Текст книги "Ростов Великий (СИ)"

Автор книги: Валерий Замыслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 55 страниц)

– Ты потеряла дар речи, княгиня? Вижу, тебе и сказать нечего. По-моему, тут каждому русскому человеку ясно. Братец мой, изведав, какая сила прет на его землю, попросту наложил себе в портки.

– Зачем же так пошло и грубо, Андрей Ярославич? Что бы ты ни говорил, но я глубоко убеждена, что у брата твоего было какое-то серьезное основание задержать свою дружину в Новгороде. Непременно было!

– А я утверждаю, не было! Не зря такого храбреца хан Батый захотел увидеть великим князем Руси, – всё с той же язвительностью продолжал Андрей Ярославич. – А что? Лучшего претендента и не сыскать. Угодлив, трусоват. Будет сидеть на Владимирском столе тише воды, ниже травы.

– А не хватит ли тебе, Андрей Ярославич, брата своего грязью поливать? – не выдержала Мария. – Вы, все же, одной крови… Ты прекрасно ведаешь, что великая ханша Монгольской империи Огуль Гамиш решительно воспротивилась попытке Батыя поставить на великое княжение Александра Невского. Она прекрасно понимала, что крайне опасно внедрять на Владимирский стол блестящего полководца. Это, во-первых, а во вторых, ханша давно соперничает и враждует с Батыем. Если бы Александр Невский стал князем Владимирским, то влияние Батыя заметно бы усилилось. Но этого Огуль Гамиш не допустила, и своим решением поставить тебя, Андрей Ярославич, великим князем, гораздо ослабила позиции влиятельного Батыя на Руси. Великая ханша – хитра и зело умна. Думаю, ты не будешь этого отрицать.

– Не знаю, не знаю, – неопределенно отмахнулся великий князь.

Андрей Ярославич на некоторое время замолчал, постукивая сухими твердыми пальцами в дорогих перстнях по подлокотнику кресла, а затем, не переставая размышлять о брате, высказал и вовсе нежданное:

– А его бы владимирцы не приняли.

– С какой стати?

– Да кому нужен такой князь, кой, спрятавшись за новгородскими стенами, ни на защиту Владимира не пришел, ни на Сить не явился, ни за Торжок не заступился. С треском бы выдворили такого князя!

– Опять ты за своё, Андрей Ярославич! – недовольно произнесла Мария.

– А что, разве я не прав? Александра из своего-то Новгорода дважды изгоняли. Не успел он на Неве свеев потрепать, как новгородцам стал зело неугоден. А всё из-за чего? Спеси через край, нрав-то тятенькин. Того сколь раз из Новгорода вышибали, вот и Александру дали пинком под зад. Это еще раз говорит о том, что не так-то уж и гордились новгородцы Александром за его победу над отрядом свеев. Не столь уж эта победа была и громкой. Свеи высадились в устье Ижоры с ладий. С ладий, княгиня! На кораблях, как тебе известно, много войска не перевезешь. Вот почему и Александр двинулся на свеев с малочисленной дружиной. Он не стал дожидаться ни полков отцовских, ни пока соберутся все силы земли Новгородской. С малой дружинкой пошел. В большой битве – большие потери, Александр же потерял всего два десятка воинов. О том и в летописи сказано. Так что, слава братца моего дутая. У нас такое бывает на Руси. «Одним махом рать побивахом». И пойдет из века в век новый Илья Муромец. Не шибко-то, повторяю, и ценили новгородцы Александра, коль из града своего вышибли.

– Как же ты не любишь своего брата, Андрей Ярославич, – напрямик высказала Мария. – Зачем же так злословить? Александр сам ушел из Новгорода. Рассорился с жителями и ушел.

– Мягко сказано, княгиня. Брань была такая лютая, что Александр – шапку в охапку – и дёру. Мне-то уж лучше ведать.

– А сам-то, Андрей Ярославич, долго ли в Новгороде просидел? – подначила великого князя Мария.

Андрей Ярославич поперхнулся, глаза его стали колючими.

– Сколь надо, столь и просидел.

– Да нет, Андрей Ярославич. Уж, коль ты заговорил о какой-то справедливости, то и здесь не надо лукавить. Когда Александр уехал из Новгорода на свою родину в Переяславль, ты сам напросился у своего отца на княжение. Меня-де, новгородцы с отрадой примут, я всем покажу, как надо княжить в вечевом городе. Пошли меня, отец, не пожалеешь. Мне ни свей, ни пес-рыцарь не страшен. Коль надо, я и в иноземные пределы смело войду.

– А ты откуда о моих словах ведаешь? – насторожился великий князь. – Аль своего соглядатая среди моих бояр имеешь?

– Не смеши меня, Андрей Ярославич. У меня, в твоем стольном граде, никогда не было и никогда не будет соглядатаев.

– Но ведь, почитай, слово в слово мою просьбу к отцу пересказала. Ну, погоди, дознаюсь. Башку смахну!

– Охолонь, великий князь. Среди твоих бояр нет изменников… Как-то был у меня проездом Александр Ярославич и поведал мне ненароком, как ты в Новгород на княжение рвался. Он, прежде чем в Переяславле оказаться, к отцу во Владимир заехал.

– Братец, выходит, наклепал, – гневно ломая бровь, произнес князь.

– Ты неисправим, Андрей Ярославич. Вспомни, какой тебе дружеский совет Александр давал.

– И вспоминать не хочу!

– Напрасно, Андрей Ярославич. Брат твой уговаривал тебя не ездить в Новгород. И не в бровь, а в глаз сказал, что не примет тебя Господин Великий Новгород.

– Это он из-за ревности, княгиня, из-за ревности! Его новгородцы вышибли, вот он и не захотел видеть меня князем. Отца слова Александра не убедили. Он досконально ведал мою натуру и всегда считал, что я самый достойный его сын[235]235
  Андрей был любимым сыном Ярослава Всеволодовича, т. к. многие годы прожил вместе с отцом.


[Закрыть].

– И кто ж оказался прав? Извини, Андрей Ярославич, но тебя гордые новгородцы и вовсе не захотели видеть князем. Вскоре, как ты говоришь, шапку в охапку – и дёру из Новгорода. Так что, напрасно ты упрекаешь своего брата. Вновь скажу со всей прямотой, но ты уж не обижайся. Не увидели в тебе новгородцы воина-князя.

У Андрея лицо передернулось, гневно заходили желваки на скулах. Сносить обидные слова он не умел.

– Ты хоть и сватья, но не забывайся, княгиня!

Но предупредительный окрик Марию не остановил: стоит оробеть, прикинуться смиреной овечкой – и всё пропало. С таким человеком, как Андрей Ярославич, надо быть твердой до конца.

– И всё же я прошу выслушать меня, великий князь. Наберись терпения. Новгород – особенный город, северо-западный рубеж Руси. Вольный, богатый и независимый. Из века в век его мечтают захватить и ливонцы, и свеи, и крестоносцы, и могущественный католик папа Римский. Мечтал и хан Батый завладеть Новгородом, но и у него ничего не получилось… После же ухода в Переяславль Александра Невского, немецкие рыцари заметно оживились. Они захватили город Изборск, кой стоит на рубежах Новгородской земли. Ополченцы Пскова попытались отбить у рыцарей город, но этого им не удалось. Под стенами Изборска они потеряли около тысячи человек убитыми и вернулись в Псков. Зимой 1240 года немецкие рыцари захватили Водьскую пятину[236]236
  Пятина – один из пяти административных районов, на которые делилась Новгородская земля в описываемый период.


[Закрыть] и страшно ее опустошили. Конные отряды рыцарей появлялись в пятнадцати верстах от древнего города. Вскоре пал Псков, выданный изменниками-боярами. Над Новгородом нависла серьезная опасность. Путь рыцарям в глубь Новгородской земли был открыт. Вот тогда-то и поняли новгородцы, что им зело нужен опытный полководец, а не князь, кой и меча еще на врага не вынимал… Ты не серчай, не серчай, Андрей Ярославич. То не твоя вина, что тебе не довелось ранее повоевать. Не приняли тебя новгородцы, и не держи на них сердца. А вновь они позвали того, в кого крепко верили. Пришлось им шапку ломать перед Александром Невским. Тому же некогда было на них досадовать. Он быстро собрал войско из тех же новгородцев, ладожан, карелов и ижорян, и выступил навстречу врагу. Свой первый удар Александр Ярославич нанес на крпепость Копорье. Немцам не помогли ни крепкие каменные стены, ни упорное сопротивление отборного рыцарского войска. Копорье было взято.

В марте 1242 года рать Александра Невского двинулась к Пскову и осадила его. Рыцари ждали помощи от магистра Тевтонского ордена, но тот не успел прислать подкрепления. Зато к Александру Невскому вовремя подошел с владимирскими и суздальскими полками мой сердитый собеседник, – Мария при этих словах улыбнулась, – великий князь Андрей Ярославич. С его помощью Псков был взят.

– Вот именно! – воскликнул князь.

И Мария заметила, как оживилось лицо Андрея Ярославича. Он разом повеселел, глаза его заблестели. Под стенами Пскова он принял боевое крещение, и довольно успешное. Ему удалось зарубить четверых крестоносцев.

– А что было дальше, Андрей Ярославич? Скупые строки летописи, как ты знаешь, о многом не рассказывают. Что дальше?

Марии специально захотелось вывести великого князя из тягостной, недружелюбной беседы.

– Охотно поведаю, сватья… В сече пало семьдесят знатных рыцарей и множество рядовых воинов. Наместники Ордена, сидевшие в Пскове, были схвачены и в железах направлены в Новгород. После нашего успеха крестоносцы поняли, что все их прежние завоевания оказались под угрозой. Магистр Тевтонского Ордена начал поспешно собирать все свои силы, и выступил против наших дружин. Но мы не стали ожидать, когда крестоносцы вторгнуться в новгородские пределы, и сами двинулись на земли немецкие. Вперед мы послали довольно большой отряд лазутчиков[237]237
  Лазутчик – разведчик.


[Закрыть] под началом воеводы Домиша Твердиславича. Тот изведал расположение основных полков крестоносцев, но отступить не успел. Пришлось воеводе принять бой, в коем он и погиб. Некоторым же удалось прибежать к нашему войску. Затем мы с Александром долго советовались, где и как встретить сильного врага. От сей битвы зависело зело многое.

– Ты прав, Андрей Ярославич. Исхода битвы с тревогой ждали не только в Новгороде, Ладоге и Пскове, но и в Москве, Владимире, Суздале и в Ростове… И что же вы с Александром на совете надумали?

Мария, чтобы придать действиям Андрея большую значимость, не стала отождествлять братьев. Пусть это «мы» присутствует в рассказе великого князя и дальше.

– Мы надумали самое неожиданное, приказав дружинам отступить на лёд Чудского озера. Здесь мы поставили войско у крутого восточного берега, кое местные жители прозвали Вороньим Камнем, что против устья реки Желча. Хочу сказать, что войско было поставлено с большой для нас выгодой, ибо крестоносцы, двигавшиеся по открытому льду, были лишены возможности установить наше местоположение, численность и состав войска.

Ледовое побоище началось на рассвете 5 апреля 1242 года. Тевтонский Орден вывел на поле боя до двенадцати тысяч рыцарей. Наше же войско было на пять тысяч больше. Но эти пять тысяч составляли ополченцы, вооружение коих значительно уступало псам-рыцарям. Так что силы были приблизительно равны, и решающую роль в битве сыграл наш полководческий дар.

Главным в сражении с рыцарским войском было сдержать первый, самый мощный удар сомкнутого ряда конницы, закованного в тяжелую броню. Мы с братом великолепно решили эту задачу. Боевой порядок наших полков был обращен тылом к обрывистому берегу Чудского озера, в кой должны были врезаться, в случае прорыва, рыцари. За левыми и правыми полками мы спрятали в засаде лучшие конные дружины, дабы в решающий момент нанести сокрушительный удар. И скажу тебя, княгиня Мария, что наша задумка полностью удалась. Поначалу немцы пробились своей непобедимой «свиньей» через наши открытые полки и остановились, упершись в обрывистый берег. Сзади же продолжали напирать всей своей огромной массой остальные рыцарские отряды. Немцы беспорядочной толпой сгрудились на льду озера. Вот тут-то и налетели на них наши засадные полки. Крестоносцы были полностью окружены. И началось лютое побоище!

Хочу еще добавить, с воодушевлением рассказывал Андрей Ярославич. Готовясь к битве с рыцарями, мы снабдили часть ополченцев специальными копьями с крючками на концах, коими можно было стаскивать крестоносцев с коней. Других же воинов мы обеспечили засапожными ножами, коими выводили из сечи лошадей. Рыцари гибли сотнями, ибо уже не имели никакой возможности наступать в конном строю. Только немногие из них смогли прорваться через наше окружение. Ох, и погуляли же наши мечи, княгиня!

– Совсем недавно я перечла рукопись, и дословно помню, как русские воины, преследовавшие врага, «секли, гоняясь за ними, как по воздуху и убивали их на протяжении семи верст по льду, до Соболицкого берега, и пало немцев пятьсот, а чуди бесчисленное множество, а в плен было взято пятьдесят знатных немецких воевод, а другие в озере утонули, ибо весенний лед не выдержал тяжести рыцарских доспехов».

– Воистину так и было. Гнали псов-рыцарей до Соболицкого берега. Рука моя устала врагов сечь. Что же касается знатных немецких воевод, то тут смех и грех.

Андрей Ярославич и в самом деле громко рассмеялся.

– Воеводы, когда от нас удирали, сбрасывали с себя рогатые шеломы, латы и тяжелые рыцарские сапоги. Голыми пятками сверкали. Так босыми их в Псков и привели. Вот уж народ потешился!

Мария была рада перемене настроения великого князя. Прежде чем приступить к встрече с Андреем Ярославичем, она надеялась, что стержнем их беседы окажется разговор вокруг имени Александра Невского, что и произошло. Теперь пора подходить к самому главному, ради чего и была затеяна ее поездка во Владимир.

– Александр мне поведал, что ты, Андрей Ярославич, и полки твои с великим мужеством сражались и при взятии Пскова, и на Чудском озере. Обычно Александр скуп на ратную похвалу, а тут не сдержался. Уж очень был доволен тобой князь Новгородский!

Довольные, задорные искорки, казалось, еще больше заиграли в глазах великого князя.

– Да уж за спинами ратников не отсиживался. Вовсю пришлось потрудиться.

– А скажи, Андрей Ярославич, если бы вы с братом не придумали хитроумный план битвы и встретились с рыцарями обычным русским строем, то каков бы стал исход сражения? Только честно.

– Рыцари, идучи «свиньей», не ведают поражений. В открытом бою, с нашей всегдашней расстановкой полков, победить их тяжко. И всё же, думается, мы бы вернулись домой со щитом[238]238
  Быть со щитом – выиграть сражение; «быть на щите» – проиграть сражение.


[Закрыть].

– А с какими потерями?

Великий князь некоторое время помолчал, что-то прикидывая про себя, а затем произнес:

– Трудно сказать, княгиня. Рыцарь – воин отменный, биться с ним нелегко. Треть, а то и более ратников мы бы потеряли.

– Много, – вздохнула Мария. – Зело много, Андрей Ярославич. Выходит, чтобы вернуться со щитом с малыми потерями, надо вдвое больше иметь ратников.

– Это само собой, – согласно кивнул темнорусой, кудреватой головой Андрей Ярославич. – Крестоносцы, почитай, из войн не вылезают. К битвам они свычны, да и доспехи у них превосходные Тяжко их воевать.

– А татар, думаешь, легче?

– Татар?… Смотря при какой обстановке. Коль в осаде обороняться, то проку будет мало. Ни один город Руси ордынской осады не выдержал. У них и пороки, и тараны, и число воинов несметное. А коль в честном поединке, в поле, то степняка побить можно. Каждый русский ратник способен двух сыроядцев одолеть.

– Да так ли, Андрей Ярославич? Не забыл, что нам показала Сить?

– Там другое дело, – вновь нахмурился Андрей Ярославич. – Каждый ратник отбивался от пяти-шести поганых. Я говорю о честном поединке.

– А ты, Андрей Ярославич, когда-нибудь слышал, чтобы ордынцы с нашими воинами на равных бились? Ну, хоть один пример.

– Такого, насколько я ведаю, у татар не бывает. Они всегда побеждают противника великим числом. Честно же сражаться они никогда не будут.

– Вот об этом я и от Александра Невского слышала. Татары на честное сражение никогда не пойдут.

– А что еще сказал тебе Александр?

– Мы о многом с ним говорили, – неопределенно отозвалась Мария, не решив пока для себя, начинать ли с великим князем заключительную часть разговора.

– Что о татарах говорил Александр? О безбожных татарах!

Последние слова Андрей Ярославич выкрикнул с раздражением, и Мария окончательно поняла, что совместные военные действия против крестоносцев не сблизили братьев. Великий князь до сих пор не может простить Александру его «отсидку» за стенами Новгорода, когда ордынцы терзали русские города и веси. Впрочем, невмешательство Александра Невского осталась загадкой и для Марии. После же Ледового побоища миновало свыше восьми лет, и разлад между братьями еще больше обострился. И причиной тому стало не только Киевское княжество, отошедшее от Даниила Галицкого к Невскому, не только назначение на Великое княжение Андрея Ярославича, а и отношения братьев к татарам.

– Остынь, Андрей Ярославич, – как можно спокойнее молвила Мария. – Зачем же переходить на крик? Как бы ты не относился к своему брату, но я считала, и буду считать Александра Невского одним из самых мудрых мужей Руси. Он не устает твердить, что не время сейчас ссориться с татарами. Надо дожидаться подходящего времени.

– Мой брат несет чепуху. Это бред сивой кобылы. Да неужели он не видит, что русское общество давно расколото. Мужики, ремесленный люд и купцы хоть сейчас готовы взяться за меч. Им до тошноты осточертели жестокие иноверцы. До тошноты! Лишь бояре да некоторые князья церкви готовы и впредь гнуть спины перед сыроядцами. Они боятся войны, как черт ладана. Боятся за свои хоромы, вотчины и имения, за богатые калиты[239]239
  Калита – денежные мешочки, кошели и кожи, прикрепляемые поясам.


[Закрыть] и рухлядь[240]240
  Рухлядь – шубы, меха, пожитки, имущество.


[Закрыть]. Им есть что терять. Народ же, в основе своей, нищ, как церковная крыса. Он доведен до отчаяния. Братец же мой, обласканный ордынскими ханами, предлагает и дале терпеть. И сколь же? Десять, двадцать лет, столетие? Сколь, княгиня?

– Я хорошо ведаю мнение простого народа. Да, он готов взяться за меч. И такое уже нередко случается. В некоторых селах мужики не выдерживают ордынского произвола и хватаются за топоры и рогатины. А что в итоге? Села разграблены и сожжены, женщины и девушки обесчещены, а мужики либо зарублены, либо уведены на арканах в полон. Вот чем заканчиваются стихийные народные выступления. Нужна тщательная подготовка, что и предлагает Александр Ярославич. В каждом княжестве, в лесных урочищах, надо тайно создать крупные ратные отряды, затем немешкотно объединить их в единое войско и в удобный момент начать открытую борьбу с ордынцами.

– Слова, пустые слова! Я не верю Александру. Такими речами он пускает пыль в глаза. Подготовить огромную рать в лесных урочищах невозможно. Надо найти водоемы и рудные болота, срубить[241]241
  Срубить – дается в значениях изготовить, поставить, возвести, построить: избу, деревню, храм, крепость и т. д.


[Закрыть] подле них сотни тайных деревень, сыскать оружейных мастеров и добрых ковалей, поставить кузни, выкорчевать леса, распахать поля, заиметь для посева тысячи и тысячи пудов жита! Опять повторю: то, что предлагает мой братец – бред сивой кобылы, сказка про белого бычка.

– Почему сказка, Андрей Ярославич? Приезжай к нам в Ростов, и сам убедишься, как мы готовим дружину в лесных скрытнях. То же самое происходит в углицких и ярославских лесах. Ныне мы ведем переговоры и с другими князьями.

– Всё равно бред! Татары хитры. Они далеко не дураки. Их юртджи[242]242
  Юртджи – военная разведка татар.


[Закрыть] рыскают далеко окрест. Всё это до случая. Проведают – от Ростова, Углича и Ярославля один пепел останется. Большинство князей на такой риск не пойдут. Думаю, об этом и твой мудрый Александр отлично понимает. На всю жизнь запомни мои слова, княгиня Мария: брат мой никогда не поднимет меча на татар. До смертного одра он будет перед ними унижаться.

– Ты так уверен?

– Уверен, княгиня. Александр может биться лишь с тем врагом, коего он способен победить. Татар же он боится, как огня, ибо ведает, что степняков ему никогда не одолеть.

– А ты не боишься, Андрей Ярославич, – напрямик спросила Мария.

Великий князь ответил без раздумий:

– Со мной будет весь русский народ, а не крохотные лесные ватаги. Под свои стяги я соберу уже имеющиеся дружины.

– Но, насколько мне известно, под твои стяги, Андрей Ярославич, согласны прийти всего лишь дружины Даниила Галицкого и младшего брата твоего Ярослава Тверского. Этого достаточно?

Великий князь вновь нервно забарабанил пальцами по подлокотникам кресла. Вопрос княгини ему показался каверзным.

– Тридцать тысяч добрых воинов – большая сила, княгиня.

– Большая, не спорю. А теперь давай вспомним твои слова, Андрей Ярославич. Ты говорил, что в открытом, честном бою каждый русский воин способен уничтожить двух татар.

– Говорил и буду говорить, – не чувствуя пока подвоха княгини, утвердительно произнес великий князь.

– Значит, шестьдесят тысяч татар твои дружины могут одолеть. Добро… А ты ведаешь, Андрей Ярославич, какое ордынское войско ныне стоит вблизи пределов Владимиро-Суздальского княжества?

– Ведаю! – опять-таки с раздражением воскликнул великий князь. – Мои лазутчики тоже не дремлют. Триста пятьдесят тысяч.

– Какой же напрашивается вывод?

Андрей Ярославич пронзил Марию злыми, испепеляющими глазами.

– Ты меня от моей затеи не собьешь, княгиня. Я надеюсь, что на мой призыв придут и другие княжеские дружины.

– Сомневаюсь, Андрей Ярославич. Поверь мне на слово, что тебе более крупного войска уже не собрать. Князья всё же больше прислушиваются к Александру Невскому.

– А я говорю, – соберу! – с гневным, пылающим лицом стоял на своем великий князь.

– Ну, хорошо, хорошо, – примирительным тоном произнесла Мария. – Допустим, придут к тебе дружины, но только от малых городов. Крупные же, Великий Новгород и Киев, ратников, как тебе хорошо известно, не пришлют. Малых же городов, как Ростов Великий, на Руси большинство. В каждом – по две-три тысячи населения, и дружина в триста-четыреста воинов. Так было до ордынского нашествия. Ныне же города и вовсе обезлюдили, а дружины, почитай, все полегли в сечах с погаными. Ныне у каждого удельного князя, дай Бог, пять-шесть десятков дружинников наберется. Надеюсь, тебе понятен такой расклад, Андрей Ярославич?

Великий князь не ответил на последний вопрос княгини. Лицо его было темнее тучи.

Мария поднялась из кресла, подошла к Андрею Ярославичу, положила свою узкую нежную ладонь на его широкое, сильное плечо и проникновенно, участливо молвила:

– Я очень хорошо тебя понимаю, князь Андрей. Ты остро переживаешь за Русь. Ныне нет князя, кой бы так страдал за своё Отчество, и изо всех сил рвался отомстить ордынцам. За это тебя любит весь русский народ. Да, да. Не смотри на меня такими недоверчивыми глазами. Я говорю от чистого сердца. Любит и готов встать под твои знамена. Но надо потерпеть. Русь пока не имеет возможности собрать могучее войско. Нужны годы. Такова истина. А против истины всё бессильно. И о другом хочу сказать. Мощь Руси – в единении князей. Умоляю тебя, князь Андрей, не ради себя, а ради многострадального Отечества, – не серчай на брата своего, замирись с Александром! Два горячих сердца, два патриота должны идти в одной упряжке. Ваш союз как никогда нужен Руси. Прислушайся к моему совету, а главное – к своему сердцу, Андрей Ярославич. Очень прошу тебя: прислушайся.

Великий князь долгим, пристальным взглядом посмотрел на Марию и раздумчиво произнес:

– Добро…Я подумаю над твоими словами, княгиня.

И Мария с облегчением вздохнула