Текст книги "Жестокая сказка (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)
Очень странно. Многим девочкам он нравился. Они тайком бегали посмотреть на него, когда парень все-таки решал посетить школу. Обычно сидел в столовой, курил посреди помещения и опять – никто не делал ему замечания. Ходили слухи, его отец настоящий бандит и сидит в тюрьме, но про Макара постоянно много говорили, поэтому я не знала, что тут правда. Однажды наш учитель физкультуры пытался остановить драку. Оттащил Макара от какого-то парня, дал ему затрещину и вызвал милицию. В итоге милиционеры забрали его самого, директор уволил мужчину в тот же день.
– Жри, мразь, – рычит. – Жри!
Это нечестно. Несправедливо. Так не должно быть. Внутри меня поднимается волна кипятка. Пальцы царапают асфальт и только тут осознаю, что потеряла рюкзак. Видно, обронила, пока пробовала протиснуться. Ладно. Рюкзак меня совсем не волнует.
Почему никто не остановит Макара? Почему никто не выступит против него?
Ребята вокруг наблюдают. Так вот оно. Мясо. Вот это? Драка?
Раньше тоже такое бывало. Но я просто слышала, лично не видела. Мои уроки рано заканчивались. Ученики младших классов уходили домой. Сегодня что-то пошло совершенно иначе.
Чем этот парень разозлил Макара? Тем что просто оказался у него на пути?
Бедный мальчик вырывается. Слабо. Просто пытается. Он совсем худой, щуплый, вряд ли сможет ударить. Макар намного сильнее и крупнее, тычет его лицом в грязь, продолжает выражаться словами, которых я не понимаю.
Рядом опять кричат. Не разбираю фразы. Кто-то хлопает в ладоши. Какие-то девочки визжат. Толпа обступает со всех сторон.
Им нравится? Нравится такое? Макар? То, что он делает? Нравится смотреть на унижение?
Я как будто разбегаюсь и врезаюсь в стену. Не могу сдвинуться с места.
Глава 45
Макар избивает парня. Дубасит кулаками. Бьет жесткими, короткими движениями. Наверное, ему не понравилось, что мальчик не стал есть землю. Сопротивлялся.
Я снова смотрю по сторонам. Фигуры ребят вокруг расплываются. Голоса не различаю. В ушах звон. На меня наваливается темнота.
Да. Вокруг становится очень темно. Ничего не могу разобрать.
Надо позвать на помощь. Но кого?
Я не понимаю, что происходит дальше. Не понимаю, как это происходит. Вот я сижу на асфальте, а вот уже вцепляюсь в Макара, повисаю на нем, стараясь оттянуть от избитого парня.
Все слишком быстро. Секунда. Если не быстрее.
Кажется, это сон. Кошмар. Если закричу достаточно громко, сразу проснусь. Но у меня не выходит закричать. У меня вообще ничего не выходит.
– Чего? – рявкает Макар, сбрасывая меня на землю. – Ты…
Он отвлекается от избиения. Делает шаг вперед. Разминает кулаки. Смотрит и как будто не верит. Открывает рот и ничего не может сказать.
Или я сама не слышу ничего?
– Сука, – доносится шипение. – Ты что такое? Что?!
– А ты? – бросаю в ответ. – Зачем ты его бьешь? Что он тебе сделал? Зачем ты хотел, чтобы он ел землю?
Макар выпучивает глаза.
– Ах ты ж, – бормочет. – Да я тебе зубы выбью!
Он хочет ударить меня. Заносит руку… и дико орет. В меня летят какие-то брызги, утираю их ладонью. Макар продолжает истошно вопить. А я изучаю свои пальцы. Кажется, это кровь. Точно кровь. Только откуда?
– Кто, – проносится шепот вокруг. – Кто это? Кто он?
Теперь Макар стоит на коленях. Странная поза. Непонятная. Его рука так вывернута, что даже не верится, будто это реально. Мир становится красным.
Закрываю глаза и открываю. Очень пытаюсь дышать, но вряд ли у меня получается. Смотрю прямо перед собой и улыбаюсь.
– Рустам, – не знаю, говорю ли это вслух, потому что шум повсюду нарастает, и я совсем не слышу свой голос. – Рустам.
Он вздрагивает и отпускает Макара. Тот грохается вниз окончательно, сворачивается в клубок и воет, ревет и стонет от боли, выкручивается на земле. А кругом все больше крови. Откуда? Из руки?
– Рустам, – опять повторяю я.
Не понимаю. Вроде бы он, а вроде бы и нет. Лицо его. Каждая черта знакома. Волосы тоже узнаю. Прическу. Короткая стрижка. Ежик. Фигура прежняя. Высокий. Огромный. Только глаза чужие. Взгляд отталкивает. Ощущается как удар.
– Рустам?
Мне очень хочется, чтобы он перестал смотреть так. Мрачно. Зло. Дико. Хочется, чтобы вернулся обратно.
Рустам отворачивается. Хватает Макара за руку, вырывая новый крик. Он тащит его за собой. В гору. На спортивную площадку, к турникам. За ними остается кровавый след, четко выделяется на жухлой траве.
Живот болит. Ноет. Горло сводит спазм.
Я пытаюсь подняться, и у меня получается, но только не с первого раза. Бросаюсь вперед, пробую догнать. Вокруг тихо, если не считать вопли Макара.
Спотыкаюсь. Падаю. Поднимаюсь снова. Внутри горячо и холодно. Кожу жжет, точно изнутри. Тело превращается в пластилин. Меня будто сминают. Мои руки и ноги не двигаются как нужно.
– Рустам, – шепчу. – Рустам.
Я добираюсь до площадки, снова оказываюсь на коленях, загребаю комья земли, приподнимаюсь. Встаю, озираюсь вокруг. Наталкиваюсь взглядом на непонятную картину.
Рустам ставит Макара на четвереньки возле ближайшего турника и заставляет открыть рот, сжать челюсти вокруг железной перекладины. Даже не верится, что этот хулиган запугал всю школу. Сейчас он выглядит совсем не страшно. Плачет. Хнычет. Его щеки раскраснелись. Тело трясется от рыданий. На его руку больно смотреть. Когда случайно перевожу взгляд на локоть, ощущаю приступ тошноты.
Отворачиваюсь. Меня чуть не выворачивает наизнанку. Воздух становится раскаленным, обжигает горло и грудь.
– Рустам, хватит, – шепчу, потому что громче сказать не получается. – Отпусти его, оставь, ты достаточно наказал. Пожалуйста, не надо дальше. Не продолжай. Прошу, хватит.
Я говорю еще несколько предложений. Возможно, повышаю голос. В моих ушах настолько сильно шумит, что плохо слышу.
Рустам отходит. Сперва мне кажется, он соглашается со мной, решает, парень получил сполна и трогать его больше не стоит. Но… нет.
Глаза у него холодные. Горят и полыхают, только все равно каким-то ледяным огнем. Губы усмехаются. Да, именно губы. Его рот складывается в пугающей улыбке. Сам Рустам остается мрачным. Выглядит как неживой.
Он злится? Бесится? Он раздражен? Тоже нет. Что-то другое. Что-то такое, чего совсем не понимаю. Не хочу понимать.
Я наблюдаю, как сжимаются его кулаки. Но парень не замахивается. Не собирается бить руками.
– Рустам! – вскрикиваю и бросаюсь к его ногам. – Нет, Рустам, нет, не надо.
Плохо понимаю происходящее. Очень плохо. Просто ощущаю: нельзя этого допустить. Ни в коем случае. Нельзя и точка. Подчиняюсь порыву, оказываюсь на коленях перед ним. Смотрю снизу вверх. Глаза наполняются слезами, как когда я смотрела на заходящее солнце.
– Он обещал выбить тебе зубы, – от звука его голоса меня охватывает озноб.
– Он… шутил, – сглатываю. – Глупо шутил.
– Нет.
Я подползаю вплотную к Рустаму, обнимаю его за ногу. Так чувствую себя спокойнее. Так он точно ничего плохого не сделает. Ну пока удерживаю. Не сорвется. Запрокидываю голову назад, ловлю тяжелый взгляд.
Больно. Смотреть на него больно. А не смотреть вообще не выходит.
– Это неприятно, – говорю я. – Когда зубы цепляются о железо. Никогда не пробовала. Но думаю, можно догадаться. Давай, ты отпустишь его. Просто дашь ему уйти и все. Не надо больше наказывать.
– Почему?
– Я прошу…
– Дай мне причину, – чеканит.
– Я…
– Никто его не защищает, – обрывает. – Никто. Только ты.
– Там много ребят, – бормочу. – Внизу, под школой.
– Да? – как будто насмехается. – Посмотри еще раз.
Перевожу взгляд и пораженно отмечаю, что все разбежались. Минуту назад на заднем дворе толпилась куча ребят, а теперь пусто. Не понимаю. Почему? За избиением того бедного мальчика наблюдали, но сейчас пропали.
– Трусливые твари, – говорит Рустам, запускает пальцы в мои волосы, а потом резко тянет вверх, заставляя подскочить и простонать от боли. – А ты просто тупая. Забыла урок?
– Сам ты, – запинаюсь. – Какой урок?
– Бежать от зверя нельзя, – хмыкает. – Бежать за ним тоже не стоит.
– Хорошо, я перестану бегать, – киваю насколько позволяют двинуть головой пальцы в моих волосах. – Только ты отпусти его.
– Отпустить?
– Пожалуйста.
– Всем наплевать, – бросает отрывисто. – Понимаешь? Если он сдохнет, никто не пожалеет. Только порадуются.
– Ты хочешь его убить? – спрашиваю и захлебываюсь ужасом, задыхаюсь. – Нет, Рустам, нет, нет, нет, не…
– Хочу, чтобы он улыбался, – отрезает. – Хочу сделать ему красивую улыбку.
– Р-рустам, – получается хрипло, зубы стучат, подбородок дергается. – Рустам, не надо. Он все понял. Спроси его. Я уверена, он понял. Каждый заслуживает шанс на ошибку.
– Каждый?
– Д-да.
Рустам отпускает меня. Отходит и хватает Макара за горло, шепчет ему что-то на ухо, произносит что-то такое, от чего тот вздрагивает и рыдает пуще прежнего. После сталкивает с пригорка.
– Запомни, – обращается уже ко мне.
– Что?
– Хрень про шанс.
Глава 46
Рустам опять пропадает. Проходит неделя, а мы так и не встречаемся. Напрасно ищу темную фигуру, оглядываясь по сторонам. Каждый раз выходя из школы, надеюсь столкнуться с ним, но ничего не получается. Его снова нет рядом.
Мы не поговорили тогда. Он просто развернулся и ушел. Даже не обернулся посмотреть, двинулся дальше, скрылся из виду, а я осталась стоять одна.
Мы помирились? Мы не ссорились. Но вообще трудно сказать.
Я запуталась. Хотелось увидеть его снова. Хотелось не видеть его никогда. Было сложно разобраться. Только я все равно искала Рустама взглядом.
В школе ко мне теперь относились иначе. Настороженно. Смотрели, перешептывались, но не подходили и ничего не говорили. Даже Артур, мой единственный друг, стал держаться на расстоянии. Ну когда у него была такая возможность. Все-таки мы до сих пор сидели за одной партой. Я не думала об этом. Не думала ни о чем. Слова учителей пролетали мимо. Интереснее смотреть в окно, чем на доску или в тетрадь.
– Привет, Юля, – обратилась ко мне на перемене девочка из старшего класса.
– Привет, – кивнула ей в ответ.
– Тот парень, – начала она и как-то странно улыбнулась. – Он твой родственник? Брат? Я знаю, у тебя есть брат по имени Олег, но он блондин, а этот брюнет. Вы похожи…
– Парень?
– Да, под школой, – улыбнулась еще шире. – Помнишь? Такой высокий мальчик. Он защитил тебя от Макара. Ох, как хорошо, что этот придурок больше тут не учится.
Макар действительно больше не появлялся в школе. Говорили, его отправили учиться заграницу. Наш директор взял отпуск сразу после того случая с избиением. Теперь главным в школе оказался его заместитель. Учителя радовались тому, что проблемного ученика больше нет здесь, а мне было тревожно. Совсем чуть-чуть, но тревожно. Хотя отсутствие Рустама волновало гораздо больше.
– Как его зовут? – продолжала задавать вопросы старшеклассница, которая раньше никогда со мной не общалась. – Он придет за тобой? Вы живете вместе?
– Не знаю, – мотнула головой, повторила: – Не знаю его.
– Как это? – удивилась. – Этот мальчик явно с тобой знаком, иначе зачем бы он бросался на Макара? Вы друзья? Или он брат твоего друга… этого мелкого… Артура?
– Я видела его в первый раз, – сама не знаю, зачем солгала.
– Прикалываешься, девочка? – хохотнула.
Прозвенел звонок. Ура. Я смогла вернуться обратно в класс. Весь урок думала о своем, учителя совсем не слушала. Переживала, что солгала. Зачем? Почему? Ради чего?
Теперь я иду домой одна и снова об этом размышляю. Лгать плохо. Нужно быть честной. Совсем странно лгать о таких простых вещах. Ну знаю я Рустама, и что с того?
Хм, кажется, мне не хочется никому признаваться. Не хочется его делить. Но он же не мой. Как можно делиться тем, что тебе не принадлежит? Никак.
Я прихожу домой и сразу поднимаюсь наверх. У няни сегодня выходной, поэтому встречать меня некому. Это хорошо. Никто не заставит обедать. Прохожу по коридору, захожу в свою комнату, бросаю рюкзак на пол и вздрагиваю.
Окно открыто. На подоконнике сидит Рустам.
– Ты что, – бормочу, бросаясь вперёд. – Не боишься упасть?
Он даже не поворачивается в мою сторону. Не двигается. Поза прежняя. Легко так сидит. Просто. Как кот. Такой громадный сытый котяра. Наглый. Руки за голову завёл, пальцы сцепил в замок на затылке.
– Девочка про тебя спрашивала, – говорю совсем не то, что надо сказать. – Кто ты такой и почему мне помог. Не знаю, откуда она взяла это. Ну что мы знаем друг друга, что ты защищал меня от Макара. Может, ты просто пришёл на помощь? Без причины. Ты хороший. Вот и помог. С чего они решили, будто мы знакомы? Ты не обращался по имени. Не говорил ничего. Ну тогда наверное, сам Макар успел кому-то объяснить. Он наш разговор слышал. Думаю, понял. А вообще, Макар сейчас учится заграницей. Нам учителя объяснили. Надеюсь, у него все в порядке. Уверена, он понял свои ошибки. Быть хулиганом плохо.
Рустам молчит.
– Тебе скучно? – подхожу совсем близко. – Про девочку совсем не интересно?
Он оборачивается, смотрит на меня, слегка выгибает бровь.
– Девочка, которая о тебе спрашивала. Она на несколько классов старше. Может быть, даже выпускница. Кажется, она хочет с тобой познакомиться. Решила, ты мой брат или друг.
– Пойдём, – вдруг говорит Рустам.
– Куда?
– Погуляем.
В следующую минуту он уже оказывается внизу. Разводит руки в стороны, делает приглашающий жест.
– Прыгай.
Не понимаю, почему так происходит, но спорить с ним не выходит. Делаю то, что сказал. Взбираюсь на подоконник, закрываю глаза и прыгаю.
Это глупо. Очень глупо. Неправильно. Надо нормально спуститься. Медленно двинуться вниз.
Но я ему доверяю. Почему-то верю – он всегда меня поймает. Везде.
Наше общение продолжается. Все возвращается. Мы проводим время вместе. Он крадет меня из дома. А я и рада. Рассказываю ему обо всем. Болтаю без умолкла. Рустам молчит. Очень редко задаёт вопросы. Про себя ничего не рассказывает. Ни про школу, ни про то, где пропадал столько времени. Но может, это и верно. Может, не нужно мне знать абсолютно все?
+++
– Ты молчишь, – говорит Рустам и проводит пальцами по моим волосам, заправляет прядь за ухо.
– Ты заметил? – улыбаюсь, хотя веселья не чувствую.
Мы одни на детской площадке. Уже вечер. Позднее время. Няня наверняка задремала в кресле после просмотра нового сериала. Папа в командировке. Брата можно не ждать, снова тусуется с друзьями. Никто меня не ждёт.
– Сегодня на уроке труда надо было сделать кольцо, – вздыхаю. – Кольцо из цветной проволоки. Потом подарить мальчику. Мальчики нам тоже дарили.
– И что? – спрашивает Рустам, потому как я надолго замолкаю.
– Я не смогла выполнить задание, – чувствую, глаза начинает покалывать, поэтому закрываю их, продолжаю в темноте говорить. – Мне подарили семь колечек, но я не смогла взять ни одного. И сделать не смогла. Очень не люблю кольца. Ненавижу, если честно. А учительница сказала, это значит у меня никогда не будет жениха, и я никогда не выйду замуж. Ещё и девочки очень обиделись. Никому столько колечек не дали. Некоторым девочкам два дали. Ещё одной три. Получилось, семь только мне. Многим девочкам не досталось. А я не хочу замуж. Не хочу никакого жениха. Кольца не хочу. Ничего не хочу совсем.
– Почему? – тихий вопрос, хриплый.
Только Рустам умеет так говорить шепотом. Как будто рычит.
– Те люди, о которых я тебе рассказывала, – шумно вдыхаю, стараюсь сдержаться и не разрыдаться. – Они придут за мной, когда мне исполнится восемнадцать. И мой брат. Олег. Должен будет надеть кольцо. Проклятое кольцо. Я знаю, оно у папы хранится. Тот монстр так приказал. Их главный. Большой и чёрный. Очень уродливый мужчина. Он снится мне по ночам. Иногда. Он хохочет. Всегда громко хохочет и повторяет, что я должна отдать всю свою кровь. Как мама.
– Тебя никто не тронет, – чеканит Рустам.
– Ты не...
– Я не дам.
– Они убили мою маму, – горло сдавливает, в груди горячо. – Убили. Понимаешь? Они забрали ее. Ночью. И все. Больше я не видела ее. Папа сильно плакал. Он до сих пор плачет, когда видит ее фотографию.
Что-то касается моих щёк. Сначала дотрагивается до одной, потом до другой. Мягко. Нежно. Осторожно. Открываю глаза. Вспыхиваю.
– Рустам, – чуть дышу. – Ты что... ты меня поцеловал?
Его глаза так близко. Обжигают. Тяжелая ладонь накрывает шею. Большой палец поглаживает горло. Вверх-вниз.
Он смотрит на мой рот. От этого внутри холодеет.
– Только не в губы! – восклицаю, моргаю, стараясь смахнуть слёзы. – Я боюсь забеременеть. Не надо.
– Чего? – отодвигается назад и усмехается.
– Если много целоваться в губы, то знаешь, всякое бывает, – краснею. – Нам ещё учитель сказал, так можно заразиться опасной болезнью. Но я не думаю, что ты болеешь. Просто ребёнка пока не хочу. Я маленькая. И ты маленький. Ну старше меня, но тоже ещё в школе учишься. Давай без этих штук. Подождём, когда оба будем взрослыми.
– А дети от поцелуев получаются?
– Ну да, – сглатываю. – А как иначе? У девочки из нашего класса так старшая сестра забеременела. Она родителям объясняла, что только целовалась со своим парнем. Очень много целовалась и все. Ничего другого.
– Я тебя не целовал, – говорит он. – Ты права. Рано нам.
Ясно. Он просто вытирал мои слёзы. Пальцами по щекам провёл.
– Но ты, – запинаюсь. – Ты бы хотел?
– Детей? – насмехается.
– Дурак! – толкаю его кулаком в грудь, понимаю, дура здесь я, задаю тупые вопросы.
– Детей хочу, – говорит он, перехватывает мою руку. – Станешь моей женой, когда тебе восемнадцать стукнет.
Мы очень близко. Сидим на лавке друг напротив друга.
Рустам обхватывает мой кулак. Буквально потопляет в своей гигантской ладони, после переплетает наши пальцы. Теперь совсем трудно дышать.
– Нет, – качаю головой. – Не получится. Ты меня слушал? За мной придут и убьют. Ничего не выйдет.
– Да, – кивает. – У них не выйдет.
– Рустам...
– Я своё не отдам, – заявляет мрачно.
– А я твоя?
– А ты ещё не поняла?
– Им нужна моя кровь, – вздыхаю. – Не понимаю зачем, но нужна. Они хотят полностью ее забрать. Ты не сможешь им помешать. Папа не смог.
– Я найду способ, – отрезает.
Мне хочется ему верить. Очень хочется. Только тяжело.
– Зачем я тебе? – во рту горький вкус. – Понимаешь, даже если все будет хорошо, мы пожениться не сможем. Я ненавижу кольца. Меня тошнит от них. От тех простых. Игрушечных. Из проволоки. От настоящих ещё хуже.
Рустам отпускает мою руку, и я сразу чувствую разочарование, становится очень пусто и холодно. Внутри ледник.
– Смотри, – приказывает парень и достаёт нож.
Лезвие сверкает. Рассекает воздух. Слежу за ним как заворожённая.
– Что ты...
Парень проводит остриём по ладони. Вернее по безымянному пальцу на левой руке. По внутренней стороне, как раз там, где мог быть ободок кольца. Четкий надрез. Быстрый, короткий.
– Это мое кольцо, – говорит он. – Никто его не увидит. Только ты.
Такое кольцо должно испугать меня намного сильнее, но почему-то не пугает совсем. Наоборот, оно очень сильно нравится. Хотя это плохо. Опасно и больно. По руке Рустама струится кровь.
– Нож, – тихо выдаю я и тянусь вперёд. – Пожалуйста.
Парень ловко поворачивает оружие рукояткой ко мне. Обхватывают, стискиваю крепче. Однако он не позволяет забрать нож сразу.
– Это клятва, – заявляет мрачно. – На крови.
– И что? – шепчу, в ушах шумит.
– Возврата нет и не будет.
Я дергаю нож на себя. Рустам разрешает. Закусываю губу от напряжения, приставляю лезвие к безымянному пальцу, полосую, не думая.
Боли нет. Или от волнения перестаю чувствовать?
Оружие падает на лавку.
– Я твоя, – улыбаюсь, хотя меня колотит и трясёт, жар пожирает изнутри, такого чувства не было даже когда я подхватила жуткий грипп и валялась в кровати с температурой под сорок градусов. – Твоя невеста.
Рустам опять берет меня за руку. Переплетает наши пальцы. Крепко. До боли. Очень ощутимо сдавливает. Сжимает так, что слышится хруст. А я пораженно наблюдаю, как наша кровь смешивается, алые струи сливаются.
Зубы постукивают. Улыбка точно замерзает.
Он говорит что-то чего я не понимаю. Незнакомое слово. Чужое. Или даже несколько слов. Целую фразу. На другом языке. Не разбираю смысл. Но звучит знакомо. Кажется, он говорил это в первую встречу. Тому псу, что за мной гнался. И ещё кажется я прежде подобное слышала. Когда? Где?
Все расплывается. Красное и чёрное сходится в единый оттенок. Слепит.
Рустам подаётся вперёд. Шепчет в самое ухо:
– Твоя жизнь в моих руках.
Глава 47
Теперь у меня есть секрет. Важный. Особенный. Я то и дело поглядываю на свою ладонь. На безымянный палец. На тонкую полоску от лезвия ножа, которую я сама на себе вырезала. На самое особенное в мире кольцо, которое и не кольцо вовсе. Метка. Знак. Клятва. Гораздо больше чем простое украшение. Что-то действительно значимое.
А ещё у меня появляется надежда. Вера. Рустам поможет. Всегда. Защитит даже от того жуткого чёрного человека, жаждущего крови. Рустам своё не отдаст. А я... его. И он мой. Придёт день и мы начнем целоваться. У нас родится много детей. Мне совсем не нужно будет умирать. Проклятье рухнет. Точно как в сказке. В нашей личной маленькой сказке. Тёмной и мрачной, но светлой в финале. После долгих лет боли и страха наступит рассвет.
Я прошу Рустама меня потренировать. Я хочу стать сильной. Как он. Мечтаю хотя бы начать подтягиваться. Пока очень плохо получается. У меня руки как спички. Совсем хлипкие. Нужно старательно заниматься. Развиваться. Мой танцевальный кружок плохо помогает. Танцевать мало. Надо именно силу нащупать.
– Я хочу быть сильной, – говорю правду. – Ты очень сильный. И я хочу. Иначе как смогу родить тебе сильных детей? Давай. Научи меня.
Рустам молчит. Знает, я упёртая. Не забуду и не откажусь от этой затеи. Поэтому однажды мы все же оказываемся на спортивной площадке. Не на школьной. Там слишком много народа. На отдалённой, в обычном дворе.
Он подсаживает меня. Сперва оказываюсь у него на плечах, цепляюсь пальцами за его затылок, сжимаюсь. После вцепляюсь в железную перекладину. Урок даётся нелегко. Но я готова к трудностям.
Так время проводить интереснее. Ну если тренируемся вместе. Бегаем. Подтягиваемся. Занимаемся спортом.
– Ой! – только и успеваю вскрикнуть.
Заваливаюсь на Рустама и сбиваю его с ног. Оказываюсь сверху. Судорожно хватаю ртом воздух.
Не все наши тренировки проходят гладко. Иногда я вот так равновесие теряю. Рустама следом утягиваю. Очень сильно переживаю. Боюсь, ему навредить.
– Ты в порядке? – накрываю ладонями его щеки.
Чёрные глаза прожигают насквозь. Где он научился так смотреть? Как будто трогает, пальцами ощупывает мое лицо. Мурашки под кожей пробегают. Меня колотит в лихорадке.
– Да, – раздаётся, когда на спине оказываюсь я.
Рвано дышу. Ничего сказать не могу. Щеки горят. Ужасно стыдно. Обрушилась на Рустама всем весом. А он вот осторожно меня перевернул и не пытается надавить или прижаться. На локти опирается, нависает надо мной и дальше смотрит. Изучает.
– Принцесса, – очень хрипло, точно зверь рычит.
Трется носом о мой нос. Бодается. Дышит шумно и тяжело. Забавно. Почему-то хочется улыбаться.
– Рустам, – смеюсь. – Хватит. Щекотно.
Да. От его движений щекотно. Особенно в груди. Хотя там он до меня не дотрагивается. Только щекой о щеку касается и кажется, тоже усмехается.
Запах осени. Запах надвигающейся грозы. Наше хрупкое счастье разбивается. Раскалывается на части. Мужской голос звучит над нами как оглушительный раскат грома.
Я не сразу понимаю, что именно происходит. Фразу тоже не понимаю. Может, это и знакомо. Может, я слышала похожее. Но точно не знаю.
Рустам реагирует молниеносно. Миг – он уже стоит на ногах, меня вздёргивает и за собой прячет. Руку мою сжимает до хруста костей. Молчит. Напрягается.
А я вдруг замерзаю внутри. Больше нет жара. Даже тепла нет. Только холод. Обжигающий лёд. Кажется, моя кровь не течёт. Сердце не бьется.
Почему сегодня? Рано. Очень рано. Зачем? За что?
Мне ещё нет восемнадцати. Столько лет впереди.
Он пришёл. Палач. Пришёл отнять мою жизнь.
Я узнаю его сразу. Лицо из моих самых страшных кошмаров. Чёрный человек. Он забрал мою мать. Он и меня утащит. Точно. Иначе для чего явился сегодня? Монстр. Чудище. Прямо из ада вышел.
Я тебя ненавижу. Сволочь. Тварь. Скотина. Ненавижу!
Сжимаю кулаки. Дергаюсь. Но Рустам не позволяет броситься вперёд, не даёт мне вцепиться ногтями в мерзкую рожу.
Плевать, убьёт он меня или нет. Плевать! Я хочу выцарапать ему глаза. Хочу хотя бы попробовать. Может, он и заберёт мою кровь, но я так легко не сдамся, тоже боль причиню. Черт. Я сделаю ему больно. Очень, очень больно.
– Отойди, сын.
Это приказ. Мрачный. Холодный. Жестокий. Приказ, которому нельзя не подчиниться.
Сын? Что...
– Отпусти девчонку.
Отрывисто. Резко.
Дальше другая фраза. Непонятная. На чужом языке.
Пальцы Рустама разжимаются. В момент. Шаг в сторону.
Я оказываюсь перед своим будущим убийцей. Одна. Без защиты. Поворачиваю голову. Пытаюсь поймать взгляд.
Ничего. Напрасно. Рустам не смотрит на меня.
Мой Рустам. Мой?..
Рустам.
Я пробую его позвать. Кажется, пробую. Губы не двигаются. Звука нет. Я ничего не слышу. Не знаю. Не понимаю.
Что-то внутри лопается. Разрывается. Обрывается. Взрывается. И погибает.
– Красивая, – монстр улыбается, подходит ко мне вплотную. – На мать похожа. Даже лучше станешь. Голубоглазая блондинка. Брать твою грязную кровь будет сладко.
Я стараюсь броситься на него. Пробую кинуться вперёд. Пытаюсь хотя бы дернуться, шевельнуться. Но ничего не выходит. Совсем ничего.
Кулаки сжаты. Но я не могу сдвинуться с места. Как столб стою.
– Мой сын тебя сразу оценил, – монстр склоняется, треплет меня за щеку, потом хватает за волосы и дёргает. – Помнишь? Рустам тебя поймал. Выбрал. Хотел себе принцессу.
Рустам. Сын.
Что за бред?!
Боль. Чудовищная боль ударяет в голову. Жуткая. Снова переживаю ту самую ночь. Последнюю ночь, когда видела маму.
Мальчишка кричит. Хватает меня за волосы.
Он? Рустам?
– Не бойся, – монстр отпускает, поглаживает по макушке. – Мы действуем по закону. По нашему закону. Никто тебя не тронет. До восемнадцати лет.
Я не верю. Не верю.
Я...
Рустам не может быть сыном этого чудовища. Рустам другой. Хороший. Сильный. Рустам мой и только.
– Вы врете, – с трудом выпаливаю я. – Врете.
– Да? – монстр усмехается. – Наглая девчонка. Но ничего, это пройдёт. Твоя порода быстро гордость теряет.
– Рустам не ваш сын, – говорю громче. – Враньё.
Монстр хохочет. И это вырывает меня из оцепенения. Начинаю молотить его кулаками по животу. Отчаянно и яростно, всю злобу вкладываю. Дрожу от ярости.
– Тихо, девочка, – перехватывает мои руки одной ладонью. – Рустам мой сын. Но ты другому достанешься. Старшему по крови. Марату. Он с тобой расправится.
– Нет, – голос больно ранит. – Она моя.
– Рустам, – рявкает монстр. – Нечего волку тереться рядом с овцой. Жрать ее рано. Проваливай.
– Отец...
– Я сказал.
Удар за ударом. Глохну. Смотрю, как удаляется высокая темная фигура. Удаляется, не оборачиваясь. Теряется. Расплывается. Меркнет.
Больно дышать. Больно горлу. Больно груди.
Везде больно. Очень. Глаза как ножом полосует.
– Пора тебе узнать за что будешь отвечать, – чеканит монстр. – Пора посмотреть на грех, за который ты прольёшь всю свою кровь.
Он кладывает что-то в мои ладони. Что-то гладкое. Прямоугольное.
– Жизнь за жизнь, – говорит. – Все честно. Все по справедливости.
– Что это? – шепчу, перевожу взгляд вниз, на руки, пытаюсь понять, различить, но взгляд не проясняется.
– Видео, – заявляет монстр. – Кино от твоего дяди. У него было много таких фильмов. С разными девушками. Это самое долгое и самое интересное. На нем моя дочь. Амина. Посмотри и ты поймёшь, почему в тебе течёт грязная кровь.
+++
Я вбегаю в дом, бросаюсь к видеомагнитофону. Наконец, могу рассмотреть надпись на кассете – «Принцесса Амина». Слёзы больше не застилают глаза. Немного успокаиваюсь. Пальцы дрожат, с трудом справляюсь с кнопками.
Амина. Так звали дочь монстра. Что мой дядя сделал? Что там? Какое ещё кино? Ничего не понимаю. Но очень хочу понять.
Дядя пропал вместе с мамой. Ну почти. Но дядю мне было не жалко. Это же он все начал. Он виноват. Он и монстр. Они все безумные.
Экран вспыхивает. Первые кадры – улыбающееся лицо моего дяди и девушка рядом. Очень красивая девушка. Но она как будто спит. Просто спит. Да?
Вздрагиваю. Не различаю, что раньше происходит. Грохот. Телевизор раскалывается на части. Стекло осыпается.
– Тебе нельзя это смотреть, – ещё один удар в спину.
Вскакиваю и оборачиваюсь.
– Кто ты? – смотрю на незнакомого парня, ворвавшегося в мой дом. – Убирайся!
– Принцесса, – бормочет, дотрагивается до плеча.
– Нет! – кричу. – Не трогай меня! Не смей...
– Юля, – от этого слёзы снова стекают по щекам.
– Я тебя узнала, – шепчу, отшатываюсь назад. – Ты его сын. Сын этого чудовища. Вы забрали мою мать. Вы убили ее и меня убьете. Я тебя помню. Ты пытался. Ты уже пытался меня...
– Юля, – подступает и берет за руку.
– Ты Рустам! – выпаливаю. – Рустам Ахметов. Я тебя ненавижу. Тебя и твоего чертового отца. Зачем ты пришёл? Зачем помешал посмотреть запись?
– Ты моя, – говорит он, поворачивает мою ладонь, поглаживая отметину от пореза ножом. – Моя невеста. Сама сказала. Сама выбрала.
– Нет, нет, нет, – отчаянно мотаю головой. – Убирайся! Проваливай. Понял? Я не твоя и никогда твоей не буду. Лучше сдохну!
– Принцесса, – сминает ладонь. – Юля.
– Уходи! Убирайся! – дико ору. – Ты не тронешь меня до восемнадцати лет. Не тронешь. Ты никто. Ты...
Предатель. Проклятый предатель.
Ты солгал. Не сказал мне правду. Ты ушёл. Оставил меня со своим чертовым отцом. Бросил. Обещал защитить. Обещал оградить. И предал.
Ты тот, кого я должна забыть.
Глава 48
Память возвращается в момент. Воспоминания обрушиваются лавиной, подминают под глыбой стылого льда, погружают в холодный ужас. Зажимаю рот ладонью, закрываю глаза, отчетливо осознаю главное: правда всегда оставалась рядом. Неотступно. Как злой рок. Неотвратимо. Как сама судьба.
Я не забывала. По-настоящему – не забывала. Каждый кадр высечен в сознании. Выбит. Вырезан по живому. Рустам Ахметов внутри. В моей голове. Пронзает разум. Такое не вытравить. Не вычеркнуть, не стереть. Непреложная истина. Незыблемая.
Жестокая ирония. Издевательский расклад. Иначе и не назвать.
Я помню, как он разбил телевизор. В щепки разнес видеомагнитофон. Раздробил кассету в порошок. Растоптал. Не дал мне ни единого шанса досмотреть запись. Я так и не поняла, что именно скрывалось там, за что предстояло отдать жизнь, за какой грех нужно платить кровью. Я кричала и рыдала, приказывала постороннему парню убираться, снова и снова повторяла, что не знаю его. Прочь. Уходи. Проваливай. Фразы до сих пор отбиваются гулким эхом внутри.
Вот только… он не был посторонним.
Моя первая любовь. Глупая. Наивная. Детская. Настоящее чувство. Истинное. Неподдельное. Ничем не замутненное. Сильная привязанность. Гораздо крепче привычной дружбы с другими ребятами.
