Текст книги "Синий цвет надежды (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 43 страниц)
Глава 12
– Дан, мне кажется, что за нами следят... – негромко произнес Винсент. – Обрати внимание на невысокого мужчину с зеленым поясом...
– Я тоже его заметил... – отозвался Дорен. – Этот человек идет за нами уже несколько минут.
– О ком вы говорите?.. – не поняла я. Сейчас мы находились на одной из улиц, примыкающих к базару, и вокруг было достаточно многолюдно.
– Только головой не верти... – предостерег меня Винсент. – Тот мужчина, о котором мы говорим – он стоит у стены, шагах в десяти отсюда, и с нас глаз не сводит. Даже не считает нужным скрываться.
– Понятно... – я сделала вид, будто любуюсь чахлыми розами в небольшом саду, одновременно с тем искоса рассматривая мужчину, о котором говорили мои спутники. Явно здешний уроженец, немногим ниже среднего роста, молодой, довольно тщедушного телосложения, обычная одежда, лицо чуть осунувшееся, и в то же время неприятное, словно испитое... – Я его раньше никогда не видела, хотя... Возможного, я ошибаюсь, но в его лице, кажется, есть что-то знакомое... Ярли, а что скажешь ты?
– Ой... – растерянно произнесла девушка, которая тоже увидела молодого человека. – Это же Фулах, младший сын моей тетки! Как видно, он меня узнал...
Так вот в чем дело! Точно – я видела этого человека в доме Ярли, когда пришли туда, чтоб забрать те деньки, которые тетушка выручила за продажу своей племянницы. Помнится, тогда нам пришлось спрятаться в одной из комнат, где спал глубоким сном (правильней сказать, плавающим в опиумном блаженстве) один из сыновей нынешней хозяйки этого дома. Правда, внешность этого человека я запомнила не очень хорошо, да и, говоря откровенно, запоминать там было нечего – счастливая физиономия с вытекающей изо рта струйкой слюны... Нет уж, такой облик лучше сразу выкидывать из памяти, что я и постаралась сделать. Увы, но судьба снова свела нас с этим человеком.
Итак, случилось именно то, чего мы и опасались – нас опознали. Остается только удивляться, отчего нам так долго везло. Надеюсь, этот тип случайно натолкнулся на нас, и узнал свою молодую родственницу, которую его мамаша продала в рабство. Видимо, решил выяснить, где она сейчас обретается – судя по рассказам Ярли о своей родне, этим людям все одно заняться нечем, дни напролет ходят по городу в расчете на случайный заработок – главное, чтоб вырученных денег хватило на дозу опиума или какой-то иной дури. Ну, пусть что хотят, то себе и покупают, хоть из опиумных курилен никогда не вылезают, но сейчас отпускать этого человека нам никак нельзя.
– Что будем делать?.. – спросила я.
– Он обязательно расскажет всем, что видел меня... – прошептала Ярли.
– Без сомнений, расскажет, да еще и с подробностями... – отозвался Винсент. – Надо как-то заткнуть ему рот.
– Но как же... – растерялась я.
– Не бойся, никто его убивать не собирается... – чуть усмехнулся Дорен. – Мы люди добрые, в глубине души даже мягкосердечные, да и побеседовать с этим человеком нам не помешает. Братец, я, кажется, догадываюсь, что ты намереваешься делать.
– Что именно?.. – не поняла я.
– Сейчас поясню... – Винсент достал свой кошелек. – Только действовать надо слаженно...
– А если этот мужчина сейчас уйдет?
– Никуда он не денется...
Через минуту мы вновь двинулись по улице, но перед этим Винсент, вынув из кошелька большую серебряную монету, сунул ее себе в карман. Только вот беда в том, что этот рассеянный человек, занятый разговором со своими спутниками, не заметил, что промахнулся, и монета упала вовсе не в карман, а в кучу пыли и мусора. Вполне естественно, что родственник Ярли, следивший за нами во все глаза, упустить такой счастливый случай просто не мог. Он даже не стал дожидаться, чтоб мы отошли на достаточно большое расстояние от упавшей монеты – как видно, опасался, что деньги увидит кто-то иной и подберет их первым. Потому-то мужчина едва ли не бросился к тому месту, куда упала монета, и стал копаться в мусоре. Ему не понадобилось много времени на поиски, но когда он поднялся на ноги, сжимая монету в кулаке, то рядом уже стояли мы. У Винсента не было намерений дожидаться, когда родственник Ярли поднимет крик, а потому почти незаметным движением ударил растерявшегося человека в живот, после чего мужчина мог только беззвучно хватать ртом воздух. Хорошо еще, что на ногах удержался.
– Не дергайся... – посоветовал Винсент. – Если будешь себя хорошо вести – тогда жив останешься, не больно-то ты нам нужен. Понял? Если да, то кивни головой, а если нет, то врежу тебе еще разок – враз все поймешь.
В ответ мужчина без остановки закивал головой – мол, все ясно. Ну и хорошо.
– Здравствуй, Фулах... – сказала Ярли. – Зачем ты шел за нами?
– Я неее... – просипел мужчина, который все еще был не в состоянии нормально дышать.
– Тогда пошли, поговорим чуть позже и в другом месте – уж очень тут шумно, а ты, пока будем идти, отдышишься... – скомандовал Винсент, но мужчина не тронулся с места.
– Я неее... – снова засипел родственник Ярли, не желая двигаться с места, но умолк, потому как почувствовал, как ему в бок уткнулось что-то очень острое.
– Выбор у тебя небольшой – или ты идешь с нами, или же сию же секунду скончаешься на месте от удара ножом в сердце, и поверь, мы сумеем уйти до того времени, когда окружающие обратят внимание на твое остывающее тело.
Этого оказалось вполне достаточно для того, чтоб мужчина на не сгибающихся ногах побрел вместе с нами. Его можно понять – вряд ли станешь сопротивляться или звать на помощь, если острый кончик ножа по-прежнему упирается тебе в бок. По счастью, далеко идти нам не пришлось – через несколько десятков шагов мы свернули на грязную узкую улочку, где почти не было людей. На нас особо никто не обращал внимания: мы уже знали, что на такие вот извилистые улочки, где хватает тупичков, частенько заглядывают люди невысокого достатка, чтоб наедине обсудить кое-какие вопросы – увы, но не у всех имеется время и деньги на долгие разговоры в чайной. Перед тем, как зайти на эту улочку, мы еще раз огляделись – кажется, кроме родственника Ярли, мы не привлекли какого-либо внимания. Ну и хорошо.
– А вот теперь пообщаемся... – голос у Винсента был холоден, да и нож он убрал. Все верно – здесь, в небольшом тупичке, находящемся неподалеку от входа, можно поговорить, особо не скрываясь. – С чего ты вздумал идти за нами? Ну, чего молчишь? Я, конечно, плохо говорю на языке вашей страны, но понять меня можно.
– Я ее увидел... – поколебавшись, мужчина кивнул в сторону Ярли.
– Ну, увидел, и что?.. – пожал плечами Винсент. – Все одно твоя мать продала эту девушку, так что о внезапно вспыхнувших родственных чувствах сейчас говорить не стоит, и тебе до нашей спутницы не должно быть никакого дела. Шел бы себе дальше, и не задерживался.
– А награда?.. – буркнул мужчина, и тут же прикусил язык – понял, что сболтнул лишнее.
– Какая еще награда?.. – поинтересовался Винсент. – Да, и вот еще что: убери, наконец, эту серебряную монету, которую подобрал с земли – что ты ее в кулаке держишь? Раз нашел деньги, то они твои по праву, мы ничего не собираемся у тебя отбирать.
Два раза повторять не пришлось, и монета враз исчезла в кармане мужчины. Похоже, то, что Винсент убрал нож и разрешил забрать себе найденные деньги – все это в какой-то мере успокоило родственника Ярли, во всяком случае, он уже не глядел на нас так испугано, однако те взгляды, которые он бросал на девушку, добрыми никак не назовешь.
– Ну, долго еще в молчанку играть будем?.. – чуть нахмурился Винсент. – Или мне каждый вопрос тебе надо два раза задавать? О какой награде идет речь?
– Так за вашу поимку хорошую награду обещают... – вздохнул мужчина, не скрывая в голосе зависть. – Очень хорошую!
– С чего это вдруг?
– Не знаю... – пробурчал мужчина. – Только вот большие деньги просто так предлагать не будут!
– И сколько же обещают, если не секрет?
– Да какой там секрет... – подосадовал тот. – Двадцать золотых...
В голосе родственника Ярли проскальзывали завистливые нотки – похоже, он прикидывал, сколько опиума можно накупить на эти деньги. Н-да, у каждого свои заботы...
– И за что же мы в такую немилость от стражников попали, если они за наши души столько золота дают?.. – теперь уже и Дорен влез в разговор.
– Вам лучше знать, что вы натворили, а я о том не ведаю... – пробурчал мужчина, и, зло глядя на Ярли, только что не прошипел. – Слышь ты, бывшая родственница, верни деньги по-хорошему, а иначе плохо тебе придется! У нас из-за тебя одни беды! Это ж надо такую тварь в родне заиметь! Что, отомстить нам решила? Только попадись мне в руки...
– Не пугай... – негромко произнесла Ярли. – Ты только что сам сказал, что я – бывшая родственница, так что мне уже нет дела ни до тебя, ни до твоих угроз. После того, как твоя мать убила мою девочку, а потом продала на рынке рабов и меня...
– Да ты больше ни на что была не годна!.. – повысил голос мужчина. – На кой ты нам сдалась, а? Ладно б деньги зарабатывала, тем более что от заказчиков отбоя не было! А ты чего делала, вместо того, чтоб работать? Сидела на месте, только тем и занималась, что слезы лила, а за работу браться не хотела! Никаких слов не понимала, только и бубнила, что жить не хочешь, да о своей девчонке скулила! Что еще нашей матери оставалось делать? Ждать, когда ты, и верно, помрешь? Так за похороны еще и платить придется... Вот и продали тебя, от греха подальше – хоть какие-то деньги надо получить за такую квелую девку! Правильно мать рассудила – пусть отныне с тобой новый хозяин разбирается! И без того мамаша досадовала, что в деньгах прогадала – в любое другое время за тебя можно было бы выручить куда больше, если б ты во время продажи не ныла, что помереть желаешь!
– Да... – устало бросила девушка. – Да, деньги для вас всегда были самым главным в жизни.
– Можно подумать, что тебе до них дела нет!.. – рявкнул дорогой родственник. – Не просто же так ты свою семью обворовала, все деньги унесла! Да если я знал, что у тебя в голове такие черные мысли...
– Семья... – Ярли даже не пыталась скрыть горечь в своем голосе. – Мы никогда не были семьей! Вы пришли в наш дом после смерти моего отца, и стали считать себя хозяевами, а я у вас была чем-то вроде служанки. У меня в душе по отношению к вам не осталось ничего, кроме ненависти.
– Да мне дела нет до того, что ты о нас думаешь! Верни все, что украла! Где наши деньги?
– О каких деньгах идет речь?.. – спросил Винсент.
– Да ладно, вы же у нас дома были, и все денежки вынесли, до последней монеты... – мужчина сжал кулаки – похоже, при воспоминании о краже его страх стал проходить.
– С чего ты это решил, что в вашем доме были мы?.. – усмехнулся Винсент. – Что, в этом город нет любителей шарить по чужим углам?
– Таких хватает, только в нашем доме были вы... – с вызовом заявил мужчина.
– С чего это ты решил?
– Все с того же!..
Оказывается, после того, как мы побывали в доме Ярли, тамошние обитатели решили, что их ограбили здешние воришки – любителей поживиться чужим добром хватает везде. Стражники, которые через какое-то время пришли на горестные крики обворованного семейства, расспросили соседей и выяснили, что кое-кто из них мельком заметил нескольких человек, которые в спешке покидали дом, причем одеты эти люди были едва ли не в лохмотья. Расследование было недолгим, и очень скоро служители закона сделали вывод – у вас, господа хорошие, слишком много друзей-приятелей из числа тех, кто просаживает все имеющиеся деньги на опиум, так что свои пропавшие денежки ищите среди таких же, как вы, любителей мака, а нас больше не беспокойте понапрасну. Ясно, что кто-то из них вас и обобрал. Сами должны знать – с кем поведешься... С тем стражники и ушли, оставив горюющее семейство оплакивать свои потери.
Однако пару дней назад стражи порядка (в этот раз настроенные куда более сурово) вновь посетили дом бывшего вышивальщика, и удивленные хозяева узнали, что их тихая и бессловесная племянница, которую они продали в рабство, не только осмелилась сбежать от своего нынешнего хозяина, но еще и совершила нечто такое, после чего ее разыскивает стража. Перепуганные родственники клялись и божились – дескать, не имеем ни малейшего представления, где может прятаться эта наглая девица, которую им стыдно называть своей родственницей – и без того, мол, мы от нее натерпелись позора! Хотя... Мол, единственное, что мы предполагаем – уж не спряталась ли эта бессовестная у бывшего жениха? Чтоб вы знали – речь идет о сыне владельца большой чайной, той, что находится едва ли не в центре города. Ведь если вдуматься, то эти молодые люди какое-то время жили вместе, у них и ребенок общий имелся, а старая любовь, говорят, не ржавеет...
Услышав подобное, и вспомнив о том, что хозяина упомянутой чайной тоже недавно, если можно так выразиться, «обнесли по-полной», служители закона провели кое-какое расследование, после которого вполне обоснованно связали между собой эти два ограбления. Так что теперь Ярли считается едва ли не главной подозреваемой, а вместе с ней и все мы, так что с той поры вся наша четверка усиленно разыскивается стражниками всего города, тем более что награда в двадцать золотых – для многих это огромные деньги. Что же касается несостоявшегося свекра Ярли, то он, узнав о том, кто может иметь отношение к ограблению его дома, уже пришел (вернее, едва ли не прибежал) к родственникам девушки, и кричал на всю улицу, требуя вернуть украденное и не прятать беглянку, а иначе, мол, их всех ожидают самые страшные кары. Более того: заявился даже бывший жених, и сказал следующее: если родственники вдруг увидят Ярли, то пусть они передадут ей следующее – дескать, если его бывшая невеста вернет все украденное, то он даже согласен на ней жениться...
Пока мои спутники расспрашивали родственника Ярли (который к этому моменту уже полностью пришел в себя, и стал наглеть, принимая наше относительное миролюбие за слабость), я думала о том, что нам невероятно повезло хотя бы в том, что за то время, пока мы находимся в этом городе, нас никто не опознал, хотя наши приметы наверняка уже имеются едва ли не у каждого, кто имеет отношение к здешней страже. Кто нас может искать? Прежде всего, это горюющий вдовец «Звезды Востока» – этому нужно заткнуть нам рты, и сделать это следует как можно быстрей, чтоб мы никому не могли рассказать о том, какие обряды творили в имении по просьбе его покойной женушки. Что ни говори, а оказаться в тюрьме по обвинению в сокрытии черных обрядов (к чему прилагается полная конфискация имеющегося имущества) никому не хочется. Конечно, рабы, находящиеся в имении, будут молчать, зная, что их ждет за длинный язык, да и слуги не скажут ни слова против хозяина – в тех отдаленных местах хорошей денежной работы, такой, какая существует в имении, им больше не отыскать. Все эти люди будут твердить лишь то, что им прикажет хозяин, опасаясь сказать хоть одно лишнее слово, и от своих показаний ни за что не откажутся. Понятно, что главную опасность для несчастного вдовца в первую очередь представляет наша четверка, а раз так, то и денег на нашу поимку этот человек жалеть не станет. Не удивлюсь, если окажется, что двадцать золотых – это так, всего лишь небольшое вознаграждение для простолюдинов, а настоящая награда для начальства во много раз больше. Невесело...
– Я так понимаю, что после того, как появилась возможность добыть двадцать золотых – с того времени вы с братцем решили на какое-то время позабыть лень, и немного поработать, то есть походить по улицам в надежде встретить одного из нас... – подвела итог Ярли.
– А хоть бы и так!.. – родственник скривился. – И ты, женщина, не имеешь права говорить такие слова мужчине! Не надейся меня уязвить – у тебя это не получится. Ты как раньше беспутной была, так и сейчас такой же осталась, все с мужиками таскаешься. Что касается нашей встречи, то Всевышний смилостивился надо мной, свел наши пути, а это значит, что его милость на моей стороне.
– Ага, теперь тебе остается только до денег добраться, вернее, до стражников... – согласился Дорен.
Как видно, к этому времени наш собеседник решил, что разговор слишком затянулся, и появился удобный момент для побега, а потому кинулся бежать, но Винсент был настороже. Один удар ребром ладони по шее – и родственник Ярли уже лежит на земле, вновь пытаясь перевести дыхание.
– Куда ж ты рванул-то, родимый... – усмехнулся Дорен. – Мы так хорошо беседовали, что душа радовалась...
– Отпустите меня... – прохрипел мужчина. – Я никому ничего о вас не скажу...
А вот насчет этого у меня есть большие сомнения. Ясно, что этого человека ни в коем случае нельзя отпускать. Даже если он поклянется всеми святыми, что не скажет никому ни слова о нас, все одно его слова ничего не стоят. Он не только расскажет о нас первому же стражнику, которого увидит, но и в подробностях опишет то, как мы сейчас выглядим, и во что одеты. Вообще-то наши приметы к этому времени и без того должны быть у всех стражей порядка, но лишнее дополнение им не помешает...
– Не скажешь, значит... – протянул Винсент, и я его понимаю. Если бы наш разговор проходил неподалеку от порта, то можно было бы со спокойной душой пристроить родственничка Ярли на одно из отходящих суденышек – ему там быстро прочистят мозги, а заодно и работать заставят, хотя, судя по всему, сделать это будет непросто. К сожалению, порт находится достаточно далеко от того места, где мы сейчас находимся, и тащить этого человека туда через весь город нет никакой возможности. Что же делать? Конечно, на крайний случай возможны гм... самые нежелательные действия, чтоб родственник Ярли замолчал раз и навсегда, но об этом пока что даже думать не хотелось. Все же хочется обойтись, как говорится, малой кровью, без пролития настоящей.
Тем временем Ярли присела возле мужчины, который все еще лежал на земле – похоже, ей хотелось сказать родственнику несколько слов.
– Фулах, ты помнишь, как швырнул на пол мою девочку, когда она плакала? Просто удивительно, что она себе голову не проломила!
– Да не плакала эта сопля, а орала, как недорезанная!.. – огрызнулся тот. Судя по всему, он все еще не воспринимал Ярли всерьез – как видно, все еще думал о ней, как о забитой родственнице, с которой можно не считаться. – Надоела! Сколько можно было говорить, чтоб ты ее утихомирила? Да у всех нас головы болели от воплей этой девчонки, а ты ее заткнуть никак не могла!
– Ты в тот день ей ручку сломал... Помнишь, как она кричала?
– Скажите, какая беда! Ну, сломал, так что? Твоя девка все время орала. Этому отродью надо было головенку стазу же после рождения свернуть, только ты свою доченьку из рук не выпускала, сюсюкала не переставая... – скривился дорогой родственник. – Да еще и от работы постоянно отвлекалась, лишь бы свою мелкую дрянь на руках лишний раз подержать... Хорошо еще, что моя мать догадалась, как можно избавиться от этой нагулянной девчонки – подсыпала ей кое-что в маковый отвар.
– Так она отравила ее специально?.. – я заметила, как Ярли сжала кулаки.
– Мамаша так и думала, что до тебя это не дойдет... – ухмыльнулся тот. – Глупая ты женщина! Хотя все бабы такие...
Хотя Ярли внешне оставалась спокойной, я понимала, что в ее душе сейчас поднялась самая настоящая буря, вновь захлестнули воспоминания о погибшей дочери. Однако когда девушка вновь заговорила, ее голос был по-прежнему ровным.
– Фулах, судя по тому, как ты себя ведешь и разговариваешь, могу предположить, что ты уже давно обходишься без своего любимого зелья. Да и вид у тебя плохой...
– А с чего ему хорошим быть?.. – едва не зашипел мужчина. – И все по твоей вине! На какие деньги мне сейчас дурь взять? Ты же сама у нас все утащила, всех обобрала, тварь такая! Видишь же – плохо мне! Подкинь монет хотя бы на пару трубок – денег наворовала кучу, а для родни и монетку жалеешь?! Лучше б ты и верно, тогда сдохла!
– Так говоришь, не курил давно... – задумчиво протянула девушка.
– А то ты не видишь?! Деньги верни, змея!
Не отвечая, Ярли поднялась, и что-то негромко сказала Винсенту. Тот призадумался на мгновение, а затем кивнул головой – мол, не возражаю. Так, кажется, они знают, как поступить с этим человеком.
– Слышь, а если мы заплатим тебе эти двадцать золотых, ты будешь молчать?.. – теперь уже Винсент присел возле мужчины, который к этому времени уже сидел, а не лежал на земле.
– Конечно!!
– Значит, договорились. А еще у нас к тебе есть дело...
– Какое еще дело?
– Ну, для начала сходим с тобой в курильню. Там, за трубочкой, этот вопрос и обсудим.
– Я никого грабить не буду! И убивать не стану!
– Тебя об этом никто и не просит. И потом, дела бывают разные – есть такие, что закон не нарушают.
– Не знаю... – в голосе Фулаха было слышно сомнение. – Если не врешь, то я, конечно, согласен... Только с чего вдруг такая щедрость?
– Конечно, можно тебе и кровь пустить, но разумные люди всегда могут договориться между собой. Вот я и предлагаю: мы тебе – деньги, а ты о нашей встрече забываешь раз и навсегда. Если же обманешь, тогда и разговор будет совсем другой.
– Хм... – мужчина явно сбит с толку. – Вообще-то... А ближайшая курильня совсем близко, только там в долг не дают...
– А мы заплатим, и можем расщедриться даже не за одну трубку. Я, если честно, не отношусь к любителям этого дерьма, но наш приятель на этом деле сидит довольно крепко... – Винсент кивнул в сторону Дорена, который изо всех сил пытался делать вид, что не имеет ничего против таких слов о себе. – Вот с ним и потолкуете о жизни, и о цене твоего молчания – иногда, знаешь ли, лучше заплатить, и разойтись подобру-поздорову. Ты, конечно, можешь удрать от нас по дороге и броситься к первому же стражнику, но учти, что если даже нас поймают, то обещанную награду тебе придется делить со стражами порядка. Вернее, ты получишь всего пару монет, а остальное заберут себе доблестные защитники закона, которые будут нас задерживать. Если будешь возмущаться – отберут и те несколько монет, что тебе дали, и скажи спасибо, если после всего сам не окажешься за решеткой. Или ты в этом сомневаешься?
– Да так оно, пожалуй, и будет... – подосадовал тот. Как видно, родственник Ярли не питал особых иллюзий относительно честности здешней стражи.
– Тогда что мы все еще стоим на месте?
– Ну, пошли... – а сомнения в голосе Фулаха никуда не исчезли. – Но если вы хотите меня обмануть...
– Главное – ты нас не обмани.
Не знаю, то задумал Винсент, но он явно не собирается отправлять на тот свет этого человека. Неизвестно, что ему сказала Ярли, однако хочется надеяться, что каким-то образом мы сумеем избавиться от ее дорого родственника.
Идти нам, и верно, пришлось совсем немного, и вскоре Фулах, Дорен и Ярли зашли в какой-то обшарпанный домишко весьма непрезентабельного вида, а мы с Винсентом остались ждать снаружи. Оно и понятно – в кое-какие места, вроде этой курильни, не принято ходить большими компаниями, обычно сюда заглядывают поодиночке. Надеюсь, у Ярли получится сделать задуманное. Ну, а нам оставалось только дождаться возвращения наших спутников.
Далеко уходить от курильни мы не стали – мало ли какие случайности могут произойти внутри этой обшарпанной хибары, вполне может оказаться, что нашим спутникам понадобится помощь: опиумная курильня – это не то место, куда можно заходить без опаски. Нельзя исключать и того, что наши приметы уже известны и там. По-счастью, все было тихо, только вот время текло уж очень медленно, и пока мы ожидали возвращения Ярли и Дорена, Винсент рассказал мне о том, что было придумано для того, чтоб хотя бы какое-то время этот самый Фулах не мог никому рассказать о нас. Все проще некуда – от родственника Ярли требовалось всего-то выкурить трубочку с особым составом дурманящей смеси, после которой он крепко уснет, вернее, погрузится в долгий сон. Правда, у меня возникли определенные сомнения в том, что подобное возможно – ну, проспит он полдня, так что с того?, но, как сказал Винсент, Ярли обещала – ее дорогой родственник задержится в курильне куда дольше. Ну, хорошо, если так.
Прошло, наверное, не менее получаса, и я уже стала подумывать о том, не пойти ли в эту курильню и нам с Винсентом, но, по счастью, Дорен и Ярли наконец-то показались из дверей, а еще через пару минут наша четверка уже находилась довольно далеко от этого места. Как рассказал нам Дорен, когда они вошли в курильню, то увидели, что кроме них в большой комнате, лежа на потрепанных циновках, находится еще полтора десятка человек, глотающих дым из трубок или же просто лежащих в блаженном состоянии. Возможно, желание Фулаха позвать кого-то на помощь так никуда и не делось, но когда он услышал, что Ярли просит у хозяина курильни, который находился тут же, трубку с двойным «Пурпурным лотосом», то дорогой родственник сразу позабыл о своих первоначальных намерениях. Дальнейшее предугадать несложно: как только Футах выкурил трубку, так сразу же провалился в глубокий сон, после чего наши спутники, оставив хозяину еще несколько золотых монет, благополучно ушли...
– Но ведь он же вскоре проснется!.. – вырвалось у меня.
– Вряд ли... – по губам девушки скользнула улыбка. – Прежде всего, «Пурпурный лотос» – это очень дорогостоящая курительная смесь, едва ли не одна из самых хм... убойных, как ее называли мои любимые родственнички. Насколько мне известно, однажды они пробовали этот самый «Пурпурный лотос», и с той поры только о нем и говорили, мечтая еще раз повторить для себя столь приятный момент – мол, ощущения сказочные, волшебство неописуемое. Единственное, что их останавливало от покупки этой дряни – очень высокая цена: одна доза стоит золотую монету, и понятно, что позволить себе подобное могут немногие. Зато сейчас перед Фулахом «Пурпурный лотос» распускает все свои лепестки, после чего тот опускается в глубочайший сон, и проспит часов десять, не меньше, да и потом в себя будет приходить очень долго. Как мне говорили, из тех сонных грез, бывает, выходят весь последующий день – вернее, просто лежат, плавая по волнам сладких видений. Если принять во внимание, что я попросила дать дорогому родственнику двойную дозу «Пурпурного лотоса», то еще неизвестно, когда Фулах покинет курильню.
– Но все же...
– Я оставила владельцу курильни еще четыре золотые монеты – мол, когда наш друг придет в себя, то сделайте ему еще двойной «Пурпурный лотос», а остальное золото возьмите себе за труды.
– Не обманет?
– Нет. Курилен в нашем городе хватает, и их владельцы очень заботятся о своем... добром имени, если это можно так назвать.
– А стражники...
– Владельцы курилен стараются не иметь с ними дела, и причиной тому все та же забота о своем добром имени... – усмехнулась Ярли. – Частенько им несут ворованное, или же тащат последние семейные деньги. Если станет известно о том, что некий владелец курильни связывается со стражей (а такие новости разносятся очень быстро), то в его заведении будет пусто – в этом городе хватает и других курилен, хозяева которых держат язык за зубами.
– Ты, похоже, хорошо разбираешься как в этих смесях, так и в тамошних нравах...
– Еще бы... – махнула рукой Ярли. – Это было главной темой разговоров в нашем доме с того времени, когда туда вселилось семейство тетки – что, где, как, сколько стоит и каким образом действует... Если честно, то я боялась, как бы семейка тетушки и меня не подсадила на это дело, но обошлось, и причина подобного отношения из тех, что проще некуда – им самим было мало всей этой дряни, не делиться же еще и со мной! И потом, кто-то должен был работать, зарабатывать деньги на всю эту дурь, а от тех, кто сидит на этих смесях, толку немного.
– Владельца курильни не смутило то, что вы не желаете взять себе по трубочке?
– Думаю, он уже насмотрелся всякого, и понял, для чего мы пришли, однако до наших проблем ему нет никакого дела. Мы платим деньги – и это главное, а в чужие дела влезать не стоит, неизвестно, чем это может обернуться.
– Твой родственник не помрет от такого количества «Пурпурного лотоса»?.. – поинтересовалась я. – Мало ли что...
– Не думаю... – покачала головой Ярли, но судя по той улыбке, что вновь скользнула по ее губам, подобный итог не исключен. – Такие, как Фулах – они живучи. Он куда быстрее умрет от горя, когда, отойдя от дурмана, не найдет в своем кармане обещанных ему двадцати золотых. Но если даже случится такое прискорбное событие, что мой дорогой родственник предстанет перед Всевышним, то жалеть об этом человеке я не стану.
– Будем считать, что все обойдется... – Винсента интересовало другое. – Сколько времени у нас есть до того момента, когда этот человек придет в себя?
– Два дня. Возможно, немногим больше...
– Значит, у нас есть всего два дня... – сделал вывод Винсент. – Из этого и будем исходить. Для начала прикинем наше нынешнее невеселое положение. Корабль в нашу страну отходит через три дня, вернее, теперь уже через два, так что времени у нас в обрез. Еще надо принять во внимание, что нас наверняка ищут не только по городу, но заглядывают во все гостиницы и постоялые дворы, а у нас почти все, что мы раздобыли, находится в «Золотом гусе»...
– Туда идти нельзя!.. – Дорен перебил брата.
– Все верно, но... К сожалению, у нас там остались почти все деньги, а ведь надо заплатить за места на корабле – одним авансом тут не обойдешься. В общем, придется рискнуть и пойти на тот постоялый двор.
– Это очень опасно...
– Для нас сейчас везде риск... – пожал плечами Дорен. – Увы, но с пустым карманом мы имеем все шансы остаться в этой стране навсегда, так что особого выбора, как сами понимаете, нет. Давайте договоримся так: мы с Лиз идем на постоялый двор за деньгами, а вы двое – на базар...
– Зачем?
– Для начала кое-что приобрести. Так сказать, начнем обрастать имуществом. Пока мы вас дожидались, у меня было время подумать о том, что нам следует делать дальше.
– И каков результат долгих раздумий?.. – поинтересовался Дорен.
– Ничего нового – придется в очередной раз ввязываться в неразумные поступки, но для нас это, похоже, норма. Сейчас я вам коротко скажу, что придумал, только сразу не отказывайтесь...
Через час мы с Винсентом подходили к «Золотому гусю». На первый взгляд все спокойно, но все же было решено зайти на постоялый двор через конюшню, тем более что сейчас там самая горячая пора – разгружался небольшой обоз, так что на нас никто не обратил внимания. Прошли конюшню, и по неширокой лестнице для прислуги поднялись на второй этаж, подошли к своей комнате, и Винсент, посмотрев на краешек двери, кивнул мне головой – мол, все в порядке, за время нашего отсутствия сюда никто не заходил. Как он об этом узнал? Просто когда мы уходили, Винсент зажал в створке дверей небольшую нитку, и если бы кто-то посторонний открывал дверь, то нитка упала бы на пол. Что ж, просто, но действенно.
