Текст книги "Жестокая сказка (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
Пару дней назад на Артура напали. Парень возвращался домой один после очередного занятия в музыкальной школе, когда на него напали, жестоко избили, переломали руки, раздробили пальцы. Ужасная трагедия. Врачи не уверены, что он сможет восстановиться после такого кошмара. А значит ему больше никогда не воплотить мечту. Не играть на скрипке.
И откуда только взялись эти безумные хулиганы? У нас хороший район. Никакого криминала нет.
Почему напали на подростка? Артуру как и мне, только четырнадцать лет. Украсть у него нечего. Да они и не взяли ничего. Жуткое стечение обстоятельств.
– Хорошо, – говорю я. – Тогда потом приду.
– Нет, – мотает головой. – Нет. Не надо.
– Прости, я...
– Юля, я не хочу проблем, – прерывает парень. – Твой друг ясно сказал, что в следующий раз свернет мне шею. И знаешь, я ему верю.
– Что? – поражаюсь. – Какой друг? Я ни с кем не...
– Это он на меня напал.
– Там были хулиганы, – сглатываю. – Пять человек. Ты сам...
– Один, – обрывает. – Он был один. А про хулиганов я со страха наплёл. Я бы что угодно придумал. Я и тебе не хотел правду говорить. Но ладно. Раз начал, то объясню как есть.
– Я не понимаю.
– Твой друг просто бешеный. Ненормальный. Настоящий псих.
– Какой друг? – еле губами двигаю.
– Высокий. Огромный. Темный. Уверен, он старшеклассник. Ну точно старше нас. Может и студент. В общем, он сказал, чтобы я держался подальше от тебя, если не хочу сдохнуть.
+++
Где ты, Рустам Ахметов? Выходи. Я собираюсь продать девственность. Давай. Вмешайся. Останови меня. Только придётся весь клуб разнести. Иначе никак.
Отхожу от зеркала. Берусь за ручку двери. Надо идти.
Проклятье. Он преследовал меня с детства. Просто я не сразу поняла. Только после жуткого случая с Артуром начала все сопоставлять, вспоминать, собирать факты воедино. Он отгонял от меня тех, кто ему не нравился. В основном парней. Мальчиков. Мужчин. Но иногда страдали и женщины. Например, преподаватель по математике. Ей нравилось унижать учеников, издеваться, выдумывать обидные клички. Я была для неё своего рода «любимицей», на мне она отрывалась сильнее, обычно удавалось стерпеть, не реагировать, но был раз, когда она довела меня до слез. Я выбежала из класса и рыдала на крыльце. Долго. Очень долго плакала и не могла успокоиться. На следующий день учительница не вышла на работу. Ещё через день мы узнали, что она в больнице. После жестокого избиения. Женщина так и не вернулась. Переехала в другой город.
Похожих историй было много. Год за годом это тянулось за мной. Кровавый след. Череда странных совпадений, которые леденили душу. Иногда казалось, я сама себя накручиваю, сгущаю краски. Доказательств не было. Про друга сказал только Артур. Остальное действительно могло оказаться случайностью. Или нет?
Ахметову нравилось меня запугивать. Нагонять ужас. Он держался вдалеке, но в то же время всегда незримо присутствовал рядом. Он отсекал тех, кто по его мнению проявлял ко мне излишнюю симпатию. Моим обидчикам доставалось за компанию. Этот монстр всегда был щедр на ужасные дела. Не скупился на жестокость.
Я выхожу из комнаты. Попадаю в главный зал, миновав извилистый коридор. Оказываюсь среди пестрой толпы.
Боже. Как сильно хочется напиться. Обычно алкоголь вызывает отвращение. Брат постарался, привил мне своим скотским поведением рвотный рефлекс к спиртному. Но тут нереально быть трезвой.
Я беру первый попавшийся бокал, хватаю с подноса проходящего мимо официанта и делаю несколько крупных глотков.
– Белла, ты что творишь, – шипит Татьяна, отнимая у меня напиток. – Это очень крепкий коктейль. Тебя поведёт за секунду. Сбавь обороты. Я выберу тебе вещь полегче.
– Я не хочу полегче, – мир кругом идёт, виски опаляет боль. – Я хочу отсюда уйти. Ты можешь показать выход? Я не уверена, что найду. Тут много коридоров.
– Что? – она выпучивает глаза так сильно, даже маска не скрывает. – Ты пошутила?
– Нет, – выпаливаю. – Я передумала. Поняла, не смогу. Это была плохая идея. Поэтому ничего не выйдет.
– Ты... в смысле, – запинается. – Тебе деньги не нужны? Нашла свои сто двадцать тысяч?
– Я разберусь.
Разворачиваюсь и пытаюсь вернуться прежней дорогой, но Татьяна хватает меня за руку и крепко сжимает.
– Ты серьёзно? – спрашивает мрачно. – Не понимаешь?
– Чего не понимаю?
– Уйти нельзя.
– Но тут же все добровольно, – хмыкаю. – Разве нет?
Моя нервная усмешка быстро исчезает, слетает с губ.
– Дура, – чуть не рычит Татьяна. – Да нас обеих порежут. Не смей дергаться. Ты уже на все подписалась, когда внутрь вошла. Отказываться нельзя. Выбирай мужика на ночь и не мути воду.
Глава 7
Когда жуткие незнакомцы забрали мою мать посреди ночи, мне казалось на наш дом напали монстры. Чудовища. Вампиры. Иначе зачем их мрачный предводитель вечно повторял про кровь? Что я и моя мама должны отдать все. До капли. Вернуть долг.
Господи. Глупая. Наивная. Еще ребенок. Но пришлось рано повзрослеть и понять, что самые ужасные монстры и чудовища не таятся в тени. Нет никаких вампиров. Никаких мифических порождений тьмы. Зло не прячется. Свободно прорастает при свете дня. И ничего необычного, ничего сверхъестественного здесь нет.
Самый страшный зверь в мире – человек.
Ахметовы. Эта семья владела нашим городом. И не только. Реальность покорно прогибалась под них. У моего отца не было ни единого шанса им противостоять. Оставалось лишь подчиниться, выполнить условия. Четко. Мой дядя обрек нас выплачивать общий долг. Из поколения в поколения. Он первым пустил кровь.
Моя мать помогла ему. По ошибке. По собственной наивности. Поверила в ложь, превратилась в марионетку изощренного манипулятора. Помогла отобрать жизнь.
Но черт… это ведь все равно его вина. Его грех. Его преступление. Не наше.
Только у семьи Ахметовых свои правила. Свои законы. Свои взгляды на правосудие и справедливость. Закон им не писан. Их бояться трогать не только другие бандиты, но и правоохранительные органы.
Мой дядя выбрал не ту жертву. Проклятье. Я почти уверена, что он считал иначе. Этого и добивался, специально нарывался на возмездие других чудовищ. Мечтал обратить нашу жизнь в ад. Так и не простил нам нашего счастья. Завидовал, гнил от желчи и обиды. Ведь моя мать выбрала не его. Предпочла моего отца.
Он не простил. Затаил злобу.
Дьявол. У монстров не бывает сердца. Только тьма внутри. Ненависть. Жажда насилия. Жажда крови. Сосредоточение всех пороков.
Пять лет назад.
– Я скучал, – говорит Рустам Ахметов, скалит зубы, склоняется, почти дотрагиваясь до моих губ. – Ждал, когда смогу с тобой поиграть.
А я ждала, чтобы ты сдох. Очень. Каждый день мечтала об этом. И каждую ночь. Желала, чтобы другие звери растерзали тебя в клочья, разодрали на куски, чтобы ты наконец исчез из моей жизни, отпустил.
– Ты больше не убегаешь в лес по ночам? – его рот слишком близко к моему, дрожь прошибает тело, а желудок сводит спазм. – Принцессам опасно бродить в таких местах. Но тебя так и тянет в темноту.
Нет. Меня тянет выблевать на твою мерзкую рожу. Содрогаюсь от одного лишь его присутствия до такой степени близко.
– Везучая, – ублюдок заправляет прядь моих волос за ухо, небрежно поправляет мои волосы. – Тогда смогла вырваться. Другим повезло меньше.
– Д-другим? – голос срывается.
– Хотела быть первой? – спрашивает с издевкой. – Даже последней не станешь!
Он берет меня за горло. Не давит. Не душит. Берет просто потому что может. Потому что считает, что со мной все разрешено. Все допустимо. Все можно.
Мне исполнилось восемнадцать. И я чудом избежала казни. Другая девушка расплатиться за грехи моей, семьи. Брат подставил собственную жену под нож палача. Однако Ахметов хочет совсем другую жертву. Во всяком случае, этот Ахметов.
Чертова семья. Ненавижу их. Ненавижу! Всех. До единого.
– П-пусти, – шепчу.
– Смотри, принцесса, – хрипло бросает зверюга. – Мой член измену не прощает. Придет день – и я тебя везде распечатаю. А если кто вдруг успеет вперед пройти, разворочу так, что мало не покажется.
Отлично. Вперед. Сволочь. Подонок. Я достанусь тебе разве что мертвой. Вот тогда сможешь сделать с моим телом все, что угодно. А иначе… ничего тебе не светит. Никогда.
+++
Наше время.
– Я пошутила, – говорю Татьяне и стараюсь изобразить улыбку. – Конечно, глупо уходить. Но просто стало интересно. Неужели нельзя отказаться? Есть же белые маски. Кто-то приходит только посмотреть, понаблюдать за развратом. Или я не понимаю?
– Ты выбрала другую роль, – следует сухой ответ. – Возврата не будет. Здесь никто не оценит такую твою шутку.
Она не верит мне. Ну и наплевать. Моя проблема гораздо серьезнее, ведь я и правда хочу покинуть этот чертов маскарад, причем прямо сейчас.
Глава 8
– Все настолько строго? – продолжаю серию вопросов, которые явно раздражают мою собеседницу. – Были случаи, когда кого-то наказывали? Почему? Откуда вдруг такие строгие правила?
Черт. И правда сильно напрягаюсь. Разве шлюха не имеет права отказаться в любой момент? А если ей станет плохо? Если ее вдруг затошнит и вырвет на клиента?
– Мне казалось, ты гораздо умнее, – холодно произносит Татьяна. – Хочешь нарваться на серьезные проблемы? Давай, двигай к охране. Проверь сама. Попроси их тебя выпустить. Посмотри, что будет. Подставь нас обеих. Вперед.
Открываю рот, но ничего не успеваю произнести вслух, потому как девушка сдавливает мою, будто в тисках. Закрываю глаза, издаю глухой стон.
– Идиотка, – шипит она. – Даже думать забудь про отказ. Поздно. Теперь ничего назад не отыграешь. Решила сдохнуть? Я не согласна. Мне моя жизнь дорога. С чего ты начала над своей розочкой трястись? Такой шанс только раз выпадает. Одна ночь – и куча бабла. Кто бы тебе в реале за трах столько отвалил? Пользуйся, лови возможность. Тем более, деньги нужны. Поздно теперь выкаблучиваться и права качать. Пришла – действуй по договору.
– Ты мне руку сломаешь, – бросаю тихо, мрачно усмехаюсь: – Зачем товар портить?
– За дело, – заявляет жестко, однако отпускает и как будто смягчается, старается вновь выдерживать тон закадычной подруги, при этом не забывает методично жалить по уязвимым точкам: – Вот скажи, тебе деньги на операцию нужны? На пороге больницы торчала. Догадаться легко. Кому помощь требуется? Брату? Отцу? Слышала, братец у тебя проблемный, пьет и не просыхает. Про отца твоего тоже много болтают. Вроде серьезное заболевание. Онкология? Угадала?
Молчу. Очень стараюсь совладать со вспышкой гнева. Потираю запястье, которое мне минуту назад чуть не вывихнули, не выкрутили из сустава.
– Любая была бы рада оказаться на твоем месте, – уверенно замечает Татьяна. – Сама не ценишь собственное везение. Думаешь, легко невинность продать? Да не каждую девку купят. Твоя красота дорого стоит. Вот и радуйся. Выжми максимум. Ладно бы еще для себя хотела заработать, но тут причина поважнее, близкого человека от смерти уберечь. Как ты сможешь смотреть в глаза родным, если не испробуешь все средства ради их же спасения? Благородный поступок. Правильный. Мозгами пораскинь. Где еще ты за один раз столько срубишь? Особенно наличкой. Без риска спалиться. Никто не принуждает возвращаться сюда снова. Сегодня дожми и хватит.
Если бы отец догадался, как именно я собираюсь зарабатывать на операцию, то сразу бы отказался от лечения. Брат бы тоже не пришел в восторг. Но теперь и правда слишком поздно сомневаться. Подозреваю, Татьяна не просто так перепугалась, не только за потерю своего процента переживает. Проблема глубже.
Охраны тут много. Серьезная система безопасности. Никто не выпустит меня.
Черт побери. Сама себя в ловушку загнала. Но с другой стороны, выхода реально нет. Либо Ахметовым сдаваться и помощи просить, либо так. В первом случае одной ночью ничего не закончится. Мой палач будет рад дорваться до свежего мяса. А уж какой кайф ему доставить подобный визит. Ну прямо явка с повинной. Предел его дьявольский мечтаний.
Лучше действительно лечь под какого-то неизвестного толстосума. Сжать зубы, закрыть глаза и потерпеть. Подчиниться любым приказам. Одноразовая акция выглядит намного привлекательнее пожизненного рабства. Если посудить, то вряд ли проститутки рады своему ремеслу. Стану шлюхой. На одну ночь. Смирюсь. Выбора нет. Хоть как. Никто не позволит мне сорвать проклятый бал.
Во рту пересыхает. Пальцы так и тянутся к бокалу. Алкоголь необходим. Анестезия. Я плохо представляю другой расклад. Нужно напиться. Перестать соображать.
– Без фокусов, поняла? – уточняет Татьяна. – Не смей здесь ничего пить. Сама тебе принесу обычную шипучку. А то всякое бывает. Лучше не рисковать.
– В смысле? Что – всякое?
– Тут разные типы есть, иногда встречаются халявщики, хитрюги, которые платят бармену за особый коктейль, – следует охотное пояснение. – Выпьешь пару глотков и не заметишь, как за копейки с гостем уйдешь. Я так однажды попала по полной программе. Отработала почти бесплатно. На реабилитацию в клинике больше ушло. Хорошо, еще все нормально зажило, пластика не понадобилась.
– Ч-что? – желудок болезненно сжимается.
– Помни мои советы, – усмехается. – Ничего здесь не пей. В особенности алкоголь. От проверенных клиентов угощения принимай. Никогда не уходи с «черными масками». Легко запомнить. Соблюдай правила – не огребешь.
Красивая жизнь. Возразить нечего.
– Жди меня тут, – заключает девушка. – Принесу выпивку и приведу тебе адекватного дефлоратора. У меня несколько вариантов. Оценишь и сделаешь свой выбор.
Могу ли я ей доверять? Нет, ни капли. Но и к остальным доверия не будет. Кругом незнакомцы. Чужаки. Богачи, привыкшие к абсолютной вседозволенности. Для них открываются любые двери и не существует стоп-слов.
Проклятье. Напиваться опасно. Сбежать нельзя. Пути к отступлению отрезаны. Реальная западня.
А с виду все выглядит прилично. На данный момент. Милый карнавал. Разнообразие пестрых масок, элегантные наряды. Приятная музыка, расслабляющая. Гости спокойно общаются, беседуют, будто на светском мероприятии. Ничто не намекает на вероятность кровавой оргии под конец. Впрочем, тут принято по этажам расходится, по уровням и по комнатам. Сперва идет торг, обсуждение услуг и стоимости, дальше – основное действо.
Я стараюсь настроиться. Правда – очень сильно стараюсь. Убеждаю себя изо всех сил. Подключаю воображение. Но получается паршиво.
Боже, как я вообще здесь оказалась? Как могла думать, будто совладаю с поставленной задачей? Заманчивое предложение, однако на практике… ломаюсь.
Меня трясет. От жгучего холода. От одуряющей безысходности.
– Белла, – чуть не блеет тонкий голосок поблизости. – Разрешите пообщаться?
Рядом возникает среднего роста мужчина. Довольно крупный, упитанный. Смокинг на нем практически по швам трещит. Маска зеленого цвета. Но хоть убей, не припоминаю значение.
– Конечно, – киваю и выдавливаю улыбку. – Давайте.
Он выглядит безопасно. Вроде бы. Маска не закрытая, не черная. Уже сигнал, что можно общение продолжать. Обращаю внимание на карточку, прикрепленную на его наряд, там красуется надпись «Эльф». После прохода внутрь и переодевания, всем возвращают их пригласительные. Так гости понимают, как именно обращаться друг к другу.
– Какие у вас планы на вечер? – спрашивает он, жадно разглядывая меня масляными глазками, что сверкают в прорезях маски. – Я здесь со своей супругой. Она немного занята, поэтому…
Перестаю воспринимать его слова. Сюда приходят с женами? Без шуток? Прихватывают в бордель законную супругу? Наблюдаю за тем, как трясется его подбородок, как ходуном ходит козлиная бородка. На «эльфа» совсем не похож. Сам прозвище выбирал?
Тошноту имитировать не придется. Меня действительно вывернет наизнанку, если этот мужчина ко мне прикоснется, просто дотронется. И дело не только в его внешности. Понятно, что неземного красавца в качестве клиента не светит. Расклад мерзкий. Вся чертова ситуация. Необходимость повыгоднее продать себя.
– Белла, тебя нельзя оставлять ни на минуту, – легкий смех Татьяны врывается в мое сознание. – Сразу в центре внимания.
Девушке удается ловко оттеснить «Эльфа» подальше, парой фраз спровадить навсегда, а после она склоняется и шепчет мне на ухо:
– От этого упыря подальше держись. Он ничего не может, но ему нравится смотреть. Готова поспорить его женушку уже имеют по кругу в отдельном будуаре. Но с женой давно приелось, скучно, даже не играет там в наблюдателя, заводится, что ее в аренду сдает, от одного этого возбуждается.
Очередной спазм в желудке. Подавляю новый приступ тошноты. Гадко. От самой себя гадко. Зачем я пришла? Зачем? Дьявол, глупо теперь сожалеть.
Татьяна подает мне бокал, из которого я не делаю ни глотка. После переходит к оживленному представлению своего кандидата.
Слушаю, но ничего не соображаю. Мозг точно отключается.
– Я скоро вернусь, – щебечет девушка, исчезает в толпе.
Пытаюсь прочесть карточку гостя, который стоит передо мной, но буквы расплываются перед глазами. Даже цвет его маски от меня ускользает. Отмечаю его худобу, довольно высокий рост. Больше никаких деталей. Пустота.
– Вижу, вы взволнованны, – мужчина улыбается, подступает ближе. – Понимаю, сегодня особенный день для вас. Буду безмерно рад, если остановите выбор на мне. Я щедрый человек. Не пожалеете. Но я люблю послушных девушек. Послушных и понятливых.
Что это подразумевает? Согласие на все подряд извращения?
– Я нежен и осторожен, – его пальцы скользят по моей руке, проходятся от локтя до оголенного плеча, поглаживают заледеневшую кожу. – Я ценю красивые вещи. Я не вандал, а коллекционер. Признаюсь, лишать очаровательных дам невинности – моя пагубная страсть. Обычно я быстро теряю интерес, но с вами все иначе. Уверен, нас может ожидать долгое и приятное путешествие по волнам острого наслаждения.
Мой разум срабатывает исключительно на слово «острый». Рисуются самые жуткие картины. Он будет резать меня? Пытать? Какие наслаждения приготовлены для послушных девушек? Почему именно «острые»? Что за чертова метафора?
Наконец, разбираю надпись на его карточке. «Данте». Поэт? Очередной постоянный посетитель заведения? Стоп. Я себя зря накручиваю. Очень зря. Нужно успокоится. Причем поскорее. Нужно дышать глубже.
– Как вы реагируете на боль? – вдруг интересуется он. – Насколько у вас высокий порог восприятия?
– Зачем вы спрашиваете? – нервно веду плечами, пробуя сбросить его пальцы, избавиться от неприятного касания, только напрасно, хватка становится жестче.
– Вам двадцать три, если я правильно понял, – заявляет небрежно, нарочито лениво, а после перемещает ладонь так, чтобы провести по моим ключицам, будто ненароком задевает грудь, движется еще ниже, ухватывая талию. – Чем позже рвется девственная плева, тем больнее это ощущается. Однажды мне довелось опробовать редкий экспонат. Тридцатилетнюю девственницу. Как она вопила подо мной, как орала, как содрогалась под моим членом. Восхитительный опыт. Боюсь, вы из тех, кто будет терпеть до конца, сожмет челюсти, только бы ни звука не проронить. Но тем лучше, тем приятнее будет выбивать из вас отклик. Сладостные крики страсти. Это как срывать сочные плоды с роскошного дерева.
Проклятье. Кажется, придется разочаровать жуткого типа. Я уже готова орать. Дико и оглушительно. Без малейших стараний с его стороны.
И он считается безопасным клиентом? Этот безумный псих? Мое чутье вопит об опасности, с таким гостем стоять рядом страшно.
Мир меркнет. На миг. Странно. Музыка, словно становится тише, страшится незримой угрозы. Голоса гостей затихают, точно все присутствующие резко переходят на шепот.
Я успеваю лишь гулко сглотнуть. Моргнуть. Смазано, судорожно.
Больше никто не держит меня за талию. Захват моментально ослаблен. «Данте» больше не улыбается, отходит назад, после в сторону.
Черт. Почему все вдруг смотрят на меня? Стискиваю ножку бокала так сильно, что стекло готово хрустнуть под моими пальцами. Откуда столько внимания? Что я сделала не так?
Шумный вдох бьет по нервам как разряд электрического тока. Проходится по телу будто разряд молнии. Ощущаю слияние льда и пламени глубоко под ребрами.
Гости смотрят не на меня, а на того, кто находится позади. Некоторые поспешно отводят взгляд, пугаются чего-то. Некоторые не в силах сдержать любопытство, жадно ловят каждое движение.
Дьявол. Впечатление, будто сам дьявол пожаловал на это пиршество. Дьявол за моей спиной.
– Бэлла, – хриплый голос, хриплый и надтреснутый, точно преломляющийся о преграду, рык дикого зверя, хищный рокот. – Вкусно пахнешь.
Я оборачиваюсь. Поворачиваюсь настолько резко, что кружится голова. Сталкиваюсь с огромной темной фигурой.
Откуда он знает мое «имя»? Он же не мог видеть карточку. Не мог и…
Какая странная маска. Закрытая. Абсолютно глухая. Выкованная из очень темного металла. Даже прорези для глаз не сразу замечаю.
Незнакомец облачен в черное. Никаких других оттенков.
Кто он? Почему сам без карты? Как его зовут?
Глава 9
– Кто тебя обидел? – раздаётся ровный вопрос.
Без чувств. Без тени эмоций. Обдаёт холодом и в жар окунает. Гремучее сочетание. Безумное, бешеное.
Мой пульс зашкаливает. Ощущение, будто уши закладывает. Сквозь тягучую пелену все происходящее воспринимаю.
Этот голос кажется удивительно знакомым. И чертовски чужим.
– Кто?
Я даже не уверена, что он реально это произносит. Возможно, путаю очередной вопрос и жесткий толчок крови в затылок.
Легкое прикосновение жалит, заставляя вздрогнуть. Оторваться от разглядывания маски, переместить взгляд ниже. На своё запястье.
Незнакомец проводит указательным пальцем по красному следу, который вскоре станет темным и превратится в синяк. Замечаю, что на нем надеты чёрные кожаные перчатки.
– Я не люблю, когда обижают женщин, – произносит мужчина, разрывая тактильный контакт.
Как один и тот же голос может тревожить и успокаивать? Действовать на нервы и расслаблять? Он будто вводит в транс, в гипнотическое состояние.
– Кто вы? – спрашиваю, безотчетно стараясь поймать его взгляд, изучить темные глаза в зияющих прорезях железной маски.
Напрасно. Металл создаёт удивительный эффект. Резные узоры преломляют отблески свечей. Точно оптическая иллюзия. Особенно сильно чувствуется здесь, в полумраке. Невозможно долго смотреть. Больно становится. Причудливая игра света и тени доводит до слез. Заставляет смежить веки, заморгать, потерять остроту зрения.
– Ты можешь называть меня Граф, – эта фраза отзывается внутри меня волной бесконтрольной дрожи.
Я рефлекторно жду продолжения. Гадких слов. Развязных приставаний и предложений. Но нет, ничего такого не происходит, и близко подобного нет. Мужчина просто обходит меня, следует дальше.
Наблюдаю за ним. Жадно. Сама не осознаю почему.
Такой высокий. Огромный. Темный. Мрачный. Он очень сильно знаком. Его фигура, весь его вид. Но... нет.
Что-то странное творится с походкой этого человека. Идёт вперёд уверенно, а люди расступаются, пропуская его, уступают дорогу так, будто он и есть негласный хозяин заведения. Мужчина держится прямо, однако словно припадает на одну ногу. Точно колено искалечено. Прихрамывает? Хромает. И очень сильно. Явно.
Я не могу понять, почему меня так сильно колотит. Почему я никак не могу оторвать взгляд от его мощной широкой спины. Внутри жжёт. Ощущение, будто старая рана открывается. Мучит, терзает, бередит, загнанные в капкан всполохи прошлого.
– Ох, что ты наделала, – бормочет Татьяна, опять возникшая рядом. – Как ты умудрилась его привлечь?
– Никак, – выдыхаю с трудом. – Я ничего не делала.
– Вряд ли тебе поступят ещё предложения, – тихо замечает девушка. – Никто не рискнёт. Может только Данте потянет, но не факт. Есть у меня ещё один на примете, только бы не сорвался.
– Что? Не понимаю, – мотаю головой. – Этот человек ничего не предлагал. Не думаю, будто у него есть интерес. Кто он вообще такой?
– Надеюсь, – выдаёт сдавленно. – Поглядим. Вдруг уйдёт с другой девушкой. Тогда проблем нет. Скоро станет понятно, на ком остановит выбор.
– Кто это? – лихорадочно облизываю пересохшие губы. – Кто?
– Отморозок, – выпаливает, понизив голос. – Больной на всю голову. Девушки ведутся на его деньги, на власть. Их заводит вся эта аура опасности. Но потом никто из этих тупиц подобном выбору не рад.
– Почему у него такая маска? – интересуюсь сдавленно. – Почему нет никакой карточки с именем?
– Его и без того все знают, – бросает мрачно. – Граф. Он тут редко бывает, но метко. И поверь, никто не рискнёт перейти ему дорогу или перебить ставку. Девчонки липнут к нему. Жаждут острых ощущений. Идиоток хватает.
– А почему, – запинаюсь. – Почему с ним нельзя связываться?
– Ты глухая? – заявляет резко. – Или совсем отупела? Не видишь, как все притихли?
– Вижу, но...
– Он всегда в маске. В перчатках. Скрывает чудовищные шрамы. Говорят, прежде его враги пытали. Чуть не прикончили. Но он выжил. И с тех пор обожает других терзать. Способен довести любого до настоящей агонии. Он палач. Садист. В постель к нему только полная дура пойдёт. Но да, таких дур много. Ведутся легко, идут за ним как зачарованные. А потом рыдают кровавыми слезами. Повезёт, если выживают. Хотя... как знать? – усмехается с горечью. – Может изувечить, изуродовать. Такое сотворит, что сама о смерти попросишь. Дольше одной ночи с ним точно никто не продержится. Даже при большой удаче. Он ломает женщин. Отбитый ублюдок. Безумный и одержимый. И знаешь, у него особая слабость к блондинкам. Видно, потому тебя и выбрал. Новенькая. Свежая, ещё и волосы светлые. Неудивительно, что повелся в момент.
– Он ранен? – спрашиваю глухо.
– Ты про что сейчас?
– Сильно хромает.
– Напилась, пока меня не было? – вырывает бокал из моих пальцев, недоверчиво изучает содержимое. – Ты слышала о чем я говорила? Его пытали давным-давно. На нем шрамы и ожоги. Ногу тогда тоже повредили. Но причём здесь это?
– Просто спросила, – закусываю губу.
– Включи мозги, – пробует мой взгляд поймать. – Очнись, идиотка. Да чем же он вас всех берёт? Отмороженный урод. Извращенец. Нет, я разное встречала, но девственницы на этого психа никогда не велись. В основном мазохистки по нему текут. Ну или чокнутые авантюристки. Экстрим ищут. Не понимают, с кем связываются. Он же бешеный. Ты своё тело возненавидишь. Никаких денег потом на лечение не хватит. Он тебя на куски порвёт. Ты... ты меня сейчас слышишь? От него девок либо мертвыми выносят, либо залитыми кровищей. Пойми, даже искать тебя потом никто не будет. У этого ублюдка все и везде схвачено. Его не накажут. Он сам здесь главный закон. Правосудие гребаное. Никто ему не указ. Любая нормальная женщина бежала бы прочь, как от огня. Белла, слышишь? Эй, приди в себя.
Слышу.
Я наверное с ума сошла. Почему-то мне кажется, только этот мужчина не причинит мне никакого вреда. Только ему и могу здесь доверять. Тело отзывается. Тянется вперед, за мрачной фигурой рвется, откликается, содрогаясь от лихорадочной дрожи.
Проклятье. Незнакомец. Чужой. Неизвестный. Откуда тогда такое чувство, будто мы знакомы долгие годы?
Глава 10
Вечер набирает обороты. Гости начинают вести себя гораздо более свободно и развязно. Кто-то спешит уединиться. Пестрая толпа разнообразных масок вдруг серьёзно редеет. Между тем, Татьяна успевает подвести ко мне нового клиента. Даже не слушаю, о чем он говорит. Не воспринимаю. Пухлый мужчина, на вид приятнее «Барона». Однако мой разум отказывается обрабатывать услышанную от него информацию, упрямо игнорирует все.
Я сижу на уютном небольшом диване рядом с этим совершенно посторонним мужчиной и тупо киваю. Он хохочет, веселится, явно наслаждается нашей беседой. Полностью отключаюсь от реальности.
Дура. Какая же я дура. Была бы умная, не пришла сюда. Сразу бы поняла, что не смогу себя продать. Трезво положение оценила.
Мой взгляд скользит по людям вокруг. Бесцельно. И вдруг наталкивается на до боли знакомую фигуру. Ощущение, точно врезаюсь в бетонную стену. Бьюсь с разгона. Сердце наружу вылетает. Не чувствую, не замечаю ударов.
Пульс застывает. Леденеют пальцы. Горло перехватывает стальной обруч.
Граф восседает на другом конце зала с видом полноправного правителя. Хозяина и властелина. Единоличного. А у его ног трется блондинка. В буквальном смысле. Сидит на полу, обхватив высокий кожаный сапог и трется о него щекой. Черт, она чуть ли не вылизывает его обувь. Мерзкое зрелище. Но что-то внутри колет. Саднит, ранит меня. Бред. С чего бы мне реагировать? Да, сперва тоже показалось, он обратил внимание, проявил симпатию. Но тут полно более интересных кандидатур. А учитывая его наклонности и вкусы, вряд ли этот мужчина захочет девственницу.
О чем я думаю? Зачем? Дикость. Я должна радоваться, что этот больной садист не выбрал меня. Надо поскорее убираться отсюда. Брать уже безопасного кандидата от Татьяны. Покончить со всем. Отработать и забрать гонорар.
Я смогу. Я справлюсь. Нет... дьявол. Ничего подобного. Я не выдержу, точно не выдержу этого, не сумею лечь под незнакомца ради денег.
Снова смотрю в сторону. Туда, где находится Граф. Но его больше нет в поле зрения. Наверное, ушёл. Забрал ту девушку на ночь, отправился творить свои чудовищные дела.
Стараюсь сосредоточиться, услышать о чем без умолку трещит мужчина напротив, но вдруг осознаю, что мне противен звук его голоса.
Все здесь противно. Абсолютно все. И я сама в первую очередь. Хочется домой вернуться, запереться в ванной комнате и часами тереть тело мочалкой. До красноты, до царапин. Любой ценой избавиться от всей этой пакости.
Закрываю глаза. На миг смежаю веки. А когда снова распахиваю, вокруг резко становится темнее. Ощущение, будто надо мной нависает тень. Надвигается гроза.
Мой собеседник подскакивает и удаляется с быстротой, которая казалось бы совсем не свойственна настолько крупному человеку. А передо мной возникает бокал, который протягивает рука, обтянутая чёрной перчаткой. Впечатление, точно хрусталь заключает в себе кровь.
– Что это? – спрашиваю, уже принимая бокал из пальцев мужчины. – Какой это напиток?
– Гранатовый сок.
Огромная фигура крадет свет. Заслоняет собой целый мир. Даже когда Граф усаживается рядом, полностью перекрывает обзор.
Куда делась та блондинка? Зачем он пришёл?
Думаю, мне нельзя это пить. Нельзя принимать ничего из рук отмороженного на всю голову маньяка. В памяти всплывают все слова Татьяны. И про то, как легко подмешать в коктейль всякую дрянь. И про интересы этого жуткого незнакомца, от которого девушек выносят изувеченными или мертвыми.
– Бэлла, – обдаёт жаром. – Если бы я хотел взять тебя силой, то давно бы насадил на член. Выдирал бы крики из твоей груди. Но я хочу, чтобы ты сама решила. Сама сделала свой выбор.
Он так странно произносит мое имя. Точнее прозвище. С таким особым чувством и выражением. Мощно. Твёрдо.
