Текст книги "Озаренные солнцем (СИ)"

Автор книги: Валентина Герман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Я не хочу, – Адрос изогнул брови.

Илкад подозрительно смотрел на него.

– Я не верю.

Адрос усмехнулся.

– Отчего же?

– Чтобы ты не попытался спасти свою шкуру, когда ты можешь сделать это? Я не верю.

Усмешка сползла с лица Адроса, и он сощурился.

– А чего мне ждать от этой жизни теперь? – спросил он холодно. – Что мои лживые приближенные продолжат подчиняться мне, когда я навсегда утратил силу, которая одна держала их в узде? Или что мой сын, который вместе со всеми этими жалкими человечишками стремился покончить со мной в Храме Нераздельности, вдруг проникнется ко мне любовью и станет опекать меня?

Илкад ошарашенно застыл.

– Ты знал, что я был там?

– А ты думаешь, я мог не заметить твоих атак? – ледяным тоном произнес Адрос.

Илкад уже оправился от удивления и сжал зубы.

– Не притворяйся невинной жертвой, Адрос, – процедил юноша. – Это ты, только ты сам виноват в том, что у тебя нет сына. Твоя жестокость и алчность давно ослепили тебя, ты всего лишь властный подлец, способный сломать жизнь собственного ребенка ради забавы.

– Ты никогда не смыслил в политике, Илкад.

– Зато я смыслю кое-что в человечности. Я мог не поддерживать твой курс, но я никогда не поднял бы на тебя руки. Ты был моим отцом, каким бы ты ни был. Но ты… ты убил ту, кого я любил, тогда как я выполнил все, что ты хотел от меня…

– Я не убивал ее, – равнодушно пожал плечами Адрос.

– Не лги мне!! – взорвался Илкад. – Как ты смеешь?! Ты угрожал мне ее смертью и когда я сделал все, что ты хотел, ты расправился с ней, просто насмехаясь надо мной…

Змеиная улыбка расползлась по лицу Адроса.

– Хорошо, пусть так, – сказал он. – Но посмотри на себя, Илкад. Ты был достоин насмешки. Ты отказался от власти ради женщины… глупец! Когда-нибудь ты поймешь, что я сделал это ради тебя.

– Ради меня? – процедил Илкад. – Ты безумец, Адрос. Ты безумец.

– Может быть, – Адрос сощурился. – Но я достиг чего-то в своей жизни. И именно поэтому я не хочу продолжать жить теперь. Я лучше умру сейчас, чтобы мир запомнил меня таким, каким я был все это время, чем буду влачить жалкое существование до конца своих дней, забытый всеми, отверженный и преданный…

– Думаешь, я стану жалеть тебя? – с ненавистью бросил Илкад.

– Когда-нибудь, – ответил Адрос. – Поверь, когда-нибудь.

Илкад сощурился:

– Никогда.

Адрос лишь улыбнулся и, пошевелив рукой, достал из складок одежды изогнутый кинжал. Глаза Илкада расширились.

– Черт побери, – прошептал он. – Они даже не досмотрели тебя…

– Маги редко носят оружие, правда? – усмехнулся Адрос и повернул кинжал в руках, рассматривая его. – Впрочем, это и не обычное оружие.

Илкад внимательнее рассмотрел кинжал. Необычно изогнутый, с двумя обратными зазубринами, увенчанный темно-синим камнем, в котором, казалось, плескались морские волны…

– Откуда он у тебя? – завороженно произнес Илкад.

– Нашел, – ответил Адрос, с усмешкой глядя на сына, и Илкад вдруг подумал, что не хочет знать подробностей. – Красивый, правда?..

– Что ты задумал?..

– Хочу отдать его тебе.

Илкад непонимающе уставился на него и в следующее мгновение окунулся в магическое поле. Кинжал источал едва заметную спокойную энергию… он не был враждебен. Не был проклят.

Илкад вернулся в реальность и с подозрением посмотрел на Адроса.

– В чем подвох?

– Ни в чем, – пожал плечами Адрос. – Это должен быть сильный амулет, хоть я и не успел изучить всех его свойств. Кому мне оставить его, как не тебе?..

Илкад покачал головой.

– Я не верю тебе, Адрос.

– Что ж, как хочешь, – Адрос вновь пожал плечами и собирался спрятать кинжал, но Илкад вдруг остановил его.

– Подожди.

Он подошел ближе и, вновь обратив взор к магическому полю, осторожно коснулся кинжала. Тот продолжил излучать все то же мягкое, ровное сияние. Сильный амулет? Илкад не был в этом уверен, но одно он знал точно: этот кинжал не причинит ему вреда. В отличие от человека, державшего его. Илкад перевел взгляд на Адроса и подался назад от внезапности. Его аура теперь была совсем иной, чем Илкад привык видеть ее: без наполнявшей ее магии она осталась лишь тусклой, почти пустой оболочкой, окутывавшей его тело. Илкад с непривычной легкостью принялся рассматривать ее глубже, в попытке найти ненависть, зависть, злобу, попытку солгать, да хотя бы очередную насмешку… и непонимающе застыл, не веря собственным ощущениям. То, что он чувствовал, было невозможно. Разочарование, и неодолимая тоска по былой силе, и горечь одиночества, и сожаление о неотвратимо грядущем… и тепло. Тепло, обращенное к нему самому. Илкад ошарашенно смотрел на Адроса. Тот печально улыбался ему.

– Что же, додумался наконец?

– Если… если это правда, почему ты раньше не позволял мне увидеть этого?..

– Я бы и сейчас не позволил, – ответил Адрос, – но к сожалению, теперь я уже не могу закрыться.

– Почему ты вообще делал это?..

– Потому что я не люблю, когда меня читают, – ответил Адрос, взглядывая в глаза сына.

– Выходит, все правда… – Илкад внимательно всматривался в его лицо. – Невозможно… я думал, тобой движет лишь злоба и ненависть, но ты… любил меня и все же смог сделать это со мной?.. Как это возможно, Адрос? Как можно причинять столько боли тому, кого любишь?..

– Я хотел лишь научить тебя жизни, Илкад, – ответил Адрос. – Ведь она вовсе не так радужна, как ты себе ее представляешь.

– Но она и вовсе не так бессмысленно жестока, как ты представляешь ее себе.

Адрос пожал плечами.

– Нет смысла спорить об этом теперь, – он протянул сыну кинжал. – Возьми его. Я верю, что когда-нибудь он откроет тебе свою истинную силу. И я не желаю тебе зла, Илкад, – он криво усмехнулся. – Можешь проверить.

Илкад сощурился, лишь на мгновение окунаясь в магическое поле. Он и так знал теперь, что это было правдой.

…Холодный ветер заставил его поежиться, возвращая в реальность.

Когда-нибудь ты будешь жалеть меня, сказал Адрос. Илкад не верил в это ни тогда, когда уходил из его камеры, пряча под полами плаща холодный кинжал, ни тогда, когда на следующий день узнал о состоявшейся в Авантусе казни. Ему не за что было жалеть его. Никогда.

Но вот теперь, когда кинжал, отданный ему Адросом, внезапно начал излучать странную энергию, в унисон появившимся из ниоткуда колебаниям Ауры, Илкад вновь вспомнил о его словах. И теперь он с удивлением, с неверием понял, что его ненависть к Адросу заметно поблекла со временем. Он ушел, он не мог больше причинить зла ни ему, ни этому миру, и теперь Илкад вдруг осознал, что пытается понять. Пытается простить его.

Зачем, зачем?.. Какое кому теперь дело, ведь Адрос давно мертв, и для всех он навсегда останется лишь жестоким, беспощадным тираном… и он действительно был им, Илкад знал это лучше других. И все же то чувство, которое он осознал, стоя тогда в его камере, так близко, как он очень давно не видел своего отца, – то чувство теперь вдруг не давало ему покоя. Возможно ли, чтобы такие люди, как Адрос, были способны любить? И любовь ли это? Возможно ли, что он и вправду был настолько безумен, что искренне полагал такими способами научить его жизни – такой, какой он сам видел ее через призму своего помешательства?.. И как может любовь быть настолько жестокой, неверной, искаженной и все же в каком-то понимании оставаться любовью?..

Илкад взглянул на звезды. Каким бы странным это ни было для него, но Адрос оказался прав. Илкад наконец жалел его. Не за то, что он потерпел столь непоправимое поражение, не за то, что он в мгновение ока остался в одиночестве, лишившись одной только власти – но за то, что он никогда не мог и не хотел знать мира в тех красках, в которых видел его Илкад, за то, что в его жизни царили столь неверные идеалы… за то, что он не способен был узнать любовь такой, какой она должна быть.

Илкад вздохнул.

Нет, едва ли он когда-нибудь простит своего отца. Зло, которое он причинил, он совершал по своей воле… он был властолюбив, жесток, беспощаден, и Илкад знал, что никто и ничто не могло изменить этой его сути. Он сжал губы и, обернувшись, сквозь стеклянную дверь взглянул на постель, где спала Роэл. До этого момента он старательно стирал из своей памяти все, что было связано с его отцом, однако теперь он вдруг осознал, что должен был помнить. Для того, чтобы знать, как сложны и непредсказуемы бывают порой человеческие чувства… для того, чтобы знать и никогда не позволить себе так ошибиться.

Глава 18. Нет пути назад

Дверь скрипнула, отворяясь, и Иллиандра обернулась. В комнату вошли Делтон, Корелл и его отец, Лерар Жанно, одетые, как дорожные путники, и изрядно припорошенные уже слегка подтаявшим снегом.

– Здравствуйте, – кивнула Иллиандра, отходя от окна, за которым бушевала метель, и кутаясь в плед.

– Здравствуйте, Илли, – мужчины коротко поклонились, и, когда все опустились в потертые кресла, Делтон спросил: – Как Ваши дела?

Иллиандра нахмурилась.

– Плохо, Ронтан. Очень плохо. С тех пор, как на прошлой неделе избили Мара, я запретила всем выходить из замка. Сама вчера пыталась прийти к Вам, но на полпути заметила, что за мной следят. Не понимаю, как они смогли узнать, ведь я выходила через лес. Пришлось запутать их…

– Поэтому мы, выходит, встречаемся в этой захудалой гостинице? И в таком виде? – чуть усмехнулся Лерар.

– Да, поэтому, – Иллиандра не ответила на его усмешку. – Вчера сожгли мою деревню. Вы, наверное, знаете.

– Знаем, Илли, – тихо сказал Делтон. – Нам очень жаль.

– Это же невинные люди, – Иллиандра сжала кулаки под пледом. – О, Боги, как бы мне хотелось… неужели нельзя сделать ничего?..

– Илли… – начал Делтон, но Иллиандра оборвала его.

– Не нужно, Ронтан. Я знаю, – тихо сказала она, снова овладев собой. – Я попросила всех крестьян покинуть деревни, которые находятся во владениях Архитогора… по крайней мере, это избавит их от непосредственной опасности. На некоторое время.

– На некоторое время?.. – Корелл поднял брови.

Иллиандра кивнула.

– Его Величество написал мне… он собирается разослать по провинциям людей, которые втайне от дворянства постараются обеспечить крестьян оружием и доспехами, – Иллиандра тяжело вздохнула. – Он готовится к гражданской войне.

Делтон сощурился, и Иллиандра заметила его удивление.

– Подумайте сами, – сказала она устало. – Вряд ли уже что-то способно предотвратить ее. А своих сил у короля слишком мало, чтобы с его небольшой гвардией победить в ней… Случись что, для внешней войны сил бы вполне хватило – ведь тогда все воины дворянства были бы в распоряжении короля. Но теперь его гвардия едва ли стоит и половины их армии…

– Никто еще не говорил об армии, – произнес Корелл удивленно. – Дворяне не собирают войска.

– Если бы они их собирали, – Иллиандра грустно улыбнулась, – можно было бы считать, что войну мы уже проиграли.

– Илли, – произнес Делтон, – но ведь он сам провоцирует…

Девушка кивнула:

– Я знаю. Я ему написала об этом. Но, Ронтан, ведь и он отчасти прав…

– Я так не считаю, – твердо проговорил Делтон. – То, что он собирается поднять крестьян на войну…

– Он не хочет войны! – воскликнула Иллиандра, вставая и взволнованно прохаживаясь по комнате. – Просто он хочет дать им возможность защищаться… Ведь еще немного, и будет, будет эта война!!.. Потому что смотрите, что происходит, потому что Превиль – слишком важная птица, убейте его – и дворяне восстанут против короля, оставьте в живых – он будет продолжать убивать невинных, просто чтобы вынудить Архитогора раскрыть себя! И я бы сделала это, только бы он прекратил эту гнусную бойню, я бы это сделала, да только теперь уже никто не поверит, что всемогущий Архитогор – это какая-то девчонка!..

Иллиандра замолчала и, тяжело вздохнув, оглядела мужчин.

– Все, Илли? – тихо спросил Делтон.

Девушка перевела дыхание.

– Простите, Ронтан.

– Ничего. Вам нужно было выплеснуть это.

– И отчасти, Илли, Вы правы, – задумчиво проговорил Лерар. – Но лишь отчасти. Раскрывать Архитогора – дело уже бессмысленное. Это их не остановит. Их цель – королевский трон.

– Почему?.. – Илли удивленно взглянула на него. – Разве не хотели они просто устранить Архитогора…

– Похоже, их терпение иссякло, – подал голос Корелл. – Они готовят убийство.

– Короля?.. – едва слышно выдохнула Иллиандра, опускаясь в кресло.

– Конечно, короля, – подтвердил Делтон и, заметив, как краска схлынула со щек девушки, добавил: – Не волнуйтесь, Илли. Мы держим все под контролем.

Иллиандра закусила губу.

– Плоидис знает?

Корелл и Лерар удивленно взглянули на нее, и она сообразила, что назвала короля по имени. Она быстро перевела взгляд на Делтона.

– Конечно, – ответил он, скрывая улыбку. – Илли, не волнуйтесь.

– Когда?..

– Они еще не решили окончательно. Возможно, через неделю, ночью, после прощального бала в честь принцессы Иоланты.

– Прощального? – не поняла Илли.

– Вы не слышали? – улыбнулся Корелл. – Она выходит замуж. За какого-то заморского принца…

Иллиандра удивленно опустила глаза.

– Надо же… в такое время…

– Именно в такое, Илли, – сказал Делтон.

– Что ж, – она посмотрела на него. – Да, наверное, Вы правы.

– И все же, насчет короля… – сказал Лерар. – Ронтан, тебе нужно будет поговорить с ним. Скажи ему, что его решение двояко. С одной стороны, он старается заранее обезопасить себя, но с другой, стоит только дворянству узнать – а оно узнает – и война неизбежна…

– Я думаю, он понимает, – холодно сказала Иллиандра. – И война все равно будет, так не лучше ли…

– Ее еще можно избежать, – сказал Делтон и добавил мягко, глядя ей в глаза: – Илли, король тоже может ошибаться.

Иллиандра вздохнула.

– Хорошо. Только тогда предложите ему – и мне – способ, которым вы хотите избежать войны.

– То, что Превиль все же решил организовать убийство, сейчас играет нам только на руку, – сказал Лерар. – Если мы арестуем Превиля за покушение на короля, дворянство не развяжет войну. Потому что одно – если король устранит того, кто просто ему мешает, другое – если он арестует государственного изменника. Если при таком положении дел все же начнется война, то внешние силы будут на стороне Его Величества – а как же иначе, ведь поддержать монарха, борющегося с изменниками, это совсем другое, чем влезать в гражданскую войну, которую, к тому же, начал сам король, подначив крестьянство.

Иллиандра не нашла, что возразить на это.

– Пожалуй… пожалуй, Вы правы, – сказала она наконец. – Тогда, выходит, нам нужно протянуть еще неделю… ах, Корелл, прошу Вас, убедите их, что действовать нужно скорее!

Делтон усмехнулся.

– Илли, Вас бы туда, – сказал он. – Представляю себе выражение лица Превиля, когда он услышит Архитогора, молящего, чтобы побыстрее исполнили заговор против короля.

– Это не смешно, Ронтан, – нахмурилась Иллиандра. – Разумеется, Вы сделаете все, чтобы король как можно меньше подвергался опасности. И, надеюсь, будете держать меня в курсе дела.

– Это будет тяжело, учитывая то, что Ваш замок держится под постоянным наблюдением.

– Что ж, тогда… – Иллиандра запнулась, закусив губу.

– Я могу попробовать доставлять Вам новости, – сказал Корелл.

– Каким образом? – поинтересовался Лерар. – Хочешь испортить все дело перед самым концом?..

– Нет, – быстро сказала Иллиандра. – Нет, не нужно. Лучше, если я сама буду выбираться к Вам.

– Что ж, – сказал Делтон, поднимаясь, – пожалуй, разговор окончен. Пойдем, Лерар. Два старых путника, остановившись на ночь, спустятся проглотить скудный ужин.

– Вы вовсе не стары, Ронтан, – зачем-то произнесла Иллиандра, поднимаясь. Взгляд ее был немного усталым, немного отрешенным. Делтон мягко усмехнулся и по-отечески потрепал ее по плечу.

– Будь осторожна, когда будешь возвращаться домой, Илли, – сказал он только, снова переходя на «ты».

– Хорошо.

Мужчины вышли, оставив Корелла и Иллиандру дожидаться своей очереди. Каждому из них нужно было выждать немного, чтобы выйти, не навлекая подозрений.

– Илли… – произнес Корелл, оборачиваясь к девушке, когда шаги в коридоре стихли. – Как Вы? Я беспокоюсь за Вас. Вы выглядите такой усталой.

Иллиандра вздохнула:

– Спасибо, Корелл. Я действительно устала немного… вся эта ситуация сильно давит на меня.

– Вы так переживаете за Его Величество… – Корелл запнулся, а потом продолжил: – Вы, похоже, близко знаете его?..

Иллиандра удивленно подняла брови.

– Почему Вы так решили?

– На моей памяти Вы первая, кто назвал короля по имени.

Иллиандра отвернулась к окну.

– Я была знакома с ним когда-то. По случайности.

– Вот как?.. – задумчиво произнес Корелл.

Иллиандра не ответила, вглядываясь в темноту за окном.

Она знала, почему он спросил. С тех пор, как они познакомились, прошло целых полтора года, за которые она успела хорошо узнать его. Он был умен, но юность его – он был едва ли на год старше самой Иллиандры – давала о себе знать. Илли отчасти видела в нем себя, какой она была прежде: он был юн и неопытен, но благороден и предан своему делу. В конце концов, недаром Делтон доверил именно ему быть главным информатором и войти в доверие к Превилю; и Корелл прекрасно справлялся с работой.

И он был таким же, как Илли, идеалистом. Делтон часто лишь усмехался в усы, видя, как она и Корелл, его юные ученики, сходятся в своих мыслях.

– Из вас вышла бы счастливая пара, – сказал он однажды Иллиандре, после очередного разговора, в котором Илли и Корелл отчаянно доказывали ему, что если человек благороден, он не способен поступить нечестно по отношению к другому.

– Почему? – Иллиандра выпрямилась от неожиданности.

– Потому что ваше обоюдное благородство не позволит вам поступать друг с другом нечестно, – улыбнулся Делтон.

– …Илли, – позвал Корелл.

Девушка обернулась, возвращаясь к настоящему.

– Да?

– Я хотел сказать Вам… сейчас нелегкое время, и Вы, как человек, носящий такое имя… Вы подвергаетесь серьезным опасностям. Поэтому я лишь хотел заверить Вас, что Вы всегда можете рассчитывать на меня. Я к Вашим услугам.

Иллиандра чуть улыбнулась:

– Спасибо Вам, Корелл. Я ценю это.

Они вновь замолчали. Внезапно Корелл вздохнул:

– Ах, Илли, не женская это игра.

Иллиандра удивленно взглянула на него:

– Вы так считаете? Отчего же?

– Эти люди… Превиль и остальные… Вы не представляете, насколько они жестоки. Это все может быть слишком опасно.

– И что же? – слегка нахмурилась Иллиандра. – Считаете, я не подхожу для этого? Может, мне бросить все, бросить Братию, предать их и короля? Просто из-за того, что мне грозит опасность?.. Простите, Корелл, я считала, мы с Вами одинаково смотрим на мир.

Корелл потупил взгляд.

– Простите меня, Илли. Разумеется, это Ваш долг. Равно как и мой. Но что поделать, человеку всегда свойственно волноваться за тех, кто ему дорог…

– Я тоже волнуюсь за вас, – оборвала его Иллиандра, смягчая тон. – И за Вас, и за Вашего отца, и за Ронтана.

– И за короля, – произнес Корелл, вновь взглядывая на нее.

– И за Его Величество, – спокойно подтвердила Иллиандра. «Нет, Корелл, – подумала она, скрывая улыбку. – Простите, я не удовлетворю Вашего любопытства».

– Что ж, – Корелл взглянул на часы, стоявшие на старом комоде. – Пожалуй, время вышло. Вам пора идти, Илли.

– Спасибо.

Корелл учтиво поцеловал ее руку, задержав ее у себя на мгновение дольше положенного.

Иллиандра улыбнулась.

– До свидания, Корелл, – она направилась к выходу и, обернувшись уже у самых дверей, добавила: – Я ценю Вашу дружбу.

– Ты уверен, Плоидис?.. – капризно проговорила Иоланта. – По-моему, мне больше подойдут розовые.

– Я считаю, невеста должна быть белой, как лебедь, – вяло откликнулся Плоидис. – И цветы тоже. К тому же, думаю, тебе лучше спросить у твоего жениха.

– Алоссиан не должен знать, – сказала Иоланта. – Я не хочу, чтобы он видел мой наряд до свадьбы. И вообще, Плоидис, – Иоланта внезапно повернулась к нему, заставив портниху испуганно придержать сцепленные булавками края несшитой юбки. – Я же тысячу раз тебе это говорила, как ты меня слушаешь?..

– Что?.. – Плоидис поднял глаза и взглянул на сестру. – Иоланта, тебе стоило бы стоять спокойнее, если ты хочешь побыстрее закончить с платьем, – заметил он, наблюдая за взволнованными действиями портнихи, которая испуганно подбирала с пола выпавшие булавки.

– Плоидис, ты слышал, что я сказала?!.. – возмутилась Иоланта.

– Прости, нет, не могла бы ты повторить еще раз?..

– Ты меня совершенно не слушаешь!..

– Я, кажется, извинился, – Плоидис нахмурил брови.

Иоланта обиженно выпятила губу, но не сказала ни слова. Она помнила, как однажды нагрубила ему в присутствии посторонних – и в наказание Плоидис повелел ей неделю не показываться ему на глаза. Ей пришлось отказаться и от веселой королевской прогулки в парке. Ей так хотелось пойти – но она не могла нарушить приказ короля, именно это дал ей понять тогда Плоидис.

– Я сказала, что Алоссиан не должен знать. Это будет сюрприз.

– Хорошо, – сказал Плоидис. – И все же, я считаю, должны быть белые.

– Ладно. Как скажешь, – Иоланта повернулась к зеркалу и, заметив скособочившиеся от ее движений юбки, напустилась на портниху: – Это что? Это юбкой называется?.. Долго ты еще будешь возиться?..

– Простите, Ваше Высочество, – залепетала едва слышно портниха, в ужасе оглядываясь на короля. «Прикажет побить меня палками», – подумала она.

Плоидис взглянул на огромные часы, стоявшие в углу комнаты, и вздохнул едва слышно.

– Мне пора идти, Иоланта.

– Конечно, иди, – отмахнулась она, занятая поправлением на свой лад юбки. От этого ткань еще больше теряла форму, и портниха с отчаянием следила, как из нее выпадают все булавки, которыми она старательно скрепляла будущие складки и швы.

– Иоланта, оставь юбки в покое, – устало вздохнул Плоидис. – Ты только все испортишь.

– Это вот она все испортила! – сказала Иоланта, обвинительно уставив пальчик на портниху.

– Если ты будешь стоять спокойно, уверяю тебя, она все исправит, – ответил король. – Просто не делай ничего больше.

И он, не дожидаясь очередной капризной фразы, направился к выходу. Портниха запоздало сделала неуклюжий реверанс, мысленно поблагодарив короля за то, что он сказал принцессе.

Плоидис вышел за двери и вздохнул, словно стараясь выдохнуть из себя усталость и изнеможение, которые валили его с ног в последние недели.

Все было так сложно, а она ничего не понимала. Не понимала, что против него ополчилась целая армия дворян, и что ее замужество – это всего лишь способ обезопасить ее сейчас, когда в стране почти ощутимо назревает гражданская война, и способ получить хотя бы еще одного надежного союзника в будущем, когда эта война все же наступит.

А она не знала даже, что в Лиодасе что-то неладно.

Впрочем, отметил про себя Плоидис, не только над Лиодасом в последнее время сгустились тучи. Другие страны тоже переживали не лучший период. Неурожаи, болезни, восстания, измены королю… словно весь мир разом вступил в абсолютно черную полосу жизни.

Плоидис дошел до своих кабинетов и в сотый раз за вечер заглянул в ящик стола, где появлялись письма Архитогора. Он был пуст.

«Что же это значит?.. – нахмурился Плоидис. – Я написал тебе еще вчера… отчего же ты молчишь, Архитогор?.. Неужели и с тобой что-то случилось?..»

Он, разумеется, уже слышал о нападениях на Братию, и о том, что сожгли одну из ее немногочисленных деревень. Возможно ли, что Архитогор был там, где-то со своими братьями в трудную минуту?..

Нет, нет – он маг, он смог бы постоять за себя.

Плоидис внезапно услышал, как скрипнула дверь тайного хода, – и резко обернулся.

Это был Делтон.

– Здравствуйте, Ваше Величество, – поклонился он.

– Здравствуйте, – ответил Плоидис. – Признаться, удивлен.

– Выходит, моя записка Вас миновала, – слегка улыбнулся Делтон.

– Похоже, – Плоидис жестом предложил ему сесть.

– Ваше Величество… – начал Делтон, – я хотел поговорить с Вами насчет войны.

– Войны? – переспросил Плоидис, ничуть не изменившись в лице. – Никто не объявлял мне войны, граф.

– И все же Вы к ней готовитесь, – возразил Делтон. – Едва ли Вам удастся скрыть это от дворян. И при всем моем почтении, Ваше Величество, это ошибка. Превиль собирается исполнить свой план через неделю, и тогда, возможно, удастся избежать войны, обезглавив противника.

– А если нет? Каковы тогда будут потери? Вы считали? – хмуро спросил Плоидис.

– Я почти уверен, что без Превиля в своих рядах дворяне не пойдут на открытое противостояние.

– Действительно, – согласился Плоидис. – Они будут и дальше действовать исподтишка.

– Ваше Величество, не время иронизировать.

– А по-моему, самое время, – Плоидис встал, и Делтон поднялся вслед за ним. – Вы пытаетесь убедить меня, что мне не нужно защищать народ от того, что нависло над ним и вот-вот готово обрушиться. Вы пытаетесь сказать, что пока дворянские воины жгут деревни и бьют ни в чем неповинных людей, я должен сидеть сложа руки и смотреть на все сквозь пальцы только потому, что война – официальная, открытая война, возможно, не начнется, – Плоидис пронзительно взглянул на Делтона и не стал скрывать усмешку. – А не кажется ли Вам, граф, что эта война уже идет, и идет давно?.. Не кажется ли Вам, что идет она потому, что дворяне знают – у меня недостаточно сил победить их?..

Делтон не знал, что ответить.

– Ваше Величество…

– У Вас ведь нет аргументов, Ронтан, – Плоидис невесело улыбнулся. – Нет. Потому что я тоже неспроста принял это решение. Поймите – если даже нам повезет, и мы арестуем Превиля, война эта не прекратится. Ее можно остановить только победив в ней – потому что противник, который пока сильнее, по непонятным мне причинам хочет довести ее до конца и ни перед чем не остановится. Нельзя уже ничего вернуть назад. Нельзя восстановить тот былой мир, который, впрочем, и без того был довольно шатким и призрачным. Это война. Это не пустяковая детская ссора, в которой можно помириться и вместе починить сломанные игрушки. Здесь играют до конца. – Плоидис помолчал немного и вздохнул. – Скажите теперь, что я не прав, Ронтан.

Делтон ответил не сразу. Но наконец он, не найдя других слов, сказал:

– Вы правы, Ваше Величество.

Не без труда пробравшись в замок, Иллиандра тут же бросилась к своему сундучку.

Письмо от короля ждало ее там.

«Ваше Мудрейшество,

Разумеется, я понимаю обратную сторону моего решения. Вы, безусловно, правы, заметив, что я провоцирую дворян на открытые действия – но скажите, не считаете ли Вы, что открытая война все же лучше этих притеснений и унижений, которым дворянство подвергает низшие слои, лучше того, чему я не могу противостоять, пока не объявлю войны официально? В последнем случае у нас хотя бы будут союзники – Эльвен, Авернас. Сейчас же люди страдают ни за что – за алчность и ненасытность дворянства, покушающегося на власть.

Нет, Ваше Мудрейшество, я хорошо обдумал свое решение».

Подписи не было – король перестал подписываться с тех пор, как принял Архитогора в качестве своего верного друга и слуги.

Девушка села за стол и, взяв перо, вздохнула.

Она до сих пор не могла понять, почему все вышло именно так. По всем разумным расчетам, те немногие изменения, которые Плоидис провел чуть больше полутора лет назад, не должны были так сильно повлиять на настроения дворян, учитывая к тому же вмешательство в дело Архитогора. Однако сейчас Лиодас был на пороге войны, и, похоже, уже ничто не могло остановить ее. Даже если Архитогор выдаст себя, даже если король пойдет на попятную… какая-то непонятная Иллиандре ненависть двигала бунтовщиками, и они были настроены идти до конца. И Иллиандра отнюдь не была уверена, что конец этот будет хоть для кого-то хорошим…

Девушка придвинула к себе чистый лист бумаги и быстро набросала ответ Плоидису. Затем, перечитав его, она вновь вздохнула.

Иного выхода не было.

«Ваше Величество,

Я не могу не согласиться с Вами в принятом Вами решении. Граф Делтон, похоже, не убедил Вас своими доводами, которые он приводил в письме также и мне, – сколь это верно, я могу лишь предложить Вам свою службу.

Если Вы, Ваше Величество, готовы пойти на открытую войну, то позвольте мне сыграть в ней роль боевого клича. Вы знаете, сколь действенно в народе мое имя – так пусть же воюет он с ним на устах и с поддержкой и короля, и Архитогора.

Я стремлюсь заверить Вас, что сделаю все возможное, что Вы от меня потребуете.

Архитогор».