Текст книги "Закон вне закона"

Автор книги: Валерий Гусев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Гусев Валерий Борисович
Закон вне закона

Валерий Гусев

Закон вне закона

Как покончить с организованной преступностью, бандитизмом, коррупцией, с любыми проявлениями криминала?

Полковник Сергеев знает как. С группой соратников он захватывает город О. и устанавливает в нем свой Закон. Суть его – не только в неотвратимости наказания, но и в быстроте возмездия, адекватного содеянному злу: по принципу "око за око".

Методы полковника жестки, нестандартны, кого-то они порадуют, кого-то повергнут в шок. Горожане полностью поддерживают своего освободителя (или диктатора?) в его войне с преступностью, но тут к городу подходят правительственные войска...

Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, редко, но бывают.

Н.В.Гоголь

Предпосылка.

Данные некоторых аналитиков с комментариями неустановленного лица:

Усилиями правоохранительных органов рост преступности в России приостановлен. – Брехня! Ежегодный прирост до 45%. Зарегистрированная преступность составляет лишь треть ее реального массива. Заметь особо: 50% (по крайней мере) потерпевших не обращаются в органы ВД из-за сомнений в их дееспособности.

Раскрываемость преступлений – менее 20%. Обвинительный приговор получают 10-12% лиц, совершивших преступления.

Ежегодно совершается 30-40 тысяч умышленных убийств (по неполным данным). В то же время число без вести пропавших исчисляется десятками тысяч; число неопознанных трупов достигает примерно тех же показателей.

По уровню умышленных убийств Россия занимает одно из ведущих мест в мире, вдвое опережая по этому показателю США. – Наконец-то догнали и перегнали Америку.

Раскрываемость заказных убийств не превышает 10-12%. – Враки! И того меньше.

Из ста двадцати смертных приговоров за особо опасные и жестокие преступления (убийства) Комиссия по помилованию при Президенте РФ оставляет в силе два-три. – Без комментариев!

В общей структуре преступности насильственные деяния (убийства, изнасилования и др. тяжкие преступления против личности) составляют 10-15%. В Западных странах – 1-2%.– Рост за 5 лет в 3 раза.

Рост рецидивной и организованной преступности в некоторых регионах составляет 150-300%. – Без комментариев!

Соотношение фактических и регистрируемых преступлений в сфере экономики (хищения госсобственности) – примерно 1000:1. – Без комментариев!

По Москве раскрываемость автомобильных краж – 4%. – Это те тачки, которые угоняют пацаны, чтобы покататься, и бросают на видном месте.

50% от общего числа преступлений совершают женщины, учащаяся молодежь и безработные. – Есть о чем подумать?

Свыше 10% преступлений совершается ради хлеба и одежды.– Тут и думать нечего!

Стоп! Особое внимание! – Коэффициент преступности в России (число преступлений на 100 тысяч населения) достиг 4-5 тысяч (по неполным данным). Порог терпимости (народа к преступности) составляет 5 тысяч преступлений на 100 тысяч населения.

Справочно: Порог терпимости – это уровень преступности, с достижением которого ситуация в стране выходит из-под контроля и реакция общества становится непредсказуемой.

А тем временем...

"Гаранту" Конституции пока не докладывали. По целому ряду причин.

Во-первых, его берегли заинтересованные в нем лица. Во-вторых, в этом не было никакого смысла. А, в-третьих, что, собственно, докладывать?

Что в одном из городов России происходят какие-то невероятные события? Но какие? Ясных и определенных сведений о них нет, вообще ничего нет, кроме тревожных слухов.

То ли в городе совершен какой-то непонятный политический переворот (назвать его государственным никак нельзя в силу узкой локальности). То ли город, по примеру иных регионов, принял решение хапнуть суверенитета сколько можно, выйти из состава Российской Федерации и самостоятельно выбираться из пучины "реформ" (но никаких официальных документов в Центр по этому решению не поступало). То ли город захватила группа террористов (но они никаких требований не выдвигали). То ли произошла очередная смена криминальной власти, обычный передел сфер влияния (но такие события, рядовые, надо сказать, в наше время, происходят незаметно для широкой общественности, и никто, кроме участников и организаторов, в них не посвящается)...

Словом, все как-то неясно, нелепо, неконкретно – и потому особенно тревожно и опасно.

Связи с городом нет. Попытки направить туда опытных информаторов успеха не имели. Одни из них не смогли проникнуть в город, блокированный какими-то силами, другие же не только не вернулись, но даже не вышли на связь.

Было принято решение создать и направить в город специальную комиссию, были даже выдвинуты кандидатуры. Но, надо сказать, все кандидаты единодушно и предусмотрительно отклонили столь высокую для них честь и отказались выполнить столь государственную миссию...

Часть 1

Я ОБЪЯВИЛ ВОЙНУ

Москва. Контора частного сыскного агентства "Дюпен"

Вечер. Солнце заглядывает в окна. В его теплых лучах взъерошенный бедовый воробей гоняет по подоконнику старую пуговицу. Уже второй час. Все никак не может ухватить ее в клюв – скользкая, стало быть. Мне бы его заботы.

День выдался трудный, длинный. Последний день в Помпее.

Утром я официально передал свою контору правопреемнику, который наверняка не уронит ее престиж. А затем вступил в тайный сговор с целым рядом должностных лиц, в том числе с командиром подразделения специального назначения ВВ, с депутатом Госдумы, с представителями прокуратуры и МВД, а также со специалистами и учеными этих организаций, имел крайне приватную беседу с ответственным работником ФСБ. Потратил целый час (и несколько км нервов) на уговоры своего друга, писателя Прохора Русакова, который со своей стороны пытался отговорить меня от затеваемой авантюры, но наконец сдался и встал в ряды моего будущего воинства.

Затем я завербовал одну совершенно очаровательную семидесятилетнюю даму, обладающую ясным умом, твердым характером и патологической честностью.

В своем ментовском кругу мы звали ее за глаза Алечкой, а в глаза Алевтиной Кузнецовой.

Алечка носила короткую седую стрижку, курила папиросы "Казбек" и прыгала с парашютом. Но всего два раза. Правда, в тыл противника. Ночью. В семнадцать лет. Редкой отваги женщина.

После войны она успешно служила по специальности, а в пенсионном возрасте перешла в нашу систему, кадровиком. Ее здоровое профессиональное чутье на врагов обеспечивало нам надежные тылы. Именно в этом качестве я и рассчитывал использовать Алечку при формировании своей команды, и предложил ей возглавить Группу контроля за личным составом. Я тоже хотел быть уверен в своих тылах и флангах...

Алевтина жила в старой Москве, в коммуналке, в комнате со скромным довоенным уютом, высоким потолком и камином от прежних лет, в который тайком от соседей она ставила пузатый медный самовар.

В комнате – армейская простота и аккуратность, казарменная чистота и порядок. Всякая вещь всегда на своем месте. А вещей уйма: узкая железная кровать, заправленная по-солдатски, обеденный стол под скатертью с кистями и пузатый комод. На нем, среди прочих безделиц, – круглая резная шкатулка потемневшего дерева, в которой свернулась кольцом длинная золотистая змея. (В сорок третьем, когда Алечка переходила линию фронта, возвращаясь с задания к своим, ее тяжело ранило. Девочкам в санбате пришлось отрезать ей косу. Они ее расплели, вымыли, снова заплели и вернули хозяйке. С той поры Алевтина бережет свою косу в шкатулке, а ходит в короткой седой стрижке, которая очень подходит к строгому взгляду серых внимательных глаз в пушистых ресницах.)

В верхнем ящике пузатого комода (это я тоже знал) – под стопочками квитанций и счетов за квартиру прячется трофейный армейский "Вальтер".

Вот и все богатства. Да еще на стене висит укрытая марлей солдатская гимнастерка военных лет с погонами младшего сержанта и двумя рядами орденов и медалей. Рядом с ней – фотография в рамочке: бравый старшина с золотым чубом из-под пилотки, с задорной улыбкой; ППШ на груди, эсэсовский тесак на поясе. Лихой, стало быть, разведчик. Брал "языков" не ниже гауптмана, громил немецкие штабы, взрывал склады боеприпасов и горючего, казнил предателей, освобождал пленных. А вот на Родине, после войны, не уберегся – получил в спину бандитский нож.

Так что у нашей Алевтины в жизни два смертельных врага было: фашисты и бандиты. Ну, с первыми она в свое время разобралась. А со вторыми еще повоюет...

Алевтина мне обрадовалась. Особенно когда поняла, что я нуждаюсь в ней. Но на мой рассказ среагировала вполне адекватно:

– Спятил, Серый? Тебе это надо?

В двух словах объяснился. Добавил: спасти страну, защитить народ способна только милиция. Она на то и присягала.

– Милиция! – ахнула Алевтина. – Смеяться или плакать, Леша?

Да, потери за годы демократического беспредела мы понесли огромные. Физические, материальные, моральные. Сперва – море грязи и лжи, затем умело подготовленный разгон кадров, коррупция, предательство. А в итоге снижение уровня профессионализма, связанные руки, утрата доверия граждан.

– Алечка, но ведь остались в наших рядах честные, умелые ребята, которые никогда не предадут, не изменят своему долгу. Из таких я и сколачиваю свою команду. Важно начать, сдвинуть камень, а там он сам покатится под гору...

– И мы вместе с ним, – усмехнулась Алевтина, – в пропасть.

– Ну, вот и договорились. Как только захвачу город, укреплюсь немного – вызову тебя. А ты за это время наберешь себе сотрудников. Посимпатичнее.

– Ах, Серый, – Алевтина выдвинула ящик комода, достала толстую папку, – ты всегда умел уговаривать женщин.

Положила папку на стол, развязала тесемки, стала перебирать какие-то бумаги, мелко исписанные, щедро правленные. Отобрала несколько каталожных карточек. Пояснила:

– Это я когда-то диссертацию делала. Однако вовремя поняла, что она никому не нужна будет. Но кое-что сохранила. И хочу, на правах старшего, наказ тебе дать. А будешь смеяться над старой дурой – она тебя застрелит. У нее это просто. Вот, смотри, что сказал о наших милиционерах один великий русский писатель с мировым именем. Цитирую: "Они вложили всю душу в светлое дело защиты обиженных".

– Можешь его не называть. Знаю я этого писателя.

– Далее, – Алевтина взяла другую карточку. – А вот что сказал один наш политический вождь о милиции: "Она должна быть проводником идей власти". Понятно?

– А что говорил по этому вопросу вождь мирового пролетариата?

– Цитирую: "Какая милиция нужна трудящимся? Действительно народная". А ведь так было когда-то, Серый. Любили свою милицию, песни про нее слагали. Нет, конечно, – спохватилась, – не все было гладко и красиво, всякое случалось. Но ведь даже дрова не колются без ошибок. Однако, когда они в печке трещат, согревая, об этом забывается. Остается главное– тепло, уют, безопасность...

– Алечка, – я нагло взглянул на часы, – а как-нибудь поближе к делу, а? Слабо?

– Я уже закончила, Леша. Хочу только мои выкладки, – опять усмехнулась, – оформить в виде простого и доходчивого лозунга. Почему мы выиграли войну? Потому что она была народная. Вот и эта война, которую ты начинаешь, должна стать народной. Без этого не будет победы никогда. Можешь смеяться теперь над старой дурой.

– Не буду, – пообещал я, – застрелит еще.

– Только смотри – никакого самосуда. Народ на пределе. Если начнут, не остановишь.

Промолчал я. Этот вопрос спорный...

На сегодня запланирована еще одна встреча – и все, мелкие дела заканчиваются, начинаются великие...

Входит юная секретарша Лялька – чуть курносая, ясные серые глаза "фараоночками", волосы цвета спелой ржи – такая волнистая блондинка. Или волнующая. Что тоже очень верно.

– Алексей Дмитриевич, – докладывает, будто в очередной раз признается в любви, – к вам товарищ из НИИ МВД.

Сашка Дубровский – хороший мужик, умный, честный, упрямый. Его специальность – анализ тенденций в мире криминала и меры предотвращения преступных деяний. В последнее время из-за невостребованности его наработок трудится в стол. Он уже такое, по моим сведениям, наворочал, "что и не снилось нашим мудрецам".

Я попросил его по старой дружбе подготовить мне развернутую справку о состоянии преступности в городе О. С полной раскладкой: структура, группировки, сферы влияния, связи с администрацией и правоохранительными органами, с другими регионами, краткие досье на самых влиятельных авторитетов. И многое, стало быть, другое.

Сашка садится в кресло, на коленях папочка, в которую он вцепился обеими лапками – боится, что отберу.

– Сделал? – спрашиваю.

– Сделал, – отвечает. – Сегодня же вернешь.

Ляльку не зову, сама входит. Она всегда так: когда надо – войдет, когда надо – выйдет. А бывает: вот так вот нужна и ни за что ее не найдешь. За это я и люблю ее. Отечески. Я вырываю из Сашкиных рук несколько страниц компьютерной распечатки и отдаю Ляльке на ксерокс. После просматриваю, похмыкивая, сделанные копии.

– Странно как-то вы живете, неутомимые борцы с преступным миром, делаю вывод в адрес Сашки – представителя официальных доблестных сил. Странно. Все-то вы знаете, все-то вы умеете, все-то у вас есть. – Пауза. И ни хрена не делаете.

– Ты, Серый, любишь прикидываться. – Сашка закуривает без обиды за плевок на мундир. – И у тебя это хорошо получается. Не получается одно прикидываться дураком. – рассчитался, стало быть, комплиментом. – И вообще, зачем тебе это нужно?

– Хочу научить вас, как надо работать. Как бороться с преступностью. Хочу создать в отдельно взятом городе свободную зону...

– Экономическую? – уточняет наивно.

– Свободную от криминала, – уточняю я. Не менее наивно. – Понимаешь, Саша, все, что мы делаем в этом плане... все это вроде... ну... как таскать на пожар воду чайной ложкой. Из дальней лужи. А то и дровишки, бывает, в огонь подбрасывать. Чтоб не угас без догляда.

– Да и мародерствовать понемногу, – легко добавляет он.– И с чего же ты думаешь начать?

– С отделения правоохранительных органов от государства. И от другой преступной среды.

– Это каким же путем? – Сашка улыбается.

– Хирургическим.

– А закон?

– А у меня будет свой Закон. Основанный на гуманности и милосердии. К потерпевшим и законопослушным гражданам.

– А к преступникам?

– Еще проще: око за око, кровь за кровь, смерть за смерть.

Сашка долго молчит. Наверное, думает.

– Что-то здесь есть, – говорит задумчиво и все еще терзаясь сомнениями. Решается: – Видишь ли, Леша, у меня совершенно случайно оказалась копия разработок КГБ по этим вопросам...

Совершенно случайно. У Сашки-то!

– ...Так вот, там имеются некоторые пункты, сходные с твоим бредом. И, в частности, о необходимости создания независимого органа по борьбе с преступностью.

Сашка приоткрывает свою волшебную папочку, бегает в ней пальцами, вытягивает пожелтевший листок.

Я просматриваю его – не слабо! – откладываю в свою стопочку. Жду. Прожигая Сашку требовательным взглядом. Он ежится под ним.

– Что ты жмешься, как потомственная девственница, – ругаюсь я. – Вот здесь можно, а сюда нельзя, да?

Он отчаянно машет рукой – ровно гусар саблей. распахивает папку:

– На! Подавись! Это анализ различных социальных факторов, влияющих на развитие криминальной ситуации. Их всего 250...

Всего-то! Вот так и буду работать – каждый день по фактору вычеркивать. Глядишь, досрочно выполню программу по полному искоренению преступности. Но, потеряв девственность, Сашка не останавливается – в разврат идет.

– А вот это, Серый, на стенку в рабочем кабинете повесишь. Но учти: данные округленно-условные.

На листке – всего несколько цифр. Основополагающих для моей борьбы:

Доля различных социальных групп в общей массе криминала:

25% преступлений совершается иногородними южанами,

25% – приходится на организованную преступность,

20% – дают ранее судимые,

16% – несовершеннолетние,

8% – уличная преступность,

6% – бытовая.

Тоже, стало быть, ориентировка, пеленг во мгле. Не бог весть, конечно, какое открытие, но все-таки будет напоминать в бурном море – где север, где юг.

– Это все, – сказал Сашка, решительно жикнув молнией папки. – Особо погляди список личного состава Горотдела милиции. Я там пометил – кто друг, кто враг. Главный коррупционер – сам начальник ГОМа Иван Семеныч...

– Неужели Козловский? – догадался я.

Сашка удивился:

– Почему Козловский? Просто – Козлов. – Помолчал. – Остальную информацию получишь на месте. – Хитро поморгал как сообщник: – Небось заслал уже казачков-то?

– А то! – Я не стал отпираться. – Разведка работает. Без нее ведь город взять можно, а удержать трудно. А информацию, сам знаешь, дублировать для верности надо.

– Моя помощь еще потребуется... – это не вопрос, почти утверждение.

– Спасибо, Саша. Я тебе сообщу, с поля боя.

Сашка уходит – Лялька входит.

– Алексей Дмитриевич, я вам сегодня больше не нужна? – грустно так пищит. Как котенок, которого, съезжая с дачи, хозяева не берут с собой. Или с непонятной надеждой – то ли поскорее хочет сорваться, то ли уж до конца остаться.

– Ты мне вообще больше не нужна. Завтра у тебя будет новый начальник молодой и красивый.

– А мне больше нравится старый и хромой.

– Ты извращенка какая-то.

– Ага, – согласилась, – красивая.

– Не преувеличивай. – Хватит этой лирики на пороге событий. – Можешь быть свободной.

– А могу и не быть?

– А бабушка?

Лялька от души фыркает.

– Вот еще! Бабушке чуть больше пятидесяти. Она на тренажере каждый день скачет. И двух любовников содержит. Убедительно. Придется согласиться. Тем более что это проще, чем отказать. Вернее – менее вредно для моего здоровья.

– Имей в виду, – пытаюсь все-таки припугнуть, – первое время мы будем сражаться нелегально, в подполье. Тебе нужен псевдоним. Придумай.

Не задумываясь ни секунды, не то что воробей над пуговицей:

– Тефаль.

– Почему Тефаль? – это остолбенело вырвалось.

– Потому что я всегда думаю о вас.

Это правда. Лялькину преданность можно сравнить разве что с упорством, которым она эту преданность доказывает. Когда-то я отбил ее (не как любовницу, а как секретаршу) у одного знатного бандита (он сразу после этого бесследно исчез. наверное, повесился с горя). Но даже если бы я этого не сделал, лялька все равно бы от него отбилась и ко мне бы прибилась. Ей почему-то милее общаться с порядочными людьми. Кстати, приобрел я Ляльку именно в том славном городке О., куда собирался передислоцировать свои силы и откуда собирался начать свою войну с криминалом.

– Ладно, девочка, – сказал я Ляльке, – иди собирай по шкафам и ящикам свою косметику и парадные туфли. А я пока здесь уничтожу следы своего пребывания.

И деятельности тоже. Не бог весть какой обильной, но все-таки полезной. Правда, не для меня. Контора наша особого дохода не давала. Но концы с концами мы иногда сводили: обслуживали бедных клиентов за счет богатых. Порой и за свой счет. Свою чайную ложку воды на общий пожар плескали.

Я запер сейф, убрал ключи в условленное место и застегнул молнию на сумке, где, кроме пистолета, горстки патронов и щепотки денег, ничего больше не было. Да что еще нужно нашему человеку в наше время? – оружие, деньги да пару надежных друзей. Вроде Ляльки. Она как раз по надежности за двоих сойдет... Посидел в задумчивости, покурил.

Я прекрасно понимал, что очень скоро и очень часто буду вспоминать с безысходной тоской и яростной завистью свою тихую контору и не раз пожалею оставленную в ней относительно спокойную жизнь...

Воробей на подоконнике, которого спугнул было Сашкин приход (Ляльки-то он не боялся, считая ее, видно, своего племени хулиганом), снова взялся за прерванное дело. И наконец-то преуспел. Ухватил упрямую пуговицу и сорвался с окна вниз. Там его сразу же встретил скандальный птичий гвалт. Еще бытакую ценность отхватил, делиться надо, парень.

Я вздохнул и вышел в приемную.

Умница Лялька сидела за своим столом, на котором ничего не осталось кроме бутылки водки и двух рюмок. А на полу стояла сумка, где наверняка таились термос с кофе, бутерброды и еще одна как минимум бутылка.

– Посошок, шеф?

– И то ладно. Занавес падает?

– Падает, – вздохнула Лялька. – Еще как падает-то. Антракт.

Происшествия (от автора)

В этот подготовительный период, когда мой друг Серый еще не обнародовал свою Декларацию и не захватил власть в городе О., случились в столице и ее окрестностях некоторые происшествия, оставшиеся незамеченными широкой общественностью, но крайне озаботившие руководителей и коллективы некоторых организаций.

В частности, произошло незапланированное исчезновение ряда должностных лиц, в том числе: депутата Госдумы, нескольких руководителей и специалистов системы МВД и ФСБ, сотрудников НИИ прокуратуры и милиции. И что характерно: при опросе их родных и близких никто из последних не выразил тревоги и беспокойства. Создавалось впечатление, что им прекрасно известно, где они находятся, но они никоим образом этими сведениями делиться не собираются.

Замечу также, что эти происшествия, а также то, о котором сообщается ниже, еще долго не связывались с событиями, развернувшимися в городе О. под руководством моего друга серого.

И если к исчезновению простых людей и людей значительных мы в последнее время стали привыкать и в общем-то равнодушно на него реагировать, то исчезновение целого подразделения Бригады оперативного назначения МВД (60 человек личного состава с вооружением, боеприпасами и спецснаряжением) вызвало серьезный резонанс в определенных структурах.

Случилось все это как-то странно и необъяснимо. По схеме: вчера вечером вот тут оно было, а завтра утром его нигде не стало. И вместе с ним не стало в Бригаде трех снайперов, нескольких саперов, альпиниста и четверых наиболее подготовленных и опытных бойцов – из двух смежных рот батальона спецназа.

Мало того, в это прекрасное летнее утро Бригада недосчиталась нескольких единиц своего автопарка.

И еще. В ночь со вчера на завтра при выезде с МКАД постом ГАИ была сделана попытка задержать и проверить подозрительную автоколонну, о прохождении которой ничего не сообщалось. Возглавляла ее странная открытая машина, в которой один из инспекторов признал первый советский джип ГАЗ-67. За рулем находился не очень молодой мужчина, рядом с ним – очень молоденькая женщина похожая на секретаршу, а на заднем сиденье -пожилой встревоженный человек в лохматой лысине и бороде, похожий на писателя.

За джипом следовали легковой командирский УАЗ, камуфлированный автобус с тонированными стеклами, грузовой тентованный ЗИЛ. Замыкал колонну БТР-80 с десантом на броне. Все опознавательные знаки на бортах были свежезакрашены (а джип вообще никаких знаков не имел, даже номерных).

Невозмутимо проигнорировав требование инспектора остановиться, колонна миновала пост. Экипаж патрульной машины бросился следом, обогнал колонну и преградил ей путь. Тотчас же замыкающий колонну бронетранспортер вышел на встречную полосу, аккуратно втиснулся между джипом и патрульным "жигуленком" и мягко сдвинул его на обочину. Над головами выскочивших из машины сотрудников ГАИ грозно прошел крупнокалиберный трассер из пулемета КПВТ и прижал их к земле.

Колонна проследовала своим путем и бесследно растворилась в бескрайних дичающих просторах России...

В городок О. мы прибыли, как и рассчитывали, ночью, скрытно. Он небольшой, компактный, занимает оба берега реки Вольная. Славится своими церквами, горой с пещерами и доблестным прошлым. Почему я решил начать отсюда?

Наверное, прежде всего, потому, что жители городка издавна отличались двумя характерными историческими чертами, не потерявшимися в веках и переменах: добротой и мужеством. От седой древности и до наших дней здесь в лихую годину вставали добры молодцы на защиту святой Руси. Шли на поля сражений витязи Непрядвы, ополченцы Минина, гренадеры Петра, гусары двенадцатого года, гвардейцы сорок пятого. И возвращаясь с победой, вкладывали в память поколений уроки истории...

Милый, словом, городок. Но и его не обошли стороной губительные перемены. И он был оккупирован преступной властью, бандитами и жуликами, торгашами и проститутками. Все это сплелось в змеиный клубок – тугой, смертельно опасный. Не поймешь, где головы с зубами, полными ядом, где мертвые петли гибких, изворотливых хвостов. Попробуй тронь.

Но люди... Люди, я надеялся, были готовы, как и прежде, отозваться на общий зов, отложить плотницкий топор и взяться за боевую секиру...

Не так давно мне приходилось уже воевать здесь, чистить город от жадных до крови и плоти вампиров. Я даже успел создать здесь Центр по борьбе с преступностью, в старом замке. Но в мое отсутствие он быстро сменил свой профиль на прямо противоположный. Отразив, стало быть, этим явлением общую картину в стране: за что бы хорошее ни взялись, получается еще хуже. Все хватают жадные руки, все покоряют злобные умы.

Что ж, эту задачу я буду решать в первую очередь...

Акция 1. Блокада

На въезде в город мы притормозили у поста ГАИ. Майор, приоткрыв дверцу машины, крикнул вышедшему из стеклянной будки инспектору:

– Как звать тебя, капитан?

Тот ответил.

Я сверился со своим списком и кивнул Майору. Он что-то сказал инспектору, инспектор вскочил в свою машину и пристроился в хвост колонны. У подножия горы, оставив Ляльку и Прохора в машине, мы с Майором взобрались на самую кручу. Майор развернул карту и, подсвечивая ее фонариком, сориентировался на местности.

Город спал под луной, еще не ведая, какую судьбу уготовил ему Серый.

Пожалуй, я и сам еще этого не знал.

– В городе есть ваши люди? – спросил Майор.

– Наши, – поправил я. – Конечно, есть.

– Наши, – согласился Майор, покусывая сломанную по пути веточку – он недавно бросил курить и, как младенец, тянул в рот все, что попало. – С чего начнем?

Я поскреб макушку.

– Знаешь, Майор, мне еще не приходилось совершать перевороты. Откроем учебник истории.

– Значит: почта, телеграф, телефон?

– Все три объекта – в одном здании.

– Тем лучше, у нас пока не так много людей. Уточняю: почтамт, Горотдел милиции и...

– И мост, конечно.

– Понял вас.

Еще бы. Городок, издавна разделенный рекой на две части, к нашим дням поделился еще пуще. В Старой слободе обитали в основном законопослушные горожане, которых обирали обитатели Заречья, заросшего особняками новых русских и нерусских. Здесь же сосредоточены их боевики и охрана. На первое время было необходимо отгородиться от них надежным заслоном.

Мы спустились на шоссе. Майор отдал необходимые распоряжения. Колонна медленно втянулась в город.

При въезде на мост с грузовика были сброшены мешки с песком. Ими перекрыли мост со стороны Заречья и выставили два знака – "кирпич" и "Стой! Стреляют!". Здесь же остался гаишник. БТР развернулся на другом конце моста и замер. Ребята-десантники попрыгали с брони, рассыпались, заняли позиции.

За мостом колонна разделилась: Майор со вторым взводом отправился на почтамт, я с первым – к Горотделу. Одно отделение мы послали на местное радио.

В здании Горотдела – пузатом особнячке купеческого вида– светились только два затянутые шторами окна, в дежурке. стальная дверь была заперта.

Мои люди лениво изготовились – задача не казалась им сложной.

Я нажал кнопку звонка – большую, как блюдце; он истерически заверещал на весь ночной город – мол, бдит моя милиция. Лязгнул стальной засов, дверь распахнулась.

– Добрый вечер, – произнес я внутрь.

Заспанный лейтенант неразборчиво буркнул в ответ и прошел за барьер. Еще один милиционер, старшина кажется, так и не встал – спал на кожаном холодном диванчике, подложив под голову бронежилет.

– Слушаю вас, – зевая, сказал лейтенант и раскрыл журнал регистрации. – Что случилось?

Мне не пришлось объяснять. Он сам все понял, когда за моей спиной появились двое, а двое других разбудили и взяли в наручники старшину. Лейтенант, не вставая, медленно и плавно поднял руки, сцепил их на затылке. Один из моих парней пере– махнул через барьер, снял со спинки стула автомат и вынул из кобуры дежурного его "макаров".

Мы заперли их в "обезьянник", где никого не было, кроме беспробудного пьяницы. Не густо наработали коллеги – полон город бандюков, а у них в камере пусто. Оно и кстати.

Я сел на место дежурного и снял трубку телефона.

– Почтамт? Серый на связи. Как у вас?

– Порядок, командир. Что с охраной делать?

– Отправляйте их сюда, место пока есть. Проследите, чтобы никаких междугородных заказов.

Следующий звонок – на радио. Там получилось еще проще. Вахтеров двоих поддатых пенсионеров – прогнали по домам, станцию взяли под охрану.

Затем я обзвонил (по спискам, составленным Сашкой и моей разведкой) сотрудников Горотдела, которых решил взять в свою команду.

Они все прибыли одновременно.

Провел короткий инструктаж: как только утром явятся на службу остальные сотрудники – разоружить и взять под стражу. Начальника – ко мне. Привести в порядок и проверить личное оружие, а также автотранспорт отдела.

Меня прервал телефонный звонок.

– Дежурная часть, полковник Сергеев. Слушаю вас.

– Милиция? – панически зазвенел женский голос. – У соседей опять побоище. Аж через стенку слыхать.

– Адрес?

– Речной проезд, двенадцать, квартира пять.

– Высылаю наряд.

– Скорей, милиция, забьет он их.

Я положил трубку.

– Поезжайте, ребята, по-скорому, это рядом. Отсюда – обратной дорогой к мосту, налево по Набережной. Первый проезд– Речной. Доставьте его сюда. Пока не трогать, я сам с ним разберусь. Для почина.

Ребята сорвались.

Когда я закончил инструктаж, как раз привезли дебошира.

Здоровенный пьяный мужик. Злобный, озверевший от безнаказанности. Лицо и руки – в крови, чужой естественно.

– А потерпевшие?

– Женщину, она без сознания, и пацана, он ему руку сломал, отправили в больницу. – Я видел, что ребята едва сдерживаются. Ничего, недолго им терпеть.

– Садись, – сказал я задержанному.

Он плюхнулся на диванчик, развалился, отрыгнул. Вроде отдыхал от трудной работы.

– Устал?

Ухмыльнулся в ответ. Ничего не боится.

– Отдохну у вас.

– Кого бил-то?

– Да бабу свою. Сам знаешь.

– За что?

– А чего она... выдергивается?

– Значит, если кто выдергивается, бить надо?

Он, хоть и пьян был не в меру, удивился. Не столько вопросу, сколько моей глупости.

– Дай закурить, старшой, – закинул ногу на ногу, руки на спинку диванчика. Орел.

– Не выдергивайся, мужик, – я полистал журнал. – За этот месяц тебя доставляли сюда пять раз. Этот уже шестой. А ты все выдергиваешься.

– Ладно, старшой, кончай базар. Составляй протокол – и в кутузку, устал я, спать хочу.

– Не будет протокола.

Он обиделся. Будто я у него бутылку из рук вырвал. Как так! Это же в его жизни такое событие. Есть о чем за стаканом вспомнить, дружкам поведать. Как бабу свою учил. Как мальца воспитывал.

– Не, старшой, не по закону...