Текст книги "Закуси горе луковицей (СИ)"
Автор книги: Валерий Николаев
Жанр:
Повесть
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
– Так ты напишешь?
– Прости, милая, но на это имеет право только автор.
– А если автора уже нет?
– Зоенька, этого не стоит делать. Я знаю, что подражательство не в чести у поэтов. И потом, кто бы что ни написал, это будет лишь бледным подобием шедевра.
– А 'Тамбовская казначейша' Лермонтова – разве она слабее оттого, что написана в стиле 'Онегина'?
– Не слабее. Но, во-первых, это самостоятельное произведение, а во-вторых, его написал тоже гений!
– А ты мой гений. И я хочу продолжения! – потребовала она.
Владимир расхохотался.
– Зоенька, ну ты и упрямица. Ладно уж, попробую. В конце концов, меня извиняет то, что я даже не пытаюсь затесаться в ряды поэтов. Статус любителя меня вполне устраивает.
– Вовка, я буду ждать, – многозначительно шепнула Зоя.
– Только, чур, не торопить! – сделал он предостерегающий жест. – Во-первых, мне нужно найти отправную точку сюжета, а во-вторых, дождаться подходящего настроения.
– Я согласна. Будем ждать.
– Будем.
Нельзя сказать, что Зоя совсем не думала о возможной встрече с Денисом. Думала и даже готовилась к ней. Но уже без волнения. Просто хотелось удовлетворить своё женское любопытство: узнать, как он устроил свою жизнь, добился ли своей мечты. Вероятно, да, раз он больше не купается в море: раскатывает где-нибудь на своём белом Шевроле.
За день до отъезда Владимир захотел пройтись по санаторному парку, полюбоваться цветниками, заглянуть к Степану на лодочную станцию. И Некрасовы, прихватив с собой фотоаппарат, отправились в санаторий.
В парке, как и прежде, покой, прохлада и тишина. Но тишина особая, живая, состоящая из шелеста листвы, птичьего пения, поскрипывания деревьев и близкого дыхания моря. При ней даже воспоминания лишены всякой грусти.
Степана на лодочной станции не оказалось. И дружное семейство, сделав на память несколько снимков, направилось к цветочным клумбам. Цветники были их слабостью. И Некрасовы долго с наслаждением бродили среди них. Ребята, удивляясь изобилию и пестроте цветов, то и дело звали родителей посмотреть на то или иное чудо. Пока Артёмка с видом знатока нюхал цветы, Алёнка заботливо набивала их семенами свои кармашки. В их Ольховке она уже вполне известный цветовод.
Израсходовав последние кадры фотоплёнки, в самом бла-годушном настроении Некрасовы тронулись в обратный путь. Владимир и Зоя шли под руку, а ребятишки от избытка энергии и задора бегали вокруг них. И вдруг прямо у ворот санатория Некрасовы встретились с Денисом. Зоя испытала настоящее потрясение: 'Но это невозможно?!' – Он сидел... в инвалидной коляске, а за спиной у него стояла рыженькая круглолицая женщина. Эта встреча ошеломила всех. Некрасовы остановились. Денис, не умея справиться с удивлением, таращился то на Владимира, то на ребятишек. А Зоя смотрела на него. Перед ней был уже не молодой греческий бог, а слабый обрюзгший человек, хотя и по-прежнему красивый. Его спутница, видя всеобщее замешательство, приветливо улыбнулась.
– Здравствуйте.
Все поздоровались. Зоя, понимая всю бестактность своего вопроса, всё же не удержалась и задала его:
– Что случилось?
Денис криво улыбнулся.
– Судьба наказала. Я считал, что у меня хватит ума уберечься от глупости. Видать, ошибся.
– Попал в аварию? – предположила Зоя.
– Ага. Производственная травма, – с полуулыбкой сказала женщина. – Мост обрушился. Вы уж извините, нам пора. На процедуры опаздываем. Ещё увидимся.
И толкнула коляску. Денис разжал кулак, мол, пока.
– До свиданья, – попрощались Некрасовы.
Владимир о чём-то разговаривал с ребятами, а Зоя тупо и напряжённо думала: 'Вот тебе и Шевроле. Всё-таки что-то странное происходит вокруг меня. С Володей тут всё ясно – война. Но Денис-то тоже в коляске! И если бы я тогда простила его, то сейчас на месте этой рыженькой была бы я? Боже! Как это страшно. Более чем за десять лет никаких других вариантов. Видно, это судьба'.
– А он изменился, – проронил Володя.
– Да. Беда многих меняет.
Когда Некрасовы вернулись из санатория, Владимир, как бы между прочим, сказал тёте Маше:
– Мы тут встретили местного парня на коляске. Семь лет назад он был на ногах. Его спутница сказала, что мост обрушился, это правда?
Тётя Маша усмехнулась.
– Да нет. Валентина шутит. История с Дениской произошла самая заурядная. Зина, жена его, года два по больницам путешествовала. То в одной полечится, то в другой. А он тем временем в такой блуд ударился, что и сказать неловко. Кстати, Валентина своего Борьку тоже от него родила. Теперь у них вышло что-то вроде семьи.
А всё это случилось недели через две после вашего отъезда. Зина поняла, что ей осталось совсем немного, и пошла к врачу. Сказала ему, что мол умереть я и дома смогу, подписала бумаги и поехала домой.
Соседка увидела Зину и пригласила её зайти, чайку попить. А я, говорит, Дениску предупрежу, чтобы порядок навёл и тебя встретил. Зина всё поняла. И заявила: 'Я же его, кобеля, предупреждала, чтобы в мой дом никаких баб не водил!' И пошла домой. Минут через пять соседка слышит выстрел. Вызвала милицию, 'скорую'.
Зина потом рассказывала участковому, что зашла она в дом, а там – музыка и спальная сцена со стонами. Она взяла ружьё, зарядила в него патрон, вошла к ним, приставила ствол к заду Дениски и выстрелила. Заряд был такой, что, как пошутил один мой знакомый, из его тазика получилась воронка. И дамочке досталось. А Зина после этого и говорит ему: 'Надеюсь, я тебя удовлетворила на те несколько месяцев, пока жива буду'. Увезли обоих. Грешить, говорят, теперь он точно не будет, а вот на ноги встать сможет или нет – ещё вопрос. Говорят, нервы какие-то перебиты.
На следующий день Некрасовы уехали.
Уже семнадцать. Владимир в ожидании гостей разметает снег во дворе. Сегодня вьюжит, и он опасается, как бы не перемело дороги. Но вот и стук в окно, значит, приехали. Зоя набрасывает полушубок и толкает дверь на крыльцо. И тут же слышит радостные возгласы:
– Здравствуй, дядя Володя!
– Здравствуй, Верочка! Здравствуй, моя дорогая.
Спускаясь по ступенькам, Зоя с усмешкой думает: 'Теперь они навсегда останутся друг для друга Верочкой и дядей Володей'. Выходит из-за угла дома и видит, как Володя пожимает руку Михаилу, а Верочка задорно смеётся. Увидев Зою, она идёт ей навстречу. Они безо всякого стеснения рассматривают друг друга, и тепло, по-родственному обнимаются.
К десяти вечера подошли и остальные их ближайшие друзья: Шевченко, Геляевы, Даниловы, Моховы, Соколовы. Не было только Васенёвых – служба. Бабушка тоже была со всеми. Создав полумрак в зале, зажгли гирлянду и свечи. Детям накрыли стол отдельно, в Артёмкиной комнате. И начался праздник. Провожая уходящий год, Некрасовы и их гости по традиции вспомнили всё хорошее, что он принёс им. А потом Владимир включил магнитофон. Зазвучала всеми любимая мелодия 'История любви'. Тут же вбежали в комнату малыши и сгрудились у двери.
– А сейчас танцы! – объявил Некрасов. Подошёл к Зое, улыбнулся. – Потанцуем?
Со смешанным чувством радости и тревоги Зоя приняла его предложение. С первых же их шагов поняла, что все её опасения излишни: его движения были уверенны. И Некрасовы, поглядывая друг на друга, с упоением танцевали. Танец окончился. Володя достал носовой платок и вытер вспотевшее от напряжения лицо, а Зоя смахнула с ресниц неожиданную слезу. Присутствующие, заворожено наблюдавшие за ними, зааплодировали.
Минут через двадцать все снова сидели за столом. Володя напомнил, как, находясь в отпуске, они увлеклись творчеством Пастернака. И тут он попросил Зою прочесть стихотворение 'Зимний вечер'. Она с большим воодушевлением прочла его. Лишь только отзвучали её слова, Володя произнёс:
– Есть ещё одна похожая история. И я хочу прочитать её.
– Просим, – откликнулась Верочка.
Владимир, глядя жене в глаза, сказал:
– Она о сегодняшней новогодней ночи, о вас, друзья мои, и о счастье; и посвящена моей любимой жене Зоеньке. – Он взял её ладонь в свою руку и поцеловал. Скользнув по лицам гостей, задержал взгляд на ёлке, провёл рукой над пламенем свечи и, понизив голос до простуженного шёпота, стал декламировать:
И снова вьюга по земле кружит бесцельно.
Свеча сгорает на столе. В душе метельно.
Мерцает отблеск в хрустале, в стекле богемском,
Искрится в бусах и колье на шейках женских.
Горит рубиновым огнём вино в графине.
Гирлянда. Шпиль блестит копьём. Ель в серпантине.
Бьёт мотыльковый снегопад в экран оконный.
Амур стрелой бьёт наугад позолочённой.
Шалит жестокий сорванец. Сразит – не сетуй.
Свеча играет в мишуре волшебным светом.
Судьбы своей никто из нас, друзья, не знает:
Что обретёт в урочный час, что потеряет
И чьё однажды в забытьи прошепчет имя,
Кого удача окрылит, кого покинет.
Храни нас Бог от всех тревог и от лишений,
И дай прожить нам этот год без прегрешений.
И помоги сберечь друзей среди неверья,
Не знать невежд и дикарей, и суеверий;
Не растерять любви своей и память сердца,
И на любимых нам людей дай наглядеться!
Легко ступают каблучки, кружатся пары.
Ведут мелодию смычки и бас-гитары.
Поют 'Историю любви'. Стук сердца слышен.
И мы истории свои ещё допишем.
Пусть ярче будут наши дни огней гирлянды,
И эру счастья и любви пробьют куранты.
Чтоб не пропали к жизни вкус, очарованье,
Пусть остаются в меру грусть и расставанья.
...Мороз узоры на стекле вьёт канителью.
Свеча сгорает на столе, сражаясь с тенью.
Воск, истомившийся в тепле, навяжет кружев.
И верьте: каждый на земле кому-то нужен!
Шампанским головы вскружим – любви настоем,
И до утра мы закружим, как ветер в хвое.
Свеча, как чуткая душа, горит, волнуясь.
А мы стоим, едва дыша, зарей любуясь.
Лес дремлет в розовом дыму, в морозной лени.
И вот рассвет – как робких губ прикосновенье.
Мир в ожидании затих, как в изначалье.
Последний тост, последний стих уж отзвучали.
Подсвечник пуст.
С грустинкой смех и взгляд лучистый.
А за окном, как в чудном сне, – в сугробах искры.
На этой доброй странице Книги Судеб мы их и оставим. В жизни Некрасовых будут ещё и огорчения, и потери, но будут и праздники. Я в этом уверен. Дай им Бог счастья!
1999-2005
ОГЛАВЛЕНИЕ
Карпов И. П. Поиск настоящего человека
Глава 1. Я – жизнь
Глава 2. На юге
Глава 3. Диомед
Глава 4. О счастье
Глава 5. 'Сотовый мёд'
Глава 6. Отъезд
Глава 7. Возвращение
Глава 8. Разрыв
Глава 9. В Ольховке
Глава 10. Рыбалка
Глава 11. Даниловы
Глава 12. Зов моря
Глава 13. Верочка
Глава 14. Совет, которого она ждала
Глава 15. Второй шанс
Глава 16. Благословение
Глава 17. Ожидание
Глава 18. 'День первого камня'
Глава 19. Радуга – к удаче
Глава 20. Награда
Глава 21. Деревенские будни
Глава 22. Цыганские гарантии
Глава 23. В гостях
Глава 24. Васенёв
Глава 25. Помни о нас
Глава 26. Дом, в котором поселилось счастье
Глава 27. Узелки на нитях судеб
Глава 28. Погружение в литературу
Глава 29. Новогодняя ночь
