Текст книги "Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух (СИ)"

Автор книги: Вера Ширай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 25 ДЕЛА СУДЕБНЫЕ

Двери в торце зала с тяжёлым скрипом распахнулись, и все головы одновременно повернулись к ним. Появление вдовствующей герцогини не было ни внезапным, ни скромным – это была тщательно поставленная сцена, театральная до последнего жеста.

Она вошла с осанкой императрицы, высоко подняв голову и скользя по каменному полу с грацией женщины, привыкшей к власти. На ней было платье глубокого сливового цвета, богатое, но не вычурное – парча с серебряной вышивкой по рукавам и вороту, в которой прятались узоры герба её рода. Поверх – накинута чёрная бархатная мантия с вышитыми лилиями по краю, а на голове – тонкий серебряный венец с аметистами, скорее напоминание о статусе, чем украшение.

Рядом с ней шагал управляющий города – низкорослый, плотный мужчина с массивной печатью на груди, а следом двигались деревенские старосты – в простых камзолах, но тщательно вычищенных, с тревогой и смущением в глазах. Они явно не привыкли к подобным выступлениям, и держались чуть позади герцогини, как свита, которой не указали, где встать.

Пока они направлялись к своим местам, в зале, словно ветер, разносились обрывки её слов, намеренно громких, произнесённых «про себя», но на самом деле для публики:

– …слишком молода, конечно… – …неполноценная как управленец, всё-таки воспитание другое… – …в столице, говорят, уже приглядела платье за полторы сотни…

Мягкий, тягучий яд в каждом слове. Несколько лиц в зале отвели глаза от меня. Другие – наоборот, смотрели с возрастающим интересом.

Я не двинулась с места, я уже уютно расположилась в герцогском кресле. Но когда она приближалась к месту, сразу же заметила меня, – я медленно встала. Словно не слышала её. Словно всё это – пыль, не стоящая внимания.

Я провела взглядом по залу. Люди ждали. Одни с любопытством, другие – с опаской. Но я чувствовала себя неожиданно спокойно, как будто внутри уже всё решено.

– Я рада приветствовать всех собравшихся в этом зале суда, – начала я твёрдо, голос мой прозвучал чётко, без дрожи. – Суд будет справедливым и достойным, обещаю это как герцогиня этих земель.

Я не посмотрела на мать герцога. И не остановилась.

– Леди Ариана сообщила мне, что её мать, вдовствующая герцогиня, настояла на её присутствии на этом заседании в должности советника. Это решение меня опечалило… не потому, что я сомневаюсь в Ариане, – я слегка повернулась к ней, и та, заметно напрягшись, перестала болтать ногой, – а потому, что вдовствующая герцогиня отказалась от предложенной ей должности советника. Это место я предложила ей на последнем совете. Тем не менее, я уважаю её мнение – дать шанс и возможность учиться молодым.

Я выдержала паузу. Лицо герцогини застыло в гневе. Я видела, как её скулы напряглись, как тонкая вена на виске предательски пульсировала. Это было почти комично – впервые увидеть, как её сдержанный фасад трещит. Но я оставалась невозмутимой.

– Мы все понимаем, что однажды Ариана станет хозяйкой земель своего будущего мужа. А потому, уважая решение вдовствующей герцогини, мы предоставим Арина должность советника, а вдовствующей герцогине место почётного гостя, – закончила я. Ариана смотрела на меня так испуганно, как будто она не подозревала, что ей тоже придется отправится в чей-то дом и сражаться за власть и уважение в замке.

И только теперь, когда в зале вновь воцарилась тишина, я обратилась к стражнику у дверей:

– Что ж… да начнётся суд. Пригласите городских служащих. И приводите обвиняемых.

***

Когда двери зала вновь открылись и стража ввела первую группу обвиняемых, я уже сидела на главном месте, поднятом над залом. Рядом со мной – старосты деревень, управляющий города, за их спинами – Леннокс и стража. Герцогиня на почетном месте гостя, без права голоса.

– Имя? – спросила я. – Олрик, из Линдаля, госпожа, – отозвался староста. – Его поймали ночью у общинного амбара. Унёс мешок зерна.

Олрик поклонился, слишком низко для своего возраста.

– Я... у меня трое детей, миледи. А запасов нет. Просто хотел, чтобы они поели… я вернул бы потом.

Я услышала, как кто-то фыркнул. Возможно, Кервин. А может, вдовствующая герцогиня. Но я не отвела глаз от крестьянина.

– Это преступление, – сказала я. – Но и голод – преступление, совершённое против нас всех. Урожай скуден, и мы должны держаться друг за друга.

Мужчина вскинул голову, а староста кивнул, обретая уверенность.

– За кражу ты будешь работать на амбарной страже и помогать на складских работах шесть недель. Так ты вернёшь зерно всем. А твоя семья получит помощь из герцогских запасов. Один мешок – не подарок, а аванс доверия. Не разочаруй нас.

Гул одобрения прокатился по залу. Я увидела, как кто-то сжал руку супруги. Кто-то шепнул «справедливо». Лишь Кервин привстал под одобрительным взглядом вдовствующей герцогини:

– Это растрата миледи, и воровство поощряется. – сказал он кланяясь и улыбаясь городскому стражу.

–Я не думаю, что если мы заберем все зерно у человека, то он не пойдет на другое преступление, а сейчас он вынужден отработать мешки. Мое решение окончательное. А стража проверит качество работы Орлика. Если будет плохо работать – мы его накажем.

Следующее дело показалось более мутным.

– Обвиняемые – Рина, вдова, и лавочник Тольд. Спорят о колодце.

– Он испортил его! – воскликнула женщина. – Мы поругались, и он вылил испорченное масло прямо в воду. Все видели, как колодец потемнел!

– Никто не видел меня там! – возмутился Тольд. – А масло я выбросил за забор! Это клевета, потому что я отказал ей в кредите!

Старосты переглянулись. Стража пожала плечами. Никаких доказательств, только слова.

– Без доказательств – нет вины.– сказала я. – Колодец стал мутным, и он должен быть очищен.

Я посмотрела на Тольда.

– Я распоряжаюсь: лавочник Тольд в течение недели совместно с Риной под надзором местных жителей очищает колодец, вызывает травника на проверку воды, может ищет мага, а затем – сам ежедневно пьёт из него. Чтобы доказать свою добросовестность. Если возникнут проблем с очисткой, жду вас на собрании. —Посмотрела я на лавочника и местную вдову.

Тольд покраснел, но согласился. В зале прошёл смешок. Только женщина была недовольная.

Следующий подсудимый вошёл под конвоем двух стражников. Вернее – его ввели. Он не сопротивлялся, но шёл так, будто каждый шаг – пронизан ненавистью к собравшимся. Худой, жилистый, в выцветшей рубахе, запятнанной болотной грязью. Возраст – не больше двадцати. Он держал голову высоко, но взгляд… Волчий. Злой, оценивающий опасность. Взгляд как у загнанного зверя.

Цепи на его руках звякнули, нарушив тишину зала, и этот звук раздался в ушах как хруст костей.

Я посмотрела на него – и тут же резко откинулась на спинку кресла, будто меня ударила в грудь неведомая сила. Не ветер. Поток. Энергия, тугая, сырая, как горная река после весеннего паводка. Он был магом. Сила в нём пульсировала – не отточенная годами учёбы в академиях, а живая, рвущаяся наружу, использованная не для красоты, а для выживания.

И тогда мой собственный дар, дремавший с рождения, отозвался. Проснулся.

В прошлой жизни это уже случалось. Неожиданно, в стенах дворца, когда я впервые почувствовала угрозу. Там было всё иначе: я просто почувствовала опасность. Все было очевидно, решение было на ладони. Но даже тогда мой дар не слушался меня до конца и я чувствовала беду лишь в моменте. А сейчас... тревога была иной. Сильнее. Глубже. Она ложилась на плечи тяжестью, которую я не могла стряхнуть. Словно сама земля предупреждала: будет беда и не прям сейчас, а через несколько лет.

Сердце пропустило удар. Я вдохнула глубже, медленно. Почувствовала магию в его теле – как вибрацию в воздухе, как невидимую сеть, опутавшую нас обоих. И, повинуясь инстинкту, протянула к нему свой дар. Не руками – мыслью. Намерением.

Из моих пальцев, незримо, потянулись тонкие нити света. Красные и белые. Красные – напряжённые, острые, как лезвие. Белые – мягкие, обволакивающие, исследующие. Они касались его силы, пробовали, другие же линии рисовали мне следы возможного будущего.

И я задала вопрос. Не вслух, а себе – в мыслях, в сердце: Темница? Казнь? Ссылка? Допрос?

А если мы отпустим его… будет беда?

ГЛАВА 26 МАГ

Маг… В кандалах и на коленях перед нами стоял маг. Я чувствовала это ещё до того, как страж объявил его преступления. Поток силы струился от него, колючий, тугой. И зал знал. Шёпот пронёсся, как порыв ветра: «маг», «опасность», «Дикие Земли».

– Обвиняется в использовании магии с целью обмана, – громко объявил капитан стражи, не глядя на меня, будто уже давно решил его судьбу. – Маг не зарегистрирован, не доложил властям о своем прибытии. Отказывается называть имя. Не ясно, то ли скрывал свой дар, то ли прибыл в герцогство с умыслом.

Я подалась чуть вперёд. Продолжайте.

– Не заплатил за еду и постой в постоялом дворе. Применил чары к владельцу. Обманом продал ему поддельный товар. Украл припасы с торговой площади – скорее всего снова замёл следы заклятием. Ввязался в драку, покалечил противника, снова применяя магию. Воровал в лавках, проникал в лекарские кабинеты.

Я шумно выдохнула. Этот мальчишка словно старался – изо всех сил – угодить и под плеть, и под топор. За такие проступки в обычное время ему грозили бы и палочные удары, и изъятие имущества, и даже отсечение пальцев. Но он маг. А магов почти не осталось. И люди их уважали или боялись до безумия. А магов преступников и вовсе старались умертвить.

Шёпот в зале уже превратился в низкий, гудящий рой. Кто-то сказал «с Диких Земель». Кто-то – «ворует, насилует, обманывает». Этот парень излучал угрозу – и потому её в нём увидели.

И тут голос Кервина раздался звонко, с подчеркнутым достоинством, но с таким ядом, что у меня в животе похолодело:

– Я считаю, его следует немедленно раздеть и осмотреть на наличие черных рун. И если подтвердится, что он из племён за Стеной – выдворить туда же. А если попытается вернуться – расстрелять стрелами из лука.

В зале зашипели. Леннокс выглядел так, будто услышал угрозу лично себе. Хоффман побледнел, вцепившись в подлокотники кресла, и, я почти уверена, он мысленно писал прошение об отставке. Сэр Алдред переводил глаза с Кервина на меня и на вдовствующую герцогиню, чьё лицо словно застыло в маске ледяного неодобрения, не могла она простить мне, что этот суд вершит не она. Только пульсирующая вена на её виске выдавала напряжение.

Я встала.

Звук моего голоса разрезал зал, как нож.

– Что за бред?

Воцарилась тишина. Только дыхание мага в кандалах было слышно – хриплое, короткое.

– Никто никого раздевать не будет. Мы не дикари.

Я оглядела всех по очереди – Кервина, старост, гостей, стражу.

– Юноша останется в темнице замка до выяснения обстоятельств. Без пыток. Без унижений. Пока что он наш заключённый, а не враг. И, да, я всё ещё верю, что этот человек может принести пользу герцогству… если мы дадим ему шанс.

Я смотрела в глаза тем, кто требовал крови, и ждала, кто первый осмелится возразить. Но никто не заговорил. Надеюсь, потому что я была права. И все это знали.

***

Я спускалась в темницу по узкой каменной лестнице, чувствуя, как холод вползает под платье с каждым шагом. Сырые стены пахли влагой, железом и чем-то ещё – застарелым, как глубокая темная яма. Леннокс шёл позади, молча, как и сэр Алдред – он нёс фонарь, освещая путь тусклым светом. Эва, тихая как тень, осторожно несла глиняную миску с супом и хлеб, завернутый в тряпицу.

Алдред, как глава моей охраны, не позволил бы мне идти одной. Это было разумно – я не спорила.

Мы остановились у решётки. Внутри, на грубом тюфяке у стены, сидел он – юный маг. Тот, что смотрел на всех с волчьей насторожённостью. Слишком худой, бледный. Когда я шагнула ближе, он поднял взгляд и усмехнулся – сдержанно, скептически.

– Здравствуй, – сказала я, ровно и спокойно. – Я герцогиня Терранс. Хозяйка этих земель.

Он не ответил, только склонил голову чуть вбок, будто изучая меня, не веря ни слову. Улыбка осталась – язвительная, почти насмешливая. Я кивнула Эве, и она молча протянула ему миску.

– Вы маг, – вдруг произнёс заключенный. Алдред с удивлением посмотрел на меня, он явно не замечал за мной таких талантов. Я краем глаза увидела, как он переглянулся с Ленноксом.

– Да, – ответила я просто. – Но, увы, далеко не такой умелый, как вы. Столько преступлений – я до сих пор не могу понять, в чём именно состоит твой дар.

Парень схватил миску и начал есть, не торопясь, но без стеснения. Видно был голоден. Когда доел, вытер губы рукавом и пробормотал:

– Половина из этого – сказки. Хозяин постоялого двора сначала хотел оплату за ночь… одну услугу. А потом заявил, что я ему якобы обязан вечной службой. За ночлег, представляете?

Я сдержанно кивнула. Типичная история для молодого, незащищённого мага. Или, быть может, ловкая ложь. Но если даже так – нужная мне ложь.

– Так в чём же твой дар? – спросила я мягко, с подлинным интересом.

Он замолчал. Ни слова. Лицо его застыло, как камень. Лишь пальцы медленно сжались на коленях, будто он готовился к удару – или к побегу.

Я сделала шаг ближе.

– Хорошо, скажу прямо. Я – жена герцога. Он сейчас в поездке на востоке, а я здесь одна, среди проблем, которые множились годами. У герцогства истощены запасы, урожаи всё хуже, а прошлое поколение только усложняет всё. Мне нужны люди, которым я могу доверять.

Я слышала, как Леннокс за моей спиной вздохнул и приоткрыл рот, будто собирался что-то сказать. Сэр Алдред тоже подался вперёд, но я не дала им заговорить. Продолжила:

– Ты сказал, что я маг. Ты прав. Но дар – это только инструмент. Главное – как ты его используешь. А теперь слушай внимательно: я знаю, что у тебя есть близкий, кто болен. И, я догадываюсь, что за деньгами в лекарни не лезут, если не в отчаянии. Деньги там не водятся. Я права?

Он дёрнулся. Тонко, почти незаметно – но я уловила правду. Мелькнуло что-то в его глазах, словно страх, и… слабая надежда?

– Я готова платить тебе. Обучать, если понадобится. И помочь с лекарством. Но ты должен быть честен со мной. Иначе – я тебя не спасу.

Я сделала паузу. В темнице стояла тишина. Только капли в углу падали с мерзким, размеренным звуком.

– Твоё имя? – спросила я.

Он смотрел на меня в упор. Медленно, со скрипом, будто из самого сердца вырывая, произнёс:

– Рей.

Я кивнула. И, впервые, он отвёл взгляд.

– Я прошу тебя, – сказала я, глядя ему прямо в глаза. – Дай мне клятву. Клятву служить этим землям. Взамен я обещаю тебе помощь и защиту. Мы начнём с лечения твоих близких.

Он слушал молча, напряжённо, будто ещё не верил, что всё это происходит всерьёз.

– Я знаю о восполнении магических резервов. – Я слегка наклонилась к нему. – Ты сам будешь решать, сколько магии готов отдать. Никто не станет выжимать тебя досуха.

Я жестом подозвала Леннокса, и он достал пергамент – тонкий, как шелк, и чуть светящийся от вплетённой в него магии. Его запах был еле уловим – пыль старинных книг и сухих трав. Бумага была заговорена. Такой контракт невозможно нарушить без последствий. Один из трех экземпляров, купленных мной на деньги, оставленные герцогом. Я потратила огромные деньги, оставленные мне на платья и балы, зато теперь я была уверена, что ни Рей, ни Хоффман не навредят этим Землям.

Мы с Реем подписали договор. Магия моментально сработала – я почувствовала, как нити обретают форму и натяжение, связывая нас в невидимом узле доверия и долга.

– Итак, Рей… – Я откинулась назад, позволив голосу стать чуть мягче. – Что мы должны знать о тебе, кроме того, что ты умеешь читать древний язык клятвы крови?

Он долго молчал, глядя на свои руки, а потом сказал:

– Меня научила девушка. Леди из барского дома. Я пришёл в их особняк на ритуал связывания… в шутку. Лидию хотели выдать за старого, богатого чиновника. Но она выбрала меня из протеста. Простого сына купца. Нам пришлось уехать. Сейчас она болеет. Но на нее не рассчитываете, в ней совсем маленький магический следа.

– Понятно. – Я кивнула Ленноксу. – Ты пошлёшь в город за лекарем. Обязательно магом. Если хочешь, Рей, мы можем перевезти её в замок – ей будет тут безопаснее.

Он кивнул. Первый раз – не напряжённо, не настороженно, а по-человечески. Впервые с начала разговора я увидела в его взгляде не страх, не вызов, а тихую благодарность.

– Ну же, Рей, – продолжила я, – скажи нам: в чём твоя сила?

Он взял в руки свою пустую тарелку. Помолчал. А затем – с неожиданной резкостью – бросил её о пол.

– Это же дорогая глиняная тарелка! – всплеснула руками Эва, испуганно глядя на пол. Я слышала, как сэр Алдред сделал шаг вперёд – рефлекторно, чтобы остановить и защитить.

Тарелка ударилась о каменный пол, покрутилась на боку, сделала несколько оборотов… и осталась целой. Ни трещинки, ни скола.

Мы все замерли.

Рей смотрел на нас, наконец-то с лёгкой, победной улыбкой.

– Я усиливаю свойства предметов. Лучше всего у меня выходит прочность, – сказал он просто.

ГЛАВА 27 ДОРОГИ

Прошёл примерно месяц нашей размеренной, но вовсе не праздной жизни в замке. Всё это время рядом со мной неотступно были Эва, Хоффман, Леннокс и Рей – моя небольшая, но надёжная свита. Мы стали настоящей выездной делегацией: брали с собой карты, списки жалоб, ленты для пометок и объездили почти всё герцогство.

Каждый день мы уезжали ранним утром, а возвращались к закату – а то и позже. Иногда дорога затягивалась, и приходилось оставаться на ночлег в местных поместьях или деревенских трактирах. Эва, ворча и закатывая глаза, уже приноровилась собирать дорожный багаж так, чтобы на все случаи жизни хватило и сменной одежды, и травяных настоек, и чистой марли для перевязок.

– Когда я соглашалась служить герцогине, – вздыхала она, укладывая в сумку тщательно сложенные скатерти, – я рассчитывала на балы, брошки и танцы, а не на разбитые дороги и бескрайние поля…

Но жаловалась она с таким тёплым выражением лица, что её добродушное бурчание давно стало частью нашей маленькой семейной рутины.

Мы ездили с картами и наносили на них все проблемные места. Местные жители, хоть и настороженно поначалу, но вскоре начали встречать нас с уважением и надеждой – нечасто им доводилось видеть герцогиню не в деревянной раме или на гобелене, а в грязных сапогах, с закатанными рукавами и въевшимся в волосы запахом пыли и долгой дороги.

Для оценки состояния оборонительной стены я выделила особый день и поехала вместе с сэром Алдредом – только мы вдвоём, без лишних ушей. В этот раз мы осмотрели её всю, от старого моста до северных холмов. Я шла вдоль крепостных участков, ступая по растрескавшимся камням, смотрела на зазоры между блоками, слушала ветер, проникающий сквозь щели, и задавала себе один и тот же вопрос: если придёт беда, выдержит ли она?

Я велела сэру Алдреду делать отметки прямо на карте: где нужно поставить смотровые вышки, где устроить перевалочные посты для всадников и места ночлега. А где – просто отстроить всё заново.

Увы, приступить к укреплению стены мы пока не могли. Слишком мало людей воспринимало её состояние как угрозу. Все надеялись на магию крови, на старинную защиту, дарованную герцогом. Хотя я сама до конца не понимала, как она работает. В той жизни, что осталась в прошлом, я знала лишь обряды: как люди приносят клятву крови своему герцогу, а он – отдаёт свою кровь земле и богам, призывая их хранить рубеж.

Сейчас же все единогласно поддерживали ремонт дорог – в этом хотя бы никто не сомневался. Мы выбрали два ключевых участка, с которых начнём: от столицы королевства до крупнейшего города герцогства, и оттуда – до замка. В планах также было проложить удобную отводную дорогу до ближайшей деревни, где, как мы узнали, живёт большое количество ремесленников. Это станет не только жестом заботы, но и улучшит снабжение самого замка.

Я никогда не разбиралась в чертежах и строительстве дорог – от слова совсем. Все эти линии, размеры, подписи в углах казались мне загадочными письменами из мира, где живут только инженеры и каменщики. Но быть герцогиней – это не обязательно знать всё, это умение собирать вокруг себя тех, кто знает. Именно этим мы и занимались в тот день, на одном из наших редких чаепитий, где за скромным столом в солнечном кабинете собрались я, Эва, Хоффман и Рай.

– Мы начнём с чертежей, что оставил герцог, – сказала я, разложив на столе одну из страниц его аккуратно прошитого чертежного альбома. Бумага была плотной, края чуть потемнели от времени, но линии были чёткими, прорисованными с любовью и точностью.

На схеме предлагалась система, достойная мастеров: вначале нужно выкопать глубокую траншею, вбить внутрь деревянные брусья, создать каркас. Доски должны были служить границей, чтобы удерживать слои дороги и не дать ей «расплыться» под дождём и колёсами. Затем шли слои: крупные камни, потом средние, затем песок, снова мелкий камень с прослойкой песка – всё это утрамбовывалось, и, наконец, поверхность выкладывалась плоскими каменными плитами.

Хоффман, методично записывая в своём кожаном блокноте, кивал. Рей, сидевший чуть поодаль, рассматривал чертёж, слегка наклонив голову, будто пытался мысленно разложить его на составные части. Эва же, потягивая травяной чай, крутила в руках пирожок и ворчала:

– Я вот рассчитывала, что в замке буду присматривать за бальными платьями и угощениями, а не обсуждать... слои грунта.

– Добрая дорога – путь к угощению, – парировал Хоффман без тени иронии, и Эва только фыркнула.

Мы уже отправили запрос в каменоломню, что располагалась на территории герцогства. Известие пришло на днях: рабочие приступили к добыче и сортировке камня.

У Рея была особая задача. Помимо того, что он должен был контролировать ход строительства на месте, его дар был крайне важен – он должен был обрабатывать доски после укладки, усиливая их прочность магией. Его способности идеально подходили: укреплённое дерево служило бы дольше, противостояло бы влаге и времени.

Ширину дороги мы сделали намеренно большой – чтобы две повозки могли разъехаться на одном участке без проблем. Всем я объясняла это как заботу о купцах и путешественниках – мол, удобство, безопасность. На самом же деле я думала совсем о другом: если случится беда, если враг придёт с запада или с севера, по этим дорогам мы сможем быстро доставить припасы, переместить войска, спасти людей. Караваны из двух, трёх, четырёх повозок – всё должно быть готово.

***

Вечер в замке выдался спокойным и даже лениво-домашним. Вся семья собралась в гостиной: Ричард – мальчик с ясными глазами и беспокойной душой – увлечённо носился по комнате с деревянным мечом, изображая то рыцаря, то разбойника. Ариана, тихая и сосредоточенная, склонилась над пяльцами, вышивая тонкой нитью ветвящийся узор на льняной ткани. Вдовствующая герцогиня, как всегда, величественно восседала в кресле у камина, укутанная в шаль, и то ли вслух, то ли самой себе, сетовала на скуку, однообразие вечеров и то, что её невестка – то есть я – слишком «скромна и неразговорчива для герцогского дома».

Я же, устроившись в кресле с пледом и чашкой пряного настоя, углубилась в книгу по управлению сельскими поселениями. Бумага была плотной, запах свежей краски всё ещё чувствовался, а внутри – схемы, рассуждения и примеры: как удержать крестьян на земле, как правильно вводить налоговые льготы, как распределять работу и улучшать логистику. Всё это меня не просто интересовало – мне казалось, что в этих строках был настоящий ключ к расширению герцогства.

Как раз в этот момент в гостиную с высоко поднятой головой вошёл Кервин. Он, как обычно, держался уверенно, даже вызывающе, и с лёгкой усмешкой начал устанавливать карточный стол.

– Герцогини не должны превращаться в управляющих, – бросил он, заметив книгу в моих руках. – Всё равно в одной книге не будет и десяти процентов тех знаний, что нужны, чтобы принимать верные решения.

– Да вы что, – отозвалась я, не поднимая взгляда. – Но книга интересная.

– Мы собирались играть, – вмешалась вдовствующая герцогиня, с явной попыткой вернуть вечер в привычное русло. – Я, Ариана и Кервин. С четвёртым игроком нам было бы куда сподручнее.

– Боюсь, я не располагаю средствами на ставки, да и удача мне не благоволит, – ответила я, отложив книгу и мягко улыбнувшись.

– Тем лучше, – спокойно произнесла вдовствующая герцогиня, подливая себе вина. – Мы с радостью одолжим вам, а ваше второе качество делает вас идеальным соперником.

Я уже подумывала вежливо согласиться – сблизиться с матерью герцога через невинную игру могло быть полезным шагом – как в комнату ворвался Леннокс. Его лицо светилось радостью.

– Дорогая герцогиня, – сказал он торжественно. – Герцог прислал вам письмо, новые средства на карманные расходы, а также камни, добытые в путешествии, и несколько украшений.

Вдовствующая герцогиня вскинула голову, в её глазах вспыхнула искра – то ли интерес, то ли воспоминание о былом. Она даже поднялась, собираясь направиться к Ленноксу. Но, заметив, что он идёт не к ней, а ко мне, её улыбка застыла.

Леннокс, не заметив напряжения, вручил мне письмо с печатью мужа, маленький кошель с камнями и бархатный мешочек с украшениями. Я, воспользовавшись моментом, медленно повернулась к Кервину и с вежливым укором сказала:

– О, Кервин, мы ведь совсем забыли о протоколе. Мне, как главной хозяйке герцогства, до сих пор не были переданы ключи от замковых хранилищ – ни от кладовых, ни от сокровищницы. Я как раз собиралась отнести то, что мне прислал супруг.

Ключи, массивная связка на кольце, висели у него на поясе. Он не мог мне ни отказать, ни соврать. С недовольной миной он расстегнул пряжку и неохотно протянул связку.

Я поблагодарила Кервина за ключи, а свекровь – за приглашение. Уже направляясь к выходу из комнаты, заметила, как Леннокс, словно верный страж, бесшумно последовал за мной. Мы почти достигли двери, когда до моего слуха донёсся приглушённый шепот, сорвавшийся с губ тех, кто остался за карточным столом. Он был тихим, но пронзительным – липким и цепким, будто змея ползла по ковру.

– Леннокс, найди Рея и Хоффмана, встретимся в моем крыле.