Текст книги "Синий цвет надежды (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц)
Трудно сказать, сколько прошло времени – лично мне показалось, что целая вечность!, но постепенно черные щупальца стали исчезать, а темная полоса, окружающая нас, словно начала таять. Затем небо чуть посветлело, и мы увидели, что вокруг нас никого нет, лишь камень и песок. Получается, мы просидели так добрую часть ночи! Вновь подтвердилась старая истина, что все дурное исчезает с рассветом. За эту ночь каждый из нас до предела вымотался и устал, а ощущение того, что опасность минула, было настолько велико, что мы все заснули едва ли не в сидячем положении, по-прежнему не размыкая сомкнутых рук.
Когда же Ярли утром нас разбудила, то оказалось, что мы с Винсентом спим рядышком, причем едва ли не в обнимку, вернее, моя голова лежит на его плече, а он прижимает меня к себе. Конечно, это совсем не вписывается в правила хорошего поведения, но мне сейчас как-то не до их досконального соблюдения. Главное – мы живы, хотя чувствуем себя невероятно уставшими и совершенно не выспавшимися.
А еще я едва ли не первым делом посмотрела на две меловые полоски, окружающие место нашей ночевки, вернее, за них, но не увидела там ровным счетом ничего – на выжженной солнцем поверхности такыра не отпечаталось никаких следов от черных сгустков, так напугавших нас этой ночью.
Чуть позже Ярли рассказала нам, что ранее ей уже довелось слышать о том, что люди, живущие рядом с этой пустыней, постоянно носят с собой мел, и на ночь обводят этим мелком круг там, где собираются ночевать – так они не подпускают к себе те темные силы, что обитают в этой пустыне. Когда она увидела, что в карманах стражников есть такие мелки, то сразу взяла и с собой, понимая, что они нам могут пригодиться. Правда, говорить о том, что здесь живет дух пустыни, она тоже не стала – мол, он придет еще на эти слова, а ночью о нем вообще говорить нельзя, чтоб не накликать беду. Да и те, кто живет неподалеку от этой пустыни, никогда не расскажут посторонним о том, какие существа обитают в этих местах – мол, этим можно привести несчастье в свой дом...
Что представляют собой черные сгустки – этого она не знает, сама увидела их впервые в жизни, но, говорят, что это приходит злой дух пустыни. Он съедает людей, и от него одно спасение – держаться вместе, хотя дух пустыни постарается сделать все, чтоб забрать себе добычу, которая появилась в его владениях. Если у него не получается сразу схватить жертву, то он начинает давить на сознание людей, и многие не в состоянии выдержать это давление, в панике бегут прочь от опасности. А еще иногда случается так, что дух пустыни из нескольких людей выбирает для себя одного, и мысленно давит на него до тех пор, пока не сломает. Беда в другом: как только человек пытается сбежать, и пересекает начерченный меловой круг, то защита рушится, люди остаются без охраны, и дух пустыни забирает их жизни и тела... Однако если сохранять спокойствие и выдержку, то спастись можно, тем более что темные силы исчезают с наступлением рассвета.
Все, кто живет возле этой пустыни, хорошо знают обо всем этом, также как и о том, как можно защититься от опасности, только стараются не рассказывать чужакам о духе пустыни – посторонним не следует знать лишнего, да и церковники крайне не одобряют подобных разговоров, могут обвинить в ереси. Конечно, этот дух редко покидает свои места, но иногда (пусть и крайне редко) он все же подходит к краю пустыни, и старается забрать себе тех людей, чьи жилища находятся неподалеку. Вот потому-то каждый из живущих здесь людей постоянно носит при себе мелок: так сказать, на всякий случай – с ним все же спокойнее. А еще в этих местах всех детей с детства учат считать, потому как при нападении духа пустыни самое лучшее – это заниматься подсчетами, так голова дольше останется ясной...
– Откуда тебе об этом известно?.. – спросила я у Ярли.
– Рассказали... – уклончиво ответила та. Понятно, что говорить она не хочет. Ну, раз так, то не стоит на нее давить, если сочтет нужным – позже поведает сама. Нам сейчас куда важнее другое – как можно быстрей покинуть эти засушливые места.
– Не хотелось бы остаться здесь еще на одну ночь... – Дорен огляделся по сторонам. – Риск, конечно, дело хорошее, но я не любитель понапрасну щекотать нервы.
– Думаю, до конца дня мы покинем эту пустыню... – Винсент закрыл фляжку, в которой почти нее осталось воды. – Примерное направление мы знаем, ширина этих засушливых земель тоже не ахти какая большая, так что, надеюсь, выберемся. Пошли, и без того тут засиделись куда дольше, чем надо бы. Надеюсь, воды на сегодня нам хватит...
Мы снова отправились в путь, и, надо сказать, идти было легко. Под ногами был солончак, и жесткая, как камень, сожженная солнцем почва была ровной, и если б не жара, то идти по ней не составляло бы никакого труда. Шли молча, не до разговоров – берегли силы. Когда выйдем на обычную дорогу, тогда и поговорим. Я же вновь и вновь вспоминала свое сапфировое колье, синие отблески дивных камней... Ярли упоминала о том, что дух пустыни иногда выбирает себе в жертву одного человека, и давит на его, пока не сломает – так вот, думаю, что сегодняшней ночью этой самой предполагаемой жертвой была я. Почему? Просто в дороге мы обсудили, кто и что видел и чувствовал ночью, и, кажется, самому сильному воздействию подверглась как раз я. Ох, боюсь, если бы не воспоминания о теплых синих камнях и лучах солнечного света на его гранях, то для нас все могло бы закончиться более чем печально...
Винсент выбрал правильное направление, и вскоре после полудня вы увидели впереди холмы. Кажется, скоро мы покинем это проклятое место, а подобное не могло не радовать.
К сожалению, мы слишком рано стали надеяться на лучшее. Вскоре ровная поверхность закончилась, и пошли серо-желтые пески, идти по которым было достаточно сложно – ноги проваливались, так что мы, скорее, брели, чем шли. Ничего, до вечера времени еще полно, не раз успеем дойти до холмов...
Мы уже с полчаса пробирались по песчаному массиву, и решили передохнуть. Особо не выбирая, сели на горячий песок, сделали по глотку воды... Святые Небеса, хоть бы какая-нибудь тень была, а не то вокруг – как в печке! Ладно, посидим еще немного, все одно в такую жару даже шевелиться не хочется. Хорошо уже то, что линия холмов стала куда ближе...
И тут откуда-то сбоку раздалось сухое шуршание – такое впечатление, словно песок пересыпается. В памяти сразу возникли воспоминания о ночных шумах, и мы все едва ли не одновременно повернули головы в сторону непонятного шума, и в первый момент не могли понять, что происходит. Казалось, что по направлению к нам сам по себе движется участок поверхности, и не сказать, что он был небольшим – шагов пять в длину, и столько же в ширину... У меня что, галлюцинация?!
– Это что еще за хрень?.. – выдохнул Дорен. Хм, раз он тоже это видит, значит, галлюцинация не у меня одной. А может, это не галлюцинация...
К нам, и верно, приближалось непонятное существо землисто-песчаной расцветки, плоское, как блин, и оно волнообразными движениями двигалось к нам. Еще стали видны десятки маленьких щупалец, куда больше похожих на бесцветных змеек, только вот ни глаз, ни рта, ни лап это существо не имело. Думаю, излишне упоминать о том, что нас охватил самый настоящий ужас, тем более что это создание явно направлялось к нам.
– Бежим!.. – закричала Ярли, вскочив на ноги. – Быстрее!
Дважды повторять не пришлось, и мы со всех ног кинулись прочь. Оглянувшись на бегу, я видела, как эта тварь, колыхаясь, скользит вслед, прямо по нашим следам. Понятно, что останавливаться нам нельзя, надо бежать, пока хватит сил. Вот мы и бежали, падали, спотыкались, вставали и снова бежали, и в ушах у каждого раздавалось то самое шуршание сухого песка...
Мы остановились только у холмов, вернее, не остановились, а упали – сил, чтоб хотя бы пошевелиться, не было ни у кого. Не знаю, сколько времени мы так лежали, переводя дыхание и оглядываясь назад. Если бы мы вновь увидели этот существо, то вряд ли сумели хотя бы встать, не говоря уж о том, чтоб бежать. По счастью, позади никого не было, если, конечно, не считать маленьких юрких ящериц.
– Ярли, это что такое было?.. – даже не спросила, а выдохнула я, когда смогла говорить.
– Песчаный скат... – отозвалась та. – Он обитает только там, где есть пески... Не надо ему попадаться – он накрывает жертву собой, и съедает ее целиком, не оставив даже костей... Хорошо, что мы сумели убежать от песчаного ската – это удается не всем.
– Сколько же гадости тут водится!.. – вырвалось у Дорена, и я с этим была полностью согласна. И еще у меня отныне никогда не появится желание вновь оказаться в этих местах – там, в пустыне, скрывается нечто, непонятное, чужеродное, чему не должно быть места среди людей.
Только к вечеру мы перешли через холмы, и оказались на проезжей дороге. Там я сразу поняла, что это именно та дорога, по которой меня когда-то вели в имение – просто я еще тогда обратила внимание на старое дерево, сплошь обвитое плющом с красно-желтыми листьями. Оно настолько выделялось из унылого пейзажа, что не запомнить его было просто невозможно. А еще в паре часов пути отсюда должно находиться небольшое селение и постоялый двор. Надеюсь, там о нас ничего неизвестно...
Когда мы подошли к постоялому двору, уже наступила ночь. Искоса поглядев на нас, хозяин предложил всей нашей компании всего за два медяка переночевать в конюшне – все одно там сейчас пусто, а все остальные места заняты. Отказываться мы, естественно, не стали, и купив хлеб и овечий сыр, устроили себе настоящий пир. Надеюсь, хотя бы сегодня нам удастся выспаться.
Ночь прошла без происшествий, а наутро нам несказанно повезло: оказывается, здесь остановилось десятка три паломников, идущих в Аярд на поклонение какому-то местному святому – дескать, там завтра состоятся празднования в честь этого праведного человека, и им обязательно надо туда успеть. После небольшого разговора Ярли со старшим в группе паломников, нам разрешили пойти вместе с ними – дескать, надо бы нам грехи отмолить, а не то в жизни все плохо... Три медных монеты разрешили все сомнения мужчины, и нам разрешили пойти вместе со всеми, но сразу предупредили: отставших мы не ждем! Вообще-то отставать мы и не собирались.
У наших новых попутчиков было только одно намерение – не опоздать на завтрашнее празднование, и потому они шли быстро, почти без отдыха. Постепенно народу на дороге становилось все больше, то и дело появлялись стражники, но группа паломников не привлекала к себе их особого внимания, потому как почитателей местного святого на дорогах было более чем предостаточно. Вот потому-то мы сумели неузнанными добраться до Аярда, после чего незаметно отошли от толпы паломников, и свернули на одну из узких улочек.
– Итак, куда мы сейчас пойдем?.. – повернулась я к Винсенту. – Уже вечер, скоро станет темно, и оставаться на улице не следует.
– Надо бы найти где-то недорогую гостиницу... – Винсент потер лоб ладонью. – Но с тремя монетами, которые у нас остались, сделать это непросто.
– Есть такое место... – подала голос Ярли. – Это гостиницы в порту.
– Ты знаешь, как туда добраться?
– Конечно! Я же здесь родилась, и это мой родной город.
– Тогда веди нас...
Мы прошли, наверное, с четверть часа, когда Ярли внезапно остановилась, шарахнулась к стене, и даже повернулась к ней лицом, а потом мы услышали ее шепот:
– Прикройте меня!
Похоже, Ярли кого-то боится. Оглянулась – стражников вроде нет, обычная городская толкотня... Ладно, потом пояснит, в чем тут дело.
Прошло, наверное, минут пять, прежде чем Ярли вновь повернулась к нам, и мы увидели, что она плачет.
– Что случилось?
– Пойдемте... – Ярли направилась дальше, вытирая слезы, которые без остановки катились у нее по лицу. Ну, а нам только и оставалось, как пойти вслед за ней.
Так называемая гостиница в порту, куда нас привела Ярли, оказалась весьма потрепанным зданием, но зато с крепкими дверями. За три медные монеты мы сумели в том доме снять себе маленькую комнатку на ночь. Казалось бы – все хорошо, но Ярли плакала без остановки, и я решила выяснить, в чем тут.
– Ярли, что случилось?
– Ничего...
– Прослушай, Ярли, мы вместе пережили очень многое, и ты понимаешь, что на нас можно положиться. Ты кого-то увидела в городе, и потому очень расстроилась, верно?
– Госпожа, вы и правда хотите это знать?.. – девушка провернула ко мне лицо, залитое слезами.
– Это твое право – рассказывать, или нет, но лучше высказаться. Поверь, станет легче.
Какое-то время Ярли молчала, а потом заговорила, и у меня сложилось впечатление, что ей самой хочется выплеснуть то, что скопилось у нее в душе. Ее рассказ был коротким.
Когда-то у нее была большая и счастливая семья – отец, мать, брат с сестрой, но потом пришла беда – от эпидемии оспы умерли мать Ярли и ее младшие брат с сестрой, так что отец с дочерью остались вдвоем. С той поры у отца было только одно желание – выдать дочь замуж за хорошего человека и дождаться внуков.
Надо сказать, что в этой стране не девушка выходит замуж с приданым, а жених дает выкуп за невесту. Впрочем, жених у Ярли был уже давно – сын хозяина большой чайной, расположенной на одной из главных улиц Аярда. Молодые люди очень нравились друг другу, и, кажется, все было хорошо – состоялся сговор, молодые люди стали женихом и невестой. Оставалось только уплатить выкуп за невесту, и можно было справлять свадьбу, но внезапно отец жениха пришел к отцу Ярли с крайне неприятной новостью – я почти разорен, мне нечем платить выкуп за твою дочь! Больше того – мне грозит тюрьма, и никакой свадьбы не будет, а молодые люди так любят друг друга! Прошу, дай денег в долг на короткой время – я тебе все верну, а Ярли все это время может жить в нашем доме на правах хозяйки! Более того – в самое ближайшее время сыграем скромную свадьбу!..
Отцу Ярли не очень понравилась вся эта история, но он был добрым человеком, да и дочь умоляла его помочь семье жениха. Так и получилось, что он отдал семье жениха почти все свои деньги, хотя понимал, чем это ему может грозить. Он доверял людям, но, как оказалось, напрасно – отец жениха внезапно разорвал помолвку. Позже выяснилось, что его торговый партнер предложил породниться, а именно этот выгодный союз был давней мечтой папаши жениха. В результате Ярли (которая, как оказалось, уже ждала ребенка), отправили домой – дескать, девка у вас оказалась непутевой, не знаем, от кого она нагуляла своего младенца, и потому наш жених уже нашел себе новую невесту, очень достойную девушку! Что же касается будто бы взятых денег, то мы у вас ничего не брали! Где бумага насчет того, что вы ссужали нам деньги? Ее нет? Тогда и разговоров быть не может!
Отца Ярли от всего произошедшего разбил паралич, и вскоре он умер, попросив свою старшую сестру присматривать за его дочерью, и, по-возможности, заменить ей мать – дескать, ты вдова, у тебя двое сыновей, так будет еще и дочь... К несчастью, отец не знал, что семья его сестры не только была в долгах, но в той семейке все еще курили мак и опиум, так что после похорон отца жизнь Ярли превратилась в ад. Тетка без остановки бранила ее, утверждая, что она опозорила семью, и заставляла девушку сидеть над вышивкой с утра до вечера – мол, хоть на хлеб себе заработай, бездельница!.. Все заработанные деньги уходили на опиум, а племяннице доставались только тычки и оплеухи.
Не выдержав, Ярли сбежала к бывшему жениху, но ее вытолкали взашей – мол, пошла вон!, а тетка после этого стала держать племянницу под замком. Позже Ярли узнала, что дела в семье ее бывшего жениха идут просто замечательно, они открыли еще две чайных... Вот тогда несостоявшаяся невеста поняла, куда ушли деньги ее отца...
В положенный срок Ярли родила девочку, на которую просто не могла налюбоваться – такой она была хорошенькой. Беда лишь в том, что ребенок много плакал, отрывал мать от работы, чем невероятно раздражал тетку, которая стала поить ребенка маковым отваром – мол, пусть спит. На слова Ярли, что так делать не стоит – опасно!, тетка лишь отмахнулась, и продолжала втихую вливать в рот ребенка маковый отвар, и однажды девочка просто не проснулась – умерла, на что тетка заявила что-то вроде того – мол, наконец-то Всевышний смилостивился, забрал к себе это нагулянное дитятко! Мол, этой никому не нужной девчонке туда и дорога...
После похорон дочки на Ярли напало безразличие, и она целыми днями сидела, смотря в одну точку. На нее не действовала ни теткина ругать, ни побои, и она даже не дотрагивалась до иголки с ниткой. Вот тут-то тетка испугалась, ведь последнее время именно племянница содержала всю семью, и если девчонка не будет работать – всем остальным что, по миру идти?! Приглашенный лекарь, осмотрев Ярли, только покачал головой: такое с людьми случается от больших переживаний, но заканчивается по-разному: одни в себя приходят, а другие умирают... Вот тогда-то тетка и решила продать племянницу – хоть что-то выручу, ведь если она помрет, то вообще ничего не получу! А сама Ярли... Ей было все равно, она хотела только умереть. Мир был чужим и холодным, и когда я, единственная из всех, проявила к ней сочувствие, то девушка инстинктивно ухватилась за меня, как за спасательный круг, надеясь, что появился хоть один человек, которому она небезразлична... А остальное мы знаем.
– Понятно... – вздохнула я, выслушав рассказ Ярли. – А почему ты сегодня расплакалась?
– Я его увидела...
– Кого? Бывшего жениха?
– Да... – всхлипнула девушка. – Идет вместе со своим отцом, оба довольные, богатые, процветают... А у меня из-за них вся жизнь наперекос пошла, и доченька умерла!
– Понятно... – протянул Дорен. Они с братом поняли далеко не все, что рассказывала девушка, но главное уловили. – Так говоришь, доволен жизнью и богат... Вин, ты меня понял?
– Не совсем.
– Нам нужны деньги на проезд до дома, ведь за место на корабле платить надо, и немало... Дошло?
– Хм... – усмехнулся Винсент. – А ведь в твоем предложении есть рациональное зерно!
– А то!..
– Погодите!.. – повернулась я к молодым людям. – Вы что предлагаете?
– Если честно, то ничего хорошего. Нам нужны деньги, а кое-кому надо дать понять, что за подлость надо платить...
– Не знаю, правильно ли я вас поняла...
– Правильно. А что, есть возражения?
– Не знаю, что и сказать...
Надеюсь, тетушка Фелисия никогда и ни о чем не узнает!
Глава 8
Из гостиницы мы вышли рано, едва стало рассветать, однако улицы нельзя было назвать пустынными. Паломники, пришедшие в Аярд на празднование одного из здешних святых, уже направлялись к его могиле, вернее, к небольшой гробнице, где и был похоронен этот праведный человек. Пусть на каждой из улиц, в утреннем сумраке, мы видели всего лишь по несколько человек, идущих в одном и том же направлении, но ясно, что к началу празднования у гробницы будет не протолкнуться – хотя подле нее и есть площадь, но она, эта самая площадь, сравнительно небольшая. Как сказала нам Ярли, гробница святого находилась ближе к окраине города, и сейчас народ стекался именно туда.
Следует отметить, что ситуация складывается для нас весьма удачно, потому как место, куда мы направляемся, находится как раз в той стороне, куда сейчас идут едва ли не все эти люди. К тому же те, кого мы видели на пустынных улицах, в большинстве своем были одеты весьма небогато, если не сказать хуже – говорят, этот праведник, чей праздник сегодня отмечается, всегда жалел сирых и убогих, сам ходил в нищенских одеяниях и предпочитал жизнь аскета. Так что наше ветхое тряпье не очень выделялось среди старых и невзрачных одежд тех, кто направлялся к могиле праведника.
Не спорю: поклониться святому – дело хорошее, но у нас сейчас иной интерес, куда более меркантильный, и он никоим образом не относится к праведности. Как раз наоборот – мы намереваемся нарушить одну из святых заповедей, которые необходимо чтить каждому человеку. Проще говоря, нам нужны деньги хотя бы на первое время, и вот именно за ними мы и отправились с утра пораньше. Разумеется, в планах у нас было и нечто иное, только вот пока что идти к бывшему жениху Ярли не стоит – место там шумное, хватает посторонних глаз, но зато посетить дом, где раньше жила семья Ярли, нам явно не помешает.
К несчастью, сейчас этот дом принадлежит сестре отца, той самой тетке, которая и продала в рабство свою племянницу. Как не раз говорила Ярли, ее отец был добрым человеком, и во всех людях старался видеть только хорошее. Он знал, что его сестра (которая к кому времени давно стала вдовой) живет небогато, и частенько давал ей деньги по-родственному, чтоб той было на что жить, а незадолго до смерти отца Ярли его вдова-сестрица и вовсе лишилась своего дома за долги. Вот тогда-то отец Ярли, незадолго до своей смерти, взял с сестры клятву, что если его не станет, то она позаботится о племяннице, как о родной дочери.
К несчастью, все вышло с точностью до наоборот: сразу же после похорон отца в их дом вселилась не только тетка, но и два ее великовозрастных сына, а Ярли переселили в самую маленькую комнатку. В руки тетки перешло все имущество семьи, а заодно и власть над племянницей, которую она бранила денно и нощно, утверждая, что своим поведением ее молодая родственница опозорила их семью, и за это ей нет прощения. Да и рукоприкладством тетка не гнушалась, вымещая на девушке свое плохое настроение, а таковым у этой особы оно бывало постоянно. Все разговоры с Ярли у тетки сводились к одному: работай, племянница, не покладая рук, все одно тебе, бесстыжей, на улицу показываться не стоит, потому как ты – позор нашей семьи! Дескать, это ж надо заполучить такое бесчестье – обзавестись пузом, не выйдя замуж! Да мне соседям, мол, стыдно в глаза смотреть, имея такую родню, как ты, а потому сиди в доме и работай, ведь только труд во благо родных снимет твой грех перед Всевышним!.. Правда, при этом тетя не считала чем-то неправильным то, что двое ее сыновей не только не работают, но даже не знают никакого ремесла.
Однако куда хуже было другое: как выяснилось, вся эта пришлая семейка уже давно курила опиум, и всю прочую гадость, которая, по словам бездельников-братцев, помогает им забыть о бренности бытия и уносит в иную страну, где нет забот и волнений. Радовало хотя бы то, что братцы не стали приобщать Ярли к своим увлечениям. Причина этого проста: хоть кому-то в семье надо работать, а не то на наркоту денег не будет. Правда, свое постоянное раздражение и плохое настроение братцы вымещали как на Ярли, так и друг на друге, а потому брань и рукоприкладство были нормой поведения в доме. Понятно и то, что оба молодых человека были холосты – за невесту надо отдавать выкуп, а денег в той семейке не водилось, да и взяться им было неоткуда, ведь молодые люди не желали обременять себя трудом, да и никакими талантами не блистали.
Разумеется, денег на опиум и содержание трех взрослых людей уходило немало, но, по словам Ярли, на сегодняшний день деньги в доме должны быть, ведь за продажу племянницы, которая прекрасно вышивала, тетке заплатили довольно-таки неплохие деньги, пусть и не такие большие, как бы ей того хотелось. Если же учесть, что времени с той продажи прошло не так и много, то кое-что от тех денег в доме наверняка должно было остаться. Вот как раз за ними мы и направляемся...
Для начала мы покинули далеко не самые чистые портовые улицы, затем пошли дома побогаче, а потом мы оказались среди аккуратных домиков, подле каждого из которых находился небольшой садик с раскидистым деревом, а то и с несколькими. Помнится, Ярли упоминала о том, что в тени этих деревьев принято собираться всей семьей по вечерам – таковы здешние правила. И верно – в каждом садике под деревьями стоят низкие столики, или же поставлены небольшие беседки, обвитые вьющимися розами. Ясно, что здешние обитатели – люди среднего достатка. Отчего-то я сразу поняла, что ранее Ярли жила именно здесь, в тихом и уютном районе города, и потому ничуть не удивилась, когда девушка негромко произнесла:
– А вот и улица, где стоит мой дом...
– И который из них твой?
– Надо еще немного пройти...
Дом, в котором ранее жила семья Ярли, ничем не отличался от прочих домиков по соседству – белые стены, покатая крыша, небольшие окна... Единственное, что бросалось в глаза, так это неухоженный садик при доме. Столик под деревьями сломан, небольшой цветник засох, листья, опавшие с деревьев и лежащие на земле, никто не убирает... Похоже, здешних владельцев не назовешь заботливыми и рачительными хозяевами.
Мы свернули с улицы и зашли на дворик, тем более что сделать это было проще простого: небольшой запор в деревянной калитке был сломан, и потому со стороны все выглядело так, будто нас в том доме уже ждут – вон, даже калитку уже открыли. Никто из паломников, идущих по улице, не обратил на нас внимания – мало ли за какой надобностью люди могут задержаться в дороге. Скорей всего, они решили заглянуть к своим знакомым, чтоб немногим позже всем вместе направиться к могиле святого...
Меж тем мы, не скрываясь, направились к бывшему дому Ярли: как нам уже говорила девушка, можно не беспокоиться из-за того, что кто-то из соседей обратит на нас внимание – просто в такие праздничные дни те, кто шел к могиле святого, могли постучаться в двери любого дома и попросить воды. Отказов, как правило, такие люди не получали, потому как в такой день грех обидеть человека, который направляется на поклонение праведнику.
Входная дверь в дом, как и ожидалось, оказалась запертой. Ну, это не страшно – просто в саду, под камнем возле деревьев, отцом Ярли давно был припрятан запасной ключ. Зачем? Просто отец был несколько рассеянным человеком, не раз терял ключ от дома, и потому-то (на всякий случай), было решено всегда иметь запасной ключик, и прятать его в условленном месте. Об этом запасном ключе не знала ни тетка, ни ее сыновья – в свое время отцу было не до таких подробностей, а позже Ярли просто не стала об этом упоминать слишком бесцеремонным родственникам. Правда, входная дверь в дом изнутри запиралась на засов, но тетка им не пользовалась – засов немного заржавел, и когда его сдвигали, то железо издавало на редкость неприятный скрип, от которого дорогую родственницу только что не трясло. Конечно, избавиться от этого звука было просто – достаточно всего лишь смазать железный засов, только вот до столь благого дела у нынешних хозяев руки не доходили.
Ключ оказался на месте, и дверь открылась легко. Переступив через порог, я посмотрела на большой засов, находящийся на двери. Хм, а он, и верно, немного заржавел, и смазать его – дело всего лишь нескольких минут. Что ж, спасибо тебе, Всевышний, что на земле еще существуют лентяи и бездельники. А еще я невольно поморщилась – в воздухе чувствовался какой-то непривычный мне запах. Зато Ярли, в отличие от нас, враз все поняла, и чуть кивнула нам – мол, не тревожьтесь, все в порядке, семейка ее бесценных родственников ночью опять курила опиум, и сейчас находится в своем любимом состоянии, то есть хочется надеяться, что в данный момент этим людям ни до чего нет дела. Что ж, прекрасно!
Н-да, а особого порядка в доме нет – такое впечатление, что люди, живущие здесь, не относятся к числу любителей порядка и аккуратности. Грязь, сор, да еще этот запах... Ладно, переживем, все одно нам тут не жить.
Еще пара шагов – и я заглянула в приоткрытую дверь. Небольшая неубранная комнатка, и там, на низком диване у стены, лежит молодой мужчина, и неясно, спит он, или дремлет в наркотических видениях, но судя по улыбке, застывшей на лице этого человека, он сейчас блаженствует в стране грез. Впрочем, нам без разницы, в каком состоянии сейчас находится этот тип – лишь бы на нас внимания не обращал. Понятно и то, что мы видим одного из сыновей тетки, то бишь нынешней хозяйки этого дома. Что же касается его брата, то он расположился в соседней комнате, и его состояние ничем не отличалось от того, в котором сейчас находится его братец. На мой взгляд, оба этих парня – люди довольно-таки тщедушного телосложения, да и вид у обоих не ахти какой здоровый. Если даже кто-то из них сейчас проснется и сунется к нам, то хватит одной зуботычины, чтоб вновь отправить пробудившегося в мир сна и беспамятства.
В этот момент мы услышали, как в соседней комнате кто-то, охая, поднялся с лежанки, и, шаркая, направился к дверям... Впрочем, вопросов о том, кто это такой, у нас не возникло, потому как Ярли беззвучно выдохнула:
– Тетка проснулась!
Попадаться на глаза этой особе было весьма нежелательно, и мы, все трое, забежали в комнату, где спал один из братьев, прикрыв за собой дверь. Надеюсь, этот тип еще какое-то время не проснется – впрочем, Ярли махнула рукой – не беспокойтесь, этот парень, накурившись, спит едва ли не до полудня... Что же касается дорогой родственницы, то Ярли ранее упоминала о том, что ее тетка по утрам идет на кухню, и проводит там довольно долгое время – надо приготовить хоть какую-то еду великовозрастным детушкам, да и самой требуется поесть... Но, по словам девушки, ее родственница обычно вставала куда позже. Н-да, нам, похоже, несколько не повезло.
Тем временем скрипнула дверь в соседней комнате, и вновь послышались шаркающие шаги. Ярли, прислушавшись, чуть слышно прошептала:
– На кухню идет... Что-то слишком рано она сегодня поднялась – обычно тоже спит очень долго, как и ее сыновья...
Так, нам надо поторапливаться. Понятно, что эта особа вряд ли станет заглядывать в комнаты, чтоб выяснять, как провели ночь ее милые сыночки, но, тем не менее, нам тут все одно задерживаться не стоит. Хорошо хотя бы то, что женщина ушла из своей комнаты, ведь именно там она хранит деньги. Теперь вопрос в том, как бы нам постараться добраться до спрятанных денег, ведь проделать такое без шума вряд ли возможно.
– Скоро она пойдет в кладовую, которая находится рядом с кухней... – негромко произнесла Ярли – На кладовой имеется дверь, и она скрипучая – петли на ней тоже давно не смазаны. А еще дверь запирается на ключ, который тетка носит при себе – ее сыновья постоянно таскают еду, а денег домой не приносят, вот она и бережет припасы, держит их под замком, берет оттуда лишь то, что необходимо... Еще тетка, когда идет в кладовую, то оставляет дверь открытой, а ключ в это время находится в замке...
– Понятно... – наши спутники переглянулись между собой. – Ждем...
Пожалуй, ожидать того момента, когда женщина отправиться в кладовую, нам пришлось не очень долго, хотя для нас время тянулось очень медленно, и мы ловили каждый звук, доносящийся до нас. Когда же до нас донесся скрип несмазанных петель, то каждый из нас вздохнул с облегчением.
