Текст книги "Озаренные солнцем (СИ)"
Автор книги: Валентина Герман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
– Так оно и есть, – сказала Лисс. – Теперь. Вряд ли через столько лет, без поддерживающей энергии ее истинных владельцев, марсонтов, она могла все еще сохранить в себе какие-то магические свойства.
– Надо же… – Диадра все еще была удивлена. Ей в голову вдруг пришла странная мысль: ведь она совсем не думала сейчас о Плоидисе, но вот, совсем невинный разговор вновь привел ее к нему. Ощущение счастья, оставшееся после приятного сна, сменилось тоской, заполнившей ее сердце. Хотела бы она быть так же счастлива с Плоидисом, как были влюбленные в ее сне… Диадра досадливо помотала головой. Когда же она наконец сможет забыть его? И сможет ли?..
Она вздохнула и выбралась из постели. Нужно было до начала занятий рассказать Эстер о своем сне.
– Вот как? – Эстер удивленно смотрела на Диадру, когда та пересказала ей свое видение. – Выходит, юноша, которого ты видишь, вовсе не человек?.. Опиши мне его, – сказала вдруг Эстер.
– Ну, у него золотые волосы…
Эстер усмехнулась.
– Достаточно, – сказала она.
Диадра непонимающе посмотрела на нее.
– Это характерная черта всех марсонтов, – пояснила Эстер, все еще усмехаясь. – Все они в человеческом обличье золотоволосы. Между прочим, – добавила она вдруг, – мало кто знает, что за эти самые золотые волосы вначале Озаренными Солнцем называли именно марсонтов. Легендарный Архитогор взял себе такое имя как раз потому, что был одним из них. И лишь после этого понятие Озаренные Солнцем стало ассоциироваться с добродетелью, милосердием и желанием помочь нуждающимся.
– Выходит, и этот юноша из моих снов – тоже марсонт? – Диадра вздохнула. – Я понимаю все меньше. Какое отношение я имею к марсонтам?..
– Я не знаю, – покачала головой Эстер и добавила: – Однако постарайся пока не слишком забивать себе этим голову. Эти сны могут сбыться нескоро… и раскрыть тебе свою цель тоже. Я рада, что ты уже смогла ощущать себя отдельно от этого сна… это очень важно, Диадра.
– Я знаю, – улыбнулась девушка. – По крайней мере, это немного снижает вероятность получить еще один удар кинжалом…
– Поэтому сейчас ты должна сосредоточиться на своих способностях, – кивнула Эстер. – Чем лучше ты научишься контролировать их, тем безопаснее эти сны будут для тебя.
Диадра кивнула.
– Спасибо за Вашу помощь, госпожа Фрауэр, – сказала она и тише добавила: – Спасибо за все, что Вы делаете для меня.
Прошло почти два месяца, но Иллиандре, вопреки ожиданиям, не удалось выведать ничего интересного. Она изучила горы бумаг, пролистала амбарные книги и финансовые записки, но дела Делтона были абсолютно чисты. Иллиандра не смогла найти буквально ничего, хотя непонаслышке знала о некоторых тонкостях и лазейках. Часть из них перед ней раскрыл ее отец, считавший, что немного лукавства в финансах никогда не было преступлением; о других ей поведал Плоидис, несомненно, знавший о них гораздо больше любого дворянина, но, к удивлению Иллиандры, придерживавшийся того же терпимого мнения. Она вспомнила, как Плоидис однажды сказал ей, что рассудительный правитель не станет мешать подданным обманывать его в разумных пределах. Он был настолько прав, и Иллиандра глубоко оценила мудрость этой позиции; но вот теперь она, казалось, встретила подданного, который был просто невыносимо честен с королем. Это зародило в ее душе тяжелые сомнения; однако, к ее неверию, не только бумаги были на стороне Делтона. Подслушанные разговоры, лакейские сплетни – все это вынуждало ее признать, что граф был вовсе не похож на человека, способного устраивать заговоры.
«Впрочем, хорошие актеры на то и существуют, чтобы уметь убеждать публику», – упрямилась Иллиандра и, не отступаясь, продолжала свои поиски.
Ренос вернулся из своего агитационного похода и с радостью сообщил об успехе.
«Теперь местные представители Архитогора, которые его и в глаза-то не видели, задают работку королевским исполнителям, – усмехнулся он тогда. – Повсюду народ, воодушевленный именем Архитогора, вынуждает дворян поумерить свою беспредельную власть и начать наконец подчиняться королевским указам, – Ренос открыто улыбнулся, – Слава распространилась даже быстрее, чем я успевал передвигаться по стране. А всего-то надо было объяснить людям, как правильно бороться…»
После такой успешной кампании дела у Плоидиса и впрямь пошли лучше. Сборы налогов за последние месяцы подскочили вдвое. И в то же время он не мог видеть, но знал, что народ вздохнул свободнее, и впервые за долгое время вновь поверил в благие намерения короля. И все благодаря какому-то таинственному Архитогору. Плоидис боялся признаться себе в том, что этот загадочный человек смог сделать то, что ему оказалось не по силам. И, несмотря на то, что сделано это было лишь ему на пользу, Плоидис тревожился. Такая властная и могущественная фигура в его королевстве – а он даже не мог узнать его настоящего имени. Королевские лазутчики прошли по всем провинциям вслед за тем, как там появлялся Архитогор – и ничего не смогли выяснить. Словно он был неуловимой тенью, а не человеком.
Между тем, эта таинственная тень проводила дни, скрупулезно выискивая хоть какие-то зацепки в бумагах Делтона, с замиранием сердца подслушивая разговоры, выбалтывая у доверчивых слуг господские тайны. Ничего, что могло бы подтвердить сомнения Иллиандры, так и не попалось в ее руки, и разочарование все чаще охватывало ее. Похоже, ее наивное воодушевление было весьма чрезмерным. Чем вообще она, неопытная и юная, могла помочь королю?.. Несколько месяцев кропотливого труда в тесном кабинете; но в конечном счете она могла похвастать лишь тем, что за это время неплохо обучила казначейскому делу своего юного помощника, оказавшегося сыном управляющего. Его отец вот уже месяц не мог нарадоваться, глядя на его успехи.
– Благодарю Вас, Илли, – в сотый раз повторял он. – Мне с моими делами всегда не хватало времени толком научить его…
В середине зимы, когда все дома Авантуса уже давно были покрыты огромными белыми шапками снега, королю неожиданно пришло еще одно письмо от Архитогора.
«Ваше Величество, – писал он, -
Как Вы можете убедиться, наши действия принесли Вам определенную пользу. Люди верят мне и верят Вам – и это, на мой взгляд, весомо. Теперь по всей стране существуют мои Братья, которые будут напоминать людям о Ваших благородных стремлениях и о том, что народ всегда может ждать помощи от короля.
Сейчас же я хочу заметить Вам одно наблюдение, которое кажется мне немаловажным. Благородные люди в Лиодасе получают превосходное образование; ремесленники и крестьяне без особого труда передают свои навыки детям; но что касается тех свободных, которых мы обычно зовем средним классом – то они в самом деле оказываются посередине, и на этот раз, вероятно, не в лучшем смысле. Эти люди могут быть незаметны, но на деле они так важны для страны. Именно они выполняют для Вас ту работу, которая движет колесо государственного механизма. Они считают, пишут бумаги, применяют Ваши указы. Между тем, порой они понимают в этом столь мало, что их несознательные, но решительные действия вполне способны развернуть колесо совсем не в ту сторону.
На мой взгляд, это достойно размышления.
Архитогор».
Плоидис не мог не согласиться. Он помнил, как несколько лет назад они с отцом уже хотели решить эту проблему; но каждый раз, когда их внимание наконец обращалось к ней, неизменно возникало что-то более важное, что требовало их немедленного участия.
Его отец тогда хотел создать в Авантусе большую школу наук, а по ее образу – и множество мелких в провинциях; и вот теперь Плоидис, отдавая дань этому плану, наконец объявил об открытии первой Школы в столице и призвал всех, кто мог бы стать в ней первыми учителями. Помимо этого, он издал новый указ о регулярной армии, а затем вновь немного ослабил власть дворянства над низшими классами, чем вызвал бурное одобрение среди крестьян и ремесленников и скрытое негодование высших сословий.
Так проходило время.
Снежным зимним вечером, когда за окном бушевал неистовый ветер, Иллиандра, закутавшись в одеяло в своей крохотной комнатке, маленькими глотками пила из круглой чашки горячий шоколад, которым после великолепного ужина угостила ее Элеонора. О Боги, какое наслаждение!.. Несмотря на то, что ей пришлось самой подогревать его в сумрачной лакейской кухне, и что любой, заметивший ее, наверняка подумал бы, что она украла несколько зерен из господского амбара – это все же было ни с чем не сравнимое удовольствие из числа тех, по которым она так скучала. Шоколад, чай, кофе и прочие изыски полагались только господам, особенно зимой, когда южным купцам было особенно тяжело попадать в Лиодас из-за снега. Иллиандра же вот уже несколько месяцев сбегала в таверны от скудных лакейских обедов, и лишь иногда ей удавалось выбраться на ужин к Элеоноре, чтобы вспомнить, что значило по-настоящему наслаждаться вкусом горячего, ароматного, мастерски приготовленного мяса.
Нет, вероятно, скоро она все же сдастся, подумала Иллиандра. Эта жизнь была слишком непривычна, слишком нестерпима для нее. Она с ужасом думала о том, что было бы, если бы ей не удалось получить свою превосходную бумажную работу, а пришлось бы драить полы или тарелки на кухне. О Боги, она, несомненно, сбежала бы отсюда через неделю.
Впрочем, даже месяцы не принесли ей никаких плодов, печально заметила Иллиандра. Все это было впустую, и, вероятно, ее план в действительности был совершенно глуп. Долгие недели, проведенные в крохотной комнате, душном кабинете и в полном отсутствии прислуги – и вот, в конечном счете, она все равно вынуждена признать свое поражение.
Что ей было делать теперь? Неужели возвращаться в родной Борреналь?..
Иллиандра тяжело вздохнула. Ее благородные порывы, убедившие ее в том, что она должна была ради его же блага оставить Плоидиса, теперь уже не казались ей такими верными.
Там, рядом с ним, она была подающей надежды виконтессой; она могла учиться у него, могла быть его другом, советницей, его любовью… но вместо этого она самоуверенно решила, что способна стать ангелом за его спиной, который, не нарушая его жизни, будет незримо хранить его. О Боги, какими же наивно детскими были ее стремления!..
И что теперь? Отошедшая от света, зарывшаяся с головой в бессмысленные бумаги, она сидела в бедной, тесной комнате, предназначавшейся для прислуги, тогда как в эту же ночь могла бы танцевать на очередном королевском приеме, снисходительно улыбаясь богатым кавалерам и наслаждаясь роскошью и блеском высшего общества.
Ей так хотелось вернуться.
Но разве могла она?.. После того, как бессмысленно она отказала Плоидису, после того, как столь хладнокровно исчезла, даже не дав ему возможности сказать ей ни слова, после того, как долгие месяцы пренебрежительно терзала его своим молчанием – разве могла она теперь вернуться, и посмотреть ему в глаза, и сделать вид, что все это было лишь легкой, невинной оплошностью?..
О Боги, нет, пути назад уже не было. Быть может, пару месяцев назад, когда их задумка с Архитогором вышла такой успешной, она еще могла бы предстать перед ним в лаврах успеха; но только не теперь, когда все ее иллюзии разрушились, когда на поверку она оказалась лишь юной наивной дурочкой, умудрившейся вместо раскрывшихся перед ней дверей королевского дворца ступить прямиком в убогую лачугу, собственными шагами растоптав все возможности и перспективы, которыми одарила ее судьба.
Иллиандра вздохнула и взглянула на пустую чашку. Все удовольствие, которое она ощущала, смакуя волшебный напиток, исчезло без следа.
Вероятно, это последняя ее ночь в этом доме. Она проиграла, ей больше нечего делать здесь. Она вернется в Борреналь, и пойдет по тому пути, который предназначался ей. Провинциальные балы, скучные ухажеры, тихая, бессмысленная жизнь…
Иллиандра нехотя поднялась и вышла на лестницу, направляясь к кухне. Нужно было ополоснуть чашку, прежде чем кто-нибудь заметит на столе у бедной служанки остатки дорогого напитка.
Спускаясь вниз, Иллиандра внезапно услышала негромкие голоса у входа.
«Гости? – насторожилась она. – В такую погоду? Ведь уже заполночь!»
– Входи, друг мой, – это был голос Делтона. – Что привело тебя сюда в такое время?
«Сам граф у порога,?Иллиандра ошеломленно застыла. – А это что еще такое?»
Девушка не могла видеть пришедшего, равно как и графа, и голоса его она не знала.
– Простите, Ронтан, я подумал, что должен сообщить Вам.
– Не здесь, Корелл, – понизил голос Делтон, и Иллиандра вжалась в стену. Потом тихо, чтобы не заскрипели половицы, спряталась за портьеру. – Пойдем. Поговорим в кабинете.
Они прошли совсем близко от нее, и девушка затаила дыхание, едва сдерживая взволнованную дрожь во всем теле.
Кабинет – превосходно. Как раз над ним была библиотека, и Иллиандра уже давно обустроила там удобное местечко, откуда, приподняв половицу, могла отлично слышать все до единого слова. Иллиандра бесшумно поднялась в библиотеку и, примостившись за софой, сдвинула доску и прислушалась.
– …и он настолько снизил этим доходы дворян, что многие уже открыто ропщут на него, – услышала она голос того, кого граф называл Кореллом.
– Но нужно отдать ему должное, он лишь сделал за счет государственных дотаций то, что землевладельцы сами должны были сделать, распределяя часть собранных налогов наиболее бедным людям. Другой вопрос, что они просто этого не делали…
– Дело ведь не в справедливости к бедным, Ронтан, и Вы это понимаете, – вздохнул Корелл. – Может быть, все было несправедливо ранее, но люди привыкли к такому укладу. А теперь король вдруг начал угнетать дворян, и им не может это нравиться.
– Что же ты хочешь сказать?
Иллиандра насторожилась и навострила слух, но то, что она услышала, превзошло все ее ожидания.
– Я был сегодня вечером у графа Превиля. Надо сказать, приглашены были только избранные, и это значит, что они наконец-то приняли меня. Не знаю, что убедило их больше: мой последний разговор с Превилем или же Ваш мастерский спектакль на балу… Но вот – в приватной комнате оказались я, Превиль, Готер и Дамарс – так что, Вы почти во всем были правы, Ронтан. Не хватало лишь графини Бушшье.
– Я не был уверен на ее счет, – ответил Делтон. – Маден довольно эксцентрична и не слишком лояльна к властвующей семье, но одно только это не делает ее изменницей. Так что же, Корелл, что было дальше?
– А дальше Превиль сказал примерно следующее. Они приложили огромные усилия, чтобы заставить короля Стера уважать их позиции, но он, похоже, не успел объяснить сыну, что значат дворяне для королевства. Поэтому им пришлось объяснять во второй раз. Он упомянул то самое письмо, где они с угрозами требовали от Его Величества отменить его последние указы, а потом очень резко отозвался о вчерашнем – Вы, верно, знаете, этот новый указ запрещает нам сажать несвободных в долговые ямы. Как же он выразился?.. Что-то вроде: «Какое ему вообще дело до наших подданных? Для него есть Авантус – и Стеру его вполне хватало». Интересное дело, Ронтан, они в самом деле считают своих несвободных своими, как будто Лиодас – не королевство, а множество маленьких самоуправных государств… Так вот, после этого вступил Дамарс, и, признаюсь, он взволновал меня, поскольку был весьма радикален. Он утверждал, что переговоры с королем – это пустая трата времени, и все предлагал перейти к более действенным мерам. Я не смог не возразить ему, Ронтан. Я сказал, что искусство беседы намного изощреннее искусства меча и что оно может в конечном счете привести к намного более полезным результатам. Слава Богам, Превиль был более склонен согласиться со мной, чем с Дамарсом. Он сказал, что его искусство беседы еще явно не исчерпало себя, однако при этом было видно, что он явно не остановится на этом, когда поймет, что словесные угрозы здесь в самом деле бессмысленны. Ах, Ронтан, не представляю, что и делать. Не думаю, что мне удастся долго сдерживать их, не навлекая на себя подозрений.
Корелл замолчал, Делтон ему не ответил.
Иллиандра застыла на полу библиотеки, ошарашенная услышанным. О Боги, значит, пока она сидит здесь, Плоидису уже посылают угрожающие письма… А Делтон? Выходит, он за короля? Или снова какая-то ошибка?
– Да, задача не из легких, – наконец заговорил Делтон. – Но тебе ни в коем случае и не нужно сдерживать их, Корелл. Твоя цель лишь в одном – осведомлять меня об их дальнейших планах. Раз они приняли тебя в свой круг, то уже так легко не отпустят. Теперь постарайся не оплошать. Делай все, что они тебе говорят, во всем соглашайся и поддерживай, но не переборщи. Излишняя активность тоже подозрительна.
– Вы считаете, все еще не опасно? – с надеждой спросил Корелл.
– Пока нет, – ответил Делтон. – Они еще верят в переговоры. Спустя какое-то время их терпение иссякнет, и они начнут продумывать иные варианты, но в любом случае, пока они не разработают план, все будет в порядке. А на это, поверь, уйдет не один месяц… Так что не волнуйся, сынок, – Иллиандра поняла по голосу, что Делтон улыбнулся.?Ты, конечно, первый раз в таком деле, но я видел уже не один заговор недовольных. Еще при Стере, светлая ему память, не раз получал тайную королевскую благодарность. Отец не рассказывал тебе, как однажды мы с ним предотвратили покушение, когда оно уже почти свершилось? Пришлось спешно заменить короля в постели какой-нибудь куклой – и мы положили на его место металлические доспехи, прикрыв сверху париком. В темноте убийца не смог увидеть разницы, и когда со всего размаху ударил ножом королю в сердце, то чудом не сломал себе руку. Разумеется, гвардейцы, выскочив из-за портьер, в конечном счете связали его, но он успел натворить столько шума, что через пару минут в королевскую спальню сбежалась половина прислуги. А через полчаса арестовали в логове тех, кто думал, что останется в тени, – Делтон снова улыбнулся. – Вот так. Это был один из самых громких процессов над заговорщиками.
– Да, кажется, отец говорил что-то об этом… – ответил Корелл. – Но я был настолько сконфужен сегодняшним происшествием, что… спасибо, что выслушали меня, Ронтан.
– Похоже, ты и впрямь переволновался сегодня, – сказал Делтон, усмехаясь. – Может быть, хочешь остаться на ночь? Добираться по такой погоде…
– Буря, кажется, уже стихла, – ответил Корелл. – Спасибо, но лучше я поеду. Тем более, если завтра утром Превиль или кто-то иной из моих новых друзей явится ко мне с визитом…
Они вышли из кабинета, и Иллиандра опустила половицу. Она не знала, что и думать теперь. Выходит, Делтон был вовсе не предателем – но напротив, королевским шпионом?.. Вот почему Плоидис был так уверен в нем… и, значит, все ее усилия в самом деле были напрасны. Она подозревала не того человека.
А между тем, опасность действительно существовала – и намного более реальная, чем она могла предположить. Превиль… кажется, он, как и Делтон, состоял в Королевском Совете. Зачем, интересно, Плоидис держал его там, зная, кто он на самом деле?..
Внезапно дверь библиотеки открылась, и в полоске света прорисовалась чья-то длинная тень. Сердце Иллиандры ухнуло вниз, и она затаила дыхание, испуганно вжимаясь в стену за крохотной софой. Ее укрытие было смехотворным – кто бы это ни был, он обнаружит ее…
Это оказался Делтон.
Он вошел, держа в руке подсвечник, и направился через комнату к стеллажам. Иллиандра лихорадочно думала, как оправдать свое присутствие, но ничего не шло ей в голову. Шаг, другой…
Делтон резко обернулся, и рука его инстинктивно метнулась к ножнам на поясе.
– О Боги! Что еще такое?.. – он, нахмурившись, пристально смотрел на девушку. – Что Вы делаете здесь?
Иллиандра поднялась, стараясь перевести дыхание, но щеки ее по-прежнему пылали от волнения.
– Я… – она запнулась и замолчала, в смятении глядя на Делтона.
– Отвечайте немедленно, юная прислужница! – голос его был угрожающим.
Иллиандра внезапно усмехнулась. Юная прислужница?.. О нет… Да ведь они на одной стороне – отчего же она так смешалась?..
– Нет нужды говорить со мной в подобном тоне, граф. Я отвечу Вам. Скажите, Вы ведь слышали об Архитогоре?
– Ох, только не нужно пугать меня Архитогором, девочка, – сощурился Делтон.
Иллиандра рассмеялась.
– Выходит, слышали, и не раз. Что ж, это довольно лестно, граф.
– Обращайтесь ко мне, как подобает, юная прислужница. И учтите, мое терпение на исходе. Я жду ответа.
– Я обращаюсь к Вам так по праву, граф Делтон, – Иллиандра протянула ему руку. – Виконтесса Иллиандра Вернотт, к Вашим услугам.
Делтон опешил.
– Что?..
– Прошу простить меня, что наше знакомство вышло таким странным, – улыбнулась Иллиандра. – Я сейчас же объясню Вам все.
– Начните с ответа на мой вопрос, юная леди, – сказал Делтон. – Теперь он интересует меня даже больше.
– Разумеется. Я оказалась здесь, потому что шпионила за Вами.
– Шпионили, превосходно, – Делтон не сдержал усмешки. – Поразительная честность, да и занятие, достойное юной леди.
– Отчего нет? – улыбнулась Иллиандра. – Ведь оно вполне достойно Вас.
Лицо Делтона не дрогнуло.
– Не совсем понимаю, о чем Вы.
– Граф, поверьте, я слышала достаточно, чтобы Вы сейчас же пожелали избавиться от меня, не будь мы с Вами на одной стороне.
Делтон сощурился.
– Думаю, Вам стоит быть убедительнее, юная леди. Довольно загадок.
Иллиандра вздохнула.
– Вы правы. Что ж, я слышала Ваш разговор с Кореллом, и теперь я знаю, что Вы королевский шпион. И это несказанно обрадовало меня, поскольку я занималась тем же, подозревая Вас в заговоре против Его Величества.
Делтон поднял брови.
– Меня? Отчего же?
– Несколько месяцев назад я слышала, как Вы говорили о его убийстве.
Делтон вдруг поднял свечи и внимательнее присмотрелся к девушке.
– Так это были Вы! Ох, попало мне тогда от короля… – он усмехнулся, однако тут же вновь стал серьезен. – Но зачем же Вам это?
– Что?..
– Шпионить за мной. Ведь Вы леди, Вам не пристало работать прислугой, и тем не менее Вы сознательно пошли на это безумство – ради чего?
Иллиандра серьезно посмотрела на него.
– Ради безопасности Его Величества. А зачем Вы делаете это?
Делтон сощурился, пристально вглядываясь в лицо девушки.
– Вас послал Архитогор? Вы упомянули его вначале…
Иллиандра чуть улыбнулась.
– Архитогора не существует, граф Делтон. Я и двое моих друзей, придумали его, чтобы помочь несвободным… а потом мне пришло в голову, что он может оказаться весьма полезен и Его Величеству.
Делтон еще мгновение смотрел на Иллиандру, а затем вздохнул и указал ей на софу.
– Прошу Вас, присядьте.
Он плотнее прикрыл дверь, зажег еще несколько свечей, потом сел рядом с девушкой и потребовал:
– Рассказывайте.
– Что? – не поняла Илли.
– Все. Кто Вы, что такое Архитогор, что Вы слышали здесь, за кем еще наблюдаете…
Иллиандра подробно пересказала ему последние несколько месяцев своей жизни, умолчав только об истинной причине своего ухода из дворца.
– Я влюбилась в Его Величество… влюбилась непозволительно, – сказала она только. Нет, она никогда не позволит никому узнать о тех чувствах, которые питал к ней Плоидис.
– Значит, вот как, – задумчиво проговорил Делтон, когда она закончила. – Значит, могучий Архитогор, наворотивший столько шуму, это всего лишь кучка юных романтиков, старающихся, но не знающих, как помочь королю…
– Почему? – обиделась Иллиандра. – Ведь у нас получилось…
– Разумеется, дитя мое, – добродушно усмехнулся Делтон. – Вы совершенно справедливо решили, что Ваше создание может оказаться весьма полезным Его Величеству, хотя, возможно, не совсем так, как Вы это себе представляете. Но вот чтобы стать королевским шпионом, нужно нечто большее, чем просто устроиться на работу к тому, кто, по-Вашему, вел себя странно… те, кто идет против короля, друг мой, – Делтон мягко улыбнулся, – никогда не позволяют себе вести себя странно, особенно в присутствии Его Величества.
Иллиандра опустила голову.
– Очевидно, Вы правы, – она грустно вздохнула. – Но я лишь хотела убедиться, что он не ошибается в Вас… ведь он не говорил мне о том, кто Вы.
– Ну разумеется, – улыбнулся Делтон.
– Я думала, он доверяет мне, – тихо проговорила Иллиандра.
Делтон мягко рассмеялся.
– Дитя мое, он ведь король. Не ему совершать подобные глупости.
– Но ведь он знал, что я никогда не предам его! – воскликнула Иллиандра, заливаясь краской.
– Я думаю, он не сомневался в благости Ваших намерений, – улыбнулся Делтон. – Но он также превосходно сознавал Вашу неопытность и был совершенно прав в своем решении… Посмотрите, например, что Вы сделали только что.
– Что? – напряглась Иллиандра.
– Вы поверили мне все свои тайны, услышав лишь один разговор, который выставил меня в роли королевского соратника. И разумеется, Вы даже не подумали, что все это могло оказаться лишь частью хорошо продуманного плана. Например, я могу быть заодно с Превилем и войти в доверие к Кореллу, зная, что он королевский шпион.
Илли недоуменно захлопала ресницами.
– Но… ведь Вы…
– Доверять можно лишь тому, кого слишком хорошо знаешь. Проверенным годами людям и, с осторожностью, тем, кто был посоветован такими людьми, – Делтон снова мягко, по-отечески улыбнулся. – А Вы разболтали все тайны первому встречному.
Иллиандра понуро опустила голову: ей нечего было ответить. Делтон ободряюще коснулся ее плеча.
– Ну, не расстраивайтесь так, дитя мое. Случайно или нет, но Вам повезло. Я служил королевским тайным гвардейцем еще при Стере, и Вы можете поверить в мою преданность и королю Плоидису.
– Да, но я не прощу себе своей глупости, – покачала головой Иллиандра.
– Ее еще можно исправить, – сказал Делтон, и Иллиандра удивленно подняла глаза. – Ведь всему можно научиться.
– Разумеется, – согласилась Илли. – Вы помогли мне увидеть одну мою оплошность, но сколько еще я их сделаю, прежде чем научусь вести себя правильно? Ох, наверное, мне лучше бросить все это… – расстроено произнесла она. – Иначе кто может поручиться, что я в конечном счете не наврежу Его Величеству?
– Кто-то более опытный, кто возьмется научить Вас всему.
– Кто же… – Илли осеклась на полуслове и с затаенной надеждой взглянула на Делтона. – О…
Он рассмеялся.
– Но почему Вы думаете, что у меня получится? – с сомнением спросила Иллиандра.
– У Архитогора не может не получиться, – ответил Делтон.
– Но Архитогор – это не я, – качнула головой Иллиандра. – Ведь я по-настоящему ничего и не сделала… Это заслуга моих друзей, убедивших отверженных, что король им поможет, потом сумевших обучить их письму, потом собравших все сведения… конечно, и я участвовала во всем этом, но одна бы я ни за что не справилась, – покачала головой Иллиандра. – А что потом? Ренос ездит по всей стране, насаждая веру в короля и Архитогора, а я провожу время, копаясь в Ваших бумагах. Нет, граф, увы, я не Архитогор. Я даже смеялась над этим именем, когда одна из девушек предложила его…
Делтон улыбнулся.
– И все же именно Вы находили решения, именно Вы давали советы. Именно Вы создали идею в целом и продумали детальные планы, и вовсе необязательно, если есть надежные друзья и верные люди, самой ездить по стране и воплощать их в жизнь. Особенно зная, что человек, сбежавший в леса от ига землевладельца, найдет общий язык с несвободными гораздо скорее, чем Вы, которая всю жизнь прожили в городе, учились манерам и мечтали о жизни при дворе.
Иллиандра слабо улыбнулась.
– Спасибо, граф.
– Я говорю это не для того, чтобы Вас утешить, – сказал Делтон. – Но потому, что это действительно так. Более того, – глаза его тепло сощурились, – думаю, что раз король выбрал себе в ученицы такую юную девушку, значит, она не глупа и достойна носить имя Архитогора.
– Я никогда не понимала, почему он выбрал меня, – покачала головой Иллиандра.
– Зато он понимал это прекрасно, – улыбнулся граф. И снисходительно добавил: – Дитя мое, Вы плохо знаете королей.
Иллиандра уже не в первый раз за этот разговор почувствовала себя маленькой глупой девочкой.
– Почему?..
– Если Вы думаете, что король Стер, светлая ему память, ничему не научил своего сына, то Вы ошибаетесь. О нет, Плоидис с детства вращался в политике, он знал все, что было необходимо, и набрался достаточно опыта. И уж конечно, Стер позаботился о том, чтобы его сын был знаком со всеми нужными людьми, – Делтон внимательно смотрел на Иллиандру; она чутко слушала его. – К чему, Вы думаете, я говорю это? – он чуть улыбнулся. – Я всего лишь хочу сказать, что у Его Величества было достаточно людей, из которых он мог выбрать себе окружение. Он же предпочел оставить Вас при себе. Это значит, Илли, что он увидел в Вас нечто достойное его внимания.
Иллиандра кивнула, но не поверила в последние его слова.
Все в мире вдруг перевернулось для нее.
И Плоидис, которому, как ей казалось, она смогла стать верным другом, вдруг оказался таким по-королевски расчетливым, и с кем – с ней, с той, которая любила его всем сердцем и никогда бы не предала. И все то, что она делала до сих пор, все, что казалось ей такой важной и незаменимой помощью королю, превратилось теперь в никому не нужные, словно детские попытки.
Она казалась себе наивной и беспомощной.
«Глупо… я такая глупая… я старалась помочь ему, а выходит, это было не нужно. Он не сказал мне, что у него есть целая Тайная гвардия. Наверное, он много чего не говорил… Да, он король», – и Иллиандра вдруг осознала, что до сих пор до конца не понимала этого.
Когда они впервые повстречались, она видела в нем высокородного сноба, потом – поверженного в отчаяние юношу; потом они узнали друг друга лучше, и Иллиандре показалось, что это начало неплохой дружбы.
Она вспомнила, как они вместе смеялись над какими-то шутками – и смех его был вполне искренним, обычным, человеческим. Потом он принялся обучать ее политике, терпеливо разъясняя нюансы, и Иллиандра быстро все схватывала, а он, казалось, был так доволен ее успехами.
И ей казалось, что она была ему настоящим другом и что он всецело доверял ей – и что для него были важны ее советы.
Выходит, она ошибалась.
Ей вдруг вспомнилось, как в детстве, когда ее отец мастерил что-то в своей любимой светлой мастерской, Илли страстно хотела помогать ему. И он всегда просил ее то подать гвозди, которые лежали в двух шагах от него, то подержать что-то легкое, что он мог просто положить рядом. И Иллиандра чувствовала себя такой важной и незаменимой… Вот и сейчас она вдруг поняла, что Плоидис, как и ее отец, никогда не нуждался в ее помощи. Он задавал ей вопросы, заранее зная ответ, и слушал ее так внимательно, словно она говорила что-то значимое… а она, совсем как ребенок, с важностью подавала ему гвозди.
Иллиандра закусила губу и взглянула на Делтона. Все это время он молчал, выжидая, пока она все обдумает.
