Текст книги "Сокрытый в Тени Крыла"

Автор книги: Вадим Оришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 107 (всего у книги 134 страниц)

Глава 187

Это было интересное место. Я потратил чуть больше половины дня на изучение города, и оставшиеся у меня впечатления были забавными. С одной стороны город нельзя назвать богатым. Большинство жителей бедны, реально бедны. Но вот атмосфера на улицах города не создавал впечатления отчаяния. Прохожие улыбаются, судачат, часто встречаются музыканты, брямкающие свои мелодии за пригоршню монет, почти везде всякие лотки, лавки, столики для уличных игр. Люди движутся, на улицах шумно, так что в этом что-то было. Даже воришки вызывал скорее улыбку. Первым попытался сунуть мне в карман руку какой-то парнишка лет семи. Я поймал его за руку, а он улыбнулся мне. Улыбнулся. То есть он не боялся, что я его накажу, или сдам юхеям, которые иногда встречались на улицах, никакого раскаяния и никакого негатива. Его вид выражал: «Ой, попался ^_^, ты выиграл». И я просто его отпустил, а он еще раз мне улыбнулся, помахал рукой, и побежал дальше. Второй попалась девчонка лет тринадцати. И, если бы не мои способности, я бы ее не заметил. Хорошо работала. Натолкнулась на меня будто случайно, и спокойно посмотрела в лицо. Симпатичная мордашка по-детски непосредственно мне улыбнулась, не вызвав никаких пошлых мыслей. И она свистнула у меня пустой кошелек, который я сам из спортивного интереса несколько минут назад уволок у другого прохожего. Девочка отошла всего на десяток шагов, когда поняла, что кошелек пуст. Она развернулась, нагнала меня и вернула вещицу, сказав: «Извините». Биджу, у меня возникло желание отсыпать ей монет. Забавная девчушка. Из солидарности одному парнишке я все же позволил стащить тот кошелек, отсыпав туда немного монет.

Поиграл. Шулеры здесь высококлассные. В наперстках шарик всегда оставался в игре, а шулер угадывал, какой наперсток выберет игрок. Поэтому был азарт. В отличие от банальных кидал и обманщиков, здесь люди на полном серьезе играли, и наперсточник получал свои прибыль в любом случае. Никаких подставных игроков и прочей ерунды, игра, просто игра. Поэтому и юхеи, прогуливающиеся по улицам, этих ребят не трогали.

А вчера вечером, когда мы только зашли, повсюду зажглись разноцветные лампы. Город поутих, но погулять по улицам все равно было приятно. В снятую комнату я вернулся поздно, давая возможность голубкам побыть наедине, а себе отдохнуть от их трепа. Ну, как наедине, что они делали с парнем, я не знаю. Хотя сомневались, что он их как-то стеснил.

Нашел склады, которые станут нашей мишенью. Изучил. Ничего сложного, в плане проникнуть внутрь. А вот что делать с грузом, это надо подумать. Желательно уничтожить как можно больше товаров за раз, и быстро уйти. Долго копошиться внутри не получится. Взорвать? Но кроме товаров рядом еще и зерно, и заставить голодать весь город… Недальновидно. Но у меня были соображения по этому поводу.

За размышлениями дошел до того самого квартала. Внешне он мало чем отличался от других улиц города, разве что здесь было много красивых девушек, гуляющих по нижним и верхним улицам. Много красивых девушек. О Рикудо, поделись немного своей волей, меня моя девушка дома ждет. Не для того я выбрал одну единственную, чтобы развлекаться с другими.

Самые широкие улицы города были отданы под торговые кварталы. Торговцы, что логично, поголовно приезжие, точнее проезжающие мимо, обитали в основном здесь. На улицах их помощники торговали, а в закрытых комнатах сами торговцы вели свои дела и обсуждали дальнейшую работу. Походил, послушал, сделал несколько интересных записей, встретил нескольких подопечных, не здоровался, конечно, но проверил их работу. Оба приворовывали в собственный карман, но в пределах разумного. Пожурю потом для вида. Но все равно надо как можно быстрее скинуть эту работу на кого-то другого. В принципах я разобрался, конспирироваться умею, прибыль приносит, дальше пусть сеть поддерживают другие.

В бедные районы заходить не стал, там для меня ничего интересного не было, а внешне они мало отличались от остальных, если не считать самого факта бедности. Так что я завернул в квартал, где располагалась наша гостиница. В нашу комнату вернулся уже после обеда, перекусив по пути. Комнатку нам выдали… Своеобразную. Учитывая, что только одна стена в этих здания могла выходить на улицу, почти все комнаты имели примерно один и тот же вид. Длинные и тонкие с окном в одной торцевой стене, и входной дверью в противоположной. Окно прикрывали внешние вертикальные ставни, или проще – крышка, открывающаяся вверх, и сейчас почти полностью закрытая, чтобы никто особо не мог заглянуть внутрь, но чтобы воздух все же шел. Стены – голый камень, точнее песчаная глина. Кровати напомнили мне раскладные койки в поездах моего прошлого мира. Разве что эти были бамбуковой решеткой, которые днем прижимались к стенам и откидывались на ночь. Комнатка была узенькой, мы с Шира едва расходились вдвоем. Никакой мебели. Шира сидел сразу у дверей, прижавшись спиной к стене. Темари кормила парня, который был еще слишком слаб, чтобы делать это самостоятельно. Не слишком быстро он восстанавливается, да и условия для этого не самые располагающие. Прием девушка сняла верхнюю одежду, если так можно выразиться, и сейчас ее голову ничего не покрывало. Хм, распущенные волосы ей идут больше, чем те четыре пучка. Хотя я понимаю, почему она их носила. Пышные волосы – в пустыне не очень удобно.

Увидев меня, химе бросила недовольный взгляд, будто ожидала, что я снова начну возмущаться по поводу пацана. Причины для возмущения у меня были, но парень пока находился не в том состоянии, чтобы делать что-либо самостоятельно. Если внешне этого городок и выглядел неплохо, то на деле он мало чем отличался от всех остальных. Пацана точно так же выкинут на улицу, и нет никакой уверенности, что его кто-то подберет, и кто-то ему поможет.

– Допустим, он побудет с нами в ближайшие день, два. Ты понимаешь, что в следующий город мы его взять не сможем?

– Знаю, – нарочито спокойно ответила химе.

Поворачиваюсь к Шира:

– Поздравляю, у твоей подружки развит материнский инстинкт. Я вам щеночка в подарок на свадьбу пришлю, если своего малыша заделать не успеете.

Темари выхватила кунай и швырнула в меня. Кунай я перехватил, но Шира попытался ударить меня по ноге, чтобы свалить. Подпрыгнул, переворачиваясь в воздухе и вставая ногами на потолок.

– Хорошая попытка.

Неожиданно парнишка спросил:

– Я сильно вам мешаю?

И, пока Сунахамовцы соображали, как ответить, я сказал правду:

– Мешаешь, но не настолько, чтобы выбрасывать тебя посреди пустыни.

Темари аж подпрыгнула, пылая праведным гневом:

– Уингу!

– Что? Я ему правду сказал. А что ты хотела соврать?

Шира тоже поднялся, но пока молчал.

– Парень, ты себе имя не придумал?

Мальчишка отрицательно покачал головой.

– Будешь, значит, Киеши, а то мне достало тебя по местоимениям называть.

Голубки слегка опешили, а вот парнишка кивнул:

– Хорошо, мне нравиться.

Прикольный парень.

– Предлагаю такой вариант. Пока он будет с нами, когда пересечемся с… моим глазастым другом, ты, – кивнул на Шира, – вместе с Киеши отправитесь куда-нибудь, а мы двинемся к нашей цели. Согласны?

Киеши перевел взгляд с девушки на парня, которые еще сомневались, посмотрел на меня, улыбнулся, и кивнул:

– Я согласен.

– Ха, да мы с ним за пару фраз нашли общий язык быстрее, чем вы за два дня, горе родители, – ухмыльнулся я.

Темари скрипнула зубами, а Шира, тяжело вздохнув, положил мне руку на плече:

– Давай прогуляемся.

Не стал отказываться. Мы вышли в темный коридор и пошли на верхние ярусы, там обычно было не так людно. До самого выхода на улицу Шира молчал, да и когда мы вышли, заговорил не сразу.

– Я просил тебя быть помягче.

Улыбаюсь под маской.

– Я и так с ней почти нежно себя веду.

Шиноби хмыкнул:

– Да ну?

– А сам подумай. Только головой, а не другим местом. Она на что-нибудь тебе жаловалась последние пару дней?

Кивает:

– Да, на тебя.

– А на все остальное?

– Считаешь, путь лучше ненавидит тебя, чем вспоминает обо всем остальном? – понял Шира.

– А разве нет?

Он пожал плечами:

– Не знаю, я не особо разбираюсь в женщинах.

– Ага, выпьем за это? – я стянул ткань и повернул к нему лицо, – или ты не из-за этой бутылки меня позвал?

Парень хитро ухмыльнулся, и выудил из потайного кармана какую-то выпивку:

– А ты из-за нее согласился?

Отрицательно покачал головой:

– Я не пью, смысла особого нет.

Он приложился к выпивке, и, судя по тому, что даже не поморщился, там было что-то не особо крепкое.

– Почему нет смысла?

– Для меня что вода, что это – одно и то же. Зачем переводить добро? А чтобы на меня подействовал алкоголь, нужно что-то крепкое и в большом количестве. Да и нет желания. Я на работе, или как?

Парень кивнул:

– Тоже верно.

Он отпил еще, по виду, пытаясь на что-то решиться.

– Можно тебя спросить?

Ухмыльнулся:

– Не обещаю, что отвечу.

– Да, да. Как ты думаешь, когда все это кончиться, и клан сможет вернуться в Суну, я и Темари…

Поднял руку, останавливая его:

– Ну, ты нашел, кому такие вопросы задавать. По делу, да, я отвечу. А личные проблемы… Я и так терплю присутствие Киеши и… Ну ладно, Теми мне нравиться подкалывать. Но лезть в ваши дела… Нет, спасибо. Скажу только одно, будь мужиком и поговори с ней сам.

Шира усмехнулся:

– Ты меня не понял. Я хотел спросить, мы сможем пригласить тебя на свадьбу?

Засмеялся:

– Молодец, подколол. Попробуйте. Моя жена попытается проследить, чтобы я не сорвал вам праздник и не превратил его в балаган.

Он тоже засмеялся.

– Жена? Хочу познакомиться с той героиней, что добровольно согласилась тебя терпеть. Красивая?

Киваю:

– Другую бы не взял. Ну, тебе тоже повезло. Теми с распущенными волосами выглядит… Ну, ты понял.

В этом Шира был со мной полностью согласен.

– Ты не представляешь, каких трудов мне стоило ее упросить отказаться от тех пучков…

…шуршание чешуи…

– Тихо! – я напряг слух, жестом приказывая парню замолчать.

Слишком много звуков вокруг. Говор, шуршание тканей, шаги, чей-то плачь, шелест бумаги, треск, биение сердец. Нет, нет, нет, все не то. Вот!

Напряг все чувства, сосредотачиваясь на источнике звука, совершенно не свойственном для пустыни. И запах воды, влаги. Высокий мужчина, крепко сложенный. Плащ. Монструозный меч за спиной. Кисаме!

– Шира. Бери подругу, и валите из города. Опасность, прямо сейчас!

Парень медлил мгновение, затем резко скользнул назад, оставив недопитую бутылку прямо в воздухе. Он скрылся в здании до того, как она пролетела половину своего пути до пола. А мечник Акацки оскалил акульи зубы. Ну что, Като, готов проверить, способен ли ты выступать в высшем дивизионе?

* * * * *

Сама идея – разделиться, Итачи не нравилась. С напарником, прикрывающим спину, всегда лучше, чем в одиночку. Но они разделились. Путь до крупного торгового города не занял много времени, ведь в этот раз они двигались со своей скоростью, а не со скоростью ребят и Суны. Только так был шанс опередить противников… При условии, что Итачи правильно понял их замыслы. Но в своих выводах нукенин не сомневался, он был опытен и умен, и не мог проколоться на такой мелочи. Поведение противника было очевидным… Кроме одного момента – состав ударных групп. Идею, что атака будет производиться крупными силами, Итачи отмел сразу. Уингу, Като, именно он вел Коноховцев, и имел большой опыт подобных операций. Естественно он настоял на том, чтобы операции провели малые группы и скрытно. Вопрос в другом. Как распределятся эти малый группы, и кто будет в них состоять? Разделяться Коноховцы, или нет? Если нет – то Итачи, как только он убедиться, что здесь работает группа Сунахамы, стоит быстро расправиться с ними и сразу двигаться на помощь Кисаме. В способностях мечника Учиха не сомневался, но драться против команды практически лучших убийц Конохи… Это было бы опасно.

Итачи вовсе не считал двух напарников Като опасными, нет. Но с ним Саске, владеющий шаринганом. Кисаме, благодаря Самехаде, не безоружен против генджицу, но если Саске будет достаточно искусен, проблем у мечника будет много. Да и шиноби из Корня… У него определенно есть какие-нибудь пакости, и если он атакует в нужный момент, а он сделает именно так, то Кисаме может и пострадать.

Однако, вопреки обыкновению, Итачи не пользовался шаринганом. Он еще молод, и даже мангеке сможет пользоваться еще достаточно долго… Но терять свои глаза категорически не хотелось. Да, у этого… странного человека, назвавшегося Мадарой, или Тоби, были глаза Учих. Сказка про то, что пересадить можно только глаза кровного брата – чушь. Учихи – один клан, одна семья. Все они были близки друг другу, все они имели одну кровь. Пересадить можно любые, ведь шаринган пересаживают вообще не Учихам. Хатаке тому ходячее доказательство. Просто именно от глаз брата будет наилучший эффект. В любом случае Тоби уже оповестил Итачи, что в случае необходимости он поделиться парой глаз из своей коллекции. Они могли иметь разное мнение на цели Акацки. Они могли по-разному видеть рамки, в которых могли действовать члены организации. Но все же… Врагами они тоже не были.

Все было не так просто, как говорил Като. Тогда, с кланом. И сейчас, с работой Итачи в Акацки. Он не понимает целей организации. Он не понимает ее возможностей. Мальчишка Уингу. Он чем-то напоминал Итачи его самого. Но в тоже время был совершенно другим. Итачи в юности был предан Конохе… Фанатично предан. Но Като предан иначе. Не из идеалов, пропаганды, Воли Огня, или любых других иллюзий. И дело даже не в его девчонке. Он просто сделал выбор. Осознанно принял решение, что будет работать именно в Конохе. И теперь, чтобы переубедить его, Итачи должен был показать ему, как много возможностей откроется перед ним в Акацки. Сколь многого он сможет достичь. Но сначала стоит показать ему, что он не так уж и силен. Слишком самоуверен. Враги, с которыми он сражался… Итачи казалось, что все они просто не смогли показать Като, насколько он пока слаб. Да, сенчакра – это много. И его навыки и умения кое-что стоят. Но рядом с лучшими, что работают в Акацки, он будет блеклым пятном. И когда Кисаме ему это докажет, Итачи сможет предложить разочаровавшемуся в себе мальчишке помощь.

А сейчас не стоило лишний раз напрягать глаза. Тоби может дать ему новые, но чужие могут оказаться слабее своих. В другой ситуации Итачи бы накладывал на всех прохожих генджицу, чтобы проверять, не видели ли они шиноби Сунахамы или Конохи, и одновременно заставлять забывать, что они видели его. Но сейчас он просто шел, внимательно глядя по сторонам.

Это был не самый большой город, который он видел, и далеко не самый красивый. Так что это движение никак не отзывалось в душе нукенина. Достопримечательностью города был большой оазис, полноценное озеро, вокруг которого рос и развивался город. В остальном все тот же город, такой, как и все в Казе но Куни. Те же дома, те же люди. Разве дома здесь старались строить повыше, чтобы побольше людей моли жить поближе к озеру. В остальном все то же самое.

Закончив свой путь по улице, нукенин вышел к берегу озера, взглянув на другой берег. Что же, добыча сама пришла к нему в руки. Небольшое усилие воли, слабое болевое ощущение, и мир обретает недоступную никому четкость и детальность. Итачи смотрит на другую сторону озера, и видит трех шиноби. Сначала он заметил двоих, одетых как обычные прохожие… Но их с головой выдавала походка, движения. Третий себя скрывал намного лучше, если бы не шаринган, Учиха и не заметил бы, возможно, что это шиноби. И именно третий остановился, повернувшись к нему лицом. Почувствовал? Или действительно заметил. Два других остановились, похоже, слушали команду третьего, более опытного… Коноховца. И дали деру. Итачи не стал их преследовать, без своего лидера они не стоят его внимания. А вот оставшийся… Коноховец наложил генджицу, мощное, массовое. Он скрыл себя от всех, будто его и не было, и спокойно стянул с головы ткань, скинув плащ. Костюм АНБУ Конохи песчаной расцветки. Маска Ястреба. И в щелях глаз отчетливо виден полностью раскрывшийся шаринган. Саске.

Така, немного постояв на месте, глядя на нукенина, стянул свою маску. Секунду его лицо было сосредоточенным и серьезным, а затем он дружелюбно улыбнулся. Открыто, по доброму, как старому хорошему другу… Как брату.

– Ни-сан! Давно не виделись! Не пишешь, не появляешься. Я хотел прислать тебе приглашение на свадьбу, но не знал, куда, – Саске неожиданно умело использовал генджицу, для создания звука своего голоса на достаточно большом расстоянии, озеро было в ширину не меньше полукилометра.

Продолжая улыбаться, он расслабленной походкой пошел навстречу брату. Итачи на секунду замешкался, усилием воли применяя "Кай". Но это была не иллюзия. И шаринган в глазах младшего брата был настоящим. Это… Это действительно он? Но все же нукенин тоже шагнул навстречу.

– Я уже хотел попросить старика Данзо помочь найти моего любимого старшего братика… Но ты сам нашелся! – Саске продолжал улыбаться, и еще активно жестикулировал, показывая искренность эмоций, – Мы столько не виделись. Я соскучился, ни-сан.

Итачи произнес всего одно слово:

– Саске.

На что Така вскинул руки к небу:

– Оно заговорило! – и, снова поворачиваясь к брату, продолжил, – Ни-сан, тебе нужно больше разговаривать с нормальными людьми. Я понимаю, нормальных в наши времена найти сложно, но ты хоть попытайся.

Итачи никак не мог свыкнуться с мыслью, что это – Саске, его младший брат. Контраст с предыдущей встречи был невероятен. И нукенин уже третий раз использовал "кай", чтобы убедиться – это не иллюзия.

– Что за балаган?

– Ты о чем? – внешне удивился младший брат.

– Ты ведешь себя, как идиот.

Саске отмахнулся:

– Нет. Это ты ведешь себя, как идиот… Причем уже лет десять. А я просто дурачусь.

Итачи понял. Влияние Минакуро Като. Раздражать людей просто для того, чтобы раздражать людей.

– Похоже, вы с ним одинаково любите мусолить тему уничтожения нашего клана.

Саске пожал плечами, серьезно ответив:

– Мне плевать, о чем ты говорил с ним. Это ваше дело. Но у меня к тебе личный должок, ни-сан. Мне все равно, какие у тебя были причины. Мне безразлична ситуация, в который ты оказался. Ты предал мой клан. Ты убил мою семью. Этого я тебе не прощу никогда.

Все же он еще жаждет мести, пусть и умело это скрывает.

– Но знаешь… – неожиданно совсем другими интонациями продолжил Така, – я за что-то тебе даже благодарен.

Нукенин вопросительно изогнул бровь.

– Я знаю, почему ты оставил меня в живых. Не важно, что ты сам об этом думаешь, – опережая мысли брата, говорил Саске, – я знаю причину. Ты боялся. Боялся остаться один с бременем клана. С бременем последнего выжившего. Вся ответственность, все прошлое, вся вина, все это осталось бы на тебе одном. И потому ты убедил себя, что кто-то должен спастись. Спастись, выжить, чтобы разделить с тобой твое бремя. Вину ты все равно оставил себе, а вот месть за клан и право его возрождения мне.

Итачи нахмурился. Ему не нравилась эта трактовка. Брат тоже не понимал, ему заморочил голову этот… Но и рассказать истину нельзя. Не сейчас. А Саске продолжил:

– Но кое-что изменилось. Месть забери себе, она мне ни к чему.

Некунин удивился. Что это значило? Что хотел сказать его брат?

– Ты, и все остальные из нашего рода, все те, кто погиб. Вы блуждали во тьме. Вы смотрели в темноту, и искали в ней истину. Я, благодаря тебе, едва не стал таким же. Но не случилось. Я увидел свет. Ни-сан, прошлое нашего клана остается тебе. Все, что было с кланом Учиха до того, как ты его едва не истребил – оно твое. Я возглавлю новый клан. Другой. В нем шиноби не будут убивать своих друзей в погоне за силой. И брат не будет забирать у своего брата глаза, чтобы избавится от слепоты.

Вот теперь Итачи был действительно удивлен. Откуда он знал все это? Кто ему могу сказать?

– Удивлен? – Саске улыбнулся, – Я читал ту доску. Не все, но достаточно.

А затем Саске изогнул губы в насмешке:

– А затем я уничтожил ее…

Итачи дрогнул, пытаясь осознать услышанное. Это не укладывалось в его голове. Этого не могло быть, потому что не могло быть!

– Ха-ха-ха, видел бы ты себя со стороны. Вытянул лицо, будто встретил Рикудо вживую. Да, брат, я избавился от нее. Потому что этот артефакт вел наш клан путем ненависти и страданий. Пришло время это изменить. Ты будешь последним пользователем мангеке шарингана. Мои потомки будут смотреть на мир другими глазами.

И, завершая эти слова, глаза Саске изменились. Зрачок разошелся к томое, и они создали рисунок, как мангеке шаринган, но без зрачка.

– Саске… – с трудом выдавил Итачи.

– Красиво, не правда ли? – ухмыльнулся Така, – Муюкаса шаринган. Взгляд без оков. Я не нашел никакой информации о своих глазах, так что название придумал сам. Мои потомки запомнят меня, как того, кто написал новую историю клана Учиха.

Итачи справился с собой и снова нахмурился:

– Слишком много тщеславия для обычного чунина.

Саске кивнул:

– Да, именно этих слов я и ждал. Просто хотел похвастаться перед тобой, ни-сан. Я всегда хотел, чтобы ты признал меня. Этого я хотел на самом деле. Даже сейчас это важно для меня. Я признаю это, потому что больше не вру себе, и не пытаюсь себя обмануть. Да, к слову, можешь не пытаться наслать на меня генджицу. Если я научился видеть правду в себе, то и иллюзии вокруг не станут мне преградой.

Итачи смотрел на своего младшего брата, и не знал, что делать. Саске не показывал агрессии, даже напряженности. Он, будто, действительно встретил брата спустя много лет, и просто говорил с ним. Будто они и не должны сражаться друг с другом насмерть.

– Ты много взял на себя.

Коноховец кивает:

– Да, куда больше, чем ты пытался скинуть на меня, – не упустил возможности вставить шпильку Саске, – Не бойся, не сломаюсь. Да и я не один. У меня есть друзья, которые помогут. И семья, которая поддержит.

А вот эти слова укололи куда больнее, чем все то, что было сказано ранее. Итачи как никогда сильно вспомнил то одиночество, тоску и боль, которую испытал в тот самый момент, когда накладывал свою технику на маленького брата. Желание сражаться сейчас и так было не большим, а после этих слов исчезло совсем. Нукенин не хотел себе признаваться, но он чувствовал свою вину перед братом. А еще больнее было переступать через гордость, ведь Саске ни в чем не боялся признаваться себе.

– Ты хотел, чтобы я тобой гордился, Саске? – все же заставил себя улыбнуться Итачи, – Да, я горжусь тобой.

Саске улыбнулся с немалым облегчением:

– Мне приятно это слышать, – он опустил взгляд и приподнял ступню над водой, – жаль лишь, это уже ничего не меняет.

И резко опустил ступню в воду. Всего на пару сантиметров, но шаринган Итачи отчетливо рассмотрел заряды молнии, что неслись к нему через водную гладь. Контроль техники, без слов, ручных печатей, на одной воле. Это намного больше, чем то, что Саске мог продемонстрировать в прошлый раз. Но этого было недостаточно.

Итачи точно так же, на голом контроле, напитал воду под ногами своей чакрой, переходящей в элемент воды, создавая препятствие для атаки брата. Его контроль был лучше, и атака завязла. Но Саске только начал. Половину его лица уже покрыл рисунок джуина, но на этом и остановился. Така резко рванулся вперед, на ходу выхватив кинжал. Итачи выхватил кунай, в своей способности противостоять брату на ближней дистанции он не сомневался. Саске сходу начал наносить удар кинжалом, и Итачи уже готов был отводить удар кунаем, перехватываю руку противника своей, когда от лезвия кинжала разошлись искры. Нукенин в последний миг высвободил футон, защищая себя от парализующего действия райтона. Лезвия кинжала и куная столкнулись, высекая искры, Итачи попытался провести захват, схватив руку брата. Но Саске повторил атаку молнией через водную гладь, и разряд, пусть и слабый, ударил в ноги нукенина.

На мгновение отвлекшись, Итачи едва не пропустил выпад вторым кинжалом, вынужденный резко отскочить назад. Но Саске продолжил напирать. Схватка на короткое время перешла в рукопашный бой, но бесконтактный. Саске пытался не столько задеть противника клинками, сколько коснуться его, чтобы пройти защиту футона и провести парализующую атаку райтоном. Итачи избегал контакта. Он превосходил брата в технике и опыте… Но не мог их полноценно применить. Саске своим шеринганом так же успевал читать движения брата, а владение райтоном на подсознательном уровне позволяло не тратить концентрацию на контроль и высвобождение стихии. Пат, но такая ситуация не устраивала не одного из противников, и потому продлилась не более нескольких долгих секунд обмена ударами.

Братья почти одновременно с усилием высвободили свою стихию. Саске отправил во все стороны разряды молнии, а Итачи волну концентрированного воздуха. И оба отпрыгнули друг от друга. Итачи собрал печать концентрации, высвобождая суйтон, поднимая из воды трех водных драконов и отправляя их в атаку. В этот момент лицо Така покрылось пылающей вязью проклятой печати. Он выхватил несколько сюрикенов, и, напитав их чакрой, метнул в драконов. А Итачи с некоторым удивлением смотрел, как обычные сюрикены разрезают и разрывают технику "А" ранга. Но рассмотреть сюрикены, чтобы понять, как такое возможно, нукенин банально не успел, увидел лишь, что они запитаны чакрой молнии.

А Саске выстрелил в него концентрированной струей темного пламени. Не меняя стихии Итачи поднял еще одного дракона, чтобы сбить технику… Но технике "А" ранга не хватило мощности, струя пробила ее, пусть и порядком ослабла. На этот раз Итачи смог увидеть причину. Саске не просто высвободил пламя. Он сконцентрировал проклятую чакру, и уже ее преобразовал в катон, делая технику на порядок устойчивее. И даже стихия противовес – вода, не смогла полностью сбить технику. А еще в сгустке пламени прятался кинжал на прочном тросе. Несколько мгновений, которые потребовались Саске чтобы переключиться с огня на молнию, и Итачи, чтобы отпрыгнуть, и от лезвия во все стороны разошлись разряды тока.

Нукенин тут же сложил печати, атакуя концентрированным сгустком огня. Но Така выхватил второй кинжал из чакропроводящего металла и, успев снова переключиться на пламя, напитал лезвие чакрой и отбил технику. Итачи, давя собственную гордость, вынужден был признать: техники младшего брата по умолчанию устойчивее и мощнее, и единственный способ преодолеть эту разницу – вкладывать больше чакры. Отбивать техники "А" ранга просто напитанным чакрой железом – это мало того, что наглость, это…

Додумать он не успел. Саске быстро убрал кинжалы в ножны и собрал печати. "Чидори" – прочитал нукенин технику брата. Но был не совсем прав.

– Чидори!

В левой ладони Саске вспыхнула чакра. Но это было совсем не то же самое, что делал Какаши. Младший Учиха концентрировал проклятую чакру, чистую от собственной, и пускал ее на технику. Поэтому, вместо чистой молнии, в ладони ярко полыхало нечто темное. И во все стороны разлетались, будто капли раскаленного искрящегося метала, сгустки проклятой чакры. И вместо голубой молнии руку брата ласкали молнии черные и белые. Но это было не все. Саске многообещающе улыбнулся, прежде чем завершить технику.

– Чидори Нагаши!

Черно-белые молнии, пусть и менее интенсивные покрыли все тело шиноби, но шаринган Итачи видел больше. Его брат сделал то, что не смог бы сдать сам Итачи. Проклятая печать интенсивно вырабатывала чакру, и Саске сжигал ее в технике… Но не в ладони, а по всему телу. Нукенин не мог бы повторить это, но уже видел подобное. Нинтайджицу. Пришло время становиться серьезным.

Така рванулся с места, и двигался куда быстрее, чем раньше. Итачи сконцентрировался на футоне и начал высвобождать его так сильно, как мог, потому что проверять на себе воздействие этих молний он желанием не горел. И вновь братья сошлись в рукопашной. Блокируя и уходя от ударов, Итачи медленно отступал. Поддержание такой сложной техники практически не сказались на техничности и скорости младшего брата. А вот самому Итачи мешала необходимость постоянно поддерживать концентрацию футона. Саске не мог пробить защиту Итачи, а Итачи нечем было достать Саске. Бой на истощение, слишком быстрый для обоих, чтобы отвлекаться на использование еще каких-либо техник. Итачи несколько раз пытался наложить генджицу, но никакого эффекта это не возымело. Иллюзии, направленные прямо на Саске, проходили сквозь него, не замечая цели. Бой на истощение, и, судя по ухмылке младшего Учихи, такой бой его устраивал.

Но такой бой не устраивал Итачи, чувствовавшего, как напряжение от поддержания футона дает о себе знать. После очередной связки ударов и блоков, нукенин несколькими резкими прыжками разорвал дистанцию, одновременно атаковав воздушным снарядом Саске. Снаряд разбился о покров Чидори, в виду недостаточной силы, а Така выставил вперед ладонь.

– Чидори сенбон!

Сноп черных искр-игл вырвались с его руки, и полетел в старшего брата. Итачи собрал технику ручными печатями.

– Футон: Стена!

Ударная волна концентрированного воздуха врезалась в иглы, раскидывая в разные стороны. А Саске уже бежал на сближение, запуская вперед напитанные чакрой сюрикены. Итачи отметил, что если напитанное чакрой железо достаточно устойчиво, то отправленную в полет технику ему удалось развеять без проблем. Напрягая глаза, он просчитал траекторию полета сюрикенов Саске, швырнув в ответ свои. Сюрикены Итачи, попадая в сюрикен Саске, сбивали его и отлетали на перехват другого, что позволило нукенину высвободить одну руку для печати концентрации.

– Катон: Хосенка Тсумабени!

Ворох концентрированных огненных шаров со скрытыми внутри сюрикенами полетели в Саске. Младший Учиха выпустил кинжалы, схватившись за тросы в метре от рукояти, начав их вращать.

– Демоническая мельница!

Напитанные чидори кинжалы, сливались из-за вращения в почти видимый диски, и сам Саске тоже начал вращаться вокруг своей оси. Огненная техника бессильно разбилась об эту защиту. Но Итачи продолжил складывать печати:

– Суйтон: водная темница!

Вода, обхватив ступни Саске, резко пошла вниз вместе с ним, быстро образовывая воздушный пузырь. Итачи не хотел убивать брата, но в такой ситуации приходиться пересматривать приоритеты.

– Суйтон: режущая казнь!

Стены шара, в котором находился Саске, начали вращаться и менять форму, преобразуясь в шипы. Когда техника завершиться, ловушка должна схлопнуться, а шипы разорвать жертву. Но не случилось. Саске резко замер, а затем выставил ладони вверх.

– Штормовой сдвиг!

Техника молнии резко свернулась в его ладони, и выстрелила потоком в небо, прорезая толщу воды, и вытаскивая хозяина за собой. Столб молний поднялся на несколько десятков метров, выбросив туда Саске. Коноховец, перевернувшись в воздухе, приземлился на воду, но покрова из черных молний на нем уже не было. Да и вязь печати исчезла с лица. Вместо этого его тело покрывала обычная для чидори голубая молния. Техника еще действовала, но проклятая печать больше ее не подпитывала. Устал?