Текст книги "Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух (СИ)"

Автор книги: Вера Ширай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух.

ГЛАВА 1 СЕКРЕТАРЬ СОВЕТА

Как только моя карета миновала ворота замка, я набрала в грудь воздуха и закрыла глаза, стараясь привести нервы в порядок. С улицы доносились голоса. Стражники, узнав знак на дверце, приветствовали кучера, хотя по уставу всё равно останавливали экипаж для быстрой проверки.

Вскоре мы въехали во внутренний двор – тот самый, что примыкал к залу Совета, куда обычно съезжались все, кто имел хоть малейшее отношение к делам двора.

Один из стражников подошёл и, распахнув дверцу, почтительно подал мне руку, помогая выйти. Я опустила ногу на камень мостовой, чувствуя лёгкий холод сквозь подошвы туфель. Следом осторожно спустилась моя служанка, придерживая подол платья, чтобы тот не коснулся пыли.

Я поправила маленький значок на груди жилета – эмблему, подтверждающую мою должность при дворе Его Величества. Секретарь. Слово, которое редко можно было услышать рядом с женским именем. Для многих моё присутствие в канцелярии короля казалось почти дерзостью, забавной прихотью монарха, одолжением и случайностью.

Женщины во дворце обычно занимали иные места: прислуга, фрейлины королевы, дамы двора, среди которых было несколько одаренных магичек, отвечающих за настроение, красоту или уют.

Ко мне стремительно подошёл Мастер Рубежей, лорд Дербиш – человек, которого я, несмотря на годы жизни в замке, так и не смогла до конца понять. Ему всегда не хватало точности в словах, твёрдости в решениях; казалось, его мысли вечно скользят между сомнением и самоуверенностью.

Я невольно отметила, что он, в отличие от меня, уже облачён в парадную форму – безупречный, именно так и следует готовиться ко встрече с королём.

– Милая баронесса Форш, а где же ваш супруг, младший советник короля? – спросил лорд Дербиш, нервно теребя рукав. Он очень не любил разочаровывать Его Величество.

– Барон Форш должен был находиться во дворце, в наших покоях. Вы за ним не посылали? – ответила я, сохраняя спокойствие.

Лорд Дербиш смотрел на меня с плохо скрываемым ужасом. Я сразу поняла, в чём дело: похоже, мой супруг вновь умудрился исчезнуть – то ли проводя время у очередной любовницы, то ли, что куда вероятнее, спуская последние монеты в каком-нибудь игорном доме. Найти его в этот час – в столице или даже в пределах замка – казалось делом безнадёжным.

– Что же вы держите баронессу на таком холоде? – раздался за спиной знакомый голос герцога Терранса.

Как и я, он прибыл прямо с дороги, ещё не успев переодеться. На нём были походные доспехи, потускневшие от пыли и долгого пути, вместо парадного убранства, предписанного дворцовым этикетом.

Вместе с герцогом мы двинулись по узким каменным коридорам старейшей крепости – замка, где Его Величество проводил большую часть времени.

В столице у короля имелся собственный дворец, однако ни он, ни его стража не могли сравниться с неприступностью этих стен. Поэтому столичный дом чаще всего отдавался во временное пользование многочисленным дальним родственникам короля, старающимся держаться как можно дальше от внимания августейшей особы.

– Ваш муж вас недостоин, Оливия, – снова сказал герцог, опять обращаясь ко мне по имени.

– Я ценю ваше мнение во всех вопросах, герцог, кроме тех, которые ни я, ни вы изменить не в силах, – спокойно ответила я.

– Оливия… – начал было герцог, но…

Мы вошли в зал совета. Заседание ещё не началось, но каждый занял своё место. Герцог Терранс был важной фигурой в королевском совете: долгие годы он служил Теневым мастером – отвечал за личную безопасность короля и управление особыми службами.

Я смотрела на него и думала, что совсем скоро, он настоит на своём и переберется в родовой замок, ближе к своей жене.

Его герцогство, одно из самых обширных, постоянно требует присмотра: множество деревень, несколько городов, богатые земли, шахты … но границы его владений примыкают к Диким землям.

Дикими, их назвали мы, уверенна у них есть и другое название. Эти земли были удачно отделены от Королевства массивным горным хребтом, а когда массив сходил на нет, плавно перетекая в равнину, нас спасала стена, возведенная праотцами, предками герцога. А сами земли охранялись магией его крови.

Вера, взгляды и убеждения обитателей Диких земель суровы и беспощадны. Их ритуалы полны мрака, их веру нельзя поколебать – они не терпят сомнений и не прощают инакомыслия.

Во имя своей великой цели они совершают поступки, которые выходят за грань человеческой природы.

Каждый ребёнок в нашем королевстве с детства знает страшные сказания о тех, кто приходит из-за Стены. Мы зовём их Падшими. Иногда они пробираются на наши земли, скрываясь под личинами обычных людей, но обман их недолговечен – тьма, которой они служат, рано или поздно выдаёт своих.

Если раньше всё это считалось лишь байкой, городской легендой, то теперь всё чаще появлялись очевидцы. Одни клялись, что видели человека с кожей, покрытой странными рунами, другим, по их словам, довелось наблюдать проявления магии воочию. Но чем больше становилось рассказов, тем труднее было отделить ложь от истины.

Всё чаще разведчики Его Величества приносили тревожные вести: за последний год на многих влиятельных людей королевства совершались покушения. Особенно часто нападения приходились на герцога – и теперь все с затаённым страхом ожидали, что следующей целью может стать сам король.

Вот из-за этого нас всех и созвали: сегодня на Совете ожидалось важное выступление. Люди короля нашли свидетеля и привезли его из приграничной деревни. Им оказался староста – приземистый, крепкий мужчина в потёртом камзоле, он говорил нервно, с диким страхом в глазах, впервые представ перед Королем.

– Я простой горожанин, ремесленник, старостою в деревне работаю, если угодно, – начал он, немного сжимая шапку в руках.

– Пили мы, значит, в таверне с мужиками... И слышим – пара чужаков шумят, грубят нашей Олеське. Это у нас она в таверне работает, девушка видная, да правильная, гордая. Отказала им – не дала себя обидеть. Ну, наши, как водится, заступились... драка завязалась. А те, отступая, крикнули: «Недолго вам тут осталось! Король вернёт себе эти земли... и Олеська ваша нам достанется!»

Он запнулся, бросив короткий взгляд на собравшихся. В словах свидетеля прозвучало нечто, от чего в зале повеяло холодом: называя «королём» другого, чужого правителя, он повторил слова Падших, дерзнувших посягнуть на земли нашего королевства.

– Сперва мы подумали, что пьяные бредят... Да только на руках у одного были чёрные руны. Зловещие. Хотели было их схватить, привести к городскому управляющему... да те исчезли, как сквозь землю провалились.

– Продолжай, мужик, —грубо сказал ему один из советников короля.

– А Олеська потом говорит: расспрашивали её о тропах через Горный Хребет. Как раз между графством лорда Дюка и землей Его Светлости.– деревенский староста поклонился в сторону Герцога.

Началось разбирательство. Старосту ещё не успели вывести из зала, как знатные вельможи принялись кричать друг на друга, перебивая и размахивая руками.

Под видом секретаря я бережно вносила записи, которые позднее передавала писцу, чтобы он оформил их в отчётный журнал. Но параллельно с этой, казалось бы, рутинной работой я занималась другим – делом, о котором почти никто из присутствующих не должен был знать, как и то, что я была магом.

Я открыла свою силу уже во взрослом возрасте – слишком поздно, чтобы научиться ею владеть как следует. Контроль мне так и не дался: порой дар не проявлялся вовсе, а иногда откликался на мои мольбы, словно живое существо с собственным характером.

Каждый раз, входя в зал Совета, я боялась, что сила подведёт меня в самый неподходящий момент. И всё же, по великой удаче, почти на каждом собрании мне удавалось уловить хоть крупицу истины – понять то, что ускользало от других.

Я постаралась отстраниться от шума, сосредоточиться на своих чувствах. Медленно, осторожно протянула тонкую невидимую для всех темную нить энергии к деревенскому старосте, к его воспоминаниям, чтобы понять, почувствовать: грозит ли ему или всем нам опасность.

Но картина передо мной не складывалась. Каждая мысль, каждая реакция на его слова отзывалась во мне тяжестью, тревогой, нарастающим ощущением беды. Обычно я прокручивала в голове возможные исходы и искала наиболее благоприятный вариант.

Сейчас я старалась найти тот путь, от которого не веяло смертью или страданием. Но любой вариант казался мрачным.

–Что если, как предлагал граф Дюк, отправить рыцарей и магов через Хребет искать шпионов и засланцев? – сказал один из советников.

Беда. Чувствую как тревога обвивает меня.

«Что если оставить всё без внимания?» – подумала я. Вдруг, это просто домыслы.

– Гибель, ещё страшнее. – отвечал мне мой дар.

«Что если укрепить стену?» – повторяла я про себя вопрос, заданный одним советником.

Чуть лучше, но финал всё равно тяжёлый. Давящий, заставляющий тяжело дышать.

Единственное, что немного улучшало будущее – присутствие герцога Терранса на своих землях. Но даже с этим надежды на хороший исход почти не оставалось.

Или моя сила не видела таких вариантов.

– Это же деревенский пьяница! – воскликнул лорд Дербиш, с пренебрежением указывая на старосту. – Зачем вообще притащили его сюда? Пересказывает байки из таверны! Давайте лучше готовить делегацию на Восток – нам нужен союз с Восточным Королевством, нужен мир!

Он, как всегда, не верил ни в какую опасность.

Король Людвиг смотрел на меня. Обычно в такие моменты он обращал внимание на моего мужа, лорда Форша, который изучал мои записи и оглашал «наше» мнение. Но сегодня моего мужа не было: он пропустил совет. А женщинам здесь никто права голоса не давал.

И я же просто секретарь.

Но Его Величество ждал от меня знака – малейшего намёка, в какую сторону склонить чашу весов.

Я взяла перо и быстро, но аккуратно вывела на пергаменте:

«Новость трагическая. Будет прорыв. Надежды на хороший исход нет. Дикие земли готовят страшное. Герцог Терранс должен быть на своих землях.»

Дар подводил меня: он не показывал ясного пути, не давал уверенного ответа.

Герцог Терранс, заметив моё замешательство и, кажется, прекрасно понимая, что происходит между мной и королём, подошёл ближе. Он знал слишком многое: мой муж давно утратил благосклонность монарха, а место в совете было для него лишь прикрытием – ширмой, за которой на самом деле работала я. А Терранс, пожалуй, был единственным, кто знал об этом.

Он протянул руку, взял у меня бумагу, бегло пробежал глазами строки, а затем, резко обернувшись к залу, прошёлся вдоль рядов. Его шаги гулко отдавались под сводами, и он громко, отчётливо произнёс:

– Я вскоре отправлюсь в свои владения и начну готовить оборону. То же сделает граф Дюк. Мы не проигнорируем это предупреждение. Чёрные маги – серьёзная угроза. И вам, как Мастеру Рубежей, – он бросил взгляд на лорда Дербиша, – должно быть известно о рисках, куда лучше, чем всем нам.

***

После заседания я направилась к королеве. Это была моя вторая обязанность: если я не могла всё ясно донести до короля на совете, я должна была сообщить обо всём королеве лично.

Я могла рассказать ей о своих догадках, а если она не считала нужным со мной общаться, то моя работа сводилась к тому, чтобы сидеть за её письменным столиком и оставлять письма для короля.

Я уже мысленно подбирала слова, когда, войдя в её покои, замерла на пороге от удивления. Его Величество находился там – сидел прямо на полу, среди россыпей мягких подушек, у ног королевы.

ГЛАВА 2 ПОСЛАНИЕ

Королева, в длинном серебристом платье, расчесывала свои белоснежные волосы, а лёгкий аромат жасмина наполнял комнату.

Спальня королевы Элинор всегда выглядела как уединённый оазис покоя в этом тревожном мире: высокие окна, за которыми туман стелился над садами; тёплый свет от кристаллических светильников, мягко мерцающий на стенах; тяжелые шторы из золотой парчи; нежные ковры, будто подушками покрывавшие мраморный пол.

В одном углу стоял изящный столик, уставленный драгоценными шкатулками и флаконами – всё говорило о роскоши и изяществе вкуса. А в другом, резко контрастирующем с первым, громоздились книги, свитки и какие-то странные приборы, напоминавшие инструменты.

Этот неожиданный контраст навевал мне тревожную мысль: королева, похоже, не так проста, как старается казаться.

Король жестом пригласил меня пройти внутрь и сесть на небольшой стул с резной спинкой.

– Изложите всё, – мягко, но властно сказал он.

Я нервно склонилась в полупоклоне, сердце бешено билось. Казалось, что эта совсем не крошечная комната давит на меня своими стенами, утопая в аромате жасмина и пряных благовоний.

Его Величество разглядывал меня с таким интересом, как будто он знал то, чего не знаю я. Иногда он смотрел на меня и хитро улыбался. Я же ощущала, как холодок пробегает по спине, а руки предательски дрожат.

– Простите, Ваше Величество, – начала я, с трудом восстанавливая голос.

– Я должна сказать вам: мой дар нестабилен. Я чувствую беду... – Я замялась, боясь показаться излишнее переживающей, но взгляд короля оставался терпеливым, внимательным.

– Что-то угрожает и мне, и даже герцогу Террансу. Рассказ старосты – это не случайность. От каждого человека на заседании тянуло несчастьем... Мы где-то допустили серьёзную ошибку. Сегодня произошло нечто плохое, и вскоре нас всех настигнут последствия.

Когда я замолчала, в комнате повисло тяжёлое молчание. Только капли воды за окном медленно стекали по стеклу, будто часы отсчитывали последние спокойные минуты.

***

День выдался тяжёлым. Я не привыкла общаться с королём напрямую, хоть и служила ему уже не первый год. Между нами всегда стояли посредники – герцог Терранс, а иногда и Её Величество Элинор.

Я решила не оставаться во дворце. Не было ни малейшего желания спускаться на ужин и сидеть за одним столом со всеми обитателями двора. Само собрание выдалось тяжёлым, а вдобавок я уже знала – лорд Дербиш наверняка успел пересказать всё случившееся придворным сплетникам. Значит, моя семейная жизнь вновь станет предметом обсуждения. А для придворных дам нет развлечения приятнее чужих несчастий.

Но особенно мне мешало присутствие леди Лиззи Сарз. Внешне она была безупречна – высокая, изящная, словно сотканная из лунного света. Её длинные волнистые волосы, цвета чистого золота, мягко спадали на плечи, а глаза – холодного небесного оттенка, чуть раскосые – придавали взгляду удивительное сочетание наивности и надменности.

Старшая дочь богатого барона, леди Лиззи унаследовала от отца не только состояние, но и редкий дар. В отличие от меня, её способности были открыты и признаны с самого рождения, подтверждены магами двора и внесены в хроники. Все знали о её значимости – и именно это сделало её избалованной и самоуверенной.

Мой дар с самого начала был подавлен. Отец и мачеха никогда не проверяли и не стремились развить его во мне, и потому детство прошло в неведении. Теперь же мой дар скрыт – по приказу короны: пользоваться им дозволено, но не показывать. Работать в тени, молча, не привлекая к себе лишнего внимания.

Но раздражало меня в леди Лиззи Сарз вовсе не её положение и не тщеславие – меня бесил её дар.

Леди Лиззи умела вызывать у людей искусственное чувство радости. Лёгкая, искристая эйфория окутывала всех, кто оказывался рядом с ней, заставляя сердца биться быстрее, улыбки – становиться искренними. На первый взгляд, что может быть безобиднее?

Но всё это было ложью. Стоило Лиззи прекратить своё воздействие, как на людей обрушивалась вязкая, удушающая тоска. Мир тускнел, теряя краски, и радость превращалась в тягучую боль.

Самое же опасное заключалось в другом: в её присутствии притуплялась моя интуиция. Я переставала чувствовать тревогу, не улавливала тонких знаков надвигающейся беды. И каждый раз после общения с Лиззи мне требовалось немало времени, чтобы вновь ощутить связь со своим даром.

Распрощавшись с вельможами, которых встретила по пути, я поспешила в наш городской дом. Больше всего на свете мне сейчас хотелось уединения – запереться в своём кабинете или укрыться в оранжерее, среди душистых цветов и влажного воздуха, где всегда стояла мягкая полутьма. Погрузиться в тишину и снова, снова прокручивать в голове события дня, выискивая ту крошечную трещину, через которую, я знала, рано или поздно хлынет беда.

Как жаль, что нельзя было забрать с собой деревенского старосту – нить, идущая от непосредственного свидетеля, всегда прочнее и живее, чем любые записи и отчёты.

***

Дом встретил меня глухим полумраком. В коридоре стоял запах дешевых женских духов, дыма. На коврах виднелись свежие следы грязи —, видно, слуги испугались или просто не осмелились вмешаться.

Я уже знала, к чему готовиться.

В большом зале, развалившись в кресле перед догорающим камином, сидел мой муж – барон Форш. От вина его лицо налилось красным, взгляд помутнел. Он уже не был тем худым, милым, обаятельным юношей, каким я помнила его когда-то.

– А вот и ты, моя госпожа! – он вяло усмехнулся, держа в одной руке кубок, а в другой полупустую бутылку. – Какой вид! Всё на службу королю? Всё на благо королевства? Он поднялся, шатаясь, и подошёл ко мне слишком близко.

Я сделала шаг назад, стараясь сохранить спокойствие, но сердце сжалось от отвращения.

– Смотреть на тебя нет мочи, Оливия, – сказал он с ядовитой ухмылкой. – Ты не кокетка. Не знаешь, как очаровать мужчину, как должна уметь любая леди. И всё равно позволяешь себе такое…

Он почти шипел, наклоняясь ко мне.

– В Домах радости больше изящества, чем в тебе. Никто всерьёз не сможет увлечься надолго…

Я молчала. Слова его уже не ранили – слишком давно я их слышала.

Когда он попытался схватить меня за руку, я твердо, но без истерики, вывернулась из его хватки.

– Не трогайте меня, милорд, – сказала я тихо.

На лице его проступила обида, злая и глупая, как у капризного ребёнка.

– Ах вот как?

Он снова отхлебнул вина и, вытирая рот рукавом, презрительно усмехнулся:

– Что, фаворитка теперь? Короля или все ещё герцога, скажи уж. Кто из них шепчет сладости тебе на ухо?

Я не ответила.

Слова не имели смысла – передо мной стоял не муж, а его жалкая тень, потерявшая достоинство, честь и остатки рассудка в погоне за женщинами, вином и азартом. Когда я училась, он не выдержал гнета ни власти, ни славы, каждый день он утопал в лживой лести, находя все новых желающих развлечься с ним за его счет.

А самым страшным для него было то, что он не мог жить в моей тени.

Я лишь чуть подняла голову и, не удостоив его ни словом, ни взглядом, обошла стороной, направляясь в свой кабинет – туда, где хотя бы на короткое время можно было снова побыть собой.

Чувство тревоги не отпускало. Оно медленно сжимало грудь, холодной рукой скользя по коже. Что-то надвигалось. Эта чёрная, вязкая энергия беды становилась такой плотной, что, казалось, я могла протянуть руку – и коснуться её.

За окном стремительно вечерело. Небо над городом наливалось свинцовыми оттенками, а факелы вдоль улиц один за другим зажигались слабым, мутным магическим светом.

Я сидела в кресле в своём кабинете, среди тишины и тяжёлых мыслей, когда слуга тихо постучал в дверь и, поклонившись, протянул мне письмо.

Почерк на конверте был безупречно аккуратным, строгим – я узнала его сразу.

Герцог Терранс.

Я разорвала печать нетерпеливыми пальцами и пробежала глазами строки.

"Баронесса Оливия Форд,

Я настоятельно прошу Вас срочно прибыть в королевский дворец, в мой личный кабинет. Появились тревожные новости, напрямую касающиеся вашей семьи. Это требует незамедлительного обсуждения.

Феликс, герцог Терранс.»

На секунду у меня перехватило дыхание. Буквы словно заплясали перед глазами.

Тревожные новости о моей семье.

Я почувствовала, как внутри холодной волной поднимается страх, сплетается с той неясной угрозой, что я ощущала весь день, но не могла назвать словами.

ГЛАВА 3 ЛОРД ФОРШ

Удача снова отвернулась от меня, пока собиралась я и моя служанка, из большого зала выполз лорд Форд собственной персоны.

Я уже собиралась покинуть дом, когда он вновь появился в коридоре – пьяный, взвинченный, полный мелочной злобы, которую питало только одно: зависть.

– Снова? – протянул он, с трудом удерживаясь на ногах. – Снова к своему любовнику едешь? Вместо того, чтобы сидеть дома, рожать мне наследников, как полагается порядочной баронессе, ты опять сбегаешь!

Я остановилась, не оборачиваясь к нему.

В голосе его звучала не только обида, но и завистливое бессилие. Он бросился за мной следом, хватая за локоть:

– Благодари судьбу, что твой любовник – не сам король. Хотя кто знает… Глаза его блестели от дурного вина и злобы. – Что, скажи мне, герцог Терранс отдал короне за право держать тебя при дворе? Хм? Чем заплатил за свою "бесценную помощницу"? Если бы не король, я бы давно отправил тебя в деревню, к свиньям!

Я медленно развернулась. В груди всё сжалось от омерзения, но я заставила себя говорить ровно, почти холодно:

– Меня держат при дворе за мои способности, милорд, – сказала я, глядя ему прямо в глаза. – А вы всего лишь ширма. Без мужа у жены нет голоса в совете. Вам дали титул, чтобы мой голос звучал, не нарушая законов.

Он остолбенел, на миг потеряв весь свой гнев – не потому что понял, а потому что не ожидал, что я осмелюсь говорить с ним так.

Я выдернула руку из его хватки и, не оборачиваясь больше ни разу, пошла к двери. На улице уже ждала карета. И ночь, полная опасностей, казалась мне безопасней, чем минуты, проведённые с ним под одной крышей.

Карета мчалась по ночному городу, тусклый свет окон выхватывал из темноты острые крыши домов, пустые улочки, редкие фигуры поздних прохожих.Внутри кареты было сыро и прохладно, а тяжёлые мысли кружились в голове, словно серые мотыльки вокруг тусклой свечи.

Я откинулась на спинку сиденья, сжав ладони в тонких перчатках.

Путь к дворцу был не коротким, и я позволила себе на мгновение закрыть глаза – и воспоминания накрыли меня, как туман.

Пять лет назад тот день был ясным и холодным для осени, запах палёных листьев тянулся по садам нашего родового дома. Я хорошо помню, как в холле раздались громкие голоса, как слуги поспешно расступались, и в дом вошёл посланник Ордена Порядка. Высокий, в синих одеждах с серебряной вышивкой, закрывающих фигуру и лицо, служитель принёс нам письмо, запечатанное печатью Ордена.

Мачеха с волнением дрожащими руками развернула свиток и прочитала вслух: "…как представителям древней магической линии крови, вам предписывается участие в Обряде Связывания. В скором времени будет назначена встреча с потенциальными супругами, чтобы сохранить и укрепить Поток силы."

Я тогда ещё не знала, насколько судьбоносным станет тот день.

Помню, как мачеха повернулась ко мне и моей младшей сестре – её лицу не хватало радости, оно было переполнено расчетом. Она тут же начала строить планы:

– О, для Селии всё уже почти решено, – произнесла она сладко. – К нам прийдет свататься молодой ученый из столицы, перспективный... возможно, будущий министр. Разве это плохо? Ты, Селия, всегда была тиха и умна. Ты найдёшь с ним общий язык. А за тобой посмотрим, кто явится.– сказала мачеха мне и сестре.

Как же быстро переменилось её мнение, когда на порог нашего городского дома в столице – единственного имущества нашей семьи – явился герцог собственной персоной.

Мачеха, еще утром уверявшая всех, что путь Селии предрешён, что ее ожидает судьба учёной жены при министре, вдруг заметно оживилась. Её взгляд, всегда холодный и прищуренный, загорелся новой алчностью.

Герцог, высокий, мрачный, с теми самыми глазами цвета стали, что запоминались с одного взгляда, переступил порог, небрежно откинул дорожный плащ. Он не нуждался в церемониях – его власть и имя говорили за него.

Мачеха взялась объяснять, что младшая дочь, Селия, гораздо более "живая и подходящая хозяйка его землям", что у неё характер благовоспитанный, стойкий, но улыбка – словно цветущий сад.

Я тогда стояла в холле, приветствовала герцога и ученного, опустив руки вдоль тела, пытаясь совладать с дыханием. Мачеха дрожащим голосом пыталась ещё что-то сказать – про Обряд, про обеты, про древние обычаи, только я ни ее, ни герцога не слушала вовсе.

Карета замедлилась, скрип колёс стих под сводами внешних ворот дворца. Над головой простирались высокие арки, подсвеченные кристаллами бледного света, отбрасывая на булыжную мостовую длинные чёрные тени.

Я выдохнула, собирая силы. Служанка Эва – приставленная ко мне с самого рождения, уже давно стала мне подругой, – она молча помогла мне выйти из кареты, на нее все еще давила атмосфера замка и присутствие короля. Накинув на плечи лёгкий плащ, я поспешила вперёд, скользя шагами по широким мозаичным плитам.

Ночные коридоры дворца были пусты. Лишь изредка на поворотах стояли дозорные в тяжелых стальных доспехах, отдавая короткие поклоны. В полумраке наши шаги звучали громче, чем хотелось бы.

Мы миновали мраморный зал с колоннами, пересекли длинный проход с витиеватыми витражами, где бледные лунные лучи пробивались через разноцветное стекло. И, наконец, подошли к покоям герцога Терранса.

Его апартаменты были куда больше, чем обычные гостевые комнаты. Покои занимали почти целое крыло дворца – несколько просторных залов, соединённых коридорами и дверями. Приёмная, кабинет, личные покои... Здесь был размах человека, привыкшего к власти.

Дверь открыл один из его людей, узнав меня сразу.

Герцог встретил нас в первом помещении – в своём кабинете. Он стоял у массивного окна, за которым тянулись темные сады дворца. В его облике чувствовалась напряженность: широкие плечи были сжаты, взгляд сосредоточен.

Он повернулся ко мне, и я сразу поняла – вести у него были недобрые.

– Баронесса Форд, Оливия– голос его прозвучал низко и глухо. – Оливия, я вызвал вас для того, чтобы сообщить плохие новости.

Он подошел ближе, в полутьме его черты казались резче, серьезнее. – Они касаются вашей сестры.

Я сжала подол платья в кулаке, стараясь сохранить лицо.