Текст книги "Бестселлер по случайности"
Автор книги: Венди Уэкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
Глава 23
За перо берешься не потому, что хочешь и можешь высказаться, а потому, что не можешь не высказаться.
Ф. Скотт Фицджеральд
Для Кендалл остаток недели был бесконечно долгим и одновременно мимолетным. Она завершила первую главу «Брани на вороте» и разослала подругам, чтобы покритиковали и использовали для своих сцен. На сегодня они запланировали телефонную конференцию, ведь теперь были готовы и подробные портреты каждой из героинь, и предыстории. И те и другие получались куда занятнее, чем ожидала Кендалл.
Во второй главе, как и в первой, повествование будет вестись от лица героини Кендалл: она расскажет о дне вручения «Зельды». Кендалл следовало лишь закрыть глаза и вспомнить тоненький лучик надежды, а еще страх и ужас, которые свинцовой гирей давили на живот.
Следовало разбередить свежую рану, только где взять силы, чтобы заново пережить все неприятные моменты? Чем подробнее Кендалл вспоминала тот день, чем тщательнее представляла и подбирала слова, тем сильнее хотела схватить молоток, раскрыть оранжевый справочник домашнего мастера и отрешиться от всего.
Мэллори сидела на террасе, проверяла электронную почту и готовилась к конференции, хотя Кендалл заметила, что работа то и дело прерывается долгими взглядами на горную долину.
Вторая глава не на шутку пугала Кендалл. Она и раньше использовала в работе события личной жизни, но всегда писала не по горячим следам, а через какое-то время, чтобы боль переживаний хотя бы слегка притупилась.
А что будет завтра, когда уедет Мэллори? Кто усадит ее за работу? Кто спрячет пояс до тех пор, пока Кендалл не выполнит дневную норму – не напишет пять страниц? Кто будет ей сочувствовать? А сидеть рядом и держать за руку, когда она заплачет?
Чтобы успокоиться, Кендалл вспомнила недавнюю беседу с Кэлвином. Как он бушевал! Чувствовалось, первые удары Энн Джастисс попали точно в цель.
– Что ты творишь? – заорал Кэлвин, едва она взяла трубку. – Эта стерва яйца мужчинам отрывает!
«Не отрывает, а давит, как горошины», – хотела поправить Кендалл, но сдержалась: слушать вопли Кэлвина было одно удовольствие!
– Ты же сам велел найти адвоката, – спокойно напомнила она, чувствуя, что распаляет его еще больше. – Неужели думал, я найму дурачка, об которого Джош Либерман ноги вытрет?
Кэлвин рвал и метал, но Кендалл прекрасно понимала, в чем дело. Кэл надеялся, что она уступит, прогнется, как прогибалась всегда. «Пусть себе бушует», – думала Кендалл. Она дала себе слово: роль девочки для битья в прошлом.
– На выходные я пригласила сюда детей, – сообщила Кендалл, едва поток ругани иссяк. – О нашей, хм, размолвке говорить с ними не буду, пока ситуация не прояснится. Незачем срывать им подготовку к экзаменам и портить каникулы.
Кэлвин ответил новым потоком ругательств, только они не имели над Кендалл никакой власти. Да и сам Кэлвин тоже.
– Хочешь – сам поговори с близнецами, – предложила она. – Может, стоит рассказать им о Лоре и ее планах относительно дома, в котором они выросли.
Как и ожидала Кендалл, предложение было встречено гробовым молчанием. Кэлвин с таким пылом уговаривал ее сделать грязную работу, а сам трусил и не желал выглядеть негодяем в глазах детей.
– Еще ты мог бы убраться в доме: вдруг дети захотят туда заехать. Ну или Лору попроси. – Кендалл чувствовала, что получает удовольствие. Вот так дела! Как здорово плевать на мнение Кэлвина. – Если дети увидят этот бардак, то сразу поймут: случилась беда.
– Ты считаешь, они ничего не подозревают? – насмешливо спросил Кэлвин. – Мы же порознь живем.
– Подозревать – одно, знать – совершенно другое, – отозвалась Кендалл с уверенностью, порожденной горьким опытом. – Сам посмотри, с каким трудом я усвоила горькую правду о тебе!
* * *
Вечером Кендалл и Мэллори устроились за кухонным столом с сотовыми телефонами и заметками наготове. Мэллори набрала номера подруг, и конференция началась.
– Ты меня слышишь? – Мэллори глянула на Кендалл, и та кивнула.
– Вроде бы все на связи. Слышимость нормальная? – спросила Кендалл.
Фэй и Таня ответили, что нормальная, и все четверо затараторили чуть ли не хором.
– По-моему, нужно высказываться по очереди или придумать, как просить слóва, – сказала Кендалл.
Воцарилось молчание: говорить параллельно друг с другом никому не хотелось.
– Теперь порядок! – засмеялась Кендалл. – Фэй, начинай.
– Ладно, – Фэй откашлялась. – Скажу сразу: первая глава мне очень понравилась. Знаю, Кендалл, писать было нелегко, но получилось самое то. С одной стороны, очень искренне и эмоционально, с другой – ты не перетянула все внимание на себя, а представила наших героинь.
Кендалл вздохнула с облегчением. Даже когда чувствуешь, что попала в тон, одобрение не помешает.
– Согласна! – проговорила Мэллори и улыбнулась Кендалл.
– Я тоже, – отозвалась Таня. – Кендалл, первая глава отличная! А вот портреты героинь… Сюрпризов было хоть отбавляй!
– Я бы попросила объяснений, – начала Мэллори. – Хотя с каких пор тебя нужно об этом просить?
– Ну, раз ты просишь, – подначила Таня. – Я особо рада тому, как меня описывает твоя героиня: белокурая, не шибко образованная южанка в откровенном наряде!
Подруги засмеялись.
– По-моему, точно в цель! – пошутила Фэй.
– Неужели? – парировала Таня. – Фэй, а как насчет твоей героини? Взбунтовавшаяся дочь священника, которая тайно пишет порнороманы? Это тоже точно в цель или как?
– Думаешь, такое невозможно? – спросила Фэй тоном, который сильно удивил Кендалл. – Думаешь, я не в состоянии написать съедобный порнороман?
– Думаю, прихожане пастора Стива будут в ужасе, когда поймут, что о сексе тебе известно не понаслышке, – после небольшой паузы ответила Таня.
– Вот здесь ты права. Прихожан я шокировать не намерена. Но неужели ты впрямь считаешь, что жена проповедника, пишущая романы для верующих, не способна красиво рассказать о плотских желаниях?
– Ну, не совсем так, – пошла на попятную Таня. – Хотя в обратное верится с трудом.
– Тогда посоветую не торопиться с суждениями. Порой внешность обманчива! – Голос Фэй звенел от напряжения.
– Только не говори, что меня не должна была удивить Миранда, героиня Мэллори! – засмеялась Таня.
Мэллори вся подобралась.
– Отец Миранды теряет состояние и совершает самоубийство, а несколько лет спустя то же самое делает мать. Я все глаза выплакала!
Мэллори явно смутилась, но промолчала. Кендалл чувствовала, как жадно подруга ловит каждое слово беседы. Понятно: творчество Мэллори Сент-Джеймс давно никто не критиковал.
– Думаю, раз это роман, каждая из нас вольна делать со своей героиней все, что угодно, – главное, чтобы на сюжет работало, – сказала Кендалл, желая разрядить обстановку. Тревог хватало, но сейчас она беспокоилась лишь, как бы не поссориться. – Мне Фейт понравилась, а сексуальных сцен от Фэй я жду с особым нетерпением. Мирандина предыстория отлично объясняет ее целеустремленность и делает восхождение к рейтинговым вершинам еще более впечатляющим. – Кендалл украдкой взглянула на Мэллори: та смотрела в окно и мыслями явно была далеко от фермы.
– Верно. – Фэй тоже не терпелось подавить конфликт в зародыше. – Автором «Брани на вороте» будет считаться Кендалл, поэтому никто не удивится, что жена пастора Стива пишет о сексе, а Мэллори Сент-Джеймс придумала себе такое мрачное прошлое.
Мэллори пристально смотрела в окно.
– Никто не задастся вопросом, какую роль в жизни Тани Мейсон играет некий повар-рекордсмен, – пошутила Кендалл, искренне желая услышать смех. – И почему откровенно одетая блондинка не хватает его обеими руками.
– Вот и славно, – отозвалась Таня, – потому что это никого не касается. Я то же самое матери говорю.
Повисла тишина. Каждая из подруг успокаивалась и выбирала себе новую тактику. Кендалл казалось, в разговоре присутствует некая скрытая от нее тема, которую никто не стремится обсуждать.
– Когда вы предложили писать книгу вместе, я сомневалась, что у нас получится, – призналась Кендалл. – Я ухватилась за эту мысль как за спасательный круг, и боялась отпустить. А сейчас кажется, наша совместная книга будет намного лучше и интереснее, чем та, которую задумывала я.
Мэллори наконец отвернулась от окна, и Кендалл почувствовала, что на маленькой кухне их четверо, что Фэй и Таня тоже здесь.
– Мне очень понравились все ваши идеи, включая неожиданные. Хотя что в них неожиданного? Мы же профессиональные лгуньи, наша работа – сочинять интересные истории. Если на обложке не стоит слово «автобиография», мы вольны писать все, что заблагорассудится. Сколько в судьбах наших героинь правды, а сколько вымысла, никого волновать не должно.
Беседа вернулась на крути своя – подруги спорили, шутили, обсуждали свои задумки. В итоге распланировали первые пять глав, распределили, от чьего имени будет идти повествование в каждой из них, составили расписание стыковки глав и назначили дату очередного созвона.
Конференция закончилась, а Кендалл и Мэллори все сидели за кухонным столом. Солнце спряталось за горы, и небо быстро темнело.
– Жаль, что мне завтра уезжать! – вздохнула Мэллори.
– А мне как жаль! – Кендалл сложила листочки с заметками в кейс для ноутбука.
– Ты справишься?
Кендалл с опаской заглянула себе в душу: к счастью, раны уже заживали.
– Справлюсь, – кивнула она. – Будет нелегко, но я точно справлюсь.
Впрочем, так Кендалл бы ответила в любом случае. Ей давно пора отпустить Мэллори: сколько можно за нее цепляться? Тем не менее здорово, что не пришлось врать. Душевные раны затягивались. Медленно, со скоростью таяния ледника, но затягивались.
– Отлично, а то я устала тебя тормошить и устраивать головомойки.
– С этим ты справляешься еще лучше, чем твои героини! – улыбнулась Кендалл. – Хочешь – рекомендацию напишу или пущу слух в писательских кругах: «Мэллори Сент-Джеймс – великолепная головомойщица».
Обе засмеялись. Кендалл отчаянно старалась не думать о том, что будет сильно скучать по Мэллори.
– Ну, другим головомойки устраивать куда проще, чем себе, – улыбнулась Мэллори. – Надеюсь, ты будешь бороться со своей зацикленностью на ремонте. Захочешь взяться за молоток – сразу звони мне, я быстро приведу тебя в чувство.
– Спасибо, Мэл. – Кендалл поднялась и достала из бара бутылку красного вина. – Сейчас предлагаю перейти на террасу и выпить за успех «Брани на вороте».
– Согласна целиком и полностью. – Мэллори взяла два бокала, Кендалл – штопор. Подруги вышли на террасу, устроились на любимых местах и, подняв ноги на перила, стали созерцать Вселенную.
Глава 24
У таланта самые обычные составляющие – дисциплина, любовь, удача, но на первом месте стоит упорство.
Джеймс Болдуин
Кендалл отвезла Мэллори в аэропорт, а через три часа приехали дети. За рулем была Мелисса. Кажется, она выскочила из салона прежде, чем затормозила, и Джеффри тоже. Третьей, куда медленнее и нерешительнее, вышла подруга Джеффри.
– Мама, это Диана, сокращенно Ди, – представил Джеффри, сжав мать в объятиях. Он смотрел на девушку с таким обожанием, что у Кендалл сердце заныло. Он всегда был тише и спокойнее сестры. В старших классах Мелисса вовсю крутила романы, Джеффри же проводил время с приятелями и лишь изредка приглашал на свидание девушек.
– Здравствуйте, миссис Эймс! – Голос у Дианы был такой же мягкий и нежный, как она сама. Диана протянула руку, и у Кендалл отлегло от сердца. Разве стоит опасаться этой скромной девочки, которая едва не дрожит от страха и отвечает Джеффри таким же обожающим взглядом?
– Здравствуй, Ди! – тепло проговорила Кендалл. – Здорово, что ты приехала. Близнецы здесь как дома, я привозила их сюда чуть ли не с рождения. Уверена, Джеффри не терпится все тебе показать.
Дети прошли в дом, наполнив его смехом, юношеской энергией и теплом, которое Кендалл впитывала каждой клеточкой. Как же ей этого не хватало!
Кендалл почти удалось избежать разговоров о том, почему они с Кэлвином, хм, живут врозь. Лишь в воскресенье утром Мелисса уединилась с ней на кухне и в своей обычной манере взяла быка за рога.
– Что случилось у вас с папой?
Кендалл пожала плечами и заставила себя соврать, глядя дочери в глаза. Так она делала всегда, если считала, что это в интересах ребенка.
– Доченька, у меня очень жесткие сроки. Я поняла, что успею, только если закроюсь здесь, пока не напишу книгу, – заявила она, а потом выдала крупицу правды: – Дома я работать не могла – постоянно отвлекалась. – «Например, на красотку риелторшу, которой не терпится занять мое место», – мысленно добавила Кендалл. Она знала: Мелисса передаст все брату, и, когда вечером Джеффри вышел к ней на террасу, поняла, что не ошиблась.
– Мама, – осторожно начал он, глядя вместе с ней на горную долину. Мелисса и Диана готовили ужин на кухне. – Очень рад, что вы с Ди поладили. Она действительно тебе нравится, или ты привечаешь ее из вежливости?
Кендалл заглянула сыну в глаза, которые цветом и разрезом были точь-в-точь как у отца, но светились искренностью, которая у Кэлвина начисто отсутствовала. Как хорошо, что сейчас врать не придется!
– Сынок, она чудесная девушка. Хорошо, что ты ее встретил.
Джеффри вздохнул с облегчением. «Неужели и я когда-то была такой же молодой и влюбленной?» – с тоской подумала Кендалл.
– У тебя впервые серьезные отношения с девушкой. Наслаждайся каждой минутой, но не расстраивайся, если окажется, что эта любовь не навсегда.
– Мама, думаю, что навсегда. Наверное, встретив папу, ты чувствовала то же самое.
«Осторожно! – велела себе Кендалл. – Не наломай дров!»
– С кем бы ты ни создал семью, надеюсь, вы будете счастливее, чем мы с папой, – проговорила она, а про себя добавила: «И не дойдете до развода».
Они с Джеффри так и сидели, глядя вдаль, когда Мелисса и Ди вынесли блюдо с сыром, крекерами и другой закуской.
– Ты сказал про День благодарения? – за ужином спросила Мелисса.
От покоя и безмятежности не осталось и следа. Кендалл еще не придумала, как пережить День благодарения. Не хотелось ни давиться фаршированной индейкой в компании Кэлвина, ни рассказывать правду детям, которые, хоть и считают себя взрослыми, наверняка расстроятся.
Кендалл так лихорадочно перебирала имеющиеся варианты: не объявить ли перемирие на время праздника; согласится ли Кэлвин прийти и притворяться, что Лоры не существует; сможет ли сама Кендалл доесть индейку, не вонзив нож в каменное сердце бывшего мужа, – что пропустила ответ Джеффри.
– Что? – вскинулась она. – Что ты сказал?
Для храбрости Джеффри взглянул на Диану и повторил:
– Надеюсь, вы с папой не обидитесь. Дело в том, что родители Ди пригласили меня на праздники в Саванну.
– Ой!
– А я собираюсь к Тодду, – объявила Мелисса. – Вам с папой вдвоем не будет скучно?
Если бы Кендалл была католичкой, она закричала бы: «Аллилуйя!» Какое облегчение, она даже дар речи потеряла! Дети же почувствовали в затянувшейся паузе неодобрение.
– Все в порядке, миссис Эймс, думаю, мои родители поймут, – заверила Ди.
– А я могу поехать к Тодду на весенние каникулы, – вставила Мелисса.
– Нет-нет, к чему такие жертвы? – заторопилась Кендалл, боясь упустить золотой шанс. – У меня работы непочатый край, поэтому я даже рада, что в этом году не придется думать о Дне благодарения.
– Но вы же будете отмечать, да? – Близнецы не представляли, что родители способны не отметить праздник, хотя сами присутствовать не собирались. На лицах обоих читалось глубокое огорчение; оно укрепило Кендалл в мысли, что заранее о разводе детям сообщать не стоит.
– Ни о чем не беспокойтесь, – сказала она. – Отмечайте, как решили, развлекайтесь, и мы с отцом тоже отметим как захотим. – Вот, лгать снова не пришлось; правда, «отмечать как захотят» они с Кэлвином будут порознь.
Кендалл улыбнулась близнецам и чудесной Ди и намеренно сменила тему разговора. Сейчас полуправда и умалчивание казались меньшим из двух зол. Кендалл искренне надеялась: если ее уловки когда-нибудь вскроются, Джеффри и Мелисса поймут, что она действовала в их интересах.
* * *
Мэллори прилетела в Нью-Йорк раскаявшаяся и готовая извиняться. Увы, особняк пустовал – тот, кому предназначались извинения, отсутствовал.
У тостера лежала записка от Криса, короткая и предельно ясная. Клиент попросил его приехать в Финикс, чтобы лично руководить отделкой дома, и Крис согласился. Вероятно, это только к лучшему: им обоим следует подумать.
Мэллори бродила по безмолвным комнатам и повсюду видела плоды трудов Криса – в сиянии паркета, который он лакировал сам; в блеске темных панелей в столовой, которые он спас и искусно установил; в диванчике у окна ее кабинета, под которым он вырезал шкафчик для ее любимых большеформатных книг. Все, к чему он прикасался, было удобным и красивым, но не броским, а изящным и ненавязчивым, совсем как сам Крис.
Мэллори вошла в кабинет, села на бархатный диванчик и стала смотреть на сад, который тоже разбил Крис. В доме было так тихо, что она могла сосчитать, сколько кубиков льда произвел автоматический генератор. Шум транспорта на Шестой авеню казался далеким и чужим. «Неужели в самом отсутствии Криса таится молчаливый упрек?» – думала Мэллори.
Надо же как: писательское мастерство, казалось бы, безвозвратно исчезнувшее, решило вернуться. Всякий раз, когда Мэллори садилась писать о Миранде Джеймсон, слова неслись бешеным потоком. За свою книгу она еще не бралась, но желание работать уже само по себе было счастьем, которым отчаянно хотелось поделиться. С Крисом!
Мэллори села за компьютер и проверила электронную почту. Пришли письма от агента и редактора, которые, глядя на тему, даже открывать не хотелось; письма от Фэй, Тани и Кендалл – их Мэллори бегло просмотрела; письма от председателя ее фэн-клуба, пиар-менеджера, массажистки, а от Криса – ничего.
Мэллори подняла телефонную трубку, гадая, стоит ли позвонить мужу. Она ведь уже извинилась – по голосовой почте, по электронной почте и эсэмэской. Неужели еще и звонить надо? Ну уж нет!
Сделав очередной круг по дому, Мэллори остановилась на кухне и несколько минут смотрелась в стальную дверцу холодильника. Из дозатора посыпались кубики льда. Мэллори их пересчитала – четыре. На электронных часах над микроволновкой вспыхнула другая цифра.
Такой одинокой Мэллори не чувствовала себя со дня окончания школы, когда ее мать, которой бедность была тягостнее гибели супруга, решила последовать за ним в лучший мир.
Мэллори набрала студенческих кредитов и получила в Бостонском колледже диплом бакалавра. На окончание колледжа она сделала себе подарок: взяла другое имя и переехала в другой город.
Первым местом работы в Нью-Йорке стала брокерская фирма, куда она устроилась секретарем. На службе Мэллори знакомилась с «состоятельными господами», которые очень напоминали ей отца: ни один не хотел бросать жену, но каждый дарил кусочек красивой, явно не по секретарским доходам, жизни.
Через пятнадцать лет после окончания школы у Мэллори была кооперативная квартира, которую она оплачивала с трудом, и жалованье, которого никогда не хватало до конца месяца. «Состоятельные господа», прежде вздыхавшие по ней, теперь вздыхали по девушкам моложе и свежее. На горизонте замаячил призрак бедности, а воспоминания о гибели отца вселяли панику.
Как справлялась Мэллори? Она читала романы. Книгу за книгой, иногда по одной в день, и так целый год. Мэллори не пропускала ни одного автора, в романах которого сильная духом героиня в итоге добивалась успеха. Патриция Корнуэлл, Нора Робертс, Терри Макмиллан, Сью Графтон, Сандра Браун, Оливия Голдсмит – она читала их и многих других, пропадала в библиотеках и букинистических магазинах, пока не поняла, что на самом деле хочет написать роман. В отличие от многих Мэллори действительно его написала.
В тридцать шесть она начала свой первый роман, в тридцать семь познакомилась с Крисом, в тридцать восемь вышла за него замуж.
Почти в сорок, мечтая пробиться в издательство, она посетила конференцию «ВИНК», где познакомилась с Фэй, Таней и Кендалл. На встрече с агентом Мэллори удалось хорошо представить свою единственную книгу и привлечь внимание Патриши Гилмор. Остальное, как говорится, достояние истории.
Когда ее роман попал в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс», Мэллори уже была законченным трудоголиком – писала как одержимая, боясь потерять все, чего добилась, и снова превратиться в бедную одинокую девочку. Как же Мэллори ненавидела себя такую!
Мэллори сделала себе имя и сколотила состояние, расставаться с которым не желала. Крис дарил ей любовь и поддержку. Можно сказать, он собственными руками семью создал, а Мэллори всегда была так занята и так боялась остановиться, что ни разу не поблагодарила.
– Беги отсюда! – вслух проговорила Мэллори, поймав себя на том, что слушает тиканье часов и отсчитывает секунды. – Беги из дома, не то скоро начнешь наблюдать, как в саду растет трава.
Решила так решила – взяв сотовый, ключи и ветровку, Мэллори бросилась прочь из дома. Куда направляется, она понятия не имела – сворачивала то направо, то налево. «Пусть тротуар сам меня ведет», – думала она.
* * *
В прачечной «Либерти» было спокойно, что очень радовало Таню. Совсем недавно позвонила Дарби Гановер, редактор издательства «Маска», и сообщила, что последняя Танина книга по итогам месяца стала самой продаваемой. Дарби считала это успехом всей команды и добавила, что хочет включить Танины произведения в антологию наряду с работами двух звездных писательниц. Разумеется, эта новость привела Таню в полный восторг.
Запищала сушилка – пора достать вещи и переложить в корзину для белья. Таня катила ее к своей конторке, когда над дверью зазвенел колокольчик. Даже не взглянув в сторону двери, Таня догадалась: пришел Бретт. Она старалась держаться от этого красавца подальше, но шестым чувством всегда улавливала его приближение.
Из чистой вредности Таня задержалась за конторкой, приводя в порядок мысли и чувства: не дай Бог, на лице отразятся! Бретту незачем знать, что в одном помещении с ним она замирает от радости, а когда он рядом, ее сердце бьется в два раза быстрее.
Таня уже собралась сказать что-нибудь беззаботно-небрежное, когда заметила, что в руках у Бретта не грязное белье, а экземпляры ее недавно вышедшего романа «Очарованный дебютант».
– Привет! – Он растянул губы в маслено-самодовольной улыбке. – Как дела?
– Замечательно, – отозвалась Таня, которой на самом деле было очень не по себе. – Что случилось?
– Вот, надеюсь, подпишешь. – Бретт торжественно продемонстрировал четыре книги. – Хотел купить больше, но в магазинах нет. А за эти я едва не подрался со старушкой – они в тайронском «Барнс энд Ноубл» были последними.
– Но зачем тебе?
– Я, кажется, говорил, что моя мама помешана на любовных романах?
Таня механически кивнула.
– Да, но…
– Когда я похвастал знакомством с писательницей, которую издает «Маска», мама визжала так, что я без телефона слышал, даром что она живет на другом конце штата. – Бретт улыбнулся еще шире, явно наслаждаясь замешательством Тани. – Она поверить не могла, что ее раздолбай-сын знаком с настоящей звездой! Мои акции тут же поднялись в цене, почти как в ту пору, когда родились Валери, Энди и Дэни.
– Значит, я помогла тебе подняться в маминых глазах? – улыбнулась Таня.
– Солнце, мамуля прямо заявила, что, если я немедленно не вышлю ей твою книгу с автографом, могу больше не звонить.
Таня засмеялась.
– Минут через пять мама перезвонила и сказала, что все члены ее книжного клуба тоже хотят по книге с автографом.
Бретт наверняка тер ей уши, но Таня не возражала. Да она была на седьмом небе от счастья!
– Я решил объехать близлежащие магазины и скупить книги Тани Мейсон, но, увы, опоздал.
– Ага, мне только что позвонили из издательства и сказали, что в этом месяце мои книги самые продаваемые.
– По-моему, есть классный повод отметить.
– Да, все очень здорово! – согласилась Таня. – Возможно, мое произведение в антологию включат. – Вот это будет настоящий успех.
– Ты его заслужила. Я в полном восторге от книги. Образы куда ярче, а эмоции сильнее, чем в твоих первых романах. По-моему, «Очарованный дебютант» больше подходит для серии «Маска-суперроман», чем «Маска-шарм».
У Тани чуть челюсть не отвисла: неужели Бретт не только знает разницу между двумя сериями «Маски», но и читал ее первые романы?
Бретт положил книги на конторку и придвинул поближе к Тане, которая не могла прийти в себя от радости. Здорово, что этот человек ладит с ее дочерьми и терпит мать, но то, что он не просто читает, а понимает ее романы – самое настоящее чудо.
– Ага, – кивнул Бретт. – Такой успех нужно отметить ужином в ресторане с белыми скатертями и вышколенными официантами.
Трепета в груди как не бывало. Таня напомнила себе, что нужно держать ухо востро: к этому человеку привязываться нельзя.
– Нет, – покачала она головой. – Вряд ли…
Бретт вытащил ручку и стал объяснять:
– Так, первая книга для моей матери, Линды Ли. – Он продиктовал имя по буквам и подождал, пока Таня напишет. – Вторая – для ее лучшей подруги Лайлы… – Бретт сказал, для кого оставшиеся книги, и спросил, где, по мнению Тани, можно купить еще четыре экземпляра.
– Могу позвонить в «Бордерс», – предложила Таня. – Я там завотделом знаю. А насчет ужина… – Она была растрогана и искренне польщена, но разве это повод закручивать роман с Бреттом?
– Давай в субботу вечером? – Вопрос Бретта больше напоминал утверждение. – Мне нужно время, чтобы выбрать место и столик забронировать.
– Ой, боюсь, я…
– Если что, Валери посидит с девочками.
– Дело не в этом, просто…
– Значит, решено, – заявил Бретт таким тоном, словно они обо всем договорились. – Субботний вечер – вариант идеальный. Мы как следует отпразднуем, не думая о времени. – Бретт подмигнул, и у Тани сердце перевернулось. – Я позабочусь, чтобы ни тебе, ни мне воскресным утром не пришлось выходить на работу.
