Текст книги "Жестокая сказка (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)
Мысли сбиваются. Чувства раздирают на части. Острые. Ядовитые. Далеко за гранью допустимого. Картина собирается по фрагментам. Четко. Ясно. Больше не выйдет от реальности удирать.
Рустам из детских воспоминаний. Друг. Защитник. Первая любовь. Наивная, чистая, светлая. И Рустам, которого я привыкла помнить. Мой вечный преследователь. Враг. Палач. Жуткий и безжалостный монстр. Их трудно сопоставить, до безумия сложно.
Абсолютно разные люди. Ничего похожего. Но это только на первый взгляд. Когда глубже копнешь, многое открывается совершенно иначе. Вспыхивает ярче.
Он знал, кто я. Сразу знал. Может, выслеживал? Желал уничтожить? Может, просто присматривался. Но даже тогда он отлично понимал, чья кровь течет в моих жилах. Проклятая кровь убийцы. Маньяка. Мой дядя убил сестру Рустама, провел бедную девушку через извращенные пытки, записал весь ужас на камеру. Я не смотрела тот чудовищный фильм, однако примерно представляю.
Зачем Ахметов спасал меня от бешеного пса? Зачем приходил под мои окна? Зачем пытался дружить? Возвращался снова и снова. Ограждал от хулиганов. Выслушивал дурацкие рассказы про школу. Почему настолько сильно приблизился? Должен был ненавидеть. Презирать. Должен… был. Но ничего подобного не наблюдалось. В нем всегда ощущалась жестокость. Ярость. Агрессия. Неистовство. Животная злоба. Этот парень признавал единственный аргумент в мире – насилие. А со мной как будто становился спокойнее. Расслаблялся. Выдыхал. Прокручивая кадры прошлого раз за разом, понимаю, что меня смущает. Парень молчал. Ничего о себе не говорил. Только упоминал школу. Редко. Вскользь. И сведения о том месте казались фантастическими. Бредовыми. Нереальными. Разве в учебном заведении будут обучать убийствам? Мне иногда казалось Рустам насмотрелся фильмов и выдумывает на ходу. Теперь понимаю, мальчик ничего не приукрашал, делился чистой правдой.
Ахметов-старший настоящий психопат. Сыновей воспитывал в диких условиях. В диких традициях. Строгая иерархия. Тотальное подчинения главе клана. Ослушаться нельзя. За проступок полагается смерть.
Я больше не могу считать Рустама предателем. Он покорился отцу, ушёл и оставил меня. Но у него не оказалось иного выбора. Парень продолжал защищать. Не отступил до последнего. Ворвался в мой дом, разнёс технику, уничтожил кассету, на которой было записано убийство его сестры, не дал погрузиться во тьму. Вытащил.
Раньше я не знала тех страшных законов. Плохо осознавала культуру его семьи. Позже все сложилось воедино, стало гораздо понятнее. Цепь выстроилась. И вот уже не удаётся ненавидеть с прежней силой.
Рустам выручал меня. Постоянно. Оберегал. Всегда. Освободил из плена. Дал себя укусить. Сам попросил. Приказал. Позволил напиться своей крови.
И черт, почему кажется, он бы все мне отдал?
Я чувствую себя неблагодарной. Столько заботы. Столько помощи. А я... до сих пор страшусь. До дрожи боюсь уступить.
Дьявольская задача. Где выход? Как совершить правильный выбор?
Проклятье. Опять забываю о главном. Выбора нет и не будет. Не здесь. Не сейчас. Не с ним. Дура, очнись.
Я принимаю Рустама. Принимаю старые воспоминания. Но упускаю суть. Тот парень многое сделал. Его помощь неоценима. Только парня того не вернуть. Мальчик давно вырос. Стал мужчиной. Мрачным и жестоким хозяином жизни. Он изменился. Очень сильно изменился. Даже если сравнить с тем Ахметовым, с которым я общалась пять лет назад. Импульсивный. Взрывной. Ураган, что на своём пути все сметал. Лишь старший брат, Марат, умудрялся держать Рустама в узде, мог обуздать, принуждал отступить. Теперь он сам себя контролирует. Огонь закован подо льдом. Пламя беснуется, однако холод гораздо крепче. Непрошибаемая броня. Невозможно истинные чувства разгадать.
Хотя порой бывают вспышки. Допустим сегодня. Мужчина набросился на меня, будто оголодавший зверь.
Что я такого сделала? Даже не сказала ничего. Стоп. Вдруг в этом и проблема? Он ожидал реакцию. Отклик. Не получил желаемое и вспылил. Иначе никак не способна происходящее пояснить.
Отлично. Ахметов думал, я вспомню последний фрагмент и брошусь в его объятья? Мигом раздвину ноги? Уступлю и сдамся? Обрадуюсь?
Я благодарна ему. Признаю его помощь. Но он... враг. Сын палача. Сын убийцы. Его отец отнял у меня мать. Разрушил мою семью.
Как это изменить? Как исправить? Тут ничто не поможет. Ничто не повлияет на объективную реальность. Я не представляю, как окажусь в постели с тем, кого долгие годы страшилась, от кого убегала, кому клялась никогда не даваться.
+++
Шестой день. Седьмой. Вероятно, Ахметов уехал куда-то, потому что больше не врывается в мою комнату, не нарушает границы моего пространства. Отъезд не продлится долго, но я рада и такой передышке. Лучше чем ничего.
Я устаю думать. Сердце раздирает тревога за отца. Как он? Как прошла операция? А мой брат? Злюсь на Олега, но не могу пустить ситуацию на самотёк. Каким образом он очутился в тюрьме?
Телефон нигде не нахожу. Пробую обратиться к слугам, но те остаются глухи и немы к моим вопросам. Явно следуют чётким инструкциям хозяина.
Я продолжаю изучать замок. Нахожу библиотеку, где собрана впечатляющая коллекция книг. Отвлекаюсь на чтение. Провожу в том помещении большую часть времени. Располагаюсь на кожаном диване, поджав ноги, окунаюсь в созданный автором мир. Переключаюсь на чужие проблемы. Переживаю за героев.
Реальность напрягает. Горько. Жутко. Боюсь представить, что меня ждёт, когда вернётся Ахметов. Критические дни закончились. Уже и формальной причины оттягивать неизбежное нет.
Иногда кажется, Рустам рядом. Наблюдает со стороны. Кожей ощущаю его взгляд. Но возможно, я схожу с ума? А возможно, тут повсюду камеры установлены, поэтому версия с постоянной слежкой выглядит логично.
Восьмой день. Точнее – ночь. Не могу глаза сомкнуть. Нервная дрожь сотрясает тело. Зуб на зуб не попадает. Тревога пожирает изнутри. Поэтому я поднимаюсь с постели, набрасываю халат и отправляюсь в библиотеку.
Замок огромный. Интересных мест здесь много. Но именно посреди стеллажей с книгами ощущаю призрачное умиротворение.
Иду по темному коридору. Тереблю пояс халата пальцами. Напрасно стараюсь угомонить напрочь сбитый пульс.
В ушах шумит. Дорогу не разбираю. Даже не уверена, что двигаюсь верно. Вполне способна спутать. Здесь есть, где заблудиться.
Замираю перед полоской света, срабатывает рефлекс.
Дьявол. Это же комната Ахметова. Дверь распахнута. Он вернулся? Ночью прибыл?
Странно. Ко мне не ворвался. Неужели забыл?
Нервно усмехаюсь. Отступаю назад. Пожалуй, не рискну лезть на рожон и проходить мимо.
– Она лучше? – раздаётся надрывный вопрос. – Чем она лучше меня? Скажи. Объясни. Правда хочу понять. В чем ее секрет? Чем она тебя манит?
Женский голос. Звучит истерично. Возникает впечатление, будто рыдания с огромным трудом сдерживают.
А ещё язык. Немецкий. Иностранка? Здесь? Ещё и немка? Трудно понять. Что происходит? Что за черт?
– Скажи! – практически вопль. – Ну скажи мне!
Тишина.
Хм, там другие люди есть? Не понимаю, что эта женщина делает в комнате Ахметова. Одна. Или... он тоже там? Не важно. В любом случае мне надо убраться отсюда. Поскорее.
– Холодная сука, – цедит женщина с придыханием. – Сука. Сука. Тварь! Да в ней же ничего нет. Совсем ничего. Тупая. Пустая. Никакая. Чего же ты...
Удар. Причём настолько мощный, что я вздрагиваю и обнимаю себя руками. Назад отшатываюсь.
Грохот. Кажется, кто-то падает на пол. На колени?
– Давай, – бормочет женщина. – Ещё. Я знаю. Ты любишь боль. А я люблю... все, что любишь ты. Давай. Давай же! Врежь посильнее. Избей. Заставь меня кровью захлебнуться.
Тишина. Мёртвая тишина.
– Помнишь, как было раньше? – всхлипывает женщина. – Помнишь наш первый раз? Зачем тебе эта... Жюли? Зачем она? Ведь есть я. И я готова на все.
– Рот закрой, – отрывисто произносит Ахметов.
И меня пробирает ледяной озноб.
Он здесь. Мой враг. Мой палач.
Мой... Рустам.
Глава 57
Я понимаю, нужно убираться отсюда поскорее. Библиотека подождёт. Да и желание читать книги на ночь у меня напрочь отпадает. Постараюсь уснуть без этого. Лучше быстрее вернуться в свою спальню, не хватало ещё попасться за подслушиванием чужих разговоров.
Хочу уйти. Правда – очень сильно хочу. Но вместо этого я делаю шаг вперёд и прислоняюсь к стене, прячусь в тени. Замечаю зеркало на противоположной стороне и понимаю, стоит сделать несколько шагов, сумею увидеть в отражении все происходящее в комнате. Действую безотчетно. Продвигаюсь дальше прежде чем успеваю обдумать свой поступок. Действую на эмоциях, движимая больным любопытством.
– Рустам, ты не можешь от меня отказаться, – бормочет незнакомка сквозь рыдания. – Я не та женщина, которую можно послать к черту. Я не одна из тех твоих рядовых шлюх.
Всматриваюсь в зеркало, закусывая губу. Даже дышать боюсь. Вдруг услышат? Часть меня рвётся сбежать, а часть застывает на месте. Скрываюсь во тьме.
– Я нужна тебе. Нужна! – восклицает с надрывом. – Не только на совете. Не только ради новостей высшего круга. Дела тут не важны. Есть другое.
Совет. О каком совете идет речь? Их совет? Совет клана? Хм, разве туда допускают женщин?
И про какой высший круг упоминает незнакомка?
Она красива. Пусть и в слезах, раскрасневшаяся и униженная, пусть на коленях, в позе рабыни. Все равно она очень красива.
Наверное, старше меня. Немного. Тоже блондинка. Высокая и стройная, одета в элегантный чёрный костюм. Брюки. Разве женщинам тут разрешается носить брюки?
Вопросы множатся с чудовищной скоростью.
– Рустам! – вопит она. – Рустам! Скажи мне. Скажи наконец. Почему ты отталкиваешь меня? Почему предаёшь?
Звуки ударов оглушают. Вздрагиваю помимо воли. Зрелище жуткое. Женщина сама себя бьет. Сперва ударяет тыльной стороной ладони по щеке, потом вовсе переходит на кулаки, безжалостно бьет саму себя по лицу.
Она ненормальная. Точно ненормальная. Любит боль... настолько?
Вот что нужно Ахметову?
Мрак. Кошмар.
Во рту пересыхает и, кажется, темнеет перед глазами.
– Комедия затянулась, – холодный голос врывается в сознание, мрачный и беспристрастный, голос палача. – Ты позабавила достаточно. Убирайся.
Блондинка встаёт на четвереньки и ползёт в сторону огромного кресла, в котором Ахметов восседает, точно на троне.
Меня передергивает. Хочу отвернуться, заставить себя уйти, но взгляд цепляется за сверкающее пятно на полу. Переливчатое, серебристое. Когда женщина отползает, могу различить все это чётче. Мое сердце пропускает удар.
Маска. Это до боли знакомая маска. Я видела очень похожую, когда пришла продавать невинность в закрытый клуб. Граф обладал такой. Только чёрной. Странные узоры. Необычный способ обработки металла. Поверхность выглядит так, будто живет, дышит и пульсирует, преломляет свет удивительным образом.
Эта маска светлее. Однако все равно выглядит жутко. Совпадение? Или женщина имеет отношение к тому клубу? И почему она пришла в маске сюда?
Я вижу потайной механизм. Обратную сторону железного изделия. Понимаю, почему не сумела сорвать маску с Графа, просто не подозревала как.
– Никто другой не даст тебе то, что я, – продолжает шептать женщина, голос ее прерывается от волнения. – Она не поймёт. Она не разделит твои увлечения. Она чужая. Не та. Поверь. Она наскучит. Как все остальные. Ты получишь ее и...
Ахметов делает небрежный жест рукой, и женщина мигом застывает на месте, больше не приближается. В ее замершей позе улавливается благоговение.
– Ты добилась этой встречи через обман, – чеканит Ахметов. – Но я не меняю своих решений. Тебе ничего не светит. Совет – не аргумент. Сгинь.
Мужчина говорит по-немецки. Отмечаю с опозданием и невольно поражаюсь. Ему известен этот язык? Удивительно. Я думала, монстр только рычать и рявкать умеет.
Ладно. Наплевать. Гораздо интереснее, какой совет они обсуждают?
– Рустам...
– Проваливай.
– Я...
– Хочешь, чтобы я лично тебя вышвырнул? – обрывает небрежно.
Воцаряется пауза. Тягучая. Бесконечная.
– Я уйду, – с затаённой злобой произносит женщина, резко поднимается с пола, теперь она уже не производит впечатление растоптанной и сломленной, совсем наоборот, кажется фурией. – Уйду. Но когда вернусь, на коленях будешь ты!
Ахметов ничего не отвечает. Не двигается. Но вероятно, что-то в его лице резко изменяется, потому как незнакомка отшатывается назад.
– Это война, – заявляет она. – И ты эту войну начал.
Потом отходит назад, поднимает маску с пола, надевает и защелкивает застёжки, скрывая лицо под отполированным до блеска металлом.
Огромным усилием воли заставляю себя сдвинуться с места, осторожно двинуться назад. Выжидать на выходе небезопасно. Тут негде скрыться.
Возвращаюсь в свою комнату, аккуратно притворяю дверь. Очень долго не могу унять дрожь в теле. Меня очень круто потряхивает. Озноб сотрясает тело. Не выходит толком успокоиться.
Подозрительное сходство масок. Совет. Война. Женщина, которая позволяет себе носить мужскую одежду на этой территории. Впрочем, я сама сюда в джинсах прибыла. Глупо цепляться к мелочам.
Укладываюсь в постель, укрываюсь тёплым одеялом. Тело ломает и крутит. Ужасное ощущение. Дурное предчувствие раздирает когтями, рвёт душу. Отчаянно пробую успокоиться, а ничего не удаётся.
Я забываюсь сном, причём сама не замечаю когда.
+++
Утром меня будит чудовищный грохот. Впечатление, точно внизу работает строительная бригада. Поднимаюсь на постели и морщусь.
Девятый день. Ахметов в замке. Ту странную женщину он прогнал, не стал ею пользоваться, а значит некому утолять его голод.
Может, мне приснилось? Не было той ночной вылазки. Ничего я не подслушала, ничего не подглядела.
Внизу гремит. Ощущение, будто по замку проносится ураган.
Незнакомка обещала войну. Так скоро?
Вскакиваю с постели, открываю дверь, крадучись, выскальзываю в коридор, подхожу к лестнице и смотрю вниз, перегибаюсь через перила.
Впервые вижу здесь такое количество мужчин. Они таскают громадные ящики. Переговариваются. На войну не походит, поэтому я вздыхаю с облегчением. Собираюсь вернуться в комнату, но примерзаю к полу, вцепляюсь в перила настолько сильно, что пальцы покалывает.
Ахметов возникает на горизонте. Делает приветственный жест. Высокая темная фигура приближается к нему. Медленно, неровной походкой. Застывает посреди громадного зала.
Маска. Та самая. Чёрная. Жуткая. Сияющая. Облик самого дьявола. Сомнения исключены. В замок пожаловал Граф.
Глава 58
Дикий бой крови в ушах оглушает меня. Очень стараюсь сдвинуться с места, рвануть обратно в комнату, однако тело отказывается повиноваться приказам разума. Так и продолжаю стоять, вцепившись в перила, разглядываю двух жутких мужчин внизу. Мои палачи. Один мечтал быть первый, другой реально им стал. Горло как будто кипятком обдаёт, а вдоль позвоночника разливается волна ледяной дрожи.
Слабая надежда на то, что я обозналась, тает в мгновение ока. Граф здесь. Это действительно он. Высокий и крупный, примерно одинакового телосложения с Ахметовым, ничем ему по габаритам не уступает. Разве только хромает. Вот что его отличает. Походка. И маска. Такую маску никогда не перепутаю. Я же обхватывала ее ладонями, прижималась к безупречно гладкой поверхности губами.
Воспоминания поднимаются обжигающим вихрем. Ошпаривают.
Вздрагиваю всем телом, когда чуть перевожу взгляд, и сталкиваюсь с горящими глазами Ахметова. Меня опаляет уже совсем другим огнём. Ледяным. Трезвею и отшатываюсь назад, наконец нахожу в себе силы и волю уйти, быстро отлипаю от перил и возвращаюсь обратно в комнату.
Отлично. Хорошо хоть Граф меня не заметил. Иначе было бы совсем весело. Хотя может он бы меня не узнал? Я просто шлюха, которая продала ему свою невинность и не взяла деньги. Тупая шлюха. Но зачем он мне помог? Оплатил операцию отца. Широкий жест на прощание. Возможно, Граф романтик. Оставил тогда кроваво-красные орхидеи.
Мужчины балуют меня. Розы от будущего убийцы. Орхидеи от любовника. А я бы желала получить веточку лаванды. Вернуться в уютное прошлое, где мальчик по имени Рустам обещает всегда меня защищать, где он ещё не лжец и не враг, не предатель.
Зачем Граф приехал? Неужели это связано с местью, которой угрожала та блондинка? Вопросы множатся. Ответов больше не становится. Орден в загадочных масках. Совет. Что дальше?
Голова кругом от этих поворотов.
– Заскучала, принцесса? – хриплый голос перекрывает даже хлопок двери, заставляет меня обернуться и сжаться в комок от рефлекторного ужаса.
– Рустам, – выдыхаю сдавленно.
Надо признаться ему. Рассказать правду. Объяснить все. Он ведь в любом случае узнает. И лучше быть честной с этим психопатом, лучше его не злить.
Прекрасно. Уже представляю как говорю про потерю девственности с другим мужчиной. Уверена, это будет последнее, что я скажу.
Ахметов меня убьёт. Уничтожит на месте. Ну да, это же только ему разрешается развлекаться со всеми подряд. Я должна хранить верность. И кому?! Убийце? Насильнику? Садисту? Боюсь вообразить, что он вытворял с той бедной женщиной, раз она сама себя стала лупить по щекам и влюбилась в боль.
Чудовище. Свёл несчастную с ума. И меня сведёт. Даже не сомневаюсь. Он давно имеет мой разум жёстче, чем мог бы иметь тело. Пугает, путает, издевается. Сволочь. Ненавижу... ненавижу...
Или нет?
Мысли и чувства спутываются в разгоряченный клубок, потому что Ахметов подходит вплотную и за горло меня берет.
– Понравился мужик? – хмыкает, пробегая пальцами ниже, дотрагивается до судорожно вздымающейся груди. – Запала?
– О чем ты вообще? – чуть дышу. – Меня разбудил этот ужасный шум. Я...
– Ты пялилась на него, – обрывает и хватает меня за талию, привлекая ближе, дергает настолько сильно, что моя голова безвольно запрокидывается назад.
– Что? – шепчу. – Я вышла посмотреть, откуда грохот. Я просто...
– Потекла, разглядывая этого красавца? – интересуется с насмешкой. – Жаль, маска скрывает все его очарование. Хромой. Покалеченный. Весь в шрамах. Завидный жених. Любая баба под ним задохнётся от кайфа.
– Прекрати, – пробую оттолкнуть его.
Силы неравны. Хватка у Ахметова железная.
– Попроси его снять маску, – криво ухмыляется. – Тебе понравится.
– Что в тех ящиках? – стою на своём. – Что-то тяжелое, да?
– Динамит, – бросает коротко.
– Шутишь так?
– Проверь, – щипает меня ниже поясницы. – Твоей заднице на месте не сидится. Надеюсь, она будет также ловко крутиться на моем хере.
– Хватит, – шиплю, отчаянно бью его кулаками в грудь, но вряд ли наношу вред посерьёзнее тычков комара. – Перестань лапать.
Он хохочет и резко разворачивает меня. Прижимается сзади, давая прочувствовать всю силу своего возбуждения.
– Везучая сучка, – прикусывает кожу на шее, втягивает в рот, намеренно оставляя засос, порочный след. – Я должен уехать. На день. Но это последняя отстрочка.
– Пусти, – задыхаюсь. – Пусти!
– С чего бы вдруг?
– Меня тошнит! – выпаливаю. – Тошнит от тебя и от твоих проклятых баб. От этого дурацкого замка. От чертовых цветов. От всего тошнит! Пошёл ты к дьяволу!
Черт. Я правда все это сейчас сказала?
Руки разжимаются, позволяя мне отступить в сторону и ускользнуть. Но взгляд держит крепко. Горящие чёрные глаза не разрешают отвернуться и полностью разорвать контакт.
– Ревнуешь? – ледяной тон совсем не сочетается с огнём, полыхающем в зверином взгляде.
– Это просто смешно, – фыркаю.
– Допросишься, принцесса.
– Я ни о чем тебя не прошу, – голос срывается. – Разве только дать поговорить с моим отцом или с братом. Но этого не будет, да? Ты никогда ничего подобного не допустишь. Будешь дальше мучить.
– Ты прямо умоляешь.
– Я совсем не...
– Жаждешь сорвать мою маску.
Ахметов выглядит мрачно и пугающе. Перемена происходит мгновенно. Он кажется каменным. Безразличный. Равнодушный. Неживой.
– Я хочу свою жизнь обратно, – говорю тихо.
– Твоей жизни нет, – чеканит. – Ты моя.
Ошибаешься. Но спорить сейчас глупо. Все козыри у тебя на руках, а я тут ничего не решаю. Только сдаваться не собираюсь. Рано.
– Принцесса, – от этого обращения всякий раз пробирает. – Поверь, ты не захочешь увидеть меня без маски. Никогда.
Склоняю голову. Утыкаюсь взглядом в пол. Сжимаю кулаки, спрятав руки за спину. Создаю полное впечатление заключённой, чьи запястья скованы кандалами. Очень стараюсь не думать ни о чем.
– Ты уезжаешь с этим незнакомцем? – спрашиваю глухо. – Оставляешь меня одну?
– Волнуешься? – хмыкает.
– Да, – усмехаюсь. – Что будет со мной, если ты не вернёшься?
– Даже не надейся, – заключает елейно. – Я не умру, пока все твои дырки не распечатаю.
– Звучит очень... обнадеживающе, – бормочу судорожно.
– Граф останется, – холодно бросает он. – Присмотрит.
– Граф? – нервно переспрашиваю и снова смотрю на Ахметова.
– Да, – кривит губы. – Красавец в маске приглядит за тобой. Только не думай его просить о помощи. Он в курсе, ты моя собственность. Чужое не тронет.
– Он действительно граф? – стараюсь унять дрожь. – Аристократ?
– Он мой должник, – замечает хмуро. – Взял кое-что и до сих пор не вернул. Короче, услуга за услугу. Пусть платит.
Должник. Человек, который отдал мне миллион. Без раздумий. Мужчина, оплативший операцию моего отца. Сам, по личной инициативе.
Разве так бывает? Богат. Но ходит в должниках у Ахметова.
+++
Я одна. В абсолютном раздрае. Комната пуста. Палач покидает замок, бросает меня наедине с чужим мужчиной. Хотя могу ли я назвать чужим того человека, которому подарила свою невинность? Сердце судорожно сжимается в объятой пламенем груди. Тревога пожирает, сжигая дотла. Хожу по спальне, ощущаю себя в состоянии полусна, отказываюсь собрать фрагменты картины воедино. Впечатление, словно правда опять ускользает. Так близко и так далеко. Почва уходит из-под ног. И я отчаянно стараюсь удержаться на поверхности, бунтую против объективной истины.
Ахметов спрашивал про Графа, интересовался, кто именно оплатил операцию моего отца, такое оригинальное прозвище невольно привлекает внимание. Выходит, он давно узнал о моей рискованной затее? Догадался? Следил за мной столько лет, оберегал от опасности, ограждал от врагов, а тут вдруг резко ослабил контроль. Подозрительно. Я и прежде это отмечала. Сейчас мои рефлексы обострились до предела, вопили об угрозе.
Ловушка. Капкан. Западня. Хитрый план. Извращенный. Ахметов намеренно разыграл спектакль будто по нотам. Разве нет? А я исполнила роль послушной марионетки.
Он прислал розы. Напоминание о себе. Потом врач моего отца сообщил о необходимости ускорить лечение. Срочно потребовались деньги. Прямо на пороге возникла Татьяна с тем заманчивым предложением заработать безумную сумму за единственную ночь. Я могла обратиться к врагу, на коленях молить о помощи, но в итоге предпочла неизвестность. Чужака. Жуткого незнакомца. Отказалась от платы за девственность, только Граф все равно отправил перевод на счет клиники, довел сделку до логического конца. Тоже странно. Очень необычная щедрость. Другой бы на его месте забыл и забил на взбалмошную девчонку, которая бросила миллион евро в номере отеля.
Проклятая игра. Да? Игра без выигрыша и без выхода, заведомо губительная и провальная для меня.
Ахметов мог устроить спектакль по щелчку пальцев. Воздействовать на лечащего врача, ведь изначально мне называли совсем другие сроки для операции. Нанять Татьяну, резко пожелавшую поделиться местом, где легко заработать. Дальше на сцену вышел Граф. Его должник. Приятель? Возможно, друг. А история с Яриком? Чокнутый дядя из Австралии, сестра в опасности. Ахметов отлично изучил меня, прекрасно понимал, не откажу в этой ситуации, брошусь на помощь по первому зову, попросту не сумею поступить иначе.
Слишком много странных совпадений. Верно? Люди вокруг как декорации. Марионетки, послушные орудия в руках опытного кукловода. Жизнь расписана по сценарию.
Черт. Нет. Что-то не сходится.
Куда пропала Татьяна? Зачем ее убирать, если она сработала четко по плану и привела меня в указанный пункт назначения? Кто напал на особняк Ахметова, когда мне повезло сбежать? Вся та техника и трупы вокруг явно не походили на постановку. Взрывы были настоящими. Да и Ярик не походил на лжеца, я успела узнать его достаточно, тревога в глазах друга была вполне реальной. И наконец главное – Граф совсем не выглядел тем, кем можно манипулировать, заставлять играть какую-то роль.
Я окончательно запутываюсь в собственных мыслях, от обилия теорий голова разрывается на части.
Бэлла. Ахметов обожал эту дикую и кровавую легенду. В клубе мне выдали карточку с такой надписью – Бэлла. Сказочная принцесса. Опять череда зловещих случайностей.
Я судорожно выдыхаю. Затылок наливается свинцом, а тошнота подкатывает к горлу липким комком. От очередной догадки становится до жути холодно.
Ахметов говорил, будто хочет разделить меня со своими братьями, в красках описал грязные фантазии. Вот. Чем не повод? Дьявольская затея. Вполне в его стиле. Загнать в угол, заставить продать собственное тело, потом наказывать за то, что продала не ему. Еще и принудил признать прошлое, вырвал из недр памяти даже самый жуткий эпизод. Намеренно действовал подобным образом, желая причинить больше боли. Одно дело, когда над тобой издевается враг, и совсем другое терпеть пытки от друга. От того, кому доверяла. От того, кого хранила на дне души как светлое воспоминание.
И что же… он намеревается трахать меня вместе со своим проклятым дружком? Вместе с этим Графом?
Я выхожу из комнаты. Больше не могу оставаться в спальне. Тесно. Ощущение, точно стены подступают ближе, зажимают в тисках. Душно.
Интересно, какое время суток сейчас? Коридор полутемный. Но это всегда так.
Нужно еще раз изучить галерею с портретами. Разобраться в деталях. Чувствую, упускаю суть. Ноги сами несут меня в требуемом направлении. Пульс сходит с ума.
Пара минут – оказываюсь перед до боли знакомой картиной.
Ахметов и Бэлла. Удивительно красивая женщина. Дыхание перехватывает при взгляде на нее. Как будто на фотографию смотришь. Краски яркие и сочные. А мужчина… жестокий. Его природа ощущается на интуитивном уровне. Глаза бесовские, хищные черты лица. Демон, созданный порабощать. Он ничем не похож на Рустама, и в то же время кажется, это он и есть. Странное чувство. Трудно объяснить.
Они обнимают друг друга. Разве тут можно усмотреть насилие? Ярость? Ненависть? Хотя передо мной картина. Единственный момент. Сложно судить.
Почему эта легенда столь сильно будоражит меня?
Пробегаю пальцами по раме, дотрагиваюсь до гравировки «Бэлла». Скрытый механизм срабатывает в секунду, открывая проход в сад, где растет единственный цветок.
Аромат роз окутывает нежной пеленой. Дурманит разум. Кружит голову.
Я иду прямо. Не глядя. Прикрываю глаза и уступаю искушению, прикасаюсь к длинным стеблям, склоняюсь и вдыхаю запах полной грудью.
Шип вонзается в плоть.
Вздрагиваю, смотрю, как с моего пальца срывается капля крови. Вниз, на светлый бетон, расползается уродливой кляксой. Но все же это красиво.
– Кто тебя тронул? – мрачный вопрос ударяет в спину. – Кто обидел?
Граф. Узнаю его голос. Похож на Ахметова. Только глубже. И тон другой. Особая манера речи. Растягивает слова, произносит с ленцой, небрежно.
Это его брат? Один из братьев? У него должно быть много братьев помимо погибшего Марата. Сейчас и другие придут? Изнасилуют меня? Отправят на круг? Ахметов будет наблюдать? А может, он никуда не уехал. По камерам смотрит все это кино.
Я прижимаю палец к губам, слизываю кровь.
– Кто? – звучит как раскат грома.
Граф близко. Совсем рядом. Оборачиваюсь и практически наталкиваюсь на него. Мрачная фигура. Темная.
Он выше Ахметова. Чуть выше. Просто из-за хромоты это скрадывается.
Иллюзия, будто мужчина не вспомнит меня, моментально растворяется. Знает и помнит. Сомнений нет.
– Никто, – я отворачиваюсь. – Это не важно...
– Дай мне имя, – требует холодно.
Почему он задаёт такие странные вопросы? Что хочет услышать? Понимает, я собственность чужого мужчины. Игрушка. Вещь. Вряд ли Ахметов иначе охарактеризовал мое положение здесь. Кем ещё я могу быть? Невестой? Женой? Просто смехотворные предположения.
– Говори, – чеканит Граф.
– Зачем? – горько усмехаюсь. – Боишься, другой отнял твоё право издеваться надо мной?
– Каждый из них ответит за твои слезы, – звучит как приговор. – Каждый пожалеет.
Граф полагает, у меня несколько обидчиков? Ахметов делился с ним своими извращенными планами?
Горло сдавливает, точно железные щипцы смыкаются вокруг шеи.
А если действительно попросить у него о помощи? Пусть вытащит меня из проклятого замка, пусть вернёт обратно к моей семье. Нет, глупо пробовать, особенно с учётом камер, которые здесь наверняка установлены на каждом углу. Тогда стоит попытаться иначе. Если меня не спасти, то можно вызволить Олега. Брат в тюрьме. Он там долго не протянет. И отец. Господи, я до сих пор не знаю, как мой папа перенёс операцию.
Поворачиваюсь. Застываю, глядя в чёрные прорези маски. Точно в бездну смотрю.
Горячо. Везде горячо. Впечатление, словно у меня высокая температура и под кожей растекается жидкое пламя.
– Твои враги дорого заплатят, – произносит Граф.
– Ошибаешься, – роняю глухо.
Проклятье. Теперь я точно должна рассказать ему правду. Только какую? Про долг. Про то, как мой дядя жестоко убил сестру Ахметова. Про то, как его безумный отец установил кровожадный порядок платы по счётам. Убил мою мать. Про то, как я влюбилась в мальчика по имени Рустам, а потом сама себя за это возненавидела и постаралась вырвать слабость из памяти, как могла бежала от истины.
Да. Я привыкла убегать. Разве не это должна делать жертва? Бежать. Бежать. Бежать. Я должна была умереть пять лет назад. Все эти годы живу взаймы. Другая женщина отдала жизнь за меня. Жена брата погибла за грехи моей семьи. И я до сих пор не могу себя простить за то, что позволила ей пойти на заклание.
Я заслужила это. Умереть. Вся моя семья заслужила.
Мой дядя был чудовищем. А мы не замечали. Не видели. Не хотели видеть? Мы не смогли его остановить.
– Скажи, – требует Граф, проводя пальцами по моим щекам, и хоть его ладонь закована в кожаную перчатку, я чувствую, как жар сжигает меня дотла.
– Что сказать? – бормочу сдавлено.
– По ком ты плачешь?
По мальчику, который никогда ко мне не вернётся. По себе. По нам.
– Пусти, – отстраняюсь и отвожу в сторону его руку. – Ты не должен меня касаться.
– Ты моя, – пальцы вплетаются в мои волосы, тянут назад, заставляя запрокинуть голову.
Ахметов делает так постоянно. Всегда. Этот жест. Черт. До боли знакомый жест. Но с Ахметовым никогда не бывает настолько горячо. Кипяток обдаёт грудь. И между бёдер тоже кипяток струится. А вдоль позвоночника растекается лёд. Дьявольское сочетание разрушает мои хрупкие опоры.
