Текст книги "Возьмите нас в стаю (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Глава 15

Посольство строили архитекторы из шемин-мингрелей, но шемин-мингрельская архитектура довольно утилитарна и похожа на земную. Тиму например это здание с его большим заснеженным садом с самого начала напоминала какую-нибудь усадьбу девятнадцатого или двадцатого века. Оно было низким, приземистым, с широкими окнами, длинными прямыми коридорами – для полного впечатления не хватало только портика с колоннами.

Теперь Тиму показалось, что посольство тоже пало жертвой этой удивительной диверсии. Может быть, ему досталось даже хуже всех. Он не представлял, что за сила требовалась, чтобы перепутать и размножить трехмерные участки коридоров, лестниц, комнат и чуланов, постоянно переставляя их местами. В законы физики не очень верилось – легче было представить некое грозное волшебство, темную магию, превратившую обычный дом в лабиринт.

И где-то в этом лабиринте пряталось, а может, охотилось за ними чудовище. Тем более опасное, что совсем недавно это чудовище было одним из них.

Тим видел в этом одно преимущество: Айрин не более их умела ориентироваться в изменившемся внутреннем пространстве. Например, раньше все здание можно было пройти из конца в конец за несколько минут быстрым шагом. Теперь они блуждали по этому лабиринту значительно дольше – и никакого толка. Они так и не нашли кабинет главного инженера, который тот называл «подсобкой».

Тим сколько мог сориентировал Джека на запахи, которые могли из этого кабинета доноситься: металла, соединительного клея, пластмассы и высококарбоновых соединений. Время от времени Джек показывал ему, что взял след, но когда они вроде бы приближались к этой подсобке, след таял в воздухе.

– Сколько твой пес будет нас водить кругами! – прошипела Рената, когда они в четвертый раз прошли мимо одного и того же светильника в виде змейки.

– Сколько нужно, – отрезал Тим. И обратился к ней и к Бергману: – Они могут снаружи как-то управлять искривлением пространства? Специально водить нас по кругу?

Рената пожала плечами:

– Понятия не имею. Я читала только общие обзоры, без конкретных деталей.

Бергман проговорил раздумчиво:

– Не знаю. Чтобы управлять, надо следить. Я три раза в день проверяю посольство на жучки и сканирую передачу данных. Пока ничего не было. Но их технологии лучше наших.

На этом он замолчал.

Тиму все больше и больше нравился немногословный инженер. Например, когда они отправились их маленькой партией, Тим обнаружил, что Рената и Белое Перо совершенно не умеют ходить скрытно. То есть они шли нормально, но слишком много бряцари оружием, запасными батареями, слишком шумно дышали, Белое Перо еще порывался отпускать нервные шуточки. Бергман шел тихо, спокойно, сливаясь с тенями. У него даже подметки ботинок не скрипели.

Тим шепотом спросил у него, где он так научился, и Бергман ответил: «Охотился на бураппа».

Бураппа – небольшие, но стайные, а потому очень опасные хищники, жили на Тингтагеле, первой человеческой колонии. Сам Тим никогда с ними лично не встречался, хотя на Тинталеге бывал во время службы, и историй наслушался. Это заставило его взглянуть на Бергмана с особым уважением.

Так или иначе, но слова Бергмана о передатчиках особой ясности не внесли. Может быть так, а может, и этак.

Если у агрессоров, кто бы они ни были, имелся способ наблюдать за ними, то очень может быть, имелся способ и подыгрывать Айрин, выводя ее на них. Это означало, следует быть вдвойне, втройне осторожными.

– Тогда нам стоит подумать, где еще могут быть подходящие инструменты кроме вашего кабинета, – распорядился Тим. – Только думайте на ходу, если стоять на месте, мы точно никуда не придем.

– Вот как раз с этим я бы поспорил, – подал голос Белое Перо. – Если все-таки нас никто не путает специально, а все вокруг меняется хаотично… Какая тогда разница, идти вперед, назад или стоять на месте?

– Да, спасибо, чеширский кот, – проговорил Тим с усмешкой. – Разница та, что температура уже как на улице, а одеты мы неподходяще. Будем стоять – замерзнем.

– Если по пути попадется моя комната, возьму мой макинтош, – заметил Перо с деланным легкомыслием.

Замечание Белого Пера было не таким пустым, как могло показаться: несколько раз им встречались по пути полуоткрытые двери в комнаты. Один раз прошли мимо комнаты Тима. Другой раз – мимо двери в апартаменты Баумов. Тим с ожесточением подумал тогда, что в прошлый раз, когда он так стремился увести оттуда своих подопечных гражданских, все они были живы, а теперь Лена Баум мертва, и в этом есть и его, Тима, вина.

Если бы Айрин бросила ножом в него…

А кстати, почему она нацелилась на Лену? Была ли она в самом деле безумна, как они единодушно решили? Или она совершенно сознательно пыталась внести как можно больше хаоса в их небольшую группу? Лишить посольство врача – это имело смысл, если вести длинную изматывающую кампанию.

С другой стороны, может, все проще: она не знала, насколько серьезно ранена Данилова, и попросту не хотела, чтобы Лена серьезно улучшила ее состояние.

Еще один поворот, лестница, которая должна была бы, по понятиям Тима, вести вверх (они находились и так где-то на уровне пятого этажа). Но попавшееся на пути окно было окном первого этажа, и заснеженный темный сад выглядел из него как никогда спокойным и мирным.

– Интересно, а в саду тоже пространство перемешено? – спросил Белое Перо вслух.

– Если повезет, скоро узнаем, – процедила в ответ Рената.

Джек без сомнений взбежал по лестнице вверх. Тим поднялся следом, чуя напряжение и какую-то безбашенную собачью лихость: Джеку, конечно, не нравилась эта котовасия, в которую превратилось здание, но все это больше напоминало ему тренировочные упражнения давным-давно, в детстве. К тому же, тут был Тим, а значит, все делалось просто и понятно: защищать Тима, выполнять его приказы, а Тим в ответ защитит Джека – переживать не о чем.

Тим завидовал другу: для него все было просто и понятно! Сам он не мог на себя так полагаться.

Тем временем Джек коротко гавкнул: нашел что-то.

И впрямь, запах был тот самый: металлических частей, пластмассы, смазки и пыли, которая неизбежно набивается даже в герметически запаянный корпус. Но увидели они вовсе не «подсобку» Бергмана: перед ними был кабинет Ренаты Мейснер. Вопреки действительной топологии посольства он расположился прямо посреди коридора. Кто-то разобрал один из ее терминалов, словно пытался что-то закоротить; возле разобранного стоял ящик с инструментами, электронный проб и несколько отверток валялись поодаль.

– Это что еще такое? – не поняла Мейснер. – Кто тут был?

– Скорее всего, Айрин, – вслед за Джеком Тим обошел комнату с оружием в руках.

Четвертой стены у комнаты не было; за нею продолжался тот самый коридор, из которого они вышли. Или другой какой-то коридор, но очень похожий. Тим впервые остро пожалел, что в министерстве международных отношений сэкономили и постарались обеспечить надлежащую охрану посольства за счет вторых специализаций сотрудников. Чего бы он не отдал за хотя бы человек шесть-семь с нормальной боевой подготовкой, чтобы не изображать тут няньку при гражданских-недоучках…

Бергман осматривал ящик с инструментами и развороченную консоль.

– Сможете это использовать? – спросил Тим, глядя одним глазом на него, одним в коридор.

– Да, – ответил инженер.

– Но этого будет достаточно? – требовательно поинтересовалась Рената.

– Не знаю.

– Что она, черт возьми, пыталась сделать? – Белое Перо сам заглянул в развороченный терминал, словно надеялся по компьютерным потрохам, как по птичьим, прочесть их будущее.

– Связаться с Землей, – Бергман захлопнул ящик. – Можно идти.

– А это возможно? – удивился Тим.

– У меня была секретная связь на одной консоли с представителем… той корпорации, для которой я делала аналитические отчеты, – пробормотала Рената. – Но откуда знала Айрин?

– Данилова знала, – хмыкнул Белое Перо. – Наверняка знала, только не торопилась тебе намекнуть. Чтобы можно было прищучить в нужный момент.

– Я не занималась никаким криминалом! – огрызнулась Рената.

– Можно идти, – повторил Бергман, и Тимофей тоже сказал всем, чтобы шли, и разбитая комната Ренаты осталась позади.

Хуже нет, чем в незнакомой, да еще и постоянно изменчивой обстановке, пытаться сообразить, что происходит. Но Айрин никак не шла из мыслей Тима. Та фраза о ее слабоволии, ее ослепительная улыбка, когда она кидала нож в Лену, эта попытка связи с Землей… Что-то тут не вязалось, не складывалось в единую картину.

– Мы ищем дверь наружу, я правильно понимаю? – спросила Рената.

Ей уже надоело держать автомат в руках и поводить им из стороны в сторону, словно в боевиках, и она теперь просто шла, держа его за приклад стволом вниз. Будто собиралась использовать, как бейсбольную биту. Тим подумал, не сделать ли ей замечание, но передумал. По крайней мере, не дергая все время автоматом из стороны в сторону, Рената производила меньше шума.

– Дверь, – кивнул Тим. – Или окно первого этажа.

– Они запираются при отключении электричества, – сказал Белое Перо. – Намертво.

– Бергман знает коды. Знаешь?

Тот только кивнул.

Окно встретилось скорее, чем можно было ожидать, будто посольству надоело водить их за нос – теперь, когда они нашли инструменты. Под окном намело большой пушистый сугроб, Джек вылез в него первый. Пес снова провалился по самые уши, словно тогда, на дальнем горном полустанке. Тим вспомнил, как счастливо смеялась Таня, и подумал: вот надо же, а они собирались завтра идти в парк развлечений. Как дети.

Это все казалось страшно далеким, словно бы вечность назад.

В саду было по-прежнему тихо и безветренно и очень, очень холодно. Снег уже лежал не везде: он успел частично стаять, и кое-где открывались проплешины черной, подмороженной земли. Ярко светили крупные звезды и еще что-то, бросая на снег намеки на тени, намеки на отсветы. Тим обернулся на миг, чтобы оценить обстановку – и охнул.

Они стояли у одного из фасадных окон посольства, и казалось, что за этими окнами внутренности здания движутся. Тусклый зеленоватый свет аварийных светильников перемещался туда-сюда, словно за мутными окнами скользили привидения. Тиму показалось, что один раз в окне мелькнуло и тут же исчезло чье-то неподвижно белое лицо.

Действительно, похоже, пространство смешалось только в замкнутом объеме здания. Сад казался невредим.

– Выбрались из лабиринта, – пробормотал Белое Перо. – С Джеком вместо клубка. Только где Минотавр?

Хлопнул выстрел. Белое Перо с воплем повалился в снег, забрызгав его темным. Еще что-то темное клубком выкатилось из-за ближайшего заснеженного куста и, развернувшись в полете, прыгнуло на Тима.

Тим смотрел в этот момент на Белое Перо, поэтому не успевал развернуться. Это нечто, наверное, свалило бы его, но стремительная белая туша метнулась наперерез. Джек! Джек и черное сцепились и, рыча, покатились по снегу. Черное было в полтора раза больше.

«Найджел», – понял Тим.

Еще один выстрел – на сей раз не попали. Тим бросился вперед, раздвигая неподатливые от холода ветви кустарника. Боевой разряд ожег ему плечо, другой, вроде бы, задел ногу. Но Тим все-таки проломился сквозь ветки, увидел Айрин – в белом врачебном халате поверх темно-зеленого термо-комбинезона она совершенно терялась на снегу. Даже щеки она вымазала чем-то белым, может быть, пудрой, может быть, мелом, а волосы прикрыла белой шапочкой.

Надо же. Сумасшествие сумасшествием, а настолько-то соображает. И умудрилась добраться по этому хаосу до лазарета: там есть и термокомбинезоны, и белые халаты.

Они замерли друг напротив друга. Теперь между ними не было кустов, и оба держали друг друга на мушке.

– Зачем тебе это? – выдохнул Тим.

Слова были как пар в воздухе – бесполезные.

– Затем, что каждый только за себя, – сказала она. – Все остальное – ложь.

И нажала на курок.

И Тим нажал одновременно с ней.

Глава 16

Тим позорно промазал: он целил в центр массы, а попал хорошо если в руку – Айрин вскрикнула, выпустив автомат, и тот повис на ремне у нее на шее. Тим прыгнул вперед.

Он сам не знал, почему именно прыгнул, почему не выстрелил. Казалось бы, надо было стрелять: у него еще оставались патроны. Но что-то перемкнуло в голове: совсем рядом по снегу катались, сцепившись в клубок, Найджел и Джек, а Айрин улыбалась как бешеная, и он должны был как-то врезать по этой улыбке, своими руками стереть ее с лица этой чокнутой…

Айрин ужом выскользнула из захвата и ударила Тима локтем в бок. Его согнуло пополам, как от слабого электрического тока: не понимаешь, отчего, а тело трясет и трясет. Но он все-таки умудрился извернуться и поймать ее опять. Они упали в снег, только это была совсем не дружеская возня. Только рыка и клочьев разлетающейся шерсти не хватало.

И шея Айрин как-то сама собой оказалась в захвате, и Тим как-то сам собой двинул руками определенным образом, и даже хруста позвонков не услышал, только Айрин обмякла у него в руках неживым весом.

«Свернул шею, как курице», – понял Тим.

Он часто сворачивал шею курицам в детстве, они потом еще так бегали, бывало, с заваленной на бок головой. Его тошнило, а сестре было ничего…

Сейчас, правда, нечего было думать об Айрин.

– Джек! – крикнул он, поднимаясь на колени и снова падая в снег. Черт побери!

Прижал ладонь к боку – на руке осталось красное. Самое смешное, что он до сих пор ничего не чувствовал.

– Джек!

Джек и Найджел валялись в снегу поодаль, двумя горами меха – светлой и темной. Сейчас было особенно видно, насколько Джек меньше. Какое там в полтора, почти в два раза! И все-таки Джек дышал – измаранный кровью бок мерно вздымался, и Тим почувствовал прикосновение разума партнера: слабое, неуверенное.

А Найджел – слепо скалился в ночь остекленевшими глазами.

Волкособа стоило пожалеть: он ведь не виноват, он просто слушал свою партнершу, которой доверял безусловно. Но сейчас Тима на жалость не хватало. Он кое-как дополз, вздымая снег, не обращая внимания на Бергмана и Ренату, которые что-то пытались ему сказать.

Он упал рядом с мордой Джека, обхватил ее обеими руками.

– Братец, ты как? Ты живой?

Джек моргнул и попытался лизнуть ему руку. Он передавал удовлетворение, что победил, печаль и непонимание – почему Найджел напал на него? Почему Айрин напала на Тима?

– Так получилось, дружище, я сам не знаю, – сбивчиво проговорил Тим. – Кто виноват – обязательно ответит! Мы все для этого сделаем. Теперь главное не теряй сознание, мы тебе поможем.

«Помоги себе, – передал Джек почти словами. – Ты ранен».

– Пустяки, – сказал Тим. – Мне совсем не больно.

Умом он знал, что на самом деле это очень плохой знак – когда не больно. Джеку зато было больно, очень сильно, и Тим потянул часть этой боли на себя, заблокирвоал ее, как мог. Увы, не получилось как надо. Впрочем, если бы у него были хорошие баллы по экстросенсорики, он бы оказался в К-9 с самого начала…

– Надо найти эту антенну, или что там, – Тим сморгнул с глаз пот и растаявший снег, поднял голову, чтобы посмотреть на Ренату и Бергмана. – То, что меняет реальность. И что-то с ней сделать.

– Уже нашли, – Бергман глазами показал куда-то за спину Тиму.

Обернувшись, Тим увидел.

Железный манипулятор, похожий на удочку, увитую разноцветной гирляндой, торчал прямо из воздуха метрах в двадцати или тридцати от него. Раньше они не видели его только потому, что манипулятор загораживали деревья, но схватка с Айрин и Найджелом вывела их на траекторию прямого зрительного контакта.

Фиговина висела на высоте четырех или пяти метров: зрение у Тима мутилось и точно разобрать он не мог. Одно было ясно: никому из них туда не запрыгнуть и никакие провода не подсоединить. Может быть, у Бергмана наготове какое-нибудь излучение… Хотя какое там излучение!

– Что, все? – рявкнул Тим. – Что стоите с похоронными рожами?! Доберемся! Дерево срубим, но доберемся! И поскорее, у нас раненые!

Точнее, ему самому казалось, что он рявкает. По тому, как наклонились к нему Рената и Бергман и какие выражения были у них на лицах, Тим подумал, что наверное на самом деле он еле шепчет.

А может, дело было в том, что в них вдруг ударил порыв сильного, холодного ветра, и принес с собой влажный снег.

* * *

Тэна, кажется, потеряла сознание. Только что она думала о Тиме и пыталась внушить всем окружающим мысль, что не все сорохи одинаково дики и чудовищны, и вот с нее уже сдирают мешок, и непривычными к свету глазами она пытается проморгаться.

Она не сразу узнала стоявшего перед ней человека, но когда узнала, удивилась и не сразу поверила своим глазами.

– Карн Лигнати! – воскликнула она. Точнее, попыталась воскликнуть, и не смогла: у рта была кислородная маска. Оттолкнув ее, Тэна с трудом проворочила языком: – Ты же… что… как…?

В голове было как-то мутно, она не сразу смогла сформулировать вопрос. Оглянувшись, поняла с удивлением, что находится в тесном помещении, где из стен выгибались приборные панели; судя по обилию экранов, по большей части погашенных, они предназначены были для управления чем-то неимоверно сложным. Ну да, сворачивание пространства – это вам не пыльцы понюшка…

А за тремя крохотными окошками – в середине и по бокам – по-прежнему танцевала буря.

В кабине было три кресла. На одном сейчас сидела Тэна, другое, приподнятое к потолку, чтобы доставать до некоторых приборных панелей, видимо, занимал Карн. В третьем, обмякнув, сидел незнакомый Тэне человек – помесь шеминов и мингрелей пятьдесят на пятьдесят, если судить по его роскошной бороде. Третий человек валялся на полу позади кресла Тэны.

Карн Лингати, тоже с кислородной маской на лице, был ей хорошо узнаваем. Они с ним вместе участвовали в первой миссии по налаживанию контактов с сорохами – той самой, которая чуть не получила катастрофические последствия. Впрочем, никто не пострадал, они все отделались только крупным испугом, наблюдая взрывы на космодроме.

Тэна после этого, так и не сумев отделаться от тех впечатлений, посвятила всю себя изучению сорохов. А Карн вот, оказывается, подался в террористы.

– Быстрее, помоги мне их связать, – он протянул Тэне пластиковую стяжку для кабелей.

Ей никогда в жизни не приходилось никого связывать. Судя по всему, Кару тоже. Кое-как они справились с этим делом.

– Я загерметизировал кабину, а потом понизил в ней уровень кислорода, – объяснил Лигнати. – Я сидел под потолком… ты знаешь, не люблю трепаться почем зря. Они и не заметили.

– Хорошо, – сдержанно сказала Тэна. А потом ее прорвало: – Господи и все его подвижники! Карн! Ну почему ты это сделал?!

– Ты ведь передала, – сказал он удивленно. – Я хорошо умею принимать. Если у них там есть хоть один человек, способный построить отношения с нэли, надо его спасти.

– Наоборот! – Тэну трясло. – То, что ты поступил, как цивилизованный человек, в оправданиях не нуждается! Но как ты мог вообще пойти на это? Вдруг там, внутри этого поля, они уже поубивали друг друга?!

– Нет, – качнул головой Карн, – у меня есть биометрическая сводка. Убили пока только четверых живых существ, и троих серьезно ранили. Но это неважно. Это ведь сворачивание пространства без перемещения. Мы просто заменим мертвых неповрежденными копиями.

– Что? – Тэна, кажется, после кислородного голодания, слабо соображала.

– Я говорю, что мертвых не будет, – Карн хмыкнул. – Мы же тоже не идиоты. На пожизненное в тюрьму никто не хочет.

– Пытки в отношении разумных?! Похищение – а это похищение? И издевательства? Это, по-твоему, не тянет на пожизненное? – спросила Тэна с удивившей ее саму яростью.

Карн ничего не ответил, но Тэна почти прочла его мысли – надо, мол, еще доказать, что для сорохов это – издевательства и пытки.

Глава 17

Тим приходил в себя медленно, то выплывая, то ныряя обратно. Он замечал странное: вокруг него толклись мертвецы. Входила и выходила Лена Баум, суетясь с приборами возле его подушки; Айрин требовала, чтобы ее пустили, а Мейснер оттирала ее решительным тоном.

«Раз мертвецы – значит, и я тоже мертв? – подумал Тим. – А Джек?! Джек?!»

– Спокойно, спокойно, здесь твой партнер, – проговорил голос Лены Баум.

По полу скрипнули колесики, потом пальцы Тима коснулись теплой шерсти, и его запястье слабо лизнул язык. Мысли Джека скользили где-то вроде бы и рядом, и в то же время за непроницаемой стенкой, не добраться. Но в них теперь тоже становилось спокойно, когда Тим был рядом.

– Я брежу? – спросил Тим, едва ворочая языком. – Как это вы живы, Лена?

– Да уж как-нибудь, – сухо ответила врач. – Включу-ка я гипноизлучатель, рано ты пока поднялся.

Но заснул Тим с ощущением подвоха – ему было непонятно, как это Лена Баум оказалась здесь, если он сам видел ту кровавую полосу на стене и трясущийся подбородок Фридриха Баума.

В следующий раз Тим проснулся уже немало времени спустя и к своему удивлению увидел у кровати Таню – в незнакомом ему серо-черном платье, очень печальную.

– Как тебя пустили? – спросил он. – Вы же…

– Я все тебе расскажу, – ответила Таня. – Мы за многое должны извиниться. Потом.

Она коснулась его руки, коснулась лапы Джека и вышла. Тим глядел ей вслед и гадал, как шемин-мингрели могли казаться ему похожими на свинок. Еще бы с кенгуру сравнил. Этакие маленькие грустные эльфы, вот они кто.

Птица Кира тоже вышла за Таней вслед, но у порога покосилась на Тима круглым блестящим глазом.

* * *

– Думаю, вы, Крюков, понимаете, что мы ни в коем случае не должны докладывать об этом… что бы это ни было, – проговорила Данилова, многозначительно глядя на Тима.

Ее худое некрасивое лицо на фоне подушек выглядело особенно землистым, но держалась службистка бодро.

– Да, – пробормотал Тим. – Конечно. Неопознанный летающий объект перелетел через забор, порвал в клочья меня и Джека, прострелил руку Белому Перо, чиркнул вас по голове и был таков.

Посол Вонг, взгромоздившийся на неудобный госпитальный табурет, внимательно посмотрел на Тима.

– Сценарий, который вы предлагаете, молодой человек, значительно лучше, чем тот, при котором все вверенное мне посольство было помещено в другое измерение, одна моя сотрудница получила дозу непонятного излучения, в результате чего временно спятила и начала убивать всех подряд, а потом, при выходе из другого измерения, убитые были магическим образом возвращены к жизни, включая эту сотрудницу.

– Никакой магии, сэр, – возразила Рената Мейснер. Ей (как и всем остальным) стула не нашлось, и она стояла. Тим был рад, что лежит на кровати бок о бок с Даниловой; даже Белое перо, раненый в руку, стоял. – Технология известная. Нам поверят.

Бергман кивнул, подтверждая слова Ренаты с высоты своего технического авторитета.

– Данные о структуре органических существ сохраняются, – сказал он. – В системе. При пространственных перемещениях восстановить нельзя, но если пространственного не было – то можно. Это редко используют, но принцип известен.

– Не в том дело, что нам не поверят, – посол промокнул лысину лазаретовской салфеткой. – Хуже будет, если поверят.

– В каком смысле? – не понял Тим.

– А ты ведь русский, – упрекнула его Данилова. – Надо знать историю. К чему мы придем с такой молодежью?

Она щурилась и улыбалась, как будто ей нравилось, что Тим не знал историю, и вообще выглядела подозрительно довольной.

– Вы имеете в виду… – начала Рената.

– Если они нам поверят, что мертвых каким-то образом восстановили, – сухо сказал посол, – то где гарантии, что не восстановили так же и живых? Ради ваших же интересов приказываю молчать. Если кто-то проговорится, он будет дискредитирован. И скорее всего, посажен.

– Но наши контракты!.. – начал Фридрих Баум.

– В таких случаях контракты игнорируют, – сказала Данилова. – Или, как я предпочитаю обычно говорить, безопасность Земли имеет приоритет.

Белое Перо хмыкнул. Остальные промолчали. Наверное, каждый вдруг представил, что он – это на самом деле не он, а какой-то доппельгангер, созданный инопланетянами. По крайней мере, так думал Тим. Сам Тим, пожалуй, мог такого не представлять: он мог быть более-менее уверен в том, что он-то настоящий.

Более-менее..

– Броде? – спросила Рената, и Тим не сразу вспомнил, что это фамилия Айрин.

– Доктор Баум не нашла у нее никакого пост-гипнотического внушения. В остальном ее судьба волновать вас не должна, – твердо произнес Вонг.

Рената отвела глаза. Ей явно больше не хотелось обсуждать эту тему. Аналогичным образом глаза прятали и все остальные. Кучка заговорщиков в лазарете… Они по-прежнему прятались в этом здании, по которому еще вчера ходили свободно.

«Если бы мы были идеалистами, – подумал Тим, – мы бы потребовали ни в коем случае ничего не скрывать. А вдруг все тут – двойные агенты, посланные работать против Земли?»

Впрочем, он не думал, что шемин-мингрели запрограммировали кого-то из них как тайных агентов. Легче было поверить в то, что все действительно как выяглядит на поверхности, и на них нападали просто фанатики…

Только… Как Вонг и Данилова рассчитывают скрыть все случившееся? Допустим, они как-то смогут добраться до «черного ящика» посольства. Но ведь Данилова подозревала, что Тим – отдельный агент военной разведки. Тим-то сам по себе, но если еще есть такие агенты? Если они что-то сообщат?

А если случившееся потом как-то всплывет по дипломатическим каналам? Или, что еще хуже, вдруг нечто подобное случится в других посольтсвах? Что тогда?

Нет, что-то Вонг с Даниловой темнят. Что неудивительно. Все это с самого начала выглядело странно. Например – все-таки, зачем столько людей с военной подготовкой в обычных посольствах, даже на малозначительной Триоке? И это при том, что на Земле по многовековой традиции военных стараются держать подальше от политики…

– И что, все так просто закончится? – спросил Тим резко, чтобы проверить свою теорию. – Они с нами такое сделали, а мы!

– А мы, – веско проговорил Вонг, – будем соблюдать субординацию. Напоминаю вам, что чрезвычайная ситуация себя исчерпала и вы вновь подчиняетесь мне по всем вопросам.

И на этом импровизированное собрание всех, кто был в «вывернутом» посольстве и выжил (не считая Линды Вонг – она отлеживалась у себя в комнате после нервного потрясения) было распущено.

Чуть позже Вонг зашел поговорить с Тимом наедине. Ну, не совсем наедине: оно отодвинул занавески между кроватями Тима и Даниловой, приглашая ее к разговору.

Потом сел на стул между их кроватями и замолчал, словно ждал чего-то. Тим рассматривал посла. До сих пор посол Вонг его не очень интересовал: как от всякого начальства, Тим ожидал от него каких-нибудь неприятностей, в лучшем случае мелких, в худшем случае крупным. Но сейчас Тим вспомнил, как относительно спокойно Вонг вел себя во время нападения на посольство. Обратил он внимание и на то, что посол был одет по шемин-мингрельской моде: в темно-фиолетовый костюм с расклешенными рукавами и широкие шаровары. И еще вспомнил, что посол всегда был чем-то занят. И Алекс Крейн был чем-то занят. Это остальные по большей части били баклуши…

– Ко мне обратились «с той стороны», – сказал Вонг Тиму. – По поводу возмещения ущерба.

– Да? – Тим попытался повыше сесть на кровати; Джек, который дремал на стоявших рядом носилках, тоже поднял голову.

– У вас сложились относительно близкие отношения с одной из аборигенов, – сказал он.

– Если это можно так назвать, – осторожно проговорил Тим.

– Вас затребовали, как контактное лицо в особый проект, – сказал Вонг, и в его невыразительном лице вдруг проступило хищное внимание, жажда действий. – Это может быть то, чего мы так долго ждали. Они наконец-то расколются.

– Расколются? – не понял Тим.

– Они проверяли нас, – сказал Вонг. – Я не знаю, как точно это было организовано и кто в ответе, но они они нас проверяли. Коллеги госпожи Даниловой. Мы проверку прошли. Или по крайней мере вы проверку прошли. И теперь они постараются задобрить нас и расскажут наконец-то, зачем мы им нужны.

– Нужны? – тупо повторил Тим. И тут его осенило: – Вы имеете в виду, почему около года назад они вдруг затребовали настоящие посольства? И переговоры о возможном включении в Содружество вдруг сдвинулись с мертвой точки?

Вонг кивнул.

– Но почему здесь? Триока – не самая важная планета Содружества, и у нас не самое крупное посольство…

– Этого мы не знаем, – подала голос Данилова. – Но я дам потом почитать вам наши отчеты с Тусканора, если хотите. Там еще причудливее.

– В общем, – проговорил Вонг, – все зависит от вас. На эту вашу Таню… Тэну Гмакури многое завязано. Вы проделали хорошую работу, но теперь предстоит сделать больше.

Тиму не очень понравился его тон – когда начальство начинает так говорить, пиши пропало. Тем более это подтверждало самые нехорошие его догадки. Но ответил он так, как только и можно отвечать в таком случае:

– Рад служить.