Текст книги "Рык Посейдона "

Автор книги: Валерий Негрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– Так…. а я причём здесь? Я не вожу товар туда-сюда, я им торгую… Возьмите машину и отвезите.

– Ты нас не понял, Хасан… Там русские посты, а тебя пускают.

– Пускают всех, если не везёшь оружие. Вы это знаете… и проверяют только машины которые идут из Пакистана… И проверяют их наши люди. Так чего вам бояться?

– Мы не боимся…. мы хотим быть уверены, что товар привезут на место. А наше доверие многого стоит… Если ты нам поможешь, то остаток жизни можешь прожить и без дукана. Он тебе не нужен будет… Дом построишь себе в Кабуле…. да и на калым останется. Ты ведь один?

– Где-то на Востоке я слышал такие слова – жизнь и радость, достоинство и покой ещё никому не удалось купить за деньги… А если я откажусь?

– Ты сказал хорошие слова, особенно там, где про жизнь и покой… Нам редко кто отказывает.

Талгат вышел на улицу и опустил жалюзи. Невдалеке стояла машина и три человека. Он вернулся в дукан. Незнакомец всё также стоял у прилавка.

– Что за товар? – спросил он, хотя уже начал догадываться.

Незнакомец повернулся к нему лицом и, перебирая пальцами чётки, сказал:

– Опий… Сырец.

Ещё в Кабуле Захаров говорил ему, что почти все опиумные плантации севера и центра страны контролируются или афганским правительством или нашими войсками. Неподконтрольной оставалась только Гильмендская долина, но она давала почти четверть довоенного производства. Каналы транспортировки были перекрыты и лишь по югу караваны уходили в Пакистан. Но на их пути стоял Кандагар, другой дороги не было. Караваны безжалостно уничтожались с воздуха и поток опия-сырца стал резко уменьшаться. Заправлял всем этим Гульбеддин Хекматьяр. Талгат знал о нём уже многое, но выйти на его людей не удавалось. И вот, кажется, они сами пожаловали к нему. Упускать этот случай он не мог.

– Вы же знаете, что новые власти запретили заниматься опиумом… Да и русские не особо жалуют его.

– Мы не пришли бы сюда, если всё было бы наоборот… Власти в Кабуле. Русские двигают ими как хотят… У нас здесь своя власть и она нас устраивает.

– Сколько товара?

– Караван верблюдов… Есть больше, но мы хотим проверить.

Талгат уже знал, что по здешним меркам это составляет около тонны. Это была огромная партия, но и их риск был велик. Караван могли просто расстрелять с воздуха.

Он понял, что обратного хода у него нет.

– Понятно… Я поеду в Чаман только в конце недели. Сейчас мне там делать нечего…. а завтра я собираюсь в Кабул.

Талгат не мог сам принять таких решений, да и гарантий свободного проезда не было. Да, он всегда, когда проезжал наши посты, привозил солдатам сигареты, а офицерам иногда виски, хотя знал, что это не положено, но это были его солдаты и его армия и ни какие уставы не отменят человеческих отношений. Это был большой риск для него, но он ничего не мог поделать с собой. Его грузы никогда не проверяли, да он и не возил ничего запретного. Его водители хорошо знали об этом. «Откуда они узнали о моих отношениях с постами? – подумал он. – Надо быть осторожнее».

– Ехать надо завтра. Ночью придёт караван.

Этого он не ожидал. Он не имел право ни с кем контактировать здесь, в Кандагаре. И сейчас оказался в безвыходном положении. Надо было срочно что-то придумать. С человеком Рахмана он встречался только по заранее договорённому месту и времени там, в Чамане. Встречи с Захаровым были только в Кабуле и только за пределами города. Пока он не находил никакого выхода.

– Откуда идёт караван? – наугад спросил он, хотя заранее знал ответ.

Незнакомец с усмешкой посмотрел на него.

– А разве для тебя есть разница?… Язык дан нам, чтобы скрывать мысли, а не болтать им.

– Я хочу знать, где забирать груз?… Если выедем рано, то посты пройдём днём. Ночью опасно. Стреляют без предупреждения.

– Не волнуйся. Утром груз будет на месте. Наши люди перегрузят его и поедут с тобой. Как только проедем посты, ты сможешь вместе с ними вернуться назад.

– А кто поедет со мной?

– Никто! – незнакомец пожал плечами. – А разве твоя жизнь не будет твоим залогом?… Там тебя встретят и ты получишь свои деньги.

Талгат понял, что назад хода нет, но и без прикрытия пускаться в такое рискованное мероприятие было опасно.

Вскоре, после отъезда ночных гостей, из ворот соседнего дома выехала машина и, тихо проехав по тёмным, пустынным улицам города, выехала на шоссе, идущее в сторону Пакистана. В машине сидели Гулям и его старший сын.

Ночью Талгат слышал, как кто-то несколько раз подходил к дверям дукана. «Проверяют, – подумал он, – значит, это серьёзно». Сейчас он молил бога, чтобы Гулям спокойно доехал до первого поста. Там он заночует, а рано утром в Чаман. Там они должны встретиться. «Если они хотят наладить долгосрочный канал, то риск минимальный, а если разовая поездка…. – размышлял он, ворочаясь в постели. – Всё равно другого выхода нет. Я уже столько болтаюсь здесь, а подходов пока нет. Может это и будет тем самым шансом». Он ещё долго ворочался, несколько раз вставал и лишь под утро сон сморил его. Но спал недолго. Призывной голос муэдзина с расположенной неподалёку мечети, разбудил его.

Сборы были недолгими. Он решил ехать один, без водителя. Дорогу до Чамана знал хорошо, да и рисковать жизнью человека в этой неопределённой даже для него ситуации, не имел права. Уже выезжая из города, заметил, как за ним пристроилась тёмно-синяя «Тойота». В пассажире он узнал своего ночного гостя.

Километров через пять они обогнали его и показали, чтобы ехал за ними. Через полчаса «Тойота» свернула с шоссе и, по еле заметной дороге, они стали двигаться на юг, петляя между сопок.

Только к полудню прибыли на место. В небольшом, узком ущелье, под скалой стояло несколько лошадей и осликов. Мешки с опием кучкой лежали неподалёку. Около них, у небольшого костра, сидели несколько человек. Талгат с трудом развернул грузовик, и они стали быстро кидать мешки в кузов. Когда погрузка закончилась, ночной гость подошёл к Талгату и показал на одного человека из каравана.

– Он поедет с тобой…. чтобы у тебя на границе не было проблем. Назад вернётесь тоже вместе.

Севший к нему в кабину мужчина был одет в форму солдата афганской армии. Он небрежным жестом швырнул автомат в спальник, откинул кресло и, привалившись к нему, закрыл глаза.

Первые посты от Кандагара они проезжали пустыми и их никто не останавливал, но сейчас в кузове был груз и оставался ещё один, последний. Объехать было невозможно. Обступившие его горы были надёжной преградой и для машин, и для людей. По обе стороны шоссе, на вершинах, стояли посты. Стволы пушек зловеще всматривались в дорогу. У подножий зарылись в землю несколько танков. За сложенным из придорожных камней забором стояли БТРы. Это были русские. Вдоль дороги стояло несколько палаток. Там находился афганский взвод. Русские почти никогда не проверяли машины, это входило в обязанности афганцев. Но и те проверяли только идущих из Пакистана. Искали и изымали оружие. Талгат хорошо знал почти всех на этом посту. Возвращаясь из Пакистана, он подолгу останавливался здесь, чтобы послушать родную речь и что-то передать от афганцев их родным и близким. Его признавали здесь и уважали.

Когда до поста оставалось с километр, проводник потянулся за автоматом, но Талгат резко остановил его.

– Не трогай автомат! Ты что, собрался воевать против танков?… Сиди тихо и не вздумай вылезать… и сними свою одежду. Дальше по трассе нет солдат… И зачем ты одел её?

– Это моя форма.

– Так ты солдат нашей армии?… Вот это да!.. Догадываюсь…. что тебя послали как барана на заклание… Ладно, потом разберёмся, – сейчас ему стало ясно, откуда ночные гости узнали о его отношениях с этим постом.

Перед постом стояла колонна примерно из десятка машин. День клонился к вечеру и ехать в одиночку по трассе становилось опасно. В последнее время участились нападения душманов. Талгат притормозил у первой палатки. Из неё вышел офицер-афганец. Они узнали друг друга. Талгат вышел из машины. Они поздоровались и пошли вдоль колонны.

– А чего стоят? – спросил Талгат.

– Боятся… Сегодня ночью был разграблен караван. Сожгли две машины… Двоих убили.

– Понятно… Те, кто грабил, сейчас уже далеко. Они же знают, что вслед за этим придут солдаты… Слушай, а давай я поеду первым! Кто хочет, пусть идёт за мной.

– Мне всё равно… Хочешь, езжай хоть сейчас!.. Ты – один?

– Нет, с водителем.

– Пустой?

– Зачем пустой!.. Везу опий, – улыбнулся Талгат, хотя почувствовал натянутость. Они направились вдоль колонны.

– Всё шутишь!.. У меня к тебе просьба есть… Скоро сын жену в дом приведёт. Купить кое-что надо. Привезёшь? – они остановились, и офицер на листке бумаги стал излагать свою просьбу.

– Говори, что надо… Ты пройди по колонне, скажи…. если кто поедет… И пусть твои дорогу откроют, – в середине колонны Талгат заметил машину Гуляма и повернул обратно. – Послушай! У тебя из подразделения солдаты не пропадали?… Ну…. недавно…

– Нет…, А почему ты спрашиваешь? Несколько дней назад у меня заменили почти половину состава.

– Нет, ничего… Давай твой заказ и я поехал.

Талгат сел в машину и подождал, пока солдаты откроют шлагбаум. Сейчас хотелось только одного, как можно быстрее проскочить мимо колонны. Теперь он точно знал своего информатора о своей дружбе с постом. Они сидели в одной кабине.

– Форму сними! Тебя могут узнать.

До границы оставался час езды. Вершины гор порозовели в лучах восходящего солнца и лёгкий туман завис над ущельем. Спавший всю дорогу афганец проснулся и, озираясь по сторонам, спросил:

– Где мы?

– Скоро граница. – Талгат посмотрел на него и улыбнулся. – Ты что, неделю не спал? – тот ничего не ответил, а лишь плотнее закутался в одеяло.

Дорога по ущелью пошла вниз. Вскоре въехали в небольшую долину, вдоль которой текла неширокая, но бурная речка. Километрах в трёх справа виднелся мост и кишлак. Он располагался по обе стороны реки, но по ту сторону был уже Пакистан.

– Остановись… Дальше я поеду сам, – афганец положил руку на руль.

– А как же я? – притормаживая, спросил Талгат.

– Займи моё место.

Талгат вышел из машины и посмотрел назад. Из ущелья медленно выползала ехавшая за ними колонна. Он подождал пока последняя машина проедет мимо и сел в кабину. Машины Гуляма среди них не было.

Они пристроились в хвост колонны. Дорога ушла вправо, затем резко пошла верх и спустилась в кишлак. В кишлаке перед мостом машины остановилась. Пограничники проверяли документы. Афганец остановил машину метрах в трёхстах от моста. С этого места хорошо просматривалась дорога по ту сторону реки. Сначала она шла вдоль неё, затем огибала кишлак, уходила влево, в горы и затем вновь возвращалась в долину, перепрыгнув мостом вновь на правый берег. Лучи восходящего солнца пронизывали вдоль всю долину и упирались в скалы, перед которыми река резко уходила в ущелье. Она была как на ладони.

– Мы кого-то ждём? – спросил Талгат и вылез из машины.

– Да… Далеко не уходи.

Талгат присел на обочину, прислонившись спиной к большому камню, неведомо как и кем занесённому сюда. Шум реки не долетал до них и в воздухе висела такая тишина, что порой казалось он слышал биение собственного сердца. Нагретый солнцем камень своим теплом расслабил ему спину и, прислонившись к нему затылком, Талгат закрыл глаза. Ночная дорога давала о себе знать.

Он не знал, сколько времени длился его сон. Его разбудил стук двери. Афганец вылез из кабины и направился к мосту. Талгат встал и подошёл к машине. Солнце было уже довольно высоко.

– Однако, мы неплохо придавили по нашим меркам! – вслух произнёс он и посмотрел вдаль. Там, где долина упиралась в скалы, по дороге ехало несколько машин. Сколько, разобрать было трудно. Шлейф пыли тянулся за ними на много метров. Талгат посмотрел на мост. Афганец вдвоём стояли на мосту и о чём-то разговаривали. Но вот он повернулся и быстро, почти бегом, направился к машине.

Уже подбегая, на ходу крикнул:

– Поехали! – заскочив в кабину, он засунул автомат под матрац, прикрыв его своим одеялом. – За кишлаком вылезешь, дальше я поеду один… Будешь ждать меня за первым поворотом.

Талгат знал, что этот участок дороги был своего рода нейтральной территорией. Пакистанский пост находился на следующем посту. Ему всегда было непонятно, какого государства люди живут в этом кишлаке? Он сам иногда останавливался здесь, чтобы ещё раз проверить машину перед дальней дорогой. Вот и сейчас, проехав мост, они медленно ехали вдоль высоких дувалов, за которыми из кабины можно было разглядеть крыши невысоких каменных домов, на которых сушилась кукуруза, кизяки и всё то, что могло пригодится зимой.

Проехав кишлак, они остановились. Дорога уходила влево, в небольшое ущелье.

– Здесь подожди меня, – афганец открыл Талгату дверь. – Я долго не буду.

Талгат вылез из кабины и направился к обрыву. Подойдя к бетонным блокам, ограждающим дорогу, посмотрел вниз. Обрыв был неглубокий и по откосу можно было легко спуститься вниз, где среди огромных валунов, принесённых откуда-то сверху, змейкой вился и блестел небольшой ручей. Талгат почувствовал жажду. Он уже собирался спускаться вниз, когда со стороны кишлака послышался звук мотора. Через минуту из-за поворота показалась машина Гуляма. Талгат выскочил на дорогу.

– А где машина? – почти выкрикнул Гулям, выскочив из кабины.

– Не знаю, – пожимая плечами, сказал Талгат. – Сказал, чтобы я ждал его здесь.

– Я думал, что вы поедете дальше, в Чаман. Специально отстал от колонны… Ждал! Ждал! Хотел уже возвращаться назад. Потом решил проехать до их постов, – он кивнул в сторону пакистанского моста.

– Правильно сделал… Мы тоже кого-то ждали.

– У тебя оружие есть? – Гулям взял его под руку.

– В машине…. его автомат.

Гулям покачал головой.

– Нельзя так! Ты не знаешь куда едешь?

– Гулям, дорогой! В таких делах автомат не поможет, – Талгат улыбнулся и обнял Гуляма, – да и что может один человек!.. – он посмотрел в сторону пакистанского поста. Талгат знал, что дорога за ущельем, прежде чем круто повернуть к мосту, проходит через заброшенный кишлак. Когда-то землетрясение разрушило его и люди перешли на другую сторону реки. Теперь туда иногда забредали дикие собаки да внезапно поднявшийся ветер мог на его развалинах закрутить свой пыльный вальс из обрывков бумаги, тряпок и прочего мусора, оставленного здесь прежними хозяевами. Берегом реки можно было незаметно пройти почти до самого моста. Этот путь был намного короче. Всякий раз, проезжая мимо, Талгат долго не мог понять – почему дорогу пробили не вдоль реки, а через ущелье. Только потом он понял – здесь на повороте река подмывала берег, и никакие укрепления не спасли бы проложенную дорогу – Давай мы с тобой проедем до наших соседей. Посмотрим, куда делся мой проводник.

– Садись, поехали! – Гулям направился к машине.

– Подожди Гулям! Ты поедешь один. В кишлаке не останавливайся. Будешь ждать меня около моста.

Гулям ещё раз покачал головой и полез в кабину. Через несколько минут машина скрылась в ущелье. Талгат вновь подошёл к блокам и посмотрел вниз, выбирая удобное место для спуска. Он оказался не таким легким, как виделся сверху. Несколько раз Талгат срывался с выступов и, скользя по каменистому насту, до крови раздирал руки и больно ударяясь о камни. Когда он, наконец, спустился вниз и глянул вверх, то понял, что подняться здесь он уже не сможет и нужно идти почти до моста, где дорога круто спускалась вниз. Он почувствовал сильную жажду. Солнце стояло почти в зените, хотя был уже сентябрь месяц. Вода в ручье оказалась мутной и непригодной для питья. Он намочил платок, обтёр шею и грудь. Стало немного легче.

Идти вдоль откоса оказалось не так-то просто. Приходилось прыгать с камня на камень, обходить большие валуны. Особенно тяжело пришлось в том месте, где река вплотную подходила к скалам. Здесь она превращалась в бурлящий поток с шумом и грохотом бьющемся о стены, образовывая водовороты, выбраться из которых вряд ли было возможно. Ему пришлось, вернувшись чуть назад, почти по отвесной стене вылезти наверх, проползти несколько десятков метров на животе и затем вновь спуститься вниз. Когда он, наконец, нашёл место, удобное для подъёма на шоссе, до моста оставалось не более полукилометра. Он привалился спиной к нагретому солнцем камню и блаженно вытянул ноги. Сейчас он уже не корил себя за то, что не поехал с Гулямом, а обрёк себя на такие муки. Ему было хорошо. Закрыв глаза и раскинув руки, он пролежал минут пятнадцать. Какое-то шуршание над ухом заставило его приоткрыть один глаз. Прямо перед ним, на камне, выпучив глаза, сидела небольшая ящерица. Она, не мигая, смотрела на это странное существо, вторгшееся в её владения. Талгат пошевелил рукой. Ящерица спрыгнула вниз и, виляя хвостом, скрылась под соседним камнем, оставляя на песке чуть заметный след.

Поднявшись наверх, он присел на бетонный блок и огляделся вокруг. Шум реки уже не доносился сюда, и лишь звон цикад нарушал эту знойную тишину. Отдышавшись, собрался уже возвращаться назад, когда его слух уловил посторонний шум. В первый момент трудно было уловить, откуда он шёл, но шум быстро нарастал и вскоре стало понятно, что это шум моторов. Прислушался. Сомнений не было – по трассе шли машины и не одна. Они шли со стороны Пакистана. Перепрыгнув через ограждения, он пригнулся и стал наблюдать за поворотом из-за которого, по его предположению, и должны были появиться машины. Вскоре из-за скалы появилась первая, а затем ещё две. Это были большие грузовики под тентами. Они на большой скорости проехали мимо, обдав его дорожной пылью и гарью. Талгат обратил внимание на странные литеры машин. Таких ему ещё не встречалось. «Надо быстрее возвращаться, – подумал он, – не хватало ещё попасть в какую-нибудь армейскую операцию». Перескочив через ограждения, он огляделся и быстрым шагом направился в сторону покинутого кишлака. Сухой, неподвижный воздух вперемешку с пылью наполнил лёгкие и рот. На зубах заскрипел песок, но пересохшее горло уже не могло выдать ни капли спасительной слюны.

За очередным поворотом показался кишлак. Прямо на дороге он увидел свою машина. Борт о борт с ней стоял один из проехавших мимо него грузовиков. Несколько человек стояли в кузове его машины и перекидывали мешки в стоявший рядом грузовик. «Вот это номер!.. Неужели армия занимается этим? – пригнувшись, он перебежал на другую сторону дороги, где стояли развалины домов. – Не стоит пока рисоваться там… Интересно, а где же ещё две машины?»

Устроившись поудобнее, стал наблюдать. Перегрузка вскоре закончилась и машина отъехала. Афганец, стоявший в кузове, спрыгнул на землю и стал отряхиваться. Талгат узнал в нём своего попутчика. Из кабины грузовика вылез человек и передал ему что-то похожее на дипломат. «Деньги!.. Можно себе представить, сколько там! – подумал Талгат и перебежал ближе к развалинам. – А где ещё две? Если проехали дальше, значит грузиться будут где-то там?… Вот это размах! Может, стоят в том кишлаке?» Тем временем, переговорив с афганцем, человек вернулся в кабину грузовика. Машина развернулась и, набирая скорость, направилась в сторону моста. Когда пыль улеглась, он заметил, как за полуразрушенным дувалом ближайшего к нему дома мелькнуло несколько теней. От него до этого дома было метров пятьдесят. Чтобы не заметили, пришлось почти лечь на живот. Вскоре он увидел, как вдоль задней стены дома крадутся два человека. В руках у обоих блеснули стволы автоматов. «Вот это фокусы! Неужели по нашу душу?» – мелькнуло в голове. Он посмотрел в сторону своей машины. Афганец стоял около кабины и озирался по сторонам. – Ищет меня… Не зря предупреждал, чтобы я не уходил далеко». Сейчас ему хорошо было видно как эти двое, обогнув дом, медленно пробирались вдоль дувала. До машины афганца оставалось не более двадцати метров. Талгат сполз пониже в кювет и под прикрытием камней прополз вперёд метров пятнадцать-двадцать. Тем временем афганец залез в кабину и подал сигнал. Он почти совпал с автоматной очередью по машине. Было слышно, как пули защёлкали по её металлическим бортам. Талгат инстинктивно пригнулся к земле. Краем глаза заметил как из кабины почти выкатился афганец с автоматом в руке. Вторая очередь прошлась по колёсам и машина, издавая шипение, как змея перед нападением, грузно осела. «Приехали!.. Однако, это уже не смешно, но забавно…, – он приподнял голову и выглянул из-за камня. – Что хотят эти люди и кто они?… Деньги?… Скорее всего, – наверху раздалась ответная очередь. – Значит, жив!.. Эх! Автомат не помешал бы сейчас!» – он вспомнил совет Гуляма. Было хорошо видно, как нападавшие рассыпались вдоль откоса и пытаются окружить машину. Талгат насчитал их пять человек. Самый первый подбежал к нему метров на десять. Скорее всего, он хотел перебежать дорогу за машиной и зайти афганцу в спину. Двое других были почти наверху, и он видел, как они пригибали головы после очередей афганца. «Значит, он их видит. Это уже хорошо!.. Этого орла мы попробуем взять на себя». Когда наверху началась очередная перестрелка, под её треск он прополз вперёд еще немного. Нападавший лежал перед ним в нескольких метрах. Те двое, наверху, периодически что-то кричали в сторону машины, но разобрать было трудно. После ответной очереди, один из них вскрикнул. – «Порядок! Одного убрали!» – вскрикнул про себя Талгат. Лежавший перед ним бородач приподнялся. «Пошёл!» – скомандовал себе Талгат и в два прыжка оказался рядом. Накрыв его своим телом, резко и сильно дёрнул голову в сторону. Хруст позвонков заглушила автоматная очередь. «Вот теперь повоюем!» – произнес он почти вслух, вытаскивая автомат из-под неподвижного тела. Сейчас ему хорошо были видны эти двое, что засели за камнями. Они приподнялись и стали переползать ближе к машине. Облокотившись на камень, Талгат долго водил мушкой от одного к другому. Каждый раз она предательски вздрагивала и уходила в сторону. Ему ещё не приходилось убивать людей вот так близко и со спины. Что-то подлое и омерзительное было в этом. В первый момент он даже не понял, как у него вырвался окрик:

– Стоять! Назад! – и лишь когда увидел поднимающихся людей с автоматами, нажал на крючок. Так и не успев подняться, они ткнулись лицами в придорожную гальку. Вокруг него по камням зацокали пули.

У полотна дороги оставались ещё двое. Один из них был ранен.

– Бросьте оружие! – удивившись громкости своего голоса, крикнул Талгат. Ему вдруг стало неудобно за ту минутную слабость. Очереди из двух автоматов слились в одну и всё стихло. – Не стреляй! Свои! – крикнул он в сторону машины. Прошло несколько минут и с той стороны раздался голос:

– Хасан, это ты?… Ты живой?

– Живой! Живой!

Талгат поднялся на дорогу и подошёл к машине. Неподалёку лежал труп последнего убитого. Он лежал лицом вниз, в большой луже крови. В него попало несколько пуль. Чуть дальше, на боку, лежал ещё один. Он тихо стонал и пытался встать. Сквозь пальцы ладоней, которые прижимал к боку, сочилась кровь.

– Хасан! – раздался голос из кювета. – Помоги мне! – Талгат подошёл к краю дороги и увидел лежащего на спине афганца.

– Ты что, ранен? – спросил он.

– Да… в руку и ногу, – когда Талгат вытащил и подвёл его к кабине, он сел на подножку и спросил. – Что делать будем?… Нам отсюда надо уходить. Если они слышали выстрелы, то скоро придут сюда.

– Почему?… Ты знаешь этих людей?

– Это люди Мохаммади. Они следили за нами.

– Давай дождёмся попутной машины и уедем.

– Они догонят нас… Это его дорога.

– Ну, хорошо! Ты сможешь идти?

– Попробую… Хасан!.. Возьми в кабине деньги… Возьми там за свою машину.

– Километрах в трёх стоит машина. Она ждёт нас. Ты пока спрячься здесь, а я схожу за ней.

– Откуда она там взялась?

– Я ведь не спрашиваю тебя, откуда взялись эти машины, – Талгат улыбнулся и полез в кабину, – нам надо перевязать тебя, а там будет видно.

Когда всё было закончено, афганец привстал, опираясь на автомат, и протянул дипломат Талгату.

– Возьми это с собой… Если что – с тебя всё равно спросят. Я доберусь сам, а ты давай быстрее. В том кишлаке могут быть его люди. Тебя они не знают, – он сделал несколько шагов и остановился. Стон раннего привлёк его внимание. Автоматная очередь заставила Талгата пригнуться.

– Зачем ты? – он повернулся к афганцу. – Он же раненый!

– Представь его на моём месте… Здесь не медресе и милосердию никто не учит… Не теряй время, Хасан!

Они проехали кишлак и только начали подниматься на первый перевал, к мосту, когда в дорожном кармане Талгат увидел знакомые машины. Людей вокруг них не было. Он посмотрел на афганца. Тот пригнулся за сидение, покачал головой и сказал:

– Не останавливайся…. они могут быть связаны с Мохаммади.

Проезжая мимо, Талгат сказал Гуляму, чтобы тот ехал потише. Он хотел рассмотреть эти машины.

Это были обыкновенные армейские грузовики защитной раскраски с покрытым брезентом верхом, но с этой странной символикой на дверце кабины. На белом овале он успел разглядеть три буквы – НСС.

Они проехали мост, кишлак, въехали в ущелье, но Талгат никак не мог вспомнить расшифровку этих букв. То, что это было что-то национальное, понятно было из первой буквы, но дальше в голову лезли различные комбинации слов для разных служб. Каким-то подсознательным чувством понимал, что это не то. Он вспомнил свои беседы с Захаровым и Игнатьевым, ещё там, в Кабуле и его словно осенило – Национальная служба снабжения. Теперь он вспомнил, что Захаров говорил ему о своих подозрениях в том, что к транспортировке наркотиков может быть причастна какая-то полувоенная организация. Уж очень всё гладко проходило по территории Пакистана. И вот сейчас он сам убедился в этом.

– А что за люди напали на нас? Они к ним не имеют отношения? – он кивнул в сторону открытого окна.

– Эти, нет!.. Я узнал их, это люди Мохаммади. Им нужны были деньги. Опий они не возят, у них нет своих полей.

– А разве нужны свои поля? Сырец и так можно купить…

Афганец посмотрел на Талгата и улыбнулся.

– Сразу видно, что ты не занимаешься опием… Правильно делаешь.

«Надо быть осторожнее в расспросах» – подумал Талгат.

– А как они узнали, что мы везём сырец?… Значит, кто-то знал о вашем караване?

– Не знаю… Приеду в лагерь – буду искать… А тебе спасибо, что помог. Аллах не оставит тебя в беде.

До самого поста они не обмолвились больше ни словом. Афганец изредка постанывал, когда машина въезжала в колдобину, и просил пить. Лишь на посту он вопросительно посмотрел на Талгата и спросил:

– Ты довезёшь меня до каравана?

Талгат кивнул головой.

Кабул встретил Талгата разноголосицей машин, людей и более прохладной погодой. После изнуряющей жары Кандагара, когда в это время всё живое пряталось в тень, он спокойно шёл по улице, даже не пытаясь войти в тень невысоких, но раскидистых и аккуратно постриженных деревьев, которые ровными рядами шли по обе стороны улицы. Изредка останавливался, разглядывал разложенный по витринам товар, заговаривал с продавцами и шёл дальше. Он успел заскучать по этой жизни и сейчас, после долгого отсутствия, не мог наглядеться и надышаться только присущему большому городу воздухом, запахами и суетой. Он бродил уже второй час, когда вдруг понял, что ноги сами несут его в район, где находился военный госпиталь и где должна быть Наташа. Он знал, что не имеет право даже на мимолётную встречу, но ничего не мог поделать с собой. Он хотел хотя бы краем глаза увидеть её и уйти. До назначенной встречи с Захаровым было ещё около трёх часов.

Госпиталь находился в здании бывшего университета. Его окружал большой и тенистый парк. Пройдя сквозь ажурные, кованые ворота, он свернул в боковую аллею. Здесь, на многочисленных скамейках сидели афганцы, кто в одиночку, кто целыми семьями. Все они приходили сюда или лечиться или к больным. Вход для военных был с другой стороны, и он охранялся.

Талгат не знал, где хирургическое отделение, он просто пошёл наугад к двухэтажному корпусу, сверкающему сквозь кроны деревьев стеклянной лентой сплошных окон. Народу на аллеях в этом месте почте не было и можно было спокойно предаваться своим размышлениям и мечтам. Заложив руки за спину, он медленно брёл вдоль аллеи, не поднимая головы. Эта привычка осталась у него с детства, когда он с родным дедом делал длинные переходы от города до кишлака, где проводил всё лето. Дед закладывал за спину палку, подсовывал её под локти и так шёл всё дорогу. Он говорил, что так не устаёт спина и не болят плечи.

Аллея свернула в сторону от корпуса. Талгат поднял голову. Прямо перед ним, метрах в десяти стояла скамейка, на которой сидели два человека – мужчина и женщина. Женщина сидела к нему спиной, и они о чём-то негромко разговаривали. Она была в белом, вероятно, это был медицинский халат. Мужчина сидел за ней и смотрел перед собой, вертя в руках сухую веточку. Они не видели и за разговором не слышали его. Талгат остановился и не знал, что делать. Идти вперёд – было как-то неудобно, может они специально искали уединения и его приход нарушит или разорвёт нить разговора, который они вели. Развернуться и идти назад, но они могли услышать хруст щебёнки под его ногами и тогда ситуация становилась ещё более глупой. Он чувствовал себя как нашкодивший мальчишка, случайно оказавшийся свидетелем чего-то такого, что не подлежало чужому созерцанию.

Внезапно женщина повернулась вполоборота. Он почувствовал, как в одно мгновение всё его тело покрывается испариной и ноги перестают слушаться. Перед ним сидела Наташа. Талгат, не поворачиваясь, сделал шаг назад. Под ногой предательски хрустнул камень. Она услышала этот звук и, что-то сказав мужчине, резко обернулась назад. Замешательство длилось несколько секунд.

– Талгат!? – почти вскрикнула она. Он уже не мог двигаться ни взад, ни вперёд. Сердце учащённо забилось и руки непроизвольно потянулись вперёд. Наташа соскочила со скамейки и бросилась к нему, но остановившись в двух шагах, неожиданно закрыла лицо руками. Сидевший с ней рядом мужчина встал и посмотрел вслед. Это был Павел.

Талгат сделал шаг вперёд и, оторвав её руки от лица, прижал их к своим щекам. Они были мокрые от слёз. Он ещё никогда не испытывал такого чувства нежности ни к кому и ни перед кем. Это было что-то новое и пока ещё не поддающееся разуму, состояние. Влажные от слёз глаза Наташи блестели от случайно прорвавшихся сквозь густую листву солнечных лучей и делали её ещё более беззащитной в его руках. Он нежно сдвинул её ладони к своим губам. Они пахли какими-то лекарствами, но даже и сейчас сквозь них прорывался тот, еле уловимый запах духов, который он помнил ещё с госпиталя Кандагара.

– Захаров знает, что ты здесь? – подойдя, спросил Павел и в упор посмотрел на Талгата. Тот покачал головой. Павел улыбнулся и, обняв их обоих, сказал. – Ну и правильно! Обойдёмся своими силами!