Текст книги "Жестокая сказка (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
В этот момент я практически не соображаю, не отдаю себе никакого отчёта, сама не осознаю на что именно подписываюсь. Просто понимаю, что не могу отступить, не могу позволить другим страдать и погибать.
Пусть он их спасёт. Пусть спасёт! Остальное уже не важно.
Ахметов выносит меня на улицу. Двери открывать не нужно. Все распахнуто настежь. Верчу головой, озираюсь по сторонам, пытаюсь понять, куда пропали люди Назара. Будто в воздухе испарились. Никого не видно. Пустота.
Странный запах. Ощущаю тошноту. Голова кругом идёт. Отовсюду несет... кровью? Дышать тяжело, невыносимо.
– Пожалуйста, – повторяю на автомате. – Рустам. Очень тебя прошу. Помоги девушкам. Спаси их. Ну хорошо. Спасибо хотя бы Милану. Только ее. Очень тебя прошу. Давай вернёмся. Неужели ты не хочешь получить полную власть надо мной? Полное подчинение? Скажи. Только скажи. Я все сделаю. Честно. Клянусь, выполню любые твои прихоти. Без ограничений.
Я говорю очень много, не замолкаю ни на секунду, повторяю своё предложение в самых разных вариациях. Называю его по имени раз за разом. Надеюсь, хоть таким образом задеть, зацепить. Однако старания напрасны. Ответом служит мрачное молчание.
Каменная статуя проявляет больше чувств. Ахметов продвигается вперёд, точно машина, железный робот. Никакой человечной реакции не показывает.
В отчаянии обхватываю его за плечи, впиваюсь в гладкую смуглую кожу ногтями, царапаю, причиняя боль. Но мужчине наплевать. Мои действия совершенно его не трогают и не отвлекают.
– Почему ты молчишь? – бормочу лихорадочно. – Почему?! Черт возьми...
– Заманчиво, – наконец бросает он.
Однако назад не возвращается.
Дьявол. Я уже готова обрушить на него новую тираду, начать вырываться из объятий. Но слова забиваются в горле, когда луч прожектора ярким всполохом озаряет территорию вокруг.
Да. Здесь не слишком хорошее освещение. Поначалу мои глаза ничего толком не разбирают в окружающей нас темноте. Фонари не работают или же их попросту здесь нет. Зато существует прожектор, который медленно перемещается, отмечая периметр двора.
Я нервно моргаю. Плотно смежаю веки, содрогаюсь всем телом, сильнее вонзаю ногти в плечи Ахметова, будто пробую удержаться на грани реальности. Мираж вокруг выглядит чудовищно. Жуткое марево. Плод больного воображения.
Я сошла с ума. Окончательно обезумела. Я не могу видеть это. Не могу. Это же нереально.
Множество изувеченных тел. Повсюду. Настоящая бойня. Крупнык мужчины выглядят как переломанные куклы. Будто некто всесильный смахнул фигуры прочь с шахматной доски, разломал на части.
Ахметов привёл своих людей. Он же не мог вытворить подобное сам? Лично. Один. Без посторонней помощи.
Но тогда... где его люди? Здесь тихо. Очень тихо. Мертвая тишина. В прямом смысле этого выражения. Все враги убиты. Повержены.
В памяти всплывают фрагменты разговора, который вёл по телефону Назар. Проблемы на воротах. Блокировка. Трудности, возникшие в системе. Суть продолжает ускользать.
– Кто это сделал? – спрашиваю. – Кто с ними расправился?
– Викинг, – холодный ответ. – Мой верный друг.
– Друг? – леденею настолько сильно, что у меня зуб на зуб не попадает. – И куда он п-пропал?
– Отвёл душу и спит.
– Спит? – опять чисто механически переспрашиваю.
Ну да. Если у Ахметова и найдётся друг, то однозначно такой же психопат как он сам. Больной, отмороженный на всю голову. Как он сам. И почему бы не отправиться поспать после массового убийства?
– Выходит, всех уничтожил Викинг? – уточняю надтреснутым голосом.
– Думаешь, я бы справился один?
Не хочу думать. Хочу забыть и развидеть весь этот кошмар вокруг. Столько изуродованных тел. Месиво. Оживший фильм ужасов.
– Мы работаем вдвоём, – продолжает вкрадчиво. – Он всегда меня выручает. Но звать его опасно. Парень не умеет тормозить. Не слышит приказы. Запоминай совет, принцесса. Если вдруг встретишь его, встань на колени. Не убегай.
Странные фразы. Очень странные. Особенно от Ахметова. Дико звучит. Он хочет, чтобы я встала на колени перед другим мужчиной?
Мозг объят дичайшим волнением. Полностью отключаюсь от окружающей реальности. Перестаю мыслить трезво. Паника пожирает изнутри. Разум раздирают на части чудовищные видения.
Я закрываю глаза. Не хочу смотреть. Сама не осознаю, как утыкаюсь щекой в грудь Ахметова, как обретаю покой в руках смертельно опасного врага.
Щёлкает дверца автомобиля. Меня опускают на переднее сиденье, пристегивают ремнём. Вздрагиваю, будто сбрасываю путы сна, прихожу обратно в сознание.
Милана. Господи. Я ей так и не помогла. Глаза режет боль. Щурюсь, чувствую, как слезы струятся по заледеневшим щекам.
– Адрес сбросил, – Ахметов говорит по телефону, занимает место водителя, заводит двигатель, через пару секунд машина трогается вперёд. – Зачистить. Утечка газа подойдёт.
Что? О чем он? С кем?
– Баб из подвала достаньте, потом работайте, – продолжает он. – И ту деваху, которую пасли, в больницу доставить. Имя проверьте. Милана. Брюнетка.
Вызов завершён.
Боже. Он всё-таки помог ей. Помог моей подруге.
– Спасибо, – роняю глухо. – Спасибо огромное.
– Благодарить будешь раком, – чеканит хрипло, смотрит четко вперёд, следит за дорогой. – Доберёмся до дома – вы*бу твою тощую задницу.
Сжимаю кулаки. Дышу прерывисто.
На что я подписалась? На что согласилась? Хотя какая разница. Я обречена. Он бы взял меня в любом случае. Так пусть девушкам поможет. Пусть спасёт их. Меня уже не спасти. Обречена.
– Ты следил за Миланой? – интересуюсь чуть слышно. – Ты сказал, вы пасли девушку. Брюнетка. Значит...
– За тобой следил, – хмыкает. – Она прицепом шла.
– Ты давно нашёл меня? – горько усмехаюсь. – Почему тогда тянул? Чего ждал?
– Наблюдал, – поворачивается и обжигает взглядом. – Круто бегала. Затейливо. Я гадал, какую ещё хрень отчебучишь, куда тебя дальше понесёт. Не ждал, что к этим хмырям влезешь.
– Ясно, – отворачиваюсь, склоняю голову.
– Скучала? – пальцы властно зарываются в мои волосы, наматывают локоны на кулак, шумный вдох точно выстрел в затылок. – Мой хер больше не даст тебе тосковать.
Глава 32
Я медленно переминаюсь с ноги на ногу, поворачиваюсь вокруг своей оси. Стопы утопают в мягком ковровом покрытии. Вздрагиваю, осознавая, что наверняка испачкала пол. Рефлекторно сжимаю бёдра, однако это слабо исправляет ситуацию. Черт, неудобно. Мерзко. Попросту отвратительно.
– Уберут, – хрипло заявляет Ахметов, захлопывая за собой дверь. – Чего застыла? Двигай в душ.
Похоже ему наплевать на то, что я испортила сиденье его дорогого авто и на ковёр в этом помпезном отеле тоже наплевать. Его мало заботит мнение людей. И мои личные ощущения тоже слабо волнуют.
Даже не хочу знать, о чем думали окружающие, когда он заносил меня на руках. Босую, с израненными ногами, всю в ссадинах и синяках. Мы оба выглядим не лучшим образом. Странно. Дико. Я в мужской рубашке. Он голый по пояс. Ещё окровавленные. Обрываю эти мысли. Глупо переживать о такой ерунде, когда возникли действительно серьезные проблемы.
Я отдала себя в рабство Ахметову. Какая разница, что обо мне подумают сотрудники гостиницы или гости данного заведения?
Плевать. Теперь на все наплевать. Монстр волен насиловать свою собственность часами. Никаких табу. Никаких ограничений. Проклятье, такое даже насилием назвать нельзя. Я сама предложила сделку, сама пообещала исполнить самые тёмные желания палача.
Сколько мне осталось ждать до расправы?
Надо растянуть водные процедуры. Купаться как можно медленнее. Тогда есть шанс выиграть время. Хотя для чего? Больше не сбегу. Никто не позволит. Даже если вырвусь, снова выследит.
Думала будет время, пока доберёмся до проклятого особняка, однако гад оказался хитрее, завёз в этот отель. Логичное решение. Нам день ехать. Проще разложить меня в первом удобном месте. Выкупать и употребить по назначению.
– Ясно, – заключает ублюдок, подступая вплотную. – Хочешь со мной искупаться.
– Не хочу, – отшатываюсь назад, чудом удерживаю равновесие.
– Хочешь, – ухмылка обнажает клыки зверя.
Ахметов выдергивает ремень из шлеек, стягивает брюки и в одну секунду предстаёт передо мной абсолютно голым.
Это начало кошмара. Ад становится реальностью. Кровожадный хищник уже возбуждён до предела. Его член покачивается между крепкими бёдрами. Гигантский, до жути длинный и толстый, раздувшийся от похоти.
Черт. Я не готова. Никогда не буду готова. Ни за что. Нет, нет...
– Раздевайся, – этому тону нельзя не подчиняться.
Мои пальцы автоматически расстегивают несколько пуговиц, прежде чем я успеваю осознать, чем именно занимаюсь. Вздрагиваю и замираю в ужасе от собственной тупой покорности.
Почему рядом с ним всегда так? Оказываюсь в униженном положении. Грязная, растоптанная. Раньше у меня было больше воли к сопротивлению. Или мне просто показалось?
Ахметов берётся за полы рубашки, дергает, выдирая оставшиеся пуговицы с мясом. Избавляет меня от одежды. Подхватывает и забрасывает на плечо.
Воздух выбит из лёгких напрочь. Живот опаляет каленым железом. От соприкосновения наших тел меня прошибает высоковольтным разрядом.
Прекрасно. Подонок хочет вымыть меня, а потом приступить к экзекуции. Возможно, прямо в душевой кабине начнёт. Почему бы и нет? Зачем тянуть?
– Вперёд, – распоряжается Ахметов, закрывая стеклянные створки. – Пора тебе отрабатывать мою доброту.
Вжимаюсь в гладкую поверхность спиной, затравленно смотрю на своего вечного преследователя. Случайно нажимаю кнопки, прислоняюсь прямо к панели управления. Включается вода, музыка и разноцветные огни.
– Охренеть, – хмыкает Ахметов. – Дискотека.
Я улыбаюсь. Нервно, истерически. Понимаю, сейчас совсем не до смеха. Ситуация не располагает. Я должна плакать, рыдать от безысходности. Враг завладел мной, подчинил своей власти. Я сама вошла в клетку со зверем и выбросила ключ. Я идиотка.
Но это и правда смешно. Неоновые лучи озаряют мускулистое тело Ахметова, известная классическая мелодия ласкает слух. Дурдом. Бред. Безумие. Наверное, сказывается перенапряжение. Стресс находит выход. И я начинаю смеяться как одержимая.
Дискотека. Реально дискотека.
– Держи, – Ахметов вкладывает в мои руки мочалку.
– Т-ты хочешь...
Замолкаю, в принципе понимаю намёк. Он хочет, чтобы я ему прислуживала, намылила его. Видимо, устал. Утомился, пока перебивал работорговцев вместе со своим чокнутым другом Викингом. А может, нашёл новый повод надо мной поиздеваться?
Не важно. Для меня ничего не меняется. Это короткая отстрочка перед реальным кошмаром.
Господи. Я сдохну. Если он коснётся меня, я точно сдохну.
Беру гель для душа. Щедро покрываю мочалку. Отстраняюсь от стенки и делаю шаг навстречу ненавистному ублюдку.
Он выше меня. Гораздо выше. Приходится встать на носочки, потянуться, чтобы дотянуться до широких плечей, и от этого я невольно впечатываюсь грудью в его грудь.
Дергаюсь, желаю отодвинуться. Пальцы стоп скользят. Вскрикиваю, когда горячая ладонь опускается на поясницу, вбивает меня в раскаленное тело.
Ужас. Мои соски покалывает от боли.
Слишком близко. Мы слишком близко. Недопустимо близко.
Черт побери. Черт. Черт!..
Громадный орган таранит мой живот.
– Не терпится? – насмешливо интересуется Ахметов.
– Я поскользнулась, – бормочу глухо. – Я случайно.
– Продолжай, – следует холодный приказ.
Выполняю распоряжение. Стараюсь больше не допустить таких оплошностей. Но в процессе тесный контакт оказывается неизбежен. Постоянно дотрагиваюсь до Ахметова. Задеваю грудью, бёдрами. Натыкаюсь на вздыбленный член своим животом. На такую здоровенную дубину просто невозможно не наткнуться. И меня потряхивает от дичайшего напряжения. По спине пробегает ток. Воздух искрит. Здесь слишком мало места. Ничтожно мало.
Дьявол. О чем я вообще? Тут ещё десять человек влезет. Кабина огромная. Но мне душно, чертовски душно. Музыка раздражает. И яркие всполохи слепят.
– Везде обрабатывай, – говорит Ахметов, когда я замираю.
– Но...
Осекаюсь. Нет никаких «но». Придётся и член его мочалкой обтереть.
– Руками, – жестко произносит Ахметов.
Пораженно смотрю на него. Боюсь уточнить.
– Можешь ртом, – криво усмехается.
Лучше руками. Сжимаю челюсти и делаю то, чего он хочет. Механически, на автомате. Стараюсь не замечать того, как крепнет смертоносное орудие, как вздувшиеся вены бьют в мою ладонь. Просто действую.
– Яйца не забудь, – бросает ледяным тоном.
Отдергиваю руку, отступаю назад. Отрицательно мотаю головой. Мое тело отказывается повиноваться. Бунтует. Это настоящий мятеж.
– Хочешь языком вылизать? – мрачно спрашивает Ахметов, надвигается, сокращая расстояние между нами до минимума.
– Ты омерзителен, – выдаю быстрее, чем успеваю подумать о собственных словах. – Я ненавижу тебя. Дьявол. Как же сильно я тебя ненавижу! Чтоб ты подох, больной урод...
Мужская ладонь накрывает мое горло. Практически нежно. После резко впечатывает в поверхность душевой кабины. Буквально вбивает меня в стеклянную стену. Пальцы сжимаются на шее, вынуждают захрипеть.
– Хватит, – шиплю. – П-пусти...
– Я только начал, – замечает нарочито сладко, опаляет мои губы горячим дыханием. – Когда закончу, ты себя не узнаешь.
– Что... что ты...
Ахметов не ослабляет захват ни на миг. Одна рука жестко удерживает меня за глотку, пока вторая скользит по груди, обводит контуры фигуры с непривычной нежностью, движется вниз по животу. Неудержимо. Неукротимо. Заставляет судорожно глотнуть воздух. Содрогнуться. Сдавленно вскрикнуть. Тянет заорать. Очень сильно тянет. Но ничего не выходит. Черт возьми. Черт, черт!
– Ты кончишь, – мрачно обещает Ахметов. – Ты у меня так кончишь, что весь мозг вытечет. Сама на хер запрыгнешь и будешь умолять, чтобы до судорог выдрал.
– Нет-нет! – кричу. – Ты с ума сошёл...
Пальцы касаются меня между ног. Проскальзывают между бёдрами. Властно. Безжалостно. Клеймят, выжигают тавро каждым движением. Подчиняют. Закрепляют свои права. Помечают собственность.
Мои глаза до боли распахиваются. Вцепляюсь в руку Ахметова, пытаюсь отодвинуть, царапаю его кисть до крови. Дергаюсь, извиваюсь под этими гнусными ласками.
Дышать нереально. Невозможно физически. И проблема совсем не в том, что воздух перекрыт грубой хваткой вокруг шеи. Кислород раскаляется. Грудь тяжело вздымается. Мое сердце колотит озноб. Кровь сворачивается.
– Принцесса, – прямой взгляд, горящий и хищный, порабощающий. – Нет. Ты не принцесса. Ты маленькая лживая сука. Даёшь клятву и забираешь. Манишь и уходишь в отказ. Так не пойдёт. Мои шлюхи место знают.
– Я не твоя шлюха! – выпаливаю яростно.
– Тогда почему течёшь под моими пальцами? – издевательски ухмыляется.
– Я не...
Замолкаю, к своему глубочайшему стыду осознаю: проклятый ублюдок прав. Это ужасно, однако мое тело предательски реагирует на эти прикосновения. Между бёдрами до жути влажно. Плоть сотрясают тягучие спазмы. Цепенею, столкнувшись с дикой и безумной реальностью.
Мои руки теряют всякую силу. Безвольно повисают вдоль тела, как плети. Больше не царапаюсь и не пробую отстраниться. Шок пожирает разум. Лёд растекается под кожей, струится по венам, пронизывает жилы.
А живот раздирает жар. Огненный ком нарастает внутри, наливается силой. Каждый нерв оголяется, обнажается, полыхает неистовством.
– Давай, – бросает вызов Ахметов. – Повтори, как сильно ненавидишь меня. Пожелай медленной и мучительной смерти. Вперёд. Чего замолчала?
– Ты... мне что-то подмешал? – интересуюсь чуть слышно.
Сама знаю, насколько абсурдно это звучит. По дороге Ахметов купил только бутылку воды без газа. Есть я не хотела. Подмешать наркотики не было ни единого шанса. Я сама откручивала крышку. Да и в целом... он бы не стал. Почему-то понимаю это до боли отчётливо. Гад ловит кайф от моего отклика.
А я... я и правда шлюха.
Всегда считала себя равнодушной к сексу. Не горела желанием познать прелести плотских утех. А потом радостно отдалась Графу. Сгорела в руках абсолютно чужого и незнакомого мужчины. Разве нормальная девушка будет такой?
Мерзко. Грязно. Недостойно.
Однако теперь все ещё хуже. Гораздо хуже. Мое тело отзывается на жестокие ласки кровного врага. Получается, мне наплевать с кем быть? Даже в руках этого ублюдка плыву и растекаюсь от похоти.
– Сука всегда чует своего хозяина, – заявляет Ахметов.
И я только пораженно всхлипываю в ответ. Не могу собраться. Не могу дать отпор. Мое тело идёт на поводу у этого подонка, уступает его воле. Но разум сражается. Хотя бы пытается дать отпор.
Граф ласкал меня иначе. Нежнее. Осторожнее. Пробую воскресить в памяти те мгновения, но ничего не выходит. Ускользнуть от реальности не удаётся.
Ахметов заслоняет собою все. Разрушает. Выжигает память о другом мужчине. Он просто трогает меня. Жестко. Мощно. Берет своими наглыми пальцами. Завладевает телом по праву хозяина. Никакого стыда. Грани растворяются.
– Я не сука, – бормочу глухо. – Я не...
– Ты моя, – обрывает. – Моя сука. Шлюха. Готовая на все самка. Ты каждый мой приказ выполнишь. Игры закончились. Никакой гребаной беготни. Вот твоя реальность.
Ахметов заставляет меня кончить. Доводит до оргазма. Принуждает испытать разрядку. Это происходит насильно. Он знает. Чертов гад знает, как толкнуть за черту, как погрузить в кипучую бездну греха, как взорвать мир, сжечь дотла. В его руках я познаю ад и рай.
Ненавижу. Сволочь. Ненавижу!..
– На моем члене будет круче, – шепчет на ухо, прикусывает шею. – Обещаю. Ты будешь умолять. Будешь ползать у меня в ногах и просить, чтобы трахнул. Я тебе покажу твоё место. Дрянь. Заплатишь за каждый год ожидания.
Ахметов отпускает меня и без опоры я сползаю вниз по стенке, прямо к его ногам. Тело потряхивает. Мышцы сокращаются рефлекторно.
– Мочалку взяла, – рявкает ублюдок. – Продолжай.
Я подчиняюсь. Выполняю все, чего он хочет. Намыливаю мощные икры и крепкие бёдра. Покорно обрабатываю нечеловечески сильные мышцы. Он животное. Дикое и одержимое. В любой миг готов к броску, к нападению. Смуглые ноги покрыты густой порослью волос. Настоящий варвар. Будто недавно пещеру покинул. Одуревший от безнаказанности зверюга.
Бежать. Я должна убежать. Пока не представляю как именно. Но должна. Я обязана спасти себя и плевать на клятву. На все плевать. Он меня прикончит. Уничтожит. Сотрёт. Ничего не оставит.
Ахметов отталкивает меня и встаёт под струи воды. Отползаю в угол, вжимаюсь в стенку кабины, затравленно наблюдаю за врагом. Его член до сих пор стоит, подергивается, темнеет от натуги.
Но мужчина меня не трогает. Покончив с омовением выходит из душа. Без слов. Вообще ничего не говорит. Просто оставляет меня одну.
Я не знаю, как долго сижу вот так. Сломленная. Растоптанная. Доведённая до отчаяния. Поджимаю колени к груди, обнимаю себя руками.
– Разомлела? – с насмешкой бросает Ахметов, резко открывая створки кабины, проходится взглядом по моему телу. – Нечего дремать. Вымывайся. Нам ещё перелёт предстоит.
– Куда? – гулко сглатываю.
– Домой, – отвечает коротко. – Горничная тебе тампоны принесла. Прокладки. Короче, эта хрень на раковине. Давай. Шевелись. Или помочь?
– Я справлюсь, – нервно киваю и подскакиваю на ноги.
Он усмехается и снова уходит.
Домой. Что это значит? Из этого города нет прямого авиасообщения с тем городом, где расположен проклятый особняк Ахметовых. Зачем лететь с пересадками? Быстрее доехать на машине.
Если только... черт, если только речь не о совсем другом месте.
Чего он хочет? Что задумал?
От страха даже сердце не бьется.
Глава 33
Я стараюсь собираться быстрее, хотя пальцы мелко подрагивают, отказываются подчиняться воле в полной мере. Размышляю о возможном побеге и эти мысли успокаивают меня. Приятно представлять, будто я реально сумею сбежать.
Не сумею. На самом деле, если смотреть на ситуацию трезво, то становится предельно понятно, Ахметов начеку, больше не позволит ускользнуть из когтистых лап. Однако тяжелый день совсем не радует. Тянет хотя бы пофантазировать. Вообразить мечту в красках.
Интересно, получится ли улизнуть в аэропорту? По дороге туда или обратно. Неужели монстр отвезет не в тот жуткий особняк? Выберет другое место? Где скрывается пункт нашего назначения?
Я заканчиваю сушить волосы, возвращаю фен на место и замираю. Странный звук. Даже пугающий. Кто-то кричит? Точно. Кричит. Причем достаточно громко. За стенкой. Черт, кажется в нашем номере. В гостиной. Вопли однозначно женские.
Внутренности холодеют. Нервным движением поправляю объемную футболку, заправляю в джинсы. На автомате отмечаю странный выбор одежды. Удобная, спортивная, подойдет на каждый день. Вряд ли сам выбирал, поручил помощнику.
Проклятье. О чем я сейчас размышляю? Ахметов убивает человека в соседней комнате. Какого черта меня волнуют бесполезные тряпки? Рядом творится беспредел.
Я должна помочь. Сейчас же. Берусь за ручку двери и застываю, не решаясь повернуть. Что я собираюсь делать? У меня даже плана нет. Снова соблазню щедрыми обещаниями, которые не собираюсь выполнять?
Меня знобит. Хочется снова забиться в угол, заползти в уютную темноту и никогда не выходить на свет. Трусливая. Малодушная. Я сама себя не узнаю. Идиотка, действуй. Хватит думать.
Эти крики какие-то странные. Как будто...
Я уступаю глубинному порыву, совсем себя не контролирую. Хватаю огромную вазу с живыми цветами, прижимаю к груди. Толкаю дверь ногой, ступаю за порог. Не способна пояснить свой поступок логически. Едва ли мне удастся огреть Ахметова и сыграть на эффекте неожиданности. Но трястись от страха дальше тоже не вариант. Повинуюсь природному рефлексу.
Дьявол. В горле мигом пересыхает. Глазам становится больно.
Что. Здесь. Происходит.
Что это такое?!
Я точно вижу саму себя со стороны. И это ужасно. Гнусно. Отвратительно. Хуже не придумать.
Рустам Ахметов голый. Абсолютно. Не потрудился одеться. Да и зачем? Он сжимает хрупкую блондинку и одержимо натягивает ее на член. Долбит без жалости. Буквально раздирает. Мужчина стоит боком ко мне. Не оборачивается. Слишком занят экзекуцией. Его громадные ручищи беспощадно сдавливают бёдра несчастной девушки, отрывают бедняжку от земли, используют как бесправную сексуальную игрушку. Ублюдок вбивается сзади. Рычит, запрокинув голову. Его жуткие мышцы напряжены. Вены вздуты. Кожа блестит от пота.
Стискиваю вазу сильнее. Гулко сглатываю. Ощущаю приступ тошноты. Мои ноги трепещут, слабеют, предательски подгибаются. Низ живота крутит.
Я могла быть на ее месте. Я должна была там быть. Я дала клятву. Я умоляла его помочь в обмен на исполнение грязных желаний. И вот хищник срывается на другой. Ему плевать кого иметь. Только бы насытиться. Голод утолить.
Что я наделала? Свинцовый ком раздирает горло.
Бедная горничная. Зверь ее жестоко насилует, рвёт на куски. Хотя нет. Судя по одежде не горничная. Темная юбка задрана до талии. Белая блуза разорвана. Это администратор. Одна из милых девушек на ресепшн. Но что она делает в номере? Как сюда попала? Ахметов вызвал ее ради...
Мысли сбиваются окончательно, когда я понимаю: никаким насилием тут и не пахнет. Крики явно не от боли. От дикого кайфа.
– Да! Да! – вопит девушка. – Долби меня! Ещё!
Отступаю назад. Упираюсь спиной в дверной косяк. Перед глазами темнеет. Мир расплывается. Практически меркнет.
Ей нравится? Господи. Ей нравится такое?
Со стороны происходящее больше похоже на изнасилование. Разодранная одежда. Жесткий захват. Но девушка стонет от удовольствия, срывается на истошные крики. Ведёт себя ненормально, неадекватно.
Разве можно получать наслаждение, когда внутрь вбивается такой громадный орган? Разве можно просить о продолжении?
Она за деньги с ним. Или пьяна? Под наркотиками?
– Меня никто... никто и никогда... так меня, – прерывисто бормочет девушка, чуть не рыдает. – Твой член... ты... ты... да-а-а...
Ахметов ничего ей не отвечает. Сдергивает со своей дубины, заставляя захныкать от разочарования. После снова насаживает обратно.
Медленно. Неумолимо. Вырывает животный крик.
– Я так... я никогда... я не...
Слабый протест. Она не вырывается. Просто лопочет что-то неразборчивое. Обмякает в мускулистых руках и снова стонет. Бешено, страшно.
Движения Ахметова меняются. Становятся резче. Глубже. А ей нравится. Черт возьми. Ей до сих пор нравится. Кошмар.
Девушка кажется такой маленькой. Тоненькой. Невинной. Но развратные стоны идут вразрез с этим внешним видом. Выдают порочную натуру.
– Т-ты п-первый, – шепчет она, протяжно выдаёт: – Первый такой! А-а-ах... да-а... мой бог. Мой герой. Мой...
Ахметов ничего не говорит. Но вдруг поворачивается и смотрит на меня. Бьет горящим взглядом, пронизывает насквозь.
Я рада, что позади дверь. Дверная рама. Плотно упираюсь туда, потому не могу упасть.
Ваза выскальзывает из пальцев. Разбивается на осколки. Чудовищный грохот. Вода разливается по полу. Цветы разлетаются.
– А! – восклицает девушка-администратор, замечая меня. – Я думала, она ушла. Ты не...
Ахметов снова снимает ее со своего гигантского отростка. Ставит на колени, разворачивает лицом к себе и загружает член до упора в глотку.
Девушка мычит. Сначала. Очень быстро входит во вкус и начинает причмокивать.
Тяжёлая ладонь поглаживает светлую макушку. Задаёт быстрый темп. Ягодицы ритмично сокращаются.
Мне больно смотреть. Просто смотреть. Больно. А ей все в кайф. Ей опять это по вкусу.
Узкие ладони скользят по смуглым бёдрам. Белокурая голова движется с поразительным неистовством, вбирает вздыбленную плоть до предела.
– И про яйца напоминать не надо, – насмешливо замечает Ахметов, снова смотрит на меня. – Классная соска.
Я складываю руки на груди, пытаюсь отгородиться от всего этого. Закрыться. Но ничего не выходит. Щеки пылают. Дышать ещё труднее, чем когда этот подонок силой доводил меня до оргазма.
«Ты будешь делать также».
Вот что говорят наглые чёрные глаза.
«Ты встанешь передо мной на колени. Покорно откроешь рот и сделаешь все ради моего удовольствия. Смотри и запоминай».
Мужчина кончает. Потом позволяет девушке отстраниться. Она стягивает презерватив с мощного ствола, жадно обсасывает, вылизывает содержимое.
Трудно поверить, что это та самая холёная администратор из ресепшн. Красивая. Гордая. Эффектная девушка, знающая себе цену. Я все ещё не верю собственным глазам.
– Свободна, – бросает Ахметов, не глядя на неё, отходит и начинает одеваться.
– Но... но... – бормочет растерянно, переводит взгляд с меня на него и обратно, видимо, пытается понять суть отношений между нами. – Мы разве больше не встретимся?
Мужчина застегивает брюки и возвращается к ней. Смотрит со снисходительной усмешкой. Склоняется и запихивает несколько купюр в бюстгальтер, хлопает по щеке ладонью.
– Сгинь, – приказывает коротко.
– Я не за деньги... я... я хочу тебя.
Он молча хватает ее за волосы, вздергивает на ноги и выталкивает за дверь. Прочь из номера.
– Не ревнуй, – скалится Ахметов и подмигивает мне. – Я ещё тебе клятву верности не дал.
– Я не ревную, – шепчу возмущённо. – С чего ты взял?
Глава 34
Самодовольный ублюдок. Уверен, будто каждая женщина мечтает оказаться в его проклятых лапах. Чертов урод. Неужели реально верит, будто я способна ревновать? Серьезно? Без шуток? Абсурдная ситуация. Бред.
Открываю и закрываю рот, решаю ничего не доказывать. Пусть Ахметов продолжает упиваться своей дурацкой уверенностью. Реальное положение вещей никак от этого не поменяется.
Мне наплевать. Наплевать и точка. Впрочем, нет, не совсем так. Я рада. Вот, теперь уже точно. Я очень рада, что его внимание переключилось на другую жертву. Не слишком красиво с моей стороны, но кажется, та девушка не возражала, ничего не имела против, мечтала продолжить общение. Не понимаю, как такое возможно, чем подонок может зацепить и заинтересовать. Но не стану никого осуждать.
Черт. Признаюсь, до этого момент я не представляла женщину, которая по доброй воле выберет его и согласится на близость. Даже единственный раз. Гад умеет только силой брать, пытать, ломать и убивать. Обезумевший хищник. И рефлексы у него жуткие. Ничего хорошего ожидать не стоит. От него нужно бежать, удирать на край света, не оглядываясь. Других вариантов нет. Надо себя спасать.
Верность. Подавись ты своей верностью, сволочь. Пускай меня растерзают дикие звери.
Я никогда не буду твоей. Никогда.
– Ты плачешь, – произносит Ахметов, набрасывая рубашку.
– Что? – задыхаюсь. – Что за чушь?
Говорить оказывается неожиданно сложно, слова не идут с губ. Горло перехватывает, словно сдавливает в железных тисках. Видимо, от возмущения, от неясной тревоги. От нервного перенапряжения. Психика дает сбой.
– Слезы, – мрачно заявляет мужчина. – Разве не чувствуешь?
Он подходит вплотную, припечатывает тяжелым взглядом, склоняется и проводит большим пальцем по моей щеке. Дергаюсь, как от удара электрическим током.
– Нет! – восклицаю яростно.
Мозг отключается. На миг. Затмение разума, не иначе. Я не думаю и не анализирую, просто действую. Срабатывает безусловный рефлекс. Моя рука сама по себе взлетает наверх, ладонь впечатывается в щетинистую щеку. Бью жестко, наотмашь.
– Не трогай меня, – выпаливаю. – Не смей прикасаться.
Сама не понимаю, что вытворяю. Глупо и опасно провоцировать этого психопата. Он же чокнутый. Совершенно бешеный. Захочет отомстить, отплатить, показать реальный ад.
Но я действительно не могу контролировать свою реакцию. Отвращение захлестывает. Гнев пожирает изнутри.
Я не плачу. Злюсь. Если по моим щекам и стекают слезы, то это слезы именно злобы. Жгучие и гремучие. Слезы кипучей ненависти.
Чтоб ты сдох. Чтоб ты сдох. Чтоб ты…
Повторяю, точно молитву читаю. Мысли заклинивает на одной строчке. Токсические чувства опаляют изнутри.
Не желаю, чтобы этот ублюдок до меня дотрагивался. Брезгую. Никакой мочалкой его теперь не отмыть. Грязный. Мерзкий. Пускай с другими развлекается. Пускай берет тех, кто реально его жаждет. А я не хочу. Ни капли не хочу. Лучше сразу смерть.
– Слабый удар, – хрипло замечает Ахметов, криво ухмыляется. – Кулаком давай. Врежь нормально. И вообще, запомни: бить нужно наповал. Без жалости.
– Пошел ты, – шиплю раздраженно.
– Пойду, – обещает нарочито сладко. – В каждую твою дырку наведаюсь. Только течка закончится, примешь мой член. Обслужишь по высшему разряду. Как обещала.
– Я ничего тебе не обещала… – начинаю и осекаюсь, осознаю, что заигралась, ложь легко слетает с губ, не царапает нутро.
Обещала. Я обещала ему все за спасение Миланы и остальных девушек. Но где гарантия, что он им реально помог? Приказ своим псам отдал. Однако верить на слово нельзя.
– Я должна понять, – бормочу глухо. – Должна убедиться, что ты выполнил свою часть договора. Иначе никакой сделки не будет. Необходимы четкие доказательства.
– Хваткая, – хмыкает и отходит, направляется к выходу. – Забавно, чужие девки тревожат тебя сильнее, чем родная семья. Отец на операции. Братец в тюрячке.
