Текст книги "Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух (СИ)"

Автор книги: Вера Ширай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 41 ДЕЛА ГЕРЦОГСТВА

– Я присяду, милорд, – произнесла я уверенно, словно они только меня и ждали, прошла вперёд и опустилась в кресло напротив, чуть откинувшись назад, как будто это была просто очередная встреча, светский приём или семейный разговор.

Моё спокойствие раздражало Кервина. Его челюсть чуть дрогнула, когда я не стала опускать глаза и встретилась с герцогом взглядом, будто ничто меня не смущало.

Управляющий ожидал испуганную женщину, сбивчиво оправдывающуюся и держащуюся на краю нервного срыва. Он хотел увидеть мою слабость. Кервин страстно желал, чтобы герцог попросил меня удалиться, или я сама вдруг начала просить его о пощаде, сознаваясь во всех грехах. А я сидела спокойно, даже с достоинством. И именно это – вызывало в управляющем гнев и ярость.

В какой-то момент герцог перевёл взгляд на Кервина, и я последовала его примеру. Мы просто все сидели в напряжённой тишине.

– Ваша светлость, конечно, я бы не осмелился тревожить вас по пустякам. Но, просматривая списки расходов, особенно за последние четыре месяца, я обнаружил ряд… скажем, странных несоответствий. Например, материалы, заказанные для мощения дорог – камень, смола, дерево для временных укреплений – деньги были списаны, но, по моим данным, не доставлены в полном объёме на участки строительства.

Я молчала.

– Особенно дерево вызывает вопросы, его было заказано намного больше, чем нужно для типовых дорог. – сказал управляющий, выделяй каждое слово.

– Мы принимали груз лично. Сырьё пришло из Каменного Узла и лесопилки. Этот товар проверяли лично Рей с господином Ленноксом. Всё соответствовало заказу и тратам. – парировала я спокойным голосом.

– Безусловно, миледи. И ни в коем случае не обвиняю вас напрямую. Я скорее опасаюсь, что вы могли стать… жертвой. Влияния. Вас окружают люди… своеобразные. Тот, кто возглавлял строительство – его прошлое, как минимум, непрозрачно. Маг, привлечённый к управлению хозяйством? Осуждённый в прошлом за участие в разбойничьей группе. Я бы не стал говорить, если бы не слышал это из уст свидетелей и не видел сам.

Я видела, как герцог внимательно слушает, но без эмоций. И это его молчание и спокойствие лишь усиливали моё напряжение.

– Одного из тех, кого обвинили в воровстве, я помиловала. Это правда. – продолжила я. – И поставила его на службу герцогству. Не жалею об этом. Магов сейчас мало.

Как только я произнесла слово «маг», по лицу герцога прошла едва заметная тень интереса. Его бровь приподнялась, и глаза стали пристальнее.

– Да, но магия, применённая во вред, – преступление, – резко проговорил Кервин, делая шаг вперёд. – Она опасна. И те, кто её носит, должны понимать цену своих поступков.

– Не все так серьёзно, господин Кервин, – я не подняла на него взгляд, всё ещё обращаясь к герцогу. – И большую часть своего долга он уже отработал.

– Отработал?! – усмехнулся Кервин, и в его голосе была злая язвительность. – И как же он заслужил такую поддержку, миледи? – в его тоне прозвучал явный намёк, от которого даже вдовствующая герцогиня напряглась.

Я не отвела взгляда. Я не доставлю им этого удовольствия.

– Он руководил строительством дорог. Дорог, по которым вы ехали, мой лорд, – ответила я и чуть склонилась в лёгком поклоне к герцогу, напоминая, кто именно в этой комнате для меня важен.

Каждое слово я произносила с уверенностью, будто даже не догадывалась о сути обвинений. Не позволяла себе ни дрожи в голосе, ни признаков волнения. Как будто разговор велся вовсе не о моем положении, а о каком-то отдалённом вопросе хозяйственного порядка.

Кервин лишь ухмыльнулся, всем своим видом сообщая: «что я и имел ввиду».

– Состояние в герцогстве… оставляло желать лучшего. – сказала я, в открытую ругая принятые до меня решения. Я едва заметно напряглась от своих же слов, потому что знала: вот сейчас может прозвучать первый упрёк от герцога. – Когда я приехала, дороги были разбиты, сбор подати – хаотичен, а крестьяне жаловались на поборы и нехватку рабочих рук.

И Кервин снова посмотрел на меня со снисхождением. Я даже без слов слышала этот упрек: «Ну а каких дорогах может судить столь юная особа. Какие подати?».

Я просто взяла и положила на стол некоторые бумаги, прямо перед лицом герцога, которые он с интересом притянул к себе.

– Вы сомневаетесь в моём выборе людей? – ответила я господину Кервину, придав моему голосу недостающую жесткость.

– Я лишь… сожалею, что некоторые расходы вызывают вопросы. Вот, к примеру: двадцать повозок древесины на строительство необходимо было доставить на этот участок – а в накладной упомянуто тридцать. Десять просто появились на бумаге. Или закупка свечей и масел – количество в списке почти вдвое больше, чем требовалось в прошлом году. Я знаю, что это могло быть вызвано решением ваших советников… не вами.

Ни о каких свечах я и понятия не имела, но о дорогах я могла сказать многое:

– Мы строили дороги по другим чертежам, все новые дороги были возведены по-моему приказу с помощью упомянутых людей.

Кервин раздражённо вздохнул, сжав кулаки:

–Миледи, легко присваивать себе чужие заслуги. Мы строили дороги задолго до вашего приезда. Столетиями. Я знаю каждый слой.

– Тогда вы, увы, плохо справлялись,– сказала я, поднимаясь. – Потому что новые дороги построены по свежим чертежам, а не по вашим старым планам. Ваши дороги и одного сезона дождей не переживали. – с каждым словом мое спокойствие и выдержка медленно улетучивались.

– Я точно знаю сколько материалов необходимо. Тем более управляющий лесопилкой, господин Мальком говорит, что поставляли они всё в тех же объемах, что и в прошлом году. – огорошил меня свидетельствами с лесопилки господин Кервин. И с довольным лицом улыбнулся герцогу.

– Ваш Мальком ошибается! – я не ожидала лжесвидетельств. Я начинала нервничать, переживать, сколько людей уже подкупил господин Кервин, а сколько побоятся сказать слово против воли вдовствующей герцогини и её верного управляющего.

– А ваша покупка плугов и сеялок у графа Дюка. – продолжал управляющий, упорно игнорируя мои ответы. – Что это за цена? За сеялку? Я понимаю, что благородные леди не в курсе сколько стоит хозяйственный инвентарь. Но ваши помощники должны были направить вас, остановить от таких трат. Помощник старосты Тиль в деревне, утверждает, что сеялки не работают и в два раза хуже старых.

Герцог смотрел на Кервина с тем спокойным любопытством, которое вызывало у меня настоящий приступ панического страха. Сеялки точно работали, и Лиля я никакого не знала.

– Кто-то из людей моей жены присваивает деньги? У вас есть доказательства? – поинтересовался он, как будто между прочим, не отрывая взгляда от управляющего.

Во взгляде моего мужа было слишком много всего – поощрение, интерес, даже доля доверия. И так он смотрел на человека, который врал и обвинял его жену.

А у меня похолодели пальцы, сердце с глухим стуком билось о рёбра, а щёки пылали красным. Я знала, чем всё может обернуться: домашний арест, полная утрата самостоятельности… а может, и ссылка в монастырь. Но даже в этом состоянии больше всего я думала о том, как уберечь Хоффмана и Рея от обвинений.

Мысли сменяли друг друга с лихорадочной скоростью, но подходящего выхода я так и не находила.

– Я собрал все необходимые свидетельства. Вот список людей, готовых дать показания против герцогини, – спокойно заявил Кервин, выкладывая бумаги на стол перед герцогом.

Я не успела даже удивиться, как быстро целью стала я, а не привлеченные мною работники. Герцог молча перевёл взгляд на документы, а затем вновь поднял глаза.

– Вы утверждаете, что кто-то из людей моей жены присваивает деньги? Или вы подозреваете мою жену лично? – спросил он. На этот раз голос герцога прозвучал жёстко, с холодной отчётливостью, и Кервин мгновенно отшатнулся от прежнего напора, поспешно сменив обвинительный тон на мягкое, почти заискивающее оправдание.

– Я подозреваю, что за её спиной… возможно, да. Но доказать это сложно. Я прошу лишь: разрешите полную проверку всех, кто курировал эти участки работ. Верните мне доступ в кладовые и к деньгам. Я хочу всё выяснить прежде, чем слухи просочатся наружу и навредят не только бюджету, но и репутации… миледи.

– И давно у вас нет доступа к кладовым и счетам? – спросил герцог.

Вопрос мужа просто остановил этот поток обвинений. Кервин на секунду замолчал, но герцог требовал ответа.

– С момента, как вы направили миледи камни и украшения. – нехотя признался господин управляющий.

– Ты ведь был тем, кто подписывал накладные.

– Не я, сэр Леннокс. Его работа тоже вызывает вопросы. Как упоминала миледи, он тоже принимал товар, который вовсе не был необходим для работы. Я думаю, что их двоих, мага и господина Леннокса, можно передать Ордену и избавить герцогиню от столь пагубного влияния.

Я уже и забыла, что собиралась играть роль выдержанной, уверенной леди. Его обвинения, а самое главное, желание привлечь Орден вызвали у меня такой гнев. Я подскочила и уже хотела предоставить все бумаги к столу герцога, хотела объяснять каждую ошибку, готовилась требовать проверки и одновременно просить за своих людей в надежде уберечь их от Ордена.

Кровь пульсировала у меня в висках. Мне пришлось считать до десяти про себя, чтобы снова взять себя в руки.

Но герцог лишь засмеялся, глухим пугающим смехом, в котором не было ничего искреннего.

Вдовствующая герцогиня сидела в кресле у стены, сложив руки на коленях. Она молчала все это время. И это молчание было более зловещим, чем любые её речи. Она не вмешивалась – и тем самым показывала, что уже отдала инициативу другому.

– Как же ты тогда следил за выплатами и проверял бюджеты, если доступа к кладовым у тебя несколько месяцев нет? Насколько я знаю, тебя и на строительстве дорог не было. Как ты можешь быть уверен, что древесина утеряна?

– Я… возможно, я слишком доверял этим людям. Но, признаюсь, масштаб работ затруднил контроль. И, мне наверное, следовало написать вам раньше, чтобы избавить вас от хлопот… от проверки и сводки всех бумаг за долгие месяцы. Но вы должны мне поверить …, эти люди должны быть задержаны – промямлил Кервин.

Вдруг, словно подслушивая наш разговор, как я до этого, вошли герцогские стражники —и шли они уверенно, словно заходят не в кабинет герцога во время важного разговора, а к себе домой. Словно они только и ждали условного знака, чтобы появиться в нужный момент. От неожиданности я присела на свое место и просто уставилась на герцога. Во главе стражи шел сэр Артур, и за спинами рыцарей – два служителя ордена, в темных одеждах с серебрянкой вышивкой на груди. По их жестам, по тому, как встали все вошедшие, я поняла – они пришли не слушать.

Герцог протянул список людей, составленный господином Кервином, Сэру Артуру. И махнул рукой в сторону управляющего, на которого теперь обратили внимание стражники.

Кервин скрипнул зубами и испуганно оглядывал зашедших. Его ловушка сработала – но совсем не так, как он рассчитывал. Я едва слышно выдохнула. Мои руки всё ещё дрожали, хоть я и старалась сохранить спокойствие.

Герцог долго молчал. Только пальцы его постукивали по подлокотнику кресла. А потом он заговорил – тихо, но твёрдо:

– Значит, ты подводишь меня дважды. Один раз – своей халатностью. Второй – своим трусливым желанием выгородить себя за счёт моей жены.

________________ Galina, спасибо Вам за награду!

ГЛАВА 42 ВИНОВНЫЙ

Управляющий, до последнего сохранявший надменное спокойствие, попытался сделать шаг назад – будто надеялся, что его влияние или былые заслуги остановят неизбежное. Его губы чуть дрогнули, будто он собирался что-то сказать. Но, поймав взгляд герцога – твёрдый, ледяной, бесповоротно решительный – Кервин замер.

– Господин Кервин, – тихо, но с железом в голосе произнёс один из стражников, – вы будете сопровождены в подземелье замка до завершения расследования.

– Меня? – сдавленно переспросил Кервин, но не громко, скорее машинально.

Он перевёл взгляд на вдовствующую герцогиню, и в его глазах мелькнуло то ли укор, то ли мольба, а может упрёк. Он не произнёс ни слова, только пристально – по-настоящему пристально – посмотрел на неё. Вдовствующая герцогиня не отвела глаз, но и не подала признаков участия. Лицо её было каменным, только пальцы, лежащие на подлокотнике кресла, сжались чуть сильнее.

Кервин кивнул – будто принял приговор – и пошёл вслед за стражей.

За ними последовали и служители из Ордена, в строгих серых мантиях с серебряными шнурами и печатями на груди. Один из них, старший, с сухим лицом и внимательным взглядом, посмотрел на герцога и коротко поклонился:

– Мы доставим полное заключение о сути обвинений и подтверждённых нарушениях. Допрос начнётся незамедлительно.

Герцог едва заметно кивнул, а я вздрогнула, мне было страшно от осознания того, какие методы они могут применять. Но и дышать стало легче, когда эти люди покинули комнату.

Вдовствующая герцогиня сидела на своём стуле, растерянно оглядывая происходящее. Её лицо выражало полное непонимание – как будто мир, который она знала, начал рушиться прямо у неё на глазах. Она не могла поверить, что Кервин, человек, служивший их семье столько лет, мог оказаться замешан в чём-то непристойном. А её сын… он и вовсе не спешил объяснить происходящее.

– Ну как же так? – тихо, с горечью проговорила она, – Он же был с нами столько лет… Кервин уверял меня, что сможет оградить семью и … герцогиню от пагубного влияния… этих подозрительных личностей. А теперь выходит…

– Как видите, матушка, – мягко перебил её герцог, – я всё же освободил вас от этого пагубного влияния сомнительной личности. Не правда ли?

Он посмотрел на неё не с упрёком, как можно было бы ожидать, а с тихой, почти сыновней улыбкой – полной заботы и понимания.

– Мне следовало проверить его бумаги раньше, – продолжил он, уже скорее признаваясь самому себе. – Я был поглощён делами при дворе и упустил из виду предательство, которое зрело прямо под нашим носом.

– Но всё не так… Он хотел нам помочь… – заговорила вдовствующая герцогиня, голос её дрожал. – Его волновала судьба Ричарда.

Герцог не перебивал. Он молчал, позволяя ей говорить – не потому, что соглашался, а потому, что и сам пока не до конца понимал, какая именно угроза, по её мнению, нависла над семилетним мальчиком. Я тоже была удивлена ее фразой.

– Он так слаб как наследник, но он всё еще может стать таковым, – выдохнула она, взгляд её стал почти отчаянным. – И она не взлюбила его поэтому. А если... если твои дети окажутся слабее? Что тогда?

Я сидела молча. Я всё ещё не могла понять, наследником чего считается Ричард. Кто он в этой запутанной истории?

– Кервин был уверен, что она использует его деньги на жизнь, закрывает долги своей семьи – добавила герцогиня, – прикрывает свои… авантюры дорогами и сеялками. А ты знаешь, деньги на жизнь – это святое для младших детей.

В знатных домах только старший ребёнок наследовал титул и основное состояние. Остальные – младшие сыновья и дочери – получали отдельные средства, "деньги на жизнь", позволяющие им найти свой путь: кто-то поступал в академии, кто-то шёл в науку или к духовенству, а юноши из благородных семей – могли купить себе рыцарский титул, доспехи и лошадь, чтобы искать славу на чужих землях. Самые состоятельные – приобретали наделы и становились лордами под покровительством более влиятельного сеньора.

Только я никак не могла понять, причем тут я и дороги?

– Дорогая миледи, вам не стоит об этом беспокоиться. Я пока не выделял деньги на жизнь для Ричарда. Но когда придет время, он получит тот максимум, который я смогу дать. Миледи Оливия никак не могла брать то, чего еще нет. – подвел итог герцог.

***

До этого момента я не могла представить, что увижу вдовствующую герцогиню такой сломленной обстоятельствами. Эта всегда собранная, уверенная в себе женщина теперь сидела молча, опустив взгляд на собственные ладони, будто надеялась, что именно они смогут дать ей ответы, которых она не находила в словах собственного сына.

Шквал новостей, рушивших устои привычного мира, впервые сделал её по-настоящему безмолвной. Она не пыталась спорить, не обвиняла и не требовала – и именно это молчание пугало меня больше всего.

Герцог подошёл к матери и сел напротив. Мягко, но уверенно он взял её руки в свои, словно возвращая ей опору хотя бы на мгновение. Несколько слов, сказанных тихо, почти интимно: обещание, что всё будет улажено. Что он лично докопается до истины. Что ей не о чем беспокоиться – он сам займётся всеми делами.

Она не ответила. Только кивнула, всё так же глядя в никуда.

По завершении разговора герцог жестом подозвал слуг и попросил проводить вдовствующую герцогиню в её покои. Он не спешил, и в его движениях была та деликатность, с которой обращаются с хрупким фарфором.

Я, заметив, насколько истощённой она выглядела, задержалась на секунду и, уже обращаясь к одному из приближённых слуг, попросила немедленно найти Рея и велела ему приготовить расслабляющий отвар или хотя бы креплёное вино. Ей нужно было хоть что-то, что снимет это гнетущее напряжение.

***

И вот мы остались в кабинете вдвоём – я и герцог Терранс. Пустота, образовавшаяся между нами, была почти ощутима, как холодный каменный блок, отделяющий нас друг от друга. Тишина не просто звенела – она давила, душила, обволакивала.

Я радовалась, что за его столом царил творческий беспорядок: свитки, бумаги, книги, какие-то записки с пометками, пересекающими друг друга разными чернилами. Это дало мне возможность отвести взгляд, делать вид, будто меня интересуют ведомости или отчёты. Всё, только бы не встречаться с ним глазами.

Я сидела, ожидая – хотя бы одного слова. Хоть какого-то объяснения. Что-то заготовленное. Утешительное. Супружеское. Но минуты тянулись мучительно долго, а герцог молчал, только изучающе смотрел, не моргая.

Эта тишина была невыносима. Она расшатывала нервы хуже любой ссоры.

Я встала со стула – плавно, сдержанно, почти по этикету. Готова была попрощаться вежливо, сказать что-то приличное: выразить сочувствие по поводу предательства старого слуги, оставить его наедине с мыслями.

Но именно в этот момент герцог заговорил. Его голос был низким и спокойным, почти ленивым:

– Этот маг... он действительно так хорош, как о нём говорят?

Вопрос застал меня врасплох, но я справилась с собой и ответила ровным голосом:

– Не думаю, что о нём вообще много говорят хорошего. Но да. Я считаю, он безумно талантлив. И я благодарю богов за то, что Кервину не удалось сослать его в Дикие земли. Его бедная душа этого бы не пережила.

Терранс слегка приподнял бровь – не то удивление, не то насмешка.

– За воровство и мошенничество?

– За магию, – отчеканила я, уже холоднее. – Думаю, таланты и силы Рея – это не то, что вы бы хотели обсуждать со своей женой. Сейчас.

Слова вырвались резко, почти с вызовом. И в ту же секунду я пожалела об этом. Но было поздно.

Герцог медленно встал. Не торопясь, обошёл массивный стол, словно выжидая. Его шаги были мягкими, размеренными, но в них чувствовалась скрытая сила. Он остановился напротив меня – слишком близко. Я подняла голову, чтобы встретить его взгляд.

Этот серьезный и сильный мужчина, подавляющий меня своей уверенностью, смотрел мне прямо в глаза. Без гнева, но и без теплоты.

– Ты скажешь мне правду. Но не потому, что тебя обвиняли. Не потому, что есть названные свидетели. А потому, что ты – моя жена, и я имею право знать всё, – произнёс герцог Терранс, не повышая голоса, но в его тоне было что-то, от чего по спине пробежал холодок. – Я не стану верить слухам или домыслам. Только тебе. Но только если ты расскажешь всё!

Я удивилась, хотя виду старалась не подать. Его требование прозвучало как приказ. Он хотел знать правду, и только от меня. Как от жены. Как от той, с кем делил хлеб и кубок. Я выдохнула и чуть кивнула, давая себе секунду на сосредоточенность.

– Правду так правду, – тихо сказала я, и позволила себе легкую улыбку. – Я правда хотела помочь. Я думала вы ждете от меня исполнения обязанностей хозяйки замка. Нет? Про дороги… Я лишь воспользовалась одним из ваших инженерных альбомов из столичной библиотеки, милорд. Некоторые из ваших пометок на полях мы протестировали… и внедрили.

Я подала ему папку с бумагами, которую всё это время сжимала в руках, словно щит. Герцог взял её без слов и медленно развернул. Его пальцы аккуратно перелистывали страницы с чертежами, таблицами, диаграммами. На одном из листов он задержался. Узнал собственный почерк. Те самые правки – выведенные в сторону размашисто и уверенно.

– Я привёз этот альбом с Востока, со своей прошлой поездки, – сказал он негромко, почти с ностальгией. Но взгляд остался цепким, пристальным, изучающим. – Продолжайте, миледи.

– В расчетах я, признаюсь, не сильна, милорд, – продолжила я спокойно. – Но если потребуется сверка или технические пояснения, я попрошу мистера Хоффмана подойти. Он гораздо надёжнее меня в цифрах. Рей же лично проверял стройку на месте.

Мои слова не дрожали. Я говорила твёрдо. Я ничего не скрывала – и мне не за что было просить прощения.

– Я не вижу проблем в своём управлении, в ведении хозяйства, – произнесла я ровно, глядя герцогу прямо в глаза. – И не нахожу нарушений в своих действиях. Ни финансовых, ни моральных.

Герцог молчал и просто смотрел мне в глаза, ждал продолжения рассказа. Все выглядело так, как будто он подозревал меня в чем-то и ждал признания.

– Зачем вам всё это нужно, милорд? – спросила я, с вызовом во взгляде, сжав кулаки, словно этим могла сдержать дрожь внутри. – Ответьте. Я хочу знать.

– Что именно «это»? – спокойно отозвался он. – Я лишь хотел выслушать тебя.

– Неправда, – перебила я, голос срывался, но я не позволила себе замолчать. Пережитые волнение и страх давали о себе знать. – Вы знали. С самого начала знали. С того момента, как въехали на территорию замка. Будь то письма и отчеты Леннокса или ваши собственные наблюдения – неважно. Вы знали, что Кервин – предатель и вор… но позволили всему этому случиться.

Я сделала глубокий вдох, чтобы не сорваться. Я не хотела кричать. Я не хотела плакать. Но внутри всё сжималось – от злости, от унижения, от его спокойствия, он даже не собирался ничего отрицать или объяснять. Он специально выжидал играя чувствами своей матери, моими чувствами, ждал пока Кервин или кто-то другой допустит ошибку. Опыта прошлой жизни хватило, чтобы увидеть всю картину целиком.

– Вы знали, – повторила я тише, но твёрже, – и всё же допустили, чтобы меня унижали такими вопросами и подозрениями. Я все эти дни ходила в страхе и думала поверит ли муж моим словам. Я переживала за своих людей, против которых собирали сведения. Терпела намеки. А вы сидели и смотрели, как я нервничаю, как стараюсь доказать свою невиновность. В чем был ваш расчет?

Я подняла взгляд, и в моих глазах было больше боли, чем гнева.

– Вы поставили меня в позицию, где я – жена герцога, должна оправдываться. Объясняться. Подозревать своих людей. Бояться за собственное имя.

Тишина.

– Стража не пришла сама, – сказала я медленно, с нажимом. – Так же, как и служители Ордена не появились по воле случая. Они были вызваны заранее вами. Всё было спланировано. До деталей. Вы проверяли и меня?

Я не отвела взгляда.

– Я ваша жена, Ваша Светлость. Я заслуживаю большего, чем такой допрос и молчание. Вы виноваты предо мной!