Текст книги "В канкане по Каннам"

Автор книги: Венди Холден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Глава 24

Новость о том, что впервые за долгое время в ресторане при отеле «Де тур» можно хорошо поужинать, разнеслась по городу со сверхъестественной быстротой. И казалось, каждому жителю Сен-Жан захотелось увидеть все собственными глазами, а заодно и попробовать.

Все столики уже были заняты, когда через пятнадцать минут после официального начала смены Кейт у ресторана остановился «мерседес». Под восхищенными взглядами толпившихся в ожидании свободного места людей Кейт вышла из машины и попыталась проскользнуть в зал незаметно для Селии.

Но у нее ничего не вышло.

– Скорее бери блокнот, чертова прогульщица, – прошипела Селия, проходя мимо нее с тарелками овощного супа в руках. – Твои столики слева от входа в бар.

И вечер начался. Каждый столик занимали не по одному, а по два и даже по три раза. Кейт носилась между улицей и кухней, и на размышления у нее не оставалось времени. Она лишь замечала, каждый раз вздрагивая от страха, что хозяин кафе «Де ла пляс» стоит с недовольным видом около своего опустевшего заведения.

– Вот это да! – пробормотала Селия, проносясь мимо Кейт с тарелками яблочного пирога, когда часы уже пробили половину одиннадцатого. – Похоже, о нас узнал весь город. Только посмотри, кого принесла нелегкая. Слава Богу, с твоей стороны!

Знакомый толстяк, одетый во все черное, только что прошел мимо очереди и усаживался за один из освободившихся столиков слева от входа в бар. С ним была нервная немолодая блондинка. Еще одна блондинка – моложе и гораздо привлекательнее – громко разговаривала по маленькому серебристому мобильному телефону.

– Да! – кричала она. – Это такое типично французское место! Самый популярный сейчас ресторан на Ривьере. Так что мы не могли не приехать. Здесь потрясающе, понимаешь? «Каприс» по сравнению с ним – придорожная забегаловка. И полно знаменитостей; по-моему, вон там я вижу Джулию Роберте.

Кого на самом деле могла бы увидеть Шампань, так это пару из Гэмпшира, заказавшую хорошо прожаренное мясо. Это характерно для жителей Андовера. Но Кейт ничего этого не заметила, потому что не могла отвести глаз от четвертого человека в компании Сен-Пьера. Это был Нат, в джинсах – белоснежных, как и его зубы, – и серебряных шлепанцах на плоской подошве. Распахнутая рубашка обнажала загорелую грудь. Волосы стали заметно светлее – скорее всего выгорели на солнце, хотя Кейт не могла за это поручиться. Глаза его блестели удовольствием оттого, что их появление не прошло незамеченным среди посетителей ресторана.

Кейт захватили противоречивые эмоции, и она спряталась в арке, чтобы никто из той компании не заметил ее.

– Что происходит? – удивилась пробегавшая мимо Селия. – Почему ты прячешься?

– Это он. Нат! – Кейт била сильная дрожь.

– Господи, конечно же, это он! С Шампань де Вайн! – Селия неодобрительно сжала губы.

– Поразительная пара, правда?

– Только в том смысле, что я с удовольствием поразила бы их. Одним из ножей нашего повара.

– Селия, пожалуйста… – У Кейт от страха пересохло во рту. – Понимаю, что кажусь жалкой, но я не хочу его видеть.

– Но почему, дорогая, ведь ты могла бы перевернуть ужин на колени этого гадкого обманщика? – Селия поднялась на цыпочки и покосилась на Ната. – Эти красивые белые джинсы просто требуют щедрой порции томатов. Только представь себе, как здорово на его мужественной груди будет смотреться горячий суп с базиликом. Или красное вино, или еще что-нибудь.

Кейт задумалась. Время от времени она мечтала о такой возможности – отомстить Нату любым доступным способом. Нож, пистолет, яд, огонь или вода – она неоднократно представляла его в предсмертной агонии. Но сейчас, когда благоприятный момент настал, она решила отказаться от мести. Больше всего Кейт поразило, насколько неприятно было увидеть его снова. Эти лживые губы, хитрый, самовлюбленный взгляд, злое сердце. Он выглядел лучше, чем обычно, и казался довольным собой. Как можно было считать его привлекательным?

– Дорогая, никогда не забывай, – сказала Селия, – что месть – это такое блюдо, которое лучше есть холодным. И все же горячее, вылитое на колени, тоже вполне ничего.

Кейт слабо улыбнулась. Она подумала еще о том, что после такого замечательного дня, проведенного с Фабьеном на море, когда у нее начинаются новые чудесные отношения, банально и даже смешно выливать суп на колени Нату. Ведь она должна его благодарить. Если бы он не манипулировал так эгоистично их отношениями, она никогда бы не встретила Фабьена. Ей казалось, что Нат, вынужденный проводить время с такими безмозглыми особами, как Шампань, и наглецами типа Сен-Пьера, в какой-то степени достоин жалости. Но она ничего не чувствовала. Наоборот, ей даже пришло в голову, что он сам заслужил такую участь.

– Селия, послушай, мне просто хочется забыть эту историю. Но я не могу обслуживать их столик, просто не в состоянии.

Селия обернулась, чтобы оценить обстановку. Несколько человек в очереди недовольно переговаривались, а Марти Сен-Пьер уже уселся, широко раздвинув толстые ноги, и стучал кулаком по столу.

– Когда, черт возьми, меня обслужат? – ревел он.

– Не беспокойся, – Селия сжала руку Кейт, – мы поменяемся сторонами. Ты обслуживай мою, а я твою. – И через секунду она уже деловито направлялась к Сен-Пьеру. – Боюсь, у нас очередь, – сообщила она ему с ледяной вежливостью.

– Мы не стоим в очередях! – вынув изо рта сигару, вызывающе ответил толстяк и с ненавистью уставился на Селию маленькими холодными глазками.

– Нет?

– Нет.

– Понятно.

– И что дальше? – зловеще прорычал Сен-Пьер.

– Марти, дорогой, – пробормотала Мэнди и нервно, словно извиняясь, улыбнулась.

Шампань захихикала и скорчила гримасу:

– О, Марти, ты так смешно говоришь!

Из своего укрытия Кейт видела, что Нат тоже ухмыльнулся.

– Слушай, дамочка, – рявкнул Марти, – ты знаешь, кто я такой?

– Знаю.

Все посетители ресторана замолчали и следили за развитием событий. В тишине звучал ясный и абсолютно спокойный голос Селии.

– Но мы обслуживаем тех, кто пришел раньше, и не резервируем места. Это единственный справедливый подход.

Посетители, особенно те, кто еще ждал своей очереди, одобрительно зашумели.

Марти Сен-Пьер угрожающе медленно поднялся на ноги. Склонившись над крошечной Селией, он приблизил к ней красное лицо с выдающимися вперед челюстями.

– Дамочка, слушай, я здесь единственный человек, с кем тебе не стоит связываться, – говорил он, брызжа слюной.

Кейт ужасно испугалась за подругу.

– Слушай меня внимательно. Это то самое популярное новое место, правильно? Вам стоит быть со мной осторожнее. Или, – он перешел на крик, – ресторан закроют быстрее, чем он появился.

Все вокруг ахнули. Кейт осторожно пробиралась вдоль стены, стараясь встретиться взглядом с подругой. Селии не стоит упорствовать, ведь это может плохо закончиться. Никто не станет винить ее. Кейт было очень неприятно осознавать, что это она втянула ее в эту историю.

Но Селия была непреклонна. Она смотрела на Сен-Пьера широко распахнутыми невинными глазами.

– Популярное новое место? – повторила она, разыгрывая полное непонимание. – Популярное новое место? Мистер Сен-Пьер, я рада, что все так легко разрешилось. Просто произошла ошибка. Вы перепутали, пришли не в тот ресторан.

– Не в тот ресторан? – заорал Сен-Пьер.

Селия показала пальцем в сторону кафе «Де ла пляс».

– Вон тот, о котором все говорят, – весело сообщила она. – Вам там гораздо больше понравится. Еда, вино – все лучше, чем здесь. Люди приходят сюда просто потому, что туда не попасть.

Среди посетителей, особенно тех, кто когда-то ужинал в кафе «Де ла пляс», пронесся сдавленный смешок.

Сен-Пьер проворчал что-то и посмотрел на другую сторону площади. К счастью, в кафе «Де ла пляс» сидели люди, которым не удалось попасть в ресторан, и оно выглядело достаточно оживленным.

Сен-Пьер стукнул по столу большими красными ладонями и прорычал:

– Что ж, тогда мы идем туда!

И вся компания направилась по булыжной мостовой через площадь, где хозяин кафе уже готов был восторженно приветствовать их. А Селия пригласила за столик первых из очереди и направилась в бар.

– Господи, – прошептала она, с благодарностью взяв у Кейт рюмку бренди, – какой ужасный наглец!

– Селия, я так тебе благодарна! – Она чувствовала огромное облегчение.

– Не за что. – Селия коротко кивнула ей. – Черт возьми, мы прошли по краю пропасти, как говорил кто-то из моих предков. А теперь давай забудем об этом, ладно?

Кейт направилась на кухню. Там разъяренный повар бросал еду на тарелки для дружелюбной большой семьи из пяти человек – судя по всему, туристов из Финчли.

Через несколько минут Кейт рискнула выйти на улицу. В ресторане все снова шло своим чередом. Несколько монахинь за столиком в конце галереи восторгались игрой бродячих музыкантов.

– Они приехали из Нортгемптона отдохнуть. Или просто сбежали оттуда, – пошутила Селия, проходя мимо с тарелками дымящегося рыбного супа. Хорошее настроение снова вернулось к ней.

Кейт, как ни старалась, не могла сконцентрироваться. Она роняла хлеб, бокалы постоянно съезжали с подноса, а столовые приборы со звоном падали на мостовую. Ей было неприятно осознавать, что человек, который так нагло предал ее, находится так близко, на другом конце площади, – это казалось странным и отвлекало.

Кейт не могла удержаться и периодически бросала взгляды на молодого человека в белом. Он сидел, вытянув длинные ноги и скрестив руки на груди, и его льстивое хихиканье, так хорошо знакомое Кейт, обжигало ей сердце. Судя по всему, Шампань решила использовать эту встречу для того, чтобы помочь Нату в его актерской карьере. Можно не сомневаться – он выклянчивал роль у Сен-Пьера.

В сумерках по площади разносился грубый голос магната, громкий, как гул турбин самолета:

– Сколько раз тебе можно говорить! Выброси из головы эту чертову маслобойку! Это лишь потеря времени и денег!

Шум в ресторане постепенно затих, и посетители начали прислушиваться к разговору. «Боже мой! Бедная Мэнди!» – с сочувствием подумала Кейт.

– Иди ты к черту! – закричала блондинка. – Я буду делать что захочу!

Она схватила бокал с вином и запустила им в лицо мужу, а потом, резко отодвинув стул, побежала через площадь. Когда Мэнди пронеслась мимо и скрылась за дверьми бара, посетители неожиданно громко захлопали.

А на другой стороне площади, с грохотом отодвинув стулья, Сен-Пьер и его спутники поднялись из-за стола. Они собирались уходить.

– А еда здесь все равно отвратительная, – раздраженно заявил Сен-Пьер. – Такая же дыра, как и все в этой чертовой деревне.

Кейт проводила Ната взглядом и расслабилась, словно огромный груз упал с ее плеч. Вот и все. Неприятный финал неприятной истории. Теперь, хотелось бы надеяться, она больше никогда его не увидит.

Шум голосов и музыка становились все громче. Форель, обслуживавшая столик парижан, принесла печеночный паштет и… Да, так и есть, она покачивала бедрами в такт музыке. В это время Пэппи, пританцовывая, расхаживал по площади – несмотря на теплый вечер, он по-прежнему был в красном вязаном свитере – неудовольствием и неким подобием улыбки на лице наблюдал за успехами своего ресторана. Кейт, заметив, как он, сияя, кивнул очень недовольному хозяину кафе «Де ла пляс», подумала, не привиделось ли ей все это.

– Между прочим, у нас отличные новости, – прошептала Селия, проходя мимо Кейт с горой пустых тарелок от супа. – Тролль исчез. Он уже давно никого не пугает.

– Исчез? – Кейт быстро посмотрела в сторону бара. Действительно, на привычном месте Тролля не оказалось. – Куда?

– Кто знает? – через плечо бросила Селия. – По словам Пэппи, последний раз его видели, когда он помогал несчастной миссис Сен-Пьер найти туалет. Думаю, для окончательного расстройства ей только этого не хватало. Вот и они, кстати, легки на помине.

Кейт оглянулась. Из бара вышла Мэнди – она широко улыбалась Троллю, а он, в свою очередь, выглядел не так устрашающе, как обычно.

– Спасибо, – говорила она ему на плохом французском. – Ты очень поддержал меня. Было очень приятно с тобой пообщаться.

Кейт потерла глаза – нет, ей не показалось. И она все правильно расслышала. Тролль? Поддержал ее?

Когда Кейт проснулась, было еще темно. Она нащупала часы – четыре тридцать утра. Предрассветные сумерки. И снова, снова то же ощущение, что она не одна в комнате.

Стояла абсолютная тишина. Общительные лягушки в долине перестали квакать несколько часов назад, и сейчас Кейт слышала, как воздух звенел от напряжения. Ее горячее прерывистое дыхание эхом разносилось в темноте под покрывалом.

Сердце сжалось, и она уже едва дышала, но, вспомнив, что страх сам по себе пугает сильнее, чем его источник, медленно высунула голову из темного душного укрытия.

Но она ошиблась. Страх был полной ерундой по сравнению с тем, что открылось ее взору.

Как и в прошлый раз, на фоне окна, за которым постепенно становилось все светлее, стояла фигура в плаще. Кейт, не в силах пошевелиться от ужаса, смотрела на нее – очень высокую и абсолютно черную. И, как и раньше, она не издавала ни звука. Под капюшоном виднелись белые пустые глазницы и зловещий оскал.

Кейт знала, что должна мыслить рационально. Сравнить фигуру призрака с оставшимся списком подозреваемых. Выше Марка де Прованса? Не такая сутулая, как хозяин кафе? Формы менее объемные, чем у Николь? Но ее мозг отказывался работать. Логика и здравый смысл сдались и отступили перед страшной реальностью.

– Кто ты? – прохрипела Кейт, в горле пересохло от страха. Но фигура молчала и не шевелилась.

Кейт неуклюже спустила с кровати трясущуюся ногу.

– Кто ты? – Ее голос дрожал. – Что тебе нужно?

Она попыталась встать, и тут фигура остановилась. Казалось, она стала еще больше. «Она приближается!» – поняла Кейт, вжимаясь в матрас. Холод сковал ее сердце. Призрак медленно и беззвучно двигался в ее сторону.

Кейт снова забралась на кровать и прижалась к стене. Она пыталась отвести взгляд, но, вне себя от страха, продолжала смотреть на то, что хотела видеть меньше всего, – блестящий череп приближавшегося к ней призрака.

Она хотела закричать, но из горла вырвался лишь глухой звук. Темная фигура подошла к ней почти вплотную, и теперь Кейт могла рассмотреть оскалившийся череп во всех подробностях. Она завизжала. Все мысли о бесстрашии были забыты, и она нырнула под одеяло, в любой момент ожидая прикосновения костлявой ледяной руки призрака.

Через некоторое время Кейт пришла в себя. Пытаясь защититься, она закрыла голову руками, и теперь они затекли и не разгибались. Судя по всему, она достаточно долго пролежала в этой позе. Неужели она была без сознания? Осторожно высунув голову из-под одеяла, девушка увидела, что от светлого деревянного пола спальни отражаются лучи солнца. Из окна виднелось голубое небо, пели птицы. Видение исчезло.

Она несколько минут глубоко дышала, чтобы восстановить силы, а потом решила, что пора вставать и приниматься задело. При дневном свете в доме было совсем не страшно. А какое-нибудь занятие отвлечет ее, к тому же нужно многое успеть. Она уже несколько дней как следует не убирала в доме.

Обойдя комнаты, Кейт поняла, что уборка просто необходима. Погода стояла сухая, в дом нанесло песка и появилось очень много пыли. Как и раньше, на полу в гостиной и сверху на рамах лежал тонкий серый слой. Пылинки, словно пузырьки в бокале шампанского, плясали в лучах солнечного света, проникающих в окна. Даже стеклянные ступени лестницы утратили свой блеск.

На этот раз Кейт решила провести уборку, как учили ее мама и бабушка, – начать на верхнем этаже и спускаться вниз. И прежде всего она займется студией Фабьена. Это даже к лучшему, ведь он сам не раз жаловался на собственную неряшливость. Что ж, почему бы не помочь ему? Со своими непревзойденными навыками уборки она может справиться с беспорядком, вихрем пройдясь по студии, и так отблагодарить его за незабываемый ленч, которым он щедро угостил ее.

Кейт поднялась по лестнице с ведром, шваброй и целым арсеналом средств, необходимых, для уборки. Она пребывала в отличном настроении – разве можно лучше поблагодарить Фабьена за самый замечательный день в ее жизни? Она расставит его кисти, разложит краски – ведь наверняка ему приходится тратить кучу времени, чтобы найти определенный цвет, – и наведет полный порядок на захламленных рабочих столах. В течение ближайших часов Кейт собиралась превратить его студию, напоминающую место падения бомбы, в спокойное и организованное артистическое пространство. Она будет убираться так, как никогда раньше.

Впервые перспектива мыть пол и вытирать пыль казалась ей такой романтичной. В конце лестницы Кейт уже практически бежала, намереваясь мыть студию, пока она не начнет сиять чистотой или не взмолится о пощаде – в зависимости от того, что произойдет раньше.

Кейт работала не покладая рук в течение двух часов, а потом присела отдохнуть и подумала, что мама с бабушкой могли бы ею гордиться. Она до блеска отчистила деревянные поверхности столов. Все вещи с них были сначала тщательно вытерты, а потом сложены в старые пустые коробки и ящики, валявшиеся по всей студии. Она заточила карандаши и разложила по порядку краски, подняла с пыльного пола и выбросила горы измазанных краской газет, сложила и убрала большие куски тканей разных цветов, разобрала и расставила старые открытки и страницы с загнутыми углами, вырванные из журналов.

Потом Кейт принялась за холсты. По сравнению со всем остальным в этой студии Фабьен обращался с ними достаточно аккуратно. Но склонность к порядку была у Кейт в крови, поэтому она решила, что их можно расставить ровнее и так освободить место. Она доставала картины одну за другой. Обнаружив свой портрет, который Фабьен писал, когда еще не знал ее, она принялась с удовольствием рассматривать его.

«Меня всегда преследовали несколько образов, – сказал он тогда. – И твой – один из них».

Кейт продолжила разбирать картины. Вот снова Одиль: улыбающаяся, хмурая, обнаженная, в одежде. Набросок деревенской площади, в которой угадывалась Пляс дел'Эглиз с тремя знакомыми фигурами чуть в стороне. Она улыбнулась. Фабьену потребовалось всего несколько умелых штрихов, чтобы изобразить эту троицу, нервирующую всех окружающих: Форель, Пэппи и Тролля.

Но восторгу Кейт не суждено было длиться долго. Она разобрала уже половину холстов, когда, перевернув один из них, вдруг вскрикнула от ужаса. Образ был передан в обычной для Фабьена сдержанной манере. И все же нельзя было не узнать эту девушку с темными глазами, пухлыми губами. Она лежала обнаженная, изогнувшись, вытянув длинные ноги и выставив вперед полную упругую грудь. Это была Николь.

Немного успокоившись, Кейт в отчаянии уставилась на картину. Николь на ней выглядела очень красивой и желанной. Похоже, даже вожделенной. Картина была просто пропитана сексом. Николь лежала на фоне скомканных простыней, призывно вытянувшись и слегка изогнув спину, и смотрела на художника полными искушения глазами. Кейт знала, что обычная модель никогда не будет так смотреть на портретиста. Королева никогда не смотрела так на Люсьена Фрейда, по крайней мере, никто об этом не знал.

Какие же у них были отношения? Как минимум красавица Николь была здесь, обнаженная, наедине с Фабьеном. Здесь, в этой самой студии. Кейт подозрительно взглянула на кушетку: скомканная простыня теперь лежала в углу – видимо, на пути к стиральной машине.

– Кейт!

Она не слышала, как он вошел, и обернулась так резко, что в шее что-то хрустнуло, а холст со стуком вернулся на место.

В дверях стоял Фабьен, на его красивом лице было написано удивление.

– Ты нашла портрет Николь!

– Она очень красивая, – пробормотала Кейт.

– Совершенная, – исправил он с благоговением в голосе. А Кейт, ревнуя, услышала в нем еще и нотки сожаления.

Не так уж сложно было сделать очевидные и неприятные для нее выводы. Видимо, они расстались не так давно. Кто кого бросил? Нужна ли она ему, чтобы заглушить боль? И часто ли мужчины в таком состоянии устраивают пикники типа вчерашнего? Воспоминания ярким калейдоскопом промелькнули у нее в голове. Казалось, тот день был полон надежд. Видимо, они так и останутся надеждами. Заметив, как Фабьен с любовью взглянул на портрет Николь, Кейт поджала губы. Ее поразила ужасная догадка – что, если они вообще не расстались? И вчера Фабьен просто вывез ее развлечься, во всех смыслах этого слова? Вдруг это было лишь приключением, несерьезным и легким, как теплый бриз на пляже?

– Я и не подозревала, что ты ее поклонник, – сухо сказала она, вспомнив, как холодно он обошелся с Николь, когда они встретились на улице. Можно сказать, даже грубо. Он тогда заметил, что она не в себе. Солгал, видимо. Фабьен пожал плечами.

– У нас были отношения, если тебя это интересует, – буднично сообщил он. – Но сейчас все кончено.

Ревность переполняла Кейт. «Все кончено». Неужели? И он серьезно рассчитывает, что она ему поверит? Разве можно вообще закончить отношения с такими женщинами, как Ни-коль? Она очень в этом сомневалась. Если, конечно, не брать в расчет Тролля, – хотя у того отношения даже не начинались.

Внезапно резкий и глубокий вздох Фабьена прервал поток ее горьких мыслей. Он потрясенно оглядывался по сторонам.

– Это невозможно, – пробормотал он, обращаясь к самому себе.

Кейт отогнала мрачные предчувствия и застыла в предвкушении. Ведь как бы там ни было, настал момент ее триумфа, ради которого она так старалась. Она смотрела, как Фабьен ходит по комнате, выдвигая ящики и возбужденно роясь в них.

– Это невозможно! – Теперь он говорил громко, почти раздраженно.

Кейт уставилась на него. События развивались совсем не по тому сценарию, на который она рассчитывала. Фабьен вовсе не пришел в восторг от результатов ее работы – наоборот: казалось, он возмущен. И, честно говоря, даже разозлен.

Его глаза блестели, когда он взглянул на нее, но в них не было того, что Кейт видела вчера, – желания и любви.

– Что ты здесь делала? – тихо и отчетливо спросил он. Кейт охватила паника.

– Я думала… э-э… что тебе будет удобнее работать, если… Я просто прибрала здесь немного, вот и все.

– Прибрала? Немного? – Фабьен говорил желчно, словно выплевывая слова. Он побледнел, и его лицо окаменело.

– Но ты ведь сам жаловался, что здесь страшный беспорядок!

Его руки взметнулись к голове, и он взъерошил волосы.

– Да, но я не имел ввиду… – Он опустил руки и безжизненно произнес: – Все уничтожено.

– Уничтожено? – в ужасе повторила Кейт. У нее закружилась голова и подкосились ноги, хотя она по-прежнему продолжала стоять на коленях. – Но я всего лишь хотела помочь. Привела в порядок краски. Заточила карандаши.

– Заточила мои карандаши! – взорвался Фабьен. – Неужели ты не понимаешь, что я специально этого не делаю! А краски!.. Я храню их так, потому что знаю, где найти нужную. И ты выбросила все газеты, которые я собирал, чтобы не забыть, сколько какой краски я использовал, чтобы получить определенный цвет. – Он стоял, сверкая глазами и недовольно сжав губы. – А журналы и материалы, которые дают мне столько идей! – внезапно воскликнул он. – Ты даже до них добралась!

Фабьен ругался и рвал на себе волосы, а Кейт пыталась быстро осмыслить случившееся. Произошла ошибка, и она готова была теперь это признать. Но она действовала из добрых побуждений, а Фабьен теперь делает из мухи слона.

– Я не хотела ничего плохого, – пыталась защититься Кейт. – Мне казалось, тебе должно понравиться.

– Понравиться? – закричал Фабьен. – Неужели ты не понимаешь, что натворила? Уничтожила мою студию – вот что! Теперь я не смогу здесь работать!

В этот момент Кейт решила, что он переигрывает, строит из себя чрезмерно артистическую натуру. Ведь она все утро ползала здесь на коленях! Разве это ничего не значит?

– О, только не надо разыгрывать трагедию! – взвизгнула в ответ Кейт, чувствуя на себе насмешливый надменный взгляд Николь с картины в другом конце студии.

Фабьен подошел к столу, с ужасом вглядываясь в поистине больничную чистоту.

– А где мой череп? – заорал он. – Что ты с ним сделала?

– Ничего! – Кейт больше не могла сдерживаться. – Я не видела никакого черепа, кроме одного, дурацкого, у тебя на плечах.

Он взглянул на нее и в ледяной ярости закричал:

– Выметайся отсюда! Немедленно! Ты уже и так все испортила! Катись!

– С удовольствием! – крикнула в ответ Кейт. Она развернулась и вышла из студии, оставив на сияющем деревянном полу все принадлежности для уборки. Раздраженно спускаясь по лестнице, она слышала, как Фабьен пинает их по всей комнате.