Текст книги "Синий цвет надежды (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)
Вообще-то к месту, о котором говорил Квез, мужчин вела Ярли. До этого она успела негромко сказать Дорену, что их путь лежит на одну из тех улиц города, которые в вечернее время считаются, скажем так, местами для развлечений, и потому там всегда хватает стражи. Конечно, не стоило бы рисковать, направляясь в такое место, но тут уж Дорен решил выяснить, куда это настолько торопиться этот парень, да притом вдобавок еще и нервничает.
До нужной улицы дошли без происшествий, да и сам приехавший помалкивал, особо не разговаривал во время пути. Правда, дойдя до места, Дорен намеревался попрощаться, однако Квез попросил его не уходить: мол, друг, душевно прошу, обожди меня здесь! Опасаюсь, что сразу дорогу назад не найду – вон тут улицы какие путанные!, по городу блуждать придется, так уж ты, приятель, не откажи в любезности, дождись меня здесь! Дорен согласился, скрепя сердце, потому как не хватало еще, чтоб этот тип стал бродить по городу, расспрашивая всех о своем новом приятеле (то есть о Дорене), обрисовывая его приметы, и спрашивая, как можно отыскать такого человека.
Однако стоять на месте тоже не следует, но тут нашим спутникам повезло. Неподалеку отсюда уличный проповедник собрал небольшую толпу, и Дорен сказал Квезу, что будет ожидать его там – жена, де, очень любит послушать таких бродячих служителей, так что я постою рядом с ней до того времени, пока этот краснобай не закончит свои разговоры. Тут нас и отыщешь, только особо не задерживайся – мы на тебя и так много времени потратили, а ведь у нас и домашние дела имеются! Если тебя долго не будет, то мы уйдем, а ты уж сам как-нибудь до места добирайся, только учти, что в темноте тут по улицам бродить нельзя, с этим здесь строго. Нарвешься ночной порой на стражников, сам в кутузке окажешься, а выбраться оттуда (особенно иноземцу) ой как непросто! Там парни хваткие, знают, как вытряхивать из карманов своих постояльцев все деньги, причем до последней монетки. К тому же может произойти такое, что после освобождения еще и должен останешься! Подобная перспектива, похоже, всерьез напугала Квеза, и он обещал закончить с делами как можно скорее.
Квез ушел, а наши спутники, хотя и подошли к толпе, слушающей обтрепанного проповедника, но следили за тем, куда дальше пойдет их новый знакомый. Тот, то и дело оглядываясь по сторонам, добрел почти до конца улицы, после чего остановился перед одним из домов, и постучал в дверь. Его впустили, и теперь Дорену и Ярли оставалось только ждать, когда этот парень вновь окажется на улице. Если честно, то выслушивать крики проповедника не хотелось ни Ярли, ни Дорену, но делать нечего, не будешь же уходить.
Прошло не менее получаса, и когда проповедник уже заканчивал свою долгую речь (и хватает же сил у человека на такой жаре громогласно призывать присутствующих к праведности, строгости и незыблемым соблюдениям заветов предков!) – только тогда Квез вновь оказался на улице. Когда же он подошел ближе, то стало заметно, что у него под глазом наливается здоровенный синяк, да и настроение у молодого человека хорошим никак не назовешь – Квез был явно подавлен и растерян. Увидев своих спутников, которые, судя по всему, уже собирались уходить, парень припустил к ним едва ли не бегом – похоже, был рад увидеть хоть одно знакомое лицо.
– Пошли отсюда!.. – выпалил он еще до того, как Дорен успел хоть что-то сказать. – Нечего тут задерживаться!
Ну, нечего – так нечего, тем более что здесь, и верно, было не то место, где хочется оставаться. Что же касается обратной дороги, то вскоре Квез стал ругаться – похоже, сдерживать свои эмоции у него не было сил. Все, что сумел понять Дорен из обрывочных фраз земляка – так только то, что Квеза, беднягу, обманули, причем во всем! Более того – его ограбили в прямом смысле этого слова, и теперь у него за душой нет ни единой монетки! На вопрос Дорена – как же это, мол, произошло?, Квез только рукой махнул: а что иного можно ожидать от бандитов и разбойников?! Меня, когда я туда пришел, вначале обыскали, все из карманов забрали – мол, вернем, когда будешь уходить! Думаете, вернули? Ага, как же – назад получил только пустой кошелек! Когда потребовал назад свои деньги, то в ответ только руками развели – вашего языка, де, мы не знаем, а этот кошелек с самого начала пустой был, хоть бы одна медяшка в нем завалялась! Мы народ честный, никого не обманываем, а на ваши обидные слова рассердиться можем, так что вы, господин хороший, шли бы отсюда подобру-поздорову, а не то как бы дело для вас хуже не обернулось! Вполне естественно, что Квез, возмущенный такими словами, стал кричать и возмущаться, требуя вернуть свои деньги, и, что вполне ожидаемо, получил сильный удар в глаз с предупреждением, что если гость сию же секунду не заткнется и не уберется восвояси, то заработает синяк и под второй глаз. Аргумент был достаточно весомым и весьма болезненным, так что Квез решил более не искушать судьбу, и без возражений покинул этот более чем негостеприимный дом.
Много чего пришлось услышать нашим спутникам, пока они добирались до «Веселой устрицы», однако более всего Квез горевал о том, что у него при себе совсем не осталось денег. Дескать, и зачем я только эту рыжую ведьму послушался, и отправился невесть куда за тридевять земель?! И это называется выполнить небольшую просьбу? Да в гробу, мол, я видел такие поручения и такие поездки! Ну, Тирла, тварь такая, ловко ты меня вокруг пальца обвела, умело сыграла на чувствах!.. Что мне теперь делать, как домой вернуться, раз в кармане пусто?! Ясно, что за просто так меня на корабль не возьмет, всем деньги нужны! Да и тех людей, к которым сейчас ходил – я их побаиваюсь, мало ли что им еще в голову придет! Убираться мне отсюда надо, и поскорей, только вот как это сделать? Ох, мне бы только до дому добраться, там у меня эта рыжая будет по струнке ходить! И ведь какие песни пела, когда уговаривала меня сюда отправиться – ты, де, на мир посмотришь, себя покажешь, потому как кроме наших мест и не бывал нигде, и когда еще сможешь в дальних странах оказаться, на окружающее подивиться!.. Мол, и всего-то надо кое-какую ерунду моим знакомым передать, а я же твоей услуги вовек не забуду, навсегда должницей твоей останусь!.. Я-то, олух такой, на эти сладкие речи и повелся!.. Вот ведьма, любого уболтает! Ну да ничего – эта рыжая стерва теперь у меня в кулаке зажата, отныне будет делать то, что скажу, а не то все узнают, кто она есть на самом деле!.. Только вот все в деньги упирается, не знаю, как мне до дома добраться!..
... Значит, предчувствия меня не обманули... – подумалось мне. – Этого человека сюда наверняка прислала Тирла. Видимо, у нее было какое-то крайне важное дело, раз она сумела уговорить своего верного поклонника отправиться в дальние края. Знать бы только еще, для чего Квез прибыл сюда...
... Меж тем Дорен продолжал свое повествование:
После того, как наш товарищ пропустил мимо ушей все намеки Квеза насчет денег, тот, видимо, решил, что стоит говорить прямо, и в конце пути уже без околичностей стал просить одолжить ему денег на обратную дорогу, а заодно и на проживание. Дескать, неизвестно, когда корабль, на котором я прибыл, отправиться в обратный путь: может через день от причала отойти, а может и через седмицу – все от груза зависит, вернее, от того, когда трюмы загрузят... Так что ты, добрый человек, прояви ко мне Божескую милость, денег одолжи, а уж я как домой вернусь – так все деньги тебе назад отошлю, да еще и с процентами, в этом тебе честью клянусь! И вообще, мы же земляки, друг другу помогать должны!..
Квез был так настойчив и бесцеремонен, что, по словам Дорена, у него было огромное желание потрясти наглеца за шиворот, а заодно послать куда подальше. С превеликим трудом отвязавшись от назойливого парня, молодые люди ушли, причем со вздохом облегчения.
– Вот уж кого снова не хочется видеть – так этого самого Квеза!.. – Дорен вытер пот со лба. – Ну и надоедливый же тип! А еще нудный, да и доверять ему я бы никогда не стал – поверьте мне на слово, парень достаточно беспринципный.
– За вами никто не следил?.. – поинтересовался Винсент.
– Нет... – покачал головой Дорен. – Я и сам смотрел, опасался слежки. Позже понял, что нет смысла пускать вслед за нами хоть кого-то – Квез и без того сообщил тем, кого посещал, где он остановился.
– Откуда ты об этом узнал?
– То есть как это – откуда?.. – даже удивился Дорен. – Дорогой соотечественник мне об этом сам сказал, когда возвращались назад. Он тогда на жизнь жаловался, а заодно досадовал – мол, пришлось сказать о том, что остановился в «Веселой устрице».
– И кому он об этом сообщил?
– Не сказал, но и без того понятно, что речь идет о тех людях, с кем он встречался.
Лично меня куда больше заинтересовало упоминание о рыжей девице. Тут, как говорится, к бабке не ходи – и так ясно, что речь идет о Тирле. Непонятно, зачем ей пришлось идти на такой риск – посылать сюда кого-то, причем далеко не самого надежного человека. Вряд ли он мог привезти что-то ценное...
– Дорен, а этот тип не упоминал о том, что именно его просили передать? Письмо, небольшую посылку, или нечто похожее?
– Как я понял, это было небольшое послание на словах. Квез говорил о том, что ему с самого начала следовало сообразить: тут что-то не то! Мол, странно мотаться за море для того, чтоб сообщить какому-то Сухеману о том, что где-то отыскалось зеленое платье, которое не уничтожили, так что теперь из-за этого возникают большие сложности, а кого-то и вовсе задержали, и теперь трясут многих. Дескать, именно потому-то пока что ни в коем случае не стоит приезжать в нашу страну – многое под наблюдением, и самому Сухеману надо хорошо подумать обо всем... Ну, в общем Квез говорил разрозненно, я половину из его слов не понял, передаю примерно то, что запомнил...
Дорен говорил еще что-то, но я его не слушала. Зеленое платье... Возможно, речь идет о моем зеленом платье из дорогого кхитайского шелка, которое было велено сжечь в то время, когда меня еще только намеревались вывезти из родной страны. Помнится, тогда какая-то женщина сказала, что не может сунуть в печь такую красоту, и она хочет отвезти это платье своей племяннице – та замуж выходит, так что теперь у нее будет, в чем под венец идти, тем более что у молодых с деньгами дела обстоят неважно... Да, так оно и было! Похоже, та женщина не подумала о том, что если на небогатой свадьбе у невесты появляется такое, по-настоящему роскошное платье, которое, без сомнений, стоит больших денег, то окружающие просто не смогут не обратить на это внимания. Более того: кое-кто из завистливых бабонек при виде такой необычайно красивой обновки наверняка стал люто завидовать невесте, а бабская зависть – страшное дело. В таких случаях и до стражников могут добраться слухи и шепотки об излишне дорогом платье на более чем скромной свадьбе. Если учесть, что мое зеленое платье, и верно, было очень приметным, то вполне может оказаться так, что им заинтересовался кто-то из служителей закона, ведь в розыскных листах наверняка было указано, что именно было надето на мне в то время, когда мое бренное тело пропало из морга... В этом случае толковый дознаватель может уцепиться за конец цепочки (то бишь за это самое зеленое платье), и начать распутывать столь непрнятное дело. Судя по всему, так оно и произошло. Если же это платье опознала и тетя Фелисия, то с ее влиянием и связями при королевском дворе розыск должен принять весьма немалые размеры, и на ноги должны быть подняты все, кого только можно было привлечь к расследованию столь непростого случая. Не удивлюсь, если о произошедшем известно даже королю...
... – Ну, что скажете, господа хорошие?.. – поинтересовался Винсент после того, как Дорен закончил свой рассказ, а заодно и я сказала все, что думала обо всей этой истории.
– На мой взгляд, от цели приезда Квеза в эту страну веет весьма неприятным душком... – развел руками Дорен. – Тут замешаны или контрабандисты, или криминал, а может еще что-то, столь же опасное и неприятное. Надо же, какие интересные связи имеются у рыжей красотки по имени Тирла! Могу предположить, что этого олуха прислали сюда с каким-то посланием – мол, только отвези бумагу по такому-то адресу, больше от тебя ничего не требуется, а потом сразу же вернешься домой...
– А откуда же ему текст послания известен?
– Чего не знаю – того не знаю. Может, этот самый Квез набрался наглости, и прочитал письмо.
– Не думаю, это довольно дерзко... – покачала я головой. – Но исключать ничего нельзя.
– Вообще-то такие вот свидетели, вроде Квеза, на свете, как правило, не заживаются – мало ли что брякнут, кому не надо, по глупости и скудоумию... – Винсент потер рукой лоб. – От такой мелко сошки избавляются сразу, потому как цена ей невелика. Обычный расходный материал... Удивляюсь, как ему позволили уйти живым и здоровым. Впрочем, тут я неправ – все это как раз вполне обосновано: нечего устраивать себе сложности и долгую возню с мертвым телом. Этот бестолковый парень сказал, где остановился, а больше ничего и не требуется. «Веселая устрица» находится в порту, а тут наверняка частенько вылавливают из воды неопознанные трупы – как говорится, быстро и без особых хлопот.
– Мне бы хотелось с ним поговорить... – сказала я.
– Зачем?
– А разве непонятно? Надо узнать, как обстоят дела с моими поисками – тетя Фелисия там наверняка подняла все и всех. Что ни говори, но о том, что я исчезла, знает вся округа, так что Квез должен быть в курсе многих новостей.
– Лиз, это очень рискованно, хотя в чем-то я тебя понимаю – сам бы тоже не отказался побеседовать с этим молодым человеком... – Винсент побарабанил пальцами по столу. – Уж очень меня заинтересовала эта история с посланием. Хотелось бы узнать поточнее, что там было написано. Судите сами: рыжеволосая девица не пожалела денег на то, чтоб отправить сюда человека с письмом, а это удовольствие наверняка обошлось ей недешево.
Ну, деньги для Тирлы вряд ли являются серьезной проблемой... – подумалось мне. – Воган не жалеет для нее ничего, и потому скопить кое-что на черный день она была в состоянии. Надеюсь, к этому времени тетушка уже обрезала моему бесценному супругу главные денежные поступления, хотя перекрыть полный доступ к моему приданому, она, конечно, не смогла. Ничего, пусть муженек довольствуются малым, а с остальным я разберусь, когда вернусь домой.
– Братец, я слышал, что чужие письма читать некрасиво... – хмыкнул Дорен. – Так может, забьешь на это дело, то бишь на желание ознакомиться с чужой эпистолой?
– Да у меня и раньше-то с хорошим воспитанием были проблемы... – отмахнулся Винсент. – А сейчас и вовсе не время учиться стоящим манерам. Так что мы уж как-нибудь, по-простому, разберемся с этим делом.
– Что ты предлагаешь?
– Прежде всего, не думаю, что уже сегодняшней ночью кто-то придет, чтоб свернуть голову нашему земляку – возможно, у тех, кому Квез привез письмо, появятся какие-то вопросы к приехавшему иноземцу, а спустить человека под пирс тут всегда успеют. Денек-другой жизни у него еще будет, тем более что деться твоему новому знакомому некуда – один в чужой стране, не зная языка и не имея денег... В любом случае, завтра нам надо будет посетить дорогого соотечественника, и побеседовать по душам.
– Ничего он нам не скажет... – вздохнул Дорен. – Во всяком случае, по доброй воле. Тут только припугнуть можно, и то как бы с перепуга не забыл последнее, что знает.
– Посмотрим... Значит, решим так: Дорен и Ярли, пожалуй, вам в «Веселую устрицу» больше ходить не стоит. Поступим по-другому...
На следующее утро мы с Винсентом отправились в «Веселую устрицу», и сняли там номер, который находился рядом с комнатой, в которой располагался Квез. Стены между комнатами были достаточно тонкие, так что, приложив ухо к обшарпанной стене, можно было услышать если не все, то очень многое. Надо сказать, что обстановку в узенькой комнатенке никак не назвать богатой – грязное окно, расшатанная кровать, два колченогих табурета, чуть живой стол... Н-да, за такой паршивый номер и две мелких медные монеты отдавать жалко – здорово переплачиваем.
Нам пришлось ждать не менее нескольких часов, и за это время мы успели наслушаться в комнате Квеза охов, вздохов и стенаний, только вот никакой дамы там не было. Все куда проще: наш сосед только что за голову не хватался, без устали ругая себя за то, что согласился на просьбу Тирлы отправиться в эти края. Как видно, Квез относился к числу тех людей, которые предпочитают не молча переживать неприятности, свалившиеся на их шею, а шепотом высказывать вслух свои беды, пусть даже обращаясь не кому-то постороннему, а к себе, любимому. Ну, меня подобные страдания особо не интересовали, и слушать все это нытье мне очень скоро надоело, а вот у Винсента хватало сил выслушивать все это бесконечное бурчание.
Гость к соседу пожаловал ближе к полудню. Не знаю, как внешне выглядел посетитель, и о чем шла речь тоже не знаю – все это время я смотрела в окно, наблюдая за тем, что происходит снаружи, но было тихо и спокойно, хотя эти понятия не очень-то соответствуют здешнему злачному местечку. Впрочем, гость пробыл в комнате Квеза не более десяти минут, после чего и вовсе удалился.
– Ну, чего там?.. – чуть слышно спросила я.
– Ничего... – так же тихо ответил Винсент. – Квез ходит по комнате взад и вперед, ругается сквозь зубы. Кажется, он готов убраться отсюда куда угодно, только вот сделать это не может – не на что, и, судя по всему, именно невозможность унести отсюда ноги сию же минуту угнетает его больше всего.
– Как думаешь – его посетитель не вернется?
– Нет, сказал, что вечером заглянет – Квез жаловался ему, что у него денег нет – мол, все из карманов выгребли... Гость обещал помочь, подкинуть золотишка на проживание. Не знаю, что по этому поводу думает наш сосед, но я бы на его месте в эти сказки не поверил.
– Что будем делать?
– То, о чем заранее договаривались...
Через несколько минут я стучала в дверь комнаты, где находился Квез. Не буду описывать лицо этого человека, когда он видел меня: скажем так – он был полностью ошарашен, смотрел на меня, как на привидение, и несколько секунд не мог произнести ни звука.
– Госпожа маркиза, вы?! – наконец выдохнул он.
– Я могу войти?.. – у меня не было намерений разговаривать, стоя на пороге.
– Да, конечно!.. – Квез, по-прежнему растерянно глядя на меня, посторонился, давая пройти, а потом закрыл дверь. – Госпожа маркиза, но как...
– Я вчера утром увидела тебя, когда шла в порт, чтоб узнать, не собирается ли какой корабль идти в нашу страну... – я без приглашения уселась на старый табурет. – Ты тогда разговаривал с двумя людьми, а потом прошел в эту... забегаловку. Чуть позже я узнала, что ты снял номер в этой гм... гостинице, и пришла поговорить.
– О чем?
– Судя по всему, ты только что приехал. Так вот, меня интересует, что произошло после моего исчезновении, о чем говорят люди... Думаю, ты сможешь ответить мне на эти вопросы.
– Да, конечно... – судя по сосредоточенному лицу Квеза, он пытался сообразить, что происходит, и как ему себя вести в этой ситуации. – Только я человек бедный, а...
– Здесь десять золотых монет... – я положила на стол маленький кошелек. – Итак?
– О чем говорить-то?.. – как видно, мой собеседник все еще не мог придти в себя от удивления, однако кошелек со стола исчез мгновенно. – Ну, это, ваша родственница там такую бучу подняла, что ого-то! Так сейчас такое творится! Хвосты всем хорошо прижимают, да и стражники всех подряд трясут...
– Можно поподробнее и пояснее?
– Да чего там, и так все ясно... – Квез замолчал, и, кажется, его посетила некая гениальная мысль, потому как его лицо внезапно просветлело. – А вы-то чего здесь делаете?
– Скажем так: я собираюсь отправиться домой, и навести там порядок, воздать каждому по заслугам. Но ты так и не ответил на мой вопрос.
– Домой, значит... Тогда я еду с вами. Вот в дороге обо всем и поговорим, я на все вопросы отвечу. А может, придумаем что-то толковое.
– А тебе не кажется, что ведешь себя излишне дерзко? И потом, я тебе уже заплатила, так что будь любезен ответить на мои вопросы.
– Ну заплатила, и че с того?.. – Квез уселся на соседний табурет. – Тут народ живет по другим правилам.
– Я не давала разрешения садиться в моем присутствии... – надеюсь, мои слова были произнесены достаточно холодно.
– А оно мне и не надо, это самое разрешение!.. – ухмыльнулся тот. Надо же, как быстро этот человек перешел к дерзостям! – И пальцы передо мной гнуть не надо. Это вам, госпожа маркиза, надо подумать о том, что скажете дома, когда там объявитесь.
– Тебя это не касается.
– Как сказать, госпожа маркиза, как сказать...
– Ваше Сиятельство.
– Чего?
– Если тебе неизвестно, то сообщаю, что именно таким образом должно обращаться к тем, кто имеет титул маркиза. Надеюсь, второй раз объяснять тебе это не придется.
– Ох ты, какие мы чванливые!.. – с каждой минутой настроение у Квеза улучшалось. – Хотя че там выделываться-то! Пропала так называемая маркиза невесть куда, таскалась невесть с кем, а теперь распальцовку перед другими устраивает!
– Что-что?.. – кажется, наглость этого человека переходит все пределы.
– А то! Если я у нас дома хоть кому-то расскажу, где вас встретил, да еще в таком виде, так вас даже в купеческие семьи на порог не пустят!.. – довольно ухмыльнулся тот. – А еще у меня тут друзья имеются из числа тех, кого вам опасаться надо. Скажу им хоть слово – и пропадете вы тут, госпожа маркиза, с концами, никто и ничего о вашей судьбе не узнает.
– И к чему была вся эта речь?
– Да к тому, что со мной дружить надо. Для начала гонору поубавьте, госпожа маркиза, или какое-то там сиятельство, а потом и разговор у нас другой будет.
А ведь это выглядит просто нелепо: кажется, этот человек хочет меня запугать. Похоже, Дорен был прав, когда говорил, что по доброй воле Квез ничего не скажет.
– И что же ты хочешь?
– Договорчик один заключить. Я вам много чем помочь могу, вернее, очень даже многим, но и вам, госпожа невесть-где-шляющаяся маркиза, надо мне навстречу пойти. Сами понимаете, что будет, когда я дома расскажу о ваших похождениях в этой стране.
– Каких еще похождениях?
– Можно подумать, вы тут праведную жизнь вели! Знаем мы таких...
– И сколько же ты денег хочешь?
– Это вам самим надо знать, во сколько честное имя обходится. Я, считайте, могу подтвердить любые ваши слова о том, как вы жили здесь, или же напрочь опровергнуть их...
Вообще-то мне уже давно следовало поставить на место вконец охамевшего парня, но пока что я сдерживалась. Всему свое время...
Раздался стук в дверь, и с лица парня враз исчезла наглая ухмылка. Он оглянулся, а потом спросил меня дрогнувшим голосом:
– Это кто?
– Представления не имею.
Делать нечего, и Квез неохотно слез с табурета, и поплелся к двери.
– Кто там?
– Обед принесли... – раздался из-за двери голос Винсента.
– Какой еще обед? Я ничего не заказывал!
– Ничего не знаю. Хозяин сказал, что вам оплатили еду на седмицу вперед, причем ее велено приносить в номер.
– На седмицу, говоришь? Хм...
Квез открыл дверь, и Винсент с разносом вошел в номер. Если принять во внимание, что в таверне посетителей обслуживали в основном крепкие парни (чтоб вовремя гасить потасовки, постоянно возникающие между подвыпившими гостями), то и появление в номере человека с разносом в руку не могло вызвать подозрение. Правда, этот разнос с едой в соседнюю комнату мы принесли уже несколько часов назад, и вся еда давно остыла, но тут уж ничего не поделаешь.
– Еще хозяин просил передать вам, что и за комнату оплачено на седмицу вперед... – Винсент вошел в комнату, и поставил разнос на стол. – Ну и за еду тоже. Тут мясо, хлеб и вино.
– А почему все холодное?
– Какое есть... – равнодушно ответил Винсент. – Всем сейчас такое подают. Зато вино хорошее. Хозяин как раз новую бочку открыл...
– Вот как?.. – Квез наполнил вином стакан, и хорошо отхлебнул из него. – Обычное пойло, ничего хорошего!
Все – он выпил вино, в которое намешано сонное зелье. Надо же – опрокидывает в себя еще один стакан! Теперь у нас осталось не так много времени на то, чтоб переговорить с этим человеком, и потому Винсент, не обращая внимания на Квеза, подошел к двери, и задвинул на ней засов. Затем, повернувшись к растерявшемуся парню, Винсент холодно усмехнулся:
– Молодой человек, у меня есть к вам пара вопросов. В ваших интересах честно и как можно более правдиво ответить на них. В противном случае... Надеюсь, до такого не дойдет, а иначе вы вряд ли вновь встретитесь с вашей рыжей прелестницей. Во всяком случае, на этом свете.
– Я... Я не понимаю, о чем вы говорите... – пролепетал Квез.
– Разве?.. – чуть приподнял брови Винсент. – А если хорошо подумать?
– Меня всего лишь просили передать письмо, что я и сделал.
– Что было в этом письме?
– Не знаю!..
– Жаль... – я поднялась с места. – Прощай, Квез!
– Госпожа маркиза, Ваше Сиятельство!.. – заторопился Квез. – Вы на меня рассердились? Не надо! Я просто пошутил неудачно!..
– Я должным образом оценила твое чувство юмора, и потому теперь будешь шутить с этим человеком!.. – я кивнула в сторону Винсента. – Правда, тебе его вряд ли удастся развеселить, но тут уж как повезет. Надеюсь, он развлечется от души, хотя пристрастия у него довольно-таки негуманные.
– Ваше Сиятельство, постойте!.. – едва ли не взвыл Квез. – Я знаю, где сейчас находится ваше сапфировое колье!
– Что?.. – остановилась я. – Так его еще не нашли?
– Откуда!.. Его уже давно увезли очень далеко, потому и отыскать не могут... – трясущейся рукой Квез вылил остатки вина из кувшина в стакан, и одним махом выпил его. – Простите, госпожа маркиза, в горле пересохло!
– Где колье? Куда его спрятали?.. – надо было торопиться, пока этого типа не свалил сон: зелье-то проверенное, испытано на несостоявшемся свекре Ярли. – Говори быстро!
– Оно здесь, в этой стране... Если еще здесь...
– Отвечай, где?
– Сейчас, сейчас...
Квез говорил заплетающимся языком, и чтоб расслышать его слова, нам пришлось подойти к нему совсем близко. Впрочем, не прошло и минуты, как этот человек уже спал крепким сном.
– Все... – вздохнул Винсент. – Больше мы от него ничего не добьемся.
– Жаль... – это мягко сказано. Мне с трудом удалось скрыть свое разочарование – отчего-то ранее я была уверена, что колье уже отыскали, и теперь оно находится у тети Фелисии.
– Понимаю... – Винсент повернулся ко мне. – Давай его вещи осмотрим.
Багажа в дорожном мешке Квеза отыскалось совсем немного – смена одежды, еще какая-то мелочь. Я бы не стала во всем этом копаться, но Винсент самым внимательным образом перетряхнул, и достал сложенный лист бумаги.
– Что там написано?
– А этот парень вовсе не так прост, как может показаться... – Винсент пробежал глазами текст. – Судя по всему, он еще в дороге скопировал письмо, с которым его отправили сюда – то ли позже намеревался кого-то шантажировать, то ли просто собирался продать эту бумагу. Это он зря – в таких делах надо быть очень осторожным, а не то в два счета без головы можно остаться. Что ж, больше ничего интересного здесь нет, твой кошелек с десятком золотых монет я забрал. Собираем в мешок его пожитки – и пошли.
Когда мы спускались вниз по лестнице, таща с собой безвольное тело Квеза, на нас никто не обратил ни малейшего внимания – подумаешь, кто-то тащит с собой вдребезги пьяного человека! Да тут подобные сцены случаются по полсотни за день, если не больше! Тут моряки свои деньги просаживают, заработанные после долгих странствий, так что в здешних местах можно увидеть еще и не такое!
Немного отойдя от «Веселой устрицы», Винсент закинул себе на плечо спящего Квеза, и направился к пирсу, а я шла рядом. Сейчас Винсент изображал из себя вербовщика матросов: как мне сказали, тут подобное происходило не так и редко – человека спаивали и продавали матросом на корабль. Несчастный приходил в себя уже в море, где деться ему было некуда, и бедолаге поневоле приходилось осваивать морское дело...
Винсент отправился едва ли не на самый край пирса, где стояли под погрузкой небольшие суда. Теперь оставалось только предлагать капитану приобрести себе нового члена экипажа.
– Чего он умеет делать?.. – на ломаном языке спросил темнокожий человек, брезгливо глядя на Квеза.
– Ничего!.. – честно ответил Винсент. – Но быстро учится.
– Дохлый какой-то...
– Вот пусть у вас мускулы наращивает.
– Сколько за эту дохлятину попросишь? Говори поскорей, а не то мы вот-вот отходим. Отлив...
– Дохлятина – она и есть дохлятина. Считай, за так отдам, со всеми его немногочисленными пожитками. Потом рассчитаемся, когда снова в этот порт придешь.
– Да мы сюда почти никогда не ходим. Я впервые за несколько лет здесь появился, и неизвестно, когда снова буду.
– Меня это устраивает.
– Тогда по рукам!.. – мужчина повернулся, и кому-то крикнул. – Забирайте этого парня, и мешок с его вещами прихватите – там все его барахло...
Уже через несколько минут судно отошло от причала, и, глядя на след за кормой, я понимала, что иначе поступить мы не могли. Брать с собой Квеза – значит подвергать свою жизнь постоянной опасности – это не тот человек, на которого можно положиться. Понятно, что в сложной ситуации он без раздумий предаст и продаст любого из нас. Оставить его здесь тоже не стоит – вряд ли он долго проживет, а никакого корабля в наши края не предвидится, об этом мы уже узнали... Что ж, парень, ты сам во всем виноват – нечего было идти на поводу у Тирлы. Знал ведь, что дело нечисто, но решил сыграть в свою игру, но проиграл.
– Что дальше?.. – спросила я, по-прежнему глядя вслед уходящему судну.
– Дальше будем искать твое колье.
– Правда?.. – я повернулась к Винсенту. – Ты хочешь...
– Да. Не знаю, сумеем ли мы его раздобыть, но стоит попытаться этот сделать.
Просто не знаю, что на это можно ответить...
