Текст книги "И станет тьма (СИ)"

Автор книги: В. Шалугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава XVIII. Письмо

Из записей Энцио

Шаги становились все громче и отчетливее. Уже некоторое время я сидел положив книгу на колени и не сводил взгляд с двери. Наконец, раздался стук.

– Войдите. – Сказал я.

На пороге предстал слуга с выпученными глазами и с трудом переводя дыхание, принялся показывать куда-то за спину.

– Его величество… Февроний… чудо…

– Его величество пришли в себя? – Спросил я, вскакивая с кресел.

Слуга кивнул.

***

Февроний пролежал в беспамятстве и бреду почти две недели после своего освобождения. Жар, бред, приступы кашля с кровью. Королевские лекари терли свои ученые лбы и со вздохом разводили руками. Все как один были уверены, что дни его сочтены.

Когда я вошел в покои, перед кроватью уже собралась толпа. Члены королевского совета, генералы, слуги – все, кто был поблизости, явились поглазеть на чудо. Февроний полулежал на кровати и растерянно переводил взгляд с одного лица на другое. У изголовья его постели стоял главный королевский лекарь и имел такое выражение, как будто Февроний не выздоровел после лихорадки, а только что воскрес.

– Дядя? – Выдохнул Февроний слабым голосом.

Все разом обернулись. Стараясь не смотреть на любопытные лица мелькавшие перед самым носом, я пробрался сквозь толпу и подошел к кровати.

– Что происходит, дядя?

– Ты был нездоров. – Отвечал я, покосившись на главного лекаря.

– Нездоров? – Переспросил Февроний.

Вдруг возле дверей раздался крик. Вернее, даже не крик, а визг какой-то. Толпа зашевелилась. И вскоре у изголовья постели возникла Галатея. Застыла на мгновение, обвела Феврония внимательным материнским взглядом с головы до пят, чуть слышно произнесла:

– Живой.

И бросилась ему на шею.

– Не думаю, что это нужно. Его величество находится сейчас не в самом надлежащем состоянии… – забормотал было главный лекарь.

Я показал рукой, что все в порядке.

– Живой, живой. – Шептала Галатея и целовала Феврония в горячий лоб, щеки, зубы.

– Живой! – Выдохнула она и перевела сверкающий взгляд на меня и тут… случилось странное. Февроний тоже перевел взгляд на меня и во взгляде том читались растерянность и удивление.

Я поднял брови, предчувствуя, что сейчас последует какая-нибудь чертовщина. Чертовщина действительно последовала. Февроний отер губы, нос, показал рукой на Галатею и слабым голосом спросил, почему эта женщина его целует, кто она и что вообще тут происходит. Оказалось, он не помнил ничего из произошедшего за последние полтора месяца. Последним его воспоминанием было, как он стоит в своих покоях у окна и думает, сбежать ему из замка или нет.

***

Вечером того же дня мы с Галатеей сидели в моих покоях и обсуждали произошедшее сегодня утром. Ну то есть, не сказать, что мы прямо обсуждали. Скорее обменивались парой фраз время от времени. Я сидел в креслах, Галатея стояла у окна и машинально дергала рукой цветок на подоконнике. Разговор откровенным образом не шел.

– Как думаешь, почему он отпустил Феврония? – спросила Галатея после очередной пятиминутной паузы. Вопрос был задан настолько тихо, что я невольно подался вперед.

– Ты про старика?

Галатея коротко кивнула.

– Не знаю. – Протянул я, откинувшись назад на спинку кресел. – Строго говоря, он не то чтобы отпустил. Скорее он оставил Феврония и исчез. Не знаю, может чего-то испугался.

– Не думаю, что он чего-то испугался. – Сказала Галатея.

Я многозначительно пожал плечами. Это был не первый наш разговор о старике. Галатея утверждала, что старик обладал какой-то силой. Мол, она это почувствовала. Я в целом был готов согласиться с этим. Особенно учитывая то, с какой легкостью он швырял на мосту Галатею и лорда Д'Астена. То, с чем я отказывался согласиться было, что старик обладал какой-то сверхъестественной силой. Да, палкой он орудовал изрядно. Но ничего выдающегося в том не было. Я встречал людей, которые и голыми руками были способны одолеть полдюжины солдат.

Единственная вещь, которая все же была в некотором роде выдающейся – это, конечно, гибель лорда Д'Астена. Но вот, прошло уже несколько недель и я понемногу начал сомневаться: действительно ли все было так, как я записал в своем дневнике? Может, мне что-нибудь причудилось? Была метель. Все произошло за какие-нибудь несколько секунд. Может, старик просто подловил момент и выдавил лорда Д'Астена к обрыву. А там, возле самого обрыва, уже особо не пошевелишься. Или может, у старика на конце посоха была какая-нибудь игла, которую он воткнул в грудь Поля. Возможно даже, что эта игла была с каким-нибудь паралитическим ядом. Словом, вариантов была уйма и если бы не всеобщее помешательство никому бы и в голову не пришло всерьез рассматривать возможность того, что старик был колдуном пришедшим из Неведомых земель, чтобы обрушить на Эол смерть и ужас. Однако, умопомешательство имело место быть. Во всяком случае именно на сверхъестественном объяснении произошедшего настаивал лорд-инквизитор, выпущенный незадолго перед этим из тюрьмы по ходатайству лорда казначейства. Когда мы с Галатеей закончили рассказ о произошедшем, лорд-инквизитор поднял над головой палец и стал трясти им со словами: "я же говорил! я же говорил!". При этом что именно он говорил, кому и когда – лорд-инквизитор уточнять не стал. Зато тут же устроил целый перформанс с подбрасыванием рук над головой и грозными пророчествами. Мол, старик явился из Неведомых земель – это как пить дать. И как пить дать он явился, чтобы уничтожить род людской. Мол, тьма грядет. И все тому подобное. Остальные члены совета ему не то чтобы поддакивали, но слушали с примерным интересом.

– Думаешь, память к нему вернется? – Спросила Галатея.

– К Февронию? Не знаю. – Отвечал я, стараясь заглянуть в её лицо. Плачет она там или не плачет?

– Ты точно решила, что уедешь? – Спросил я после паузы.

Галатея отрывисто кивнула.

– Если бы ты осталась, думаю, Февронию это бы пошло на пользу. Возможно, он бы что-то вспомнил…

– Я должна вернуть в Верталь.

Помолчали.

– Галатея?

– Да?

– Я знаю, глупо говорить такое перед отъездом… но мне кажется я полюбил тебя.

Галатея пристально посмотрела мне в глаза и покачала головой.

– Я так не думаю.

– Почему, не думаешь? – Пробормотал я с горькой усмешкой и почувствовал, как в горле встает ком. – Вертальцы чувствуют, когда им лгут?

– Не в этот раз. Мы не чувствуем обмана, если он исходит от кого-то, кто нам не безраличен.

– То есть… – Я медленно сглотнул. – То есть, я тебе не безразличен?

– Мы слишком разные, Энцио. К тому же, ты все еще любишь ту женщину.

– Милену?

– Да, Милену.

Я отвел глаза и несколько секунд разглядывал ковер.

– Пожалуй, да. Люблю.

Галатея кисло улыбнулась.

– Видишь…

Опять повисло долгое и неприятное молчание.

– Но ты останешься по крайней мере до праздника новолуния. Еще две недели. Завтра будет суд над мятежниками.

– Я уже собрала вещи. – Галатея подняла глаза и посмотрела на меня долгим мерцающим взором. – Собственно, я зашла проститься. Сегодня вечером я отправляюсь в обратный путь.

***

Лорд-инквизитор, впрочем, был не единственный, кто выступал за сверхъестественное объяснение происходящего. К моему удивлению похожих взглядов придерживался и Вертезий, придворный провидец. Вскоре после спасения и Феврония и нашего триумфального возвращения в столицу, между нами состоялся странный разговор. Вертезий обстоятельно расспросил меня о том, что мы видели на подъезде к монастырю. Потом начала расспрашивать о старике.

– Вы точно его не встретили?

– Конечно точно. Если бы мы его встретили, наверное я бы запомнил.

– Наверное. – Кивнул Вертезий. – Всё-таки напрасно я с вами не поехал.

– Вряд ли вы что-то потеряли. Мы приехали туда, забрали Феврония, приехали обратно. А в чём, собственно, дело?

– В чём дело? Как вам сказать, в чём дело… Пока я находился в заключении по приказу королевы я много размышлял.

– И?

– И вам известно, кто такая Варта? – Уводя куда-то в строну глаза вздохнул Вертезий.

– Нет, мне не известно. Кто это?

– Варта – это бывшая служанка Изабеллы. Именно ей двадцать три года назад было поручено отнести мертворожденного сына Тиберия и Изабеллы в лес.

– И что же?

– А то, что прямо перед смертью Изабелла повелела разыскать служанку. Служанку разыскали. И та подтвердила, что Тибальд и есть сын Изабеллы. Оказалось, что младенец был жив и служанка не бросила его в лесу. Тогда Изабелла пришла в ярость и повелела бросить Варту в урочище Максимилиановой арены.

– Да, я что-то такое слышал. Но зачем вы мне это рассказываете?

– Затем, что по словам лорда Тюлирье, он исполнил поручение королевы. Варта была брошена в яму к гиенам. Вот только…

– Что только?

– Два дня назад я видел Варту.

– То есть как видели? Живую? Как же она уцелела после ямы?

– Никак. Она не уцелела.

– Я не понимаю.

– Варта мертва. Но я видел её тело. И умерла она не от того, что очутилась в яме. А от того, что кто-то перерезал ей горло в лесу.

– И… и что все это значит?

– Я не знаю.

– Что значит, вы не знаете? Но для чего вы мне все это рассказали?

Вертезий потянул плечами.

– Вы спросили – я и рассказал.

– Нет, подождите. Я не понимаю. Вы утверждаете, что служанку зарезали в лесу. Так? То есть выходит, что этот Тюлирье солгал? Выходит, он отвел служанку в лес и там зарезал. Но для чего?

– В том-то и дело, что не для чего. Ему нет никакого смысла лгать. Он уверен, что бросил старуху в яму.

– Это… довольно странно. Может, вы что-то спутали? С чего вы взяли, что старуха, которую вы видели в лесу та самая? Мало ли старух на свете?

– С того, что я хорошо знал её и она та самая.

– Ну, допустим. И где же она теперь?

– Кто?

– Проклятие! Старуха ваша. Кто еще?

– Все там же.

– В лесу?

– Ну да. В лесу.

Вечером мы с Вертезием пошли в лес смотреть старуху. Никакой старухи там, конечно, не было. Ночь я провел без сна и постоянно думал об этой чертовой старухе и о нашем странном разговоре. А уже на следующее утро благополучно обо всем забыл.

Едва ли я бы когда-нибудь вспомнил об этом разговоре, если бы не письмо полученное мной на следующее утро после отъезда Галатеи. Письмо и события, стремительно последовавшие вслед за тем. Странно устроена человеческая память. Можно годами не вспоминать о каком-то человеке. А потом раз, вдруг что-нибудь случится, и человек возникает перед тобой как воочию.

Было так. Я сидел за столом и в тусклом свете восковой свечи перелистывал записи лорда Д’Астена. По-хорошему, нужно было позвонить слугу и приказать принести еще свечей, но мне было откровенно лень. К тому же уже светало.

Дневник Поля я нашел среди его вещей в телеге и с тех пор перечитал бессчетное число раз. Мне не давал покоя один вопрос: зачем старик просил его найти Феврония? почему не сделал этого сам? зачем ему понадобился лорд Д'Астен?

Вот уже несколько часов я тер виски и с раздражением перелистывал страницы. Ночь я провел практически без сна, по случаю чего голова шла кругом и перед глазами то и дело расплывались пятна. Должно быть, именно поэтому я не сразу услышал стук в стекло. Вернее, я его услышал – и только тогда понял, что стучали уже несколько минут. На карнизе сидела птица и била клювом по стеклу. Несколько мгновений я с изумлением её разглядывал и наконец, заметил, что к лапе птицы прикреплена записка. Всё-таки у богов плохое чувство юмора. Вот что я прочем, дрожащими руками развернув листок:

Достопочтенный Энцио,

Если вы это читаете, скорее всего, меня уже нет в живых. Я знаю, что за мной следили с тех пор, как я уехал из столицы. Знаю, мне не следовало уезжать так скоро. И все же я не мог терпеть.

Первые подозрения о том, что что-то тут не чисто, заронились у меня, когда я узнал об обстоятельствах гибели дозорных на Башне Аурелиана. Эти подозрения окрепли, когда вы рассказали мне о том, как был убит лорд Д’Астен. Невероятное воскрешение служанки стало последней каплей. Наконец, я понял, что произошло.

Для того, чтобы убедиться в правильности моей гипотезы, я отправился на Север. К тому самому монастырю, где старик держал Феврония в плену. Два дня я бродил в окрестностях монастыря и, наконец, нашел то, что искал. Мои самые страшные опасения подтвердились. У меня нет ни времени, ни сил возвращаться в столицу, чтобы поведать вам лично о своем открытии. Вся моя надежда на птицу. Надеюсь, что ее не перехватят и это письмо до вас дойдет.

Я не стану пересказывать вам всю цепочку рассуждений, которая привела меня сюда. Как я уже сказал, у меня нет на это времени. Поэтому я перейду сразу к сути. Знаю, вы решите, что я сошел с ума. Но я вас заклинаю, Энцио, поверьте, я в добром уме и твердой памяти. Я знаю, что я видел. И я заявляю вам со всей ответственностью: Февроний мертв.

Я обнаружил его тело в поллиге от монастыря. Его лицо обезображено, часть плоти поели дикие звери – но я уверен, это он. Так же как я уверен, что старуха, которую я обнаружил неделю назад, была Вартой.

Как это возможно? Скажу вам честно, Энцио, я не знаю. У меня нет ответов. Единственное, в чем я убежден, что мальчик, которого вы привезли в столицу не Февроний. А еще я убежден, что вам грозит опасность. Если Февроний мертв – а в этом я удостоверился своими глазами – вы единственный законный наследник трона, Энцио. Я уверен, что вскоре вас попытаются убить. Спасайтесь, Энцио, если ещё не поздно. Бегите на Мелос, в Неведомые земли – куда угодно. Спасайтесь, если можете. Что до меня, мое время вышло. Они нашли меня. Я пишу это письмо, закрывшись в монастырской башне. Спасайтесь, Энцио. Для меня надежды на спасение уже нет…

Подпись: придворный провидец Эола, Вертезий Флакк.

***

Тронный зал был забит до отказа. Купцы, вельможи, лорды, ремесленники, крестьяне, проходимцы – вся знать и падаль со всего Эола слетелась, чтобы поглазеть на суд. Гул, хохот, крики. Скучающие гвардейцы по периметру. Все как и положено при таких мероприятиях.

Настроение у публики было самое что ни на есть прекрасное. Отчасти оттого, что люди в принципе чрезвычайно любят поглазеть на то, как их ближнего сжигают на костре, вешают за шею, четвертуют, ну или хотя бы приговаривают к подобным процедурам. Что может быть волнительнее, чем мысленно ставить себя на место осужденного, искренне трепетать в ожидании приговора, а потом раз – и вместо петли или эшафота возвращаться преисполненным энергии и новых впечатлений к своим обыденным делам? Это как в театре только много лучше. Потому что в отличие от театра тут-то все по-настоящему и актеров в конце концов казнят.

Да, настроение у публики было самое что ни на есть прекрасное. Но не одной только любовью столичных щеголей к кровавым зрелищам был обусловлен всеобщий ажиотаж.

Любовь к кровавым зрелищам была лишь первой бутылью с маслом, что подогревала огонь всеобщего предвкушения. Была еще и другая. А именно: чрезвычайно любопытный слух, прошелестевший по столице накануне.

Согласно этому слуху на суде должно произойти что-то такое, что открылось во время предварительного следствия и что станет для всех большим сюрпризом.

– Сюрпризом? – переспрашивали недоверчиво.

– Да, и ещё каким! – отвечали с многозначительной улыбкой.

– Неужели? И что бы это могло быть?

А вот что бы это могло быть, почему-то никто не знал и завсегдатаем трактиром приходилось почем даром ломать голову. Они нашли настоящего убийцу короля? Королева жива? Король жив? Голова у всех шла кругом. Версии выдвигались самые различные. Вплоть до уже совершенно фантастических. Вроде той, что на Эол с Севера движется несметное войско мертвецов под предводительством говорящего дракона. Словом, словом.

Словом, все в столице грызли ногти и изнывали от нетерпения. Что же будет? Что же будет? Были разумеется и скептики, которые говорили, что ничего не будет. Что слух распустили спекулянты, которые через коррумпированных гвардейцев торговали билетами на представление в тронном зале. Билетами, надо сказать, и правда торговали. Однако, по поводу собственно слуха скептики, как это ни странно, были не правы. Не на пустом месте возникла интрига. Ох, не на пустом.

***

Подсудимых было трое. Старый лорд Ардеи Риде ги Мастар, Серцелия – белокурая девица дьявольской красоты с холодным взглядом, острыми скулами, голубыми глазами и белоснежной кожей. О Серцелии этой до настоящего момента никто ничего не слышал, а теперь вдруг выяснялось, что она была чуть ли не серым кардиналом восстания. Будучи младшей сестрой покойного предводителя мятежников, короля Вальтура I, как утверждалось, именно она склонила наивного и прекраснодушного Вальтурчика на участие в мятеже. Третьим в компании подсудимых был бургомистр Отвесного города. После нескольких допросов он сознался в убийстве дозорных с башни Аурелиана, в убийстве Милены и в финансовом снабжении мятежа.

У наивного и далекого от политики обывателя мог возникнуть вопрос, почему в числе подсудимых не было лорда Турция. Но удивляться тут было совершенно нечему. Едва поняв, что дело дрянь, Лорд Турций велел готовить караван. Забрал казну, снял со стен замка оружие, картины, гобелены – в общем всё, что имело хоть какую-либо ценность, взял любовниц, взял породистых лошадей и бежал, бежал куда-то за моря.

Первым на скамью подсудимых вышел старый лорд Ардеи и с места объявил, что ни на какие вопросы он отвечать не намерен, поскольку почитает ниже своего достоинства, чтобы члены королевского совета, половина из которых еще позавчера были башмачниками, судили потомственного лорда в 35 колене. По залу тотчас пронеслись смешки и ропот.

– К порядку! К порядку! – Завопил королевский прокуратор. – Вы отдаете себе отчет, что отказ от дачи показаний может лишь усугубить вашу участь?

– Да, отдаю.

– И это ваше окончательное решение, лорд ги Мастар?

Лорд ги Мастар кивнул и объявил, что это его окончательное решение.

Старика Риде увели. Доковыляв, он сел у северной стены вместе с другими заключенными и насупился. Следующей на помост поднялась Серцелия.

– Миледи, – начал королевской прокуратор и широким жестом обвел тронный зал. – Здесь в присутствии его величества короля Феврония I, членов Королевского совета, членов королевской фамилии и добрых жителей Эола вас будут судить за ваши преступления. Вам это понятно?

Серцелия медленно кивнула.

– Хорошо. – Кивнул и прокуратор. – Тогда начнем. Ваше полное имя?

– Серцелия Мария Антуанетта Луиза Тропания из рода Доргау, дочь герцога Доргау и герцогини Сариджской, владычица Заземья, Южных пядей и Червоного леса. – Серцелия взяла пауза и обвела присутствующих медленным взглядом. – А также законная правительница Эола.

По залу пронесся изумленный вздох.

– Вы называете себя законной правительницей Эола?

– Именно так.

– Вы не могли бы пояснить?

– Могла бы. После кончины короля Тиберия мой брат стал законным правителем Эола, после его кончины законной правительницей стала я.

– А как быть с тем фактом, что у Эола уже есть законный правитель?

– Неужели? – Серцелия показала, что крайне удивлена. – И кто же это может быть?

Прокуратор драматичным жестом указал в сторону трона.

– Его величество Февроний I, разумеется.

– Вы заблуждаетесь. Его величество Февроний I не может быть законным правителем, так как по даорийскому закону престолонаследия принятому в начале второй эпохи королем Авгуром Старым его величество Февроний I утратил свои права на престол после того как его мать убила короля.

Еще один вздох. Королевский прокуратор коротко откашлялся и глянул искоса на короля. Тот сидел, подперев щеку кулаком, и выглядел рассеян и задумчив.

– Миледи, я не хочу вступать с вами в юридический диспут…

– Прекрасно. Не вступайте.

– Я хотел сказать…

– Что вы хотели сказать?

Прокуратор сделал паузу, чувствуя, что встал на зыбкую почву и голубоглазая девица его откровенно переигрывает. Словно бы в подтверждение этого в зале стали раздаваться приглушенные смешки.

– Я хотел сказать, что мы собрались не за этим. Так что вернемся к мятежу. Как получилось, что ваш брат встал во главе восстания?

– Я его уговорила.

– То есть, сам он не хотел?

– Да, не хотел.

– Вам было известно о готовившемся мятеже заранее?

– Да, заранее.

– Откуда же?

– За две недели до убийства короля у меня состоялась встреча с одним человеком.

– С кем именно?

– Он представился Роданом из Галата.

– Вы не могли бы описать его?

– Лет 35–40. Высокий, черные взъерошенные волосы.

– Вы раньше с ним встречались?

– Нет, не встречалась.

– Хорошо. И что же вам сказал этот Родан?

– Сказал, что у него есть дело ко мне и к моему брату. Он намекнул, что в скором времени может начаться гражданская война и сказал, что его наниматель хотел бы, чтобы мой брат возглавил предстоящее восстание.

– Что вы ответили?

– Я сказала, что должна обсудить все с Вальтуром.

– То есть Вальтур на встрече не присутствовал?

– Нет, не присутствовал.

– Вам известно, кто был нанимателем Родана?

– Нет, не известно.

– Но есть предположения?

Серцелия на миг задумалась.

– Были. Я думала, что Родана нанял лорд Турций, но…

– Что но?

– Как оказалось, Турций сам встречался с Роданом немногим ранее. И на этой встрече Родан предложил ему присоединиться к восстанию.

– Это вам лорд Турций рассказал?

– Да, Турций.

Со слов Серцелии с этим Роданом встречались все. Лорд Талии, лорд Эскерота, лорд Галата. Он был чем-то вроде злого духа, витавшего над заговором. Все ниточки вели к нему и дальше – к его нанимателю. Но кем был этот загадочный наниматель никто не знал. Допрос Серцелии продолжался еще некоторое время. Суть была такая: Серцелия наотрез отказывалась считать произошедшее восстанием, но с готовностью признавала свою ключевую роль в произошедшем, как бы оно там ни называлось в её интерпретации. Гордая женщина, истинная северянка. Что тут сказать?

После допроса Серцелии был объявлен часовой перерыв, и дальше на помост взошел бургомистр Отвесного города.

– Назовите свое полное имя и титул.

– Ревша Деверой Вашлавский, бургомистр Отвесного города и хранитель Северных границ.

– Признаете ли вы, что… (я не расслышал, что именно, так как в это время лорд-казначей сидевший слева от меня оглушительно чихнул)

– Признаю.

– Как получилось, что вы решили присоединиться к восстанию?

– За три недели до убийства короля ко мне подошел один человек на рынке.

– Это было в Отвесном городе?

– Да, это было в Отвесном городе.

– Опишите этого человека.

– Высокий, черные волосы. В плаще.

– Он представился?

– Он назвал себя Роданом.

– Из Галата?

– Из Галата.

– Что он вам сказал?

– Сказал, что его наниматель хочет предложить мне выгодные инвестиции.

– Что он имел в виду под выгодными инвестициям? Спонсирование мятежа?

– Да, в том числе.

– Этот человек сказал вам, кто является его нанимателем?

– Нет, этого он не сказал. – Покачал головой бургомистр и вдруг обвел глазами залу и как-то мрачновато усмехнулся. – Но разумеется, я выяснил, кто является его нанимателем.

– Каким же образом?

Бургомистр, кажется, обиделся.

– У меня много хороших знакомых по всему Эолу. Неужели вы думаете, что я не сумел бы выяснить, от кого на самом деле исходит это предложение?

– Стало быть, вы можете назвать имя нанимателя Родана?

– Безусловно. – С важностью кивнул бургомистр.

– Тогда назовите его.

Бургомистр поднял руку и повел её куда-то в сторону.

– Я могу не только назвать, но и показать его.

По залу пронесся взволнованный ропот.

– Человека, который нанял Родана, спланировал убийство короля Тиберия и руководил восстанием зовут…

Рука бургомистра остановилась. И лорд-казначей, сидевший слева от меня громко охнул.

– Этого человека зовут Энцио Ковур.

Конец записи