Текст книги "Синий цвет надежды (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 43 страниц)
Проговорилась! Да уж, слишком увлеклась излишними подробностями... Пожалуй, мне следует внимательней следить за своим языком, и не болтать лишнее. Во всяком случае, я не собираюсь сообщать всем о том, что почти такой же большой изумруд находится в фамильном перстне тети Летиции, моей дальней родственницы. Правда, если мне не изменяет память, тот камень – он чуть более темного цвета, и огранка у него несколько иная... Помнится, тетя Летиция рассказывала мне даже историю того, каким образом в их семье оказался этот большой изумруд – один из предков сотню лет назад привез его с войны...
– Спрашиваете, где видела?.. – я постаралась изобразить равнодушие. – Да так, просто однажды довелось лицезреть нечто подобное.
– Ясно... – кивнул Дорен. – А эти мелкие зеленые камешки? Тоже изумруды?
– Да, это кабошоны или изумрудные жемчужины.
– Чего-чего?
– Скажем так – эти камни несколько похуже, в них изначально присутствует много примесей, и потому для подобных изумрудов куда больше подходит обработка способом кабошон, или, проще говоря, полусферой. Не спорю: браслет выглядит достаточно просто, но как раз в этом и есть его основное достоинство – именно эта кажущаяся простота лишь подчеркивает красоту огромного изумруда! Правда, и стоит эта роскошь немало.
– Могу только позавидовать твоим познаниям о драгоценных камнях. И откуда тебе все это известно?.. – поинтересовался Винсент. – И про камни, и про то, что с ними связано?
– В прежней жизни приходилось сталкиваться... – отмахнулась я. Не буду же я всем объяснять, что, по мнению тети Фелисии, умение разбираться в драгоценных камнях – одно из главных составляющих настоящего аристократа, а уж на обучение тому, что нужно знать каждому из высокородных – на это тетушка денег никогда не жалела.
– Если я правильно понял, то это мужской браслет, так?.. – почесал в затылке Дорен. – Мне непонятно другое – на кой ляд нормальному мужчине такое бабское украшение?
– То есть как это – зачем?.. – удивилась Ярли. – Здесь все господа носят браслеты, причем как женщины, так и мужчины. Вспомните хотя бы мужа «Звезды Востока»! У него на каждой руке было нацеплено аж по два браслета!
– Вот уж кого не хочется вспоминать – так это его!.. – поморщилась я. – Да мне на того самовлюбленного молодчика и смотреть-то лишний раз не хотелось! Пропади он пропадом, сейчас речь не о нем. Дело в том, что такие потрясающие камни, вроде этого изумруда – они уникальны, и, как правило, считаются семейной ценностью, передаваемой из поколения в поколение, а потому каждый день их на себе никто носить не станет. Это слишком дорого и рискованно, ведь мало ли какому завистливому и жадному взгляду приглянется такой камень. То, что мы видим – это украшения для праздников, приемов, торжественных дат. И потом, о таких редких драгоценностях известно очень многим, а здешние ювелиры, если можно так выразиться, знают этот камень в лицо. К чему я это говорю? Потому, что просто так столь уникальные изделия к владельцам чайных не попадают.
– Думаешь, кто-то взял в долг у хозяина чайной большие деньги под залог этого браслета?
– Скорей всего, хотя... Вряд ли у этого человека, занимающегося ростовщичеством, могли найтись такие большие деньги. Не спорю – чайная дает неплохой доход своему владельцу, но это уж слишком дорогой заклад... В общем, не знаю, каким образом к бывшему родственнику Ярли попало это украшение. Не удивлюсь, если выяснится, что этот человек не имел представления, что за ценность попала к нему в руки. Это ж надо до такого додуматься – сунуть такой камень среди прочих изделий! Да его надо хранить отдельно, в особом футляре!
– Это все, разумеется, интересно... – пожал плечами Винсент. – Но меня пока что куда больше интересует, когда хозяин чайной обнаружит пропажу, и какие силы стражники бросят на розыск украденного.
Утром Дорен и Ярли отправились в порт – надо было узнать, нет ли там кораблей из нашей страны, или хотя бы тех, что собираются туда пойти. Что же касается нас с Винсентом, то нам пришлось остаться на постоялом дворе – у молодого человека болела нога, так что какое-то время ему лучше никуда не выходить из комнаты. Ну, раз такое дело, то пусть Винсент и остается на дежурстве, прислушивается к шагам и разговорам в коридоре, а заодно поглядывает в окно, наблюдая за тем, что происходит на улице. Хоть мы и не заметили, чтоб за нами кто-то следил, но все же нельзя быть полностью в чем-то уверенным.
Ну, а я решила немного поспать – все же за последнее время мы очень устали. Присутствие Винсента меня нисколько не смущало – не сомневаюсь, что он и сам бы не отказался от нескольких часов сна, но если молодой человек галантно предоставил мне эту приятную возможность, то отказываться я, естественно, не стала.
К сожалению, сон, как назло, не шел – я все время мечтала о том, как вернутся Ярли и Дорен, и, если повезет, принесут нам радостное известие о том, что в порту стоит корабль из нашей страны... Ох, быстрей бы домой! Правда, надо бы подумать и о том, что будет после моего возвращения в родные пенаты, и дело тут даже не в моем муже (смею надеяться, уже бывшем). То, что я не только внезапно умерла, но еще после этого мое тело невесть пропало – об этом, без сомнения, сейчас уже известно едва ли не всей аристократии нашей страны, и когда я вернусь домой из дальних стран (искренне надеюсь, что так и произойдет), нужно будет сделать все, чтоб моя репутация не особо пострадала, потому как в итоге потерпевшей могу оказаться не только я, но и все члены нашего семейства. Почему? Это мужчинам рисковое и несколько неясное прошлое придает легкий ореол таинственности, и только притягивает к ним лишний интерес, а вот что касаемо женщин, то тут все происходит с точностью до наоборот. Умолчание, неясность, или же попытка что-то скрыть приводит к тому, что начинают рождаться весьма неприятные слухи и сплетни, которые множатся без счета, и в итоге могут не только оставить несмываемые пятна на репутации женщины, но и бросить тень на всю ее семью.
Разумеется, то, что стряслось со мной, может произойти с любой другой женщиной, только вот простолюдинке, скорей всего, все простят, и даже посочувствуют – мол, бедная, как же ей не повезло! Что же касается высокородной аристократки, то ей на подобное снисхождение можно не рассчитывать – с элиты и спрос другой! То, что я вышла замуж за простолюдина, и без того заставило окружающих говорить обо мне в несколько снисходительном тоне – мол, у некоторые по глупости чудят, и думают не головой, а сердцем. По счастью, мой развод обещал все поставить на свои места – многие по молодости совершают ошибки, главное их вовремя исправить. Чего уж там говорить, если сама королева-мать, будучи юной девушкой, по излишнему романтизму и юношескому неразумию вышла замуж за неотразимого красавца-поэта, у которого из всего имущества имелось лишь перо, и стопка бумаги! Говорят, тот брак не продлился и пары месяцев – уж слишком много было поклонниц у очаровательного поэта, и он вовсе не стремился сохранять верность своей юной супруге-аристократке...
Ну, это дела давно минувших дней, а вот что касается нынешнего времени... Если только станет известно о том, что меня продали, как самую обычную вещь, и что я какое-то время жила (вернее, обитала) в бараке для рабов... Далее можно не продолжать, потому как и этого за глаза хватит для того, чтоб все остальное додумали, причем эти дальнейшие повествования пойдут с такими пикантными подробностями, после которых одни будут шарахаться от меня, словно от прокаженной, а другие смотреть, как на великую грешницу, опустившуюся (пусть и невольно) до грязи и порока. Проще говоря, отныне любые двери (причем не только в среде аристократов) будут закрыты для меня раз и навсегда. В этом случае, для спасения чести своей семьи мне, самое малое, придется уйти в монастырь, причем вынуждена буду выбрать обитель из числа тех, где устав пожестче, и оставаться там до конца своих дней, замаливая грехи, и тут уже неважно, выдуманные они, эти самые грехи, или настоящие. Думаю, понятно, что подобная перспектива меня особо не привлекает.
В общем, хочется мне того, или нет, но, судя по всему, в самое ближайшее время надо будет задуматься о том, как бы о моем невольном пребывании в дальних странах придумать нечто достоверное, и в то же самое время изображающее из меня непорочное создание с ангельскими крыльями или же без оных...
А еще мне очень хочется узнать, нашлось мое сапфировое колье, или нет? Не сомневаюсь, что тетя Фелисия привлекла все силы, какие только были в ее власти, а может она очень многое! Беда в том, что когда речь идет о такой драгоценности, как фамильное колье, то нельзя утверждать что-то наверняка...
– Лиз, ты чего не спишь?.. – спросил меня Винсент, который все это время сидел у окошка, глядя на то, что происходит подле постоялого двора.
– Да так, ерунда всякая в голову лезет. Кстати, что там за окном?
– Обычная городская суета, не более того... Меня, если честно, тоже думы одолели. Отца вспоминаю, мать...
– Винсент, если я правильно поняла, то ты не женат, верно? А невеста у тебя есть? А у твоего брата?
Если честно, то я задала эти вопросы только потому, что поняла – молодой человек собирается расспросить меня о родных и близких, а в таком случае лучше перевести разговор на другое. Дело не в том, что я не доверяю Винсенту – просто стараюсь не говорить лишнее. До этого времени я почти ничего не рассказывала о себе, сообщив попутчикам лишь то, что попала сюда стараниями любовницы своего мужа. У меня не было желания говорить ни о своем прошлом, ни о родных и близких, ни про то, как я оказалась здесь, и для этого была серьезная причина. Какая? Возможно, это звучит напыщенно, но я с детства уяснила, что именем своей семьи без крайней на то нужды козырять не стоит, и потом, не всегда другим следует знать, с кем они имеют дело – мало ли какие обстоятельства впоследствии могут сложиться в жизни.
– Нет, перед тобой холостяк... – чуть улыбнулся Винсент. Кажется, он понял, что я намеренно перевела разговор на другое. – Вернее, два холостяка – брат тоже не женат. Увы, парни мы небогатые, перспективы впереди не ахти какие блестящие, так что среди невест наша пара высоко не котируется.
– Прости, не верю... – улыбнулась я. – Чтоб душки военные не пользовались вниманием девушек? Да быть такого не может!
– Это как сказать... – усмехнулся Винсент. – Все же жениху, кроме мундира, не помешало бы иметь кое-что в кармане, а иначе в семейной жизни будет хватать попреков и недовольства. Потому-то многие военные и женятся только после того, как закончат службу и немного скопят на будущую жизнь.
– Ох, что-то я сомневаюсь в том, что мужчины в молодые годы будут столь рациональны и рассудительны... – покачала я головой. Тут явно что-то не то – скорей всего, причиной всему неразделенная любовь, или же нечто подобное. – Но если не хочешь говорить, то я не обижусь – сама не люблю, когда ко мне лезут с бестактными вопросами.
– Тут нет ничего бестактного, просто не очень хочется вспоминать... – вздохнул Винсент. – Это старая история, она произошла несколько лет назад, и я тогда получил, если можно так выразиться, ощутимый удар по самолюбию. Была у меня невеста, очень милая девушка, родом из семьи полностью разорившегося дворянина, так что ни о каком приданом за невестой и речи не шло. Она симпатизировала мне, а я испытывал к ней нешуточное влечение. Более того: я даже попросил у ее отца руки его дочери, и тот был совсем не против породниться с сыном графа, пусть даже впоследствии мне не достанется титул отца – все же происхождение в нашем кругу значит немало. Дело оставалось за малым – собрать деньги на свадьбу, чем я и занялся. Ну, в полку с такими делами поступают просто: как правило, частенько в армию идут весьма небогатые люди, и потому, когда эти люди решают создать семью, то им на свадьбу выделяют какую-то сумму из полковой казны, вдобавок скидываются друзья-офицеры...
– Если я правильно поняла, до свадьбы дело не дошло?
– Так и есть... – чувствовалось, что молодому человеку даже сейчас неприятно вспоминать о прошедшем. – У отца моей невесты была сестра, весьма неприятная особа преклонного возраста. В свое время она вышла замуж за весьма состоятельного человека, возрастом значительно старше себя, а после его смерти стала богатой вдовой, и, так сказать, благодетельницей всех своих бедных родственников, которые боялись ей сказать хоть слово поперек. Узнав, что ее племянница собирается выходить замуж за военного, тетка враз встала на дыбы, и заявила, что этой свадьбы не будет.
– И чем же ты ей так насолил?
– Не я конкретно, а некто иной. В весьма давние дни, когда тетка была еще незамужней молодой девушкой, она влюбилась в раскрасавца-военного, но тот между делом вдребезги разбил ей сердце, и вскоре отправился на новое место службы. Думаю, для него это было самое обычное легкое увлечение, а для молодой особы это значило куда больше. Через какое-то время девице улыбнулась судьба, она удачно вышла замуж, но, как я понял, того красавца-военного дама так и не простила, и в его лице возненавидела всех, кто имел хоть какое-то отношение к армии. В моем случае дама поступила просто: она предложила племяннице хорошее приданое, но получить его девушка могла только в том случае, если выйдет замуж за кого угодно, только не за военного.
– Оригинальный способ расстроить свадьбу. И, судя по всему, девушка согласилась на подобное предложение?
– Да, хотя справедливости ради стоит признать, что какое-то время она колебалась. Естественно, на приданое враз нашлись женихи, так что у нее появился выбор.
– И кто же в итоге получил главный приз, то бишь невесту с хорошим приданым?
– Помощник судьи. Человек строгий, основательный, положительный во всех смыслах, пунктуальный до невозможности, правильный до мозга костей. Я видел его только единожды, еще до того времени, как возникла вся эта история с приданым. Так вот, мне одного раза общения с этим человеком хватило с лихвой, и не думай, что я уж очень пристрастен. Чтоб ты имела представление, о чем идет речь... Скажем так: это тип с физиономией унылой лошади, монотонным голосом, постоянно изрекающий благоглупости, а его интересы ограничиваются только сводом законов с параграфами и подпунктами. Лично я смог вынести его присутствие рядом с собой всего лишь несколько минут, а потом мне хотелось оказаться как можно дальше от этого зануды. Как сказала жена одного из моих полковых друзей – рядом с этим человеком даже мухи от тоски дохнут. Я, знаешь ли, тоже далек от совершенства, но, тем не менее, был уверен, что моя невеста все же одумается. Впрочем, я не вправе осуждать ее выбор.
– И как сложилась семейная жизнь у твоей бывшей невесты?
– Чего не знаю, того не знаю. Наверное, у нее все в порядке, во всяком случае, хочется на это надеяться – уж слишком они разные как по характеру, так и по отношению к жизни...
Надо же, а ведь то, что произошло с Винсентом, чем-то напоминает мою историю – я имею в виду барона Корд, на предложение которого о помолвке со мной тетя Фелисия когда-то дала свое согласие. Правда, тогда жена барона в своем завещании оставила тому выбор: она оставляет свое состояние младшей сестре, на которой барон должен жениться после смерти своей супруги, чтоб получить доступ к этим деньгам. Если же ее муженек захочет жениться на мне, то он получит только тысячу золотых, которых, как выяснилось позже, не хватит даже на то, чтоб покрыть его долги. В итоге наша помолвка была расторгнута, чему я была невероятно рада, барон Корд женился на сестре своей покойной жены, а вскоре и я вышла замуж за Вогана.
Разумеется, до меня доносились слухи о том, что происходит в семье барона, и, судя по тому, что я слышала, этот брак, говоря мягко, назвать удачным никак нельзя. Все деньги, согласно завещания, находились в руках жены, которая не считала нужным потакать хоть каким-то прихотям мужа, и держала законного супруга (присутствие которого она, если честно, с трудом переносила) в черном теле. Ну, а после рождения сына жена барона сочла свой долг в отношении семьи и продолжения рода исполненным, выделила барону отдельные покои, и отныне полностью урезала расходы муженька, мотивируя это тем, что ее неразумный супруг мот и лодырь, а ей надо позаботиться о будущем сына. Дескать, этот человек, которого она вынуждена называть своим мужем, уже пустил по ветру все свое состояние, и потому она не позволит поступить также со своими деньгами, которые позже перейдут по наследству ее сыну.
Вообще-то я прекрасно понимаю эту даму: их брак был заключен не по любви, а по условиям завещания, и рождение сына (а новой жене барона было за сорок) явилось для нее огромным счастьем, и она, что вполне естественно, стремилась обеспечить будущее ребенка. Правда, сам барон был крайне недоволен тем, что его урезали в средствах, и попытался, было, возмутиться, и даже пригрозил разводом. Не знаю, на что он рассчитывал, потому, как ему сразу же сунули под нос брачный договор, где было ясно сказано, что в случае развода барон Корд останется гол, как сокол – ничего своего в этой семье у него нет. Вполне естественно, что после того, как ему указали на то место, которое он занимает в семье, барон притих, и отныне вынужден изображать перед всеми семейное счастье.
Несколько месяцев назад я случайно встретилась с бароном. Дело в том, что незадолго до того в лавку, торгующую тканями, привезли кхитайские шелка, и мне хотелось купить себе несколько отрезов на новые платья. Однако стоило мне выйти из кареты, как я едва ли не столкнулась с бароном Корд, который направлялся куда-то по своим делам. У меня не было ни малейшего желания разговаривать с этим человеком, и я думала, что все ограничится парой обычных любезных слов, но не тут-то было. При виде меня барон расплылся в улыбке, и стал рассыпать комплименты. Похоже, он действительно был рад нашей встрече, и потому я поневоле слушала его слова, прикидывая, как бы повежливей распрощаться, хотя этот человек, кажется, и не думал заканчивать разговор. Более того: очень скоро он перешел к жалобам на свою несчастную жизнь, сообщал, как одинок в этом мире, и что его не понимает жена, это черствое и бессердечное создание с ледяным сердцем.
– Элизабет, если бы вы только знали, как я раскаиваюсь в том, что вынужден был разорвать нашу помолвку!.. – вздыхал барон. – О, если бы только можно было вернуть прошлое, я б никогда не совершил такую ошибку! Как я был слеп, когда думал о том, что смогу выбросить ваш образ из своего сердца! Судьба давала мне шанс на счастье, а я им пренебрег, и теперь жестоко наказан! А вы... Вы стали еще более прекрасны, чем были ранее, и я глубоко сожалею, что мы не вместе!
Зато я-то как этому рада, просто словами не описать! Сейчас барон постарел, несколько обрюзг, почти полностью полысел, и выглядит старше своих лет. Его можно понять: за душой нет ни единой монеты, полностью зависит от жены, которую не любит, и которая с великим трудом выносит навязанного ей супруга. От такой жизни поневоле сдашь.
– Надеюсь, все обстоит не так плохо, как вам может показаться... – я изо всех сил пыталась быть любезной.
– Элизабет, я понимаю вашу холодность и отчужденность! Вы были оскорблены до глубины души, когда я вынужден был разорвать нашу помолвку!
Оскорблена? Еще чего! Да я была невероятно рада, что наконец-то избавилась от такого жениха, как вы, господин барон! Можно сказать, что это был один из самых счастливых дней моей жизни! Просто как камень с сердца свалился при новости о том, отныне мне не грозит брак со столь неприятным человеком.
– Барон, нам не стоит говорить об этом, и вспоминать печальные моменты нашей жизни.
– А я считаю, стоит!.. – бывший ухажер попытался взять меня за руки. – Элизабет, вы хорошо умеете скрывать свои чувства, но я же прекрасно помню, как вы радовались, когда мы виделись в последний раз! В тот день я пришел к вашей тете, чтоб сообщить о том, что вынужден разорвать помолвку, но как же вы были рады, увидев меня! Такой счастливой я вас никогда не видел! В тот момент я понял, что вы испытываете ко мне глубокие чувства, которые до того таили в своей душе, и с нетерпением ждете нашей свадьбы! Элизабет, вы даже представить себе не можете, как мне было тяжело уходить от вас! Никак не могу забыть тот день, и ваши эмоции по отношению ко мне, которые вы уже не хотели скрывать! Как бы мы с вами могли быть счастливы! А теперь... Я прекрасно понимаю и то, что вы вышли за этого мужлана только из-за обиды на меня! О, если бы я мог все исправить!
Надо же, а еще говорят, что мужчины не умеют мечтать! Похоже, барон все это время рассматривал мои поступки в свете того, что будто бы я все эти годы безмерно страдала от любви к нему! И с чего это ему такая чушь в голову пришла? Н-да, такой самовлюбленности и глупости от этого человека я никак не ожидала!
– Господин барон, думаю, пора заканчивать наш разговор!.. – я собиралась, было, пойти дальше, но бывший ухажер вновь меня задержал.
– Элизабет, я знаю, что вы несчастны в этом ужасном браке, на который вы решились только из желания досадить мне! Ваш муж, этот неотесанный человек – он неверен вам, и об этом знает едва ли не каждый!
К несчастью, барон говорил правду – не так давно вернулась Тирла, и сейчас Воган переживал период возвращения счастливой влюбленности, то время, когда задурманенной голове нет дела ни до кого, кроме предмета своего обожания. Пусть даже и так, но у меня нет ни малейшего желания позволять посторонним соваться в наши дела, и уж тем более я не желала выслушивать чьи-то соболезнования.
– Простите, барон, но вам не кажется, что вы вторгаетесь на запретную территорию?.. – холодно спросила я. Святые Небеса, неужели этот человек не понимает, что он переходит границы дозволенного? – Заодно попрошу вас держать при себе все оценки, относящиеся к моей семейной жизни и отношениям с супругом.
– Элизабет, мы с вами оба одиноки и несчастны... – заторопился тот, не обращая особого внимания на мою отповедь. – Так почему бы нам не встретиться наедине, и хоть немного скрасить наше горькое существование?
А вот это уже слишком! Подобное даже не назовешь бестактностью – это наглость и неуважение. Тоже мне, герой-любовник нашелся! Интересно, он в зеркало на себя часто смотрит, и если смотрит, то кого там видит? Прекрасного принца в плену у злой ведьмы (то бишь своей жены), о котором любящая его принцесса (то есть я) выплакала все глаза? Не знаю, что за надуманные истории этот человек рисовал в своем воображении, но его необходимо поставить на место.
– Господин барон... – в моем голосе был лед. – Господин барон, считаю, что я не давала вам повода обращаться ко мне с предложением, которое считаю оскорбительным. Если вы забыли, то спешу сообщить вам, что у вас есть жена, а у меня муж, и вам не помешало бы помнить о тех клятвах, которые вы давали в церкви. Надеюсь, что наш разговор окончен, и отныне я более не увижу вас, и не услышу тех инсинуаций, которые вы позволили себе по отношению ко мне.
Не обращая внимания на барона, который только что не открыл рот от удивления, я направилась в лавку, краем глаза отметив про себя, насколько растерян и сбит с толку этот человек – судя по всему, он рассчитывал на совершенно иной итог нашего разговора. Ну, у меня просто нет слов! Конечно, мы все любим сказки, но на жизнь надо смотреть реальным взглядом, а не через призму своих фантазий. Ничего, бывший ухажер, впредь тебе наука, хотя в таком возрасте люди обычно уже не меняются...
Тьфу ты, это ж надо, о чем я сейчас вспомнила! Лучше бы что приятное пришло на ум, а вместо этого припоминается то, о чем лучше забыть!..
... Когда же Дорен и Ярли вернулись, то хорошими вестями они нас, увы, не порадовали. Как удалось выяснить, сейчас в порту нет ни одного подходящего судна, но, тем не менее, надежды терять не стоит – корабли из нашей страны сюда заходят довольно часто. На обратном пути наша парочка заглянула в несколько лавочек, и купили всем нам новую одежду – на всякий случай надо переодеться. Что же касается возможных разговоров об ограблении хозяина чайной, то Ярли, как ни прислушивалась, но так ничего и не услышала. Ничего, думаю, у нас еще все впереди.
А еще надо было как-то объяснить наше позднее ночное (вернее, почти что утреннее) возвращение на постоялый двор. Конечно, в этом нет ничего удивительного – не мы одни заявились под утро в «Золотого гуся» – ночных гуляк тут хватает. Тем не менее, следовало дать какое-то объяснение – просто так, нам всякий случай, ведь в таких местах, как это постоялый двор, у слуг глаз цепкий. Надо признать, что с этим заданием Ярли справилась легко: между делом она пожаловалась хозяину гостиницы насчет того, что ночью нашим мужьям захотелось пойти на петушиные бои (а такие тут проходили едва ли не каждую ночь – мы знали об этом от случайно подслушанного разговора слуг). Разумеется, азартные игры здешними властями не поощрялись, но в порту, где так много иноземцев, за порядком уследить сложно, и потому кое на что стражникам поневоле приходилось смотреть сквозь пальцы (хотя стражники наверняка имели с этих боев свой навар).
Вздыхая, Ярли подосадовала: все бы ничего, развлечься – дело хорошее, только вот нашим мужьям не повезло – они едва ли не каждый раз они ставили не на того пернатого бойца, а потом, в стремлении отыграться, мужчин и вовсе охватил азарт. Если бы не жены, которые все же сумели остановить своих мужей от очередной ставки, то на этих боях могли остаться все деньги, какие были взяты с собой из дома. Тем не менее, на этих развлечениях мужья потеряли кучу денег, после чего с горя напились, и дело закончилось тем, что приятель моего мужа споткнулся и повредил ногу! Вот беда, теперь этот человек вынужден сидеть на месте, ждать, пока у него заживет нога, а ведь мы приехали сюда по делам!
Хозяин постоялого двора вполуха выслушал слова Ярли – таких историй он, без сомнения, наслушался более чем достаточно, и все они мало чем отличались одна от другой. Единственный вывод, который он сделал – так это только то, что у этих людей (то есть у нас), несмотря на проигрыш, есть чем платить за комнату, а остальное его не интересовало. Для приличия буркнув что-то сочувствующее, хозяин «Золотого гуся» занялся своими делами, более не обращая на Ярли никакого внимания. Ну и хорошо, нам больше ничего и не надо.
Что же касается известий про ограбление дома хозяина чайной, то новости не заставили себя ждать – Ярли была права, когда говорила, что у плохих вестей быстрые ноги. Немногим позже полудня на постоялом дворе стало известно о том, что произошло в доме владельца большой чайной, расположенной на одной из главных улиц города. Вы только представьте себе: оказывается, сегодняшней ночью там произошло ограбление! Откуда об этом узнали? Как выяснилось, один из работников чайной был отправлен в портовую лавочку, куда еще вчера был доставлен груз пряностей, и, естественно, этот человек не мог не заскочить на постоялый двор к своему старому другу, чтоб, по его словам, «выпить стакан воды в такую жару»! Понятно – это был всего лишь благовидный предлог для того, чтоб рассказать о том, что произошло в доме его хозяина. Что ни говори, но потрепать языком любят не только женщины – такие находятся и среди мужчин.
Оказывается, сегодня владелец большой чайной проснулся довольно поздно, хотя обычно он встает едва ли не с рассветом. Вернее, хозяин проснулся не сам – его разбурили, потому как к нему пришел некий посетитель за какой-то надобностью, тем более что о встрече договаривались заранее. Хотя, если говорить честно, всем было понятно, что этот ранний гость пришел к хозяину за деньгами, или же наоборот, долг принес – чего уж там скрывать, и так все знают, что владелец чайной не гнушался и ростовщичеством, причем драл со своих заемщиков три шкуры. Какой там происходил разговор, о чем говорили – об этом никто не знает, известно лишь то, что через какое-то время из хозяйской комнаты раздался крик, вернее, возмущенный вопль владельца, сбежались слуги, посетителя обыскали и вытолкали взашей. Затем взбешенный хозяин послал сына за стражниками, а слугам строго-настрого запретили не только покидать дом, но им было не велено даже подходить к дверям. Тогда-то и стало известно о том, что ночью некто ограбил владельца, утащил все деньги, что хранились в его комнате, так что сейчас под подозрением находятся все, потому как, по мнению хозяина, подобное мог совершить только кто-то из своих.
Прибывшие стражники устроили в доме обыск, перевернули все, заглянули едва ли не в каждый угол, и обнаружили, что железная решетка на окне легко сдвигается в сторону, да и само окно находится без запора. Все это лишний раз убедило хозяина в том, что здесь не обошлось без помощи кого-то из тех, кто находится в его доме, и он требует найти предателя. Так что сейчас стражники допрашивают всех обитателей дома, а заодно грозят всяческими карами тем, кто имеет хоть какое-то отношение к этой истории. Что же касается хозяина, то он кричит, будто его ограбили, разорили, обманули, пустили по миру, и обещает сгноить в тюрьме всех виновных. Больше того: стражники заявились даже в чайную, чтоб поговорить с тамошними работниками – может, тем что-то известно... Ну, это они зря делают, потому как хозяин никого из тех слуг даже на порог своего дома не пускал – мол, не по чину им туда являться...
Стражники и сейчас еще с пристрастием расспрашивают как тех, кто живет в доме, так и тех, кто трудится в чайной. Понятно, что о происшествии уже поползли самые разные слухи, так что в данный момент возле чайной хватает зевак и любопытствующих. Несостоявшийся свекор Ярли не пользовался любовью здешних жителей, и потому тех, кто искренне сочувствовал беде этого человека, было совсем немного.
Думаю, излишне говорить о том, что это повествование все присутствующие слушали с неослабевающим интересом. Как рассказал мужчина, его самого отпустили сюда только потому, что сегодня надо обязательно забрать специи, потому как на кухне чайной они уже заканчиваются, и если их запас срочно не пополнить, то уже завтра у поваров при приготовлении еды могут возникнуть сложности... Однако если судить по довольному лицу слуги, то понятно, что подобное развитие событий его бы нисколько не расстроило.
Вполне естественно, что у разговорчивого слуги поинтересовались, что он сам думает обо всем произошедшем, но тот лишь улыбался с многозначительным видом – дескать, может, и догадываюсь, но никому ничего не скажу. Сами, мол, должны понимать, что иногда язык лучше держать за зубами... Ну, тут все ясно – этот человек ничего не знает, но пытается придать себе значимости в глазах других людей. Что ж, такое случается.
