Текст книги "Возьмите нас в стаю (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Глава 43

Первым его встретил Джек: просто бросился к люку входного шлюза и напрыгнул, и чуть не повалил. Это было самое самое лучшее из всего, что случилось в последние часы. Тиму больше всего хотелось зарыться лицом в собачий мех и отдохнуть, отпустить себя на волю; но этого он позволить себе не мог.

У них не было никакой возможности отследить, исчез ли дотуш на планете: сканеры кораблей туда не дотягивали. Они даже за бомбой проследить не могли, потому что сигнал из ущелья не проходил. Но и по самым щедрым прикидкам бомба должна была давно взорваться.

Единственное, что и в самом деле стало очевидным: на планете вдруг, как по волшебству, прекратились миграции. Точнее, миграции продолжались: толпы животных продолжали по-прежнему кидаться в неизвестном направлении то тут, то там. Но метались они в разные стороны, частенько сталкиваясь друг с другом.

Та упорядоченная миграция лошаде– или оленеподобных животных, которую наблюдали Тим и Вонг, та, что видна была из космоса, – фактически прекратилась. Широкая пропасть напрасно разевала свой оскаленный рот: никаких новых приношений не было.

А еще в нескольких местах на планете было зафиксировано значительное проседание почвы, как будто обрушились какие-то подземные каверны. Возможно, поддержанием структуры этих каверн занимался каким-то образом дотуш, и они обрушились, когда он погиб.

Тим вспомнил: «Рушится царство Кащеево».

И еще: Олежа Пирс и Келис Малс оба отрапортовали Тиму, что им перестало казаться, что на планете дотуша нет. Еще до исчезновения миграции. Это все приводило к одному-единственному выводу: дотуш на планете был и действительно погиб.

Вероятно, следовало слетать еще раз и посмотреть на труп. Тим абсолютно не горел желанием. Он понятия не имел, как выглядел дотуш живьем, если не считать той гигантской лапы, и ему совершенно не хотелось разглядывать эту зверюгу мертвой. А еще он не сомневался в том, что найдет там труп Вонга.

Кстати говоря, наверное, труп полагалось забрать. Ради родных. Может быть, потом…

Черт возьми, он убил Вонга.

Своими руками.

И в этот раз не было надежды, что посол мистическим образом окажется в живых.

Пусть на него воздействовало излучение дотуша, пусть на Вонга оно воздействовало тоже, но потом-то Тим нашел в себе силы справиться, активировать бомбу… Значит, мог справиться и раньше. Или это только потому, что его воспаленный разум и дотуша определял как угрозу, точно так же, как посла?

А тот еще думал попробовать договориться. Да и сам Тим, мать вашу, так думал – до того, как увидел картины разрушений на Тусканоре. И теперь уверился окончательно: разум дотушей чужд всем остальным разумам во вселенной. Точка.

Никто на корабле и слова не сказал про Вонга с тех пор, как Тим поднялся на борт. Возможно, они заключили, что посла убил дотуш. А может быть, что он свалился в трещину. Тим не сомневался, что рано или поздно, может быть, не члены экипажа, но кто-то другой, вышестоящий, потребует с него ответ.

Сейчас ему было все равно. Режьте его, бейте, расстреляйте, наградите, только дайте поспать…

Но спать как раз было нельзя. А все из-за этой «Маджики Тофь», будь она неладно.

– Капитан, вас вызывают, – сказала Олежа, появившись в виде изображения на экране его каюты.

Тим как раз, с трудом и морщась, натягивал на побитое тело парадную форму. Форма у него, кстати, была земная – тот же Вонг выкопал где-то, может, просто заказал в пошив. Сказал, мол, хорошо будет выглядеть на фото.

Мать вашу, вот до этого практически никогда не думал о Вонге – а теперь тот не идет из головы… Нужно было просто идти одному, и не только в ту пещеру, а вообще нужно было лететь одному… Правда, пилотировать он не умеет, но ничего, как-нибудь с автопилотом бы разобрался, или пусть бы управляли с корабля… а впрочем, это не получилось бы без связи…

Или не играл бы в благородство и отправил бы Вонга одного. Тот бы справился. А чего, собственно, не справиться… Если бы догадался про этих мелких сморчков, что таскали мясо…

Джек тихонько заскулил и ткнулся Тиму в бок. Это тоже было больно, но все-таки не так. И легче.

Тим положил руку на загривок собаки. Нужно было подумать еще о том, что ему приходило в голову тогда, во время драки: что и он, и Вонг думали точно так же, как Айрин. Точно так же. Этот телепатический компонент излучения дотушей… Сэяна, гадина ты четвероногая, ты ведь научилась его выделять, не так ли? Именно ты подкинула его тем, кто воздействовал на нас… ты хотела испытать нас, и нашла устойчивыми…

Ну что ж, будь уверена, Сэяна Фил, я найду, как тебя похоронить. Если меня утащат на трибунал, я утащу тебя с собой. Если не прикончу раньше.

Джек положил голову на колени Тиму.

– Не знаю, будет ли все хорошо, друг, – ответил Тим ему. – Может быть, мы проиграем. Но и они не выиграют.

Уверенности Тим, правда, не ощущал.

Но десять минут спустя он появился в этой их нарядной, как с киноэкрана рубке тоже нарядный, как с киноэкрана. Свежевыбритый, со свежезаглоченной таблеткой и с заклеенной головой.

Джек гордо вышагивал рядом с ним и сел рядом с капитанским креслом, как приклеенный. Он прямо светился от того, что Тим вернулся, и все остальное его не касалось. Хоть у кого-то хорошее настроение.

В середине рубки, прямо перед капитанским креслом вспыхнул голостолб. Он барахлил, словно передающая станция работала из рук вон плохо. Сперва в столбе возник жизнерадостный толстяк гуманоидной внешности, который пробасил: «А, ну все, соединение установлено» на общеторговом.

Потом в пятачок света вошла незнакомая Тиму женщина.

Она казалась невысокой, чуть ли не ниже Тани, худощавая, возраст – все что угодно от сорока до семидесяти, про женщин иной раз бывает трудно понять. Голограмма сильно уклоняла все цвета в зеленый, но даже по ней можно было сказать, что и волосы и глаза у женщины светлые. А вот в разрезе глаз все-таки чувствовалось что-то азиатское.

– Хонда Мэй, – представилась она коротко. – Прошу прощения, что так неофициально. Но официальные лица меня отказались слушать.

– Точно, отказались, – сказал откуда ни возьмись голос Тани. – А я подумала, что тебе все равно надо это услышать.

Голографический столб расширился, и стало видно, что Таня стоит рядом с Хондой. Она и впрямь оказалась повыше – а еще говорят, что все шемины коротышки. Таня была во всем белом: подчеркнуто официально, значит. Тим замер, разрываемый двумя противоречивыми порывами. Ему хотелось смотреть на нее и смотреть: как же, она же опять ломанулась ему на выручку, презрев официальные каналы, опять рискнула всем! (Как знать, не на свои ли деньги она наняла «Маджику Тофь»?) Но одновременно ему не хотелось рассказывать ей о Вонге. Ни слова не хотелось. И нельзя ведь было не рассказать.

Но Таня ни о чем не спросила, просто глядела и улыбалась.

– Коротко говоря, – сказала Хонда уверенным тоном человека, привычного к вниманию других, – на пробе дотуша, оставленном в океане Тусканора, нам удалось собрать кое-какие сведения. Говоря «нам» я подразумеваю в первую очередь себя, поскольку я была телепатически подключена к его системам какое-то время, и информация была извлечена из моего разума. А также моего ассистента Флинта и наших союзников из числа тлилилей.

– Флинт, – кивнул Тим. – Я его помню.

Про себя подумал: Хонда – похоже, тот еще подарочек, но хорошо, что прилетела она, а не тот зануда.

– Да, но это история для другого раза. Пока же важно вот что: нам удалось понять, что дотуш, оставивший этот проб, – последний дотуш в Галактике.

– Что мы подозревали, – вставила Таня.

– …Но не потому, что он убил всех остальных, – продолжала Хонда, как будто ее и не прерывали. – Убивать их очень трудно, кому-то одному это не под силу. Поэтому он всех остальных усыпил. Погрузил в летаргию с помощью своего ментального поля. И случилось это несколько миллионов лет назад.

– Они бы уже умерли… – неуверенно начал Тим.

– Возможно, – сказала Хонда. – А может быть, нет. И если они выжили, то вы сейчас уничтожили единственный фактор, который не давал им пробудиться.

– Черт, – сказал Тим.

– Боюсь, это ближе к дьявольским возможностям, – проговорила Хонда без иронии. – И у меня есть, что добавить: устройство, которое произвело столько разрушений на Тусканоре, мой помощник Флинт называл «эсминцем». Но сам дотуш, изготовивший его, считал его деликатным пробом. Посланным для мягкого исследования планеты. К тому же, этот проб был частично выведен из строя при приводнении. Поэтому он так долго не работал и поэтому, заработав, действовал хаотично и причинил сравнительно мало разрушений.

Рената, сидевшая в кресле по левую руку от Тима, нецензурно ругнулась на немецком. Тим этой роскоши был лишен. Он только не сомневался, что теперь уж точно попадет под трибунал. Даже под два трибунала: Земной и Галактический. Они точно передерутся за право его торжественно казнить…

«Может, все еще обойдется… – мелькнула дурацкая мыслишка. – Или по крайней мере обождет до тех пор, пока я не высплюсь как следует…»

Увы: иногда принцип драматичного работает и в жизни не хуже, чем на сцене. Раздался сдвоенный сигнал: одновременно на пульте у Тима и у Пирс. Олежа, которая еще и получала данные телепатически, произнесла:

– Сообщение с Триоки! Они получили гравидепепшу из Галактического Совета и приказывают нам срочно возвращаться.

Тут же, как по команде, на мостике возник еще один голографический столб – этот без всякой зелени, в изумительном качестве и с превосходной цветопередачей. В нем столбе нарисовался командир флота геллорцев (во всяком случае, так можно было предположить по желтой повязке у него на верхней правой руке: у геллорцев не было фиксированного командного состава, командиры каждый день выбирались из всего экипажа путем сложных астрологических расчетов).

– Капитан Крюков, с сожалением должен сообщить, что мы выбываем из состава миссии, – проговорил геллорец скороговоркой. – Чрезвычайная ситуация у нас на родине.

Он очень походил на человека, если не считать двух пар рук (нижние короче и меньше, верхние – невероятно длинные, и с кожаной складкой, вроде крыла; геллорцы ходили, опираясь на локти этих рук).

– Поясните.

– Полчаса назад на нашей планете проснулся дотуш и уже начал разворачивать свою базу. Флот нужен для эвакуации населения. Можете и вы помочь, лишними не будете, – буркнул геллорец и отключился.

На мостике повисла тишина.

– По-моему, – первой нарушила эту тишину Таня, – на Триоку можно не лететь. Такие сигналы будут поступать вскоре со всей Галактики. Нужно лететь прямо в Центр.

– Мы посчитали по дороге, – согласилась Хонда. – Около тридцати процентов планетных систем Содружества могут иметь следы присутствия дотушей.

– А Земля? – спросил Тим, и потом то, что его действительно волновало: – А Благодать?!

– Не знаем, – мотнула головой Хонда.

И не узнаем – следовало понимать ее слова. Земля не пользуется грависвязью. Корабли с Земли до Перекрестка идут всего пару дней, а на Перекрестке недавно появился излучатель, и номинально он еще входит в состав Конфедерации. Но передаст ли он сигнал бедствия с Земли?

А у Благодати и вовсе никаких шансов: до нее любому кораблю добираться месяцами.

«Нужно лететь туда, – подумал Тим. – Нужно… я не знаю, что я могу сделать, но наша бедная планетка столько всего пережила, что только вторжения безжалостных, контролирующих мысли гигантских монстров ей и не хватало!»

Но приказать такое он не мог: он чувствовал, что его капитанская власть никогда не была особенно крепкой, а сейчас трещит по швам. Никто его не послушает. К тому же, сейчас, пожалуй, у Земли все равно лучшая ставка в войне – Галактическое Содружество и его совет.

– Лучшая защита – это нападение, – Хонда не знала его, а он не знал ее, но по лицу Тим видел, что у них мелькнула одна и та же мысль. – Летите к планете Совета, Крюков, таково и мое мнение.

– Хорошо, – Тим принял решение. – Дайте на связь капитана «Маджики», пусть стыкуется с нами. Подхватим вас – и вперед.

Он по-прежнему не знал, что сказать Тане. Он не знал, что будет с ними в ближайшие дни, не говоря уже о неделях или больше того. Он не знал, в силе ли их уговор «разобраться» после того, как они встретятся снова.

Но он видел ее лицо и читал на нем, что она смотрит на самого Тима, и видит не сороха и даже не капитана Крюкова (до чего же неловко по-прежнему сидело на нем это украденное звание!) – видит человека.

И пока это было все, что имело значение.

Эпилог

Когда Галактический Совет отправил на Землю ознакомительную делегацию, Тэна была совсем еще девочкой. Только-только закончила основное обучение, практиковалась под началом Учителя. У нее были очень высокие показатели, и ей страшно повезло, что Учитель ее взял, так сказать, под щупальце: будучи одним из ведущих социологов Центра, он, разумеется, мог выбирать.

Впрочем в тот, самый первый день их визита на планету сорохов Тэна не чувствовала себя везучей.

Сперва все было нормально – планета как планета, из не слишком цивилизованных, но с местным колоритом. Ей нравились черно-белые костюмы, в которых их все встречали: как это строго и оригинально! Большинство миров Содружества предпочитали яркие тона: красные, синие, желтые. Шемин-мингрели со своим белым казались чудаками: Тэна слышала шутки на эту тему.

А потом их повели на банкет (ужасная гадость, но съедобно) и какую-то говорильню на тему Земли. Тэна слушала вполуха и скучала, глядя в окно на скучное бетонированное поле, чахлые деревья на газоне и какие-то бараки в отдалении. Часть комплекса космопорта, склады, сказали им при приземлении.

И вдруг эти неприметные склады вспухли золотисто-серебряным куполом – наверное, самое красивое, что случилось с ними за всю историю.

А потом завибрировали и зазвенели, падая, стекла, и все они тоже попадали на пол.

– Сохраняйте спокойствие! – кричал какой-то землянин (все они были на одно лицо) на ломаном общеторговом. – Сохраняйте спокойствие!

Потом им сказали, что это был несчастный случай.

Но Учитель не согласился.

Он пригласил Тэну к себе в номер.

Люди подготовили ему гостиницу на славу: зайти в его помещение без скафандра было невозможно. В идеале там еще должно было быть темно, как на самом Сухтияре, но у сухти все равно глаз не было, а потому администрация, видимо, благоразумно решила не ломать ноги обслуживающему персоналу, так что свет там имелся.

Тэна сидела на бесформенном пластиковом седалище и наблюдала, как учитель менторски расхаживает туда-сюда по комнате. Ну то есть ползает туда-сюда. Несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, сухти двигались довольно быстро. Стекло скафандра слегка запотело изнутри, но видеть не мешало. Наоборот, забавно было смотреть, как щупальца Учителя слегка расплывались от влаги.

Она попыталась представить, каково это, жить совсем без глаз. И не смогла.

– Они нам соврали, – сказал учитель ровным, механическим голосом через синтезатор. Он мог бы передать напрямую, но Тэна подозревала, что ему просто нравится использовать эту игрушку. (Лишь позднее она догадалась: по каким-то причинам Учитель хотел, чтобы эту часть их разговора записали подслушивающие устройства в гостинице.) – Знаешь, что это было? Это пацифистское движение взорвало военные склады в честь нашего прибытия. Галактика без войны, вот как они называются!

– Но в Галактике и так нет войн! – воскликнула Тэна. – Уже много столетий!

– Скоро опять начнутся, – мрачно пообещал Учитель.

– Сорохи? – опять удивилась Тэна. – Учитель, вы мудры и редко ошибаетесь. Но они не кажутся мне такими уж злокозненными. Больше всего проблем они причиняют самим себе, чем кому-то еще. Да и технически так отстают от нас, что это практически смешно.

– Они развиваются быстро… – учитель вдруг перешел на ментальное общение, и «голос» его стал глубоким, насыщенным, полным нюансов. – Но не в этом даже проблема. Я говорил не о них. Я говорил о дотушах. Что ты знаешь о Проекте?

Тэна ничего не знала о Проекте, и тогда учитель рассказал ей. Выслушав, она спросила:

– Но чем это отличается от археологии? Вы же просто ищите следы этих дотушей в других мирах, иногда очень-очень старых…

– Ничем, – ответил Учитель. – Кроме того, что эта археология очень скоро может оказаться нашей единственной надеждой на спасение.

У юной Тэны холодок пробежал по плечам и спине. Тогда Учитель рассказал и показал ей: многие находки свидетельствуют о том, что дотуши умеют впадать в спячку и спать тысячами, если не миллионами лет. Что же будет, когда такие образины проснутся и потребуют свое место под звездами?

– Мы… поделимся с ними? – осторожно спросила Тэна.

– Ваши чувства делают вам честь, – похвалил ее сухти, – они отражают максиму нашей цивилизации. Но на деле мы просто вымрем.

Тэна вздрогнула. Она никогда прежде не слышала, чтобы разговаривали так безапеляционно.

– В отличие от нас дотуши не понимают, что такое «делиться», – продолжал Учитель. – Они думают не так, как мы, ближе к этим сорохоам, как вы их называете. Для каждого дотуша существует только он сам, может быть, еще его прямые потомки, мы в этом не разобрались. И если мы не научимся понимать его психологию, мы не сможем их победить. Для этой цели сорохи подходят нам идеально.

– Но по ним не понять психологию дотушей, – запротестовала Тэна. – Учитель, они же строят города, взаимодействуют друг с другом… Они, может быть, и агрессивнее, но если располагать их на шкале между нами и дотушами, как вы их описываете, они куда ближе нам!

– Ты совершенно права, – сказал-подумал сухти, – я горжусь тобой за этот выход. Но Тэна, вспомни, что я говорил тебе о психологии стада? У сорохов есть одно качество, которое делает их уникальными и незаменимыми. Точнее, два. Во-первых, они телепатически устойчивы – устойчивы даже к нашему влиянию. Дотуши будут мощными телепатами, нам нужен кто-то, кто сумеет им сопротивляться… Для этого, впрочем, еще потребуются тесты. Куда важнее другое, то, что иллюстрирует сегодняшний взрыв. Сорохи умеют жертвовать собой.

– Ничем они не жертвовали, – возразила Тэна. – Они просто взорвали склад!

– У них существует террористическая организация, способная на систематическое уничтожение недвижимого имущества! Даже если одна, Тэна, это и то был бы повод задуматься, а их сотни, даже тысячи! И они не то чтобы очень скрывают их наличие, они передают про них в новостях, пишут в энциклопедиях… Что было бы, попробуй такая организация набрать поддержку на Триоке?

– Она бы провалилась после первого террористического акта, – Тэне не пришлось задумываться: она уже размышляла над этим феноменом. – То есть сначала могла бы быть какая-то поддержка, может быть, кто-то бы даже видел в этом выход, решение каких-то социальных проблем… Но потом бы все ужаснулись и не дали бы главарям закончить: просто разошлись бы по домам. Так у нас много раз случалось с кровавыми восстаниями.

– Вот видишь. А у них есть люди, которые не только считают, что жертвы могут быть необходимы для пользы расе, но и способны приносить эти жертвы снова и снова! И общество в целом снисходительно относится к ним…

– Их порицают…

– Их порицают, но продолжают прикармливать! А к тому же сколько у них книг и стихов о самопожертвовании… – учитель вдруг сменил интонацию. – Знаешь, почему я выбрал тебя в группу, Тэна?

– Нет, почему?

– Ты можешь читать их книги. У тебя достаточно интеллекта и восприимчивости, чтобы додумывать контекст. Большая редкость среди телепатических рас, таких как твоя и моя. И ты читала достаточно, чтобы знать: самопожертвование – краеугольный камень их культуры. Один умирает, вся стая живет… Отсюда и их неспособность сотрудничать. Зачем идти на долгие переговоры, поиск компромисса, когда все можно решить быстро и кроваво, ценой нескольких жизней? Возможно, в этом-то и был выигрыш их популяции по скорости развития…

Тэна промолчала. То, что говорил учитель, было слишком ново, и она не знала, как это осмыслить или как с этим спорить. Да и было ли чем спорить? Она никогда раньше не думала, что альтруизм как модель поведения может привести к отсутствию взаимопомощи между представителями вида, это шло в разрез со многим из того, чему ее учили… но какая-то логика в этом нащупывалась.

– Загвоздка в том, что сорохи жертвуют собой только ради своего же вида, – проговорил сухти. – Они не будут воевать с нами против дотушей и тем более умирать за нас, если их не прикормить… А эти идиоты из Проекта не желают с ними связываться.

– А вот сейчас мне точно не нравится, что вы мне передали, – Тэна упрямо нахмурилась. – Что значит, они будут умирать за нас? Это звучит так, как будто их будут использовать как щит…

– Нет, – не согласился Учитель, – нет. Умирать будут все. Настанет такое время, что всем придется умирать. Может быть, еще при твоей жизни настанет, Тэна. И я хочу, чтобы эти существа, которые так замечательно это умеют, были на нашей стороне. А не на стороне дотушей. Или не попытались бы вовсе спрятаться от этого плуга, который вспашет нашу Галактику. Они малы, всего пять колоний, им может это удасться. Ты понимаешь?

Тэна понимала. Ей это не нравилось, но она понимала.

– Но, – сказала она Учителю, – ведь мало того, чтобы мы приняли их. Они должны принять нас.

– Да, – согласился сухти, – они должны принять нас в свою стаю. И я надеюсь, Тэна, ты станешь одной из тех, кто за этим проследит.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ