Текст книги "Сокрытый в Тени Крыла"

Автор книги: Вадим Оришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 86 (всего у книги 134 страниц)

Глава 155

Когда узнал, где именно укрывается моя напарница, ну, оставалось только хмыкнуть. В смысле, это же очевидно. В ближайшем Храме Огня. А что? Относительно хорошо защищенное место, где если что и будут искать, то точно не ее. Сам храм боя избежал, нападавшие благоразумно не стали приближаться к местам, где им действительно могли дать очень хороший отпор. Но, запрыгнув на крышу здания, с которого открывался вид на храм и окрестности, я захотел выругаться. Храм был цел, как я и сказал, на него не нападали, нет. Но именно туда стекались жители города, желающие скрыться от хаоса, вызванного нападавшими. И их было много. Все парковая зона вокруг храма была заполнена простыми людьми, ранеными и не очень. Огромный полевой госпиталь, что-то подобное я уже видел на берегу, который мы брали штурмом. Но тогда были солдаты, а сейчас. Мужчины и женщины, старики и дети. Не воины, просто люди. Кто-то лишился дома, кто-то близких, кто-то просто пострадал. Монахи всеми силами пытались помочь, но тела продолжали относить в сторону от основной массы и накрывать тканью, одного за другим. Плач, стоны, мольбы. Джокер и его люди провели блестящую операцию. Я восхищаюсь их планированием, цинизмом и самоотверженной целеустремленностью. Положить свои жизни ради символизма, это сильно. Они только появились, но могут достаточно много, если приложить фантазию. Кажется, в моем личном списке только появилось новое положение, пока без конкретного имени. Орочимару, тебе придется подождать, сначала я найду того, кто все это устроил.

Джокер, христианский крест, прочие признаки того, что я встретился с человеком, как и я, пришедшим в этот мир извне. Джокер. Жаль, у меня не было свитка для запечатывания тела, все же я не Онин, таки вещи постоянно с собой носить. Но нужно убедиться, что он никуда не денется. Если эта тварь еще жива, у меня к ней длинный список вопросов. Больше всего меня беспокоят идеи, которые они несут, но все это можно будет обдумать и позже.

Присмотревшись к происходящему, я обнаружил Ино, и не был удивлен. Девушка уже переоблачилась, став просто еще одной шиноби, больше не напоминая Фуку. Она оказывала первую помощь пострадавшим, помогала монахам, успокаивала близких. Биджу тебя задери, Като, признайся себе, тебе нравиться эта девушка. Но не за красоту, и даже не за характер. А за доброту и готовность безвозмездно помогать другим. Стал бы ты этим заниматься? Нет, ни в жизнь. У тебя всегда найдутся дела поважнее. Она права, я всегда бегу вперед, не оборачиваясь на тех, кто остается позади. Не поэтому ли ты, Като, так боишься подпустить ее ближе? Что, опасаешься, что она тебя изменит? Или будет тормозить тебя? Так Ино же сама сказала, что готова принять тебя таким, какой ты есть. Или, опасаешься, что не сможет? Ксо, сейчас не время обо всем этом думать.

Несколькими прыжками достиг входа на территорию храма, показавшись охраняющим его нинсо. Идя через ряды раненых и просто ослабленных, уставших людей, почему-то думал над тем, что именно ей сейчас скажу. Но куноичи меня опередила.

– Като? Как ты? Ты ранен? – ее обеспокоенный взгляд прошелся по мне, остановившись на ране в боку.

– Нет, я в норме.

Хотелось сказать что-то в духе: "да кто же меня прибить сможет", но это показалось как-то глупо.

– Ты сама-то как?

Ино кивнула:

– Да. Да, все нормально.

Хватит тупить, ты здесь по делу.

– Ино. Вещи, диадема, где она?

Девушка немного задумалась и кивнула:

– Там, в храме.

– Идем, давай.

Куноичи немного замешкалась, но кивнула. Мы прошли через ряды раненых, а я все больше нервничал. Биджу, я не сумею его заметить, если он приблизится. Лучше поторопиться.

Мы не пошли в основное здание храма, сразу свернув к одной из подсобок. Небольшая сумка лежала прямо на земле, рядом со стеной, вместе с еще десятком различных сумок и свертков с вещами. Монахов здесь было не так много, почти все помогали раненым. Я вытащил диадему, пробегаясь взглядом по вязи печатей.

– Мои аплодисменты. Не расскажешь, как ты догадался? – раздался знакомый голос за спиной.

Поморщился:

– Знаешь, ты повторяешься.

– Ничего не могу с собой поделать. В этом что-то есть, раздражать людей. Ты так не считаешь? Не переживай, я специально выждал самый подходящий момент.

Ино напряглась, но пока ждала моих действий. А я развернулся. Кетсуки со скучающим видом стоял, прислонившись к стене. В небольшом храмовом дворике на облаченного в дорожный серый плащ молодого человека не обращали внимания проходившие мимо монахи. А вот я внимательно смотрел в его глаза. Абсолютно красные с четырьмя белыми томое. Даже шаринган такого впечатления не производит.

– Так как ты догадался?

– Не я, – отрицательно качнул головой, – я лишь предположил, что ты ищешь артефакт. А потом стало понятно, что это за диадема.

Шиноби ухмыльнулся:

– Ее история даже сложнее, чем ты думаешь.

– Главное, что это ключ. Хотя я не совсем понял, для кого.

Кетсуки развел руками:

– Все очень просто. Старое хранилище. После гражданской войны не осталось никого, кто мог бы зайти внутрь и отключить защитные печати. Только и всего. Ты не представляешь, сколько замков и дворцов мне пришлось перерыть, чтобы ее найти. Иронично. Я совершенно случайно узнал, где она находится, но слегка опоздал. Итак, не могли бы вы мне отдать артефакт.

Убрал диадему за спину.

– А если нет?

Кетсуки чуть наклонил голову:

– Ты знаешь, сколько людей сейчас поблизости? А знаешь, скольких я могу убить одной техникой? Готов рискнуть? А ведь ради чего, простой совершенно бесполезной для вас безделушки.

– Ты убил Дайме.

Ино дернулась, но быстро взяла себя в руки. Кетсуки пожал плечами:

– Так получилось. Не расстраивайся сильно, не такая уж он и важная фигура, как все хотят показать. Думаешь, что-то измениться после его смерти?

У меня острое дежавю.

– А ты думаешь, что можешь остаться безнаказанным?

Парень хищно скалиться.

– Повторю вопрос. Ты действительно готов рискнуть? Мне нужна эта вещь, и я ее заберу.

Слегка напрягаюсь, проверяя, слушается ли меня мое тело.

– Есть вещи, которые не должны оставаться безнаказанными. Не убей ты Дайме, я бы, возможно, просто отдал бы тебе артефакт. Но ты переступил черту.

Кетсуки подобрался, готовясь к бою.

– Значит, по хорошему не отдашь?

Готово. Закончив манипуляции за спиной, протягиваю ему диадему левой рукой, правой готовя технику.

– Отдам, в этот раз, последний раз. Но просто так я тебя не оставлю.

Парень немного удивился, но кивнул, улыбнувшись.

– Разумный выбор.

Он подходит ко мне, протягивая руку за артефактом. Но я и не думал, что смогу так легко его обмануть. Раскрывающуюся технику слишком сложно скрыть, и он замечает медленно нарастающий свист, но успевает только вскинуть руку, готовя какую-то технику. Я направляю на него открытую ладонь лишь ненамного быстрее, чем Кетсуки успевает сформировать свою атаку. Со свистом заряд сенчакры срывается с моей руки, врезаясь в грудь шиноби Кири. Рана оказывается не слишком сильна, техника срывает с него кожу и мясо, но дальше костей не уходит, однако он теряет контроль над своей техникой. Во все стороны разлетается ударная волна. Его самого отбрасывает на стену за его спиной, а меня вместе с Ино кидает в противоположном направлении. Ино попадает спиной на край здания, а я отлетаю дальше, пропахав несколько метров по земле. В одном он прав, здесь полно людей, нужно срочно увести бой в другое место.

Однако Кетсуки поднимается быстрее меня, и быстро затягивающееся ранение его беспокоит мало. И что мне так не везет на всяких неубиваемых монстров? Несколько нинсо, оказавшиеся поблизости, бросаются к нему, на ходу формируя какие-то техники. Но шиноби кири, взмахивает рукой, отправляя в них… капли своей крови? Нинсо замирают, несколько раз судорожно дергаются, и переводят свои техники на меня. Какого? Контроль?

Отпрыгиваю в сторону уходя поочередно от небольшого огненного шара и не слишком сильного удара молнии. Перевожу взгляд на Кетсуки, но тот двигает пальцами, заставляя нинсо повиноваться. Сложно дается техника? Проверим.

Запустил в него пару метательных кунаев, противник отпрыгнул в сторону, а готовившие новую атаку нинсо сбились. Так, сейчас сюда могут набежать еще шиноби и нинзя-монахов, и Кетсуки станет совсем грустно, и он должен это понимать, не может не понимать.

В меня все же прилетает еще одна техника от нинсо, но последняя, оба монаха падают на землю, тяжело дыша. А Кетсуки для меня скрывает угол. Рядом выпрыгивает мое подкрепление, но атаковать не торопиться.

– Эй, Уингу! Ты зря не следишь за своей подружкой!

Ксо! Выхожу из-за угла, уже понимая, что увижу. Ино с затуманенным взглядом закрывает собой шиноби Кири, а он держит в руке кровавый шарик.

– Что здесь происходит? – спрашивает один из нинсо, и, видимо, один из старших.

– Просто маленькое недопонимание, – отвечает Кетсуки, – наши разборки вас никак не касаются. Уингу, я хочу знать, насколько дорога для тебя твоя напарница.

Сдвинул руку, готовясь быстро выхватить метательный кунай.

– А-а-а! Даже не думай. Я убью ее раньше, чем ты метнешь кунай. Принеси то, что мне нужно, туда, где первый Дайме Огня получил свой титул. И приходи один, ты знаешь, я замечу любого постороннего. И еще, тебе желательно появиться там не позднее нас. Если заставишь меня ждать, я убью ее, и просто найду другой способ получить то, что мне нужно.

– А как ты собираешь покинуть город? – задал я резонный вопрос.

Пространственными техниками отсюда не убежишь.

– Очень просто, – улыбнулся шиноби Кири.

Сфера в его руке раскрылась и быстро поглотила обоих. Несколько секунд ничего не происходило, а затем она резко начала погружаться под землю. Он издевается? Нинсо вопросительно посмотрели на меня, а сфера уже исчезла в земле, и проход за ней завалило. Это даже не смешно. Банальный шантаж с заложником? Кисаме, и ведь он выигрывает. Мне очень нежелательно терять Ино, а артефакт никуда от него не денется. Биджу! Поэтому предпочитаю работать один!

– Сообщите Шугонин Джуниши о том, что здесь произошло.

Место, где первый Дайме получил свой титул? Старый замок, а точнее руины, что от него остались. Не став ничего объяснять монахам или кому бы то ни было, сорвался на быстрый бег. Ох, как же я не люблю, когда со мной играют.

Глава 156

Посмотрел на замок, еще раз. Руины, как руины. Почему сюда? Потому что ловушка. Но я не люблю играть по чужим правилам, хрена с два. Оперативно проверил костюм и прикрыл мелкие повреждения, переложил амуницию, кунаи и сюрикены перекочевали из глубоких карманов в ближние, а все, что мне не потребуется прямо сейчас во время боя, наоборот ушло глубже. Все, сейчас кого-то будут убивать. Мысли в сторону, очистить голову, ничего вокруг не важно, не имеет значения. Есть только я и мой противник. Руки складывают простую печать, и я наполняю ее чакрой, простой и природной…

* * *

Ветер со свистом пролетал сквозь извилистый лабиринт каменных арок, каждый раз создавая немного отличающуюся от прошлой мелодию. Это был единственный звук, прерывавший тишину, уже давно опустившуюся на это место. Еще не вечерело, но вместо яркого света здесь гуляли одинокие лучи, проглядывающие через заполнившие небо тучи. И следуя пути, обрисованному тенями, отбрасываемыми небом, к руинам приближалась еще одна тень. Неуловимая, неощутимая, будто призрак, будто тот ветер, что одиноко насвистывал в тишине. Не издавая не шороха, как и положено настоящей тени, она проскользнула до разваленных стен, замерев под одним из крупных камней, слившись с собственной тенью, отбрасываемой камнем. Секунда, вторая, третья, и мерцающий силуэт взлетел на стену, вновь замерев в неподвижности. Ветер утих, прислушиваясь и радуясь, что у него наконец-то появится спутник в его бесконечном пути через извилистые арки древних руин. Дуновение, поднимающее в воздух крошки пыли и начинающее новый перелив свистов, и силуэт движется за ним, так же быстро и легко проскакивая арки и старые обветренные каменные столбы. Но вот силуэт вновь замирает, сливаясь с окружающим миром, и даже, кажется, исчезая из него.

Но вот к тишине добавились отчетливо слышимые шаги, и в замок вошел человек. Шиноби, несмотря на род своей деятельности, не пытался скрыть свое присутствие, шел открыто, внимательно глядя по сторонам, наблюдая за окружением, прислушиваясь. Он прошел через разрушенные главные ворота, перешагивая крупные камни и обходя редкую поросль травы, пробившейся сквозь камни. Поднявшись по чудом сохранившейся лестнице на второй уровень замкового двора, шиноби оттолкнул перегородившую проход створку, подойдя вплотную к руинам основной постройки. Навстречу ему вышел другой шиноби, так же не озаботившийся скрытностью, но остановившийся в пределах не до конца разрушенного донжона.

– Ты все же пришел, и один, – улыбнулся встречающий гостю, – я ждал от тебя подвоха, но… Эта девушка, она действительно для тебя так важна?

Гость внешне проигнорировал слова. Он наблюдал, изучал. Шиноби Кири переоблачился в форму своей деревни. Черно-серый плотный жилет с высоким воротом, серые свободные штаны, щитки, закрывающие ноги от ступни и до колена. Под жилетом черная кофта с длинными рукавами и высоким воротом, скрывающим лицо до самых глаз. И плащ, на этот раз синий. Протектор деревни закреплен на шее.

– Где она? – наконец спросил гость.

Кетсуки улыбнулся под тканью ворота.

– С ней все в порядке. Если немного отойдешь назад и посмотришь на ворота, то увидишь, как она через них выходит.

Като отошел ко внутренним воротам и оглянулся. Ино действительно подошла к внешним воротам и остановилась там.

– Знаешь, я даже отпущу ее, – сообщил Кетсуки, и девушка сначала опустилась на колени, а затем и легла, – Видишь, я ее больше не контролирую. По правде говоря, эта техника сложная и сил требует много. Да я и не хочу быть тебе личным врагом. Видишь, между нами никаких личных счетов. Ты пытался убить меня, я пытался убить тебя. Я немного поугрожал твоей подружке. Честно, я бы не стал ее убивать, если бы ты не пришел. Она так трогательно заботилась о раненых… А я не люблю убивать добрых людей. Дайме не был добрым, он хотел заставить какую-то девчонку атаковать меня, представь? Я его сразу предупредил, что если он ответит на мои вопросы, то ничего с ним не случиться. Но нет, он дал ей сигнал, а она и послушала. Такие дела.

Като обернулся к противнику:

– Так ты вершишь правосудие?

Шиноби Кири рассмеялся:

– Шутишь? Какое мне дело до правосудия? Но, если он попытался убить меня, значит был готов к тому, что я попытаюсь убить его в ответ. Вот и все. Или тебе так важна была его жизнь?

– Нет, не особо. Зачем тебе диадема?

– Для личных целей. Тебе это так уж интересно?

– Нет, мне все равно.

– Так отдай ее мне, – шиноби Кири протянул руку, – ты все равно не сможешь меня убить. Способности некоторых шиноби делают их почти бессмертными.

Като отрицательно покачал головой:

– Бессмертных не существует. А ты уже третий… четвертый… даже пятый особо живучий гад, который мне встречается, если я никого не забыл, – поделился опытом шиноби Конохи, – так что само по себе это меня уже не впечатляет.

Кетсуки искренне удивился, хмыкнув:

– Пятый? Весело живешь. И как же, если не…

Договорить шиноби Кири не успел. На шее неожиданно затянулся трос, резко потянувший жертву на себя. Като тут же сорвался с места и поспешил к напарнице. Кетсуки, рывком перехватив трос ладонью, выпустил кровь и обрезал сталь. Хватка тут же ослабла, но не успел шиноби Кири даже перевернуться, как сверху его накрыл удар. Даже усиленные природными способностями ребра с треском проломились внутрь, и он, в последний момент заметивший расплывающийся силуэт противника, приложившего его нереально тяжелым ударом локтя, с грохотом проломил пол под собой.

Но падал недолго, упав на пол первого подвального этажа. Одной рукой шиноби тут же метнул вверх кунай со взрыв печатью, а второй запустил прерванную было технику. Конечно, девчонка уже за пределами его влияния, но Кетсуки рассчитывал не на нее. Там, в городе, когда он создал контроль над ней и двумя монахами, там был топорный и неэффективный прием, требовавший прямого контроля. Нет, здесь у него уготована куда более качественная ловушка.

Нанесший удар шиноби, прячущийся под иллюзией, увидев вылетающий из образовавшейся ямы кунай, резко отпрыгнул назад, прячась за ближайшим укрытием. А вокруг уже зашевелились те, кто еще недавно был просто трупами. Кетсуки уже почти наполнил технику своей силой, приказав:

– Кровавый бал. Марионетки, в атаку.

Вылезший из своего укрытия человек поднял арбалет и направил туда, где должен был сидеть противник. Като, не снимая маскировки, скользнул в сторону, и болт отскочил от камня. Следующий прилетел уже с дугой стороны, и от другой марионетки, но снова прошел мимо. Като выхватил метательный кунай и швырнул в стрелка. Кунай врезался в шею, но стрелок продолжал перезаряжать арбалет, не обращая внимания на рану.

– Тебе нравится? – выкрикнул Кетсуки, выпрыгивая из ямы, – Это мои боевые марионетки. Насобирал их из тех неудачников, что…

Договорить он вновь не успел, услышав свист летящего сюрикена. Он вскинул руку, и железка врезалась в мышцы у запястья.

– Вот ты где!

Стрелок сделал выстрел туда, откуда прилетел сюрикен. Но Като уклонился от болта, выпустив сюрикен, скрепленный с первым тросом. Второй врезался в старую деревянную балку, что стояла рядом, но несколько выше голове шиноби Кири. Кетсуки уже потянулся к тросу, чтобы его перерезать, но в него полетели кунаи и сюрикены, заставляя отвлекаться на себя, а затем Като резко потянул за трос. Кетсуки дернуло в сторону, а руку, с застрявшим в ней сюрекеном, вверх. Шиноби вновь перехватил трос, чтобы обрезать его, но не успел. Приблизившийся Като нанес сильнейший, на какой был способен, удар коленом в корпус, резанул керамбитом по сухожилиям рук, временно, пусть и на очень короткий срок, лишая противника подвижности, а на последок поставил взрывную печать. Задержавшись, решил еще добавить с локтя в голову, и только потом отпрыгнул, уклоняясь от новых болтов. Секунда, и усиленная взрывная печать сработала, разнося и так едва стоявший угол донжона.

Пока Кетсуки будет слегка занят собирая собственные внутренности, Като переключился на стрелков, изрядно ему мешавших. Тратить на них печати или что-то еще не хотелось, расточительно, и Като пошел на сближение. Первый, засевший в укрытии на стене, вскочил, даже попытался подхватить арбалет. Первым ударом левой руки Като отбил арбалет в сторону, правой ладонью схватил за пальцы противника и сдавил до хруста, продолжая движение нанес удар локтем, ломая руку противника. Левой рукой уже выхватив сюрикен и забросив в него петлю троса, воткнул железку в горло стрелка, обмотал пару раз вокруг шеи, и сбросил противника со стены, зацепив трос наверху. Марионетка не умерла, продолжая дергаться, но опасности уже не представляла.

Поднялись еще трое стрелков, двое выстрелили, один, что поближе, швырнул гранату. Като прыгнул навстречу, перехватив гранату в воздухе и швырнув обратно, продолжая прыжок дальше. Граната взорвалась, разнося верхнюю половину туловища марионетки, а еще один болт был отбит ручной броней. Последний противник выстрелить не успел. Като, оказавшись близко, выбил у него из рук арбалет. Резким движением развернув противнику голову на сто восемьдесят градусов, Като выхватил керамбит и нанес несколько ударов, разрезая мышцы и сухожилия. Подхватив арбалет, он напитал болт чакрой, насколько того хватало, и, пропустив мимо выстрел оставшегося стрелка, выстрелил в ответ. Напитанный чакрой болт снес голову и разворотила правое плечо с частью груди.

Като выхватил у стрелка три имевшиеся у него гранаты, быстро сцепил их вместе тросом, а заодно перезарядил арбалет, вновь напитав болт чакрой. Из поднятой взрывом печати пыли вышел Кетсуки. Плаща не было, жилета тоже. Чудом остались живы штаны и часть кофты, ткань которой еще закрывала руки и спину, грудь по-прежнему красовалась кровью, мясом и развороченными ребрами. Масса на месте лица не давала понять, что он сейчас испытывал, но глаза уставились в Като, а хвосты четырех томое повернулись к центру.

Шиноби Конохи вскинул арбалет и спустил болт в полет. Но Кетсуки неожиданно быстрым движением поднял руку и перехватив болт, не остановив его, но отведя от своей груди в сторону, так что железка врезалась в камни пола. Като ногой подхватил гранаты и запустил в противника, но тот взмахнул рукой, посылая в полет сгусток крови. Сгусток врезался в гранаты на лету, и взрыв произошел в воздухе, между противниками. А из взрыва прямо на Като вырвался Кетсуки, тут же атакуя. Не желая идти в ближний бой, Като постарался отпрыгнуть в сторону, но Кетсуки выпустил длинный извилистый жгут, догнавший ногу противника и впившись в нее будто когтями. Като потерял равновесие и упал, а Кетсуки тут же рванул жгутом в сторону, отправляя противника в полет до ближайшей стены. В воздухе Като вывернулся и выпустил швырнул две напитанные чакрой иглы, но они завязли в крови, не нанеся ущерба. Впечатавшись в стену, Като болезненно выдохнул, но тут же вскочил на ноги и пошел на сближение. Кетсуки дернул жгут на себя, резко сокращая его длину, а Като подпрыгнул, сгруппировавшись и применяя сенчакру для увеличения собственной массы. Но шиноби Кири почуял неладное, и, отпустив хлыст, уклонился от живого снаряда. Като остановил технику, едва сумев приземлиться на стену, а не размазаться об нее, сразу запустил в противника несколько сюрикенов. Но на мелочи Кетсуки не обращал внимания, вновь сближаясь.

Като зло выдохнул, уходя в невидимость, но не помогло. Оставшаяся на ноге кровь противника обожгла болью, а сам Кетсуки выплюнул в Като состоящую из крови иглу. Шиноби Конохи уклонился, но снаряд пробил каменную стену, что произвело сильное впечатление. Слабые техники больше не работали, а ничего достаточно сильного на дистанции, чтобы еще и попадало, у Като не оставалось. Разве что…

Он отпрыгнул к руинам донжона, уклоняясь от плевков противника, заодно готовясь. Применив стойку, Като резко ускорился, сходу впечатав колено в грудь Кетсуки, отчего тот лишь слабо отшатнулся. От шиноби Кири тут же во все стороны дернулись кровяные иглы, но Като уже ушел на дистанцию, шипя от боли в ноге. Кровь врага не только выдавала его позицию но и мешала нормальному чакрообращению. Но сенчакра ее постепенно выжигала, так что терпеть не долго осталось.

Като сосредоточился, переключаясь на другую технику. Ту, что лишь раз применял в реальном бою. Но момент был хороший. Сделав шаг к противнику, он растворился. И замерцал. Кетсуки всматривался в приближающегося противника, улавливал ощущения от своей крови на нем. Но либо противников вдруг разом стало трое, либо он так быстро перемещался между тремя позициями, что сильный шиноби не мог это заметить. Силуэт Като появляется прямо перед Кетсуки, занося руку для удара по голове. Кетсуки поднимает блок, но в блок врезается иллюзия, а удар локтя проходит по горлу. Следующий удар тут же приходиться в ногу сзади, отчего шиноби Кири встает на одно колено. Керамбит врезается в руку, держащую блок, и отводит ее назад, за голову. Миг, и на шее и руке уже стягивается петля троса. Еще миг, и в голову прилетает удар колена. Вдогонку продолжают сыпаться удары, отправляя шиноби в полет.

Неожиданно атаки прекращаются, Кетсуке падает на пол донжона, просто дернув рукой срывая с шеи петлю. Силуэт Като вновь приближается, возможно, для новой атаки, и Кетсуик вновь применяет защиту. Острые быстрые жгуты вырываются из его тела, заполняя все ближайшее пространство. Но вместо противника в него прилетают сюрикены. С легким хлопком в воздух выбрасывается какой-то газ.

Като, еще отходящий от сложной и тяжелой техники, позволившей ему провести два десятка ударов за какую-то секунду или две, пускает в полет детонатор. Помня мощность собственного оружия, прячется в укрытии, когда с сильнейшим грохотом проходит подрыв газа. Донжон не выдерживает надругательства и начинает разваливаться, складываясь внутрь себя.

Като поднимается, тяжело дыша.

– А ты говоришь, не убью. Бессмертный, чтоб тебя.

Като уже шагнул к выходу из замка, из-под земли с грохотом вырвались жгуты и обвили его руки. Не успел он дернуться, как где-то сбоку выпрыгнул еще один стрелок и выпустил в него болт. Като применил технику, и железка прошла сквозь его тело, но сразу за ней в спину врезался еще один жгут. Вывернув руку за спину, Като применил технику удара сенчакрой, разрезав два жгута, в спине и второй руке. А затем, левой рукой выхватив керамбит и напитав его чакрой, срезал и второй жгут, сразу отпрыгивая назад.

Из руин поднялся шиноби Кири, выходя на свет медленно заходящего солнца. Его тело почти полностью покрывала корка запекшейся крови, чем-то напоминая броню, только глаза сверлили Като четырьмя белыми томое.

– Бой еще не окончен, Уингу, – вполне спокойным осознанным голосом произнес Кетсуки.

* * * * *

В Конохе заканчивался очередной день, а молодой чунин, оглядев предстоящий фронт работ, тяжело вздохнул. Но во вздохе этом не было того, что обычно подразумевается в такие моменты. Он не жаловался на тяжелую работу, на свою судьбу, или на что-либо еще. Как раз наоборот, некоторое время назад его судьба начала молодого шиноби все больше радовать.

Началось все примерно месяц назад. Тодзе как раз сумел таки успешно сдать свой экзамен, подготовку к которому совмещал с патрулями по внешней стене и дежурствами в пределах города. Его семью нельзя было назвать полноценным кланом, но все же в ней уже четвертое поколение рождалось три шиноби из четырех детей. Пока никаких особых свойств его семья не приобрела, не считать же за врожденную предрасположенность то, что каждый третий шиноби в семье мог сносно обучиться владению стихией ветра, но все равно была на хорошем счету. Да и дальнее родство с кланом Сарутоби имело значение. Поговорив с отцом, Тодзе пришел к выводу, что полевая работа, это не то место, где он может принести много пользы. Нет, трусом или слабаком чунин не был, и свой ранг получил совсем не за просто так. Хотя это и было полевое звание, а не результат сдачи экзамена на чунина. Но вот его старший брат ушел в ирьенины, а младшая сестра спала и видела, как будет рвать противников на части техниками, что у нее отлично выходили.

Но сам Тодзе себя на работе еще не нашел, и был искренне уверен, что свое место у него точно есть. И, после разговора с еще несколькими членами семьи, а затем и с друзьями, ему очень понравился другой аспект работы шиноби. Один из друзей Тодзе работал в отделе допросов и дознания, под руководством Ибики Морино. И, после его сжатых рассказов о работе, а много говорить он не мог, определенная секретность там присутствовала, зажгли в душе Тодзе пламя. Это была еще не аналитика, где уже работали другие люди, но отдел Ибики работал много, и работал головой. Ну, и как чуть позже выяснил Тодзе, его работники должны обладать рядом важных качеств.

С этого момента молодой чунин задался целью – попасть в этот отдел. Подтянул все связи семьи, которые сумел, ведь просто попасть в список возможных претендентов оказалось ох как не просто. Но он попал, и успешно прошел предварительную аттестацию. После, переведясь на дозорную службу, он начал усердно готовиться к сдаче ряда экзаменов. Требования у Ибики были, что и говорить, зверские.

И, именно на экзамене, он впервые встретил как самого Ибики, так и его помощницу и секретаря. Джоунин впечатление производил вполне понятное, половину экзаменуемых вогнав в дрожь одним только взглядом. Но о нем и ходили такие слухи. А вот его помощница Тодзе удивила. Девчонка, еще генин, а уже на такой должности. На экзамене она выглядела скучающей, и на сдающий посматривала с ленцой. Ну, Тодзе было не привыкать к странностям, и он для начала просто не обращал на нее внимания. Экзамен шел, люди отсеивались. Морино вызывал одного из сидящих, задавал ему вопрос, если ответил – садись обратно, не ответил – выход там. Тодзе подходил к его столу трижды, но каждый раз отвечал уверенно. На третий раз девушка генин бросила на него любопытный взгляд, подмигнула, и вернулась к наблюдению за сдающими. В конце их осталось двое, Тодзе, и парень, видимо, готовившийся не хуже него.

В этот момент куноичи поднялась, состроив задумчивую мину.

– Нам нужен только один, значит одного надо отсеять, – у нее был приятный голос. Приятный, но какой-то холодный.

Она грациозно вышла из-за стола и подошла поближе к чунинам. Тодзе проследил за ее движениями, и готов был поклясться, школа Тайдзюцу у нее не Коноховская. Тай был если не главным его направлением, то основным точно, ниндзюцу он использовал больше для поддержки тай. И в школах он разбирался. Коноховская, как основная. Пьяный кулак, стиль Майто Гая и подобных ему. Клановые стили Хьюга и сократившихся Учиха. Плюс есть школа меча, заимствованная у самураев с некоторыми изменениями. Но это было нечто иное. Он проследил за движением ступни, но это мало что дало. Обычно по стойке и движению ясно, рассчитан стиль на блоки или уклонения, или же вообще создан для использования оружия. Куноичи поняла его взгляд иначе:

– Хватит пялиться на мои ноги, включай голову, – но что-то в хитром взгляде ее прищуренных глаз подсказало Тодзе, она правильно поняла, на что он смотрел, – Ты подождешь.

Переведя взгляд на второго претендента, она уверенно спросила:

– Простая ситуация. Ты – курьер. Доставляешь посылку категории "В". Видишь перед собой следующее. Шиноби из деревни союзников стоят над телами шиноби твоей деревни. Твои действия? На размышление нет времени, отвечай сразу!

– Я, – чунин замешкался на мгновение, – исходя из пункта семьдесят восемь, касающегося курьерской работы, продолжу движение не обращая внимания на…

Куноичи отмахнулась, не давая закончить, и перевела взгляд на Тодзе.

– Тот же вопрос. Твои действия?

Тодзе сомневался меньше секунды:

– Сколько шиноби моей деревни? Каких они рангов? Как выглядят? Как выглядят шиноби союзников? Похоже, что они вступали в бой или нет?

Девочка-генин улыбнулась, повернув голову на второго.

– Устав ты знаешь хорошо, вот и иди, выполняй работу курьера.

Парень удивился, но девчонка похлопала его по плечу

– Иди, иди, свободен.

Чунин, понурившись, покинул помещение.

– Вот видишь, не так все сложно. Умников, которые сразу делают, хватает, а вот людей, которые сначала собирают информацию – так мало, – пожаловалась она, – меня зовут Футабе. Рада приветствовать в нашем отделе, Тодзе. Расписание работы и все прочее узнай у своего друга.