Текст книги "Эвис: Заговорщик (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

Глава 24

Глава 24.

Четвертый день пятой десятины второго месяца лета.

Первые изменения в поведении Вэйльки проявились еще на пути к озеру: она иногда уходила в себя настолько глубоко, что не реагировала ни на обращения, ни на шутки, ни на смех. Почти сразу же после прибытия на место, когда мы не на шутку разошлись, играя в безумного слепня, стало еще хуже: она вдруг сказала, что ей надо подумать, вышла на берег, оттащила одно из покрывал в тень и стражи на две выпала из жизни. А ближе к вечеру того же дня оказалась прыгать с валуна, мотивировав это тем, что устала. Само собой, настроение веселиться пропало у всех остальных. И тогда Дарующая, виновато оглядев нашу компанию, умоляюще сложила ладони перед грудью:

– Не обижайтесь, пожалуйста! Я хочу быть с вами и душой, и сердцем. Но во мне что-то не так, и я должна понять, что именно!

Мое предложение вернуться на заимку она отвергла, даже не дослушав:

– Не надо, наоборот, чем ярче ваши эмоции, тем меньше я себя боюсь. А ваше беспокойство отвлекает и заставляет сомневаться в том, что я смогу совладать с тем новым, что во мне проснулось. Поэтому, пожалуйста, пока я буду разбираться в себе, думайте о чем-нибудь хорошем, ладно?

Видимо, для того чтобы придать больше веса своим словам, Вэйль на несколько мгновений пробудила свой Дар. Полностью. И, на миг подавив нас воистину невероятной мощью, вдруг добавила в свои чувства столько любви, что у меня захватило дух.

– Для меня ваша радость – как глоток свежего воздуха! – с грустной улыбкой продолжила она, дождавшись, пока мы слегка оклемаемся от вспышки ее эмоций. – Пока счастливы вы, счастлива я! Поэтому веселитесь, а я к вам присоединюсь чуть позже…

Не принять такое объяснение было бы свинством, поэтому я нежно коснулся своими губами ее щеки, шепнул «если что – сразу зови», подхватил на руки «первую попавшуюся под руку» девушку, тут же забросил ее на плечо, взлетел на самую верхушку валуна и, разогнавшись, прыгнул как можно дальше. А когда вместе со страшно довольной Майрой вынырнул на поверхность, то еле слышно спросил:

– Она отвар кровавика[1] пила?

Старшая супруга не задумалась ни на мгновение:

– Пила, конечно! Как и мы с Алькой. Так что дело в чем-то другом.

Мелкая, сиганувшая с валуна чуть позже нас, поинтересовалась тем же. А Тина, подплывшая чуть погодя, успокоила:

– Найта смотрела дочку своим Даром, и утверждает, что с Вэйлькой все хорошо.

– Слава Пресветлой! – облегченно выдохнула Алька. Потом задумчиво посмотрела на противоположный берег и повернулась ко мне: – Любимый, для того чтобы она побыстрее разобралась с собой, надо радоваться, так? Может, тогда поныряем где-нибудь ближе к центру озера?

Вместо ответа я помахал рукой старшей хейзеррке, все еще стоящей на среднем уступе валуна. А когда она начала клониться вперед, сорвался с места и в несколько гребков достигнув места падения, ушел вертикально вниз.

Найта висела над самым дном в облаке волос и в одних панталонах и аж светилась от гордости. Увидев меня, раскинула в сторону руки, изображая то ли птицу, то ли полет, и лишь потом рванулась к поверхности. А когда пробила головой серебряное зеркало, то пару раз вдохнула, торопливо нащупала мою руку и, чуть приподнявшись над водой, заверещала на всю округу:

– Девки, вы видели⁈ Я спрыгнула с камня головой вниз! Сама!!!

– У тебя получилось просто здорово! – нисколько не преувеличивая, сообщил ей я. – Ты падала так красиво и так ровненько, что до сих пор душа радуется!

– А ленты на белье стоит завязывать потуже! – хихикнула подплывшая к нам Майра.

Я перевел взгляд на мелкую, слегка приотставшую от своей любимой подруги, понял, что она тоже вот-вот что-нибудь ляпнет, и не ошибся:

– … или вообще оставлять эту часть комплекта на берегу! Тогда твое последнее изменение можно будет оценивать более… э-э-э… всесторонне!

А когда я нырнул на дно и вернулся к поверхности с потерей, голос подала и Тина:

– Последнее изменение действительно удачное, и Нейл его наверняка оценил… всестороннее не бывает! Хотя нет, бывает, конечно. Но… с вашей стороны травить души ей и мне, по меньшей мере не честно! Так что отвесьте себе по подзатыльнику и поплыли нырять… по дороге на тот берег…

…Пока мы воплощали в жизнь предложение ар Лиин-старшей, я испытывал то же чувство, что и Найта во время короткого пребывания под водой. Только гордился не собой, а своими дамами. Ведь они, еще совсем недавно до смерти боявшиеся «преддверия Бездны», не только уверенно чувствовали себя и на воде, и под ней, но и умудрялись перешучиваться. Правда, делали это нечасто, стараясь придумывать фразы покороче. Но не тонули! А еще я получал удовольствие от того, как они плыли – плавно, спокойно, без лишней суеты, стараясь скользить после каждого гребка и толчка как можно дольше. Более того, страха не чувствовалось даже в Найте, плавающей хуже всех – хейзеррка, все еще взбудораженная недавним прыжком, не только сияла, как маленький Ати, но и периодически подбадривала подруг пробуждениями своего Дара.

На том берегу отдыхать не стали – поплыли обратно. Но не напрямик, а по кругу. Разглядывали «особо красивые» деревья на берегу и камни, вросшие в землю, проверяли, насколько удобно прыгать с торчащих из воды валунов и ныряли чуть ли не через каждые три гребка. А когда оказались напротив «нашей» опушки и убедились, что Вэйль все так же лежит на своем покрывале, расстроились и устроили шуточную потасовку. Правда, почему-то нападая на одного меня вчетвером.

Такой подход к веселью дамам, видимо, понравился, так как они очень быстро вошли во вкус и вскоре разошлись так, что не только носились за мной как в воде, так и на берегу, но и прыгали вдогонку с камней. И выглядели настолько воинственными и красивыми, что я с удовольствием делал комплименты и наслаждался теми чувствами, которые они в них пробуждали.

Незадолго от полудня я опять загнал дам в тень, хотя потемнеть за лето они успели прилично. И здорово порадовался, когда обед с нами разделила слишком серьезная и почти не улыбавшаяся Вэйль. А когда лучи Ати слегка потеряли свою силу, разрешил Майре и Альке попрыгать с валуна, а сам устроился на бревнышке неподалеку и засмотрелся.

Тина с Найтой нарисовались рядом эдак через кольцо. Уселись, вытянули ноги и скрестили их совершенно одинаково. А потом ар Лиин-старшая легонько толкнула меня плечом:

– Любуешься?

Я кивнул.

– А мы с Найтой только что обратили внимание на то, что мы с каждым днем становимся все более похожими одна на другую…

– … уверенностью в себе, внутренней свободой, пластикой движений и эмоциями, которые испытываем! – продолжила ее мысль хейзеррка.

– Ты забыла упомянуть самое главное! – ехидно поддела подругу Тина. – Фигурами!

– Забудешь с тобой, как же! – фыркнула Дарующая. – Стоило попросить дочку о ма-а-аленьком изменении, как вы меня затюкали!

– Пожалуй, маленькими твои «изменения» уже не назовешь…

– А сама-то, сама: что ни вечер, так «может, еще чуть-чуть поправим вот здесь и здесь»⁈

– Дамы, не ссорьтесь! – легонько шлепнув ладонями по их коленкам, попросил я. – Все уже сделанные изменения мне очень нравятся. Поэтому получайте удовольствие и дальше, а я буду вами любоваться и терять голову от вашей невероятной красоты. Так же, как теряю ее сейчас. Чувствуете⁈

– Галантен, учтив, а главное, честен! – предельно серьезным тоном заявила Тина и жизнерадостно рассмеялась.

– Чувствуем! – кивнула Найта. – И млеем от счастья.

– Кстати, о нашей красоте… – перебила ее ар Лиин-старшая, и я понял, что вступление закончено, и начинается серьезная часть разговора. – Я тут подумала, что ты можешь ее использовать, как неплохой предлог для того, чтобы себя поставить[2]. Задумайся, Короткая десятина – это не только представление Шандору, но и несколько десятков приемов и балов…

– … а также подвыпившие альковные рубаки[3] и бесстрашные покорители чужих постелей! – очередной раз закончила ее мысль Дарующая. – Ко мне и к двум другим «кобылицам» эти «герои» цепляться не будут. А вот мимо Тины с дочкой не пройдут.

– И?

– Десятка полтора-два успешных дуэлей, имя единственного и непревзойденного победителя шайки Кровавого Орла, украдкой брошенное в присутствии хотя бы одной сплетницы… – ухмыльнулась ар Лиин-старшая. – … и к тебе потянутся вторые-третьи сыновья глав Младших родов, юноши из их же побочных ветвей и все те, кто мечтает о славе.

– Десятка полтора-два⁈ Всего за восемь дней⁈ – воскликнул я.

– Пфф!!! – фыркнула Тина. – Ты только разреши – и я за день перессорю тебя не только со всем Маллором, но и с послами наших соседей!

– Да нет, я не о том! – нисколько не сомневаясь в ее способностях, торопливо воскликнул я. – Я хотел сказать, что полтора десятка дуэлей – это столько же противников!

После этой фразы фыркнули обе. А Дарующая еще и возмущенно пихнула меня локтем:

– Твоего отца называли Молнией, ты уже сейчас намного быстрее, сильнее и подвижнее его, а если представить, во что тебя превратит моя дочка после вчерашнего…

– Да уж, как вспомню – так вздрогну! – поежилась Тина, наткнулась на мой недоумевающий взгляд и покраснела: – Что тут непонятного? Шарахни она нас своими эмоциями чуть-чуть посильнее, и в твоей постели оказались бы не только Майра с Алькой, но и мы с Найтой! Причем сгорающими от безумного желания и в принципе не способными связно мыслить!!!

– Мы, кажется, не договорили! – торопливо напомнила нам Дарующая, почему-то помрачнев. – Так вот, юноши, которые жаждут стать членами сильного Старшего рода и жаждут славы – это один из немногих шансов на его возрождение.

Я хмуро посмотрел сначала на одну, а затем и на вторую. Потом попробовал подобрать наиболее тактичные формулировки для напрашивающихся вопросов, но быстро понял, что все равно хотя бы одну из них да задену. А через какое-то время вдруг сообразил, что им тоже хочется обычного женского счастья и любви. И постарался изобразить согласие:

– Хорошо, хотите дуэлей – значит, будут вам дуэли. И мужчины из Младших родов…

…Вэйль присоединилась к веселью после заката, подгадав к моменту, когда мы, все еще сидя на покрывалах, решали, что будем делать сначала – прыгать или нырять. Подобралась поближе, сгребла в охапку меня, Майру и Тину, и зарылась носом в волосы моей старшей жены, волей Пресветлой оказавшейся посередине:

– Как же здорово, что вы у меня есть…

Уже через мгновение на ней повисла Алька:

– А мы по тебе так соскучились? Впрочем, ты ведь слышишь, правда⁈

– Слышу! – мягко улыбнулась первая меньшица и пробудила Дар.

Я ухнул в него с головой, и растерялся, поняв, какое количество невероятно ярких чувств, причудливо переплетающихся и плавно перетекающих одно в другое, можно одновременно ощущать. Еще через миг я словно сам стал ими и осознал, что и искренняя радость, и томительное беспокойство, и нестерпимое желание помочь, и нескрываемое облегчение, и безграничная любовь состоят из пяти почти одинаковых «струй». А разных оттенков практически и нет.

Еще через пару ударов сердца, когда Вэйль добавила к этой картине нас, то есть, дала понять, какое чувство кому принадлежит, я задохнулся от восхищения, ибо, как оказалось, что даже приблизительно не представлял, что на самом деле творится в душах моих женщин! А когда Дар вдруг погас, и картина рассыпалась мириадами крошечных блесток, услышал, как с моих губ срывается расстроенный вздох:

– Э-эх…

– Дочка, ты что творишь! – тут же донесся до меня перепуганный шепот Найты, а за ним – твердый, звенящий закаленной сталью, ответ:

– Где-то там, за лесом – обычный мир! Мир, в котором открывшему душу в нее же и плюют, где протянувшему руку помощи втыкают в открывшийся бок заточенный клинок, где подающего милостыню обворовывают, где те, кто считает себя венцом природы, рождаются, живут и умирают в грязи собственных помыслов и поступков. И где вот уже без малого тысячу лет искренне верят, что Обретение Воли было Началом новой жизни, хотя на самом деле оно называлось Исходом и было концом Золотого века. Знаете, сегодня я увидела этот мир изнутри таким, какой он есть на самом деле, и чуть не сошла с ума от одиночества. От того самого одиночества, которое прячется за масками, приросшими к лицам населяющих этот мир тварей. А когда уже почти совсем растворилась в его жуткой пустоте, вдруг испугалась, разбудила Дар и ощутила вас, любящих меня и друг друга, живущих с открытыми душами и готовых на все ради тех, кто рядом…

– И вернулась… к нам… навсегда. Правда? – срывающимся голоском прошептала мелкая.

– Да, вернулась, обняла тех, на кого хватило рук, и страшно захотела, чтобы вы услышали друг друга так же, как вас слышу я. Ибо ничего более теплого и приятного этом мире нет!

– Это новое знание – результат резкого усиления Дара? – встревожено спросила дочку Найта, сорвав этот вопрос с кончика моего языка.

– Это было не усиление, а и-ни-ци-ация! – криво усмехнулась Вэйлька. Потом сообразила, что мы ничего не поняли, и объяснила: – Пробуждение настоящего Дара, а не тех жалких ошметков, которые стали называть этим словом после ухода Дарующих.

– Кстати, почему они ушли? – спросила Алька.

– Устали от подлости, неблагодарности, коварства… в общем, от всего того, что мы, люди, называем жизнью… – угрюмо ответила девушка. – А тем, кто еще инициируется, оставили послание…

– Какое послание? И где? – почти одновременно спросили мелкая и Майра.

Вэйлька вскинула голову к ночному небу:

– Насколько я поняла, оно в одной из этих звезд. А в нем – ин-фор-ма… то есть, знания о мире, в котором мы живем, советы по развитию и использованию Дара, а также объяснения, как и куда уходить…

– Ты собира– …

– Да не уйду я, не уйду! – взвыла девушка, мучительно скривилась и, закусив губу, прижала ладонь к ребрам под левой грудью: – Да не переживайте вы так – сердце же разорвется!!!

Не успели отзвучать эти слова, как нас обожгло сначала Даром Найты, а затем и в разы более мощным Даром ее дочери. А когда старшая хейзеррка возмущенно замахала руками, пытаясь что-то объяснить, увидели, как развеселилась последняя:

– Ма-ам, смотри внимательнее – теперь я могу лечить и изменять даже саму себя!

[1] Отвар кровавика – местное противозачаточное средство.

[2] Тина имеет в виду обретение некоего имиджа в высшем свете королевства.

[3] Альковный рубака – любитель быстрых побед над женщинами, как правило, в дворцовых закоулках.

Глава 25

Глава 25.

Восьмой день пятой десятины второго месяца лета.

Несмотря на раннее утро, в замке Маггор кипела жизнь. На тренировочной площадке, расположенной справа от въезда в захаб, несколько дюжих десятников гоняли молодежь, добиваясь идеального исполнения движений и поворотов в пешем строю. Чуть дальше, рядом с распахнутыми настежь воротами каретного сарая, четверо мужиков меняли лопнувшую заднюю ось на легкой прогулочной коляске. Слева, из небольшой замковой кузницы, раздавался перестук молотков подмастерьев и редкие, гулкие удары мастеров, сопровождаемые молодецким уханьем. Сразу за кузней цепочка из четырех молодых парней споро перекидывала бревна из телеги в штабель перед дровяным сараем. А двое парнишек лет двенадцати, нагруженные поленьями по самые макушки, удалялись в сторону кухонного домика.

При этом на нас не пялился никто, кроме воинов, «слонявшихся» возле надвратной башни и по стенам: последние, вернее, та их часть, в чьи обязанности входило наблюдение за гостями, находилась на местах, предписанных уложением о караульной службе, и не спускала с нас глаз.

Не менее добросовестно несли службу и стражники, выставленные по обе стороны от центрального входа в донжон – несмотря на то, что меня сопровождала дочь их сюзерена, они изображали недвижные статуи до появления начальства. Кстати, не кого-нибудь типа дворецкого, а арра Нолена, правой руки главы рода Маггор и его сенешаля.

В этот раз Щит рода[1] вел себя не в пример учтивее, чем в прошлый. То есть, поздоровался сначала со мной, а затем с родственницами, поклонился остальным и пригласил нас в донжон сразу, не дожидаясь появления герольда. По донжону тоже вел, как дорогих гостей – по главным лестницам, коридорам, покрытым коврами, и центральной анфиладе. Правда, не степенно и чинно, как полагается передвигаться уважающему себя благородному, а скорым шагом на грани приличий. Поэтому довел до места назначения от силы за четверть кольца.

– Аресса Доргетта примет вас прямо сейчас! – замедлив шаг перед ничем не примечательной дверью в конце одного из боковых ответвлений коридора, коротко сообщил сенешаль и, без предупреждающего стука потянув на себя правую створку, жестом пригласил нас проходить.

Перешагнув через порог и оказавшись внутри скромненького помещения, рассчитанного от силы человек на десять, я слегка удивился – оно не было предназначено для приема гостей. А когда увидел, что уже знакомая мне торренка, облаченная в простое домашнее платье без каких-либо украшений, быстрым шагом идет в нашу сторону, то понял, что разговор обойдется без лишних церемоний. И не ошибся – церемоний не было вообще: супруга главы рода Маггор мне просто кивнула, с интересом оглядела всех трех «инеевых кобылиц» с ног до головы, затем увидела входящую в помещение внучку, впилась взглядом в ее лицо и… нацепила уже знакомый образ премиленькой бабульки:

– Ну, беги уже ко мне, непоседа! Дай-ка я на тебя посмотрю!

Алька сорвалась с места, как болт, выпущенный из арбалета, и влипла в объятия бабушки. Слава Пресветлой, не так резко, как во время тренировочных поединков. И сразу же превратилась во что-то, вроде куклы в руках ребенка – ее, крутили, разглядывали со всех сторон и непрерывно причитали. А потом остановили лицом ко мне и отработанным движением выхватили из набедренных ножен один из трех ее клинков. Между прочим, достав его через потайной разрез на платье:

– Множим странности, молодой Эвис?

– Традиции рода, аресса! – поклонился я. – Без них как-то уж очень скучно!

– Ну да, о чем это я⁈ – весело ухмыльнулась она. – Ваш дед, помнится, тоже был затейником хоть куда! Хм, а что вы сделали с моей дочкой? Тиночка, милая, подойди-ка к мамочке – дай я рассмотрю и тебя!

«Тиночка», посмеиваясь, танцующим шагом подошла к хозяйке рода ар Маггор и повторила судьбу Альки. Только «потеряла» нож, закрепленный между лопатками. Впрочем, тут же получила его обратно. Равно как и Алька. А аресса Доргетта, успевшая оценить вес, баланс и качество клинков, снова уставилась на меня. На этот раз – с куда большим интересом, чем за сотню ударов сердца до этого:

– Как я понимаю, это совсем не украшения?

Я утвердительно кивнул.

Женщина прищурилась, хищно раздула ноздри, некоторое время о чем-то напряженно думала, а затем рявкнула чуть ли не на весь замок:

– Катлина! Ко мне!! Живо!!!

Не прошло и десятой доли кольца, как через неприметную дверь в дальнем от нас конце гостиной влетела еще более сухая, чем аресса Доргетта, женщина лет эдак сорока-сорока пяти. И, мигом оказавшись рядом с хозяйкой, присела в реверансе.

– Девчонок – в баню, а затем в мой будуар. Спутниц…

– Супруг… – поправил я.

– Супруг арра Нейла – в Золотые покои, потом в баню, потом в мой будуар! Тина?

– Да, мам⁈

– Третий день после охоты… Надо постараться… Поняла?

– Ага!

– Тогда можете идти…

Сразу после этого приказа Катлина развернулась на месте и, предложив моим дамам следовать за ней, вышла в коридор. А когда закрывшаяся дверь отсекла звук шагов, хозяйка замка Маггор неторопливо прошла к ближайшему креслу, тяжело уселась на мягкое сидение и задумчиво постучала костлявыми пальцами по подлокотникам:

– Ты продолжаешь удивлять, юный Эвис! И куда больше, чем твой дед: тот объездил всего одну полуночницу, и ту не без труда, а ты справился с тремя.

Вопроса задано не было, поэтому я промолчал. И правильно сделал, так как буквально через пару ударов сердца аресса Доргетта предложила присесть и мне. А когда я устроился поудобнее, то ли снова сменила образ, то ли полностью его убрала:

– К сожалению, мой муж уже на ногах, и до его прихода от силы пара колец. Поэтому не буду ходить вокруг да около, а объясню все так, как есть. Итак, сегодня третий день после большой охоты. Основная масса гостей уже разъехалась по своим манорам, но самые близкие друзья Бриела остались. Соответственно, ближе к вечеру, когда они окончательно проспятся, празднование продолжится. Как ты, наверное, понимаешь, эти самые друзья прибыли к нам не одни, а с наследниками, вассалами и некоторыми домочадцами. Так вот, пока есть время и возможность что-то изменить, мне надо, чтобы ты ответил на два вопроса…

Я развел в стороны ладони:

– Задавайте!

– Скажи, моя внучка сможет удержать лицо в зале, полном мужчин, хотя бы одну стражу, или стоит дать ей снотворного и оставить в своих покоях?

– Сможет! – уверенно сказал я. – Особенно, если рядом с ней будет сидеть хотя бы одна из моих супруг.

Женщина нахмурилась, сказала, что в принципе посадить рядом с Алькой всех трех не проблема, но решения, кажется, не приняла. Видимо, ожидая ответа на второй вопрос:

– Ты юн, еще не имеешь веса в свете и толком никому не знаком. Но тебя будут сопровождать три очень красивые женщины. То, что они торренки и уже объезжены, после двух дней беспрерывного пьянства заметит далеко не каждый…

– Вы предлагаете не принимать приглашения вашего мужа? – нахмурился я.

– Второй раз подряд? – поморщилась хозяйка манора Маггор. – Бриел сочтет это выражением крайнего неуважения и взбесится! Нет, я хочу знать, насколько ты хорош, как боец, чтобы понимать, куда тебя посадить.

Как соотносится уровень подготовки меня, как мечника, с местом за столом, я, честно говоря, не понял, а спросить постеснялся. Поэтому ограничился коротким, но емким ответом:

– Последние три года я помогал гонять учеников Элмару ар Сиерсу. Значит, неплох…

После этих слов арессу Доргетту явно отпустило. Мало того, по ее губам зазмеилась очень недобрая улыбка:

– То есть, от пары-тройки дуэлей до первой крови ты не откажешься?

Я тут же вспомнил недавний разговор с Тиной и Найтой, и отрицательно помотал головой:

– Скорее, порадуюсь: недавно я получил совет начать себя ставить именно таким образом. Причем от человека, которого уважаю. Поэтому если вам кто-нибудь надоел, буду счастлив оказать небольшую услугу. Или две…

– Я еще за первую не расплатилась! – всплеснула руками моя собеседница, но в ее голосе я явственно расслышал мстительное предвкушение…

…Глава рода Маггор вломился в гостиную через считанные мгновения после того, как мы с его супругой пришли к соглашению по всем озвученным вопросам. Вынес плечом дверь, быстрым шагом подошел ко мне и с интересом оглядел с ног до головы. Я ответил тем же – оценил рост, ширину шеи и плеч, толщину предплечий и бедер, а затем церемонно представился. Сам, ибо герольда или общих знакомых-мужчин в пределах видимости не наблюдалось:

– Нейл ар Эвис к вашим услугам, арр!

– Бриел ар Маггор! – густым басом ответил он. – Рад познакомиться с достойным наследником Гаттора Молнии! Кстати, я уже второй месяц сгораю от желания услышать рассказ об охоте за Шэнги Кровавым Орлом!

Убедить его в том, что ничего особенного в той охоте не было, оказалось невозможно, так как любые мои аргументы списывались на «излишнюю скромность, недостойную настоящего мужчины». Пришлось рассказывать историю, выдуманную от начала и до конца. С многодневными поисками по лесам и холмам, прибытием на место засады через считанные кольца после завершения боя, стремительной погоней за уходящими к логову разбойниками и «Кровавой Дорожкой» в конце.

Судя по восторженному реву, который арр Бриел издавал чуть ли не через каждое предложение, и одобряющим взглядам его старшей жены, повествование получилось именно таким, каким и требовалось. То есть, страшно героическим, жутко кровавым и в меру хвастливым. А после его завершения из меня вытрясли еще одну историю – впечатленный рассказом своего сенешаля о моих спутницах, хозяин замка Маггор жаждал знать, как такой молодой маллорец, как я, смог объездить сразу трех инеевых кобылиц.

Само собой, подробностей он не требовал, ибо прекрасно понимал, что я, как истинный благородный, скорее лягу костьми, чем брошу даже легкую тень на честь своих женщин. Поэтому мне удалось обойтись буквально десятком весьма расплывчатых фраз с намеками, полунамеками и намеками на намеки. Тем не менее, арр Бриел умудрился придумать себе такую картину, что потерял дар речи. И чуть было не отбил себе бедра, хлопая по ним ладонями от избытка чувств.

Слава Пресветлой, этот учтивый «допрос» закончился относительно быстро: сразу после появления сенешаля с сообщением о том, что кто-то из друзей арра Бриела изволил проснуться, глава рода Маггор нехотя поднялся с кресла, учтиво извинился и ушел. А его супруга, проводив мужа совершенно нечитаемым взглядом, повернулась ко мне…

…Аресса Доргетта выпустила меня из своих сухоньких, но цепких пальцев лишь за четверть стражи до начала застолья. Поэтому ополаскивался я чуть ли не на бегу. А когда в сопровождении премиленькой, но очень уж молчаливой горничной добрался до Золотых покоев, оказалось, что единственный парадный наряд уже выглажен, а моего появления ждет целая стайка помощниц.

Брили, причесывали и одевали в пять пар рук, но не делая ни одного лишнего движения. И, что порадовало больше всего, не дурея от возни с тряпьем и не падая в обморок, скажем, из-за отсутствия кружев на отложном воротнике. В результате в коридор я вышел в прекраснейшем настроении, которое стало еще лучше, стоило мне увидеть стоящих неподалеку и ожидающих моего появления «кобылиц».

Платья, купленные во время поездки в Ченг, стараниями мастериц арессы Доргетты преобразились почти до неузнаваемости и подчеркивали красоту моих женщин так, что захватывало дух, а вставки моих родовых цветов в одежде не оставляли простора для фантазий. Поднятые вверх и уложенные в вычурные прически пепельные волосы не только придавали дамам торжественный вид, но и позволяли видеть золотые «кольчужные кольца» в правых мочках. А ледяной холод во взглядах и хищная грация в движениях вызывали желание держаться от троицы как можно дальше. Последнее, естественно, не у меня.

Стоило Найте, стоявшей лицом к дверям в Золотые покои, подать знак «внимание, сзади», как моя старшая супруга и первая меньшица развернулись на месте и одновременно с Дарующей присели в изысканном реверансе. При этом холода вокруг них стало заметно меньше, а глаза заискрились сдерживаемым смехом.

– Вы восхитительны даже в платьях! – демонстративно оглядев каждую с ног до головы, выдохнул я. А затем добавил. Для посторонних: – Счастлив, что Пресветлая столкнула наши клинки и даровала мне победу в каждом из трех поединков!

– Ниспосланному Торром – наши души, клинки и тела! – не задумавшись ни на мгновение, ответила Майра.

Я хмыкнул. Конечно же, про себя, в который раз оценив предусмотрительность и изощренный ум Тины, заставившей девушек выучить несколько десятков фраз, которые могли пригодиться в тех или иных ситуациях. А какая-то из горничных, выскользнувших в коридор следом за мной, потрясенно ахнула. Еще бы – легко и непринужденно ввернув в свой ответ слово «тела», моя старшая жена дала понять, что их отношение ко мне выше любых условностей. В том числе какого-то там этикета какого-то там королевства.

«Для появления нужного слуха достаточно одного слова, брошенного в нужное время и рядом с нужными людьми…» – мысленно повторил я слова все той же ар Лиин-старшей, и подал супругам знак «следуйте за мной».

Перестроение получилось плавным, красивым, но по-военному быстрым и четким: Майра, согласно своему статусу, возникла за моим левым плечом, а обе Дарующие перетекли к ней ее спину. Чтобы уже через миг слитно качнуться вперед…

…По коридорам замка Маггор мы не шли, а плыли. Неторопливо, величественно и неотвратимо. Символизируя союз незыблемого постоянства седой древности Старшего рода Маллора с буйной неудержимостью юности инеевых кобылиц. На мой взгляд, получалось более чем неплохо: редкий встречный благородный или благородная при виде нашей четверки не застывал в состоянии легкого ошеломления. А многочисленная прислуга, попадавшаяся навстречу чуть ли не через шаг, вообще не скрывала чувств. Одни таращились во все глаза на потертые рукояти и видавшие виды ножны боевых кинжалов, покачивающихся на поясках платьев моих «кобылиц», вторые пытались сообразить, почему на моем поясе висит боевой, а не парадный меч, а третьи просто замирали, раскрыв рты, и впечатывали в память эту безумную картину.

Единственным человеком, никак не отреагировавшим на столь явное игнорирование традиций, оказался дворецкий – увидев нас, выплывших в центральную анфиладу из бокового коридора, он церемонно поклонился, а затем рявкнул на весь замок:

– Глава рода Эвис арр Нейл с женой и меньшицами!!!

Густой, низкий и очень хорошо поставленный голос с легкостью заглушил многоголосый гул, раздающийся из большой трапезной, и заставил гостей арра Бриела обратить внимание на парадные двери как раз в тот момент, когда мы переступили через порог.

Мужчины среагировали на меч, мою молодость и количество супруг. Женщины – сначала на не-маггорскую внешность моих спутниц, затем на их красоту, а чуть позже на кинжалы. И короткое мгновение тишины сменилось возмущенно-восторженным гулом, на который ни я, ни Майра с Дарующими не обратили внимания. Так как плыли следом за дворецким к оставленным для нас местам.

Когда сначала я, а затем и мои «кобылицы» чинно расселись, гул стал куда громче и плотнее. Еще бы – если моих женщин рассадили на шестое, седьмое и восьмое места, считая с еще пустующего места арессы Доргетты, то меня сочли достойным третьего – то есть, кресла по правую руку от наследника арра Бриела! Естественно, восторженности в этом гуле стало куда меньше, а вот возмущения и недовольства – больше. Причем в разы. Однако позволять этим эмоциям выплеснуться в планы хозяев замка не входило: стоило мне «равнодушно» оглядеться по сторонам, а дворецкому вернуться к парадным дверям, как собравшихся оглушил новый рык:

– Глава рода Маггор арр Бриел с супругами, старшей дочерью и внучкой! Наследник главы рода Маггор арр Темил с женой и меньшицами!!!

Взгляды всех присутствующих, включая меня, тут же скрестились на входящих в зал, и гул почти сразу же поменял тональность – гости постарше взметнули вверх десницы с кубками, приветствуя своего друга и боевого товарища, а благородные помоложе и практически все дамы прикипели взглядами к Тине и Альке.

В общем-то, их изумление было понятным – если наряды мамы и дочки мало чем отличались от нарядов любой другой присутствующей в зале благородной, то их лица, шеи и область декольте были покрыты темным загаром. Что выделяло этих дам на фоне измождено-бледной массы похожих одна на другую женщин куда больше, чем мог бы выделить любой, самый невероятный фасон платья или какие бы то ни было украшения. А когда эта парочка уселась рядом с моими женами, и великосветские сплетницы обратили внимание на то, что загар и у тех, и у других почти одинаков, слабая половина стола напрочь забыла обо всем на свете. Дама в цветах рода Койрен пыталась выяснить у соседки, не появилось ли за последнее время при дворе Шандоров новой моды на темный цвет кожи. Пара желчных образин, сидящих чуть дальше, «незаметно» кривила лица, явно обсуждая что-то вроде «недостойной Старшего рода вульгарности». А троица совсем молоденьких девушек в цветах Жиоров смотрели на разрушительниц традиций такими восторженными взглядами, что я с трудом удерживался от улыбки.