горах он расслабиться, там он чувствует себя в большей безопасности, тем более на своей земле – там он царь и бог.

– Либо, – задумчиво заметила женщина, – заманивает нас в ловушку.

– Варианты?

– Никаких, – покачала она головой.

Помолчали.

– Резник, я хочу поехать с одной из групп, – заметила вдруг Муратова.

– Исключено, Света.

– Меня никто там не знает. Я легко сойду за туристку…

– Света, он – псих. Паранойик. Если он заметит чужаков около логова – незамедлительно станет их пробивать. Именно поэтому мы отправили туда тех, кто вообще не засвечен. Кто даже не связан с волонтерской деятельностью такого рода. И из разных городов. Стоит ему только узнать, что ты Муратова из Волгограда, бывшая начальница Лии, как можно всем нам сворачивать деятельность и спасать свои задницы.

Светлана поджала губы и кивнула.

– Я могу просто сидеть в Махачкале и ждать известий там.

– Сиди здесь и контролируй своих девушек. Ты им нужна не меньше, чем Лии. В Махачкалу еду я, а не ты.

Светлана облизала губы.

– Андрей… ты понимаешь, что действуешь сейчас не профессионально?

– Что? – поднял он на нее глаза.

– Мне ты ехать запретил, а сам, засвеченный, едешь? Резник, ты сам-то не замечаешь, что у тебя проблема?

– Света, я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь.

– О том, что ты живешь в ее комнате, спишь в ее кровати, носишь в кошельке ее фотографию… да, Андрей, я видела, так что не отнекивайся. Чего только стоит ненависть в своих глазах, когда речь заходит о Магомедове. Хочешь сказать – это все профессиональный интерес? А?

Андрей невольно сглотнул, отведя глаза в сторону.

– Знаешь, – продолжала Светлана, – я наблюдаю за тобой не одну неделю… Андрей, это не нормально. Сначала я думала, что Лия – это проекция Саиды. Нам всем, всем правозащитникам и волонтерам тогда хорошо ссаными тряпками по мордам настучали. Не только ты тогда урок получил, Андрей, все мы. Нам в души тогда не плюнули – харкнули. И ее крики мы тоже все помним, все, кто запись ту видел. И я не представляю, что с тобой тогда было, ведь это ты ее тогда вел…

– Две недели, Света, – глухо признался Андрей, – две недели, и у нас были бы визы в Германию. Две недели, и она была бы в безопасности….

– Так случается, Андрей. Не твоя вина, что на ее поимку были брошены лучшие силы. Не твоя вина, что она нарушила правила и вышла из шелтера на улицу, где ее и засекли по камерам. Но твои чувства сейчас, это не то. Ты никогда не видел в спасаемых девушках объект для…. Они были лишь теми, кто попал в беду, но никогда, Андрей, не были для тебя чем-то большим. Ты бы отправил Саиду в безопасность, и стал бы жить дальше, как делал много раз до этого. А что сейчас?

– А что сейчас, Света? – вспылил он. – Все то же самое!

– Вытащишь и отойдешь в сторону? – насмешливо спросила она, но за насмешкой скрывалась настоящая тревога.

Андрей молчал.

– Андрей, ты не мальчик и не наивный дурачок, спасающий принцесс. Ты знаешь, что там делают с девушками. Ты понимаешь, что Лия сейчас проходит процесс ломки личности. Ты знаешь, что к нам в руки попадет, если попадет, глубоко травмированная, изломанная девушка. Скорее всего – многократно изнасилованная. Она не бросится к тебе на шею с благодарностью. Она вообще с трудом сможет выносить присутствие мужчины рядом. Она не будет прыгать от счастья, она будет рыдать и плакать, биться в истерике. Ей потребуется длительная работа с врачами, эта травма останется с ней навсегда. И что ты будешь делать тогда? Ты не хуже меня знаешь, что между спасенной и спасателем возникает крепкая эмоциональная связь, именно поэтому ты отходил от девушек довольно быстро, всегда, повторяю, всегда сохраняя дистанцию. В этот раз, Андрей, посмотри правде в глаза, ты не только ее не сохраняешь, ты сам привязал себя к ней. А что дальше? Что будет, когда созданный в твоей голове образ, начнет рассыпаться?

– Света!

– Что Света, Андрей? Ты понимаешь, что можешь нанести ей еще одну травму? Привязать к себе, а потом, когда придет разочарование, уйти, оставив одну. И так обесцененную одним уродом, так еще и добитую тобой? Я знаю, какая Лия – я с ней работала. Надя знает свою дочь, Крис и Зара – знают. А ты – нет. И твоя привязанность к ней – это опасность. И для тебя, и для нее. Подумай об этом, Резник! – женщина резко встала с кровати, и не давая ему времени, вышла из комнаты.

Андрей глухо выругался.