Текст книги "Синий цвет надежды (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц)
А еще здесь, в этом имении, очень боялись хозяев. Вначале меня немало удивляла эта странная пара – дама весьма значимого возраста и молодой красавец тридцати лет, однако, если вдуматься, тут все ясно: она любила его, а он любил ее деньги, которых, по сей видимости, у дамы хватает, недаром дом со всем имуществом и окрестные земли – все принадлежало ей.
Как я поняла, особо не любили хозяйку – эту даму тут отчего-то считали чуть ли не ведьмой, а ее муж был настоящим гулякой, который готов приударить едва ли не за каждой смазливой бабенкой. Вообще-то ее супруга можно понять, тем более что у его дражайшей половины характер был просто отвратительный, и она была уверена, что чем больше наказаний получают слуги, тем послушней они будут. Что же касаемо ее дорогого муженька, то проблема была в том, что как только об очередном увлечении мужа становилось известно его любимой женушке, как та приходила в бешенство, и не успокаивалась до тех пор, пока не изуродует несчастную, или не вгонит ее в гроб. Говорят, по этому поводу между супругами частенько случались ссоры, но красавчик каждый раз умудрялся доказать своей бесценной жене, что он не виноват, и едва ли не каждая баба ему на шею вешается, потому как таких красавцев, как он, на свете немного!.. Ну, в таких случаях нелепым объяснениям верит тот, кому хочется в это верить. Думаю, не стоит пояснять, кого в итоге признавали виновным, и кто расплачивался за излишнее женолюбие самовлюбленного красавца.
Чем я занималась? На меня свалили множество самой грязной работы – чистить котлы, выносить помои, убирать на птичьем дворе... Конечно, многое у меня не получалось, но приходилось терпеть крики и недовольство – я же ничего подобного никогда не делала, приходилось учиться на ходу. А еще я понимала, что, в конечном итоге, этот труд идет мне на пользу, ведь если лежать, и думать о своих болячках, то проку от этого будет немного.
Вместе с тем я, как могла, вслушивалась в разговоры охранников – наделась узнать хоть что-то о здешних дорогах, а заодно услышать хоть какие-то сведения о порядках в округе. Если уж бежать отсюда, то надо сделать все возможное, чтоб тебя не поймали. И вот как раз эти мои подслушивания привели к неожиданным результатам.
В тот день я была на птичьем дворе – мне было велено убирать индюшачий помет. За работу я взяться не успела, потому что до меня донеслись голоса охранников. Они стояли за стеной, и не видели меня, зато мне все было хорошо слышно. Судя по всему, разговор шел о том, что вчера вечером на площадке двое невольников вступили в схватку между собой. Это не было дракой – просто люди мерялись силами между собой. Насколько мне известно, иногда таких схваток за вечер может происходить по десятку, а то и более, но вчера произошла только одна, но достаточно долгая – двое крепких парней решили выяснить, кто из них сильней. Об этом бое договорились заранее, даже делали ставки на победу участника. Если я правильно поняла, один из тех охранников, которые сейчас разговаривали между собой, поставил не на того бойца, и проиграл. Неудивительно, что сейчас он жаждал реванша, вернее, желал отплатить выигравшему.
– Я две серебряных монеты на своего бойца поставил, а он продул... – досадовал мужчина. – И теперь без денег сижу! Тебе больше повезло...
– Верно, я на этого белобрысого поставил... – отозвался второй. – Он хоть ростом и невысок, а шустрый!
– Сегодня этот шустрик у столба покорячится... – неприятно усмехнулся первый мужчина. – Отплачу ему хоть таким образом. Денег своих я, конечно, не верну, но хоть душу себе отведу, поквитаюсь, чтоб на этот белобрысый будущее умней был.
– Ты что-то придумал?
– Ага. Сегодня вечером устрою ему проверку – мол, мне сообщили, что у тебя под лежанкой кое-что запрещенное имеется! Вернее, уворованное и спрятанное.
– Ты, похоже, уже что-то спрятал?
– А то! Ради такого дела можно и расстараться! Я его так отхожу, что мой урок этот белобрысый на всю жизнь запомнит! Спину если не сломаю, то надломлю!
– Ты только не переусердствуй, а не то и тебе попадет, если мужик помрет.
– Не беспокойся, знаю, что делаю!
Охранники ушли, а я призадумалась. Дело в том, что я знала, кто тот белобрысый, о ком шла речь – так получилось, что людей со светлыми волосами здесь немного. Это такой же невольник, как и я, и к тому же родом из моей страны – я вчера слышала, как он разговаривал с каким-то темноволосым мужчиной, и, судя по его речи, могу предположить, что он родился где-то на западных границах. Сейчас же, в отместку за свой проигрыш, один из здешних охранников намерен посчитаться с этим человеком. Конечно, если рассуждать логично, то мне нет дела до того белобрысого господина, и что с ним будет – подобное должно волновать меня меньше всего, но, тем не менее все же следует предупредить человека о возможной опасности. Что ни говори, но мы с ним соплеменники, да и есть нечто непорядочное в том, что ты, зная о несправедливости, ничего не предпримешь. А еще когда тот светловолосый человек окажется у столба, то охранник его жалеть не будет – уж очень зол из-за своих потерянных денег. Такой может насмерть забить, а потом разведет руки в стороны, и скажет что-то вроде того – не рассчитал, да и здоровье у наказуемого было плохое, вот и помер у столба... Надо каким-то образом отыскать того человека, и сообщить ему обо всем, что я только что услышала.
Мне повезло: когда я через некоторое время покинула птичий двор, то почти сразу же увидела того мужчину, которого охранники назвали белобрысым. Он катил тележку, полную щебня – все верно, сейчас кое-какие дорожки в здешнем саду начинают покрывать щебенкой...
– Погодите!.. – нагнала я мужчину.
– Ну?.. – мрачно поинтересовался тот, останавливаясь, и стирая пот со лба. А ведь точно – судя по выговору, он с запада нашей страны. Невысокий – всего лишь немногим выше меня, серые глаза, совершенно заурядная внешность, светлые волосы, выгоревшие до белизны на жарком солнце... Возраст, правда, угадать сложно, где-то от двадцати пяти до сорока...
– Понимаете... – заторопилась я. – Понимаете, вам хотят что-то запрещенное подсунуть под матрас, чтоб потом поставить к столбу для наказаний...
– Вот как?.. – приподнял брови мужчина.
– Да, я случайно услышала разговор охранников! Один из них зол на вас из-за своего проигрыша...
– И это все?
– А вам что, мало?.. – даже растерялась я.
– Да как сказать... – мужчина смотрел на меня с плохо скрытой неприязнью. – Если вам больше нечего мне сказать, то я пошел.
– Вы что, меня не поняли?
– Почему же, я все прекрасно понял. А сейчас мне надо работать, иначе получу плетей. Вы, кстати, тоже их огребете, если не перестанете болтать.
– Но...
– Уйдите с дороги, вы мне мешаете... – мужчина повез тележку дальше, а я осталась на месте в полной растерянности, чувствуя, как у меня краснеют щеки. Ну, и зачем я к нему сунулась, а?! Этот мужчина ясно дал мне понять, что ему нет дела ни до меня, ни до моих слов. Похоже, тут у них свои разборки... Светловолосый человек негласно дал мне понять, что не ставит ни в грош как меня, так и то, что я ему сказала. А еще я ощущала себя сплетницей, которую попросили замолчать, не лезть не в свое дело, и не разносить по свету подслушанные разговоры. Святые Небеса, стыдно-то как! Прямо как нашкодившую кошку вытыкали мордочкой в то, что она натворила! Э, нет, хватит, отныне я зарекаюсь лезть хоть к кому-то со своей помощью! Да чтоб я хоть еще раз сунулась к кому-то с советом и предостережением!..
Неприятный осадок на душе оставался до самого вечера. Стоило мне зайти в свой барак, как я увидела там охранников, да и женщины смотрели на меня с немалым интересом. Так, что происходит?
– Это мы нашли у тебя под лежанкой... – один из охранников сунул мне под нос широкий кожаный ремень, на котором висели ножны с небольшим кинжалом. Такой пояс имеется у каждого из здешних охранников, но как он мог очутиться под моей лежанкой? К тому же невольникам строго-настрого запрещено иметь при себе хоть какое-то оружие, так что обнаружение кинжала – по здешним меркам это серьезное преступление. И откуда хоть этот пояс мог тут взяться?
– Это не мой!.. – от растерянности я сказала первое, что пришло мне в голову.
– Ясно, что не твой!.. – ухмыльнулся охранник.
– Мне его подкинули!
– Хорошо еще, что не сказала, будто он к тебе сам приполз!.. – заржал охранник.
– С чего вы вздумали у меня обыск устраивать?
– А сама-то как думаешь? Тут люди все видят, и все знают. Нам шепнули на ухо, как ты пояс с кинжалом прятала.
– Это ложь!
– Все вы одно и то же говорите. Ну, чего стоишь? Не знаешь, куда идти для наказания? Или тебя к столбу за шиворот тащить? И орать не надо – не поможет.
– Не надо меня тащить, сама дойду...
Понятно, что доказывать свою невиновность не имеет смысла – все одно не поверят ни одному моему слову.
На площадке уже собралось немало любопытствующих – интересно же, кого и за что сегодня будут наказывать! Надо же, управляющий тоже здесь – он всегда подходит, когда собираются наказывать провинившихся, и именно от него зависит, сколько ударов получит тот или иной невольник. Я уже протянула, было, руки к цепям, как один из охранников произнес:
– Погоди! Говоришь, тебе это подкинули? Если скажешь, кто это мог быть, избежишь наказания, а не то всыплют тебе по первое число. Ну, на кого думаешь?
Хм, а голос-то знакомый! Похоже, это тот самый охранник, что собирался поставить столба для наказаний белобрысого мужчину, только вот почему-то здесь оказалась я... Не знаю как так получилось, но именно в этот момент я увидела того светловолосого невольника, с которым разговаривала днем, только сейчас он смотрел на меня чуть насмешливо – мол, ну как тебе здесь, нравится? И тут мне все стало ясно: это он забрал то, что сунул охранник под его лежанку, и спрятал под мою, а еще сообщил, кому надо... Ну, молодец, слов нет! Понять бы только, для чего это было ему нужно, да и каким образом он умудрился все это провернуть... Хотя, если вдуматься, то это уже не имеет никакого значения. Да уж, такого я точно не ожидала! Что ж, доброе дело не останется безнаказанным, а мне впредь наука – не лезь со своей помощью туда, куда не следует! Отныне пусть сами разбираются промеж собой, тем более что тут свои законы, волчьи... А еще я настолько презирала этого человека, что даже не хотела смотреть в его сторону.
– Этот ремень с ножом спрятала я... – сама не понимаю, как у меня вырвались эти слова.
– И где же ты его нашла?
– Валялся в каком-то углу... – огрызнулась я. – Не надо добро терять, его и подбирать никто не будет.
– Всыпьте ей десять плетей... – приказал управляющий. – Надо бы больше, только хозяйка велела ее особо не трогать, так что будем считать, что бабе повезло на первый раз. Да, и шкуру ей особо не попортите. А еще раз на воровстве попадется – так легко не отделается.
Бить этот охранник умел, и уже после третьего удара мне хотелось кричать во весь голос, но я закусила губу едва ли не до крови – не хватало еще показывать кому-то свою слабость. Ничего, вытерплю, их, этих ударов, осталось не так и много...
Когда я отходила от столба, мне на глаза вновь попался тот светловолосый мужчина, только в этот раз он выглядел растерянным. Кажется, он ожидал чего-то иного... Ах ты, паразит! Невольно вспомнилось одна из тех девиц, с которыми я оказалась в трюме корабля, того самого, что привез нас в эту страну. Как там она называла своего приятеля, который обманом отправил ее сюда? Кажется, она упоминала какого-то козла... Не знаю, что означает это слово в определенных кругах, но светловолосого мужчину мне очень хотелось назвать именно так – козел!
Потом, в бараке, я устроилась на своей лежанке спиной вверх – спину жгло и ломило, до нее больно даже дотронуться. А еще я была настолько зла, что описать словами мое состояние было совершенно невозможно. Будь на то моя воля, я бы этого светловолосого своими руками разорвала! Вот за что он со мной так, а? Нет, ну точно, козел!..
Вдобавок ко всему мне пришлось успокаивать бедную вышивальщицу Ярли, которая, увидев меня в таком состоянии, от жалости только что не заплакала в голос. Пришлось бодриться, улыбаться, и делать вид, что мне совсем не больно, так что перепуганная девушка немного успокоилась. Я же долго не могла уснуть – болела спина. Ну, дорогой соплеменник, спасибо, век помнить буду!
На следующий день меня в наказание отправили едва ли не на самую грязную работу – готовить кизяк. Что это такое? Сама раньше не знала. Оказывается, кизяк – это сушеный навоз, и не просто сушеный, а специально обработанный. В этом деле нужны сила, сноровка и большое терпение. Проще говоря, ходят босыми ногами по навозу, пока не утрамбуют его достаточно плотно, до однородного состояния, затем из этой массы делаются лепешки, и раскладываются на солнце для просушки, а потом высушенный кизяк используется вместо дров. Овец в имении было немало, так что работы по заготовке кизяка тоже хватало.
Именно такой, несколько... необычной работой я сейчас и занимаюсь. Жарко, вокруг самая настоящая вонь, вокруг тучи мух, спина болит, настроение – хуже некуда... Вдобавок ко всему сюда заявился тот самый светловолосый мужчина, из-за которого я и получила наказание. К этому времени мы уже закончили месить навоз, и теперь раскладывали лепешки кизяка для просушки. Вопреки ожиданиям, мужчина направился ко мне.
– Я бы хотел поговорить с вами...
– Спасибо, не до того!.. – отрезала я, сдерживаясь, чтоб не нагрубить.
– Мне бы хотелось извиниться за вчерашнее...
– Шли бы вы отсюда, господин хороший.
– Произошло недоразумение...
– Уйдете вы или нет?.. – у меня заканчивалось терпение.
– Позвольте мне все вам объяснить... – заторопился мужчина. – Я хотел...
– Убирайся отсюда, я сказала!
– Да погодите же! Вы здесь недавно, и не знаете многого...
Более слушать я не хотела. Как, он еще собирается что-то объяснять?! У меня от негодования перехватило дыхание – похоже, у человека совсем нет совести! В этот момент я держала лепешку кизяка, и, не помня себя от злости, эту самую лепешку с размаха налепила ему на лицо. Тот меньше всего ожидал подобного, и от неожиданности шарахнулся в сторону, сдирая с лица налипший навоз.
– Тебе же выло сказано – убирайся!.. – зашипела я. – Иначе получишь еще одно точно такое же украшение!
Мужчина ничего не сказал, и быстро удалился под гогот охранника и веселое уханье тех, с кем я месила навоз. Не скажу, что после этого моя злость пропала, но на душе стало чуть легче.
Не прошло и получаса, как ко мне подошел еще один мужчина. Его я тоже помню – он постоянно находился рядом с тем светловолосым. Возраст у обоих примерно одинаковый, только у этого темные волосы. Ну, и что ему тут надо? Никак тоже поговорить захотел?
Так оно и случилось. Подойдя ко мне, он заговорил:
– Милая дама...
– Тут дам нет... – процедила я.
– Послушайте меня... – проникновенно заговорил темноволосый. – Меня прислал мой брат – разговора с вами у него не получилось, но он хотел бы поговорить с вами относительно того, что произошло вчера...
– Так это был ваш брат?
– Да, и он...
Более я слушать не стала. Схватив очередную лепешку кизяка, я с размаха размазала ее по лицу мужчины, с немалым удовольствием отмечая про себя, что подобное у меня получается неплохо.
– Надеюсь, вашего брата устроит мой ответ... – я постаралась, чтоб мой голос прозвучал как можно более вежливо. – А теперь попрошу избавить меня от вашего присутствия.
Мужчине ничего не оставалось, кроме как удалиться под веселье окружающих, которым очень понравилось это небольшое развлечение. Что касается меня, то я чувствовала себя отмщенной, пусть даже малой мерой и столь нетривиальным образом. Кажется, даже спина стала болеть меньше! Надеюсь, эти двое ко мне больше и близко не подойдут!
Тут я ошиблась. Позже, когда пришло время обеда, я, помыв руки, направилась к большому котлу у кухни, меня кто-то схватил за руку, и втолкнул в небольшое помещение, где хранились метлы, ведра и прочая хозяйственная утварь. Захлопнулась дверь, и я оказалась наедине с теми двумя мужчинами, что получили от меня по лепешке кизяка на лицо.
– Ну, и как это понимать?.. – поинтересовалась я. Страха не было, но присутствовал немалый интерес – что же этим двоим от меня надо?
– Иначе с вами не поговорить... – вздохнул светловолосый. – Уж очень у вас аргументы весомые...
– И пахучие... – добавил второй. – Хорошо еще, что глаза успел прикрыть.
– Чем богаты... – пожала я плечами.
– Я хочу попросить у вас прощения за вчерашнее... – продолжал светловолосый. – Хотите, на колени встану?
– Зачем?
– Чтоб вы поняли, какой я дурак...
– Вообще-то я это уже поняла и без пояснений. А вот насчет прощения на коленях...
Внезапно мне стало смешно. Это ж надо такое представить – три человека, один из которых готов просить прощения у дамы, стоя на коленях. Конечно, он виноват, и теперь готов пойти на многое, лишь бы загладить свою вину. Ну, прямо рыцарский роман, романтично и красиво, только вот вся наша троица сейчас находится не в замке, а в какой-то конуре, вдобавок каждый пахнет навозом, а вместо прекрасных нарядов на героях надето какое-то отрепье... Конечно, ничего особо забавного в этом нет, но я почему-то рассмеялась, причем так, как не смеялась уже давно. Наверное, мой внезапный смех – это было что-то нервное, недаром мужчины в первый момент оторопели, а потом и до них дошел весь комизм происходящего, и они рассмеялись тоже...
Нет, у меня, наверное, что-то не в порядке с головой – следует высказать этому человеку все, что я о нем думаю, а вместо этого меня без причины одолевает веселье... Интересно, что бы по этому поводу сказала тетя Фелисия? Пожалуй, ничего хорошего я бы не услышала...
Глава 4
Прошло чуть более седмицы с того дня, как я, если можно так сказать, при весьма неприятных обстоятельствах познакомилась с двумя молодыми людьми, вернее, это они пожелали познакомиться со мной, чтоб извиниться за то э-э... весьма досадное недоразумение (не знаю, как по-иному назвать все произошедшее, хотя, вообще-то, тут следует подобрать совершенно иное слово). Должна признать, что хотя на словах я и простила светловолосого парня, но в глубине души все же немного злилась на этого обормота, да и его братцу от меня тоже попало. Ладно, тут уж ничего не поделаешь, надо каким-то образом смириться со случившимся, тем более что оба парня сами не знали, каким образом они могут заслужить мое полное прощение.
Что касается объяснения тому, что произошло... Как мне рассказали молодые люди, в этом доме между невольниками не сложились добрые отношения, несмотря на то, что, казалось бы, каждый из этих обездоленных должен стоять горой за таких же бедолаг, как он. Как раз наоборот – здесь стоит атмосфера доносительства, и каждый считает едва ли не своим долгом сообщить охранникам о любом нарушении, который допустил некто из его товарищей по несчастью. Причина такого наушничанья была проста: за это доносчик получал некие блага, пусть и небольшие, но делающие его существование здесь чуть более легким. Проще говоря, здесь каждый сам за себя, все исподволь следят друг за другом, и более легкую работу обычно получают только те, кто сообщит о каких-то промахах невольников, и о совершенных ими нарушениях. В этом имении хорошо живут лишь те, кто (если можно так выразиться) постоянно стучит на остальных. Более того: находящиеся тут люди частенько устраивают провокации друг против друга, и, опять-таки для того, чтоб получить некую поблажку, похвалу, и хоть немного облегчить себе жизнь.
В этом имении (вернее, в небольшом мирке, куда не очень-то допускаются посторонние) любое, даже самое незначительное событие, сразу становится обсуждаемой новостью, и появление здесь сразу десяти новых рабов не могло не привлечь к себе всеобщее внимание. Если почти со всеми вновь прибывшими невольниками, по-большому счету, все было просто и понятно, то я оказалась для всех темной лошадкой. С одной стороны, хозяйка велела отправлять меня на самые грязные работы, но в то же самое время был дан негласный приказ: к этой бабе особо не приближаться и не приставать, потому как хозяйка имеет на нее какие-то виды. А еще эта новая рабыня (то есть я), по слухам, родом из какой-то именитой семьи, так что с ней пока лучше дела иметь – еще неизвестно, что это за штучка.
Надо сказать, что понятие «какие-то виды» здесь имеет очень широкий диапазон значений, и на эту тему невольники немало посудачили. Общее мнение было таким: возможно, здешняя владелица решила завести себе новую служанку, или же приблизить ее к себе (иногда хозяйка так поступает), тем более что эта рабыня, как говорят, родовита, а подобное здесь ценится очень высоко. Ну, а чтоб эта особа впоследствии не очень артачилась и была послушной, ее вначале не помешает как следует обломать на грязных и тяжелых работах. Что ж, подобное как раз в характере владелицы этого дома. С той поры ко мне никто из невольников особо не приближался – так оно спокойней будет, ведь никому неизвестно, что может придти придет в голову хозяйке.
Такого же мнения придерживались и двое братьев, которых судьба забросила сюда полгода назад. К тому же у них самих сложились далеко не самые лучшие отношения со здешними охранниками, так что нарушать приказ у них не было ни малейшей охоты, да к тому же новая рабыня и сама держалась обособленно. Именно потому трудно описать недоумение и удивление одного из братьев, когда к нему внезапно подошла эта самая женщина и предупредила его о том, что задумали стражники. Если говорить прямо, то молодой человек решил – если она даже говорит правду, то это провокация из числа тех, на которые здешние обитатели были большими любителями.
Почему он так решил? Просто за время пребывания в этом поместье братья отвыкли от того, что некто может помочь просто так, по доброте душевной, искренне желая придти на помощь. Скорее, как выразился один из братьев, это очередное разводилово, причем не очень умное, потому как всем сказали, что эта женщина (то есть я) не знаю здешнего языка, и вдруг она заявляет, что подслушала разговор охранников! Ясно, что она все выдумала, и, скорей всего, ее подучили подставить кого-либо из невольников, хотя не совсем понятно, чего она этим хочет добиться, да и действует уж очень топорно. Не мудрствуя лукаво, молодой человек взвесил все услышанное, и решил, что я решила пойти по стопам прочих обитателей этого дома, и, помимо всего прочего, желаю привлечь к себе благосклонное внимание хозяйки, пусть даже несколько прямолинейным образом.
Тем не менее (просто на всякий случай), второй из братьев зашел в свой барак и незаметно проверил, не находится ли что-то лишнее под лежанкой его брата. Результат этих поисков его немало удивил, и молодому человеку удалось незаметно вынести находку из барака. Странно, но, как оказалось, женщина сказала правду! Тем не менее, в искренность моих намерений ни один из них не поверил – оба по-прежнему были уверены в том, что я веду какую-то свою игру, после которой они окажутся виновны в некой неприятной истории, а в этом доме главное – не попасть в очередную ловушку. Ну, раз такое дело, то молодые люди решили раз и навсегда покончить с этим фарсом, а заодно хотели дать мне понять, что доносы – это плохо, и впредь заниматься ими не стоит. Вместе с тем я должна была твердо уяснить: отныне ни к кому из этих двух братьев приставать не стоит – чревато большими неприятностями.
Как им удалось незаметно подсунуть ремень с кинжалом под мою лежанку – это отдельный разговор, но в итоге все получилось так, как и задумывалось. Оставалось только дать знать охранникам о своих подозрениях – и все, дело сделано!
То, что они, кажется, ошиблись, до молодых людей стало доходить позже, когда я не стала их выдавать, а взяла вину на себя, за что и получила полной мерой. Немного позже, подумав, и сопоставив факты, братья поняли, что я, и верно, хотела предупредить их о возможной опасности, только вот они мне не поверили – в этом доме царит дух доносительства, и постепенно перестаешь верить в искренность человеческих поступков. Как мне сказали эти двое – когда они осознали, что натворили, то готовы были провалиться сквозь землю, и потому на следующий день постарались объясниться со мной, только вот у меня не было особого желания с ними разговаривать. Уяснив, что я вряд ли соглашусь выслушать слова покаяния, братья решили действовать по-иному, пусть даже без особой вежливости... Ну, а остальное мне известно.
Конечно, этих двоих следовало бы послать куда подальше вместе с их извинениями, но раскаяние молодых людей было непритворным, а желание загладить свою вину таким искренним, что я их поневоле простила – что ни говори, но в этом имении, и верно, люди давно отвыкли доверять на слово. А еще я была рада ощутить подле себя людей родом из моей страны, ведь это очень тяжело – находиться одной на чужбине.
О себе братья рассказывали немного, впрочем, я тоже старалась не говорить лишнего – просто не собиралась раскрывать малознакомым людям все подробности своей жизни. Сказала лишь, что меня зовут Лиз, и что я оказалась в этой стране стараниями любовницы своего мужа – она, дескать, приложила немалые усилия, чтоб избавиться от меня, и это, в конечном счете, у нее получилось. Что касается моих новых знакомых, то светловолосый представился как Вин, а темноволосый – Дор. Имена явно сокращенные, но сейчас это не имеет особого значения, потому как у меня тоже не было желания представляться своим полным именем: здесь не время и не место расшаркиваниям и долгим церемониям, сообщили о себе то немногое, что сочли нужным – и хватит. Еще молодые люди рассказали, как оказались в неволе: по их словам, они возвращались на корабле из некой далекой страны, куда ездили по делам. К несчастью, на их пути оказались пираты... Все остальное было предсказуемо – плен и рынок рабов...
Я прекрасно понимала, что братья рассказывают мне далеко не все, но я и не задавала лишних вопросов. Надо – расскажут, а если нет – переживу. А еще я рассматривала моих новых знакомых, и не находила в их внешности ни малейшего сходства друг с другом. Наверняка у них разные матери или отцы, а может, они просто сводные братья, тем более что возраст у них был совершенно одинаковый – каждому не так давно исполнилось по двадцать семь лет. Слушая то, как и что они говорят, я все же сделала кое-какие выводы: главным в этой паре был Вин, а Дор его обычно слушался, хотя, в случае необходимости, не стеснялся высказывать свое мнение. То, что оба не относятся к простым работягам – это было ясно по их разговорам и манерам. Возможно, я имею дело с аристократами, или же с детьми разбогатевших лавочников, у которых хватило денег, чтоб обучить детей в приличном учебном заведении. Пожалуй, второе предположение более верно. Почему я так считаю? Дело в том, что иногда хорошо поставленная речь молодых людей сменялась самыми простонародными (а иногда и просто-таки уличными выражениями), которые могли бы удивить или же шокировать многих аристократов. Так поневоле и вспомнишь бабусю Вогана, которая то и дело высказывалась более чем бестактно... Эх, молодые люди, тети Фелисии на вас нет! Она бы вам живо объяснила, как нужно выражаться в присутствии дам, а вместе с тем жестко дала б понять, что даже в самых простых разговорах не следует позволять себе ничего лишнего, дабы не производить на окружающих дурного впечатления... Увы, тетушка слишком далеко отсюда, а братья, несмотря ни на что, по-настоящему привязаны друг к другу, и столь сильным родственным чувствам можно только позавидовать.
Теперь мы каждый вечер собирались вместе, и, сидя на небольшом отдалении от костра, негромко разговаривали. Такие вот беседы – это настоящая отдушина в моей нынешней, более чем непростой жизни. Конечно, сейчас я выглядела как чучело – грязная, лохматая, в рваной одежде, но зато чувствовала себя куда более уверено. Впрочем, братцев в их нынешнем положении тоже нельзя было назвать образцами для подражания – они вряд ли выглядели лучше меня, так что мы как-то уравновешивали друг друга.
О чем разговаривали? Да о многом, в том числе и о здешних порядках, хотя всеобщее недоверие, царящее в этом доме, теперь заставляло сдерживаться и меня. Конечно, мне очень хотелось расспросить моих новых знакомых о том, нельзя ли отсюда сбежать, но пока что я помалкивала, а они на эту тему разговоры не заводили, хотя наверняка должны были не раз подумать о том, как бы покинуть это неуютное место, причем так, чтоб впоследствии их не поймали. К этому времени я уже знала о том, что все ближайший земли принадлежат хозяйке этого дома, и каждый человек, из живущих в окрестностях, будет рад отловить беглых – ведь за подобное полагалось хорошее вознаграждение. Кстати, именно так и поймали того мужчину, которого забили кнутом в тот день, когда нас привели сюда – говорят, местные жители устроили на него настоящую охоту...
Сегодня вновь наступило то недолгое время для отдыха невольников, когда на землю опускается темнота и все работы закончены. У людей есть около часа свободного времени, а потом рабам следует идти в свои бараки, и ложиться спать. Пока же кто-то сидел у костра, парочки прятались по темным углам, некоторые из очень уставших людей заранее отправились на боковую... Я же со своими новыми знакомыми снова устроилась на небольшом отдалении от костра, подальше от остальных.
– Надо же, хозяйка на нас смотрит... – буркнул Дор, едва мы уселись на землю. – Вон, глядит с того небольшого балкончика, что справа... Интересно, чем мы ее так заинтересовали?
А ведь Дор прав – хозяйка, и верно, наблюдает именно за нами. По счастью, она почти сразу же удалилась, чем доставила мне немалое облегчение – не знаю, что думают о ней другие, но мне видеть эту женщину отчего-то было очень неприятно.
– Спасибо за то Пресветлым Небесам, убралась... – как я успела заметить, Вин тоже не выносил хозяйку. – Как ее вижу, так сразу настроение падает, хотя оно в этом доме и без того не на высоте.
Тут я полностью согласна с молодым человеком – присутствие этой женщины просто давит, и видеть ее ну никак не хочется! А еще я не раз замечала, что здешняя хозяйка наблюдает за мной издали, и, должна признаться, мне это очень не нравилось. Казалось бы – в этом нет ничего необычного, владелица просто следит за своими невольниками, но я никогда не замечала, чтоб она держала остальных под своим надзором.
Само собой получилось, что разговор зашел об этой неприятной женщине, и, как оказалось, мои новые знакомые знают про нее не так и мало. Как правило, слугам много известно о своих хозяевах, и они не прочь втихую поделиться этими сведениями с другими – риск, конечно, велик, но сплетни и пересуды о своих хозяевах еще некто не отменял. Кроме того, перемыть кости господам – это так приятно!
