Текст книги "В канкане по Каннам"

Автор книги: Венди Холден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Глава 16

В приподнятом настроении после пары рюмок ликера Кейт вышла из редакции «Газетт» на залитую солнцем улицу Миди. Наконец-то жизнь начала налаживаться: на вечер было назначено свидание с очаровательным художником, и появились некоторые перспективы с работой. Если все сложится, у нее будут деньги и она сможет продолжить роман. Конечно, Кейт мечтала совсем о другой работе, но для начала… А через некоторое время, возможно, она, как и Крайтон, будет выполнять разные задания одновременно.

– Мадемуазель! – раздался голос за спиной у Кейт, и она подпрыгнула от неожиданности.

Графиня была пугающе хороша в узком черном костюме с черными с золотым ободком пуговицами. Элегантный красный шарф из шелка отлично подходил к ее алым губам и красному лаку на ногтях. Она была в туфлях на высоких каблуках, густые седые волосы, как всегда, уложены в пучок. Вот только перекошенное лицо нельзя было назвать идеальным.

– На минутку, пожалуйста, – позвала она и поманила Кейт к себе.

Та засомневалась. У нее были дела и поважнее, чем исполнять все прихоти заносчивых иностранцев. Кроме того, как близко они будут общаться? Ведь Крайтон так настойчиво угощал ее выпивкой, что она, наверное, вся пропиталась запахом анисового ликера.

– Я приглашаю тебя выпить со мной кофе, – сказала графиня и пронзительно взглянула на Кейт единственным глазом.

Кейт сначала хотела отказаться, но потом уступила. Какого черта! Кофе не только поможет ей протрезветь, но и даст возможность получше рассмотреть этот таинственный дом с закрытыми ставнями. Кроме того, графини не так уж часто приглашают ее пообщаться. Об этом тоже можно будет написать бабушке.

Графиня, величаво кивнув группе пожилых дам, направилась через площадь – ее высокие каблуки стучали по булыжникам, и Кейт последовала за ней. Несмотря на возраст, ноги у этой женщины были идеальной формы – гораздо лучше, чем когда-либо будут у Кейт. Девушка размышляла, с какой целью ее пригласили. Скорее всего, у старухи что-нибудь выпало из сумки, когда она поднимала ее.

Графиня поднялась по ступеням, достала огромный ключ, открыла дверь и жестом пригласила Кейт войти.

Дом оказался совсем не таким, как предполагала Кейт, глядя на его богато украшенный фасад. Она рассчитывала увидеть вытертые за века каменные плиты на полу, а над ними – низкий балочный потолок с поблекшими остатками средневековой росписи. Она представляла себе старые камины, украшенные сверху гербами, вырезанными из камня, и по обеим сторонам от них – кресла, обитые истлевшим дамастовым полотном. Но вместо этого взгляду Кейт предстали белые стены. Легкое фиолетовое свечение придавало внутреннему пространству некоторое сходство с храмом.

Из центра холла вверх вела лестница, но совсем не такая, как можно было ожидать. Вместо деревянной, потемневшей от времени и украшенной резьбой лестницы семнадцатого века вверх уходила спираль из зеленого стекла, похожая на огромное сверло. А на самом верху виднелась стеклянная крыша ярко-синего цвета, на которой резвились и размахивали крыльями красные птицы. Теперь Кейт поняла, откуда струился фиолетовый свет.

– Марк Шагал… – Графиня показала пальцем наверх. – Слышала о нем?

Кейт кивнула, смутно припоминая изображение собак, женихов, невест и коз, летающих в небе над Парижем.

– Он не только писал картины, но и делал витражи. Когда-то мы дружили. Ты заметила остальную мою коллекцию?

Только в этот момент Кейт обратила внимание на картины. Размытое пятно, которое она видела где-то сбоку, разделилось приблизительно на десять полотен, сиявших под специальным освещением, словно драгоценные камни на фоне белых стен. Кейт подошла поближе, чтобы лучше разглядеть их.

Это была современная живопись: женские портреты, большие и маленькие, в разных рамах – судя по всему, работы нескольких художников. Один из них – девушка с красными губами, завитыми желтыми волосами и в ярко-зеленом платье – был выполнен в стиле, который Кейт сразу же узнала.

– Как у Энди Уорхола, – заметила она.

– А это он и есть.

Другая картина – сплошные точки, «облачка» с текстом и яркие цвета – очень напоминала работы в стиле поп-арт пятидесятых годов.

– Рой Лихтенштейн, естественно, – сказала графиня. – А рядом с ней работа Мари Лорансен.

Кейт принялась рассматривать картину – потрясающий портрет. У изображенной на нем женщины было плоское невыразительное лицо, светлые волосы и черные-черные глаза.

– Она очень мила. Кто, вы сказали, ее написал?

Почувствовав запах дыма, Кейт обернулась и увидела, что старуха затягивается сигаретой так, словно от этого зависит ее жизнь. Похоже, в Сен-Жан все злоупотребляют курением.

– Мари Лорансен была подругой Пикассо. Он жил недалеко от Сен-Жан. Знаешь, вверх по побережью, в Жуан-ле-Пен. Это очень известное место. Все знаменитые художники – Ренуар, Леже, Матисс – работали в тех краях.

Кейт кивнула. Этот список был ей уже знаком.

– Выпьем кофе в гостиной, – объявила графиня.

Кейт поднялась за хозяйкой по лестнице, ее шлепанцы скользили по стеклу.

Гостиная, в которую они вошли, оказалась размером со спортивный зал. И, как и в спортивном зале, там был светлый деревянный пол. Кейт заметила два камина минималистичного дизайна – обычные черные прямоугольники в тонких хромированных рамах, вмонтированные в противоположные стены.

Из мебели здесь была лишь пара черных кожаных диванов – они стояли в центре комнаты, спинками друг к другу, как принято в картинных галереях!

– Я не открываю жалюзи, – худая рука графини показала на плотно закрытые окна, – чтобы сохранить картины.

Но не только диваны делали эту комнату похожей на картинную галерею. Все стены занимали картины: в рамах и без, портреты и пейзажи, изображения животных, натюрморты, абстракция и образная живопись, красочные и одноцветные – все они были подсвечены лампами, вмонтированными в белый потолок, и соперничали, притягивая к себе взгляды. У Кейт даже голова заболела от яркого света и обилия красок. Ей очень хотелось обещанного кофе, но, похоже, графиня о нем забыла. Она быстро обходила комнату и, показывая на картины, называла имена художников. Список привел Кейт в замешательство.

– Здесь Гертлер, а это – Нэш, а вот тут Бен Николсон, а это…. – Она вытянула морщинистую руку в сторону одного из каминов. – Эта последняя в моей коллекции. Тебе нравится?

Увидев огромное полотно без рамы, Кейт вытаращила глаза. Портрет обнаженной в полный рост. Из всех возможных женщин в целом мире эта выглядела наиболее отталкивающе. И из всех возможных моделей… неужели это действительно она… графиня?

Откровенно говоря, картина была ужасна. Художник – Кейт попыталась разобрать подпись, но не смогла – намеренно подчеркнул возраст старухи и изобразил ее ужасно худой, с серой кожей и выпирающими костями. Перекошенное лицо, как и худые руки и ноги, было прорисовано очень тщательно. Безжалостный глаз художника не упустил ни единой складки на ее теле. Но самому пристальному вниманию подверглись костлявые колени, высохшая грудь, обвисший живот и – Кейт затаила дыхание – волосы на лобке.

Кейт опустила глаза. Родители готовили ее к любым неожиданностям в жизни, но пить кофе под картиной, на которой изображена обнаженная восьмидесятилетняя аристократка – хозяйка дома?

– Замечательно, правда? – спросила графиня. Она зажгла очередную сигарету и с удовольствием затянулась.

Кейт пробурчала что-то, соглашаясь.

– Тебе нравится мой дом? – неожиданно поинтересовалась графиня.

– Очень.

– Но он не всем по вкусу.

– Мне нравится, – честно призналась Кейт. Большой, тихий и просторный – она впервые такой видела.

– Я люблю свободное пространство, – выразительно произнесла графиня. – Когда, много лет назад, здесь жили мои родители, дом был забит антиквариатом. Отвратительными старыми столами и мрачными портретами. Настоящий склад всякого хлама: гербы, вазы, картины, канделябры, аляповатые маленькие зеркала, часы из золоченой бронзы. Ужасные комоды с росписью, прогнившие стулья, на которые невозможно было сесть, кровати с балдахином на четырех стойках, в которых невозможно было спать из-за боязни, что тебя вот-вот зарежут.

Кейт улыбнулась.

– И что со всем этим случилось?

– Естественно, я избавилась от этой мебели, которая просто гнила и собирала пыль. Я не хотела жить в такой обстановке и все продала. Моей семье это не очень понравилось, но я сказала, что дом завещан мне, а не им, и я могу делать здесь все, что вздумается. А мне нужно было место, чтобы развесить картины, которые я собирала столько лет. – Графиня сделала паузу и взяла очередную сигарету. – Мне не нужна мебель. Для чего она, когда есть такие картины? Если подумать, больше вообще ничего не нужно.

«Это ты так считаешь», – подумала Кейт. Сейчас ей смертельно хотелось кофе.

– Мне очень нравится Англия, – вдруг заявила графиня.

– Вы бывали там?

– Неоднократно.

И старуха засыпала Кейт вопросами о ее прошлом и о жизни в Англии. Девушка отвечала осторожно, не желая, чтобы графиня, услышав подробности о «Мокери», наморщила свой аристократический нос. Она старательно уходила от ответов и пыталась представить свою работу как благородную журналистскую миссию в небольшом, празднично украшенном городке, какие часто изображают на коробках со сливочной помадкой.

Графиня сделала паузу в «допросе» и снова закурила.

– А чем ты планируешь заниматься в Сен-Жан?

«Хороший вопрос», – подумала Кейт и постаралась не встречаться с ней взглядом.

– Я слышала, что ты писательница, – осторожно произнесла графиня.

– Да. Но откуда вы узнали?

– Что ты пишешь?

– Романы. То есть роман.

– И тебе хватает на жизнь?

Кейт смутилась.

– Я работаю еще в нескольких местах, – угрюмо ответила она.

– Где?

– Внештатным сотрудником в «Ривьера газетт».

– В «Ривьера газетт»! – Потону графини было понятно, что она не питает большого уважения к печатному органу, который возглавляет Крайтон.

Они замолчали. Старуха пересекла комнату и принялась снова рассматривать свой портрет над камином.

– Я пригласила тебя сюда с конкретной целью… – Она так быстро повернулась, что Кейт вздрогнула. – Хочу предложить тебе работу. На несколько часов, чтобы оставалось время писать.

Кейт уставилась на нее. Она не ожидала услышать ничего подобного.

– Вот это да! Как… здорово!

– Я еще не сказала, что именно предлагаю. Это не очень-то приятное занятие. Мне нужна уборщица. Справишься?

Кейт усмехнулась. Справится ли она? Известковый налет с кранов можно убрать с помощью уксуса и зубной щетки. А если разрезанной картофелиной потереть подпалины на ковре, они исчезнут. Разве она не прошла курс обучения в «академии чистоты» в «Витс-энд» – самом передовом учебном заведении такого типа во всем мире? Выпускники этой «академии» так хорошо убирают грязь и наводят чистоту, что даже самые пытливые и вечно недовольные аристократы не найдут к чему придраться! Пусть даже иногда главные дамы «академии» – мама и бабушка – находят некоторые забытые вещи, как, например, незаконченный роман, которые тоже следовало бы убрать.

– Да, я справлюсь.

– Отлично. В этом доме много комнат, и я уже не успеваю, как раньше, бороться с пылью. И остается очень много грязи.

Кейт внимательно посмотрела по сторонам. Мебели почти нет – на то, чтобы протереть пыль, хватило бы и нескольких минут.

– Нет проблем. Я с удовольствием все сделаю. Спасибо.

– Я слышала, тебе нужна работа, – резко сказала старуха. – Ты помогла мне, когда я упала. Как говорят англичане, долг платежом красен.

Но откуда она узнала? Неужели Форель ей рассказала? Она не могла не слышать ее разговора в баре. Или это был кто-то другой?

После того как они обсудили время работы и оплату – вполне щедрую, – графиня проводила ее к выходу. На лестнице Кейт обернулась:

– Гм… спасибо…

Но дверь уже захлопнулась.

Кейт шла по площади очень довольная собой, что бывало редко. Что ж, она действительно молодец! Утром, когда она проснулась, у нее не было никакой работы, а теперь их целых две. Благодаря бабушкиным деньгам она сможет вполне комфортно жить и сосредоточиться на романе. Эта мысль была так приятна, что Кейт даже рискнула улыбнуться пяти пожилым дамам, сидевшим на выступе стены перед арками. Они насмешливо посмотрели на нее и склонили головы в знак приветствия.

Часы на церковной башне пробили половину шестого. Кейт радостно взглянула на черно-белый циферблат. Теперь у нее была работа, а через полчаса состоится свидание с Фабьеном. Ей показалось, что легкий ветерок уносит ее сердце ввысь как воздушный шарик. С финансами все более или менее наладилось, а впереди ее ждали изысканные коктейли. Похоже, этот день оказался для нее счастливым.

Кейт стояла перед зеркалом и сражалась с волосами, пытаясь привести себя в порядок, но отражение в зеркале не радовало ее. В этот момент в дверь постучали.

– Войдите, – пробормотала Кейт, зажав в зубах заколки, и в панике взглянула на часы. Без десяти шесть, а она еще не одета и макияж сделан всего лишь наполовину.

Дверь отворилась, и в комнату заглянула Селйя.

– О-о-о! Дорогая, ты куда-то собралась?

– Гм… да…

Увидев подругу, Кейт совсем разочаровалась в своей внешности. Глаза Селии сияли, волосы блестели, и вся она излучала безграничный оптимизм, как в жизнеутверждающей рекламе шампуня. Она стремительно вошла в номер и упала на кровать.

– Счастливая, я тебе завидую.

– Зато у тебя есть Кен с Хай-стрит, – заметила Кейт и напряглась. Понятно, что за тридцать минут невозможно привести себя в порядок полностью, с ног до головы, но она надеялась – до этого самого момента – провести хотя бы десять минут наедине с косметичкой.

– Иногда да, но он с головой погружается в свои поиски. Его постоянно нет, вот и сейчас неизвестно, где он. Ты же знаешь, какой он… себе на уме. – Селия снисходительно улыбнулась.

– Селия, прости, но… – Без десяти шесть, а у нее еще не накрашен один глаз и губы. К тому же нужно выбрать что-то наиболее подходящее из мятой и немного влажной одежды. Кейт умоляюще посмотрела на подругу.

– С кем это ты идешь? – подозрительно спросила Селия, и на ее лицо набежала тень. – Случайно, не с этим придурком, твоим бывшим?

– Нет. – Внезапно испугавшись, Кейт уставилась на свое отражение. То огромное черное пятно у нее на лбу или на зеркале? – Это один человек, с которым я познакомилась здесь, в деревне.

– Серьезно?

– Да, и, честно говоря, – Кейт взглянула на одежду, поверх которой развалилась Селия, – я пытаюсь собраться и…

– Да-да, дорогая, но у меня есть кое-какие новости, – перебила ее подруга. – Ты ни за что не догадаешься, чем я занималась все это время. Просто не сможешь, и поэтому я сама расскажу тебе. Я искала нам работу!

– Работу? – Рука Кейт, сжимавшая щеточку от туши, задрожала.

– И нашла превосходное занятие для нас обеих, – радостно улыбаясь, сообщила Селия.

Кейт испуганно закусила нижнюю губу.

– Не хочешь спросить, какое именно?

«Больше всего меня интересует, – подумала Кейт, – как сообщить ей новость, что у меня уже есть две работы и третья совсем не нужна».

– Гм…

– Отлично, слушай. Барменша и официантка.

– Селия, дело в том…

– Работать здесь! – Селия радостно заколотила ладонями по простыне.

– Здесь? – удивилась Кейт. – В «Фолти-турс»? Да ты шутишь!

Ее подруга села на кровати.

– Нет, дорогая. Я говорила со стариком, с Пэппи. Помнишь, это в него Николь кидалась кувшинами.

Кейт кивнула. Подумав про Николь, она сразу же вспомнила Фабьена. Когда она видела их вместе в последний раз, черноволосая красотка тоже кидалась, только на Фабьена.

– Мы будем работать вместо Николь, – гордо сообщила Селия.

– Что… мы вдвоем?

– Я сказала Пэппи, что он может разделить одну зарплату на двоих, поскольку нам обеим нужна работа. Не могу сказать, что он сразу же ухватился за мое предложение, но ведь он такой старый, бедняга…

– Гм… – От неожиданности Кейт открыла рот.

– Дорогая, я знала, что ты это скажешь, но просто выслушай меня, хорошо? Это место – настоящая золотая жила. Как только мы возьмемся задело, старый «Фолти-турс» уже никогда не будет прежним.

Кейт по-прежнему сомневалась.

– Им требуется лишь небольшая помощь, – уговаривала Селия. – Ведь здесь есть все, что нужно для успеха. Во-первых, хорошая еда.

– Ну да. – Кейт пришлось признать, что это правда.

– И расположение просто замечательное – в самом центре деревни. А этот невероятный старинный интерьер бара…

– Если ты имеешь в виду, что его не меняли с семнадцатого века…

Селия махнула рукой.

– Ты никогда не слышала про потертый шик?

Слышала ли она? Кейт недовольно взглянула на свое отражение в зеркальной двери шкафа. Это ведь про нее.

– Люди в Найтсбридже платят дизайнерам целое состояние, чтобы их дома выглядели точно так же, как бар внизу.

«И делают огромную глупость», – подумала Кейт. Где-то в подсознании у нее мелькнул образ Марка де Прованса.

– Кроме того, нельзя забывать про галереи снаружи. Арки, проходы, романтичные тенистые уголки. Все это создает потрясающую атмосферу!

– Да-а! – И Форель тоже вписывается в эту атмосферу.

– У этого ресторана огромный потенциал! – восторженно говорила Селия. – Если бы он выглядел чуть более привлекательно, от посетителей отбоя бы не было.

– Вот именно что «если»!

Минутная стрелка на часах Кейт приближалась к шести.

– Поэтому, когда мы начнем работать на улице, нужно будет привести там все в порядок. Положить на столы клетчатые скатерти, поставить свечи, цветы и все в таком роде. Мы даже могли бы, – хитро добавила она, – иногда улыбаться. У нас все получится. Мы составим идеальную пару. Как Тельма и Луиза, только в ресторанном бизнесе.

Кейт начинала ощущать все больший дискомфорт.

– Ты все это серьезно?

– Естественно. Если я хочу остаться здесь, мне нужна работа. Господь свидетель – в Лондоне меня ничто не ждет. Кроме, конечно, адвоката, который высосет из меня все соки. И тебе нужна работа, правильно?

– Гм… – Кейт еще больше напряглась.

Фабьен, наверное, уже ждал ее на площади.

– Я так старалась, уговаривая месье Валлонверта! – В голосе Селии послышались предостерегающие нотки.

– Какого месье? – Кейт никогда не приходило в голову, что у сумасшедшей семейки хозяев отеля может быть нормальная фамилия.

– Месье Валлонверт. Пэппи. Сначала его это не особо заинтересовало. Пока я не сказала ему, что мы обе хорошо говорим по-французски и у тебя большой опыт работы в ресторане.

– Селия, послушай, я не уверена…

– Но ты ведь рассказывала, когда мы сидели в кафе в аэропорту… – Селия с осуждением уставилась на нее, широко распахнув глаза. – Как тебе удавалось справиться со всем в «Ограблении по-итальянски», правильно?

– Ну да.

– И как ты умеешь обращаться со всевозможными типами машин по приготовлению капуччино.

Глаза Кейт засверкали.

– Я никогда такого не говорила!

Владельцы «Ограбления по-итальянски» всеми способами стремились сократить расходы, и больше всего это касалось горячих напитков. Честно говоря, у них вообще не было кофе-машины. Чтобы приготовить капуччино, в чашку с растворимым кофе со сливками вставляли соломинку (единственную, имевшуюся для этих целей) и дули в нее, пока не образовывалась пена. А еще они частенько добавляли в кофе питьевую соду.

Селия пожала плечами:

– Ну да, артистический талант.

– Безусловно.

– Но ты согласна, что это хорошая идея?

– Честно говоря… – Кейт слышала, как часы на башне пробили шесть. У нее не было времени спорить.

– А еще мы сможем переманить клиентов из кафе напротив, – продолжила уговоры Селия. – Люди ходят туда только потому, что у них нет выбора. Разве тебе не будет приятно увидеть, как этот грубиян растеряет всех своих клиентов?

– Конечно, будет… Но…

– Что «но»?

Но ей не нужно три работы. Тогда у нее будет не только неприятная, тяжелая работа, но и совсем не останется времени писать.

– Значит, ты согласна, что мы могли бы все здесь изменить?

Кейт в ужасе посмотрела на часы, а потом изнеможенно взглянула на подругу:

– Я согласна, что в принципе это возможно. Ладно, Селия, черт с тобой, ты победила… Я тебя поддержу. С радостью.

Селия захлопала в ладоши:

– Замечательно, дорогая! Но ты точно уверена? – Она внимательно посмотрела на Кейт. – Мне очень не хотелось бы силой заставлять тебя делать что-то, чего ты не хочешь.

– Нет, ты не заставляешь, – сказала Кейт. – Я не смогла бы придумать ничего лучше. Но, извини, мне действительно пора идти.

Глава 17

Кейт выбежала на площадь и с возмущением обнаружила, что не было нужды переживать и торопиться, так и не закончив макияж. Фабьена нигде не было видно. Вокруг бегали дети, лаяли собаки, из окон выглядывали люди, кто-то прогуливался в лучах вечернего солнца. Но среди них не было того, с кем она должна была встретиться сегодня.

Неужели из этого автомобиля ей кто-то сигналит? Кейт прикрыла глаза рукой и сердито посмотрела на водителя. Он поднял загорелую руку с руля, обтянутого белой кожей, и помахал ей.

– Кейт!

– Фабьен?

Ее удивило, что у бедного художника вдруг оказалась машина. К тому же это был красивый светло-голубой антикварный «мерседес»-кабриолет с белыми полосами на шинах.

– Садись. – Фабьен наклонился и открыл длинную сверкающую дверь.

Кейт поймала свое отражение в боковом зеркале. В итоге она собрала волосы в хвост в надежде, что это будет выглядеть просто и элегантно, и надела очки от солнца, чтобы они скрыли то, что не удалось исправить нанесенному второпях макияжу. Стекла очков были исцарапаны, а одна дужка держалась на согнутой скрепке для бумаг. Их вряд ли можно было назвать атрибутом сладкой жизни. Тем не менее Кейт с удовольствием уселась на низкое кожаное кресло кремового цвета.

– Какая потрясающая машина! Я и не подозревала, что… – Она остановилась, поняв, что ее замечание могло бы прозвучать нетактично.

– Что бедный художник может ездить на такой? – На лице Фабьена, скрытом за темными очками, появилась широкая улыбка. – Честно говоря, она не моя. Так, одолжил у одного друга.

Кейт задумалась, кто бы это мог быть. Судя по всему, у Фабьена есть несколько богатых друзей.

– Она просто великолепна!

И сам Фабьен тоже выглядел великолепно – он явно очень постарался. Влажные волосы приглажены, на рубашке заметны следы знакомства, хотя и недолгого, с утюгом. Ярко-розовый цвет рубашки сочетался с темным загаром на его сильных руках, а очки от солнца подчеркивали тонкие черты лица. Фабьен был настолько худым, словно никогда не ел, и все же это было ему к лицу. Художники и должны быть такими. Сам род занятий располагает к этому: горящие глаза, работа среди ночи, созидательная энергия. Кейт даже представить себе не могла толстого художника.

– Готова? – «Мерседес» уже ехал через площадь мимо старых дам, пристально разглядывавших их и что-то бормотавших. И еще кто-то показался из-за поворота. Фабьен громко поздоровался, а Кейт подняла глаза и встретилась взглядом с Николь. В какое-то мгновение она решила, что девушка сейчас запрыгнет в машину и расцарапает ей лицо, но, возможно, ей просто показалось.

– Николь выглядит очень недовольной, – заметила Кейт как бы между прочим.

Фабьен лавировал в толпе пешеходов на улице Миди. Люди даже не подозревали, что сзади машина, пока «мерседес» не подъезжал вплотную. Вот тогда они подпрыгивали, расступались, как воды Красного моря, и смотрели на кабриолет и сидящих в нем со смесью презрения и восхищения.

– И что? – Теперь они уже выезжали из деревни по крутой, выложенной булыжником, улице.

– Николь недовольна; мне даже показалось, что она в ярости.

– Она постоянно злится. Ты слышала, как она ушла из отеля «Де тур»? Разгромила весь бар! Дала пощечину хозяину!

– Я при этом присутствовала…

«Более того, – застонала Кейт про себя, – я ее заменяю».

Неужели Николь так злит то, что на ее место взяли двух англичанок? Вряд ли, если вспомнить, с каким скандалом она покинула бар. И все же, как пылкая уроженка средиземноморской страны, эта девушка вряд ли отличается рассудительностью. Естественно, когда она увидела Фабьена вместе с Кейт, последнюю каплю в эту гремучую смесь могла добавить ревность.

– Не переживай из-за Николь, – сказал Фабьен, – она просто не в себе. И любит все драматизировать.

Они уже спустились с холма и выехали из деревни. Кейт сразу же обратила внимание на ряд рекламных щитов вдоль дороги с объявлениями о продаже эксклюзивной недвижимости.

– Что это? – спросила она Фабьена.

– Это? – Он повернул голову и ухмыльнулся: – «Ле Жардин де Лавабо».

– «Ле Жардин де…» – Она нахмурилась. – «Лавабо» – это же «туалет». «Туалетные сады»?

Фабьен, который снова смотрел на дорогу, захихикал:

– На самом деле поселок называется «Ле Жардин де ла Лаванд» – «Лавандовые сады». Но здесь возникли какие-то проблемы с трубами, особенно с канализацией. – Он притормозил. – Принюхайся.

Кейт втянула в себя воздух. Над дорогой висел едкий серный запах.

– Ужас.

– Теплыми вечерами, как сейчас, воняет особенно сильно. Как раз в то время, когда все жители могли бы выходить из дома в сад.

Они как раз проезжали мимо рекламных щитов, и Кейт принялась разглядывать огромные фотографии особняков с описанием всех прелестей жизни в «Ле Жардин де Лавабо». Несмотря на постоянно повторявшуюся фразу об «индивидуальном эксклюзивном проекте», все дома были очень похожи друг на друга. Большие коробки с огромными эркерными окнами. К каждому дому вела извилистая подъездная дорожка из желтого кирпича. Вместе все это производило ужасное впечатление. Но больше всего Кейт потрясло сходство этого поселка со Слэк-Палисэйдс. Она даже подумала, что их вполне можно было бы назвать братьями-близнецами.

– Кто здесь живет?

– Никто.

– Никто?!

Фабьен покачал головой. Поток ветра над лобовым стеклом раздувал его приглаженные волосы.

– Только сам застройщик и его жена. У них большие трудности с продажей этих домов.

– Из-за запаха?

Он кивнул:

– Есть еще некоторые скользкие моменты. Поселок построен на земле, которая считалась особо охраняемой. Он подкупил плановое бюро городского совета. По крайней мере все об этом говорят.

Кейт разинула рот от удивления. Это все больше напоминало ей историю со Слэк-Палисэйдс. Может быть, и у Фреи Огден есть французский двойник, митингующий с транспарантом где-то рядом? Или существует копия миссис Хардстоуп?

И тут она кое-что вспомнила. Слова Фабьена на приеме на мысе Ферра. Она представила себе агрессивного магната с жирными волосами, стоявшего рядом с Шампань де Вайн. Того, кто устраивал покерные вечеринки.

– А это не тот поселок, который построил Марти – как там его? – Сен-Пьер?

– Тот самый.

Блестящий голубой «мерседес» летел вперед. «Вот это настоящая жизнь!» – думала Кейт. Тот самый шик юга Франции, о котором она так мечтала, но пока ей не удалось ощутить его в полной мере. Солнце обжигало лицо, но легкий ветерок, проникавший за лобовое стекло кабриолета, тут же охлаждал его. Кейт откинулась на кожаное сиденье, положила руку на дверь и улыбнулась себе в боковое зеркало.

Они уже выехали на прибрежную дорогу. Машина неслась вдоль блестящей голубой глади, и Кейт рассматривала пляжи, уставленные зонтиками и вагончиками с прохладительными напитками и заполненные мужчинами в плавках «танга» и женщинами в бикини.

Указатели вдоль дороги заставляли сердце девушки биться сильнее: Антиб, Канны, Сен-Тропе. В противоположном направлении находились Ницца, Монако и Монте-Карло. Как это не похоже на таблички с названиями городов, в которых обязательно присутствует слово «Слэк»: Слэк-Топ, Слэк-Боттом и Слэкмаклетуэйт!

– Куда мы едем? – спросила она Фабьена.

– Кричать совсем не обязательно.

Это точно. Кейт всегда считала, что в кабриолете ветер сдувает с сидений, и никак не ожидала, что здесь можно спокойно разговаривать.

– Все равно это сюрприз, – добавил он.

Они свернули на указателе «Антиб» и поехали через гавань. Кейт завороженно смотрела на воду, напоминающую разлитое жидкое серебро, – в ней отражался целый лес яхтенных мачт.

– Я никогда раньше не видела море такого цвета, – вздохнула она. Честно говоря, она вообще не так уж часто видела море – не больше одного раза в год. Слэкмаклетуэйт располагался таким образом, что был одним из самых удаленных от воды мест на всех Британских островах. Среди детских воспоминаний Кейт было северное побережье и море – тонкая коричневая полоска вдалеке, на горизонте грязно-зеленого цвета. На таком вот «море» она, мама и – иногда – бабушка пытались незаметно, обернувшись полотенцами, надеть или снять купальники, но этим только привлекали к себе внимание.

– Антиб известен своим цветом моря, – объяснил Фабьен, вернув ее назад – в яркое и жаркое настоящее. – Именно поэтому многие художники предпочитали работать здесь.

Кейт кивнула, вспомнив о картинах в доме графини. Глядя на ряды больших сияющих яхт, белые борта которых поднимались из серебристой воды к голубому небу, она вспомнила «Жиголо с севера» и пожалела, что не взяла с собой блокнот. Палубы этих яхт словно были созданы для того, чтобы на них лежали, скучая, богатые дамы средних лет с блестящей от лосьона кожей. Легкая – или, скорее, уже ощипанная – добыча для какого-нибудь красивого и меркантильного парня вроде Марка. И сейчас Кейт заметила одну такую даму и принялась разглядывать ее, стараясь запомнить все детали. Синий купальник, волосы такого золотисто-каштанового оттенка, что нельзя было понять – блондинка она или брюнетка.

– Кроссовки, – сказал Фабьен.

– Что?

– Эти яхты. Они похожи на огромные кроссовки. Тебе не кажется?

Кейт уже собиралась сказать «нет», но потом поняла, что он прав. Большие суда из белого пластика, квадратные сзади и суживающиеся к носу, с обтекателями и выпуклыми иллюминаторами по бокам – яхты были очень похожи на современную спортивную обувь.

Что касается внутренних помещений – насколько Кейт удалось рассмотреть через иллюминаторы, – в отделке салонов для отдыха в основном преобладали медь и тиковое дерево. Почти везде висели картины в позолоченных рамах с изображением цветов или букетов, в основном из желтых гвоздик. На задниках «кроссовок» закругленными буквами были выведены названия: «Пей до дна!», «Корму вперед!», «О'кей!». Судя по всему, у их хозяев денег было гораздо больше, чем вкуса. И все же Кейт не отказалась бы прокатиться на такой яхте. Конечно, исключительно с исследовательскими целями.

Они медленно ехали через порт. Прогуливающиеся по набережной разодетые парочки оценивающе оглядывали окружающих и ловили на себе такие же взгляды. Расслабленные элегантные мужчины в мокасинах на босу ногу и женщины, у которых золото блестело в ушах, на каблуках и на сумках, искали, где бы поужинать. Здесь были и похожие на матросов смуглые личности с кудрявыми волосами и австралийским акцентом; крупные немцы с розовой кожей и бледные британцы; симпатичные местные подростки, высокие и загорелые. Кейт заметила, что многие женщины смотрели на Фабьена с интересом.