Текст книги "И станет тьма (СИ)"

Автор книги: В. Шалугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Стоит ли говорить, что Февроний очень сильно изменился, с тех пор как убежал замка? Это был уже совсем не тот общительный и жизнелюбивый мальчик, которого я знал когда-то, но замкнутый и хмурый юноша. И глядя на него, я часто чувствовал неизъяснимую тоску.

– Если королеве удастся нас схватить, меня и вас, Энцио, повесят сразу, – вполголоса рассуждал лорд Д’Астен.

Время было заполночь. Теперь уже лорд Д’Астен расхаживал по комнате. Мы с Галатеей сидели на диване. А Февроний был уложен спать.

– До Галатеи им особо дела нет. Так что одно из двух. Ее либо отпустят, либо повесят с нами за компанию. Что до Феврония…

Лорд Д’Астен потянул плечами.

– Вы же не думаете, что Изабелла повесит и Феврония? – Пробормотал я в некотором замешательстве.

– А вы думаете, не повесит? В данный момент она законная правительница Эола. И тут вдруг появляется другой правитель. Думаете, она обрадуется?

– Но ведь это ее сын.

– А я разве с этим спорю?

– Так неужели она станет его вешать?

– Может, и не станет. – Лорд Д’Астен сделал неопределенный жест рукой. – Просто заявит, что Февроний самозванец, и бросит его в темницу. А может все-таки и станет. Лично я бы не ручался. Суть в том, что возвращаться во дворец Февронию так же опасно, как и нам.

– И что вы предлагаете?

– Сначала отсидимся здесь.

– И сколько тут сидеть?

– Не знаю. Пару месяцев.

– А потом?

– Потом решим, что дальше.

– И вы думаете, за пару месяцев вас тут не найдут? – С усмешкой поинтересовалась Галатея.

– Может, и найдут. – Лорд Д’Астен потянул плечами. – И все же в порту Мелоса или на Востоке нас найдут значительно быстрее. Потому что именно там нас и ищут.

– И?

– Что «и»?

– И разве из этого не следует, что ваш единственный шанс уйти на Север?

– На Север? В смысле в Неведомые земли?

Мы с лордом Д’Астеном в замешательстве переглянулись. Уйти в Неведомые земли? Ни одному здравомыслящему человеку во всем Эоле такое бы и в голову не пришло.

***

Сборы были недолгими. Лорд Д’Астен начисто сбрил бороду, подвязал длинные волосы резинкой и мгновенно помолодел лет на пять. Февроний, несмотря на все протесты Галатеи, был острижен наголо. И теперь походил на угрюмого крестьянского мальчишку. Галатея, закрывшись в комнате с тазом воды, какими-то микстурами и склянками, вышла через полчаса, преобразившись до не узнаваемости. Румяные щеки, светлые косы, яркое платье. Один в один – купеческая дочка-дурочка. Что до меня – меня с моим свернутым носом и беззубым ртом родная мать бы не узнала. В полдень мы уже сидели в небольшой телеге, которую неведомо где раздобыл лорд Д’Астен, смотрели на уводившую под горизонт дорогу, и размышляли каждый о своем.

Дни закружились вереницей пыли. Первые два протекли почти без приключений. Раз только захромала лошадь, но мы как раз заехали в какую-то деревню. Местный мальчишка проводил нас к кузнецу, который, разумеется, был пьян и долго не мог понять, что от него вообще хотят. А когда все же понял, целую вечность бродил с ворчанием по дому и искал свой фартук, инструменты. Правда, зачем – неясно. Потом во все продолжение работы он к ним и пальцем не притронулся и с лошадью скорее разговаривал, нежели осматривал ее подковы. Но, в конце концов, у каждого свои приемы. Главное, что лошади все-таки полегчало, и хромота ее чудесным образом прошла.

Кроме такого ехали, как сказано, без происшествий. Ночевали в придорожных трактирах, обедали в открытом поле. Мы с лордом Д’Астеном сидели на облучке и изредка перебрасывались парой фразой. Галатея и Февроний лежали в кузове и не в пример нам, без конца о чем-то перешептывались. Иногда вдруг Галатея заливалась звонким смехом. Февроний тоже временами улыбался. Они чрезвычайно подружились за последнюю неделю. Два дня все было тихо. Трагедия произошла на третий день.

***

Ранним утром мы миновали границу Вестриэля и Ардеи и выехали на Хрупкий тракт. Никто толком не знает, почему этот тракт называется хрупким. Большая его часть пролегает через Вельветовые горы, и местные жители говорят, что в тех горах стоит чихнуть и тотчас же случаются обвалы. Отсюда и название. Другие утверждают, что дело не в обвалах, а в самих горах. Дорога узкая. В иных местах две лошади свободно не разъедутся. Не было месяца, чтобы здесь кто-нибудь не оступался и не ломал себе руку или шею.

Как бы там ни было, это был единственный путь на Север в обход Галата. Слух, что меня видели во владениях лорда Турция, к тому моменту уже широко разнесся по Эолу. Стараниями бродячих менестрелей и торговцев о том теперь судачили во всех трактирах. А сам лорд Турций даже объявил награду за мою поимку. Видимо, решил поторговаться с Изабеллой за мой счет.

Чем далее мы ехали по тракту, тем сильнее холодало. Галатея беспрестанно доставала из мешка все новые и новые одежды. Мы кутались. Но это не особо помогало. Снег сыпал хлопьями, которые сплетались в грозную метель.

– Может, сделаем привал? – Предложил я лорду Д’Астену, стараясь перекричать порывы ветра.

– Не самая лучшая идея. Если мы засветло не доберемся до постоялого двора, то перемерзнем насмерть. К вечеру вьюга только усилится. А ночью…

Я толком не расслышал, что там будет ночью, но судя по лицу лорда Д’Астена – ничего хорошего.

– Может, хоть на пять минут? Разведем костер, немного отогреемся.

– Где вы тут собрались разводить костер? Тут только снег и скалы.

Кругом и правда, были только снег и скалы. Я обернулся посмотреть, как там Галатея и Февроний. Те ничего. Лежали в обнимку на дне телеги и оба щурились от снега. Вздохнув, я повернулся и вдруг заметил, что лорд Д’Астен почему-то помрачнел.

– Что-то случилось? Вы в порядке?

– Сейчас за поворотом будет мост. – Бесцветным голосом пробормотал лорд Д’Астен.

Мы повернули. И впереди и правда показался длинный мост без ограждений, окутанный густой метелью. Лорд Д’Астен натянул поводья и медленно перевел глазами на меня.

– Что с вами?

– Это место из моих видений.

– Из видений?

– Проклятье! Ведь я вам уже рассказывал. Несколько раз мне снился этот сон. Я, вы, Февроний и Галатея едем вот по этому ущелью.

Я вспомнил, что он действительно что-то такое мне рассказывал.

– И что дальше?

– Дальше?

– Мы едем вместе по ущелью, а дальше?

– Дальше этот мост.

– И что же?

– Там на мосту должно случиться что-то не хорошее.

Замечу в скобках. Ветер был настолько сильный, что каждую фразу приходилось повторять по несколько раз, прежде чем собеседник мог услышать. Поэтому этот короткий диалог занял у нас почти минуту.

– Что именно должно случиться?

– Что?

– Я говорю, что именно должно случиться?

– Не знаю. Перед мостом я постоянно просыпаюсь.

Тут в разговор ввязалась Галатея.

– Что случилось? Что-то с лошадью? Почему мы не едем?

– У лорда Д’Астена скверное предчувствие.

– Что?

– У лорда Д’Астена…

– Я поняла. И что?

– Он видел это место в снах. Сейчас должно случиться что-то нехорошее.

– И что же?

– Я говорю, сейчас должно случиться…

– Я поняла. Что именно должно случиться?

– Он не знает.

Галатея медленно кивнула и нахмурилась.

– Может, повернем в объезд? – Предложил я лорду Д’Астену.

– Куда?

– В объезд!

– Проклятье! Я понял, что в объезд! Куда в объезд? Тут одна дорога. Придется ехать обратно. А это сорок лиг. Мы не успеем до ночи. Замерзнем.

Отчетливо я услыхал только «проклятье» и «замерзнем», а остальную часть довольно длинной и эмоциональной реплики дофантазировал самостоятельно по мимике лорда Д’Астена и долетавшим до меня обрывкам слов.

– И что же делать? – Неуверенно спросила Галатея.

– Наплевать! – Рявкнул лорд Д’Астен. – Это просто сон.

***

Посредине моста стоял человек. Лица было не видно из-за капюшона. Но лорд Д’Астен, кажется, узнал его.

– Кто это? – Шепотом спросила Галатея.

– Старик из моих видений. – Мрачно отозвался Поль и натянул поводья.

Старик поднял правую руку и легким жестом сбросил капюшон.

– Ну, здравствуй, Поль. Вот мы, наконец, и встретились. Думаю, ты предчувствовал, что это неизбежно. Возможно, даже предвидел нашу встречу в своих видениях?

Лорд Д’Астен положил руку на меч и не сводил глаз со старика.

– Что тебе нужно?

– Мне? Ничего. – С усмешкой отвечал старик. – Я хотел поблагодарить тебя.

– За что?

– Ну как же! Ты нашел Феврония. Передал королеве мое послание. Ты, оказался, весьма… полезен. Впрочем, меньшего я и не ждал.

– И что теперь?

– Теперь? Да ничего. Вы развернетесь и поедете обратно.

– Почему же мы должны ехать обратно?

– Потому что тут вы не проедете. – Отвечал старик и поудобнее перехватил свой посох.

– Это все?

– Нет, Поль. Это не все.

Старик показал рукой на Феврония.

– Мальчик пойдет со мной.

***

Что было дальше, я помню смутно и отрывками.

Лорд Д’Астен соскочил с повозки первым. Галатея следом. Я несколько замешкался: покосился на Феврония, взглянул на старика.

– Поль, ты уверен, что это хорошая идея? – Ласково спросил старик.

Лорд Д’Астен приближался к нему справа. Галатея слева.

– Ты помнишь, чем все завершилось в прошлый раз? Сейчас закончится намного хуже.

– Поглядим. – Сквозь зубы процедил лорд Д’Астен, обнажая меч.

Выпад был молниеносным и до миллиметра выверенным. Казалось, что старик вот-вот лишится головы, но тот в последнюю секунду отскочил – и тут же нижний конец посоха ударил лорда Д’Астена в лицо. Вроде и не сильно. Но капитан гвардейцев отшатнулся так, словно удар был нанесен кувалдой со всего размаху.

– Поль, стоит ли? – Со вздохом протянул старик. – Вам не по силам одолеть меня. Будь вас в тысячу раз больше, вам все равно бы это было не по силам.

Старик перевел взгляд на Галатею.

– А ты, вертальская ведьма? Тоже думаешь, что можешь меня остановить?

В ответ на старика обрушился шквал яростных ударов. Он отражал их все, почти не глядя. И когда Галатея все же выдохлась, ткнул ее посохом в живот. Опять: вроде едва коснулся. Но Галатея отлетела на добрые четыре шага и выпустила меч из рук.

Несколько мгновений старик еще смотрел на нее: поднимется или не поднимется? И снова переключил внимание на Поля. Меня, похоже, он в расчет не принимал.

Все это время я стоял на полдороги между повозкой и местом битвы и мучительно соображал, что бросится мне в бой сейчас и помереть без лишних церемоний или стоять тут в качестве последнего оплота, узнать, чем кончится, и помереть в конце.

– Поль, отступись. – Устало проворчал старик. – Мы оба прекрасно знаем, что произойдет.

Лорд Д’Астен почему-то вздрогнул. Обернулся. Отыскал Феврония глазами и коротко ему кивнул.

– Ну, будь по-твоему. – Вздохнул старик.

Не знаю, сколько времени они сражались. Минуту? Две? Сказать по правде, до этого я даже представления не имел, что кто-то может так сражаться. Удары сыпались без счету. Старик стал постепенно отступать. Казалось, что еще немного и лорд Д’Астен, наконец, его достанет. Но произошло иначе. Стоило Полю на мгновение ослабить натиск, старик тут же изловчился сделать выпад. Первый и последний. Выбросил перед собою посох, как копье.

Я видел лорда Д’Астена со спины и был уверен, что сейчас он отлетит, как прежде Галатея. Но ничего такого случилось. Сперва мне даже показалось, что ничего вообще не случилось. Поль просто стоял, широко раскинув руки, и не шевелился.

Тогда старик медленно повел посох в сторону и Поль двинулся в ту же сторону. Как бабочка, нанизанная на булавку. Мгновение – и он уже висел над бездной. Руки все так же широко раскинуты, ноги едва касаются моста.

Посох только-только упирался Полю в грудь. Но было почему-то ощущение, что он и пальцем шевельнуть не может. Никогда не забуду выражения на лице лорда Д'Астена. Оно было по-детски растерянным и удивленным. Осознавал ли он, что сейчас умрет? Наверное, осознавал.

***

Все произошло в одно мгновение. Старик слегка надавил посохом на грудь лорда Д’Астена и тот сорвался в бездну. Похожим жестом моряки сбрасывают пустые бочки за борт. Взвалят на перила и потом немного подтолкнут.

Прежде чем потерять сознание, я еще услышал душераздирающий, отчаянный вопль. Не берусь судить, кто именно кричал: Февроний или я.

Дальше была яркая, мучительная вспышка. Боль. И темнота.

Когда я пришел в себя и попытался оглядеться, перед глазами все плыло. Я смутно различил повозку с лошадью. Галатея лежала без сознания на том же месте. Повозка, лошадь. Галатея. Сколько я ни озирался, но больше никого не видел. Не было: ни Феврония, ни старика.

Глава XVI. Междуцарствие

Вот уже третий день по замку ходил слух, что королева отравилась. Об этом говорили все. Конюшие, толстые кухарки, краснолицые пекари, молоденькие фрейлины, мажордомы, ключницы – вся замковая дворня. Масла в огонь, подлил и королевский лекарь – почтенный старичок с остроконечной бородой, который, невзирая на врачебный этикет, все же не смог остаться в стороне от общей сплетни. Два дня почтенный доктор ходил с загадочным лицом, в беседах делал многозначительные паузы к месту и не к месту. Вздыхал с меланхоличным выражением. И словом, всячески давал понять, что знает что-то такое, что немедля бы представило все в новом свете. Знает, но, к сожалению, сказать не может. Врачебная тайна, сами понимаете.

Два дня доктор крепился. Заинтриговал всех до смерти. Но как сказано, не вытерпел. И в конфиденциальном разговоре с одной из горничных таки обронил, что, да, действительно, королева испросила у него настойку корня эмфицеллы, которая, как известно, является одним из самых сильных в мире ядов, и он, будучи мастером своего дела, самолично изготовил оную настойку и предоставил в полное распоряжение королеве, но только, я прошу вас, никому не слова.

– Ах, разумеется. – Божилась горничная. И в тот же вечер растрепала всем, кому смогла.

Теперь уже никто не сомневался, что королева действительно наложила на себя руки. А значит, невероятная байка о том, что молодой военачальник Тибальд это ее первенец, чудесно избежавший смерти во младенчестве, вовсе не байка, а истинная правда. Иначе, зачем еще Изабелла стала бы убивать себя? Зачем еще, если не от жуткого стыда и горя?

Стоит сказать здесь, что Изабелла под страхом смерти запретила всем, кто присутствовал в тронном зале во время ее достопамятной беседы с лордом Д’Астеном, говорить о том, что они там услышали. Не только говорить, но даже думать.

Так что черт знает, как именно все вдруг узнали о содержании той беседы. Но каким-то образом узнали. Поэтому вопросов, почему королева отравилась, ни у кого не возникало. Вопрос, в сущности, оставался лишь один: почему об этом до сих пор не объявили? Чего ждут?

Версии выдвигались самые разные.

Начиная с самых безобидных. Вроде той, что королевский Совет пребывал в легкой растерянности ввиду того, что все возможные наследники королевы – Энцио, Вальтур, Февроний – безвременно почили. (Мало кто верил, что Энцио был все еще в живых). А стало быть, непонятно, кто теперь должен править.

И вплоть уже до самых фантастических, что королева выпила отраву, но не умерла, а превратилась в двухголовую ослицу. И теперь Совет решает, что с ней делать. Или что королева все же умерла и теперь ее пытается воскресить из мертвых консилиум заморских колдунов.

Правда же, как водится, была намного прозаичнее. Изабелла действительно испросила у престарелого доктора микстуру с ядом, но до сих пор ей не воспользовалась по одной причине. Изабелла ждала человека, который решит ее судьбу. Человеком этим была старая служанка Варта – когда-то миловидная девица, ныне дряхлая старуха. Именно Варта двадцать три года назад отнесла мертворожденного младенца – первенца Изабеллы и Тиберия – в Королевский лес. Вот только, так ли обстояло дело? Это Изабелла и хотела выяснить.

На розыски старой служанки отрядили две сотни гвардейцев. Одну из групп лично возглавил новый капитан королевский гвардии – лорд Тюлирье – бравый солдат с пышными усами и генеральской выправкой. Поиски продолжались уже неделю. Продолжались с того самого момента, как в сердце Изабеллы закрался яд сомнения после разговора с лордом Д’Астеном.

Неделю этот яд терзал королеву. Не давал ей есть, спать, думать ни о чем другом и словно ненасытный змей, пил из нее жизнь по капле. Изабелла заперлась в своих покоях, не виделась ни с кем кроме двух-трех служанок, избегала даже Тибальда. Особенно Тибальда. Неделю длился этот нескончаемый кошмар. И наконец, все завершилось.

Утром от лорда Тюлирье пришло послание, что Варта была найдена и через несколько часов ее доставят во дворец.

Эти несколько часов показались для Изабеллы сущей вечностью. С метущимся сердцем она слонялась между стен в той самой комнате, где висел их совместный портрет с Тиберием на коне (о, почему! о, почему я до сих пор не повелела сжечь его! – заламывала руки Изабелла). В той самой комнате, где она угадала о чувствах Тибальда. О, злосчастная минута! О, горе, горе, горе! Изабелла хваталась за голову и не знала, куда себя девать. То сядет на диван. Подскочит. То подойдет к окну. И тут же отвернется. Наконец, в дверь все же постучали.

– Лорд Тюлирье. – Доложила одна из служанок.

– Проси. – Хриплым голосом велела Изабелла. Быстро обмахнула слезы рукавом, привела в порядок волосы и глубоко вдохнула. Изабелла знала, что сейчас решится ее судьба.

***

– Варта?

– Ваше величество.

Старуха сделала неловкий реверанс.

– Но как ты постарела! – Невольно вырвалось у Изабеллы.

Глядя на старуху, Изабелла с трудом могла узнать в ней свою давнюю служанку, которая двадцать с лишним лет назад приехала с ней вместе из Квардаса. Глядя на эти впалые щеки, лоб, изборожденный морщинами, вздувшиеся вены на руках, Изабелла вдруг ощутила, насколько же она сама состарилась.

Двадцать с лишним лет назад она оставила отчий дом и приехала в Эол. Приехала ровно за две недели перед свадьбой с молодым Тиберием, которого прежде никогда не видела. А увидев, влюбилась без памяти. Тиберий был остроумен, утончен, внимателен и очень недурен собой. А Изабелла была юна, мечтательна, наивна и полна несбыточных надежд. Разве тут не влюбишься? Но вот годы мелькнули. И вместе с ними улетучилась наивность, мечты рассыпались, молодость обернулась теми же морщинами, бессонницей и ломотой в спине, а к покойному мужу Изабелла не испытывали ничего кроме ненависти и отвращения.

Короткий вздох. И смутные образы давно минувших дней развеялись как дым.

Изабелла снова была в своих покоях и смотрела на старуху, от которой зависела ее судьба.

– Ты знаешь, для чего я призвала тебя? – Ледяным голосом спросила Изабелла.

Старуха несколько секунд помедлила.

– Я знала, что однажды этот день настанет.

– Так говори же!

– Ваше величество желает знать, что произошло с ее сыном?

– Да, да, да! – Нетерпеливо закричала Изабелла.

– Я отнесла его в лес, как мне и было велено.

– Он был мертв?

– Да ребеночек был мертв. – Старуха медленно кивнула головой. – Так я и думала всю дорогу. А потом…

Звонкое с надрывом "дзы-ы-ынь" стало постепенно нарастать в ушах у Изабеллы.

– А потом я положила ребеночка в траву…

Дзы-ы-ынь! Дзы-ы-ы-ынь!

– И тут он закричал.

– Что было дальше? – Спросила Изабелла ледяным голосом.

– Я отдала ребеночка своей племяннице. Та увезла его в Ливертелл – небольшую деревушку в Талии – и стала воспитывать как собственного сына. Мальчик жил с ней до пяти лет. А потом…

– Что было потом?

– Потом один человек забрался ночью в дом моей племянницы и перерезал всех, кто жил там. Всех кроме мальчика. Его тела в доме не нашли.

– И что случилось с мальчиком, ты не знаешь?

– Нет, ваше величество…

Изабелла отвела глаза. С одной стороны, из рассказа старухи нельзя было однозначно утверждать, что Тибальд был тем самым мальчиком. С другой…

– Я не знаю, что случилось с мальчиком. – Продолжила старуха, как оказалось, незаконченную фразу. – Но я знаю имя того убийцы.

Изабелла вздрогнула.

– Откуда ты знаешь имя?

– Тот человек, что его нанял, был схвачен стражей и сообщил имя под пытками.

– И какое имя он назвал? – Упавшим голосом спросила Изабелла.

– Гастас. – Сказала Варта.

Несколько секунд Изабелла смотрела на старуху остекленевшими глазами и потом с усилием перевела их на усатого капитана королевской гвардии.

– Лорд Тюлирье.

– Да, ваше величество?

– Лорд Тюлирье, отведите эту женщину на Арену Максимилиана и бросьте в яму с гиенами. Вы все поняли?

– Д-да, ваше величество. – Ответил усатый капитан с таким лицом, словно ему самому велели прыгнуть в яму.

Старуха при известии о предстоящей ей ужасной смерти даже бровью не повела.

– Почему? – Чуть слышным голосом спросила Изабелла. – Почему ты не вернула мне моего сына?

– Вы всегда были жестоки, ваше величество. – Отвечала Варта. – Вы никого не любите. А моя племянница любила его как родного. Мальчик тоже любил ее.

Когда старуху увели и дверь закрылась, Изабелла некоторое время оставалась неподвижно. Глаза ее судорожно перебегали с предмета на предмет, по лицу бродила тень отчаяния.

– Нет, это он! Какие доказательства еще нужны? – В конце концов пробормотала Изабелла и быстрыми шагами направилась в противоположный конец комнаты. Прошла диван. Прошла кофейный столик, на котором стоял пузырек с ядом. Прошла резную тумбочку, в которой стопками лежали письма от Тибальда. И подошла к открытому окну.

***

Лорд-канцлер сидел за своим письменным столом и задумчиво обгладывал баранью косточку. Он только что хорошо поужинал и теперь размышлял о делах насущных. Дела эти шли не самым лучшим образом. Хотя чего уж тут лукавить? Все шло просто из рук вон плохо. И это не могло не огорчать.

Столько суеты, интриг, секретных поручений, разговоров и ради чего? Что поменялось после смерти короля Тиберия? Вместо одного тирана пришел другой. И если так подумать, то еще неизвестно, кто был хуже: Тиберий или эта Изабелла. Светлые мечты о безвольном короле Вальтуре Третьем и могущественном королевском Совете под началом лорда-канцлера разбились как стекло о камень. Вдребезги. И все осколки обратились в пыль.

Лорд-канцлер тяжело вздыхал и думал, может, пора, пора бросить все к чертям и податься за границу. Купить себе домик в Лавинии где-нибудь на побережье. Завести хозяйство, разбить в саду душистый виноградник. И дожить там остаток дней вдали от всей этой бессмыслицы и беготни.

– Ведь все равно ничем хорошим не закончится. – Вполголоса пророчествовал лорд-канцлер и вдруг вскочил со стула как ошпаренный. Входная дверь распахнулась с таким страшным грохотом, что у лорд-канцлера едва не выскочило сердце из груди.

– Тибальд?

При одном взгляде на юношу, лорд-канцлер понял, для чего тот пришел.

***

Известие о самоубийстве Изабеллы застигло Тибальда в казармах королевской гвардии и, как рассказывают очевидцы, свело с ума.

С перекошенным лицом и безумными глазами Тибальд бросился во дворец. Люди на улицах шарахались, едва его завидев. Во дворце к тому времени уже собралась толпа. Тело королевы перенесли в тронный зал и положили возле деревянного трона. Именно у этого трона и упал Тибальд, продравшись сквозь толпу.

Страшный звериный вопль потряс своды тронного зала, прокатился эхом по безлюдным анфиладам и затих где-то в глубине дворца. Тибальд рыдал над телом Изабеллы целый час. Никто не смел к нему приблизиться. Рыдал, покуда мысль о низеньком плешивом человеке, который познакомил их, не заставила его подняться и мутными глазами обвести толпу.

Обезображенное тело лорд-канцлера обнаружили под вечер. Самого Тибальда искали после этого недолго. Ему хватило двух часов, чтобы прийти в себя и осознать истинную причину самоубийства Изабеллы. Проклятый слух, который изводил Тибальда целую неделю, будто Изабелла его мать, оказался правдой. Дальше вопрос стоял нехитрый: прыгнуть из караульной башни или броситься на меч.

***

На улицах творилось черти что. Торговцы закрывали лавки. Ремесленники бросали неоконченной работу. Толпы собрались на площадях и слушали как самозваные пророки завывающими голосами предрекали смерть всему живому. Огонь с небес, чума и крысы, демоны из преисподней – каждый из пророков рисовал конец всему живому в меру собственной фантазии и красноречия, но в одном сходились все без исключения: пророчество Мальтуса Безумного сбылось.

Три дня колокола звонили беспрерывно по всему Эолу. Три дня все ждали, что наступит тьма. Целые семьи покидали свои дома. Целые деревни пустели в одночасье. Бежали на Восток, на Запад. В гавани и в горы. Куда угодно, только бы бежать куда-то. И наоборот: весь сброд, который прятался до этого в лесах, – убийцы, воры, беглые преступники, раскольники, головорезы – вся шваль и падаль со всего Эола стала стекаться в города.

И началось. Средь бела дня забирались в лавки и дома, резали на улицах прохожих, насиловали женщин, поджигали ратуши, казармы вместе с теми, кто там находился. Гуляли широко и всласть.

Три дня царили ужас и безумие. Но вот три дня прошли, а тьма все так и не являлась. Тогда-то и решили, что тьма тьмою. Но пока она там воцаряется, надо же до того момента как-то жить.

***

После пятичасового заседания королевский Совет постановил: ввиду безвременной кончины ее величества королевы Изабеллы и за не имением законного наследника престола назначить хранителем этого самого престола Гастара Марше. Шесть голосов за, один против. Единственным, кто оказался против, был сам Гастар Марше.

Первым своим указом Гастар ввел комендантский час и дал распоряжение в войска вешать без суда и следствия любого нарушителя закона. Не то что бы эти меры оказались панацеей, но определенный эффект они все же возымели. После массовых повешений, народ немного поостыл и безумия на улицах заметно поубавилось.

Вторым указом Гастар назначил щедрое вознаграждение за любую информацию о местонахождении Энцио.

Третьим – освободил из тюрьмы придворного провидца и прочих незаконно осужденных.

Четвертым – посадил в тюрьму лорда-инквизитора и нового капитана королевской гвардии лорда Тюлирье. Первого за потакание зловредным проповедям о конце света. Второго за попытку государственного переворота, которая состоялась сразу после назначения Гастара.

Пятым – удвоил вознаграждение за любую информацию о местонахождении Энцио. Но желаемого результата это так и не принесло.

С тех пор как Энцио видели последний раз в Галате, никто не знал, где он и что с ним произошло. Каждый день после обеда Гастар шел в город и заходил в трактир «Безухая сова», чтобы выяснить, не было ли сообщений от Поля. И каждый раз при появлении Гастара трактирщик со скорбным видом качал головой и сообщал, что сообщений не было. Две недели прошли в бесплодных ожиданиях. А в начале третьей случилось чудо. Не такое, как бывает, когда выкидываешь две шестерки в кости, а самое настоящее. Гастара разбудили рано утром и сообщили примерно следующее: в тронном зале его дожидаются два человека – Энцио (тот самый) и какая-то светловолосая девица. При этом оба – Энцио и девица – настаивают на скорейшей встрече с Гастаром и оба в один голос уверяют, что имеют до Гастара очень важный разговор. О чем? О безвременно почившем Февронии, который по уверениям Энцио и девицы на самом деле ничего не почил, а был заживо взят в плен каким-то старым колдуном. (Гастар с изумлением таращился на слугу и широко моргал глазами). Более того Энцио и светловолосая девица откуда-то знают, где старый колдун держит Феврония. Откуда им известно? Этого они не уточнили. Но велели сообщить, что счет идет на часы, если не на минуты и Феврония нужно немедленно спасать.

***

Из записей Энцио.

Гастар появился из боковой двери при полном обмундировании и в сопровождении двоих солдат. Все трое приближались к нам так быстро и выглядели до того внушительно, что мне на миг представилось, что сейчас нас арестуют, бросят в камеру и станут там пытать. Не знаю, право, откуда у меня эта фантазия про камеру и пытки. Впрочем, и не такая чепуха приходит в голову, стоит провести пару ночей без сна.

Гастар коротко мне кивнул и сообщил, что рад застать меня в живых – или нечто подобное в том же духе. Не без интереса взглянул на Галатею и в двух словах пересказал, что ему сообщил слуга.

– Стало быть, Февроний жив? – Стараясь скрыть волнение, заключил Гастар. – И вам известно, где он. Я правильно все понял?

Я отвечал, что в целом да, все правильно, за малым исключением. Как водится, слуга ошибся в самом главном. Ни я, ни Галатея понятия не имели, где Февроний. Что с ним произошло и жив ли он вообще.

Два следующие месяца королевская гвардия рыскала по всему Эолу в поисках похищенного. Осматривали заброшенные замки, устраивали рейды на трактиры, хватали без разбору стариков на улицах. Два месяца продолжались поиски и допросы – так что старики уже и вовсе перестали выходить из дома – но пользы в том не оказалось никакой. Гвардейцам так и не удалось обнаружить ни единственной зацепки, ни малейшего намека или слуха о судьбе пропавшего. Прошло два месяца и приходилось признавать: Феврония, скорее всего, уже не было в Эоле, а может – уже не было в живых.

***

Я сидел в покоях короля Тиберия и заканчивал шестой бокал вина. Обычно, у меня за вечер выходило три. Но в последний месяц я значительно поднаторел в этом деле. Сам себе не нарадуюсь. Вдруг дверь распахнулась, и в комнату влетел растрепанный старик.

Глаза блестят, сорочка грязная и, кажется, надета наизнанку – невольно возникало впечатление, что его только что ограбили, избили и в довершении всего зачем-то изваляли в уличной грязи. Этот ворвавшийся старик был не кто иной, как придворный провидец. Звали его Вертезий. В дни моей юности, еще до того как я отбыл из столицы, мы часто с ним беседовали о всякой многоумной чепухе, сидя под каштанами. Теперь же – за два месяца жизни во дворце я видел его от силы пару раз, по той причине, что он целыми днями пропадал в своей библиотеке, а я целыми днями проводил с бутылочкой лаотрикийского в покоях братца или гулял по городу из кабака в кабак.

Влетел Вертезий не просто так, а с криками, что он чего-то там понял.

– И что вы поняли? – Спросил со вздохом я, когда Вертезий понемногу успокоился и перестал кричать.

– Я понял, как найти Феврония.

– И как же?

– Энцио, ведь вы сновидец!

– Ну… да. – Ответил я, сделав поистине гроссмейстерскую паузу. Между первым словом и вторым можно было запросто уместить еще десяток. – А откуда вам…

– Да вы же сами мне когда-то рассказали!

– Да? Ну, может быть. Так и что же?

– У меня есть одно зелье, которое усиливает сновидения… Теоретически…

– Что значит усиливает? И что значит теоретически?

– Значит, что образы во сне становятся более яркими и отчетливыми. В древности, как пишет Фолант Асизский, похожие зелья использовали провидцы, чтобы вызывать у себя осознанные сны. Вы понимаете?

– Нет. – Отвечал я честно. – Ничего не понимаю.

– Все очень просто! – Закричал Вертезий. – Вы выпьете это зелье и увидите Феврония.