Текст книги "И станет тьма (СИ)"

Автор книги: В. Шалугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Тибальд вошел. Тогда королева удалилась в соседнюю комнату, и юноша на некоторое время оказался предоставлен самому себе.

Прежде Тибальд ни разу не бывал в королевских покоях. Да и с чего бы ему тут бывать? Он с мрачным интересом стал оглядывать убранство. Подошел к большому полотну, висевшему на северной стене. На полотне был изображен король Тиберий. Молодой, верхом на лошади. Рядом с ним стояла тоже молодая Изабелла и держала лошадь под уздцы.

Юноша долго, с восхищением смотрел на Изабеллу. Перевел взгляд на Тиберия, нахмурился.

– Ужасная картина. Я давно хочу ее убрать, но постоянно забываю.

Тибальд едва заметно вздрогнул и живо повернулся. Изабелла стояла в шаге от него и с ненавистью смотрела на изображение мужа.

– Итак, мой дорогой Тибальд. Ты сделал то, о чем я просила?

– Да, сударыня. Теперь ничто не может обнаружить вашей связи с этим… – Тибальд на миг замешкался, подыскивая слово. – Делом. Все подозрения в убийстве короля должны пасть на мятежников. По моим сведениям городская стража уже вышла на нужный след. Сегодня вечером произойдет арест.

– Хорошо. Нельзя допустить, чтобы кому-либо стало известно о моей причастности. Если подобное произойдет, к мятежникам тут же примкнут новые силы.

– Да, сударыня. – Кивнул Тибальд. И немного погодя прибавил. – Я понимаю.

– Ну что же, мой дорогой Тибальд. Ты сослужил королевству добрую службу.

– Я рад, что смог помочь, сударыня. Могу я еще что-то для вас сделать?

Королева коротко вздохнула. Вопрос невольно подтолкнул ее в пучину тягостных тревог и тёмных предчувствий, что не давали ей покоя вот уже почти неделю. Пропал Февроний, ее сын. Исчез в тот самый вечер, когда его отец, король Тиберий испустил последнее вздох.

Конечно, Изабелла объявила при дворе, что ее сын нездоров и тяжело переживает смерть отца. Конечно, были приняты известные предосторожности. И все же слух о том, что Февроний убежал из замка, каким-то образом возник и начал расползаться во все стороны с пугающей быстротой.

Говорили, что его видели в Нижнем городе. Говорили, что он направляется на Мелос. Говорили даже, что это он убил Тиберия. А стало быть, древнее пророчество Мальтуса Безумного сбывается.

Что это за Мальтус и какое отношение он имеет ко всему происходящему, Изабелла знала смутно. Якобы в древности был какой-то проповедник, который предрек конец времен.

Правда в том, что вчера об этом проповеднике никто понятия не имел. А теперь в каждом трактире только о том и разговоров. Впрочем, у черни так всегда. Что ни случись – тут же находится какое-нибудь древнее пророчество. Но дело было, конечно, не в пророчестве. Дело было в том, что власть Изабеллы заметно пошатнулась. Она была регентом при несуществующем правителе.

Но то было еще не самое худшее. Самое худшее, если Февроний попадет в руки мятежников. Тогда конец всему. Без сомнений глава мятежников Вальтур, этот ублюдок короля Тиберия, уже проведал о случившемся. Феврония ищут. Ищут усердно и повсюду. И вопрос только в том, кто обнаружит его первым. Бастард Тиберия или она.

Изабелла испытывала к сыну смешанные чувства. С одной стороны, в ее сердце до сих пор жила материнская любовь; жили воспоминания о маленьком, прелестном мальчике, которого она носила на руках и целовала на ночь. С другой, чем более взрослым становился этот мальчик, тем более он напоминал Изабелле своего отца. Те же черты лица, те же интонации и жесты. Даже характер постепенно делался похожим на взбалмошный и вздорный характер короля Тиберия…

– Сударыня?

Изабелла коротко вздохнула и очнулась от забытья.

– Боюсь, что да, мой дорогой Тибальд. Я снова вынуждена просить тебя о помощи. Я думаю, ты слышал, что пропал мой сын. Мои люди пытаются найти его, но безуспешно.

– Что мне нужно сделать, когда я разыщу его?

Вопрос был задан прямо, без намеков. И все же Изабелла на мгновение смутилась. Тибальд отчетливо давал понять, что если нужно он увезет Феврония и спрячет в безопасном месте. Если нужно, привезет его в столицу. А если нужно, то убьет на месте. Сама возможность подобного вопроса повергла Изабеллу в ступор. Она пристально вгляделась в глаза волка. Увидела в них решимость, преданность, отвагу. Хитрости, коварства, фальши не увидела. Немного успокоилась.

– Ты должен привести его ко мне.

Тибальд неловко поклонился, чем вызвал на лице у Изабеллы слабую улыбку.

– Скажи, мой дорогой Тибальд, как я могу благодарить тебя?

Волк, кажется, немного растерялся. Изабелла с любопытством на него смотрела.

– Сударыня, в качестве вознаграждения я бы хотел и впредь служить вам.

– Разве это вознаграждение? – Усмехнулась Изабелла. – Но ежели ты так хочешь… Отныне можешь считать себя начальником моей личной гвардии. Я прикажу пошить для тебя парадную одежду. Лучшие королевские кузнецы смастерят для тебя доспехи. Тебе дадут дюжину лучших скакунов из королевских конюшен. Ты лично наберешь людей в свою гвардию. И я пожалую тебе титул лорда и замок в предместье столицы. Ты рад?

– Рад, сударыня. Только…

– Только? – Изабелла подняла левую бровь. – Что только?

– Если не возражаете, я бы предпочел оставить свои собственные доспехи.

Королева рассмеялась.

– Будь по-твоему. А теперь ступай, я очень устала…

Тибальд однако же не шелохнулся.

– Что-то еще? Ну! Говори же!

– Если не возражаете, – неуверенно начал Тибальд. – Прежде чем отправиться на поиски вашего сына, я бы хотел заехать ненадолго к своему отцу. Это недалеко. Я уже месяц с ним не виделся.

– Кто твой отец?

– Всего лишь простой кузнец, сударыня. Скромный и почтенный труженик.

– Да благословят его боги. Хотя мне думается, что они его уже благословили. Не каждому отцу они посылают такого сына.

Изабелла приподнялась на носочки и поцеловала юношу в горячий лоб.

Когда Тибальд ушел, Изабелла еще некоторое время стояла среди комнаты и задумчиво смотрела на закрывшуюся дверь. Потом чему-то мельком улыбнулась и со вздохом опустилась на диван.

И тут произошло чрезвычайно странное. Лошадь на давешней картине несколько раз моргнула левым глазом. Могло даже показаться, что за глазом этим находилось небольшое круглое отверстие в стене. Навроде слухового. И что кто-то или что-то заслонявшее это отверстие теперь исчезло. Как бы ни было, Изабелла не обратила на подмигивание лошади ни малейшего внимания. У нее было полно других забот.

***

Тибальд солгал. Его отец не был ни кузнецом, ни скромным тружеником. В известном смысле он был совсем наоборот: так же далек от быта скромных тружеников, как далека луна от простых смертных. Нет, отец Тибальда оказывал населению Эола услуги совсем иного толка. Разумеется, оказывал лишь тем, кто мог за это заплатить.

Торговец испытывал неудобства из-за какого-нибудь конкурента? Торговец шел к отцу Тибальда и в течение недели неудобства улетучивались, как облака на летнем небе. Сынок мелкопоместного аристократа боялся оказаться в стороне при дележе наследства? Сынок аристократа шел к отцу Тибальда, и в течение недели с наследством все улаживалось, как нельзя удачнее. Богатый землевладелец влюблялся в юную прелестную особу, которая как назло недавно обручилась? Нет ничего проще! Богатый землевладелец шел к отцу Тибальда и жениха юной особы вскоре обнаруживали в канаве с перерезанным от уха и до уха горлом. Полгода траура и вот юная особа уже выходила за богатого землевладельца.

Такого рода услуги отец Тибальда и оказывал населению Эола. Улаживал дела сердечные, хлопотал по поводу наследства, мирил торговцев – и все это за вполне умеренную мзду.

Впрочем, теперь все это было уже в прошлом. Теперь отец Тибальда был уже немощен и стар. И постепенно все семейные дела перешли на попечения сына. И надо отдать должное, тот не только не посрамил репутацию своего родителя, но и вознес ее до невиданных высот. Мог ли старый наемный убийца когда-либо мечтать, что его сын поступит в услужение не к кому-нибудь, а к самой королеве? Мог ли мечтать, что сын своей не дрогнувшей рукой отнимет жизнь не у кого-нибудь, а у самого короля Тиберия? Мог ли представить, что сын получит из рук королевы титул лорда? Нет, совсем не мог.

– Да ты никак все это выдумал, мерзавец! А ну-ка повтори еще раз!

– Королева даровала мне титул лорда и назначила капитаном своей личной гвардии.

– Капитаном личной гвардии?

Старик захохотал.

– Вот. Я принес немного денег.

– Да к дьяволу твои деньги! Дай лучше рассмотреть тебя!

Старик ударил Тибальда по плечам и развернул лицом к камину.

– Эх, черт! Красавец! Будь я проклят, если не красавец! Э-э, нет! Недаром, мать твоя была из благородных. Я как и знал, что что-то будет. Не может мой Тибальд всю жизнь якшаться с голью. Нет. Будь я проклят, если так!

Тибальд стоял потупившись и терпеливо ждал, пока отец им налюбуется. Тибальд любил отца. И все-таки отцовский грубый нрав по временам коробил юношу. «И как же это мать в него влюбилась?», в который раз спросил себя Тибальд. Глянул исподлобья на отца и не нашел ответа. Мать умерла при родах. И об ответе на этот непростой вопрос Тибальд мог лишь гадать.

– Ну ладно! Что ты помрачнел-то? Черт! Ведь это ж надо! Титул лорда.

Старик, наконец, выпустил Тибальда из своей железной хватки, смахнул украдкой слезу и показал на стол.

– Ну что? Надолго ты пожаловал? Садись. Чего стоять-то?

Тибальд покачал головой.

– Я ненадолго.

– Ну-ну! – С прищуром погрозил старик. – Заделался, значит, лордом и теперь дел невпроворот? И даже на отца родного времени не сыщешь?

– Королева приказала найти ее сына. – Тихо произнес Тибальд.

– Сына, говоришь?

Старик задумался.

– Так, стало быть, не врут. Сбежал мальчишка.

– Ты слышал что-нибудь об этом?

– Может, кой-что и слышал. – Протянул старик, покручивая клок на бороде.

– Слышал я, может, и немного. Но что-то все же слышал. Говорят, на южном тракте видели мальчонку. По описанию точь-в-точь, что твой царевич. А с ним был еще один. Постарше. На двоих одна хромая кляча. Что думаешь? Не твой ли будет?

– Может и он. – Кивнул Тибальд, внимательно глядя на отца.

Глава IX. Братство бороды

Из записей Энцио

Ночь и весь последующий день мы ехали почти без остановок. И уже в сумерках расположились на ночлег в каком-то небольшом трактире на отшибе. Ехать дальше без отдыха, значило угробить лошадей.

В трактире было малолюдно. Мы закусили. Выпили по кружке эля. И тут Ансельм, уже давно украдкой на меня поглядывавший, вдруг объявил, что должен мне о чем-то рассказать.

Не знаю, что я ощутил, когда узнал про смерть Тиберия. Боль? Страх? Отчаяние? Отчетливо я понял лишь одно. Что мои шансы избежать повешения стремительно сошли на нет. Вот так вот: раз – и зеро.

А еще я понял, что мой сон начинает сбываться. Я только что на шаг приблизился к той площади: Тиберий мертв, хоть и убил его не я.

О том, чтобы ехать в столицу теперь не могло быть и речи.

– Думаешь, Изабелла тебя выдаст? – Деликатно уточнил Ансельм.

Признаться, здесь и думать было нечего. Изабелла выдала бы меня и так. Ну то есть забесплатно. А тут еще такая чудная возможность поторговаться с лордом Лереном. Отдать меня и заручиться его поддержкой. Ну или нейтралитетом на худой конец.

Словом, новость была в том, что теперь все в Эоле – и мятежники и лоялисты – желали, в сущности, одного и того же: передать меня в руки лорда Лерена. Первые, чтобы упрочить его преданность восстанию. Вторые, чтобы урезонить его гнев. Я стал чем-то вроде разменной монеты на базаре. Или еще вернее – зайцем на охоте двух вельмож. И лучшее, пожалуй, что я мог в такой ситуации, это взять и повеситься собственноручно. Чтобы избавить королеву и почтенных лордов от хлопот.

Всю ночь я пролежал без сна. Выехали с рассветом. Лошади после отдыха весьма приободрились. Ансельм тоже весьма приободрился. Наверное оттого, что неприятный разговор был позади. И ему больше не надо было размышлять, как бы поделикатней оглушить меня известием о смерти короля Тиберия. Оглушил и ладно.

Что до меня, то вплоть до вечера я тяжело вздыхал и размышлял о том, что будет дальше. И как я ни старался, ничего хорошего не мог представить. Все размышления в конечном счете обрывались на одной и той же драматичной сценке: дерево и длинная веревка на суку.

Иногда мне чудилось, что позади погоня. Копыта, крики. Я оборачивался и пару раз едва не вывалился из седла. Когда погоня мне не чудилась, чудилось что-нибудь другое. Мы ехали окольным путями в стороне от королевских трактов. И все же изредка на горизонте появлялся всадник – и мне немедля представлялось, что это кто-нибудь знакомый. Старый виночерпий лорда Лерена или его кухарка. Я всматривался. И с ужасом понимал, что так и есть. Кухарка! И сердце начинало бешено стучать.

Почему кухарка лорда Лерена ехала верхом и в сорока лигах от замка, меня не очень волновало. Волновало, что она меня узнает и непременно донесет. Я судорожно размышлял: попытаться подкупить ее или скрутить и бросить где-нибудь в овраге.

«Деньги-то она возьмет, а вдруг потом все же расскажет, что нас видела?», с тревогой думал я и понимал, что вариант с оврагом был куда благоразумнее. Я уже собирался изложить свои соображения Ансельму. И тут вдруг выяснялось очень странное: кухарка как сквозь землю провалилась. И вместо нее на лошади сидел какой-то бородатый дед.

Наконец, на исходе дня мы миновали Сизый лес и перешли границу Талии с Ардеей. Вряд ли это что-то кардинальным образом меняло в свете последних новостей. Ардейцы выдали бы меня королеве примерно с тем же удовольствием, с которым талийцы выдали бы лорду Лерену. И все-таки мне почему-то полегчало.

На горизонте догорал закат. Ветер приятно обдувал лицо. Мелос уже не казался таким далеким и недосягаемым. Положение мое – таким отчаянным. Я ободрился. И даже стал прислушиваться, о чем там разглагольствует Ансельм. Как оказалось: разглагольствует об ужине и о ночлеге. При этих замечательных словах, я еще более приободрился.

Но так обычно и бывает. Думаешь, что вот оно. Жизнь, наконец, налаживается. И тут она тебя и треснет со всего размаху обухом по голове.

***

Лагерь разбили в лесу неподалеку от какой-то деревушки. Ансельм отправился в деревушку за провизией. Я было принялся расседлывать коней. Или не расседлывать? Как это чертовщина называется? Распрягать? Разнуздывать? В общем попытался снять седло и остальное. Сломал два ногтя и в конечном счете плюнул. Решил, пускай Ансельм сам возится, когда вернется. А я лучше хворост соберу.

Как оказалось, не самая светлая была идея. Где-то спустя минуту я впал в задумчивость и опомнился лишь тогда, когда выбрел на какую-то опушку. То есть, я и на опушке бы, наверное, не опомнился, но тут я услыхал какую-то возню и с удивлением поднял глаза.

На опушке было четверо. Трое мужчин и женщина. Женщина лежала на земле и всеми силами пыталась вырваться. Двое держали ее за руки. А третий бегал вокруг них с веревкой и, видимо, не знал, с какого боку подступить.

До сих пор не представляю, почему я не развернулся и не пошел обратно. Их было трое, я один. У них мечи, а у меня сухая палка. Сосновая или еловая. Черт ее знает. Палку я поднял недалеко от лагеря, еще перед тем как впал в забывчивость. На вид все трое были грозные бойцы. Ну или может не бойцы. Но все же искушенные разбойники. А я был малодушный и изнеженный вельможа. Словом, если бы на опушке принимали ставки, вряд ли бы на меня кто-то поставил и пару медяков. Боги знают, почему я просто не ушел. Наверное, не успел подумать о последствиях. Сначала крикнул, а потом сообразил, что лучше бы, пожалуй, вовсе не кричать.

– Отстаньте от нее!

Тот, который бегал и держал веревку, поднял голову и с удивлением окинул меня с ног до головы.

– Не понял?

– Отставьте женщину в покое. – Повторил я и для наглядности показал рукой на женщину.

– Почему?

Вопрос меня, признаться, озадачил. Что значит: почему?

– Потому что это не правильно.

– Чего не правильно?

– Не правильно втроем набрасываться и вот это…

– Чего вот это?

– Ну чем вы тут занимаетесь? Проклятье! Я не знаю. Связывать ее.

– И что же тут не правильного? – Спросил на этот раз другой. С густою черной бородой похожей на лопату.

И пока я думал, как бы объяснить трем деревенским мужикам, что тут не правильного, случилось следующее. Женщина как-то умудрилась вырвать руку. Через мгновение нож, который был за поясом у бородатого, оказался у нее. Двумя короткими движениями – раз, два – она ткнула ножом сначала бородатого, затем другого. Потом вскочила и всадила нож под ребра третьему, который был с веревкой. Все это заняло у женщины не более шести секунд.

– Вы… вы в порядке? – Пробормотал я, понемногу приходя в себя. Женщина даже не взглянула.

– Если хотите, я провожу вас в наш лагерь. Вы голодны? Ансельм, наверное, уже вернулся из деревни.

– Какой Ансельм?

– А! Ансельм это… Как вам сказать? Мой приятель.

– Уходи.

– Простите?

– Я сказала, уходи. Могут прийти другие.

– Как понимать другие?

Женщина не ответила и продолжила заниматься чем-то странным. Смотрит вниз и ходит по опушке. Потом вдруг остановится и тыркает носком траву.

– Вы что-то ищите?

– Пояс.

– А как он выглядит?

– Как пояс.

Я пожал плечами и тоже стал ходить, таращась на траву. За этим занятием нас и застал Ансельм.

– Энцио! А это еще кто?

– Это… Не знаю. Как вас зовут?

– Галатея. – Отвечала женщина, не поднимая головы.

– Это Галатея. – Доложил я Ансельму.

– Понятно. – Протянул Ансельм с таким лицом, как будто ни черта не мог понять. – И что вы делаете? А это еще кто?

– Это грабители. Они пытались связать Галатею.

– Они что мертвые? – С изумлением пробормотал Ансельм.

– Ну да.

– Это ты их убил?

– Нет, их убила Галатея.

– И зачем?

– Я же говорю, они набросились и пытались ее связать.

– А для чего они хотели ее связать?

– Понятия не имею. Галатея, почему эти трое хотели тебя связать? – Спросил я и посмотрел на Галатею.

– У них спроси. – Последовал ответ.

Я перевел взгляд снова на Ансельма и постарался сделать на лице многозначительное выражение. Мол, так и живем.

– Как ты вообще тут оказался? – Нахмурился Ансельм. – С тобой все в порядке?

– Да, все прекрасно. Голова только немного кружится.

– Ты прибежал на крики?

– Нет. Сначала я развязывал коней…

– Что ты делал? Как понимать развязывал?

– Ну как это называется? Пытался снять седло.

– Зачем же ты пытался снять седло? – С недоумением и как-то даже подозрительно спросил Ансельм.

– А, сам не знаю. Как бы там ни было, у меня ни черта не вышло. И я пошел за хворостом. Потом наткнулся на Галатею и вот этих…

– А что она все время делает? – Кивнул Ансельм.

– А, это она ищет пояс.

– Какой пояс?

– Я точно не знаю…

Вдруг Галатея подняла вверх руку, и мы с Ансельмом как-то машинально замолчали.

В следующий момент из леса вышел человек в капюшоне и сообщил буквально следующее: сдавайтесь, вы окружены.

Галатея потянулась за мечом. И в дюйме о ее ушей немедля пролетели две стрелы.

– Следующая будет между глаз. – Пообещал человек в капюшоне. И мне почему-то показалось, что стоит на слово ему поверить.

Тогда из леса вышли еще двое. Я видел, как они набросили мешок на голову Галатее. Видел, как второй мешок надели на Ансельма. А с третьим подошли ко мне. И наступила темнота.

***

Как это ни странно, но после треволнений всех этих последних дней оказаться с мешком на голове было даже приятно. Тебя ведут. Идешь себе и ни о чем не думаешь. Мне даже мыслится, нечто подобное испытывает всякий узник, когда его уже поймали и не надо больше волноваться из-за этого. Худшее уже произошло и можно с облегчением вздохнуть.

Не знаю, долго ли мы шли. Минуть пять или чуть более. В конце концов угрюмый голос повелел остановиться. Я остановился. Миг – и перед моим носом оказалось бородатое лицо. Когда я понемногу приморгался со свету, то увидел перед собой поляну. Посреди поляны полыхал костер, и у костра толпилось несколько десятков человек. Все до одного были с лохматыми длинными бородами и почти неотличимы друг от друга. Сперва я даже подумал, что мне мерещится с испуга. Но вскоре понял: не мерещится.

Лагерь разбойников оказался достаточно внушительным. Я насчитал с десяток походных шатров, несколько лошадей, поле для стрельбищ. Имелась даже небольшая кузница. Впрочем, было темно. И толком я не разобрал. Кузница там или не кузница.

Неподалеку от меня стояли Ансельм и Галатея. Ансельм с любопытством озирался. Галатея смотрела под ноги и, видимо, о чем-то размышляла. Руки у обоих были связаны за спиной. Собственно, как и мои.

– Стой тут. – Угрюмо сказал мне бородач и пошел к товарищам.

– Ты как? – Спросил Ансельм.

– Да, ничего. А ты?

– Тоже ничего.

– Забавно получилось, да? Вместо лорда Лерена, нас повесит кучка оборванцев.

– Не говори. – Усмехнулся Ансельм. – Стоило тащиться через всю Талию.

Разбойники тем временем о чем-то оживленно совещались. Наконец, из их числа вышел один – особо бородатый и со шрамом возле глаза. И воцарилась тишина.

– Итак, братья, мы собрались, чтобы судить этих троих подозреваемых.

– А в чем нас, собственно, подозревают? – Спросил Ансельм.

Человек сделал нетерпеливый знак рукой.

– Молчите, подозреваемый. До этого дойдем.

– Нет, подожди. Он прав. – Возразил кто-то из толпы. – Вначале ты должен объявить, в чем их подозревают.

– Так я и собирался сделать. Он меня перебил.

– Послушайте. – Снова послышалось в толпе. – А это обязательно? Может, повесим их и все?

– Правильно. – Подхватили с другого края. – Не охота из-за них торчать тут целый вечер.

По толпе пронесся ропот одобрения.

– Тише! Тише! – С досадой закричал человек со шрамом. – Мы не можем повесить их без суда. В конце концов мы ведь цивилизованные люди!

Толпа заколебалась.

– Ну ладно. – Молвил кто-то. – Тогда давайте поскорее. Ужин скоро.

Человек со шрамом кивнул и продолжал.

– Итак, братья. Мы собрались здесь, чтобы судить…

– Послушайте, а нам же не обязательно всем тут стоять? – Неуверенно заметил кто-то.

– Проклятие! Вы прекратите, наконец, меня перебивать?

– Да я только спросил, Фальстаф. Чего ты кипятишься? Может, пока вы это… судите, я ужином займусь.

– Гм… пожалуй, да. – Подумав, отвечал Фальстаф. – Всем быть не обязательно.

Толпа радостно ухнула и тотчас же рассыпалась на небольшие группы

– Стоять! – Закричал Фальстаф. – Куда вы все?

– Ты же сам сказал, что тут стоять не обязательно.

– Я сказал, всем стоять не обязательно. Но это не значит, что все могут уйти.

После долгих обсуждений четверо ушли готовить ужин. Остальным пришлось остаться.

– К порядку, к порядку! – Дирижировал толпой Фальстаф. – Итак, подсудимые. Вас обвиняют в нарушении государственной границы…

– Лучше сказать, в незаконном вторжении в земли братства. – Крикнули в толпе. – Все-таки у нас братство, а не государство.

– В незаконном вторжении в земли братства и убийстве трех членов братства. Что вы можете сказать в свою защиту?

– Прежде чем говорить в свою защиту, я желаю знать, кто вы и по какому праву нас удерживаете. – Сказал Ансельм.

– По какому праву? Вас обвиняют в убийстве трех наших братьев. – С возмущением отвечал Фальстаф. – Какие вам еще причины? А находитесь вы в землях братства бороды. Довольны?

– Не доволен.

– И чем вы недовольны?

– Плевать, чем он там не доволен. – Крикнули в толпе. – Пусть, говорит в свою защиту. А то уже холодает.

– И ужин скоро!

Фальстаф кивнул.

– Говорите в свою защиту, обвиняемый.

– Не буду говорить.

– Что значит «не буду»?

– «Не буду» значит не буду.

Фальстаф, по-видимому, растерялся.

– Тогда вы двое. Будете говорить?

– Я буду говорить. – Сказала Галатея. – Кто из вас тут главный?

– Ну я. – Помешкав, отвечал Фальстаф.

– Подойди.

Толпа притихла. Все взгляды устремились на Фальстафа. Тот с недоумением поднял брови.

– Зачем это?

– Подойди. – Тихо повторила Галатея.

Фальстаф еще помешкал в нерешительности, но все же любопытство взяло вверх. Не знаю, о чем именно он думал. Может, решил, что Галатея хочет сообщить ему что-нибудь конфиденциальное на ухо? Может, еще чего. Намерение же Галатеи оказалось намного прозаичнее. Когда Фальстаф подошел к ней на достаточное расстояние, она вдруг сделала шаг к нему навстречу. В ладони у нее блеснуло что-то металлическое. И в следующее мгновение Фальстаф уже стоял перед ошеломленной публикой с ножом у горла и широко открытым ртом.

– Гыр… Гыр… – Хрипел Фальстаф.

– Молчи. – Прошипела Галатея. И после – громко, обращаясь к публике. – Мне нужно две лошади, три мешка сухарей и два походных бурдюка. Один с водой, другой с вином.

Тут я впервые обратил внимание, что Галатея говорит с каким-то странным северным акцентом. Не талийским. И даже не эскеротским. А каким-то третьим. А еще мне пришло в голову, что происходящее чем-то смахивает на представление в бродячем цирке. Факиры, карлики. И вот на мостки выходит человек в плаще и говорит, что ему нужен доброволец из толпы…

– Лошади, сухари и вино. – Повторила Галатея и надавила ножом на горло Фальстафа, отчего тот снова начал свои «гер» и «гыр». – Если через пять минут лошадей не будет, этот человек умрет.

Тут мы с Ансельмом, наконец, опомнились и переглянулись.

– Минуточку. – Воскликнул я. – А как же мы?

Галатея на мгновение задумалась. Кивнула.

– Четыре лошади, шесть мешков сухарей и четыре бурдюка.

Через некоторое время двое разбойников вернулись с лошадьми, вином и сухарями.

– Лошадей сюда. – Командовала Галатея. – Теперь ступайте к остальным. Ансельм?

– Да?

– Проверь, все ли в порядке с лошадьми.

Ансельм с недоумением поднял брови, но все-таки поплелся проверять.

– С виду все в порядке.

– Хорошо. – Сказала Галатея. И снова – громко, обращаясь к публике. – У кого есть веревка?

Тишина.

– Я спрашиваю, у кого-нибудь есть веревка?

– У меня есть. – Нерешительно ответил кто-то толпы.

Галатея посмотрела на меня и выразительно кивнула в сторону обладателя веревки. Спустя еще пару минут Фальстаф был связан и благополучно водружен на лошадь.

– Если за нами кто-нибудь поедет, этот человек умрет. – Пообещала напоследок Галатея.

На этом представление закончилось. Мы сели на коней и под изумленные взоры публики поехали по направлению к лесу. И вскоре растворились в темноте.

***

– Мы проехали уже лиг восемь. А то и все десять. Может, вы меня отпустите? Клянусь, мы не станем вас преследовать. Я уже ног не чувствую. – Плаксиво голосил Фальстаф.

– Если не замолчишь, я сброшу тебя с лошади.

Угроза возымела удивительный эффект. Почти волшебный. Фальстаф немедленно притих, хотя до этого нудил, не умолкая.

Я уже несколько минут пытался разузнать о планах Галатеи. Но выходило как в какой-то комедийной пьесе. Я спрашивал Галатею. А отвечал вместо нее Фальстаф.

– Так и куда ты говоришь, ты направляешься?

– Тебе какое дело?

– Интересуюсь.

– В Галат.

– Ты из Галата? – Удивился я.

«Галатея из Галата». Смахивало на какой-то пошлый анекдот.

– Нет, я не из Галата.

– Откуда же?

– Из Верталя.

– А где это?

– На Севере.

– Какое-то поселение в Талии?

– При чем тут Талия? Я же говорю: на Севере.

– То есть ты из Неведомых земель?

Мы с Ансельмом с изумлением переглянулись.

– Нет, я не из Неведомых земель. Верталь за ними.

– То есть как за ними?

– Вы называете его Потерянное королевство.

– Какое королевство? – Изумился я. Я в жизни не слыхал ни про Верталь, ни про Потерянное королевство – да и вообще о том, что есть какие-то королевства за границей Неведомых земель. Ансельм, судя по его лицу, напротив, что-то слышал.

– И что же привело тебя в наши края? – Нахмурившись, спросил Ансельм.

Галатея коротко взглянула на него и не отвечала. Поймав на себе тревожный взгляд Ансельма, я кивнул головой, предлагая несколько отстать.

– И что это за Потерянное королевство? – Спросил я шепотом.

– Какая-то страна на Севере. Я слышал о нем, когда скитался с лаотрикийцами. Правда, не помню, что именно я слышал.

– Я и не знал, что там за Неведомыми землями есть люди.

– Люди везде есть. – Пожал плечами Ансельм.

– Ну да, наверное. Так ты точно не помнишь, что ты слышал об этом Вертале?

Ансельм поморщился.

– Нет, не помню. Какую-то чепуху. Вроде того, что вертальцы умеют читать мысли. Или что-то в этом роде… – Тут Ансельм замолк, и мы опять переглянулись. Не знаю, что там именно мелькнуло в голове Ансельма. Но мне стало решительно не по себе.

– Как думаешь, можно ей доверять? – Спросил Ансельм после паузы.

– Даже не знаю. Она нас спасла.

– Спасла. Но разве это значит, что ей можно доверять?

Мы в третий раз переглянулись и оба погрузились в мрачную задумчивость. Из задумчивости нас вывел несколько спустя Фальстаф, который снова принялся нудить.

Я подозвал рукой Ансельма.

– Поступим так. Доедем с ней вместе до трактира. Переночуем там. А утром распрощаемся. Что думаешь?

Ансельм кивнул. Тогда я поделился своим планом с Галатеей. Та не возражала. Возражал Фальстаф, который тотчас заявил, что до ближайшего трактира отсюда лиг восемь, а то и все десять, что время уже за полночь и что его необходимо тотчас отпустить.

***

До трактира оказалось и правда порядка десяти лиг. Мы привязали лошадей снаружи. Подождали, пока Фальстаф придет в какое-никакое чувство. И отправились устраиваться на ночлег.

Трактир назывался «Пьяная фея». Как по мне, весьма нетривиальное название. Но как эти трактиры только не называют. Особенно у вестриэльцев на этот счет богатая фантазия. Внутри было натоплено и пахло медом и корицей. Зала была почти пуста.

За стойкой сидел какой-то человек, с виду купец, и беседовал с хозяином. Двое других, тоже похожих на купцов, сидели за столом. Возле камина недалеко от входа помещался юноша с повязками на голове. Юноша почему-то показался мне знакомым.

– Весьма недурно. – Объявил Ансельм.

И тут случилось нечто очень странное. Настолько странное, что я даже не сразу понял, что произошло.

Едва Ансельм закончил фразу, юноша повернул голову к двери и встретился глазами с Галатеей. В следующее мгновение в руке у Галатеи появился нож. Юноша вздрогнул и потянулся за мечом, который был неподалеку. И только-только успел отдернуть руку. Протянул бы чуть подальше – и нож, который метнула Галатея, вошел бы аккурат в его запястье. Дальше началось и вовсе черти что.

Юноша подскочил и бросился на Галатею. В руке у него откуда-то возник кинжал. Черт знает, откуда он его достал. Из рукава или еще откуда, я не понял. Галатея потянулась к поясу за вторым ножом. Бросила, но промахнулась. Как результат: кинжал, который юноша достал из ниоткуда, через мгновение был у горла Галатеи. Юноша сщурил взгляд и как-то погребально улыбнулся.

– Ну, вот теперь поговорим!

И тут я наконец-то понял, кого он мне напоминает, этот юноша. Юноша как две капли воды походил на молодого капитана королевской гвардии, лорда Поля Д’Астена. В сущности, едва я это понял, у меня уже не оставалось никаких сомнений, что это был именно он.