Текст книги "И станет тьма (СИ)"

Автор книги: В. Шалугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

И станет тьма

Глава I. Вести с Севера

Из записей Энцио

Говорят, раньше в этом мире существовала магия. Не та, которой вас и сегодня с удовольствием попотчуют на ярмарках. А настоящая – та, от которой рушились империи и многотысячные войска обращались в пыль. Так было тысячи лет назад. Потом что-то произошло. И магия исчезла. И все что от нее осталось – это сны.

Во снах люди видят то, что случится с ними в будущем. Места, обрывки разговоров, ощущения…

Как и все здравомыслящие люди, сам я долгое время был убежден, что это вздор. Ну как кто-то может видеть собственное будущее? Ведь даже если ты его увидел, то можешь поменять, не так ли? Взять и не идти в тот лес, где на тебя набросится стая волков.

Как и все здравомыслящие люди, я полагал, что никаких сновидцев на самом деле не существует. И все это лишь сказки, придуманные инквизицией, чтобы можно было отправлять всех неугодных на костер. А там, мне не стукнуло 17 зим и мнение мое кардинально изменилось. Именно тогда я впервые обнаружил, что тоже вижу сны.

Ранение на охоте, эпидемии чумы в Столичных землях, гибель матери – все это открылось мне во снах, прежде чем случиться наяву.

В часы досуга я часто думал, доведется ли мне увидеть мгновение собственной смерти…

Ну вот. Увидел.

Поджав под себя ноги, я сидел на кровати и вот уже минут пятнадцать бессмысленно глядел в окно. Светало. Меньшее из двух Светил медленно поднималось из-за Мглистых гор. День обещал быть серым и холодным.

Признаться, я был удивлен. Я был уверен, что умру самой заурядной смертью. В глубокой старости в своей постели. Или от одной из тех болезней, которой одаривают гетеры завсегдатаев борделей. Ну или на худой конец напьюсь и утону в каком-нибудь пруду. Словом, умру как и подобает младшему брату короля: глупо и нелепо. Так, чтобы потомкам было потом, что вспомнить и о чем посмеяться на пиру.

Но нет. Оказывается, посмеяться будет особо не чему. Оказывается, меня повесят на главной площади столицы под улюлюканье и крики черни. Так себе смерть, если хотите мое мнение. Но это было еще не самое неприятное. Самое неприятное было то, что во сне, который я только что увидел, была названа точная дата: 42 луны летнего месяца Австера. По традиции ее озвучил королевский прокуратор перед приведением приговора в исполнение. А это значило, что жить мне оставалось чуть менее семи недель…

И странно: я очень хорошо запомнил дату, но почему-то совершенно не мог вспомнить, что еще там было в приговоре. За что меня повесят, черт возьми?

***

Все следующее утро я ходил как потерпевший. Никого в упор не замечал. А если со мной кто-то заговаривал, решительно не мог понять, что от меня хотят.

Кой-как я продержался до обеда. А там началось самое мучительное: заседание Верховного совета Талии.

Минут пятнадцать все ждали, пока явится придворный казначей. Наконец, придворный казначей явился, просил извинить его за опоздание, говорил, что потерял ключ от покоев… Ну да, конечно. В лифе одной из своих служанок он его потерял. Старый греховодник.

– Милор-р-рды! Тридцать второе заседание сего года 3427-го второй эпохи объявляется открытым. – Прокаркал церемониймейстер. – Славься Аурелиан Святой!!

– Славься Аурелиан Святой! – Вяло откликнулись присутствующие.

Скрип стульев. Все стали рассаживаться. Тогда мастер-хранитель Северной печати Брум встал. Кряхтя, поправил капюшон упавший на плечо. Откашлялся. И пошло-поехало по пунктам:

– Лорд Лерен уехал на охоту и требовал, чтобы в его отсутствие была решена проблема с водоотводом замка… (ага, уже два месяца прошло, как водоотвод сломался, а тут вдруг нате почините)

– В Тробергском лесу участились нападения бандитов… (граждане, не ездите через Тробергский лес)

– Солдаты Западного гарнизона жалуются на плохую кормежку… (чует моё сердце, что солдаты Западного гарнизона останутся на неделю без кормежки)

– Крестьяне жалуются на высокие поборы… (увы и ах)

– Придворный казначей жалуется, что казна стремительно пустеет…

И бла-бла-бла.

Как обычно, все на что-то жаловались.

Всё заседание я поглядывал в окно и откровенно клевал носом. Благо, ко мне особенно не лезли. А если лезли, отвечал я по большей части односложно и, кажется, по большей части невпопад.

– Вы, ваша милость, кажется, не выспались? – Снасмешничал в конце концов Дофур.

О, Дофур. Вот уж кто воистину обрадовался бы моей смерти.

Блестящий юноша, отпрыск одного из самых благородных семейств Талии. С детства его прочили в главу Совета. И тут вдруг появляюсь я.

(По старой эолийской традиции младшие дети монарха сами выбирают себе надел для службы. И когда я выбрал Талию, для Дофура это был удар).

После заседания усталый и измученный, с привкусом "бу-бу-бу" в ушах я пошел прогуляться по Верхнему городу. Не удержавшись, накупил какой-то дряни у коробейников. Кислого лаотрикийского вина, настольные часы, ожерелье для Милены. Хотя она их все равно не носит и ругается. В покои я вернулся уже затемно. Поглядел на дверь в опочивальню, поглядел на стол. Поморщился: за вечер снова натащили кипу писем. Сводка о собранных податях, сводка о поголовье скота…

Тут мое внимание привлек один конверт. Внутри была записка, написанная рукой Милены:

"надо поговорить

М."

Ровным счетом ничего хорошего этого не предвещало. И словно в подтверждение этим моим мыслям, едва я прочитал записку, в дверь раздался стук.

***

– Энцио, ты меня убиваешь!

Милена была очаровательна. Атласное платье с кружевами. Лицо слегка раскраснелось. То ли от негодования, то ли от вечернего ветерка.

– Сколько раз я тебя просила не хватать меня за локоть! А ты все хватаешь! Что это вообще за скверная манера хватать людей за локоть? Все мои фрейлины уже догадываются, что что-то происходит…

– Что происходит? Ты о чем?

– О чем? – Милена даже побледнела от негодования. – Я о том, что у нас с тобой вроде как роман. А я при этом вроде как жената. И мой муж вроде как владелец этого замка и лорд этих богами забытых земель. И если он узнает, что у нас роман, то он нас обоих собственноручно придушит, а потом скормит своим собакам. Ты понимаешь?

– Понимаю… А к слову, где он? Мне кажется, с обеда я его не видел.

– Лерен? Уехал на охоту.

– А, да. Охота… Кажется, я что-то слышал.

– Энцио, ты меня слушаешь вообще?! Я говорю, что все мои фрейлины уже догадываются…

– Да, да. Я понял. Фрейлины.

Я сделал вид, что обеспокоен, и даже нахмурился на всякий случай. Милена почему-то тоже вдруг нахмурилась.

– С тобой все в порядке? Ты какой-то странный.

– Я? Почему странный? Нет, все в порядке… Просто…

Ну что мне оставалось делать? Тяжело вздохнув, я сел за стол и все ей рассказал. Про сон, который видел прошлой ночью. И про то, что очень может быть, что через пару месяцев меня казнят.

Милена слушала и хлопала глазами.

***

Талия, или как ее еще называют "Ветреное королевство", является самой северной из всех шести земель Эола. Дальше на Север уводит горный тракт. И где-то там в Драконьих скалах располагается Отвесный город. Последний оплот эолийцев перед лицом Неведомых земель.

Как и положено королевскому отпрыску, в дни юности я побывал в Отвесном городе и сорок месяцев (две полных стражи) прослужил на башне Аурелиана. Служба на Башне всегда считалась большой честью. Хотя я до сих пор не очень понимаю почему.

Там, на Башне я познакомился с Ансельмом. Ансельм был сын богатого негоцианта. Казалось, ему было на роду написано кутить и предаваться всяческим развратам. Этим он, признаться, тоже занимался. И все-таки, в отличие от большинства себе подобных, Ансельм каким-то чудом сохранил в себе частицу непорочности и чистоты. Он был общителен, жизнелюбив. С дамами обходителен, с мужчинами невозмутим и прост. В общем, едва я очутился на Башне, мы сразу же поладили.

В первый же вечер Ансельм мне объявил, что пребывает в добровольном изгнании. Дело в том, что отец Ансельма, как и многие отцы, был в некотором роде самодур и желал, чтобы сын пошел по его стопам и тоже стал негоциантом. Ансельм же в свой черед такого совершенно не желал. А наоборот, желал проводить время в обществе прекрасных дам, сражаться, странствовать, потягивать вино за разговорами о вечном. Словом, представление Ансельма о правильном устройстве жизни и представление его отца явным образом не совпадали. И после очередного столкновения Ансельм вспылил и отбыл восвояси с караваном лаотрикийских бродяг.

Около года он скитался вместе с караваном по всему Эолу. И занимался всем, чем обычно занимаются лаотрикийцы: крал лошадей, овец, сутками пропадал в борделях, пьянствовал, мухлевал в кости, облапошивал на ярмарках богатых простофиль. Дважды он попадал в тюрьму и оба раза убегал оттуда.

Неизвестно, чем бы кончилась такая жизнь, если бы на очередной ярмарке Ансельм не повстречался с юношей, который собирался в долгий путь на Башню и догуливал последние деньки. Ансельм торговал крадеными яблоками и более от скуки подкидывал наперстки. Юноша подошел и предложил сыграть. Когда Ансельм выиграл пять конов к ряду, юноша догадался, что его обжуливают. И без лишних церемоний так и объявил. Слово за слово завязалась драка. И снова неизвестно, чем бы кончилось. Но тут явилась стража и, не утруждая себя долгими расспросами, повязала без разбору всех, кого смогла.

В камере юноша с Ансельмом слово за слово разговорились. И когда на следующее утро их обоих выпустили, Ансельм уже горел желанием попасть на Башню. И с юношей они были добрые друзья.

Первый месяц на Башне прошел не лучшим образом, с обоюдным недопониманием. От Ансельма постоянно чего-то хотели. Чистить доспехи, упражняться, мерзнуть на ветру. Ансельм, давно отвыкший от такого обращения, сперва пытался бунтовать. А когда понял, что бунтом делу не поможешь, собрал дорожный узелок, взял чистокровного эскеротского коня и отправился прямиком в Неведомые земли. Через день его поймали. Вернули и отвели в покои архонта. Неизвестно, что именно архонт сказал Ансельму, а Ансельм архонту. Но с той поры недоразумения между ними прекратились. И сбежать в Неведомые земли Ансельм больше не хотел.

На второй месяц он уже довольно пообжился и даже выбил себе место в вестовом отряде, который раз в неделю уходил с докладами в Отвесный город и возвращался с провиантом через пару дней. В первую же поездку Ансельм завел несколько приятных знакомств. Приметил пару мест. И в скором времени уже знал все, о том чарующем и жутковатом мире, которым оживал Отвесный город, когда густые сумерки спускались гор.

Как описать это тому, кто не бывал там? Дома, раскинувшиеся по обе стороны ущелья. Узкие винтовые лестницы между ярусами. Мосты, соединяющие две части города. И бездна под этим всем. Никто точно не знает, какова глубина Драконьего ущелья. Как никто не знает, что именно было в голове у Аурелия Святого, когда ему вздумалось возвести город прямо над ущельем. Над пустотой.

Гений инженерной мысли спроектировал все это. Тесные переулки, галереи, площади и храмы. И дворец Аурелия Святого, на верхнем ярусе, возвышающийся надо всем.

Днем Отвесный город мало чем отличается от любого города Эола. На площадях идет торговля, повсюду снуют люди, шум и разговоры на всех пяти эолийских диалектах. Но вот по вечерам. По вечерам все на мгновение затихает и вдруг где-то в глубинах города просыпается совсем другая, темная и загадочная жизнь.

На мостах и переулках появляются зловещие фигуры. Воры и убийцы, неизлечимые больные с гнойными язвами по всему телу, торговцы экзотическими ядами с Востока, молодые педерасты, перекупщики, бродяги, дезертиры, юноши из благородных фамилий, давно пресытившиеся жизнью и развратом, промотавшиеся в пух и прах аристократы, и барышни с бледными лицами и темными глазами – самые невероятные красавицы из всех, которых только доведется встретить по всему Эолу и за пределами его.

Семь зим минуло с тех пор, как я был последний раз в Отвесном городе. Семь зим прошло с нашей последней встречи с Ансельмом. И вот теперь Ансельм писал, что женится и приезжает в Талию. И якобы у него важные новости из столицы. Право, хватает забот и без того.

***

Все утро я потратил, разбирая жалобы талийских лордов. Лорды по своему обыкновению жаловались на высокие подати, большие рекрутские наборы, беглых крестьян и все тому подобное. После обеда я часок вздремнул. И потом сел составлять список казнимых завтра. По древней талийской традиции преступников обезглавливают за день до праздника новолуния. Никогда не понимал этой традиции. Ну да бывают и чудней.

Я второй час возился с списком, когда в дверь постучали и вошел Ансельм.

– Ансельм? – с изумлением воскликнул я.

– Ты что-то не очень рад меня видеть. – Рассмеялся Ансельм. – Я не во время?

– Не то чтобы не во время. Просто я совсем не ждал тебя.

– Как? – Удивился в свой черед Ансельм. – Разве ты не получал моего письма?

– Получить-то получал. Только письмо доставили вчера.

– А! Проклятые королевские вестовые. Удивительно, что письмо доставили вчера, а не через месяц.

Мы обнялись и расселись в креслах.

– Ты писал, что женишься…

– А, сам не понимаю, как так вышло. – С улыбкой объявил Ансельм.

– И кто она?

– Дочь одного вельможи. Познакомились на рынке. Ну то есть как познакомились. Сидел я в своей лавке. Утро…

– Постой, постой. Что значит в лавке? Ты что же начал торговать?

– Да, уже года три тому. – Отвечал Ансельм, пожав плечами.

– И чем же?

– Да так. Всякие ткани, кружева.

– Ансельм торгует тканями? Истинно, тьма нависла над Эолом.

– Я так и знал, что ты будешь смеяться.

– Напротив, друг мой. Не вижу, ровным счетом ничего смешного. Ну так и что?

– Да ничего особого. Закупаю все у одного торговца из Мелоса. Он, впрочем, тот еще мошенник и все время норовит меня обжулить…

– Да наплевать на твоего торговца. Ты про девицу говорил.

– Какую девицу?

– На которой женишься.

– А, ну да… А что я говорил?

– То что сидишь ты в лавке. Утро…

– А, ну да. Сижу я, значит, в лавке. Утро, посетителей почти что нету. Тут она заходит и следом целая свита. Все эти мамки, фрейлины. Даже в глазах стало рябить. Я тогда, помню как теперь, ужасно мучился похмельем. А тут еще эти все явились и давай галдеть: а шёлковые ткани у вас из Вестриэля или из Эскерота, а бархат ваш почем. И все тому подобное. И главное все спрашивают чепуху какую-то. Ну откуда, откуда в Эскероте шёлк? Купили в конце концов какой-то выкройки. Ну и ушли.

– И что же?

– Да ничего. Девица, как девица, думаю. Смазливая, правда. Ну да в столице это все не новость. Ну и забыл о ней. А на следующее утро она приходит снова. На этот раз уже без свиты. Приходит и с порога говорит, что забыла вчера в лавке медальон. Я отвечаю, что никакого медальона я не видел. А она говорит, что точно знает, что забыла и просит, чтобы я поискал.

– И что?

– Ну что? Приходит снова на другое утро. И снова начинает про свой медальон. Я снова говорю, что ничего не видел. Так и ходила целую неделю. Потом я наконец не выдержал, вернул ей медальон и говорю, что вот он, медальон ваш, под табуретку закатился. Я вчера вечером подметал и нашел. А она смотрит так, насмешливо и говорит, напрасно, мол, вы это выдумали про табуретку. Ведь это сами вы медальон с меня и сняли, еще когда я в первый раз пришла.

– Ты что же правда его снял?

– Ну снял. Она-то почем знает? Я ей и отвечаю, мол, что это вам, барышня, в голову взбрело. Я честный лавочник. А она смеется и говорит, что в жизни не видала честных лавочников. В общем, мы слово за слово разговорились. И как-то так и началось.

– И когда женитесь?

– На следующей неделе после праздника.

– Тут в Талии?

– Так я же говорю, что она дочь талийского вельможи.

– Да? Это я видимо прослушал.

– Да, дочь талийского вельможи. – С задумчивой улыбкой повторил Ансельм. – Ну а ты тут что?

– Я…

Было бы странно сообщать Ансельму, что меня казнят через 7 недель. Так что я постарался придать лицу равнодушное выражение и потянул плечами.

– Да, ровным счетом ничего. Пью, прелюбодействую. На днях решил заняться садоводством. Взял даже пару книг. Но пока руки не доходят. А так, конечно, все осточертело. Все эти заседания, советы. Знал бы, что монаршим детям уготована такая участь, родился бы сапожником.

Ансельм расхохотался.

– Твой братец, кстати говоря, привет передавал.

– Тиберий? Вы что же с ним знакомы?

– Да, познакомились.

– И как же?

– Да как. Я поставляю ткани ко двору. И как-то раз столкнулся в коридоре с их величеством. Ну он и спрашивает, мол, кто такой. Я отвечаю, что такой-то. Он был, по-видимому, несколько не в духе и давай кричать: так это ты, мошенник, продаешь эти гнилые тряпки. И все вот в этом роде. Сначала даже угрожал меня повесить. Потом, правда, остыл. И в конце концов мы даже подружились. А к слову, что у вас толкуют про турнир?

– Какой турнир?

– Но это уже, право, удивительно. Вы тут живете, как сардины в бочке. Твой братец августейший объявил турнир на праздник новолуния. Неужели ты не слышал?

– Нет, не слышал.

– И ладно просто бы турнир. Попробуй угадать, что он назначил призом победителю?

– Понятия не имею. Титул лорда?

– Лучше. Ночь с королевой.

– С какою королевой?

Я открыл рот и выкатил от изумления глаза.

– Ты шутишь что ли?

– Какое! Разослали вестовых по всему Эолу. Ты бы видел, какой теперь ажиотаж в столице. Только о том и разговоров.

– А королева что же?

– Ну, об этом я не знаю. Но едва ли она от этого всего в восторге.

– Да, действительно…

– Да неужели ты и правда ничего не слышал?

– Нет, не слышал.

– Однако, это интересно. Ну а на Башне у вас что произошло?

Когда же выяснилось, что я ничего не слышал и о Башне, Ансельм даже прицокнул языком.

– Но, право, это странно. Как же это, слух добрался до столицы, минуя вас?

Это было и правда странно. Но что было еще более странным, так это сам слух.

Со слов Ансельма на Башне кто-то умер. Такое, в общем-то, случалось и до этого. Ранимые, благородные юноши. Время от времени кто-нибудь с кем-то ссорился, и слово за слово хватались за ножи. Новость была в другом. По поручению короля на Башню из столицы выехал отряд расследовать случившееся. И не просто отряд, а отряд гвардейцев во главе с начальником королевской гвардии, лордом Д'Астеном, который столицу без крайней надобности никогда не покидал.

– Я их настиг сегодня утром. На полдороги между Талией и Вестриэлем. К вечеру, наверное, будут. – В некотором замешательстве досказал Ансельм и покосился на меня.

***

Про лорда Д'Астена говорили всякое. Говорили, например, что он два метра ростом. Дик, свиреп и необуздан. И однажды на турнире оторвал противнику голову голыми руками. А некоторые прибавляли, что не только самому противнику, но и его коню.

Откуда он и где родился, слухи были тоже разные. Одни говорили, что он сын эскеротского вельможи. На что другие тотчас возражали, что вовсе не вельможи, а бродяги.

– Помилуйте! – Кричали третьи. – Какого же бродяги? Ведь всем известно, что он сын короля Триана Старого, того, который без вести пропал.

К слову, про моего отца, с тех пор как он мистически исчез, судачат тоже все, что только можно. То утверждается, что он возглавил шайку беглых каторжников и грабит путешественников в лесах Эскерота. То говорят, что он сбежал с любовницей на Мелос. Некоторые даже заявляют, будто видели, как он ушел в Неведомые земли. Но большинство уверено, что его попросту убил мой брат.

Лорд Д'Астен откровенным образом опаздывал. Собравшиеся в тронном зале разошлись на группки и что-то вяло обсуждали. Я стоял чуть в стороне с Вальтуром, лордом-казначейства, и, слушая вполуха, выдумывал, как бы поблаговиднее удрать. Забыл закрыть окно? Или оставил меч в покоях? Меч я действительно оставил. Но все же возвращаться за мечом было довольно странно. Всем замечательно известно, что я его почти что не ношу.

– Однако же, они задерживаются. – Заметил с удивлением Вальтур, на миг прервав свою тираду.

– Действительно. – Обрадовался я. И уже думал сообщить, что выйду на балкон проветриться. Но тут дверь отворилась и в зал кавалерийскою походкой вошли двое.

Высокий пепельный старик в доспехах королевской гвардии – судя по отличиям оруженосец лорда Д'Астена – и рядом с ним какой-то юноша в плаще.

– Добро пожаловать в Ветреные земли! – Прокричал я официальное приветствие. – Мы уже начали переживать, что вы и вовсе не приедете.

– Б-благодарю. – Ответил почему-то юноша. – Я бы хотел видеть лорда Лерена.

– Лорд Лерен на охоте. А где лорд Д'Астен? С ним что-нибудь случилось?

Юноша поднял брови.

– Как п-понимать случилось?

– Я слышал, что в вашем отряде кого-то ранили.

– Да, вы верно слышали. Вы, п-полагаю, Энцио? Брат короля?

Я даже растерялся от такой дерзости. Что за манера называть людей без титулов?

– Да, я Энцио. Брат короля. И если не возражаете, я бы хотел знать, что случилось с лордом Д'Астеном.

– Ничего, насколько мне известно. – Ответил юноша. – Лорд Д'Астен это я.