Текст книги "Сокрытый в Тени Крыла"

Автор книги: Вадим Оришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 133 (всего у книги 134 страниц)

Глава 4/20

Птиц, будто не обращая внимания на двух удивленных шиноби, смотрел в небо. Туда, где висел артефакт. Кьюджин быстро справился с удивлением, или скорее даже ошеломлением, и тоже переключился на артефакт.

– Учитель?

Муи старался выглядеть отстраненным. Призывное животное, пусть и о павлинах он никогда не слышал, но это было призывное животное. Надо заметить – необычное. Так же, как и у ученика, у павлина светились глаза, и вокруг них расползлась такая же светящаяся сетка жилок. Чем-то напоминало небезызвестный бьякуган, точнее – вздутые при его использовании вены. Но у этих двоих сетка светилась. Да и к тому же высок был этот павлин, слишком большой для своего вида.

– Ученик, – ответил на приветствие птиц.

– Ты здесь по делу?

– Да… И нет.

В другой ситуации Муи бы улыбнулся. Теперь понятно, откуда эта привычка у Коноховца. Видимо, для Кьюджина появление учителя было большой неожиданностью. И, если он и испытывал нетерпение от желания узнать, зачем тот пожаловал, то скрывал это практически идеально. Никаких даже намеков.

Павлин тем временем медленно пошел вперед, навстречу спускающемуся Муку. Сын Муи смотрел на павлина, павлин внимательно смотрел в ответ. Кьюджин, немного подумав, пошел следом.

– Сила та же, но запах иной, – издалека бросил Муку, – ты ведь не Хоодо?

– Нет. Он был моим учителем.

Муку приземлился в паре десятков шагов. Руки и ноги его были удлиненны относительно человеческих, шея вытянута, тело казалось исхудалым. Муи, осмотрев его, спросил:

– Сын, что ты делаешь.

Существо бросило короткий презрительный взгляд на Муи:

– Молчи лучше, букашка. Это тело теперь принадлежит мне.

– Тебе? – глава тюрьмы догадывался, но не хотел верить.

– Тому, кто был заключен в артефакте, – ответил Кьюджин.

– Той, – поправил павлин.

Существо чуть наклонило голову в сторону, улыбнулось:

– Что старик Хоодо рассказал обо мне?

– Не слишком много, госпожа Ятагарасу. Когда-то вы были союзниками, но потом разошлись разными путями.

Ятагарасу язвительно улыбнулась:

– Разошлись, да? Хоодо предал нас, как и все остальные. Продался никчемным людишкам. Думаю, ты даже не знаешь, в чем мы были союзниками, и против кого сражались?

Павлин чуть склонил голову:

– Отчего же, знаю. Вы сражались с людьми, пытались их уничтожить, но проиграли.

Существо недовольно дернуло головой:

– Этот кисама, вы***док Отсутсуки, который известен вам, как Рикудо Сеннин, жадная до власти мразь. Он не побеждал нас. Он нас обманул. Предал, после того, как мы помогли ему остановить другую жадную до власти сучку. Но драконистая задница Кагуя была просто злобной жестокой стервой, которой было плевать на смертных. Зато кисама Отсутсуки был мразью другого порядка.

Муи пытался понять то, что сейчас услышал. Мировоззрение неожиданно начало трещать по швам, пытаясь уложить все это в какую-то целостную картинку. Так и Кьюджин еще подлил масло в огонь:

– Я говорил тебе, не бог Рикудо. Сильный шиноби – да. Но никак не бог.

Ятагарасу в голос рассмеялась.

– Бог? Его действительно считают богом? Даже драконья задница Кагуя богом не была, хотя и все вместе сенджины не смогли убить ее. Девять сильнейших из нас растащили ее тело на части, и сошли с ума, пытаясь удержать ее мощь. Но даже она богом не была, а уж этот выродок… – Ятагарасу злорадно улыбнулась, – хотел стать сосудом для ее души, и получил по полной программе.

Кьюджин улыбнулся:

– Значит, я оказался прав? Рикудо стал Шинигами?

Ятагарасу пожала плечами:

– Не знаю, сенджин. Знаю только, что он проклят. Никогда не умрет, и никогда больше не будет жить. Кагуя знала толк в проклятьях. Шинигами мне неизвестен.

Кьюджин шагнул вперед:

– Госпожа Ятагарасу, позволь еще вопрос. Ты сеннин Ворон? В смысле…

– Сенджин, – поправило существо, кивнув, – забавно, правда. Хоодо так и не смог стать настоящим сенджином, но не уступал мне в силе.

Ятагарасу снова перевела взгляд на павлина:

– Отсутсуки, получив долю силы Кагуи, и разделив наших братьев и сестер, обратившихся биджу, между своими учениками, начал войну. Недоношенный вы**ядский пророк нового мира. Войну, целью которой было вытеснить нас, хозяев этого мира, нашего мира, и дать место для людей. Но какая это была война? Девять сильнейших из нас, обезумевшие, были цепными псами этого выродка. Перед каждым из нас встал выбор. Приклонить голову перед новым хозяином или умереть вместе со своими собратьями.

На лице существа появилась выразительная горечь.

– Я не виню тех, кто сдался. Даже людей не виню. Вы, хоть и твари, но даже не помните всего этого. Даже не знаете, кто и какой ценой подарил вам право на жизнь, – Ятагарасу засмеялась с оттенком безумия, – правда не обещаю, что вас это спасет. Не думаю, что остался хоть кто-то, кто застал те времена, или помнит о них.

Из обломков девятого корпуса полезли… Муи не знал, как их назвать. Эти существа уже не были людьми. Одержимые демонами, не иначе. Покрытые перьями, с крыльями за спинами, и со звериными мордами. Ятагарасу бросила на них презрительный взгляд.

– Из вас даже китсунетсуки получаются уродливые. Но, это мои китсунетсуки, – существо перевело взгляд на Муи, – ты и твой род годами хранил мою клетку и иногда выпускал порезвиться. И, о великий случай, вам достался этот биджев минерал. Благодаря ему моя сила не убивает ваши слабые тела. Так что благодарю тебя за мою будущую армию, букашка.

Снова перевела взгляд на павлина.

– Так что, сенджин? Ты готов преклонить передо мной голову и признать старшей? Я не держу зла на твоего учителя. Он спас своих учеников, дал им будущее. И ты силен, и достоин зваться сенджином, – существо перевело взгляд на Кьюджина, – раньше я презирала весь ваш вид. Но…

Ятагарасу махнула когтистой лапой:

– Долой прошлые обиды. Любой сенджин, что признает меня старшей, будет моим союзником, и не важно, как он выглядит. Признай меня старшей, сенджин. И мы вместе заберем себе этот мир.

Кьюджин чуть наклонил голову, будто действительно обдумывал ее предложение… Муи неожиданно вздрогнул. А ведь он действительно мог его обдумывать. Хитрый, изворотливый. Что помешает ему согласиться на столь привлекательно предложение?

– Госпожа Ятагарасу, один вопрос. А что будет с людьми? Нас наплодилось много, очень много.

Существо поморщилось:

– Какая досада. Но я не устрою геноцид. Не уподоблюсь вы**ядку Отсутсуки. Уничтожим непокорных, а для остальных установим свой порядок. Общий и единый для всех.

Кьюджин задумчиво кивнул:

– Это очень заманчиво, но это важное решение. Дайте немного времени на размышление, госпожа Ятагарасу.

Существо немного задумалось, и кивнуло:

– Конечно. Ты мне не мешаешь.

– Я тоже немного подумаю, Ятагарасу, – добавил павлин.

Существо улыбнулось:

– Надеюсь на вас.

И, слегка взмахнув крыльями, взлетело. Не так, как птица, а так, будто его, или ее и не тянуло к земле. Воспарила и поплыла обратно к своему артефакту. А из-под земли все лезли и лезли ее… китсунетсуки, что бы это ни значило. Когда она отлетела достаточно далеко, Кьюджин тихо, но весьма бурно и витиевато выругался, активно упоминая всех биджу, Рикудо, сенджинов, и все возможные и невозможные способы сексуального общения между ними.

Муи, чтобы не показывать, насколько хреново он себя в данный момент чувствует, спросил:

– Кьюджин. Такое у тебя тоже часто бывает?

Коноховец отрицательно покачал головой:

– *ля! Такая **йня впервые! Сам в а**е!

– Вот потому я прибыл. Потому что почувствовал ее.

Кьюджин устало потер лоб:

– Жалею об одном. Что, **я, позволили всему этому случиться. Знал бы, извини Муи, но закопал бы твоего сына вместе с артефактом, причем в диаметрально противоположных концах мира. Чтобы наверняка.

Муи нервно кивнул:

– Да. Знал бы я, тебе бы помог закапывать.

Павлин выдохнул, видимо, выражая согласие с общим мнением.

– Учитель, – Кьюджин снова поднял взгляд на артефакт, – можно в двух словах. С твоей точки зрения, чем это все нам грозит?

Павлин наклонил голову в другую сторону.

– В двух словах – полный п***етс.

– Угу, – кивнул Кьюджин.

– Эта сучка – старая, но очень умная биджева тварь, – продолжил павлин, ругань в его устах вызывала когнитивный диссонанс в голове Муи, – Она же действительно с Рикудо сражалась, и ведь выжила. И Рикудо, даже победив, не смог ее убить. Закатал в ящик и отдав кому-то из учеников. Вот и думай, это Рикудо был слабоват, или она настолько крутой? Проблема усугубляется тем, что большая часть ее знаний – то, что было давно и благополучно забыто, ибо потеряло актуальность. Ну не для шиноби все ее знания. И что она будет делать? Воевать. Грязно, подло и зло, как, всего скорее, с ней когда-то воевал старый пень Рикудо, поленившийся добить противника, за что мы и расплачиваемся. Пусть геноцида всему живому она и не желает, но Ка… Кьюджин, – павлин повернул к нему голову, – ты сам знаешь людей, куда лучше меня.

Коноховец кивнул:

– Не подчинятся. Воевать будут, если не до последнего человека, то близко к этому. Силенок-то у нее хватит, с целым миром воевать?

Павлин снова перевел взгляд на артефакт:

– А она и не будет. Да и поверь мне, найдется достаточно тех, кто к ней присоединиться. И ей хватит хитрости действовать не напрямую. Драная биджева ворона, курица, возомнившая себя прекрасным лебедем. Это она нам сейчас все рассказывает, просто по****еть было не с кем все это время, вот и разговорилась. Да я бы и без ее рассказа все понял. Почти все. Но после этой крепости она будет работать по другому.

Кьюджин поморщился:

– Короче, допускать этого никак нельзя. Хоть какие-то положительные моменты есть?

Павлин кивнул:

– Да… И нет. Она же такая же, как и я. Сеннин. Но тело ее в этом артефакте. А то, с чем мы говорили…

– Одержимость.

– Моего сына можно спасти? – неожиданно спросил Муи.

Павлин качнул головой:

– Нет. Он уже мертв. Нет его. Тело осталось, не более того. Это существо лишь сосуд.

– Понятно, – глава тюрьмы опустил голову.

Одержимые зверята Ятагарасу со все большим интересом тянулись к оставшимся людям, решать надо было быстрее.

– Учитель, я так понял, если мы сломаем артефакт…

Павлин издал звук, который можно было определить, как насмешку:

– Сломает он. Сам ты сломаешься… Хотя ты прав. Смерть сосуда ничего не даст, эта тварь уже подчинила себе многих. Ее это лишь слегка затормозит. А вот уничтожение артефакта…

Павлин и Кьюджин переглянулись.

– Есть что-то подходящее? – спросил Коноховец.

Птица отрицательно покачала головой:

– Нет… И есть, – перевела взгляд на Муи.

Тот даже испугаться успел…

– Вы на что…

– Твой предок непросто так сюда посажен был, уважаемый Муи, – ответил павлин, – ваша клановая техника.

– Тенро? – удивленно переспросил Муи.

Птиц кивнул:

– Она самая. Крайний метод, так сказать. Если других не останется.

– Почему крайний?

Кьюджин хмыкнул, ответив за учителя:

– Техника сжигает активную чакру. Просто сжигает. А теперь посмотри на этот артефакт и вдумайся, насколько там много чакры? И что будет, если она вся разом вспыхнет?

– Это… невозможно…

Павлин кивнул:

– Да… И нет. Ты, в твоем текущем состоянии, такого точно не осилишь. А вот если весь ваш клан попытается провернуть нечто подобное сообща… – птица задумалась, – да если их правильно направить… – покосилась на толпу подчиненных Ятагарасу, – да если этих куда-нибудь убрать.

Кьюджин ударил ладонью по лбу:

– Не верю, что я на это подписываюсь.

Павлин отмахнулся движением крыла:

– Тебе достанется самое простое, расслабься.

– П***тс! Почему опять я!? – тихо матерился Коноховец, – Почему я снова вляпался в какое-то биджево дерьмо!? Сегодня утром еще был обычным заключенным в обычной тюрьме! А теперь!?

Муи посмотрел на матерящегося Кьюджина, на безмятежного павлина, на своих людей, на артефакт.

– Мы всерьез собираемся атаковать и пытаться убить древнюю тварь, которую не смог убить сам Рикудо?

– Добро пожаловать в мой мир, – хмыкнул Коноховец.

Муи глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и выдохнул.

– Ворон взлетел… Упало черное перо… Пророчит несчастье… Что мы должны делать?

Павлин поднял голову к ночному звездному небу.

– Прекрасное хокку. Подготовьте людей, вы знаете ритуал. Но теперь измениться финал. Избранный не станет сосудом. Избранный станет палачом.

Муи кивнул:

– Я все понял.

– Тогда иди к своим людям.

Он ушел, оставив ученика и учителя одних. Кьюджин печально вздохнул:

– Большие шансы?

– Не слишком. Пятьдесят на пятьдесят. Может получиться, может – нет.

Коноховец кивнул:

– Понятно. А выжить?

Павлин промолчал.

– Понятно, – повторил задумчивый ученик, – значит, уничтожаем сосуды?

– Не потянем… По отдельности. Я стану твоими крыльями. Я научу тебя летать, мой ученик. И мой друг. Тебе не привыкать ставить на кон все. И… Извини. Я не знал, что Ятагарасу вдруг обнаружиться здесь…

– И не мог знать. Ее пробудила моя сенчакра, – ответил Кьюджин, – так что все взаимосвязано. Это не я оказался здесь не вовремя. Это я создал обстоятельства, оказавшись здесь. Так что это все не случайность, а просто закономерное стечение обстоятельств. Это все не случайность, а одно сплошное стечение обстоятельств. Начавшееся с того момента, как я покинул Деревню Горячих Источников. Умолчал часть информации, не настоял на том, что деревню следует взять под наблюдение. Боялся, что Данзо узнает слишком много. Так что минерал бы в любом случае всплыл бы где-нибудь. И уже всплывал не раз. А я все равно не намекал на то, что месторождение нужно взять в разработку. И, если бы я был не я, то не убил бы Третьего вместе со старейшинами, а сидел бы сейчас главой Корня, и проблем не знал. И не будь я сеннином, не разбудил бы эту черноперую сучку. Закон жизни, из всех возможных ситуаций случиться самая худшая. Вот и получил свою самую худшую ситуацию. Каким-то биджевым вывертом наткнулся на древнего особо опасного сеннина в тюрьме для недоделков. Специально, ***дь, не придумаешь! Всю жизнь занимался тем, что служил Конохе и обустраивал собственный быт, и вот, на тебе, получи. Спаси-ка мир напоследок, и, если очень исхитришься, может, даже выживешь.

Оракул кивнул, молча соглашаясь с учеником.

– Но много на себя берешь. Ее остановят. Просто позже. И трупов будет много. Очень много.

– Может, смыться и подкрепление привести? – неожиданно предложил Като.

– Уйдет, сучка. Сама понимает, что ей прятаться надо. А спрятаться она может, да так, что никто не найдет, пока она сама не захочет.

– ***дь!

Помолчали.

– Страшно? – спросил Оракул.

– Да, – кивнул Като, – не подохнуть, это я уже пережил. Ино оставлять страшно. Ребенка. Кучку подростков, которую я вместо себя оставил. Они умненькие, но все равно страшно. Твое поручение еще. Сука! Никогда так сильно жить не хотелось, как сейчас.

Оракул кивнул.

– Столько лет прожил, думал, давно уже перестал смерти бояться. Нет, боюсь еще.

Кьюджин ухмыльнулся:

– Значит, еще не стар душой.

– Возможно. А сам?

Кьюджин задумался, но ответить не успел. Муи всем своим видом показывал, что готов.

– Ставки сделаны, ставок больше нет, – выдохнул Като, – Умел бы молиться, помолился бы. Поехали, учитель?

Павлин кивнул, и засветился ярче. Его примеру последовал и Кьюджин. И через несколько мгновений два источника света стали едины…

Глава 4/21

Это не было слиянием или чем-то близким к нему. Или было. Со стороны, наверное, казалось, что Птица и человек слились в нечто единое. На самом деле Оракул просто сел на спину ученику, и начал за двоих удерживать режим сеннина. Като, постояв пару секунд, привыкая к новому ощущению, поднял правую руку и посмотрел на нее. Его тело уже не источало свет, как в первые секунды. Светились только глаза, ладони и ступни, ну еще крылья Оракула. И сейчас он смотрел на собственную ладонь, ощущающуюся, как живую, и двигающуюся, как живую.

– Последнее напутствие, учитель?

– Бей сразу и как можно сильнее. Она опытна, но контролирует чужое тело и не сможет сразу реализовать всю свою силу, – ответил из-за спины птиц.

– Сразу и со всей силы, – задумчиво повторил Кьюджин, – сделаем.

Он направил руки и крылья в сторону Ятагарасу. На формирование ударной техники ушли мгновения. А затем яркий столб света прорезал небо, на несколько секунд обратив ночь в день. Но когда он исчез, то Като увидел массивные черные крылья, закрывшие артефакт. Крылья разошлись, и взору предстала крупная, десятка метров в длину, ворона.

– Но я мог и ошибиться, – поправился Оракул.

Ворона взмахнула крыльями, и в то место, где только что стоял сеннин, полетели сотни крупных острых перьев, легко прорезавших камень. Кьюджин взлетел, облетая ворону. Вскинул руку, и с его ладони с непривычной легкостью начали срываться заряды концентрированной сенчакры. Но и Ятагарасу не сидела на месте, тоже летая и маневрируя, и успевая еще отстреливаться перьями.

Муи с земли наблюдал, как черный, чернее ночного неба, ворон кружит над тюрьмой в паре со светящимся в темноте человеком с крыльями. Лучи света, которые выпускал второй, иногда попадали в верхушки зданий, снося сразу целые куски. Иногда рядом падали перья, будто тяжелые острые клинки, врезающиеся в землю.

– Не мешай мне, – попросил Оракул.

Кьюджин тут же расслабился, отдавая управление учителю.

– Высвобождение Света: Мерцание.

Силуэт Кьюджина засветился ярче, вспыхнул, и исчез. А через миг возник над Ятагарасу и ударил ее в спину. Одновременно силуэт возник под ней и нанес удар в брюхо. Первый исчез, но появилось два других, и вспышки света начали бить ворона со всех сторон.

Птица взвыла, и разом распалась на стаю мелких ворон, хлынувшую во всех направлениях. Кьюджин прекратил мерцать, и появился где-то в стороне. Однако стая, как по команде, набросилась на него. Не все скопом, а постоянным потоком из врезающихся в его тело ворон, сразу распадавшихся облаком тьмы. Стая била сверху, а Кьюджин просто не успевал выбраться, так как сразу в него врезалось по несколько штук, и так каждое мгновение. Внутри стаи появился крупный силуэт, и, пролетев сквозь поток, ударил Кьюджина. Сеннин улетел вниз, врезавшись спиной в крышу одного из корпусов. Ворона резко собралась в единое тело и открыла клюв. Секунда, и в ее клюве образовался шар спрессованной чакры, которым она и выстрелила.

Шар залетел в отверстие вслед на Кьюджыном, и внутри грохнул взрыв, разнося корпус на мелкие куски, разом разрушая его до основания. Раскаленная каменная крошка, в которую обратились стены, полетела во все стороны, едва не накрыв и шиноби Муи. Кьюджин вырвался из взрыва, и полетел в облет крепости.

– Это что было?

– Вы называете ее Бомба Биджу, – спокойно ответил Оракул.

– А почему она ее может использовать?

– Потому что умеет, и у нее хватает чакры.

Като тихо выругался сквозь зубы и пошел на новый заход. Они сошлись с Ятагарасу в новом воздушном танце, обмениваясь всеми известными атаками. И ночное небо стало ярким, будто днем. Вспыхивали лучи света, иногда прорезая небо, а иногда и врезаясь в противницу. Летели перья и взрывались ярким пламенем атаки Ятагарасу. И они оба взлетали все выше и выше. А внизу подручные Ятагарасу с рыком бросились на выживших. В едином слитном порыве. И все, что оставалось Муи, это открыть корпуса и заставить людей сражаться за свои жизни. И заключенные вперемешку с надзирателями пошли во встречную атаку. Потому что умереть в бою было как-то приятнее, чем сидеть и ждать, пока твари до тебя доберутся. Пошли не все, но достаточно, чтобы создать буфер между шиноби и тварями.

В небе снова вспыхнул особо мощный луч света. Столб врезался в грудь вороне, и низвергал ее с небес на землю. Громадная птица, подгоняемая столбом света, рухнула на внешнюю стену, ломая ее под собой, и по скалам скатилась в воду.

А через несколько секунд в строй тварей врезался и сеннин. Бомбой упав с неба на землю, он исчез во вспышке света, в которой сгорали и твари. Не все, но их разом стало на третью часть меньше. Снова взлетел. Пытался отдышаться сам, и давал немного времени передохнуть и Оракулу. Като даже не замечал радость от полета, не замечал вообще ничего, кроме напряжения всего тела, и ощущений от поднимающейся из воды Ятагарасу.

– И как с ней сражаться? – спросил Като.

– На истощение. Тело человека, тем более неподготовленного, не выдержит долгого боя.

Кьюджин хмыкнул:

– По ощущениям, мы долгого боя тоже не выдержим.

– Да, и нет. Мы продержимся дольше, это главное.

Ятагарасу резко взлетела из-под воды, поднимаясь высоко в небо. Замерев на миг, она расправила крылья.

– Ураваза: Гисей!

Сразу десяток ее китсунетсуки вспыхнули тьмой. Обратились сгустками дыма и резко полетели к хозяйке. Кьюджин, понимая, что чтобы не делала противница, это не к добру, попытался атаковать сгустки дыма, но его атаки просто пролетали насквозь. А затем поймал бомбу биджу, и от взрыва улетел вниз, пробил своим телом крышу крепости и провалился на несколько уровней. Поднялся, отряхнулся. Помещение напоминало казармы, а скорее всего ими и являлось.

– Вау, я пережил прямое попадание бомбы Биджу.

– Понравилось? Еще хочешь? – спросил Оракул.

– Нет… Не особо.

Отряхнулся, уже снова собравшись взлетать, но Ятагарасу сама прилетела. Пробив потолок, огромная ворона остановилась в другом конце казармы. Перья опали, и перед сеннином вновь предстал сосуд.

– Прежде, чем мы продолжил, ответь на один вопрос, – попросило существо.

– Конечно! – махнул рукой Кьюджин, – спрашивай.

– Почему ты атакуешь меня? – Ятагарасу наклонила голову в сторону, рассматривая собеседника, – Насколько я помню, у нас с тобой нет личной вражды.

Като чуть задумался, прежде чем ответить.

– Потому что ты не первая, кто грезил захватом всего мира. С парочкой таких я даже лично знаком. Ничего хорошего этому миру ты не принесешь. Только смерть. Много смертей. Вот и вся причина.

– Ты думаешь, я ничем не отличаюсь от других? – лицо существа изобразило скептицизм.

Кьюджин отрицательно покачал головой:

– Не особо. Может похитрее и поизворотливее. Но это ничего не меняет. Если бы не твое желание захватить весь мир, мы бы даже договорились, наверное. Но ты не захочешь вернуться обратно в свою тюрьму. И найти свое место в этом мире не захочешь. Тебе хочется все изменить. Вернуть тот мир, который ты помнишь. Ничего личного, Ятагарасу, но я тебе этого не позволю. Вот и все.

Существо хмыкнуло:

– Ничего личного, значит? Обычно вы, люди, легко находите личные мотивы. Впрочем… Не важно.

Атаковали они друг друга практически одновременно. Ударная техника сенчакры врезалась в бомбу биджу. Кьюджин сразу ушел вверх, набрав высоту, сконцентрировался, и обрушил на крепость столб света. И крепость начала таять изнутри, дерево мгновенно выгорало, камень трескался и обращался в пыль. Внутренности крепости разом обратились в руины, а что не разрушилось – вспыхнуло. Сеннин сразу рванул к зверушкам Ятагарасу. Заключенных и надзирателей уже почти перебили, но и шиноби Муи сильно проредили ряды тварей. Однако просто обрушить на них что-то массовое не получилось, враги сцепились в мясорубке, и на остатках прогулочной площадки шла одна сплошная драка. Кьюджин завис в небе, одиночными точными атаками выбивая одну тварь за другой, сжигая головы. Их оставалось всего – ничего, когда из руин замка выбрался сосуд Ятагарасу. Выбралась, и сразу стрельнула в Коноховца, но промазала. Но все равно полетела на сближение, отстреливаясь перьями. Кьюджин было ушел в сторону, но перья полетели в шиноби Муи.

– Биджу!

Кьюджин шагом приблизился к Ятагарасу и почти в упор атаковал ударной техникой, получив в ответ поток перьев. Но своего добился, ворона перестала атаковать шиноби. Вместо этого, перестав барахтаться в воздухе, кинулась на сеннина, будто хотела разорвать его собственными когтями и клювом. Кьюджин сближаться не стал, продолжая отстреливаться техникой и удерживать дистанцию, маневрируя между еще стоявшими корпусами.

– Нужно спустить Артефакт ниже, – павлин указал на Муи, – они там закончили, и им ничего не мешает.

Като сменил курс, уходя от атаки, спросил:

– И как это сделать? Как он вообще в воздухе висит?

– А то ты не догадываешься?

Кьюджин тихо матернулся. Сам понял. Просто в бою задумываться о таком было не с руки.

– Ладно, сейчас.

На очередном маневре Кьюджин резко сблизился с Ятагарасу и атаковал, что называется, врукопашную. Ворона тут же выпустила во все стороны острые перья, но Кьюджин уже отскочил назад, с близкой дистанции разряжая в противницу ударную технику. Затем, почти без промедления, вторую, но уже усиленную Оракулом. Перья, те, что не сгорели сразу, полетели во все стороны, и в груду обломков одного из корпусов врезалась уже тушка Муку.

– Подлети, и не мешай мне, – приказал павлин.

Като приземлился рядом с противником, расслабившись, и передавая контроль. Оракул без промедления начал собирать технику:

– Высвобождение света…

Но одновременно с ним заговорила и Ятагарасу.

– Ураваза…

– … Хоровод звезд…

– … Анжин…

Като не видел, какая техника набросилась на тело Ятагарасу, потому что его сознание поплыло от боли. И никто со стороны не смог бы сказать что произошло, потому что это была только вспышка света. Пару секунд Кьюджин потратил на то, чтобы подавить боль, найти источник, отрешиться. Выругался в очередной раз, потому что в очередной раз весь удар приняла на себя правая рука. Приподнялся, оглядываясь. Оракул, с перебитым крылом, поднимался в десятке шагов от него. Живой, но явно не в лучшем состоянии. Ятагарасу так же была жива, но выглядела хуже. Крылья оторваны напрочь, тело изранено. Кьюджин повернулся к Оракулу.

– Нужно опустить артефакт ниже.

Птиц покосился на противницу.

– Этим я займусь.

Ятагарасу засмеялась.

– Займешься мной? Это недавно ты мог летать и сражаться. А сейчас? Посмотри на себя.

Она поднялась.

– Тебе…

Като шагом переместился к противнице и нанес удар рукой. Сильный удар. А затем еще несколько, но Ятагарасу лишь отшатывалась, отступала, но стояла на ногах. Кьюджин снова крикнул учителю:

– Действуй!

Оракул исчез во вспышке света.

– Позер.

Ощущения и вправду были неприятными. Пару минут назад Като ощущал мощь, могущество. Он летал! А сейчас осталась только усталость. Но ему не привыкать к усталости. Перетерпит.

Кьюджин снова сблизился, нанеся два удара, но на третьем Ятагарасу перехватила его руку, и второй рукой схватило то, что осталось от плеча, и резко сжала. На миг мир поплыл от боли, но всего на миг. Като ударом ноги откинул противницу от себя. Но сосуд, ударившись спиной о камни, лишь ухмыльнулся. Открыв рот, он сформировал маленькую копию бомбы биджу, и выстрелил. Кьюджин успел поднять руку и ответить ударом сенчакры, а затем резко отпрыгнул на шаг назад и замахнулся ногой для удара. Ударная техника встретилась бомбой биджу, и обе техники взорвались, а Ятагарасу ожидаемо выскочила из пламени, с занесенной для удара рукой. Но получила ногой по голове, и отлетела в сторону.

– А еще говорят – опытная, – сквозь тяжелое дыхание выдохнул Като, – так попасться.

Однако тело Ятагарасу лежало на обломках камня, и больше не вставало. Кьюджин оценил свои силы, представил, что ему нужно сейчас подойти к тушке и приложить чем-то по ней, подумал, и пошел к артефакту. Вокруг руины, тела людей, запах крови, дым. Крепость полыхает, корпуса почти все разрушены, а те, что еще стоят, уполовинены, и тоже горят. Чем ближе подходил к Муи и его людям, тем больше вокруг становилось трупов. В какой-то момент Кьюджин остановился, глянув под ноги. Кин, горло разорвано, мертва. Судя по всему, участвовала в последней самоубийственной атаке.

– Не судьба.

И пошел дальше. Или похромал. Оракул опустил артефакт на расстояние вытянутой руки и удерживал его в таком положении. Муи с двумя десятками подчиненных заканчивал технику. Кьюджин глянул на него, на его людей. Почти все – мужчины. Всего две женщины. Это, ведь, не весь клан. Где-то должны быть семьи и дети. Не ради них ли сражаются сейчас Муи и остальные? Хотя… Кьюджин мотнул головой, это сейчас было не особо важно.

– Кьюджин! Приготовься! – крикнул павлин.

Като приготовился, хотя и сам не знал, к чему. Спрашивать не пришлось, артефакт начал источать черный дым. Ятагарасу все еще пыталась защищаться. Вокруг них один за другим начали подниматься новые столбы дыма. Тела ее зверушек. Они зашевелились, начали подниматься.

– Биджу!

Като шагом переместился к ближайшему поднявшемуся противнику и ударом локтя в горло заставил снова лежать. Тратить силы на каждого, используя технику, не стоило. Когда Муи завершит печать, это все кончиться. Под шиноби уже засветились линии общей печати, техника подходила к завершению. Кьюджин скакал вокруг, не давая тварям подняться, еще несколько секунд. Несколько секунд, и все кончиться.

Оракул неожиданно дернулся, и исчез во вспышке. Откуда-то со стороны прилетела Ятагарасу, снова, оклемалась значит. Но именно в нее и врезался павлин. Кьюджин было дернулся, чтобы ему помочь, но по тюрьме прошла волна жара.

– Катон: Гока Терно!

Муи приложил ладонь к артефакту, и тот сразу вспыхнул. Ятагарасу взревела, и клюнула Оракула, а Кьюджин обернулся на Муи. Глава тюрьмы, повернув к нему голову, улыбнулся.

– Ты зря недооценивал силу человеческой жертвы.

И его люди все разом выхватили кунаи и перерезали себе горло. Пламя вспыхнуло сильнее, и артефакт начал светиться изнутри. Като почуял, чем пахнет дело, глянул на рвущих друг друга Оракула и Ятагарасу. И шагнул к внешней стене. Артефакт рванул. Ударная волна разом подавила все звуки. Като сделал второй шаг, почти добравшись до стены. Вспашка пламени поглотила Муи вместе с телами его людей. Поглотила Оракула и сосуд Ятагарасу. Третий шаг, еще один, и Като окажется на стене. Но пламя было еще быстрее, уже накрыв большую часть крепости. На последнем шаге пламя нагнало сеннина.

Взрыв. Шар пламени, все расширяющийся. За секунды шар поглотил всю тюрьму. Еще за две добрался до берега. А затем обрушился и на прибрежную деревню. Ударная волна повалила деревья на километры вокруг. И пламя до небес, превратившее ночь в день…

* * * * *

Настойчивый стук в дверь вырвал чунина из сна. Не просто стук, кто-то кулаком колотил по двери. Саске поднялся с кровати и, глянув на жену и дочь, пошел к двери. Открыл. На входе стояла Миина. Глаза расширены, смесь страха и ошеломления. И всего два слова:

– Като мертв!

Сердце пропустило удар, пока голова пыталась осознать.

– Что? Как!? Откуда ты знаешь!?

Миина продемонстрировала свиток. Саске выхватил его, зашел в дом. Свечи на столе зажглись даже не от техники, от одного взгляда. Раскрыл свиток. Печать наблюдения за состоянием. Примерно та же, что ставилась на Хокаге и некоторых других важных лиц. Като получил такую перед штурмом убежища Данзо. Чтобы подчиненные могли узнать о провале. Проверил свиток. "Мертв". Еще раз все просмотрел, и взгляд снова остановился на одном слове.