Текст книги "В канкане по Каннам"
Автор книги: Венди Холден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)
Кейт кивнула:
– Да, пахнет достаточно сильно.
– Сильно? Да там нос выворачивает наизнанку! Это единственное место, где не воняет.
Кейт принюхалась. Ей казалось, что она просто привыкла к запаху – хотя он был настолько сильный, что это вряд ли было возможно, – и поэтому не чувствует его.
– Честно говоря, все это моя вина, – раздраженно сказала Мэнди.
– Что именно?
– И вонь, и все это. Марти обвиняет меня в том, что затея с поселком провалилась. – Она убрала прядь светлых волос за маленькое ухо. – Говорит, что это я предложила строить его здесь.
– А это правда?
– Ну, как посмотреть. Несколько лет назад мы путешествовали по Провансу, и я заметила полуразрушенную ферму, которая выглядела очень романтично. Она смотрелась очень мило – камни блестели на солнце, везде были заросли плюща, – и я сказала Марти, что хотела бы здесь жить. И он ее купил.
– Какой молодец! – сказала Кейт, удивившись, что он способен на такие добрые поступки.
– Не совсем. К вечеру ферму сровняли с землей, и возник план построить здесь этот чертов «Парк ночных горшков». Его интересовала только земля.
– Ох!
– А это, – Мэнди погладила разрушенную стену, – все, что осталось оттого милого дома. Вот почему я пытаюсь восстановить здание, хотя Марти против. Считает, что перестраивать старую маслодавильню – пустая трата времени и денег.
Маслодавильня. Так вот почему вокруг так много оливковых деревьев! А сложная конструкция как будто с карикатуры Хита Робинсона, должно быть, механизм, с помощью которого из плодов извлекают масло. Теперь она понимала, почему Мэнди хотела перестроить этот сарай. Он был в ужасном состоянии, но выглядел очень романтично. А природа вокруг – серебристая листва, яркое солнце и цветущий луг, спускавшийся вниз по холму, – создавала настоящую идиллию.
– Мы полностью перестраиваем ее и добавляем несколько комнат. – Лицо Мэнди просветлело.
– «Мы»? Мне показалось, что Марти это не интересует.
– Нет, конечно. Но он сейчас немного… гм… отвлечен. – Мэнди грустно скривила губы, и Кейт подумала о Шампань де Вайн. – Поэтому мы решили воспользоваться моментом и заняться этим домом. «Мы» – это я и мой дизайнер, хотя он не любит, когда его так называют. Говорит, что он творец интерьеров. – Мэнди добродушно усмехнулась.
– Как его имя? – В голове Кейт раздался тревожный сигнал.
– Персеус Чолмонделей-Чатсуорт.
– О! – Она ожидала услышать имя другого человека – капризного дизайнера, друга многих звезд.
– Он потрясающий, – продолжала Мэнди, – дружит со всеми местными знаменитостями. Каждый раз, когда мы встречаемся, оказывается, что он только что сидел за ленчем с Джорджем Майклом. Или пил чай с Джоан Коллинз. Или коктейли с Элтоном Джоном. Мне очень повезло, что он согласился со мной работать. Принцесса Монако Стефания мечтала о такой возможности…
Кейт молча слушала. Насколько она помнила, капризная монакская принцесса в свое время мечтала о многих недостойных. В любом случае список друзей-знаменитостей Персеуса Чолмонделей-Чатсуорта напомнил ей о Марке де Провансе, который заявлял о своей дружбе с Бэкхемами. Похоже, дизайнеры по всему миру хвастались своей близостью к звездам «категории А».
– Интересное имя, – заметила Кейт.
– Да, очень благородное. Он учился в Итоне и Кембридже. А вырос в огромном замке в Дербишире – там триста комнат и обитает множество привидений.
– Серьезно?
На напряженном лице Мэнди появилась широкая улыбка.
– Одно из них живет в унитазе, поэтому вода в нем сливается сама по себе. А когда в семье кто-то должен умереть, она течет постоянно.
– Понятно… – Кейт все сильнее интересовала эта примечательная личность. Она надеялась, что Персеус Чолмонделей-Чатсуорт скоро появится.
– Именно воспоминания о детстве, проведенном в замке, вдохновляют его на работу, – добавила Мэнди. – Большие диваны, позолоченные зеркала, шелковые шторы и все в таком роде… Думаю, здесь это немного не к месту, но мне все равно нравится. Он называет свой стиль высокой модой для интерьеров.
Эти слова снова показались Кейт очень знакомыми. Она с подозрением взглянула на Мэнди.
– А как выглядит этот Персеус? – решила поинтересоваться она. – У него, случайно, не лиловый костюм?
Глава 20
– Лиловый? – Мэнди покачала головой. – Нет, скорее, он выглядит как… ну, я не знаю. Наверное, как Шерлок Холмс. Он очень консервативен в одежде – похоже, англичане любят такой стиль. Да ты сама все увидишь. Вот он идет!
– Эй, на корабле! Миссис Сен-Пьер! – прогудел голос, словно из книги Вудхауза.
Мэнди вышла навстречу гостю, а Кейт выглянула через сломанную дверь. По освещенному солнцем полю шел странный человек. На нем был большой красный галстук-бабочка, ослепительно яркий клетчатый жакет горчичного цвета и подходящие к нему брюки-гольф. Невероятно, но, несмотря на жару и место действия, ансамбль завершал клетчатый шерстяной охотничий шлем с козырьком спереди и сзади.
– Прости, я опоздал, – сообщило видение. – К сожалению, я совсем без сил. Вернулся с вечеринки у Элтона только в два часа ночи.
Чем ближе он подходил, тем больший эффект производил его пиджак. Кейт стояла, в потрясении открыв рот. Неужели это происходит на самом деле? Похоже, именно в этой точке земного шара реальность была понятием относительным.
Видение протянуло руку с печаткой на пальце:
– Персеус Чолмонделей-Чатсуорт. Здравствуйте…
Кейт почувствовала холодок в его голосе. Судя по всему, он ожидал, что его клиентка будет одна, и был недоволен появлением кого-то постороннего. Девушка вглядывалась ему в лицо, но почти ничего не видела – лишь монокль блестел в тени под козырьком шлема.
– Вам не жарко в этой шапке? – поинтересовалась она.
– Совсем нет, – сухо ответил дизайнер, – даже, я бы сказал, прохладно. – Но почему-то его лицо, насколько можно было судить, было залито потом.
– Перри, сними шапку, – уговаривала его Мэнди. – В ней, должно быть, чертовски жарко!
Но дизайнер прикрыл голову рукой.
– Боюсь, это невозможно. Я… гм… у меня вши.
– Вши! – с отвращением воскликнула Мэнди.
– Вот именно, – быстро сказал Персеус. – Я подцепил их от одного из крестников Хью Гранта, когда мы все вместе обедали на днях. Он захотел померить мой шлем. Вы же знаете детей! Маленькие проказники!
Кейт недоверчиво посмотрела на него. Скорее всего он лысый и скрывает это. Мэнди вздохнула и опустила глаза.
– Мне этого никогда не узнать, – с грустью сказала она, – Марти всегда был против детей.
Кейт стало жаль ее. Она взглянула на Чолмонделей-Чатсуорта и заметила, что он сдерживает зевоту. Да уж, вот оно – высшее проявление человеческого сочувствия!
– Ничего страшного, – радостно обратилась к нему Мэнди. – А я как раз рассказывала Кейт о том, какой ты гениальный дизайнер.
Он быстро кивнул.
– Она журналистка, – добавила Мэнди, – и сможет написать о тебе хвалебный материал. Дай ей свою визитку. Ты ведь постоянно твердишь, что хочешь известности. Вот и шанс.
Персеус Чолмонделей-Чатсуорт колебался пару секунд.
– У меня нет визиток.
– Не может быть, – удивилась Мэнди. – Неужели ты уже раздал все своим друзьям-знаменитостям?
– Что-то вроде того.
Кейт неприязненно посмотрела на дизайнера. В блеске его монокля было что-то неприятное.
– По-моему, у меня где-то была одна, – нахмурилась Мэнди и полезла в карман джинсов. Достав небольшую грязную картонную карточку, она протянула ее Кейт.
Визитка оказалась кремового цвета с ярко-зеленой рамкой.
«Персеус Чолмонделей-Чатсуорт, стиль английских замков для шикарных французских дворцов». Прочитав ровные буквы, Кейт едва заметно вздрогнула.
Чолмонделей-Чатсуорт взирал на нее из-под козырька своего шлема. Почему он был настроен так враждебно? Или ей это просто показалось? Но ему вряд ли удастся быстро от нее избавиться. Помимо прочего ей еще нужно было взять интервью.
– Миссис Сен-Пьер как раз рассказывала мне о ваших планах относительно маслодавильни, – сказала Кейт.
– Правда? – Его монокль угрожающе заблестел.
– Довольно. – Мэнди, должно быть, почувствовала возросшее напряжение и широко улыбнулась. – Не знаю, как вам, а мне нужно выпить. Давайте вернемся в «Парк ночных горшков». Думаю, – добавила она, обращаясь к Кейт, – я должна показать тебе все, что нужно для статьи о моем замечательном доме.
Кейт пришла к выводу, что дом Мэнди может понравиться только тому, кто не возражает против безумного смешения стилей. Кухня была похожа на бункер Доктора Но, в спальне хозяина сразу же бросалась в глаза цветная фотография во всю стену в толстой черной раме. Кейт поначалу показалось, что волнистые оранжевые изгибы – это песчаные дюны, но оказалось, что она смотрит на сильно увеличенный снимок обнаженного женского зада. Неужели он принадлежит Мэнди?
Сразу же после экскурсии по дому выяснилось, что хозяйка торопится к парикмахеру. Интервью закончилось. Узнав, что Кейт приехала на автобусе, Мэнди предложила дизайнеру отвезти ее в Сен-Жан.
– Но мне там нечего делать, – резко ответил он.
«Очень грубо, – подумала Кейт, – особенно для того, кто заявляет, что вырос в замке».
– К тому же я должен вернуться на мыс Ферра. Эндрю и Мадлен – Ллойд-Уэббер, естественно, – ждут меня.
– О, не нужно беспокоиться, – начала Кейт. Похоже, она правильно подметила – дизайнер действительно невзлюбил ее с первого взгляда.
– Но это займет у тебя всего несколько минут, – настаивала Мэнди. – Я бы сама отвезла тебя, – добавила она, повернувшись к девушке, – но мой стилист работает в Каннах, а это в противоположной стороне. Поэтому попрощаемся здесь. Было приятно с тобой познакомиться.
– Взаимно. – Кейт искренне улыбнулась.
– Моя машина припаркована с другой стороны забора, – раздраженно сообщил Чолмонделей-Чатсуорт, и они пошли дальше в полной тишине.
– Почему Мэнди поехала к парикмахеру на лимузине? – непринужденно поинтересовалась Кейт, заметив, как большая черная машина с затемненными стеклами выехала с подъездной дорожки, засыпанной гравием. – Для меня это было бы слишком.
Дизайнер многозначительно взглянул на неопрятные, мышиного цвета волосы Кейт.
– Да, – коротко ответил он, – это заметно.
За домом Мэнди был припаркован маленький грязный фургон. Дизайнер едва сдержался, чтобы не затолкать ее внутрь.
– Давай, – проворчал он – в его голосе уже не было аристократических интонаций, – я не могу возиться с тобой целый день.
И фургон с огромной скоростью помчался по дороге. В кабине не оказалось ремня безопасности, поэтому Кейт сидела, ухватившись за ручку двери. Ее тошнило. Когда они повернули и впереди уже показались крыши домов Сен-Жан, дизайнер вдруг громко выругался и резко вывернул руль, чтобы помешать какой-то машине обогнать их, ударившись при этом головой о зеркало заднего вида. Кейт вскрикнула, осознав, что фургон съехал на обочину, резко развернулся и с огромной скоростью полетел в обратном направлении.
– В чем дело? – закричала Кейт, когда деревня скрылась из виду. – Куда мы едем? Ой!..
Чолмонделей-Чатсуорт сыпал проклятиями и, одной рукой держа руль, пытался нащупать шлем, который от удара слетел у него с головы. Кейт поняла, что его нельзя назвать ни лысым, ни лысеющим. Наоборот, короткие жесткие волосы торчали во все стороны. И теперь, наконец-то разглядев его злое, лоснящееся от пота лицо с мелкими чертами, она точно вспомнила, где его видела.
– Это ведь ты?
Теперь он гнал еще быстрее, бросая испуганные взгляды в перекошенное зеркало.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – зло бросил он.
– Ты ведь не Персеус Чолмонделей-Чатсуорт. Ты Марк де Прованс, верно?
Дизайнер взглянул на нее с презрительной гримасой – такой же, как во время их последнего разговора в Слэк-Палисэйдс. Его глаза сверкали, он оскалился и так же, как тогда, агрессивно выставил вперед челюсть. И хотя он говорил уже не на смешном французском, а на чистом английском языке и внешне напоминал не лиловый первоцвет, а мистера Тоуда, перед ней все равно был Марк де Прованс.
Кейт громко расхохоталась:
– Это же ты! Перестань, я тебя узнала.
– Убирайся из моей машины! Немедленно, черт возьми! – Он резко затормозил, перегнулся через нее и дернул за ручку. Через мгновение раздался глухой удар. Кейт оказалась на обочине, но не ушиблась, а только очень испугалась. Встав и отряхнувшись, она удивилась: неужели Марк де Прованс вытолкнул ее из машины, даже не притормозив? И все из-за того, что она узнала его?
Но теперь у нее появился еще один вопрос. Почему этот модный дизайнер, знаток французских интерьеров, надел охотничий шлем и превратился в Персеуса Чолмонделей-Чатсуорта? И к тому же заговорил с идеальным английским произношением? Кейт несколько минут сидела неподвижно, пытаясь найти ответ, но у нее ничего не вышло.
Она знала точно лишь одно – интуиция ее не подвела. Не нужно было связываться с Сен-Пьерами – даже с безобидной, казалось бы, Мэнди. Она запишет это интервью, сдаст материал и распрощается с газетой. Что бы Крайтон ни говорил!
Скрип тормозов прервал размышления девушки – рядом с ней остановилась машина. Она испуганно подняла глаза и увидела знакомого лысеющего человека.
– Дорогая, что ты здесь делаешь? – широко улыбнулся Кен, сверкнув золотыми зубами. На его крупном красном лице блестели темные круглые очки от солнца. – Загораешь?
Кейт устало посмотрела на него.
– Тебя подвезти? Я еду в «Фолти-турс».
Первым желанием Кейт было отказаться, но солнце палило нещадно, а в машине, похоже, было прохладно. Насколько это вообще возможно в старой арендованной машине с обивкой сидений под джинсовую ткань и надписью на багажнике – «Блу джинс».
– Куда это ты направлялась по такой жаре?
– Просто гуляла. – Кейт не собиралась ничего ему рассказывать.
– Гуляла там? – Кен показал на кусты у обочины.
Господи, до чего он любопытный!
– Да, мне… гм… нужно вдохновение для романа.
Какое-то время они ехали молча.
– Послушай, – Кен повернулся к ней, одной рукой крепко сжимая переключатель скоростей, – по поводу нас с Селией.
– Это не мое дело, – напряженно сказала Кейт – ей был очень неприятен этот разговор.
– Я знаю, что ты не одобряешь, но…
– Кен, мы с ней знакомы совсем недавно… Ас тобой еще меньше. Вряд ли я имею право судить! – Но Кейт прекрасно понимала, что именно этим она и занималась. И решила для себя, что Кен – выдумщик, похожий на Уолтера Митти. [31]31
Персонаж рассказа Дж. Тербера, неловкий робкий человек, который скрашивает свою повседневную жизнь фантазиями о рискованных приключениях, в которых он – настоящий мужчина и герой.
[Закрыть]И серьезное дело, которое привело его на Ривьеру, – скорее всего, просто поиск людей, которым можно было бы продать тайм-шер. Селия достойна лучшего.
Кен смотрел на нее, поджав губы, и Кейт поняла, что он догадывается, о чем она думает. И когда он заговорил, его голос звучал с сожалением, почти умоляюще.
– Да, я знаю, – сказал он, – но для нее твои слова имеют большое значение. И я надеялся, что мы могли бы… гм… подружиться.
Кейт закрыла глаза. Ее нервы после неожиданного полета из фургона и так были на пределе, а еще этот неприятный разговор с маленьким нелепым англичанином!
– Как я уже сказала, это не мое дело. Вы с Селией – взрослые люди! – Хотя, честно говоря, иногда она в этом сомневалась. Особенно когда они были вместе.
– Как знаешь…
В Сен-Жан они въехали в полном молчании.
– Вот мы и на месте, – холодно произнес Кен, высаживая ее на площади.
– Спасибо.
– И еще я хотел сказать…
– Что? – настороженно спросила Кейт.
– Эта твоя прогулка по кустам… – В его голосе слышался сарказм.
– Что такое? Это место очень вдохновляет.
– Серьезно? Забавная, должно быть, у тебя книга, – хмыкнул Кен. – Там ведь настоящая мусорная свалка.
И он уехал. А Кейт с ненавистью смотрела ему вслед.
Кейт решила переехать в дом графини во второй половине дня. Разложив вещи и быстро протерев везде пыль, она могла бы несколько часов провести на балконе, выходящем в тихий сад, и заняться романом. Кейт чувствовала себя виноватой из-за того, что надолго забросила «Жиголо с севера». С другой стороны, она все-таки собралась и написала бабушке обещанное письмо.
Кейт так и не поняла, как Форель отнеслась к новости о том, что она временно выселяется из номера, – лицо хозяйки гостиницы осталось абсолютно бесстрастным. Так что в итоге девушка поднялась по лестнице, собрала вещи, с грохотом стащила чемодан с лестницы и поставила на мостовую – этого оказалось достаточно, чтобы пять пожилых дам взглянули на нее с еще большим осуждением, чем обычно. Даже бродячие музыканты из Испании, выступающие перед завороженными зрителями в кафе «Дела пляс», резко повернулись, чтобы посмотреть на того, кто помешал им. Кейт даже испугалась, поймав недружелюбные взгляды музыкантов.
Кейт потащила огромный чемодан по площади – до ее нового дома было ярдов двадцать или около того. Не успела она подняться по лестнице, как раздался громкий возмущенный голос хозяина кафе, который требовал, чтобы музыканты немедленно убрались с его территории. После короткого громкого спора они направились через площадь, что-то недовольно обсуждая, и оказались рядом с Кейт, боровшейся с тяжелым чемоданом.
– Давай помогу, – предложил один из них – тот, который был повыше. Он осторожно, словно ребенка, положил гитару и взялся за ручку чемодана. Кейт с благодарностью смотрела, как он, выкатив глаза от напряжения, тащит его вверх по лестнице.
– Что у тебя там? Труп? – поинтересовался он, потирая худую руку, и неожиданно тепло улыбнулся, обнажив редкие зубы.
Улыбнувшись в ответ, Кейт внимательно посмотрела на него: карие водянистые глаза, бледное лицо, стройное поджарое тело. Похоже, у этого бродячего музыканта скудное питание.
– Спасибо.
– Пожалуйста, мадемуазель… – Он отмахнулся от ее робких попыток сунуть ему монеты и вернулся к своему товарищу. Поклонившись и закинув гитары за спину, они направились прочь.
Кейт вошла в дом и тихо закрыла за собой дверь. В холле, залитом фиолетовым светом, стояла абсолютная тишина – шум, разговоры и солнечный свет остались на улице. Даже чемодан неслышно скользил по деревянному полу – создавалось впечатление, что современная спокойная обстановка дома поглощала шум.
Кейт с сомнением взглянула на стеклянную лестницу. Шансы затащить наверх вещи, не испортив ступени и без ущерба для себя, казались довольно призрачными. Но чемодан вполне можно было оставить в холле. Вряд ли это оскорбит чьи-то чувства – ведь графиня уехала и оставила дом в ее полном распоряжении.
Кейт прислушалась. Что это было? Какое-то движение наверху? Тишина звенела в ушах.
Девушка испуганно оглянулась на картины. С белых стен холла на нее смотрело множество глаз. Узкие, подчеркнуто большие или всего один, как у Циклопа, – они выражали всю гамму эмоций: от любопытства до вызова, от недовольства до явной агрессии. Кейт попыталась взять себя в руки. Это просто картины. Она ведет себя глупо. А что касается шума наверху, то это была всего лишь белка, пробежавшая по крыше, или кошка, или еще что-нибудь…
Сегодня она совсем выбилась из сил: напряженное утро, потом незапланированный полет из фургона. Ей нужно отдохнуть, полежать на гигантской белой кровати в гостевой спальне – ее спальне на ближайшие несколько дней. А теплый ветерок из сада быстро убаюкал бы ее.
В спальне она подошла к французскому окну, чтобы открыть его, и тут же почувствовала, как по спине пробежал холодок. Кейт резко обернулась к двери, но там никого не было.
Она отнесла старую косметичку в ванную и обнаружила там большие, толстые и, судя по всему, новые полотенца, а на краю ванны кусок мыла с восхитительным запахом цветущего апельсинового дерева. Кейт изучающе уставилась на свое отражение в зеркале. Кожа на лице все-таки начала шелушиться, хотя она старательно наносила крем. Девушка вздохнула. Похоже, она зря надеялась на красивый загар!
А потом снова раздался какой-то звук. Кейт услышала скрип и шаги прямо у себя над головой. Затаив дыхание, она посмотрела на свое испуганное отражение в зеркале. В этот раз ошибки быть не могло. Наверху, на четвертом этаже, залитом фиолетовым светом, куда ей со шваброй еще предстояло добраться… был кто-то… или что-то.
Неужели грабитель? Какой-нибудь обычный воришка, который видел, что графиня уехала, и решил воспользоваться удобным моментом? У Кейт колотилось сердце, его шум громко отдавался в ушах. Каждая клеточка ее тела рвалась поскорее убежать из дома. Но графиня доверила ей дом и свои любимые картины. Выбора не оставалось – нужно пойти и выяснить, в чем дело.
На верхней лестничной площадке оказалась самая обычная белая дверь. Кейт приложила к ней ухо и прислушалась. Сначала она слышала лишь стук собственного сердца. А потом… да, раздался какой-то странный скребущий звук. Кто-то затачивает когти? Или нож?
Кейт трясущейся рукой взялась за ручку двери. Неожиданность – вот ее оружие. Нужно быстро заглянуть внутрь, застигнув врасплох любого, кто бы там ни находился, а потом быстро сбежать по лестнице и поднять тревогу. И, внезапно набравшись решимости, она открыла дверь.
Сначала Кейт ослепил яркий свет – он бил из окон, которые занимали практически всю стену. А потом она увидела мужчину, стоявшего в центре комнаты. Он был в бледно-голубой рубашке, которая великолепно смотрелась на фоне его темного загара, и улыбался ей так, словно в его присутствии или в ее внезапном появлении не было ничего необычного. – Фабьен!
