Текст книги "Синий цвет надежды (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 43 страниц)
Веда Корнилова
Синий цвет надежды
Глава 1
– Элизабет, ты была обязана рассказать мне обо всем ранее... – голос тети Фелисии, как всегда был ровным, на ее лице тоже не отражалось никаких эмоций. Любой, посмотрев на сидящую в кресле женщину, будет уверен, что она совершенно спокойна, и ничто не может вывести ее из себя. Идеальная осанка, безупречный внешний вид, правильно поставленная речь... Все так, только я хорошо знала тетушку, и понимала, насколько она сейчас выведена из себя. – Почему я, наслушавшись неприятных разговоров и досужих сплетен, должна вызывать тебя для откровенного разговора?
Почему? Просто я надеялась, что со всеми своими проблемами могу справиться самостоятельно, хотя наивно было рассчитывать на то, что тетушка ничего не узнает. Остается только удивляться, отчего моя дорогая родственница так долго тянула с этой беседой.
– Тетя Фелисия, я не хотела усложнять вашу жизнь своими семейными неурядицами. Кроме того, вы же знаете – в каждой семье существуют определенные сложности, о которых другим лучше не говорить... – надеюсь, мои слова прозвучали достаточно убедительно, хотя в горле уже давно стоял сухой комок.
– Я отказываюсь принять твое объяснение... – отрезала тетушка. – И позволь мне, наконец, высказаться.
– Но...
– Помолчи!.. – когда тетушка Фелисия говорит таким властным голосом, то замолкают даже самые несдержанные люди. – Проблемы начались с того самого времени, когда ты решила вступить в этот ужасный брак, и с этим мезальянсом я никогда не смирюсь. А ведь я тебя предупреждала, и не единожды – ничем хорошим подобный союз не закончится. Впрочем, аналогичного мнения придерживаются все люди нашего круга. Что же касается того, что ты называешь семьей... – в голосе тетушки Фелисии появились саркастические нотки. – А разве она у тебя есть, эта самая семья, к которой ты так стремилась? То, что у тебя имеется на данный момент – это всего лишь жалкая видимость семьи, не более.
– Так бывает у многих...
– До многих мне дела нет, сейчас речь идет о тебе. Дорогая племянница, лучше честно признайся в том, что тебе было стыдно рассказать мне о том, что творится в твоей так называемой хм... семье. Глупо, но ты изо всех своих сил пытаешься сохранить то, чего нет, и, как я склонна думать, никогда не было. Однако куда больше тебе не хочется признаваться самой себе в том, что я была права целиком и полностью, когда противилась вашему союзу настолько, насколько это было в моих силах, только в то время ты, моя дорогая, и слушать меня не хотела! Тем не менее, я до последнего выступала против этого нелепого брака, который лег пятном на наше благородное семейство. Наследница одного из древнейших семейств нашей страны решилась на такой мезальянс! Кошмар! Ну, и чем она закончилась, эта твоя великая любовь? Кто оказался в итоге прав – ты или я?
Жесткому и требовательному голосу тетушки трудно было не подчиниться, но и отвечать тоже не хотелось, и я поневоле отвела взгляд в сторону, будто пытаясь увидеть что-то новое, хотя в комнате ничего не изменилось. Дубовая мебель с перламутровыми вставками, тяжелые драпировки, картины на стенах... Мне все это знакомо с детства, а любому постороннему человеку говорит о несколько консервативных вкусах хозяев дома и о должном достатке в семье. Ну, и сама тетушка Фелисия просто идеально вписывается в эту обстановку.
– Я жду ответа... – да уж, с дорогой родственницей молчанием не отделаешься.
– Тетя Фелисия, я благодарю вас за поддержку, но считаю, что в состоянии самостоятельно разобраться с семейными сложностями... – сама не ожидала, что мой голос прозвучит настолько твердо.
– Н-да, результаты твоих трудов я вижу перед глазами.
– Тетя...
– Не перебивай меня, я и без того слишком долго молчала, и в этом была моя ошибка, хотя давно следовало вмешаться во все происходящее. Или ты считаешь, что я ни о чем не знала ранее? Если так, то с твоей стороны это даже не наивность, а откровенная глупость. Сама знаешь: любимое занятие челяди – перемывать кости своим хозяевам, так что новости расходятся быстро. Знаешь, почему я все это время вела себя столь отстраненно? Надеялась, что ты сама сделаешь правильные выводы. К сожалению, этого не произошло, и ты показала себя совершенно бесхарактерным и бесхребетным человеком, чем очень расстроила меня... Впрочем, сейчас не стоит вспоминать о прошлом, тем более что занятие это пустое и неблагодарное. Лучше скажи – ты собираешься предпринять хоть что-то для того, чтоб прекратить безобразие, творящееся в твоей семье, или по-прежнему намерена изображать из себя примерную супругу, которая не желает видеть того, что творится у нее под носом?
– Да что тут можно сделать?.. – я вновь постаралась, чтоб мой голос прозвучал спокойно, хотя едва ли не больше всего на свете мне хотелось разрыдаться. Увы, но при тете Фелисии так поступать ни в коем случае не стоит – для нее на первом месте всегда находились выдержка, самообладание, умение держать себя в руках и строгое следование правилам этикета, которых она твердо придерживалась сама и требовала того же от других. От моей дорогой тетушки (особенно если она уверена в своей правоте) можно дождаться помощи, дельного совета, всемерной поддержки, но не сочувствия.
– Странный вопрос... – холодно усмехнулась тетушка. – Пока мы живы, не больны тяжкой хворью и не умираем – в этом случае перед нами всегда есть возможность хотя бы попытаться изменить то, что нам не нравится. Во всяком случае, несколько возможных выходов из непростого положения всегда можно найти почти всегда. Правда, каждый человек подспудно боится перемен, и часто именно в этом и состоит корень проблем. Лично я должный вывод уже сделала, и он вполне предсказуем: во всей этой и без того затянувшейся истории пора ставить точку.
Святые Небеса, только не это! Всем известно: если тетушка примет какое-то решение, то с этого пути она уже не свернет! У дорогой родственницы достаточно власти и влияния, так что если она будет настаивать на своем, то переубедить ее практически невозможно. Пусть сейчас в моей жизни все далеко не так хорошо, как мне бы того хотелось, но терять мужа я не намерена! Именно потому до сего времени и не говорила тетушке ни о чем, что происходит в моей семейной жизни.
– Тетя Фелисия, ну как вы не понимаете!.. – вырвалось у меня. – Я люблю своего мужа, и не хочу расставаться с ним!
– Вопрос в том, любит ли он тебя, и хочет ли оставаться с тобой... – тетушка нахмурилась, а это было первым признаком того, что она по-настоящему разгневана. – Надо же, как ты цепляешься за любой предлог, лишь бы настоять на своем! Святые Небеса, этим ты просто до невероятности похожа на свою мать, мою сестру! Такая же убежденность в собственной правоте, и нежелание видеть очевидное! Как же с ней иногда было сложно, совсем как с тобой! Впрочем, это как раз объяснимо – наследственность никто не отменял! Вот что я скажу: если у тебя не хватает решительности прекратить позорить себя постоянным унижением, то я, как твоя ближайшая родственница, терпеть это не намерена.
– А моим мнением вы поинтересовались?.. – я и сама не заметила, как немного повысила голос.
– Надо же, ты еще на что-то надеешься... – тетя Фелисия чуть откинулась на спинку кресла. – Думаешь, счастье с ним еще возможно? Судя по всему, считаешь меня бессердечной и жестокой, готовой разрушить столь оберегаемое тобой семейное счастье, верно? Дорогая племянница, это так неумно! А ведь я, в отличие от тебя, делаю все, лишь бы сохранить честь нашей семьи, которой твой нелепый брак нанес довольно ощутимый урон.
– Повторяю: я не хочу разводиться!
– Другого ответа от тебя я и не ожидала... – покачала головой тетя Фелисия. – Тем не менее, нравится это тебе, или нет, но я поступлю так, как считаю нужным. Однако если ты настаиваешь, то я могу дать тебе последнюю возможность исправить ситуацию, хотя подобное вряд ли возможно – такие люди, как твой обожаемый супруг, не меняются. Итак, у тебя есть две седмицы для того, чтоб образумить муженька и навсегда выбить дурь из его головы. Если до того времени ничего не изменится, то я возьму решение этого вопроса в свои руки, потому как имею на это полное право. Все, на этом наш разговор закончен.
Конечно, мне бы хотелось много чего сказать тетушке, только это будет простым сотрясением воздуха – если тетя Фелисия говорит, что разговор закончен, то ничего более слушать уже не станет. Мне оставалось только раскланяться и уйти.
Уже сидя в карете, думала о том, что моей тетушке впору командовать полком, а то и целой армией – подчиненные у нее бы по струнке ходили, и дисциплина там была б соответствующая. Лично я могу лишь позавидовать столь сильному характеру родственницы – мне подобного, увы, не дано. Что же касается того, что она мне сказала... Да, тетушка устроила мне хорошую трепку! Положа руку на сердце, следует признать, что дорогая родственница во многом права – мне давно пора поговорить с мужем о наших семейных сложностях, прояснить все недоразумения, только вот я все никак не могу собраться с духом и пойти на этот неприятный разговор. Опять будут крики, разговор на повышенных тонах, обвинение меня во всех грехах, хлопанье дверью... Впрочем, в последнее время своего супруга я, можно сказать, и не вижу! Тем не менее, надо что-то решать, потому как я, если честно, безумно устала от той неопределенности, что уже давно провисла между нами двоими. Хотя, пожалуй, неопределенность я бы как-нибудь пережила, но вот та неприязнь, которую супруг в последнее время высказывает по отношению ко мне, начинает переходить все допустимые пределы.
Муж, по счастью, оказался дома, хотя это еще как сказать – одевался, собираясь куда-то уходить. Воган, супруг, мой высокий рыжеволосый красавец с зелеными глазами, тот, кого я люблю без памяти... Конечно, с моей стороны это полная дурость, но когда супруг хотя бы просто улыбается мне – тогда я готова простить ему все, что угодно. Правда, улыбки от Вогана я не видела уже давно, как, впрочем, и приветливого взгляда. Однако стоит ли говорить об улыбке, если в последнее время он всеми возможными способами избегает любых разговоров со мной, и даже более того – делает все, лишь бы не остаться наедине, уходит из дома при первой же возможности! Вот и сейчас он даже не кивнул головой при моем появлении, а на его лице промелькнула тень недовольства – кажется, он рассчитывал на то, что не застанет меня дома. Судя по легкому хвойно-древесному аромату, стоявшему в комнате, Воган пользовался заморской туалетной водой, которую не так давно купил за немалые деньги. Ох, что-то я сомневаюсь в том, что супруг намерен отправиться на встречу с друзьями!
– Воган, ты что, куда-то уходишь?
– Да, у меня дела... – отрезал муж.
– Могу узнать, какие именно?
– Тебя они не касаются.
– Тогда, может, скажешь, где провел сегодняшнюю ночь?.. – я старалась не обращать внимания на резкий тон мужа.
– Ты что, вздумала устраивать мне допрос?.. – нахмурился супруг.
– Я просто спрашиваю, и, кажется, имею на это полное право. Вчера ты ушел из дома в полдень, и с того времени я тебя не видела. Неужели непонятно – тебя нет, и я беспокоюсь! Мало ли что может случиться! Неужели ты сам не понимаешь, что семейные люди так вести себя не должны!
– Как видишь, со мной все в порядке. И хватит об этом.
– Ты так и не ответил на мой вопрос.
– Сказал то, что счел нужным.
– Насколько я поняла, ты вернулся совсем недавно, и вновь собрался уходить, так?.. – поинтересовалась я, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие. – А ведь время уже близится к вечеру...
– Стоит прийти домой, как начинается недовольство и бесконечные претензии!.. – муж швырнул на кровать свою испачканную рубашку. – Я же не спрашиваю, где ты была!
– В этом нет никакой тайны – я была у тети Фелисии. Должна сказать, что у нас с ней состоялся весьма неприятный разговор, и он касался нас с тобой.
Я надеялась, что Воган хотя бы для приличия спросит, о чем я говорила с тетушкой, только он не обратил никакого внимания на мои слова, или же просто пропустил их мимо своих ушей. Более того – он повернулся ко мне спиной, ясно давая понять, что не желает разговаривать. Вообще-то в последнее время муж демонстративно меня не замечал, а я, сама не зная почему, чувствовала себя в чем-то виноватой, но сейчас подобное игнорирование становилось уже подчеркнуто-пренебрежительным, и носило оскорбительный оттенок. Наверное, разговор с тетей Фелисией все же придал мне сил и подтолкнул к намерению переговорить с мужем без околичностей.
– Воган, должна тебе сказать, что в последнее время до тети Фелисии доходят весьма неприятные слухи, касающиеся нашей семьи...
– Ну, то, что у людей языки без костей – это мне было известно давно, но чтоб старая графиня, которая так кичится своим происхождением, прислушивалась ко всем сплетням – это для меня новость. Она что, изволила опуститься до разговоров черни? А может, решила поучить, как вести себя с таким простолюдином, как я? Конечно, так и есть, она ж меня на дух не выносит!
– Воган, прекрати! Неужели ты не понимаешь, что своим бестактным поведением ставишь меня в двусмысленное положение? Вернее, ставишь под удар нашу семью!
– Это тебе старуха-графиня сказала?
– Будь добр, не называй ее так! Она вовсе не так стара, не заслуживает такого обращения, да и... – тут я прикусила язык, но муж и без того понял, что я хотела сказать.
– И что?.. – Воган повернулся ко мне, и я увидела, что он злится. – Договаривай, раз начала! Почему замолчала? Скажи прямо, что до госпожи графини с ее голубой кровью мне не дотянуться, как бы я не хотел, верно? А то как же – там родословная, уходящая аж во тьму веков, состояние, манеры, титул, положение при дворе, предки, вошедшие в историю, так что мне, сиволапому, нужно смотреть на нее сверху вниз и благоговейно внимать словам старой графини, что бы она не сказала, так?
– Не кричи, услышат.
– Пусть слышат, я у себя дома! А вот ты вздумала устраивать скандал на пустом месте! Знал бы, что ты ко мне опять будешь цепляться – вообще б домой не пришел!
– Воган, успокойся! Неужели нам с тобой так трудно просто поговорить, все обсудить, спокойно и без криков? Или ты считаешь, что мне так легко переносить все то, что мне рассказывают о том, где и как ты проводишь свое время? Я и так стараюсь держаться из последних сил!
– А как с тобой спокойно разговаривать? Мне уже многое поперек горла, в том числе и то, как ты постоянно указываешь на разницу в нашем происхождении! Надоело!.. – хлопнув дверью, муж вышел из комнаты. Вот и поговорили... Впрочем, судя по поведению мужа, которое он, не таясь, демонстрирует последнее время, ничего иного ожидать мне не стоило.
Взяла с кровати рубашку мужа. Так и есть – ворот испачкан яркой помадой, причем, судя по мазкам, они были нанесены намеренно, чтоб их заметили посторонние, и, главное, чтоб их увидела я. Да и пахло от рубашки чуть дурманящими восточными благовониями, причем запах был весьма ощутимым. Уверена, что и эти благовония умышленно втерты в ткань рубашки, а сделано это с единственной целью – дать понять не только окружающим, но и мне, с кем именно мой супруг проводит все свое время. Ох, Тирла, ты могла бы и не стараться – об этом и без того известно едва ли не каждому.
– Госпожа... – в комнату заглянула молоденькая служанка. – Вам что-то надо?
Спорить готова – девчонка слышала весь наш разговор, тем более что Вогану даже не пришло в голову хоть немного понизить свой голос. Естественно, что никому из слуг не хочется пропустить семейный скандал между хозяевами – это ж такая тема для обсуждения на кухне! Наверняка эта девчонка, заприметив мое возвращение, находилась неподалеку отсюда – хотела узнать, о чем будут говорить хозяева. Сейчас служанка решила под благовидным предлогом заглянуть в нашу комнату – ей явно не терпится посмотреть, не обливаюсь ли я слезами после ссоры. Вот что мне не нравится в доме семейства Уреш – так это излишне любопытные слуги, которые даже не стараются скрыть своего интереса к тому, что проходит у хозяев.
– Ничего не надо, хотя... – я протянула служанке скомканную рубашку мужа. – Вот, отстирайте, как следует.
– Конечно! Еще что-то желаете?
– Да. Скажите, чтоб меня не беспокоили – я хочу отдохнуть.
Оставшись одна, прилегла на кровать. Хочется надеяться, что какое-то время меня никто не потревожит. Итак, очередная попытка поговорить с мужем закончилась ничем, и ничего, кроме тяжести на душе, не принесла. На глазах закипали слезы, хотелось плакать как от обиды, так и от осознания того, что любимый человек даже не скрывает, насколько ему не хочется находиться рядом со мной. Интересно, как же у нас в семье все дошло до такой жизни, что муж изменяет мне едва ли не в открытую, а я все это малодушно терплю, глотая обиду пополам со слезами? А ведь тетя Фелисия права: надо что-то решать, так дальше продолжаться не может, только я все одно надеюсь на то, что все внезапно поменяется каким-то чудесным образом...
Разница в происхождении, о которой с таким раздражением говорит муж... Что есть – то есть, с этим не поспоришь, и в последнее время муж напоминает мне об этом постоянно, едва ли не ставя подобное в вину. Дело в том, что в отличие от семейства мужа (которое никак не может похвастаться знатностью), я принадлежу к тем, кому повезло появиться на свет в аристократической семье. Про таких людей еще говорят, что они родились с серебряной ложкой во рту.
Семья моей матери происходит из древнего и довольно богатого рода, упомянутого во многих летописях, так что им определенно было чем гордиться. В той семье, кроме наследника-сына, росли две дочери, за которыми родители давали неплохое приданое. И если старшая дочь, то бишь Фелисия, удачно вышла замуж за состоятельного и влиятельного графа Балверстоун, то младшая дочь Элис (речь идет о моей будущей матери), пошла наперекор семье, и против воли родных обвенчалась с маркизом Алверст. На первый взгляд, все выглядело довольно неплохо: молодой человек, то бишь маркиз, был очень красив, умен, обаятелен, воспитан, принадлежал к одному из древнейших родов нашей страны. Проблема была в другом – его семья была полностью разорена еще пару поколений назад, и у молодого человека, кроме громкого имени, за душой не было ровным счетом никакого состояния. Проще говоря, новый родственник был гол, как сокол. Более того – у молодого маркиза даже родственников не осталось, он был последним представителем своего семейства. Естественно, родители невесты отнюдь не пришли в восторг от такого зятя – они рассчитывали на куда более выгодную партию для дочери, но переубедить упрямицу не смогли, а потому, скрепя сердце, все же решили, что древний род и отсутствие пятен на фамильном гербе оправдывает многое. К тому же, судя по всему, у молодых людей промеж собой была настоящая любовь, а это дорогого стоит.
Увы, счастье молодой четы долго не продлилось. Через несколько месяцев после моего рождения, в один далеко не прекрасный зимний вечер, родители возвращались домой из гостей. Дорога шла вдоль берега, было очень холодно и скользко, лошади не удержались на крутом повороте, тяжелую карету занесло, и она упала с обрыва. Хотя берег в том месте был не очень высок, но тем, кто находился внутри, хватило и этого...
Так в возрасте нескольких месяцев я осталась сиротой. Дед и бабушка заботились обо мне, баловали, как могли, а после их смерти меня под свое крыло взяла тетя Фелисия. У нее к тому времени было четверо своих детей, так что я оказалась пятым ребенком. В ту пору мне только-только исполнилось восемь лет, и, должна сказать, что после вольной жизни с дедушкой и бабушкой, которые позволяли мне многое, было весьма непросто привыкнуть к жестким порядкам, установленным в строгом доме тетушки Фелисии. Надо признать, что дорогая родственница не делала ни малейшей разницы между мной и своими детьми, но и спуску никому из нас не давала, твердой рукой поддерживая порядок в семье.
К несчастью, очень скоро тетя Фелисия стала вдовой – увы, но ее муж внезапно скончался от апоплексического удара, так что тетушка стала считаться главой семьи, и до совершеннолетия своего старшего сына взяла бразды правления в свои руки. Эта роль подходила тете Фелисии как нельзя лучше, и полностью соответствовала ее сильному характеру. Да уж, тетушку можно считать примером выдержки и хладнокровия: жесткая, властная, бесконечно гордящаяся своим происхождением и строго придерживающаяся установленных правил, считая, что от них нельзя уклоняться не на йоту. Точно таким же образом тетушка вела себя со своими детьми – проще говоря, наша жизнь была расписана едва ли не по минутам – вереница учителей, бесконечные занятия, рукоделие, прогулки в саду, выезды в гости и воскресное посещение проповедей в церкви... Именно там, в храме, я впервые увидела Вогана...
Это произошло спустя месяц после того, как я оказалась в доме тети Фелисии. В то время я еще не могла окончательно прийти в себя после смерти бабушки и дедушки, и мне было невероятно трудно привыкнуть к строгой жизни в доме тети Фелисии и к жесткому следованию правил этикета, безусловного выполнения которых требовала тетя. Иногда мне даже казалось, что я оказалась в заключении, из которого не вырваться. Наверное, именно потому я с такой радостью отправлялась в храм на воскресную проповедь – там все же было множество людей, которые не скрывали своих чувств и эмоций, и вели себя естественно, так, как того хотели, не думая об этикете и правилах хорошего тона. В эти несколько часов, которые я находилась среди людей, меня словно отпускало какое-то внутреннее напряжение, и даже казалось, что становится легче дышать.
В храме наши скамьи для сидения стояли в первом ряду – тут, как и в обычной жизни, все зависело от статуса молящегося и его положения в обществе. Знатность, авторитет и влияние тетушки Фелисии были непререкаемы, так что нет ничего удивительного в том, что она со своим семействам располагалась впереди, на самых главных местах. Впрочем, первые три ряда скамей считались законным местом здешней аристократии, а затем люди устраивались, если можно так выразиться, по степени значимости.
Именно там (обернувшись, чтоб рассмотреть присутствующих), на шестом ряду я увидела красивого рыжеволосого парнишку лет двенадцати, который смотрел на меня. Не знаю почему, но этот паренек сразу приковал мое внимание – возможно, все дело в том, что своей яркой внешностью он выделялся из окружающих, а может, причиной всему была веселая улыбка на его лице. Ясно, что у него нет никакого желания выслушивать долгую проповедь священника о суетности бытия – наверняка этот мальчишка с великим трудом выдерживает время, которое ему следует провести в храме. Понятно и то, что сюда его приводят родители, хотя сам парнишка (в этом я не сомневаюсь!) с куда большей охотой провел бы время в другом месте, где не надо заставлять себя выслушивать скучные проповеди... Однако, скорей всего, причина моего пристального внимания к этому мальчишке была в другом, а именно в его удивительных, широко распахнутых глазах. На зрение я никогда не жаловалась, и потому даже на таком расстоянии заметила, что цвет глаз у этого парнишки был совершенно необычным, ярко-зеленым, невольно притягивающим к себе взоры окружающих. И хотя в то время мне было всего восемь лет, но эти удивительные глаза рыжеволосого парня настолько меня поразили, что я с трудом сумела отвести от него свой взгляд. А еще я не могла отделаться от ощущения, будто этот незнакомец пришел сюда из другого мира, свободного и радостного, по которому я так скучаю!
Наверное, в то время я была очень одинока, да и строгая чопорная обстановка в доме тети никак не способствовала тому, чтоб я нашла там себе хоть какого-то друга, или просто отдушину, с которой легче жить, да и жесткое воспитание тетушки уже стало давать свои плоды. Что же касается детей тети Фелисии, то они, мои кузены, по своим ухваткам уже были похожи на свою суровую мать, не признающую никаких нарушений установленных правил. Кроме того, все они были старше меня, так что общих интересов у нас не было. И вдруг невесть откуда появляется этот беззаботно улыбающийся, невероятно красивый парнишка с потрясающими глазами!.. На первый взгляд этот вихрастый озорник был не совсем похож на того прекрасного принца, о котором с детства мечтают все девочки, но, тем не менее, нечто подобное в нем присутствовало. Он как-то сразу, с первого взгляда поселился в моем сердце, и я вовсе не хотела, чтоб он оттуда ушел.
Позже, спустя годы, я осознала простую истину: несмотря на то, что к тому времени мне исполнилось всего-навсего восемь лет, оказалось, что это все же была любовь с первого взгляда, хотя тогда я этого еще не понимала. Говорят, к некоторым такое удивительное чувство приходит в детстве, и они проносят его через всю свою жизнь. Беда лишь в том, что, как выяснилось позже, любовь наличествовала только с моей стороны...
Впрочем, все это я осознала впоследствии, а в тот день меня интересовал ответ на совсем иной вопрос – кто он такой, этот парнишка с удивительными глазами? Если судить по месту на скамье и шестому ряду, где сидел мальчишка, можно было предположить, что его семья относится к мелкопоместному дворянству, или же к числу разбогатевших торговцев. Как бы это узнать, не привлекая к себе излишнего внимания?
Должна сказать, что ответ на этот вопрос я получила в тот же день. Когда мы вернулись домой, то тетя Фелисия вызвала меня в свой кабинет, и резко отчитала. Оказывается, она заметила, как я то и дело косилась в сторону рыжеволосого мальчишки, и подобное ей совершенно не понравилось. Умение прятать свои чувства и эмоции – неотъемлемая черта настоящего аристократа, и неважно, сколько ему лет. Дескать, твое сегодняшнее поведение в храме оказалось для меня весьма неприятным открытием, и не рано ли ты стала бросать призывные взгляды по сторонам, а? Мол, ты, дорогая племянница, не только достаточно бестактно вела себя в общественном месте, но и объектом своего внимания выбрала не того человека. Мальчишка достаточно привлекателен внешне – тут спору нет, но на этом его достоинства заканчиваются, потому как семейство Уреш (к которому и принадлежит объект твоего воздыхания) – это самая настоящая деревенщина без роду и племени.
В кратком пересказе повествование тетушки звучит так: чтоб ты знала – дед этого молодого человека был обычным каменщиком, который пошел в армию простым солдатом. В одном из боев этот служивый проявил удивительную храбрость, за что и был пожалован в дворянское сословие. Вернувшись домой, он довольно выгодно женился на дочери торговца лесом, но, тем не менее, мечтал о том, что его дети и внуки со временем обретут должный статус, и сумеют раздобыть себе титулы и звания. С той поры минуло немало лет, по местным меркам семья Уреш стала довольно зажиточной, только вот ни о каком продвижении вверх по социальной лестнице дело не шло, и вряд ли пойдет дальше. Причина этому была из тех, что проще некуда – уж слишком неотесанны были эти люди, хотя нынешний глава семейства старался делать все, чтоб не выглядеть белыми воронами среди дворянского сословия, только все его похвальные намерения ни к чему не привели. Так что господин Уреш вряд ли сумеет раздобыть хорошие связи среди аристократии и подлинное благородство для своих внуков.
Свою речь тетушка закончила следующими словами: от этого мальчишки по имени Воган тоже толку не будет – в этом я абсолютно уверена, и потому более твоего внимания к его персоне видеть не желаю. В общем, дорогая Элизабет, надеюсь, ты все поняла, и мне не придется вновь повторять наш разговор. В противном случае наша повторная беседа сложится куда более жестко...
Я же из этого разговора уяснила только одно: если хочу вновь увидеть этого паренька, то должна делать все, чтоб никто не заподозрил, насколько мне нравится этот рыжеволосый мальчишка. Не знаю отчего, но мне казалось не просто нужным, а необходимым снова и снова видеть как самого парнишку, так и его потрясающие ярко-зеленые глаза. В то же самое время было ясно, что если я по-прежнему буду поглядывать в сторону этого парня, то для меня подобное добром не кончится, или же тетушка и вовсе перестанет брать меня на воскресные проповеди. Значит, надо сделать все, чтоб не вызвать недовольства тети Фелисии. Чего уж там, иногда можно и схитрить...
Хотите – верьте, хотите – нет, но с той поры свою жизнь я стала отсчитывать от одной воскресной проповеди до другой. Когда мы в воскресный день шли по проходу в храме, тогда я всегда искала глазами этого рыжеволосого мальчишку, и для меня не было дня хуже, когда его не оказывалось среди присутствующих, а подобное происходило не так и редко – этот парень не относился к числу любителей посещать воскресные службы. Зато если я его видела, то с трудом удерживалась от счастливой улыбки, хотя, глядя на мое спокойное лицо, никто не мог догадаться о тех эмоциях, что просто-таки бушуют в моей душе. Что же касается тетушки, то она, похоже, догадывалась о многом, но я не давала ей никакого повода делать мне замечания, а для тети это немаловажно.
Сама я никогда и никого не расспрашивала о Вогане и его семье, но иногда да меня доносились разговоры слуг, которые обсуждали многое, в том числе и семейство Уреш, так что я была в курсе многого, в том числе и того, как живет рыжеволосый парнишка с удивительными зелеными глазами.
Шли годы, мы становились взрослее, и рядом с Воганом стали появляться девушки, все, как одна, молоденькие и привлекательные. Правда, ни с одной из них он не приходил на проповедь более нескольких раз: подружек менял постоянно, что неудивительно – этот молодой человек, как говорят в здешних местах, удался и статью, и внешностью, да и язык у него, по слухам, был хорошо подвешен. Неудивительно, что в здешних местах Воган считался едва ли не самым красивым холостяком, а у таких парней ухажерок всегда хватает, вернее, они наличествуют, можно сказать, в избытке. Сколько же я тогда пролила горьких слез – и не сосчитать, только здесь ничего нельзя сделать, и жизнь следовало принимать такой, какая она есть. Хорошо хотя бы то, что Воган пока что не торопился связывать себя узами брака: как он всем говорил – мол, я еще слишком молод...
Зато в моей жизни с возрастом произошли изменения, да еще какие! Когда мне исполнилось семнадцать лет, у меня появился жених, только вот никакой радости от столь хм... счастливого события я не испытывала. Скорее наоборот – готова была сделать все, лишь бы никогда не видеть своего гм... суженого.
